Понедельник. №5

Рой почувствовал прилив сил и подумал: «Всё-таки наш босс мудрец. После его снов я действительно чувствую себя восхитительно».

***

Солнце палило нещадно. Горячий пот стекал по телу и больно обжигал кожу. Рой с ненавистью срывал спелые плоды и швырял их в корзину. Питера подташнивало от усталости и мерзкого запаха перезревших апельсинов. Он даже не пытался шутить и подбадривать окружающих, как это делал обычно, а обречённо смотрел на бесконечную оранжевую плантацию, проклинал свои сновидения и мечтал побыстрее проснуться. Лишь один Боб бодро наполнял корзины и ловко пересыпал собранные плоды в контейнер.

– Что это с Бобом? – удивился Рой. – Как будто напился молочка из-под бешеной коровы.

– Ещё бы, – усмехнулся Питер, – он же вчера успешно завершил какой-то крутой эксперимент.

– А чем он занимается в реальной жизни? – поинтересовался Рой.

– Работает в крупной фармацевтической компании, – ответил Питер. – Всю жизнь посвятил поискам эликсира молодости. И буквально вчера нашёл какое-то вещество, которое тормозит процессы старения. Вроде бы синтезировал его из «барбанесис миллер».

– Интересно, где он раздобыл «барбанесис миллер»? – удивился Рой. – Кажется, этот вид алоэ растёт только в Мексике.

Но тут прозвучал гудок, извещающий о конце смены, и зазвонил будильник. Боб проснулся в своей мягкой постели и услышал в динамике приятный голос своей секретарши Ирэн:

– Доброе утро, господин профессор. Сегодня вечером у вас презентация нового лекарства против старения. Ваш кофе готов, новый фрак в гардеробной, водитель подъедет к 10.00. Мы ждём вас в головном офисе. Удачного дня!

Боб почувствовал прилив сил и подумал: «Всё-таки наш босс мудрец. После его снов я действительно чувствую себя восхитительно».

***

– Мы ищем, мы ищем потерянный рай, – пропел Рой, вдруг упал и разрыдался.

– Я больше не могу, – истошно заорал он, – это не сон, а какой – то навязчивый липкий кошмар. Я хочу немедленно проснуться.

Раздался долгожданный гудок, извещающий о конце смены, но будильник почему-то не звонил. Странная тёмная туча закрыла солнце, в воздухе появился резкий запах гари, а над деревьями заклубился чёрный дым.

– Пожар! – кричали где-то издалека. – Рабочие бараки горят!

Боб поставил корзину с апельсинами на землю, закрыл глаза, сосредоточился и попытался проснуться:

– Какие бараки, это же сон, – с надеждой прошептал он и застыл в страшной догадке.

Мимо просвистели две пожарные машины, и они с Роем и бросились за ними следом.

– Боб, это не сон, – кричал Рой, но пожарные сирены заглушали его голос.

Первый шок от случившегося прошёл, друзья стояли на пепелище и молча наблюдали, как пожарные выносят из бараков уцелевшие каркасы кроватей и остатки медицинского оборудования для сновидений. А рядом шумели рабочие, которые натягивали спальные палатки для временного ночлега.

– Я пока останусь здесь, – нарушил тишину Питер.

– Будешь собирать апельсины? – ужаснулся Рой. – Тебя же так нагло и цинично обманули. Понимаешь, что нет никакой компании, где ты можешь изобретать свой вечный двигатель. Мы пахали на плантации, как рабы. А ночью нам подключали красивые сны.

– Может, и вечного двигателя на самом деле нет, – грустно ответил Питер, – а здесь от меня хоть какая-то польза. Да и идти мне некуда.

– Ну, как знаешь, – не стал возражать Рой и рассмеялся. – А я пойду в немецкий город Бремен и стану там уличным музыкантом.

– А я подамся в сказочную страну Мексику, – подхватил Боб и вздохнул полной грудью, – буду искать волшебный цветок «барбанелис миллер» и исследовать его тайны.

– Кстати, у нашей компании в Мексике тоже есть апельсиновые плантации, только плоды там не оранжевого, а зелёного цвета, – сообщил Питер, но тут же осёкся.

– В вашей компании? – удивлённо спросил Рой.

– А я давно догадался, что Питер не тот, за кого себя выдаёт, – закричал Боб. – Этот гадёныш с детства гнилой. Да чёрт с ним. Давай лучше побыстрее уносить отсюда ноги.

