Тень Прекрасной Дамы. Марина и Анна

«И как такое допустить могла…»

И как такое допустить моглаКапризная и гордая Марина,Когда на город опустилась мгла,И там царила только Черубина.Девятый год, и осени экстаз,Стреляются из-за нее мужчины.Холодный ветер тайну вам припас,И кто она Геката-Черубина.Испании дыхание, шум дождя,Стихов таких таинственных лавина,И разгадать ту тайну вам нельзя,А миром этим правит не Марина.Как допустить такое, боже мой,Куда весь мир катился ту годину,И акмеизм уносит за собой,И что творит в тумане Черубина.А это просто страх и страсть унятьНе может неприметная и злая,Лишенная и воли, и огня,Она сама то бредит, то страдает.И маскарад, ему тут каждый рад,О как она жестока и невиннаЗабудь игру, вернись к себе, назадКак призрак исчезает Черубина

Первая встреча

Та девочка с печальными глазами,Почти богиня в облаке страстей.Она еще не ведает о драме,Она еще не знает тех вестей,И все страшнее в мире, все печальнейИ строчки обрываются и сны,Но август со своей жарой и тайнойПройти и пережить мы все должны.Да, за спиной останется пустыня,И воины отважные падут,Седьмое, двадцать первое отныне,Ее привычный до Крестов маршрут.Ни маскарад, реальность все страшнее,Чем этот сон в растаявшей вдали,А тени все бредут в туман за нею.И говорят о смерти и любви.Как жить и как писать, в какие далиЕе ведет отчаянье и боль.И Муза, умножая все печали,Разучивает мученицы роль.Вернется Гамлет, снова МышеловкиРасставлены до точки роковой,И как-то одиноко и неловкоБыть женщиною в схватке мировой.И пусть Святой Георгий стонет тихо,И всем кресты достанутся мужьям,А ей лишь слышать вой и стоны Лиха,О доля незавидная ея.А август умножает все страданья,И все потери множит до поры,Останется прощенье и прощанье,И жуткий трепет яростной игры.И ей писать поэму без героя,И выжить, все труднее и страшней.Склонился перед ней Святой Георгий,И растворился средь иных теней

Ты только тень

– Ты только тень поэта, – он сказал,Она же усмехнулась виновато,Упал на камни острые бокал,И мысли унеслись ее куда-то.Она готова музой быть в тот миг,Легко убив в душе своей поэта.И словно нерадивый ученик,Молчала в этот вечер до рассвета.Но можно ль запретить себе писать,Ведь это как дышать, она-то знала,Предательски строка звучит опять,Начало там, в преддверии финала.Исполнить обещанья не смогла,И большего от жизни той хотела,Нет тьмы без света, расступилась мгла.Когда она отчаянно запела.Он рассердился и ушел в тот сад,Где ждали музы дивного поэта.Она-то знала, что писать – дышатьРифмуется в венке ее сонетов.Он знать о том и слышать не желал,И не читал стихов ее лавину,Все потому что женщиной была,И не могла соперничать с мужчиной.

26 августа

Две Анны замерли в печали,Когда в том наслоенье днейЛишь тени странные мелькалиУ ложа женщины твоей.Ты жил иль не жил непонятно,Похоже все идет к концу.И Африки немые пятна,И даже рифмы не спасут.Там брань и пьянь, и пистолеты,И выясняют что-то вновь,А офицеры и поэтыЗдесь коротают эту ночь.Все тает и опять взлетает,С какой-то птицей неземной,И жизнь куда-то улетает,И комиссар забыл покой.И только Анна – сон нежданный,И оправданье странных дней,Она легка, она желанна,Ты снова думаешь о ней.Потом Набокову приснитсяРасстрел, овраг, глухая ночь.Войны кровавые страницы,И птица улетает прочь.Мы были ли, мы снова будем,И шарм растаявшей строки,Летящей в полночь ту и бурюРасстреливают большевики.Поэты больше неуместны,Им стихоплеты всех милей,И оборвется где-то песня,И вот там тень среди теней.И львы с грифонами в туманеПытаются его спасти,И только Анне, только АннеВсе ведомы его пути.Одна, любимая навеки,В тумане тает в этот час,Рассвет, но свет в тот миг померкнет,Хотя еще сердца стучат.Сердца стучат, и строки льются,И тени сходятся устало,И где-то жены остаются,И рукопись его листают.Смертельно ранен, боже правый,Мы проклинаем палачей,А он спокойно и усталоСтремиться к женщине своей

