Низвергнутый

Ветрам его не сбить!

В Вальхаллу скоро доплывет,

И битвой будет жить!

Его запомним навсегда,

В сердцах своих, на век!

Почтим собрата-смельчака,

Какой был человек!

Пусть Один примет на свой пир,

В ряды других бойцов!

И каждый день пирует он,

Среди своих отцов!

Мы встретимся когда-нибудь,

Когда придет черёд!

Валькирья спустится с небес,

С собою заберёт!

Прощай наш милый, добрый друг,

Пусть славен будет пир!

Мы будем помнить о тебе,

Пока не сгинет мир!

Лодка, плавно покачиваясь, удалялась от берега. Люди стояли и смотрели. Смотрел и я. Песня продолжалась. Вдруг, мне почудился силуэт с парой крыльев, откуда-то с неба спикировавший к пылающей лодке. Спикировавший, почти коснувшийся пламени и вновь устремившийся к небесам. Или воображение разыгралось или только что видел, как валькирия уносит павшего воина на пир в Вальхаллу. Место, где он будет раз за разом сидеть за столом со своими собратьями-воинами, пировать, а потом сражаясь в славной битве, погибать смертью храброго, чтобы на следующий день вновь пировать и сражаться.

Когда лодка превратилась в уже еле заметный маленький огонек, покачивающийся на волнах, вдалеке, двинулся обратно в дом, в котором принимал пищу, улёгся на жесткую, пахнущую шкуру и нажал логаут, выходя из игры.

В реале делать было особо нечего, немного гимнастических упражнений, чтобы размять затекшие мышцы, простенький перекус, хотя голода, на удивление, не ощущал, контрастный душ и здоровый сон. Приснилась какая-то невообразимая чушь: иду по городу, погожий летний день, наслаждаюсь прогулкой. Не бесцельно шатаюсь, не люблю это, целеустремлённо двигаюсь к месту проживания. Ласковый теплый ветерок приятно охлаждает. Настроение приподнятое. Нет проблем и забот, все отошло на задний план. Сейчас мне хорошо.

Идиллию нарушает тревожное чувство, появившееся после лицезрения вырастающего на горизонте огромного дымного гриба. Как в старинных хрониках испытаний ядерного оружия на американских полигонах, вблизи бутафорских городов, населенных манекенами. Только город живой, настоящий, с людьми из крови и плоти. Бежать смысла нет, разрастающийся гриб вижу отчетливо. Даже вытягивать руку с оттопыренным большим пальцем, чтобы определить попадаешь ли в зону поражения ударной волны, нет смысла – попадаю, ясно и так.

Надо бы спрятаться с бомбоубежище, или подвал какой, на худой конец. Забиться в глубокую нору, молясь всем знакомым богам, чтобы еще чуть-чуть продлить свое существование. Но не бегу, смысла нет. Продолжаю идти, как шел, по направлению к тому месту, которое называю домом. Страха нет, паники нет, тревога пока все, что ощущаю.

Гриб растет, а волны все еще нет, как нет и звука от грянувшего взрыва. Может еще есть надежда?

От дымного столба начинают отделяться сгустки разлетаясь в разные стороны, он меняет свою форму. Теперь это не гриб, а клубящееся торнадо, растущее вширь. Может быть это типичное поведение дыма при ядерном взрыве – не знаю, не углублялся в эту тему, наивно полагая, что никогда не доведется увидеть это, испытать, пережить.

Конус дыма, бурля и перекатываясь начинает распускать множество нитей во все стороны. Центр столба кружится, но дымные щупальца, которые он раскинул, не наматываются на него, они будто бы существуют отдельно, живя своей жизнью. Растут быстро, удлиняясь и вот, некоторые из них уже в небе, неподалеку, протягиваются над крышами домов, скрываются от взгляда, устремляясь вниз, к земле.

Возможно меня уже накрыло волной и выброшенные в мозг гормоны, рисуют фантастические картинки в угасающем сознании – концы дымных щупалец очертаниями напоминают руки, жадно тянущиеся к добыче. Они уже близко. Я вижу сотни, тысячи рук, опускающиеся на город. Звуки исчезли. Дальше все происходит как в немом кино.

Страшные, сюрреалистичные пальцы, вгрызаются в дома, рушат их, отрывают куски, крепкий бетон и кирпичи рассыпаются в пыль, стиснутые колоссальной силой дымного многорукого титана. Руки хватают бегущие в панике людей, ломают автомобили. Вокруг хаос и разруха.