– А что я такого сделал? – заорал Боб. – Устроил вас на работу.

– Неужели ты не понимаешь, что ты цинично обманул друзей, – разозлился Рой. – Устроил, как рабов, на плантацию, и проводил над нами эксперименты. Питер, это преступление, и ты ответишь за это вместе со всей своей компанией.

– Но писатели и учёные не нужны стране, – не унимался Питер, – а за сбор фруктов платят деньги. Да и кто-то же должен собирать апельсины.

– А по-честному нельзя было сказать нам, что за работа?! – не унимался Рой. – Мне не западло и туалеты мыть, и фрукты собирать. Всё в жизни надо попробовать. Но я, Питер, писатель. И не тебе решать, кто нужен этой стране. А тем более управлять чужими сновидениями.

– Да что ты с ним разговариваешь; у него же нет совести, и никогда не было, – рявкнул Боб и побежал в сторону дороги.

Рой презрительно сплюнул под ноги Питера, резко развернулся и побежал догонять Боба.

Ни Рой, ни Боб толком не знали, куда идти, но они уверенно шагали по шоссе в надежде остановить попутку и как можно дальше умчаться от этого апельсинового рая. Вдруг справа от дороги Рой увидел особняк с яркой вывеской «Книжная лавка» и радостно закричал.

– Боб, смотри, по-русски написано: «Книжная лавка».

– Ты уверен? – спросил Боб. – Что-то я не вижу никакой вывески.

– Уверен, – ответил тот, убыстрил шаг и свернул на тропинку, ведущую к «Книжной лавке».

– Ну, тебе видней, у тебя особый дар видеть сквозь время и пространство, – усмехнулся Боб и свернул на тропинку следом за Роем.

Глава 2. Книжная лавка

Рой остановился у массивной резной двери «Книжной лавки», неуверенно взялся за ручку и потянул на себя тяжёлую дверь. Вход в «Лавку» приоткрылся, оттуда повеяло прохладой и знакомым запахом старых книг. Но дверь вдруг резко захлопнулась, а Рой потерял равновесие и упал прямо на траву, которая росла у входа.

– Ну, что ты ломишься в парадную дверь? – закричал Боб. – У этого особняка наверняка есть сигнализация.

– Ты прав, только полиции нам сейчас не хватает, – медленно произнёс Рой и зевнул. – Но я должен как- то проникнуть туда.

– Тогда давай искать какую-нибудь лазейку вроде окна, – предложил Боб и тоже зевнул.

В воздухе ощущался странный аромат не то хвои, не то полыни, и Рою расхотелось подниматься, а тем более искать какую-то лазейку, чтобы попасть в этот дом.

– Давай потом, – прошептал Рой и продолжал лежать у входа, наслаждаясь приятным ароматом травы и сладкой истомой, которая распространялась по уставшему телу.

– Да я не против потом, – обрадовался Боб и развалился в тени под огромным эвкалиптом, – у меня тоже ноги гудят от усталости.

«Если у тебя есть мечта и желание, – вдруг Рой чётко услышал голос отца, – то ты пройдёшь сквозь закрытую дверь и даже прорастёшь сквозь асфальт».

Рой приподнял голову. Боб лежал под деревом и крепко спал, а рядом больше никого не было. Только маленький ёжик выполз из травы, громко протопал мимо и остановился у входа в «Лавку». Через пару минут по двери потекла вода, и деревянная поверхность превратилась в зеркало, а ёжик исчез, как будто растворился в своём отражении.

«Что за чертовщина?» – удивился Рой, с трудом поднялся и подошёл к зеркалу поближе. Как только он увидел своё отражение, вокруг закрутился вихрь, поднял его в воздух и пронёс сквозь зеркальную дверь «Книжной лавки».

***

Рой очутился в нереально светлой комнате. Он плыл в прозрачном кресле среди вещей, которые казались сделанными из воздуха и тумана.

– Как ты попал в мой сон? – вдруг раздался голос из облака, которое плыло ему навстречу.

– А ты кто? – испугался Рой.

– Ромка, – ответило облако, – сегодня мне исполнилось двенадцать лет.

Сердце кольнуло, и он увидел грустного-грустного мальчика, который сидел внутри облака и прижимал к себе коробочку с ёжиком. Тем самым ёжиком, который исчез у входа в «Книжную лавку».

– А почему ты плачешь? – спросил Рой и невольно вспомнил свой двенадцатый день рождения, когда папа подарил ему ёжика Кешку и в тот же день ушёл из дома навсегда.