Нелюбимая

Как тяжело дышать и жить стихами,И понимая истинную сутьТого, что там напишется и канетКак в лето в Лету, ты не позабудьТо настроенье, тот настрой единый,Ту высоту полета над Москвой,Когда они вдруг назовут Мариной,Ты перестанешь быть самой собой.От той стихии горестной отбитьсяИ отделиться, иль в не в этом суть,Собраний сочинений тех страницы,Воспоминаний плен навек забудь,И все, что там останется живоеИль мертвое, связав навек с тобой,Они страницу новую откроют,Иной полет, совсем другую боль.Не отрекайся, это все пустое,Иная высота, иная суть,Шагнув как в лето, в Лету за собою,Других не увлекай, про все забудь.Твоя любовь и призрачная сила,Тебе помогут вряд ли в этот час,Когда комета мимо проносилась,Задев хвостом неосторожных нас.А там луна беспечная томилась,На этот мир взирая свысока,И в озере небрежно отразилась,И так была прекрасна и легка.Ей оставаться, свет ваш отражая,Пройти весь путь, не дрогнув до конца,И снова эта осень золотая,Она не отвернет от бед лица.Но той, кого назвали вы Марина,Не суждено остаться солнцем с ней,Летит комета, словно бед лавина,В провал и суматоху грез и дней.Она сгорит в пространстве том небесном,Она оставит только яркий след.И растворится в тишине пред бездной,Таков удел безжалостный комет

Пушкин и Марина

А вы всего лишь Пушкин, мой герой,Да, да, всего лишь Пушкин, как забавно,Шлейф платья, как кометы хвост со мной,И я к вам обращаюсь так исправно.А вы всего лишь сон моей мечты,Такой красивый и такой ужасный,И где-то там к обрыву с высоты,Спустилась, и ждала его напрасно.Он был далек, как темная гроза,И так жесток, со мною и со всеми,Когда же я пришла к нему назад,То понимала, что не властно время,Оно уходит как всегда в песок,И никогда назад не возвратится,Меня вы отвергали, но за что,К чему вся эта страсть, чужие лица,Лилит вас не устроила, мой друг,А Евой мне не быть, я понимаю.Когда перо не выпало из рук,Когда душа восстала, я страдаю.И я иду по углям той строки,Которая в тумане догорела,Я вас ждала, изволили прийти,Но поздно все как будто отболело.И остается только суета,А как зовут меня? Зовут Мариной,Минор и власть забытого холоста,Пусть отразят меня наполовину,Ликует мир, он вами полон вновь,И Солнце заслонило все, мой гений,Но вы отвергли страсть, мечту, любовь.И вы остались там с чужими, с теми.Не ревность, нет, к кому мне ревновать,А жалость остается и лютует,Да ладно, я устала горевать,Пойду писать поэму ту, другую.Шлейф платья, как кометы хвост со мной,И я к вам обращаюсь так исправно,А вы всего лишь Пушкин, мой герой,Да, да, всего лишь Пушкин, как забавно.

Тела и души

«В мире ограниченное количество душ и неограниченное количество тел» – Марина Цветаева.

