Приключения Фильта. Книга 2. Загадки Севера

Разведчик быстро миновал часть города с вывесками на местном языке и теперь еле брел в сторону гостиницы, словно оттягивая выполнение задания учителя.

«Что он ко мне привязался с этой историей? Я уже всё рассказал и не один раз. Я же не могу вспомнить то, чего не было. А может… Может, Наставник просто решил меня занять хоть чем-нибудь, чтобы я действительно не пошел на поиски Твейлис? Но что тут такого? Нет, перо и чернила подождут. Завтра мы отправимся в морское путешествие, которое займет наверняка немало времени, потом будет обратный путь, а затем Мол-Габур заявит, что нам надо срочно возвращаться в Сколладию. И когда я опять сюда попаду? Лучше уж использую это время для осмотра города, а если учитель будет злиться – ну и пусть».

Фильт понимал, что он пытается себя обмануть: ему хотелось не осматривать город, он надеялся случайно встретить Твейлис. Но если она занимается цветами где-то загородом, как она говорила, то вероятность столкнуться с ней сейчас была почти нулевая. Однако ноги юноши в сторону гостиницы идти не желали.

Разведчик куда дольше, чем в предыдущий день, задерживался у витрин магазинчиков или возле лотков уличных торговцев. Украдкой он постоянно наблюдал за местными жителями. И он понял, что основное их отличие от сколладцев было не в форме глаз, цвете волос или прическах. Хэфдоунцы действительно выглядели очень счастливыми. Они часто улыбались, много смеялись, но Фильт не мог обнаружить хоть одно печальное, скорбное или злое лицо.

«Но такого не может быть», – размышлял он. – «Они же просто люди, пусть и немного другие. Да, у всех бывают удачные дни, но и всякие неприятности случаются практически с каждым. Я не заметил здесь ни одного плачущего человека, зато видел пару раз, как люди смеялись до слез. Быть может, у них просто не принято выражать на публике подобные эмоции? Как еще это можно объяснить? Если я попытаюсь расспросить Наставника, он опять отмахнется и скажет, мол, что объяснит потом. Можно было бы поговорить с Твейлис, но ее для начала неплохо бы встретить».

Фильт бесцельно продолжал бродить по улицам Хэфдоуна, наслаждаясь погожим днем. А ведь за воротами – лютый мороз. Интересно, знают ли об этом местные жители? Многие ли из них вообще покидали хоть раз свою страну?

И тут разведчик ясно ощутил хорошо знакомое чувство. Его об этом уже спрашивал Мол-Габур, и Фильт не смог объяснить. Но сейчас он бы сравнил его с умением старого мага выпускать замысловатые колечки дыма или посылать образы в заветный саквояж. Юноша почуял слежку.

Разведчик был всегда внутренне готов к этому, поэтому ничуть не удивился, хотя, казалось бы, кто мог за ним следить в Хэфдоуне? Да мало кто вообще знает, что он здесь. Это становилось вдвойне интересным, но одновременно юноша ощутил вкус опасности.

Он сам был мастером слежки, а также прекрасно умел уходить от тех, кто имел глупость увязаться за ним. Однако в данном случае ему нужно было узнать, кто именно за ним следит и почему. Что ж, в такие игры он готов играть хоть целый день.

Для начала Фильт попробовал простенькие приемы из своего арсенала, но это не сработало. Тогда он взялся за дело всерьез, однако вновь не получил желаемых результатов. Все те способы, которые были безотказными в Сколладии, оказались бесполезными. Либо слежка велась каким-то большим мастером, либо…

«А почему нет?» – размышлял разведчик, закладывая очередную петлю на улицах Хэфдоуна. – «Если они нас кое в чем обогнали и если, как утверждает Наставник, здесь лучшие воины Гефетрона, то нельзя исключить, что тут и самые великие специалисты по слежке. В таких вещах самоуверенность может дорого обойтись. Но вдруг это чародейство? Ведь опытные маги могут создать подобную иллюзию: мне будет казаться, что за мной следят, а на самом деле ничего и нет. Но кому и зачем придумывать такое?»

Уже немного злящийся сам на себя Фильт зашел в какую-то кофейню, где было совсем малолюдно. Стены заведения представляли собой огромные окна, и юноша выбрал столик, с которого хорошо просматривались улица и вход. Он неспешно пил кофе, но его наблюдение ничего не дало. Следящий за ним так и не обнаружил себя.