– Сегодня меня бросил отец, – прервал воспоминания Ромка.

– Да не тебя бросил отец! – возразил Рой. – Родители сами по себе решили развестись.

– Оттуда ты знаешь? – удивился Ромка и перестал плакать.

– А потому что ты – это я много-много лет назад, – улыбнулся Рой. – Меня тоже звали Ромой, и у меня тоже был ёжик Кешка. А Роем я стал потом, когда начал писать книги.

– Круто, – обрадовался мальчик. – Значит, я стану известным писателем.

– Увы, – вздохнул Рой, – прости, у меня не получилось стать известным.

Ёжик высунул мордочку из коробки и громко фыркнул. А Ромка снова заплакал: – Ты испугался и отказался от мечты.

– А что ты сделал для того, чтобы стать известным? – разозлился Рой. – Сопли распустил, пожаловался Кешке на свою судьбу и выписал в отдельную тетрадку цитаты из очередной прочитанной книги. И всё, думаешь, что завтра проснёшься знаменитым?

– А что я ещё могу сделать, – продолжал плакать Ромка, – когда меня бросил отец.

– Ты уже большой мальчик, – успокоился Рой, – попробуй выслушать отца, понять и простить. Пока не поздно.

– Как это поздно? – спросил Рома.

– А так. Сегодня ещё вовремя, а завтра уже поздно, – ответил Рой. – Завтра ты можешь проснуться в мире, где нет папы.

– Я как-то об этом не подумал, – засомневался Ромка.

– А ты думай, будущий писатель, – строго сказал Рой. – Писать книги – это тяжёлый и неблагодарный труд. И если вдруг твои произведения начинают нравиться читателям, тут же откуда-то появляются завистники, которые обливают тебя грязью и делают всякие пакости.

Рой замолчал. Ему не хотелось впускать в эту светлую комнату свои неприятные воспоминания и боль, которую они тянули за собой.

– Да не обращай внимания на всякие сплетни, – воскликнул Ромка. – Я обещаю тебе, что утром позвоню отцу.

– А я забью на сплетни и продолжу писать книги, – рассмеялся Рой.

– Тогда у нас появится ещё один шанс, – серьёзно заявил Ромка.

На душе заметно полегчало, а кресло под Роем постепенно превращалось в туман, который поплыл по млечному пути среди пушистых облаков и грозовых туч.

***

Рой проснулся в удобном кресле незнакомого кафе. Здесь было довольно уютно. Полумрак, высокие потолки, стеллажи, наполненные антикварными книгами, живые цветы в больших напольных вазах способствовали чудесному настроению и навевали приятные воспоминания. Перед ним на столике стоял бокал с зеленоватым коктейлем, а рядом лежала книга «Р. Кон. В начале было сновидение». Рой сделал небольшой глоток из бокала и прислушался к странному разговору трёх женщин за соседним столиком.

– Что за кайф в этих бумажных книгах, – удивлялась одна, – читать невозможно, а стоят бешеные деньги.

– Экзотика, дорогая Эльза, обходится недёшево, – рассмеялась другая, взяла в руки книгу, но тут же отложила подальше от себя. – Фи, как-то неприятно от неё пахнет.

– Элеонора, это аромат свежей типографской краски, – вмешалась в разговор самая молодая из собеседниц.

– Забавно, однако, – рассмеялась Эльза, взяла свой экземпляр книги, принюхалась и сморщила носик, – Машенька, ну, не обижайся, пахнет действительно неприятно.

– Знаете, что, курицы, – разозлилась Маша, – валите на свою презентацию нового парфюма. Это была дурацкая идея пригласить вас на открытие литературного салона.

– Но ты же обещала познакомить нас с Роем Коном, – обиженно произнесла Эльза и надула губки. – Забавно посмотреть на этого красавчика.

– Да какой там красавчик? – фыркнула Элеонора и скривилась. – Ему же лет семьдесят.

– В том-то и дело, что он совсем не похож на старика, – прошептала Эльза. – Говорят, что его компаньон Борис Тор изобрёл эликсир молодости. И живёт этот Борис в Мексике, где выращивает специальное растение для изготовления этого эликсира.

– Да ты что? – воскликнула Элеонора, схватила свой экземпляр книги и начала искать страницу с биографией автора.

По кафе будто пронёсся лёгкий ветерок, за столиками прекратились разговоры, и у входа появилась роскошная женщина в красном костюме.

– Виват, Марго, виват, – восхищённо воскликнула Эльза, подскочила с места и поспешила к новой посетительнице.