Как много тел, как мало душ,Все это только шутка Бога,И Демон, поседев от дум,На Ангела взирает строго.– А как мы будем их делить.На всех не хватит, точно знаю.Кому-то о душе забытьПридется, я так понимаю.– Дадим одним красу навек,Пусть мир подлунный покоряют,Другим талант, и слезы, смехОни талантом вызывают.А третьим души, чтоб доброВ том мире вечно оставалось.И Демон, так взиравший зло,Там помолчал, подумал малостьИ согласился: – Видит Бог,Едва ли сможем мы иначе,Одним досталась свет и боль,Другим талант, да и удача,А третьим только красота,Но без таланта и без духа,Ее манила высота,И оставалась там разруха.А те, кто мог любить и петь.Все время оставались рядом,За красотой гонялась смерть,Она была ей как награда,Но ей бессмертие даря,Поют великие поэты,Душа дана им всем не зря,Пусть будет красота воспета…И Демон, поседев от дум,На Ангела взирает строго.Как много тел, как мало душ,Все это только шутка Бога2.В толпе людей пытаясь отыскать,Метались мы, как призрачные стрелы.,И Демон попадался нам опять,И ускользал бесшумно ангел белый.И маски вместо лиц и там и тут,Иных живыми назовешь едва ли,Но все забыли и куда бегут?Обычный день, но как на карнавале,И в спеси перекроенных девицЦена на лбу написана, и ясно,Что среди этих туловищ и лицЛюдей с тобой искали мы напрасно.Но там, на лавке в парке старичокТакой печальный и такой забавныйСпросил: – Вы не умаялись еще?Не выбились из сил, ну вот и славно.Он Книгу Судеб, как всегда листал,И шуткам так по-детски улыбался.– Простите, я от жизни так отстал,И даже как-то вроде растерялся.Но душ все меньше, вот и нет людей,Зато какие чудные вампиры.И мы метались в шуме площадей,И слышали там плач последней лиры

«Как тихо в городе осеннем…»

Как тихо в городе осеннем,И флейта смолкла вдалеке,Художник кисть макнул в сомненья,Исчезла Анна на холсте,И сон, и стон ее все тише,Она не отразится вновь.Но саксофон я вдруг услышуИ эту страсть, и эту ночьНикто не вычеркнет, по кругуЛетят русалки в пропасть грез,То с горечью, а то с испугомСлова поэмы ветер несТуда к обрыву, память внемлетТому, что было или будет,Когда тепло оставит землю,Когда метелица разбудитВсе, что заснуло в эту осень,И не хотело просыпаться,А ангел свитки вдаль уносит,И ждет событий и сенсаций.Они стоят в плену разлуки,В преддверье холода земного,И тянут трепетные руки,Туда в метель ночную снова.

Монолог Анны

Поцелуй меня в том месте,Где жираф без нас тоскует,Как я долго собираласьВ эти дивные края,Там на озере далеком,Пусть душа моя ликует,Ты один был там когда-то,Но теперь с тобою я.Чад – он стал для нас стихией,Домом местом заповедным,Островком моей надежды,И печалью вековой,Не хочу с тобой встречаться,Я в разрушенной России.Где расстрелян был когда-то,Да и я полуживойСтолько лет душа стремиласьСнова в Африку вернуться,Не страшнее комиссаровЭти тигры, эти львы.Удивлен бы и растерян,Как могла я измениться,Но спешила я к жирафуВ вальсе призрачной листвы,Поцелуй меня в том месте,Где еще остались сказки,А не тягостные были,Так пугают и гнетут,Нет, не в Африке далекой,Нам в России жить опасней,Я -то знаю, что не звери,А что люди нас убьют

Поэт, художник и Анна

Ты пишешь мне из дальних стран и весей,И кажется, что стал тут ярче свет.– Вы мне нужны, лишь вы одна на свете.И грустно так – вас рядом больше нет.Закат так ал, и львы в тумане бродят,Я вспоминаю, сколько дивных летЯ ждал той встречи, все случилось вроде,Но гас костер, вас снова рядом нет.О, Анна-Анна – это даже странно,Смотреть мне на закат и на рассвет,Писать и думать нынче неустанно,Туда в туман, не получив ответ.И будет ли свидание на НевскомИ на Фонтанке среди грез и бед,Или остаться вечно неизменным,И убедиться, что вас рядом нет.Корабль причалит к берегу однажды.И от восторга вдруг померкнет свет,Тот мутный свет в домах многоэтажных,И здесь, мой ангел, вас сегодня нет…Да, Люксенбургский сад уводит в бездну,Художник так печален и красив,Искать и звать вас, знаю, бесполезноНо жду и ничего я не забыл

«Я устала в свой дом возвращаться тайком…»