Фильт всё еще прикидывал, заказать ли ему вторую чашечку или вернуться на улицу, как его позвали по имени. Голос он узнал мгновенно и тут же выругался про себя. Он так жаждал этой встречи, но совершенно в других обстоятельствах. Фильт сразу вскочил. К его столику шла Твейлис.

– Привет, Твейлис! Вот это сюрприз!

– Ты какими судьбами здесь, Фильт? – улыбнулась девушка. – Я думала, ты занят ужасно серьезными делами со своим учителем.

И она сделала столь нарочито таинственное лицо, что Фильт чуть было не расхохотался.

– У нас перерыв, – сообщил юноша. – А ты как тут оказалась?

– Я как раз украшала цветами здание неподалеку и решила выпить кофе. И вдруг вижу тебя, даже забыла, зачем пришла, – рассмеялась она.

– Я, вообще–то, предпочитаю с некоторых пор чай, Наставник приучил, – сказал Фильт. – Но кофе здесь отличный.

– Тоже за чай, но иногда нужно разнообразие, – кивнула Твейлис. – Ой, я же заказать забыла, сейчас вернусь.

И она пошла к стойке кофейни: здесь обслуживающих девушек или юношей не было.

«Вторая случайность за два дня?» – пронеслось в голове у разведчика. – «Плохо я верю в такие совпадения. Слишком уж мала была вероятность».

Но его подозрения вытесняли совсем иные чувства, бороться с которыми он не мог. Да и не хотел.

Твейлис уже возвращалась с кофе и каким-то пирожным на блюдечке. Фильт тут же учуял знакомый аромат.

– Обожаю яблочный пирог с корицей, – сообщила девушка. – Но стараюсь есть его пореже, а то растолстею и перестану нравиться другим.

Она мило хихикнула.

– Это тебе вряд ли грозит, – машинально сказал Фильт, пытаясь собраться с мыслями.

«Это уже слишком. Что происходит, вразуми меня Юмнор? Или это шуточки Наставника? Нет, невозможно».

– Что-то случилось, Фильт? – спросила Твейлис, и на ее лицо легла легкая тень тревоги. – Ты выглядишь каким-то растерянным.

– Нет, всё в порядке, – ответил юноша и, наконец, сел. – Просто мне учитель дал одно задание, вот я и думаю о нем.

– Что за задание, если не секрет? – поинтересовалась девушка и поднесла ко рту чашечку.

– Не секрет. Понимаешь, меня некоторое время назад хотели убить в Кафтелии, – ляпнул Фильт.

Твейлис чуть было не поперхнулась.

– Тебя? Убить?

– Да, но это совсем неинтересная история, обычное дело для разведчика, – попытался отшутиться юноша, обзывая себя последними словами за длинный язык.

– Ты должен мне всё рассказать.

Фильт хотел воспротивиться, но девушка пустила в ход сильные аргументы.

– Пожалуйста, прошу тебя, – сказала она, глядя ему прямо в глаза.

И положила свою руку на руку Фильта.

Юноша начал рассказывать. И кто смог бы обвинить при данных обстоятельствах даже лучшего разведчика Сколладии?

Фильту пришлось на ходу перекраивать историю: совсем вычеркивать из нее Клэр он не рискнул, боясь, что не сможет толково соврать (он же не Мол-Габур!), но род деятельности девицы он решил не упоминать. И тут ему вдруг стало очень стыдно за то, что он пользовался подобными услугами. Но ведь это было до знакомства с Твейлис…

Та слушала его очень внимательно и ни разу не перебила, забыв даже о пироге с корицей. Когда Фильт закончил свою историю, она чуть-чуть прищурилась и спросила:

– Ты точно мне всё рассказал и ничего не утаил?

«Неужели она догадалась про Клэр?» – лихорадочно соображал разведчик. – «Или где я прокололся?»

– Да нет, какой мне смысл что-то от тебя скрывать, – ответил он, даже изобразив некоторую обиду.

– Мне кажется, всё началось еще раньше, до того дня, – задумчиво произнесла Твейлис и сделала глоток кофе.

«Неужели Мол-Габур подослал ее, чтобы, так сказать, помочь мне что-то вспомнить? Тогда это очень подло с его стороны. Или она что-то знает? Или же… просто догадлива?»

– Что ты имеешь в виду? – спросил он.

– Прости, у меня уже заканчивается перерыв, – улыбнулась Твейлис. – Поболтаем в другой раз. Но будь, пожалуйста, осторожным, Фильт. Даже здесь, в Хэфдоуне.