– Марго вообще не стареет, – произнесла Элеонора и подозрительно посмотрела на Машу, – а ведь ей тоже где-то за семьдесят.

– Шестьдесят девять, – спокойно ответила Маша, поднялась с места и последовала за Эльзой.

«Неужели это Марго? – подумал Рой. – Нет, это наваждение, и я снова сплю».

В Ритку он был отчаянно влюблён ещё со школы. Только ради неё застенчивый и неуверенный в себе Ромка начал писать первые новеллы и придумал себе громкий псевдоним – Рой Кон. Потом они вместе поступили на филологический факультет университета, но после первого курса Маргарита внезапно исчезла. В квартиру, где она жила с родителями, въехали чужие люди, а по городу поползли нелепые слухи, будто Ритка связалась с дьяволом и предала родину. И Ромка догадался, что семья Риты, как и его отец, эмигрировала из страны.

Рой сделал ещё один глоток из своего бокала, скривился и решил заказать водки.

***

– Рой, проснись, – кричал Боб и тряс друга за плечо, – проснись, скоро стемнеет.

– Боб, я заказал водки, – сопротивлялся Рой, – не обламывай кайф.

– Ты сбрендил, Рой, надышался травки, – орал Боб и пытался поднять его на ноги, – тебя просто глючит!

– Какой травки? – прошептал Рой и открыл глаза.

– Здесь повсюду сон-трава! – продолжал кричать Боб. – Рой, поднимайся. Вечером эта травка охлаждается и перестаёт выделять аромат. А днём нагревается…

– Да, я обратил внимание на странный запах, – перебил его Рой, – и даже не заметил, как вырубился.

– Я ж тебе говорю, что эта травка днём нагревается, выделяет какой-то ядовитый фермент, – начал объяснять Боб. Но внезапно на площадку около дома въехал красный автомобиль и остановился у парадного входа в особняк. Из окна автомобиля выглянула женщина и удивлённо воскликнула:

– А вы кто такие?

– Да что ж так грубо, милая барышня? – не растерялся Боб. – Мы усталые путники, присели здесь отдохнуть и никому не мешаем.

Таинственная незнакомка вышла из автомобиля, посмотрела на Боба испепеляющим взглядом и медленно продефилировала к входной двери.

– Дыша духами и туманами, – начал декламировать Боб и завороженно наблюдал за каждым её движением. – Шикарная дамочка, от неё буквально веет роскошью и тайнами.

Рой тоже внимательно наблюдал за тем, как она склонила голову, открыла сумочку, достала ключ, и узнавал до боли знакомые черты.

«Этого не может быть, – шептал он, – я просто сошёл с ума или снова сплю».

Женщина, словно вспомнив что-то, вдруг обернулась и внимательно посмотрела на Боба, потом развернулась к Рою, который так и сидел на траве около парадной двери.

– Пацаны, вы откуда? – радостно вскрикнула она. – Из прошлого или из будущего?

– Из вечности, – прошептал Рой.

– Марго! – заорал Боб. – Это же Марго. Это ты живёшь в этом замке?

Марго собиралась ответить, но неожиданно разрыдалась и присела рядом с Роем прямо на траву.

***

Рой гладил её волосы, мокрые от слёз щёки и шептал что-то на ухо, от чего они вместе смеялись и ещё больше прижимались друг к другу.

– Эй, голубки, не увлекайтесь! – нарушив идиллию, рявкнул Боб. – Я замёрз и хочу есть. Марго, может, пригласишь нас в свой замок хотя бы погреться. Ну, так в виде исключения.

– Ой, Борька, прости, мы кажется застряли в вечности, – ответила Марго, быстро поднялась на ноги и открыла ключом парадную дверь «Книжной лавки».

– Не обижайся, принцесса, но твой замок больше похож на пункт по сбору макулатуры, – с сожалением произнёс Боб, когда они втроём переступили порог особняка.

– Это не замок, а старая «Книжная лавка» моего прадеда, – возразила Марго и громко чихнула. – Сюда лет двадцать не ступала нога человека.

– А ты? – удивлённо спросил Рой. – Ты тоже здесь впервые?

– Ну, можно сказать, что я здесь второй раз, – ответила Марго. – Месяц назад вступила в наследство и приехала сюда посмотреть, в каком состоянии дом. Однако дальше порога не попала.

– И кто же тебя не пустил? – спросил Боб.