Я устала в свой дом возвращаться тайком,Сочинять снова письма тебе и смеяться,Никаких приключений, не думай о том,Что должны в Куршавель мы с утра отправляться.Нам скорее грозит и сума, и тюрьма,Докатались по миру, бывает такое,Никаких приключений, я знаю сама.Модильяни закончит портрет беспокойно.И за что -то меня упрекает поэт,А Булгаков стихи мои вновь не читает,Что за знаки в дыму дорогих сигарет,И о чем там Марина натужно страдает.Мне понять ли их всех и принять ли потом,Где-то Гитлер шагает по мертвой Европе,А меня обнимает холодный мой дом,Разгадать эти знаки, мой Мессинг,.попробуй.Неужели никто не вернется назад?Корабли у причала напрасно встречаю,И в Ташкенте мне снится родной Ленинград,И скитальцев в бескрайность морей отправляю.Это было не с нами, серебряный векВсе отмерил нам полную мерой когда-то.Никаких приключений, пустынный тот брег,Только снится, он счастье мое и расплата.

Великолепный

Она исчезает, во мраке она растворится,А он не окликнет. Останутся только стихи.Лишь маски мелькают в метели, теряются лица.За ним, как метель, незнакомка напрасно летит.Смеется старик, в эту бездну его увлекая,Молчит пианист, и хрипит обреченно рояль,И только цыганка, из вьюги немой возникая,Танцует, над бездною, сбросив одежды, он шальПротянет ей снова, укутает, он обнимая,О, жрица немая, с тобой откровенен поэт.Тебе он поверит, актрисы притворно рыдают,И громко смеются враги, и прощения нет.Игрушка судьбы, чародей запоздалой метели,Куда он несется, и с кем проведет эту ночь.В пылу маскарада, куда его тройки летели,И черная роза покорно лежала у ног.Страшна его власть, а стихи его странно – прекрасны,И Демон безумный впервые парит в небесах.Молчит Пианист, все мольбы и усмешки напрасны.Коснуться щеки, утонуть в этих синих глазах.И после не жить, а писать и случайно встречаться,И память хранить о растаявшей где-то вдали,Отчаянной встрече, им было обещано счастье.Безумное счастье, но им не дожить до любви.Лишь маски мелькают в метели, теряются лица.За ним, как метель, незнакомка напрасно летит.Она исчезает, во мраке она растворится,А он не окликнет. Останутся только стихи.

«Цветаевская осень укуталась туманом…»

Цветаевская осень укуталась туманом,И бабье лето снова нам души бередит,Привыкли жить в стихии иллюзий и обмана,Никто спасать не станет, никто не защитит.Откуда эти снова потери и утраты,Все спуталось, иного нам больше не понять.И только белый конь уносит прочь Ахматову,Она страстям не внемлет, ей надо устоять.А мы еще останемся с Мариной в лихолетье,Что за поэт, коль снова ты ищешь лишь покой.А всем ведь так хотелось и славы и бессмертия.Рябины кисть склонилась над темною рекой..В том октябре была такая там рябина,Как будто знак и повод. Забыв про все уйти.Пусть кто-то окликает в отчаянье: -Марина…Не оглянулась больше, споткнулась по пути.Да мы не представляем, как это было страшно,Как это было тихо в Елабуге глухой,Все было так нелепо и завершилось странно,Когда чужие птицы летали над Москвой,Смешались боль и радость, и все друзья далече.Нелепость жизни бренной, полет чужих стихов.Ну вот и оглянулась, шепнув: – До новой встречи.Совсем в ином пространстве, в стечении веков.