Она встала и, не оборачиваясь, пошла на выход, оставив растерянного разведчика с ее недоеденным яблочным пирогом и недопитым кофе.

Фильт долго смотрел ей вслед и вдруг понял, что ощущение слежки исчезло. Но когда точно это произошло, он сказать не мог.

Юноша встал из-за столика и медленно вышел на улицу. Ворох новых вопросов кружился у него в голове, а ответов он вновь не находил. Кто за ним следил? Почему вдруг это прекратилось? Связана ли слежка каким-то образом с Твейлис? Действительно ли случайно она зашла в эту кофейню? И что теперь делать с невыполненным заданием старого чародея? Пока он доберется до гостиницы, будет уже время обеда. И что он скажет учителю?

Обуреваемый безрадостными мыслями, Фильт брел к гостинице, и всё плыло мимо него, словно в тумане. Счастливые жители Хэфдоуна, утопающие в зелени и поражающие чистотой улицы, симпатичные домики и теплая погода вдруг перестали иметь для него значение. День, который так хорошо начался с Чертога Семи и потрясающей красоты фонтана, уже к полудню испортил ему настроение из-за странной слежки, непонятной беседы с Твейлис и осознания невыполненного задания волшебника. Разведчик смотрел на здания, но ничего не видел. Проходя мимо какого-то учреждения с вывеской на местном языке, он заметил изображение обычного почтового конверта. Идея возникла мгновенно, и Фильт решительно толкнул дверь.

В помещении почты он попросил несколько листков бумаги, перо и чернильницу, которые ему предоставили совершенно бесплатно, что его немало поразило. Но удивляться было некогда, и юноша, поразмыслив несколько секунд, принялся писать.

Он работал очень сосредоточенно и не смотрел на висящие на стене часы. Когда всё было готово, Фильт, не перечитав написанное, сложил листки в стопку, еще раз поблагодарил сотрудника почты, вышел на улицу и быстрым шагом направился к гостинице.

Когда он прибыл на место, то оказалось, что Мол-Габур еще не возвращался. Видимо, он сильно задержался с врачеванием в Чертоге Семи. Юноша чувствовал голод, но подумал, что отправляться обедать без мага будет невежливо. Поэтому он уселся на открытой веранде за пустой столик и стал ждать, занявшись перечитыванием своего доклада. Кое-что он мог бы подправить, но потом решил, что лучше оставить всё как есть.

Разведчик уже начал немного волноваться из-за долгого отсутствия мага, как тот, наконец, показался на дороге. Старый волшебник шел медленно и тяжело отпирался на свой посох. Фильт вскочил и поспешил навстречу.

– Всё в порядке, – сказал Мол-Габур, когда юноша подошел к нему. – Пришлось повозиться, но оно того стоило. Спасибо, что подождал меня. Но мне надо немного отдохнуть, так что потерпи еще чуть-чуть с обедом.

Учитель Фильта добрался до столика и сел, отдуваясь. Вид у него был усталый, но глаза горели прежним огнем, так хорошо знакомым разведчику.

– Что-то получилось сделать? – осторожно спросил юноша.

– О да, – отозвался маг, вытаскивая трубку. – Конечно, понадобится некоторое время на окончательное восстановление, но кризис, думаю, миновал. И ведь мне эта зараза уже попадалась.

– Какая зараза? – не понял Фильт.

– Та самая, что поразила Мудрейшего. Мне раньше уже как-то раз удалось с ней справиться. Есть еще порох в пороховницах.

– Так вы его вылечили?

– Скажем так: я остановил болезнь и вытащил эту дрянь из Мудрейшего. Ему уже ничего не грозит, а дальше они справятся сами. Важно, что в присутствии остальных шести у его ложа нет необходимости, иначе бы наша завтрашняя поездка сорвалась. Его внучка сможет встать в Круг Семи, но вторая такая замена невозможна.

Фильт кивнул, решив не задавать вопросов. В конце концов, какая ему разница со всеми этими магическими загадками? И без них вся голова забита вопросами.

Мол-Габур взглянул на разведчика и спросил:

– Как твои успехи?

Юноша положил перед учителем стопку исписанных листков.

– Вот то, что вы просили. Надеюсь, я ничего не упустил.

– Хорошо. А в остальном?

– Что в остальном?

– Твои глаза полны печали и тревожных мыслей, Фильт. Так что давай, выкладывай.

Разведчик вздохнул. Да, от чародея сложно что-то скрыть. И он начал рассказывать, стараясь вспомнить все детали. Пришлось также признаться, где он писал свой отчет.