– Тараканы, жучки, термиты, – ответила Марго и брезгливо скривила губы. – Пришлось вызывать службу по санитарной обработке зданий.

Они шли по длинному коридору, заваленному старыми книгами, обломками стеллажей, полок и деревянных столиков.

– Где-то здесь должен быть большой зал, где проводились модные литературные салоны, – рассказывала Марго. – Ещё был маленький зал, там продавались антикварные книги. А на втором этаже находится квартира, где жил прадед со своей семьёй.

– Обалдеть можно, какие здесь хоромы, – восхищался Боб, – и всё пропитано тайнами и загадками.

– А мне как-то здесь неуютно и страшновато, – произнесла Марго и поёжилась.

– Я нашёл большие свечи, – крикнул Рой из дальней комнаты, – идите сюда. Кажется, здесь был огромный зал и барная стойка. Но я не уверен, почти вся мебель и книги уничтожены временем.

***

Рой растерянно стоял в центре большого зала среди обломков былой роскоши и его не покидало чувство, будто однажды он уже здесь был. Полки с книгами, напольные вазы, каркасы кресел, стеклянные столики навевали приятные воспоминания.

Рой подошёл к одному из столиков, на котором стоял старый зеленоватый бокал и лежала полуистлевшая книга. Он осторожно взял в руки остатки книги и с сожалением обнаружил, что сохранилась только обложка. И он с большим трудом рассмотрел название: «В начале было сновидение».

Алла Кречмер, Тель-Авив

Прибалтика

Прибалтика. Жара. Конец сезона.Короткий дождик в пять минут затих.Снимаем домик в переулке сонном:Впервые делим отпуск на двоих.Смолистый ветер дует с побережья,Подстрижены газоны и кусты.Песок на дюнах, словно пудра, нежный;И в целом мире только я и ты.Недвижность дум под рокот моря мерный;Пиликают кузнечики в траве.А публики московской здесь, наверно,Не меньше даже, чем в самой Москве.Прибалтика казалась нам ЕвропойКиношной – ведь не знали мы другой.Но ветер был тот ветром высшей пробы:Соленый, свежий, смешанный с водой.

Письма

Корабли, поезда, самолетыДоставляли в конвертах простыхНам посланья – в любую погоду —От далёких знакомых, родных.Прилетали, как белые стаи;Приплывали, как яхты в морях.Я последние письма читаюОт любимого в дальних краях.Сколько рук их держало на почте,Словно птицу, погладив конверт.Отпускали их поодиночкеОблететь и узнать целый свет.Строчки, строчки – далёкая пристань.Пусть поврозь пролетели года,Я найду среди этих эпистолСвет любви, что не гас никогда.

Хвала тебе, о простота…

Хвала тебе, о простота,Незамутнённость удивленья,Мечты далекой высотаИ мысли ясное теченье.Дела – но без двойного дна,Слова – без скрытого подтекста;Чувств чистота и глубина,И от соблазнов тайных бегство.Пусть искренность в людских сердцахМерилом станет всех деяний;И не терзают ложь и страхНеверных дум, души метаний.Мне ветра хочется глотнутьИ от восторга задохнуться;Познать любви и жизни суть,Перед невзгодами не гнуться.Любить и говорить «люблю»,И не страшась непониманья,Стоять у бездны на краюПростого миросозерцанья.

Вечернее озеро

Облака отражаются в озере:Как по небу, плывут по волнам.Якоря потаенные бросилиИ пристали к родным берегам.Прилетит в камыши ветер издали,Солнце бросит свой луч свысока,Побежит он дорожкой до пристани,Словно пишется светом строка —На блестящие блики расколота.Начинается блеска игра.Там, среди предзакатного золотаНад водою летит мошкара.И толчется она беспорядочно,Как рассыпанный текста набор.И прочесть невозможно загадочныйРун светящихся тонкий узор.

Таруса

Зеленые стёкла вокзала в Тарусе,Тропинки средь пылью покрытых кустов.И за руки взявшись, две девочки русыхУходят гулять в многоцветье лугов.С собора плывут колокольные звоны,И блики сверкают на тихой реке.Полуденный звон над долиною сонной,И грома раскаты слышны вдалеке.Всё было когда-то. Давно пролетелоСчастливое детство. И дача пуста.Вдруг вырвался ливень наружу. И смелоСтучит без конца по перилам моста.Стучит, барабанит, грохочет по кровле:Бегите же, сёстры, в беседку скорей!А поезд в грядущее приостановленВ предчувствии смуты и ранних смертей.К чему этот жар? Эти ранние грозы?И вспышки зарниц на тревожной Оке?Вы в той же беседке, две женщины взрослых,И капля дождя, как слеза, на щеке.