Инстинкт самосохранения гонит меня в темный проем ближайшего открытого подъезда, многоэтажки возле которой проходил. Бегу к нему, внутрь, хрупкое убежище, возможно станет моим надгробным курганом. Искусственного света нет, того что проникает сквозь окна лестничных площадок, достаточно чтобы различать ступеньки. Бегу наверх, куда, не имею понятия. Гонит инстинкт.

Распахнутая дверь квартиры, чужая, не знакомая, типичной планировки. Убранство не замечаю, не до того, надо спрятаться, переждать, пережить. Забиваюсь в крохотный санузел, с небольшим квадратным окном, закрываюсь на щеколду. В безопасности?

Окно притягивает взгляд, хочу посмотреть, понимаю, что не надо, но хочу. Любопытство берет верх, встаю с пола, заглядываю. Окно высоко, прямо перед собой, все также вижу кружащийся конус с отрывающимися сгустками и множеством нитей, уничтожающих город. Перевожу взгляд с горизонта вниз, на улицу. Там сгустки, нападают на бегущих людей, корежат и иссушают их тела. Это что, армия тьмы?

Зря выглянул, как только осмотрелся, в мою сторону двинулось несколько рук. Дымный титан нашел меня, увидел, как подсматриваю за его бесчинствами, решил наказать. С потолка посыпалась штукатурка. Отшатнулся, оперся спиной на дверь, наблюдая как к окну приближается ближайшая рука. От прикосновения окно хлопнуло, разлетелось множество осколков. Темные пальцы схватили часть стены под окном и вырвали ее, отбрасывая в сторону. Через пролом, на сидящего меня, бросилась дымная, когтистая тварь.

Проснулся.

Да, чего бы это значило, а? Не страшно, проснулся спокойно, не в холодном поту, сердце бьется в своем обычном ритме. Как будто фильм посмотрел, где занимал главную роль. Было интересно.

Взглянув на часы, показывающее, что утро по сути уже наступило, просто у каждого своё утро. Кто-то встает посреди ночи, чтобы к началу рабочего дня привести себя в порядок и добраться до этой самой работы, другие встают как им заблагорассудится, не связанные временными рамками, живущие в свое удовольствие. А у меня отпуск, продолжу тестить, изучать захватывающий виртуальный мир.

Утренний марафет, короткий перекус из пары отваренных вкрутую яичек и румяных, поджаренных кусочков сервелата с гренками. Обязательная по утрам кружка горячего, отвратительно горького кофе и ЛогИн. Здравствуй безымянный. Я соскучился.

Проснувшись первым делом ощутил всю гамму запахов от соседствующих животных, спящих в загонах. В помещении было темно, очаг, дарящий проживающим в этом доме людям, тепло и свет, едва тлел. По скамьям валялись спавшие. Силуэты распростертых тел также можно было разглядеть среди тушек скотины. И правда, чем не грелка, лежишь себе под боком возле теплой тушки, на расстеленной шкуре, не пропускающей холод пола. А с запахом можно смириться, дело привычки.

Тихо встал, аккуратно ступая в потемках, стараясь не мешать отдыхающим, вышел из дома. Возле дверей, справа от входа, на скамейке сидел Ойстейн и вырезал ножом что-то из куска кости. Он чинно кивнул мне, взглядом указывая на место подле себя. Я присел.

– Не выходи за границу круга, пока жрец не снимет полог, – показал он рукой, с зажатой в ней фигуркой, которую вырезал, – Скоро уже рассвет, там и твари по норам разбредутся. Тогда и пойдешь. – присмотревшись в указанное место, заметил туманную дымку, стеной окружающую хутор, только было хотел расспросить поподробнее, как дед опередил, продолжив говорить: – Ты вообще куда идешь? Запасов с собой нет, из оружия видел у тебя только топор нашего Викара. Схоронил где неподалеку или настолько отчаянный, что ходишь по Роллагсфьеллу с пустыми руками?

– Роллаг…что? – Переспросил я. Ойстейн покачав головой, медленно, по буквам повторил: – Роллагсфьелл, – и продолжил: – Так называется наш лес, вот он, вокруг. – махнул перед собой рукой, указывая на панораму природы раскинувшейся перед нами. Тяжело вздохнул: – Откуда ты взялся, чужеземец.

Хоть интонация была не вопросительная, решил пояснить:

– Ойстейн, меня зовут Блэквинд, не знаю, как сюда попал, очнулся в святилище Одина, там, чуть дальше места где погиб Викар. Меня встретила Хель… – на последних словах старик прервал свое занятие и взволнованно перебил повествование: – Ты видел владычицу Хельхейма и остался жив?!