130 летие Марины Цветаевой

Мой бог, ее зовут Марина

И. Царев

И словно надежды лавина,И радость, не знавшая сна,Врывалась в тот город Марина,Морская богиня. Весна.И не было больше пределаТалантам ее в этот миг,И белая птица летелаНад миром иллюзий и книг.А черная птица парилаНад городом снов и стихов,Ее безрассудная силаДарила то страсть, то любовь.И снова менялась округа,И было в том мире темно,Когда одичалая вьюгаУстало стучала в окно.Там снова с весною смешаласьЗима, не желая уйти,И только в стихах растворялась,И солнце устало светить.Согреет всю землю едва ли,Отступит, устанет парить,И белые птицы печали,Сумели ее окружить.И черные птицы разлукиПознали те вечную боль,И падали тонкие рукиНа клавиши, словно бы в бой,Она погружалась в этюды,И чуда как будто ждала,Но в бунте тонувшее чудоОставит осколки теплаПонять ее было едва ли,Принять оказалось сложней,И серые птицы порхалиНад бездной не прожитых дней,Смотрела рассеянно Анна,Пытаясь понять, не могла,И было и больно, и странноВойна и сгущается мгла.Елабуги пропасть незрима,И черного дома тоска.Уходит, уходит Марина,С поникшей ромашкой в руках.О чем она после гадала,Кого так хотела понять,Далекая птица рыдала,Сквозь лес прорываясь опять.В лесу том дремучем русалкиИ вороны в пропасти сна,И время не шатко не валкоТекло, надвигалась война.И снова она мировая,И снова страданья и кровь,И там Домовой завывает,И вянет ромашка-любовь.

«Какой покой, какая тишина…»

Какой покой, какая тишина,И берег растворяется в тумане,В той лодке на реке совсем одна,Она плывет и жизнь ее обманет.В величии природы есть предел,Хотя, скорее, нет того предела,И живописец передать хотел,Безбрежность и полет души, и смело,Он пишет тот дремучий, дивный лес,Затихшие, в долгом ожиданье бури,И кажется, что мир иной исчез,И больше появляется он не будет.Офелия у Гамлета в плену,Во сне над Русью призрачной парила,И лес в реке загадочной тонул,И окрыляла мощь ее и сила,Здесь мир иной, все будут живы, ноВ печали тех долин бытует вера,Что победим врага мы все равно,Что Русь мощна, она сильна без меры.И в вечность унесет меня река,И я смогу, смогу не оглянуться,Пусть даль темна, душа моя легка,Сумею на прощанье улыбнуться

«Пришла всех раньше и ушла поспешно…»

Пришла всех раньше и ушла поспешно.Лишь черной кошкой мечется тоска,Во всем виновна и всегда безгрешна,Так тяжела и все-таки легка.Быть не любимой, странно или страшно,Не знаю я как нелюбимой быть,Тонуть среди домов многоэтажных,Машин бояться, Рильке полюбить,И лишь в тумане чувствовать иноеСтолетье, погружаясь в этот свет,И томик Анны снова я открою.И отыщу любимый свой сюжетВ преддверии войны живет эпоха,И Прага погружается во тьму,Я чувствую, как ей в том мире плохо,Когда уводят их по одному,В ее объятьях надо бы остаться,Там Карлов мост, там сказки миражи,В Россию вряд ли стоит возвращаться,Там смерть близка, поэту там не жить.Но кто меня послушает. -Марина.Нет Маргарита, в блеске тех костров,Она уходит -снежная лавина,Мир так печален, яростен, суров,И где-то на краю земного шара,Понять бы где, узнать бы и найти,Там над обрывом и она стояла,И повторяла дивные стихи

«Каждый – чья-нибудь утрата…»

Ты ушел, ушел куда-то,Разве этого хотели?Каждый чья- ни будь утрата,Каждый чья-нибудь потеряСтало ложно то, что свято,Души в пропасть полетели,И настигли нас утраты,И настигли нас потери.Мы еще живем как будто,Даже слышим птичьи трели,Каждый день подобен чуду,Потому страшны потери,Все кончается когда-то,Только бы подольше длилось,Тяжелее все утраты,И все реже жизни милость.Если катятся к закатуНаши жизни, что осталось,Ты навек моя утрата,И душа во мгле металась

«В Патетической сонате…»

В Патетической сонатеЖили наши души снова,Мы встречались на закате,Дня счастливого такого,Рихтер – светлая громада.Музыка летит куда-то,Возвращать меня не надо.Каждый чья-нибудь утрата.До заката миг единый,А к рассвету буря стихла,Ты назвал меня Мариной,В этом было много смысла.Это лестно, это странно,Мы не этого хотели,В этом мире безымянном,Нынче ты моя потеря.Растворились боль и радость,Только музыка осталась,Ей легко внимает разум,В ней душа моя металась,А тревоги и печали,Позабылись отлетелиТолько музыка звучалаКаждый чья-нибудь потеря