Виктория Левина, Тель- Авив

Родилась в Читинской области. Окончила МГТУ им. Баумана. Автор двенадцати книг поэзии и прозы. Публиковалась в журналах Израиля, России, Германии, Болгарии и др. Кавалер медали Российской литературной премии и медали премии имени Ивана Вазова (Болгария). Лауреат нескольких международных конкурсов и фестивалей. С 1997 года живёт в Израиле, работает инженером в авиапромышленности.

Эта улица зовётся шнурОм…

Старинный бременский квартал моряков – Шноор, т.е. шнур, потому что все дома здесь словно «жемчужины, нанизанные на шнур». На фасаде статуя Св. Якова, покровителя пилигримов. В Средние века Бремен был исходной точкой для пилигримов в их паломничестве в Сантьяго де Компостелла в Испании. А монашеское братство Св. Якова предоставляло паломникам прибежище, построив для их ночлега постоялый двор.

Эта улица зовётся шнурком,к этой улице свой путь протяну, —здесь найду себе похлёбку и дом,и себе себя в скитаньях верну…Пилигрим в дверном проёме возник,вопрошает: – Что ты ищешь в миру?– Ах, пусти меня погреться, старик,а иначе я от музы умру!Дай мне песню написать или две,дай мне чаю или браги глоток!Двадцать первый век на нашем дворе.В двадцать странных стран слетала, дружок…В этих странах – пирогов до черта,и прибежищ – не чета твоему,только рифма там на вдохе не та,и сердечный ритм никак не пойму…А на улице, что вьётся шнурком, —вьёт и льёт мне на бумагу стиши, —я для жизни присмотрела бы доми жила бы для стихов и души!

Танец смерти

Еще один примечательный мост Люцерна, Шпроербрюкке (Spreuerbrucke). Он был построен в 1408 году, в 1566 году разрушен наводнением и вновь восстановлен. Когда-то он был последним мостом в городе вниз по течению реки и с него сбрасывали различный мусор. Под его крышей размещается серия картин 17 века художника Каспара Меглингера «Танец смерти». На них изображены сцены с участием людей из различных слоев общества: священников, воинов, князей, молодых девушек, монахинь, простолюдинов и даже самого художника и на каждой присутствует смерть с насмешливой улыбкой в различных одеяниях.

«Танец смерти» – это известная средневековая аллегория, означающая равенство всех людей перед лицом смерти, независимо от того, какое общественное положение они занимали при жизни…

Ничто не предвещало гром – ни в водах бирюзовых,

ни в синем небе декабря, что праздновал теплынь,

натужной рябью предваря ряд испытаний новых,

ничто не предвещало гром и крови в венах стынь…

И голос внутренний, и рок – порогов и ступеней

не выстроил на входе том, на спас, не защитил!

Явилась Смерть под потолком в картинах и виденьях —

и голос внутренний, и рок о смерти говорил.

Ты дышишь, действуешь, живёшь – она незримо рядом:

то тень положит, то ладонь на тёплое плечо…

Падёшь в бою, споткнётся конь, стрелу проводишь взглядом, —

ты дышишь, ходишь под судьбы занесенным мечом!

Не думать и не брать в расчёт – иначе нам не выжить,

и полной грудью не вдохнуть, и не сыскать побед!

Полёт, деяний смелых путь – её улыбку вижу…

Не думать и не брать в расчёт единственный ответ.

О Милане прекрасном два слова

О Милане прекрасном два слова —Микеланджело Буонаротти,замок Сфорца иль крепость Сфорцеско —как удобнее, так и зови…Галерею Витторио сновапосетите – к «Ла Скала» пройдёте,и Да Винчевой «тайною» фрескойзадохнётесь в порыве любви!Я рыдала на Пьяцца Дуомоот кружившего голову чуда!Я касалась святынь и паролей,отшлифованных сотнею рук…И «Пьета Рондонини»2 – знакомойплотью мрамора светит оттуда,а Да Винчи недюжинной долейзамыкает Ломбардии круг.Пел фонтан возле замка Сфорцеско(У Ломбардии – синее небо!).У Милана, красивого ликом,поразительно лёгкая стать!Даже ветры, задувшие резко,не испортили прелести, – мне быэту лёгкость, изящества бликиутончённого города взять…