– Как видишь, вот он я, перед тобой, живой и здоровый, – развел руками показывая на себя, – Она сказала, что будет присматривать за мной.

Ойстейн успокоился и вернув внешнюю невозмутимость, вновь принялся скоблить ножом сжимаемую кость.

– Ты мог привести за собой беду, Блэквинд. Попрошу тебя уйти, нам не нужно внимание Хель, владычицы Хельхейма. Сегодня полог выдержал нашествие тварей, но их пришло в разы больше, давно такого не было. Ты слышал ночью шум? Как они фыркали, рычали и сопели блуждая вокруг, не способные пересечь незримую границу. Возможно твое присутствие вызвало это. Богиня, одарившая тебя своим вниманием, властная и жестокая. Эти порождения из ее мира. Не отправила ли она их за тобой, желая испытать? – старик не обвинял, он усталым тоном прожившего жизнь человека, объяснял мне, младенцу этого мира, сложившуюся обстановку.

Ночью я ничего не слышал, у меня был сон там, в реальном мире и свой реалистичный кошмар. А тут, оказывается тоже было весело. Запоминаем, что оказывается, я не хуже маяка, помогающего судам найти берег и обойти рифы в ночи, привлекаю внимание потустороннего. Что это за твари, о которых рассказывает старик, как выглядят? Не уверен, что сейчас, без класса и характеристик, хотел бы с ними встречаться.

– Ойстейн, далеко ли ближайший город? – пришла пора планировать свой маршрут и следуя ранее определенному плану, надо попасть в большой населенный пункт, разобраться уже с классом и начать прокачивать себя. Сутки играю, а всего второй уровень – стыдоба.

– Примерно пол дня пути, вдоль берега. Придешь в Хедебю. На, возьми, тут немного припасов. И иди, жрец уже снимает защиту. – и правда, из крайнего, небольшого дома, вышла сгорбленная фигура в хламиде, с накинутым на голову капюшоном. Подойдя на границу с туманной дымкой, человек распростер руки, коснулся ее, и туман всосался куда-то ему под одежду. После этого, фигура, еще больше ссутулившись, шаркающей походкой ушла обратно.

Встал, потянулся, взял протянутый Ойстейном мешок, звякнуло сообщение:

[Получен предмет: Холщовый мешок]

[Содержимое: неизвестно]

Похоже, пока не загляну, не буду знать. Посмотрю, что там мне выделили, но позже. Сейчас, если тут же начну копаться в подарке, буду выглядеть неприлично. Не имеет значения, что это игра и древняя Скандинавия, в своих глазах падать также нельзя. Пусть будет «кот в мешке».

– Спасибо вам за кров, пищу и защиту! – чуть склонил голову в знак признательности, расшаркался и бодрой походкой под первыми лучами восходящего солнца двинулся в Роллагсфьелл.

Следующая остановка, Хедебю.

Возле незримой черты по которой проходил туманный барьер, было сильно натоптано. Весь немногочисленный снег и почва перемешались так, будто тут не орава тварей паслась, а прошел фермер с культиватором. Повсюду валялись клочки вырванных волос, встречались цепочки крови. Похоже существа пришедшие на мой огонек в ночи, не особо ладили между друг другом, сцепляясь в схватках, за первые места перед сценой. Задерживаться не стал, свернул с тропы натоптанной разбредающимися по лесным норам монстрами, двинувшись вдоль берега, на возвышении, так, чтобы скрыться от дующих с фьорда, холодных ветров за стволами деревьев и нагромождениями природных скал. На высоте было более снежно, проторенная дорога не существовала, может и была какая тропинка, только сейчас она или засыпана, или по ней давно никто не проходил. Местные скорее всего добирались до города не по берегу, а более безопасно и быстрее, сплавляясь на лодках. У меня такой роскоши не было, водный транспорт никто не предложил, доставку до ближайшего большого населенного пункта тоже. Даже не обмовлились. Наверное, хотели поскорее избавится от чужака, во-первых, принесшего дурную весть о кончине собрата, во-вторых приведшего за собой полчище лютых ночных тварей. Кто знает, что было бы с селением, не окажись у них на проживании тот туманный жрец.

Шел куда глаза глядят, огибая стволы высоких вековых деревьев, камни, поросшие мхом, чахлые запорошенные снегом кустарники, стараясь не упустить из вида далекую, бурлящую от волн, поверхность воды, с поблескивающими на ней лучами солнца.