– Не имеет значения, писал ли ты его в гостинице, харчевне, кофейне, на почте или на уличной лавке, – сказал маг, когда Фильт закончил свой рассказ. – Главное, что ты это сделал. А вот остальные события меня немало удивляют, да.

– А уж меня как они удивляют, – произнес юноша. – Ничего не могу понять.

Старый волшебник похлопал его по плечу:

– Вместе разберемся. Но нам понадобятся силы, так что следует хорошенько подкрепиться. Пошли.

– Опять к скату?

– Нет, зачем. Тут полно и других мест. Как тебе нравится название «Голодный вепрь»?

– Воодушевляет, – улыбнулся разведчик.

– Вот и чудно. Идем.

Мол-Габур неожиданно легко поднялся и взял сразу такой резвый темп, что Фильт за ним еле поспевал.

Харчевня «Голодный вепрь» представляла собой небольшое здание, которое было сложено из бревен, а не из камня, как большинство домов Хэфдоуна, виденных Фильтом. Здесь тоже были знамена, и юноша поразился искусно выполненному изображению кабана желто-коричневых оттенков, ухмылявшегося на зеленом фоне. Он стоял на задних копытах, а в передних держал нож и вилку.

– Здорово, – похвалил Фильт. – А кто их делает? Или каждое заведения само для себя?

– Нет, тут есть целая фабрика по изготовлению всяких флагов, знамен и полотнищ. Необязательно для трактиров или кофеен, они там шьют для всех. Тут иногда бывает людно, но мы с тобой припозднились, так что, думаю, найдем место без труда.

Мол-Габур не ошибся: внутри действительно оказалось немало незанятых столиков. Несмотря на название заведения, обслуживающий их юноша в зеленой рубахе с вышитым вепрем двигался с грацией кошки.

Разведчик раскрыл какую уже по счету за эти два неполных дня столовую карту, но Мол-Габур опередил его.

– Оставим изучение сложных кулинарных названий на другой раз. Здесь надо, безусловно, налегать на дичь, так что для начала возьмем салат из куропатки с овощами. Затем рекомендую легкий суп из рябчиков, а основным блюдом будет вепрь с вертела. Его готовят во внутреннем дворе, и посетители даже могут понаблюдать за процессом. Горчицу и прочие соусы подадут в любом случае, так что отдельно их можно не заказывать. С хмельным не будем делать изысканный выбор – тут превосходное пиво, хэфдоунское светлое. Есть возражения?

Фильт, улыбаясь, помотал головой. Все-таки у волшебника поганый характер: почему вот он всегда так не может? Но рассуждать на эту тему юноше не хотелось. Он вдруг понял, что всего несколько минут назад он действительно волновался за своего учителя, хотя умом прекрасно понимал, что с тем вряд ли может произойти что-то плохое, тем более в Хэфдоуне.

«Я, наверное, сильно к нему привязался», – подумал Фильт. – «И не просто как к Наставнику или источнику знаний и всевозможных интереснейших историй. А как к человеку, хотя он маг. Как к отцу».

Тут на разведчика, который не помнил своих настоящих родителей, накатили грустные мысли, и он принялся старательно их отгонять, чему не в малой степени поспособствовало поданное пиво, оказавшееся потрясающе вкусным и чем–то – пожалуй, своей простотой и искренностью – напомнившее юноше темный сорт в «Пьяной каракатице».

Последующие полтора часа оказались праздником для желудка, и учитель с учеником, не сговариваясь, о деле не говорили. Разведчик мысленно поблагодарил чародея за совет заказать небольшие порции салата и супа, иначе таявшие во рту нежные ломтики вепря в него бы уже не поместились. Фильт обмакивал их в горчицу, хрен и какие-то незнакомые ему соусы с явным добавлением ягод и меда. Мол-Габур тоже нахваливал обед и попутно, в паузах между блюдами, рассказывал всякие смешные истории из своей жизни на кулинарные темы. Юноша только и успевал вытирать салфеткой слезы от смеха после очередной байки волшебника.

Грандиозный обед завершился, и Фильт, теперь уже совершенно спокойно и не задавая вопросов, наблюдал за процессом оплаты, лишь машинально прикидывая в уме, сколько бы пришлось отдать за такое пиршество в Кафтелии, хотя он очень сильно сомневался, что там смогли бы приготовить эти блюда так вкусно.

Они покинули гостеприимного «Голодного вепря», и Мол-Габур направился к ближайшей скамейке, чтобы, разумеется, раскурить свою трубку. Фильт примостился рядом, ожидая начала беседы.