«Туманные думы на стыке столетий…»

Туманные думы на стыке столетий,Печали без меры, тоска без границы,И кто-то за это позднее ответит,Стирает история скорбные лица,А что остается им? Гарь от пожаров,И те, кто ушли и не смели вернуться,Они просыпались порой от кошмаров,Они не сумели под гнетом не гнутьсяБыла впереди у них та мировая,Готовая мир первозданный разрушить,И тени бесплотные в бездну шагали,И к звездам летели туманные души.Им все тяжелее остаться собою,До нас донести тех полетов паренье,И сладить пытались с мечтой и любовью.Хотя бы в контексте стиха и забвеньяНо строки терялись, но строки ломались,И это они декадансом назвали,И музыки звуки в печали остались,То падали в бездну, то в небо взлетали.И кто-то за это позднее ответит,Стирает история скорбные лица,Туманные думы на стыке столетий,Печали без меры, тоска без границы,

Марина в Праге

А Прага была прекрасна,Но ей она не мила,Влюбляла в себя напрасно,Зачем-то с собой звала,И ходит как тень в тумане,И пишет стихи во сне,И время ее обманет,И будет прозрачен снегВернуться. Зачем? Вернуться,Остаться в плену стихий,И странные строки рвутсяИ все же звучат стихи.Как хочется ей уехать,Поэты живут в аду,И здесь уже не до смеха,И призраки подведут,Красавица Прага манитПрозаиков, знаю я,И снова тебя обманетТот стон, тот свет бытия,И будут совсем другиеВ плену у иллюзий жить.Ей снится опять Россия,Погибшая, не забыть

«Уходит Марина в ту полночь, в ненастье…»

Уходит Марина в ту полночь, в ненастье,И молит напрасно о доме, о счастье.Ей быть не любимой, казаться чужой,Парить в том тумане над вечной бедой.Другая корону наденет шута,Останется в вечность там не скорбя,О том, что ты будешь напрасно страдать.И ждать откровенья, признания ждать.Настанет черед, но настанет ли он,Когда этот мир только в Анну влюблен,Ей все, ничего остальным не дано,И северный ветер стучится в окно.И ночь так темна и душа в пустоте,Припомнит последние строки и те,Другие, кто снова стоит у окнаУвидит, как там одинока она.Париж так бездушен, а Прага мертва,Для дерзкой души все иные словаПодходят едва ли – в плену забыться,Останется дева ночная твояЕй быть не любимой, казаться чужой,Парить в том тумане над вечной бедой.Уходит Марина в ту полночь, в ненастье,И молит напрасно о доме, о счастье.

Письма к Рильке

Там, где любви так много и участья,Едва ли этот гений все поймет.Он, как и все лепечет все о счастье,А тут разлад, отчаянье полет.И все-таки читает виновато,С трудом он переводит эту речь.И верит, что душа ее крылата,И ждет ее приезда, новых встреч.Но ждет напрасно, хмурая погода,Пейзаж, поникший тает за окном,Она писала год, еще полгода,О житие отчаянном своем.А он бродил по улочкам устало,Мечтал о ней, и страстно ждал письма.Но лучше бы она не приезжала,Куда ему теперь такой роман?Она была печальна, но крылата,Она звала в неведомую даль,Но по пятам за ней плелась расплата,В душе осталась гневная печаль.А письма что, порывистые строки,Туман иллюзий, холод бытия,И женщина, бывавшая жестокой,Вдруг стала черной птицей грусть ея.И он молчал, опять не понимая,Какой же черт принес ее туда,Где в бездне роковой еще сияетЕе не догоревшая звезда.За что ему такое, и к чему же,Все пережить и не понять, мой бог.И ждать напрасно проживая ужас,Ее стихов, не пройдённых дорогХвататься за соломинку напрасно,И падать в пропасть веря в то, что там,Она все ждет, печальна и безгласна,Она живет лишь вопреки стихам.