Помятую о прошлых своих злоключениях, по пути отломил палку подлиннее, шириной с два больших пальца. Пообрывал с нее торчащие веточки, поотламывал засохшие сучки. Получился не плохой дорожный посох, чтобы опираться в трудные моменты, когда снег провалится под ногой или дорога пойдет в гору. Звякнуло системное сообщение:

[Получен предмет: Посошок]

Точно, ведь именно так называется инструмент путешественников, импровизацию которого сейчас сотворил из подручных средств. Толку в бою от него будет чуть, все также остаюсь с голыми руками против всего мира, но идти будет полегче.

Милостью богов или благодаря великой удаче за несколько часов пути не встретил ни одного опасного животного. Различных неопасных существ, не разбегающихся, не пуганных, насмотрелся вдоволь. Прыгающие с ветки на ветку пушистые белки, лисы, сосредоточенно роющиеся в норах, так, что только пушистых хвост торчит из выкопанной ямы, быстрые разбегающиеся при моем приближении, зайцы, гибкие, юркие горностаи. Разномастные птицы, парящие в небе и все те же докучливые дятлы, вбивающие свой крепкий клюв в гниющие стволы в поисках пропитания. Несколько раз пытался поймать зайцев, надеясь получить немного опыта за победу, но тщетно. Быстрые они, зараза, без силков или чего-нибудь метательного, без шансов. Рогатку что ли сделать?

День перевалил за полдень, солнце поднялось близко к зениту и теперь тепло припекало сверху. Остановился на одном из холмов, раскидал снег на поваленном стволе, присел. Прислонил посошок рядом, под рукой. Сбросив с плеча котомку, подаренную добрыми самаритянами, скинул петлю тканевого ремешка, открыл горловину, заглядывая внутрь. Не густо, но бесплатно. А халява, она дело такое, и уксус – вино.

В холщовом мешке, который сам уже является для меня ценностью, было немного продуктов. Филе рыбы, напластанное полосками, обернутое в тряпицу – балык, не иначе. Пара небольших вяленых рыбёшек, краюха хлеба из отрубей, мешочек с сушеными кусочками мяса. Бурдюк из шкур, с чистой водой и кресало. Длинный штырь с привязанной к нему полоской какого-то метала – кресало. Попробовал, искры высекались прекрасные. Если что, без тепла теперь не останусь. Бересты надеру с многочисленных берез, сухостоев в лесу валом, ломай – не хочу, а как огонь разведу, там и какой небольшой поваленный стихией ствол можно притащить, бросив на огонь, периодически сдвигая прогоревшее место, подставляя огню новую пищу. Спасибо тебе старик Ойстейн, если судьба еще раз нас сведет при других условиях, где уже не буду голодранцем, обязательно отплачу. Теперь, зная этого нип-а, всегда смогу его вычислить даже в толпе, по горящей надписи имени над головой.

Закинул в рот горсть мяса, принявшись его рассасывать, потому что прожевать это, было невозможно. Наверное, предназначалось оно для варки. Эх, котелка то нет, вообще никакой емкости нет, пока обойдусь тем что имею. Буду есть сухомятку.

Сложил все обратно в сумку, затянул ремень петлей на горловине, вновь образовав лямку, еще в армии так научили вещмешок завязывать, перебросил через плечо, взял посошок и двинулся дальше.

Интересно, сейчас если погибну от лап какого-нибудь хищника, возрождение будет опять так же далеко, как мое первое? Далековато это от цивилизации. Что скажут давешние знакомые, если опять выйду из леса к ним, обращаясь за помощью. Удивятся, не иначе. Или прогонят.

Есть конечно возможность, что возрождение выбрасывает в случайное святилище или ближайшее. Ладно, чего гадать, погибну – увижу. Рано хоронить себя собрался.

За размышлениями и лицезрениями потрясающих видов скандинавской природы, дорога давалась легко. Сытый, полный сил, аватар резво переставлял конечности, перепрыгивал с камня на камень, перелезал через буреломы поваленных стволов. Один раз видел, как по воде, вдалеке прошло парусное судно. Ладья с северянами, направляющимися куда-то, в сторону, откуда пришел я. Спрятался. Хоть расстояние и далекое, кто знает, что на уме у викингов. Вдруг найдется среди них дальнозоркий стрелок, способный грамотно рассчитать траекторию полета стрелы, с поправкой на ветер, чтобы поразить цель. Перестрахуюсь.