Старый маг долго молчал, а потом спросил:

– Что тебя удивило сегодня больше всего, Фильт?

– Много чего, – пожал плечами тот. – Черные Титаны, которые являются какими-то механизмами, о чем мы с вами, как выяснилось, говорили. Странные магические потоки над источником, хотя я в этом мало что смыслю. Слежка, в ходе которой я впервые в жизни оказался бессильным. Неожиданное появление Твейлис, и как она, выслушав мой рассказ, резко удалилась, хотя у нее явно еще было время посидеть со мной. Исчезновение слежки, что непонятно с чем было связано. Это из нового, а еще у меня куча других вопросов.

Мол-Габур покивал головой, словно в подтверждение собственных мыслей, и неожиданно произнес:

– Думаю, ты не всё рассказал мне.

– В смысле?

– Тебя тревожит еще что-то.

Фильт ничего не сказал и глядел прямо перед собой.

– Нет, мой дорогой ученик, я не роюсь в твоей голове. Я не могу читать твои мысли в Сколладии, а тут уж тем более. Но я давно живу на свете и научился многое понимать по глазам.

Волшебник выпустил несколько колечек дыма и заговорил снова.

– Когда мы сегодня расставались в Чертоге Семи, я увидел твои чувства. Поверь мне, почти никто из людей не может их укрывать столь глубоко, чтобы это не было заметно по глазам. Я знавал одного актера в Кафтелии, прекрасного актера, между прочим. Он умел потрясающе перевоплощаться на сцене и играть практически любую роль. Играть честно, натурально, естественно. Зрители верили ему, и это самое главное в такой профессии. Но за кулисами он был совсем другим человеком, со своими проблемами, слабостями, горестями. Будучи блестящим лицедеем, он становился беспомощным и легко читаемым вне театральных подмостков.

– А причем тут я?

– Ты сердился на меня из-за Черных Титанов. Был восхищен красотой фонтана. Был удивлен возникшей объемной картой Гефетрона. В твоих глазах читался явный интерес к предстоящему морскому путешествию, как и нежелание писать доклад. И, конечно же, нетерпение увидеть Твейлис, ради чего ты пошел не в гостиницу, а в город.

– И что тут такого? – буркнул Фильт.

– Но я увидел не только это. Ты был воодушевлен, в прекрасном настроении, ты был полон жизни, и я, скажу тебе честно, очень рад, что тебе так нравится в Хэфдоуне, и я это понял еще до твоей первой встречи с Твейлис. Теперь же это куда-то ушло. Не думаю, что причина в слежке или внезапной встрече с девушкой.

Разведчик вздохнул. Будь ты неладен, учитель, со своим всепроникающим взором. И юноша нехотя поделился с магом своими наблюдениями за местными жителями.

– Что ж, тогда понятно, – вздохнул тот. – Но удивлен, что ты это заметил так быстро. Хотя ты же разведчик как-никак.

– И вы можете это объяснить? – спросил Фильт. – Лично у меня вариантов нет.

– Жители Хэфдоуна, Фильт, воспитываются совершенно не так, как в Сколладии или других странах. Я долго спорил на эту тему с Мудрейшими, но они были непреклонны. Так что ты в некоторой степени угадал, что показывать свои слабости или отрицательные эмоции здесь не принято.

– Но что здесь плохого? Это же естественные вещи. Если, к примеру, умирает близкий мне человек, я не смогу ходить с довольной улыбкой и делать вид, что ничего не произошло. По-моему, это обман и себя, и других. Разве нет?

– Со своей точки зрения – да и с моей тоже – ты прав. Но я тебе говорил, и ты уже начал это понимать, что здесь иные правила и нормы поведения, которые мы, будучи в гостях, осуждать не можем. Не мы устанавливали этот уклад, и не нам его менять, даже если мы считаем его неверным. Пойми, Фильт: очень многое в Хэфдоуне держится на безграничном доверии к Мудрейшим. Если люди начнут сомневаться, то никто не сможет предугадать, к чему это приведет.

– Мне сложно будет это принять, – глухо ответил юноша. – Как я смогу кому-то верить, кому-то доверять, если буду знать, что от меня что-то скрывают. Или как я смогу помочь, если что? И у меня не получится подавлять свои, как вы выразились, отрицательные эмоции, да и не умею я этого.

– Никто и не заставляет, – откликнулся Мол-Габур. – Ты должен быть собой, вот и всё. Но не пытаться заставлять других думать и чувствовать так же, как ты сам.