«Мы скованы пространством бытия…»

Мы скованы пространством бытия,И кажется, что время тут не властно,Но где-то в середине, суть тая,Оно нам попытается напрасноЯвить иные правила игры,И сковывает тело, мысли, чувства,И мы в его объятьях до порыТанцуем, то нелепо, то искусно.А силы на исходе, мочи нет,Готовы сдаться, пасть в его объятья.В последний миг какой-то дивный светНам озаряет путь, и снова братьяИли враги готовы нам помочь,И в строчках вновь звучит ответ внезапно,Когда казалось, не прожить нам ночь,Но жизнь опять врывается с азартом,Во всей своей невиданной красе,Покажет нам, что время тут не властноПоэмы зазвучит на высоте,И верится – все было не напрасно.Но вот замрут песочные часы,Их остановит кто-то там, в тумане,Ты встрепенешься и поверишь ты,Что жизнь тебя тут больше не обманет.И надо уходить, мой друг, пора,И перед смертью вряд ли надышаться.Пусть солнце в небесах горит с утра,И лишь тебе рассвета не дождаться.А время потечет теперь для них,Они нас вспомнят может быть когда-то,Перелистав страницы наших книг,И улыбнувшись как-то виновато

Поэзия прорвется

И вот тогда поэзия прорвется,Сквозь море прозы снова прорастет,И будет жить, пока душа смеется,Пока сирень за окнами цветет.В ее плену нам сладко оставаться,И знать, что нет пути у нас назад,Прозаики бескрылые ярятся,И больше ритма слышать не хотят.Но что до них, когда душа взлетает,И где-то в пустоте ночной парит,Поэзия в бездомность увлекает,Она несет тебя в ночной ПарижТам нынче нас не празднуют и все же,Мы встретимся у башни в вышине,И этих строк не будет мне дороже.Пока душа металась при луне.Пока Пилата кот наш поджидает,И хочется продолжить разговор,Иуда и в Христа легко стреляет,И чертов снайпер целится в упор,Но только мы, не ведая о чуде,Вдыхаем эту призрачную боль,Живем стихами и спешим на ужин,Жизнь принимая, как последний бой.Писать, как жить, жить как писать отрадно,Ночь растворилась, и грядет рассвет,И примем мы ее как вечный праздник,Пока в душе еще живет Поэт

Вы так прекрасны

Вы так прекрасны, пани Анна,В рассветный час на берегу,Вы так любимы, так желанны,Как я быть сроду не могу.И кто зовет меня: – Марина.Не отзываюсь, не хочу,Стихов и чувств опять лавина,Мне только Муза по плечу,И в первого певца эпохиМы обе были влюблены,Но ваши звезды, ваши вздохи,А не мои ему слышны.Ведь он лишь смотрит виновато,Как будто бы и нет меня,За что, скажите мне расплата,В исходе рокового дня.Наверное, со мной Эрида,Как Афродита с вами вновь.Они в восторге лишь для вида,Они лишь вам несут любовь.Но я рыдать о том не стану,Я просто буду петь во тьме,О Пани Анна, Пани АннаВы вновь спешите не ко мне,Не смею, не могу, не буду,У вас я время отнимать.И ваша жизнь подобна чуду,А мне в моем аду страдать,И видеть. Видеть ежечасно,Как несравненно хороши,Все ваши песни, ваши страсти,Порывы дерзкие душиВам бог меня послал в награду,Чтоб вы ценили то, что есть.О пани Анна, нет, не надо,Не помогает спесь и лесть.Мне до конца стоять над безднойКак Ариадне в грозный час,И знать, что ждать мне бесполезноТого, кто мог спасти, не спас.Они спешили к вам в объятья,И проходили мимо грез,И все заветы, все проклятья,Не принимали вы всерьез.И я за вас тут отстаю,И в зеркале не отразясьУйдет во тьму одна, другая,Останется молить за нас…Мой пробил час, моя дорогаЯснее ясного теперь,Вы отдохните хоть немного,И для друзей заприте дверь,С иными и врагов не надо,И все-таки наш путь ясней,Пусть к Богу уведет дорога,Пока блуждаем меж теней.