Солнце приближалось к закату. Расстояние прошел огромное. Надо завязывать с этим симулятором ходьбы. Да природа, да красиво, но сколько можно ноги стаптывать. Где-то вот-вот должен был появится город, если верить словам старика. Не хотелось бы ночевать в этом темнеющем, холодном лесу. Стаж туризма у меня, можно сказать – никакой. Быстро и грамотно организовать ночёвку я вряд ли смогу, не стоит забывать и о тех не известных существах, желающих поживится человечиной. Ускорюсь.

Натруженные, за день пути, ноги были против, но кто их спрашивает. Побежал трусцой, внимательно смотря куда наступаю. При таком темпе шансы поскользнуться и расшибиться, заработав пару ушибов и не дай боже, перелом, значительно увеличиваются. Это не по ровной, асфальтированной беговой дорожке бежать, тут сноровка нужна и внимательность.

Бежал не долго. Выскочил из леса на пустое место, на скале. Передо мной расстилалось пустое пространство. Вдалеке расширяющийся фьорд плавно переходил в море, вблизи раскинулся огромный, в сравнении с посещенными мною ранее деревней и хутором, город. Видимо это и есть тот самый Хедебю. Множество домов, разного размера. Ближе к скалам, прямо подомной самые большие, богато выглядящие строения, дальше домики помельче и в конце вовсе крохотные лачуги, все окружено деревянным забором из составленных и заостренных на вершине бревен. За пределами города, неподалеку от ворот выстроен большой рынок. Даже отсюда, с высоты скалы, из далека видно было, как там снуют люди, кучкуются возле небольших открытых строений, типа навесов. На берегу раскинулся полумесяцем порт, множество судов с одиноко торчащими из них мачтами, паруса спущены. Были суда без мачт и парусов вовсе – вёсельные драккары.

Пойду в обход, по склону, через лес, обогну город слева, выйдя прямиком к рынку.

Приблизившись к городу, обратил внимание на виденную ранее, утром, на хуторе, дымную защитную пелену окутывающую весь частокол по периметру, захватывающую также территорию базара и порт. Похоже повсеместно используемая в этом мире защита, прикрывающая людские поселения от вторжения в них различного рода нечисти повылезавшей через дыры мироздания, из царства мертвых в мир живых. Солнце еще не закатилось, и рынок, к которому вывела дорога, еще бурлил жизнью. Остановился на границе, возле туманной стены, чуть робея вытянул руку, коснувшись. Пальцы прошли сквозь, не встретив сопротивления, испытал лишь небольшие уколы, как бывает, когда восстанавливается кровоток в затекшей от долгого пребывания в одном положении, конечности. Не самые приятные ощущения, но терпимо. Собрался духом, набрал в легкие побольше воздуха, как перед нырянием в воду, шагнул в пелену. По телу пробежали мурашки, эффект длился мгновение, требуемое на один шаг. Пересек. Выдохнул. Никто не обратил на меня внимания. Двинулся дальше, к торговым рядам. Рынок выглядел так: утоптанные широкие тропинки, хаотично разбросанные павильоны, местами торговые точки, представляющие из себя просто телеги, груженые товаром. Почти весь суетящийся люд, за исключением мелькавших женщин, были крепкие, бородатые, с дубинами, топорами, мечами, луками, цепами и кучей другого вооружения заткнутыми за пояса, на спинах, в кольцах на поясах, одетые в одежду, сшитую из выдубленных шкур. Присутствовали тут не только представители хомосапиенс, низкорослые, широкие как бочонки, предположительно гномы, худые и какие-то изможденные – остроухие эльфы, огромные клыкастые – орки, маленькие, юркие, большеухие и с горбатыми носами – гоблины. Разношёрстность просматривалась не только среди покупателей. За прилавками с оружием, доспехами – звенели, что-то перебирая, гномы. С книгами, свитками, луками, стрелами – эльфы. Съестным, копченостями, вывешенными на крюках, рыбой – торговали орки. Возле прилавков с разноцветными склянками – суетились длинноносые гоблины. Торговцы рьяно нахваливали свой товар, перед останавливающимися возле прилавка покупателями. Тут и там звучали ругательства, звенели монеты.

Хотелось бы побродить, посмотреть поподробнее, разобраться в ценах, прибарахлиться, а то хожу в том, что нашел, с голыми руками. Да и вообще посмотреть на представителей других рас в близи. Обязательно этим займусь, но позже. Все равно скоро закат, не думаю, что кто-то будет торговать в потемках. Хотя территория и защищена магически от ночных жителей темных скандинавских лесов, но от шныряющих обычно в подобных местах, множества воришек, это не убережет.