– Я запутался, – мрачно сообщил магу Фильт. – Теперь, если я еще раз встречу Твейлис, я подсознательно буду думать, что она неоткровенна со мной. Ничем хорошим это не кончится. Мне кажется, что нельзя пытаться изменить человеческую природу.

– Вопрос в том, что она такое, эта человеческая природа, – заметил Мол-Габур. – Ты считаешь, что она такова, как ты привык в Сколладии. Здесь считают иначе. И кто прав?

Фильт пожал плечами. Его настроение испортилось окончательно. Может, зря он вообще признался учителю? Хотя тот наверняка бы не отстал.

– Далеко на Востоке, уже за пределами Сколладии, – медленно продолжил маг, – есть одна страна. Там тоже живут люди, но совсем непохожие ни на сколладцев, ни на хэфдоунцев. Но дело не в их внешнем виде, цвете волос или кожи. Они живут по другим законам, иным правилам. Вот скажи, что бывает, к примеру, если кого-то из супругов заподозрят в измене?

– Сначала обычно обращаются к таким как я, – хмыкнул разведчик. – Если подозрение подтвердится, то обычно следует развод. Иногда с дележкой имущества и денег. Порой изгоняют из города. Но бывает и так, что супруги мирятся, и об этом вообще никто не узнаёт.

– Так вот. В той стране при подобном подозрении жену или мужа изолируют, а если измена подтвердится, то ему или, соответственно, ей прилюдно отрубают голову. В назидание остальным, так сказать. Притом что за кражу наказание помягче – лишают руки. И там считается нормальным доносить на других в таких случаях, и это даже поощряется.

– Дикари, – буркнул Фильт. – Это же не убийство. Мало ли что бывает. Каждый может оступиться, сделать ошибку. Если бы у нас за такое отбирали жизнь, то, боюсь, население Сколладии уменьшилось бы на треть, если не больше.

– Вот видишь? А у них такие правила и законы. Зато в той стране почти нет измен, а воровство на минимальном уровне. У монеты всегда две стороны, Фильт.

– Не знаю даже, что мне теперь делать, – уныло сказал юноша. – Хэфдоун мне казался таким прекрасным местом, и я всё размышлял над тем, как бы здесь остаться подольше, когда придет время возвращаться в Сколладию, а оно вон как. Люди в масках счастливчиков. Выходит, что улыбки фальшивые, пусть и не все. Вряд ли я смогу это понять и принять.

– Всему свое время, Фильт, всему свое время, – волшебник похлопал ученика по плечу. – Возможно, грядут большие перемены.

Мол-Габур встал со скамейки, сжимая в руке исписанные разведчиком листки.

– Пойду в гостиницу, почитаю там твой отчет. На море поговорим о другом. А ты, главное, не расстраивайся и не принимай всё слишком близко к сердцу.

Фильт машинально кивнул и не стал оборачиваться на удаляющегося чародея. Ему надо было побыть одному, и он был сейчас благодарен учителю, что тот оставил его наедине с невеселыми мыслями.

Разведчик не знал, как долго он просидел на скамейке после ухода Мол-Габура. В голове у него царил уже не сумбур, а какой-то туман. Но и в нем все-таки горела одна искра. Твейлис.

«Неужели она не та, за кого себя выдает? Но с какой целью?» – напряженно размышлял юноша. – «Ладно, цель пока оставим. Но она что, рассчитывала, что я ничего не замечу, не буду задавать себе вопросы? Любого бы удивило ее поведение. Или это какая-то непонятная мне проверка? Вразуми меня Юмнор! Или она думала, что я в нее втюрюсь, после чего она будет вертеть мной, как хочет? Не на того напала. Или… как раз на того? Наверное, не надо быть магом, чтобы прочитать в моих глазах мои чувства. Небось, как на ладони. Вот и выделывается. Я покапризничаю, а ты, Фильт, сиди и ломай голову, что это значит. Может, всё намного проще, чем я пытаюсь себе вообразить?»

Тут разведчик вдруг вспомнил, что завтра ему впервые предстоит морская поездка. Теперь и он окажется в шкуре тех бравых моряков, что тогда так удачно подвернулись ему после покушения. Девушка девушкой, но дело делать надо. Пусть Мол-Габур и дальше скрывает его роль в этой истории, но когда-нибудь станет понятно, зачем он здесь. Сейчас следует пойти к учителю и спросить, надо ли что-то брать завтра с собой.