Огибая блуждающих туда-сюда вдоль рядов, пешеходов, дошел до открытых ворот города. Возле огромных, выглядящих крепко сбитыми, скованных длинными полосками толстого металла, ворот, никого не было. Какой-либо караул, обычно встречающий приходящих в селение, отсутствовал. Либо они никого не боятся, либо тут все устроено как-то иначе, чем я представлял.

Сразу за воротами, ютилось множество маленьких покосившихся домиков, больше похожих на сараи. Возможно это они и были, куда-то ведь торговцам надо складывать весь свой скарб на ночь. Город пах дымом, нечистотами, гнилью и все тем же скотным двором. К последнему похоже придется привыкнуть, тут, на землях скандинавов, в домах живут вперемешку все, люд и скот, бок о бок, так теплее и безопаснее. Никто не умыкнет твою дорогую сердцу козу, овцу или домашнюю птицу, прямо из закрытого дома, из-под бока, во время сна, а вот сделать это под пологом ночи, из хлева – легко. Там уже к утру и улик не останется. Только рожки, да ножки.

Прошел бедный район, дальше дома стояли больше, опрятнее. Стиль построек был един. Коробка, без окон и дверей. Резные коньки на укрытых дранкой крышах. Большие амбарные двери на входах. Вьющийся дымок из отверстия в центре строения.

Внимание привлекла покачивающаяся под порывами холодного северного ветра, вывеска. На ней был изображен кабан-секач. Вырезаны руны. Сначала не разобрал, что там написано, но мгновением позже, руны дрогнув превратились во вполне разборчивые слова: «Трактир у Секача». Запинговало что-то, почему сразу не смог прочесть? Хель же одарила меня знанием. Надо будет репортнуть.

Попробую переночевать в таверне, может дело какое найду. Не уверен, что тех монет, которые снял с погибшего Викара, хватит чтобы разгуляться. Посмотрю на местных, послушаю, вдруг будет что-то интересное.

Зашел внутрь, потянув на себя исполинскую дверь. В приоткрывающуюся щель потянуло теплом из помещения, ноздрей коснулся запах жареного мяса, хмельной дух. Донесся шумный гомон. Зашел.

Зала трактира представляла из себя большое помещение, с расставленными столами, за которыми, на длинных добротных скамьях восседали викинги. Половые девки спешно бегали между рядов, поднося пирующим все новые яства, кружки с пивом. В углу стояла клетка, с прикованным к ней пленником. Вдали, возле лестницы, была стойка, за которой стоял и что-то читал огромный, клыкастый, исчирканный застарелыми белесыми шрамами, бородатый детина. Рылом он был в точь-точь, что кабан на вывеске. Только похоже орк. Понятно теперь, почему так называется заведение. Хозяин решил, не мудрствуя лукаво, дать имя заведению, в честь себя. Вот к нему и пойду.

Огибая пьяных, шумящих, спорящих, махающих руками в жестикуляции, скандинавов, протиснулся до стойки и привлекая внимание хозяина поздоровался:

– Мир вашему дому! – хозяин неспешно поднял на меня взгляд, цепко зацепившийся за бурые пятна, оставшиеся на одежде после схватки с волком, на заскорузлый посох, сжимаемый в руке, на небольшую торбу за плечом. Затем отложив читаемую книжонку, хриплым басом прогудел: – Чего тебе, путник?

– Кров на пару дней и пищу – я заплачу! – порылся в карманах, доставая схороненные монетки, выложил их на стойку и пододвинул к орку. Орк посмотрел на монеты, на меня, расплылся в добродушной улыбке. Предполагаю, что это была именно такая – добродушная, ибо тот оскал, который увидел, с торчащими клыками, желтыми острыми зубами, еще долго будет сниться мне в кошмарах. Монетки исчезли, сграбастанные огромной лапищей и хозяин, указывая в угол, к клетке пробасил: – Туда иди, сейчас девки снедь притащат. Как насытишься, отведут в комнату наверху.

Протиснулся к указанному месту, присел. Ноги, натруженные за долгий переход, как и прежде сладко заныли, благодаря за передышку. Сбросил под ноги мешок, положил рядом палку. В ожидании еды, осмотрелся. Неподалеку сидела компания орков, размером гораздом меньше хозяина заведения. Они уже были изрядно навеселе, и один размахивая обгладываемой костью, что-то с упоением рассказывал своим соратникам: