Мотивы экономического поведения

Рассмотрим теорию определения цен. Согласно маржиналистской концепции, в основании цены товара лежит не стоимость, определяемая затратами труда, а предельная полезность, определяемая мотивацией, потребностями и запасом потребителя. Так как предельная полезность товаров падает по мере их увеличения, покупатель будет покупать следующую единицу данного товара лишь при условии снижения его цены. Окончательная цена трактуется маржиналистами (в частности, А.Маршаллом) как равнодействующая субъективных цен покупателей и продавцов.

Представители институционализма также стремились сконструировать свою мотивационную теорию. Они также настаивали на том, чтобы объектом изучения в экономической теории стал не рациональный, а реальный человек, действующий под влиянием своих мотиваций. Характер экономики определяется, как подчёркивали институционалисты, не рынком, а господствующей системой мотиваций, в рамках которой находится рынок. Например, говорили они, на поведении людей сказываются мотивы демонстративного потребления, завистливого сравнения, подражания, социального статуса и другие. Таким образом, согласно логике институционалистов, мотивации выступают как первопричина экономического развития. А мир мотиваций, к которому мы приспосабливаем нашу экономику, представляет собой сплетение институтов.

Институты – это совокупность "правил игры", т.е. нормы и санкции экономики. Они означают преобладающий и постоянный способ мышления или действия, который стал привычкой для большой группы народа. Виднейший представитель институционализма Т. Веблен писал, что "институты – это привычный образ мысли, руководствуясь которым живут люди…" Роль институтов настолько велика, что историю экономик различных стран по Веблену следует трактовать именно с точки зрения институциональных изменений.

Институты могут быть как формальными законами (конституция, законодательство, права собственности), так и неформальными правилами (традиции, обычаи, кодексы поведения).Формальные и неформальные институты должны соответствовать друг другу. Например, если государство заимствует формальные "правила игры" из-за границы, осуществляя "импорт институтов", но эти правила в корне не соответствуют обычаям и традициям, т.е. мотивациям в данном обществе (примером может служить импорт норм цивилизованного рыночного предпринимательства в мафиозное или традиционное общество), то такое заимствование не будет иметь успеха. Поскольку институты – это проявление привычек, за которыми стоят определённые мотивации, то они рассматриваются прежде всего как психологические феномены.

Институционализм и классическая экономическая теория представляют собой два совершенно различных способа отражения экономической реальности. Институционалисты критикуют классическую школу за её ограниченность, проявляющуюся по их мнению, во-первых, в игнорировании иррациональных мотивационных факторов в функционировании экономики: опора на смитовского "экономического человека" приводит к некорректным прогнозам поведения индивида; поэтому необходимо заменить понятие рациональности понятием субъективной обоснованности действия, принцип максимизации – принципом удовлетворенности мотивации.

Во-вторых, в классической теории за претензией на нейтральный экономический анализ скрывается определённая групповая мотивация, с присущей ей системой ценностей: классики, по мнению институционалистов, создали предвзятую экономическую теорию. В-третьих, поведение фирм управляется не оптимизационными расчётами, а рутинами. Это означает, что в случае изменений окружающей среды фирмы далеко не всегда будут менять своё поведение, что противоречит классической теории. Фирмы соглашаются на замену старых рутин новыми лишь при чрезвычайных обстоятельствах. Причины устойчивости рутин заключаются в следующем:

рутины являются своеобразными активами фирм, на приобретение которых были осуществлены определенные расходы. Иными словами, рутины связаны с безвозвратными издержками. Поэтому замена старых рутин новыми требует больших затрат;

смена рутин может привести к ухудшениям (или даже разрыву) отношений данной фирмы с её партнерами или отношений внутри этой фирмы;

рутины прочны также вследствие их бессознательности;

вынужденные изменения рутин управляются другими рутинами.

Перечисляя основных представителей институционализма, нужно назвать следующие имена: Торстейн Веблен, Джон Коммонс, Генри Адамс, Кларенс Эйрс, Уэсли Митчелл. К институционалистам относятся такие влиятельные экономисты, как Дж. Гелбрейт, Г. Мюрдаль, Р. Хейлбронер, Д. Белл, О. Тоффлер, Я. Тинберген и др. Идеи институционализма развивались также в работах Дж. М. Кларка, Г. Минза, А. Берли, Э. Богарта, Д. Бернхема, Ж.Фурастье, Ж. Эллюля, У. Ростоу, Г. Кольма, А. Лоува, Р. Арона и др.

Основоположником институционализма считают американского экономиста Торстейна Веблена, который поставил в центр исследований не "экономического", а "живого" человека и попытался определить, чем диктуется его поведение на рынке. Как известно, появление так называемого "экономического человека" в экономической науке связывают с именем Адама Смита. Это человек с независимыми предпочтениями, стремящийся к максимизации собственной выгоды и очень точно знающий, в чем эта выгода состоит. Другими словами, человек экономический – это рациональный эгоист. Веблен поставил под сомнение два основополагающих положения классической школы об "экономическом человеке": положение о суверенитете потребителя и положение о рациональности его поведения. Он доказал, что в рыночной экономике потребители, сами того не подозревая, подвергаются различным видам психологического воздействия, которое заставляет их принимать неразумные решения, выгодные лишь крупным предприятиям, монополизировавшим рынок. Эти монополисты, утверждал Веблен, эксплуатируют худшие черты человеческой психики.

Также, благодаря Веблену в экономическую теорию вошло понятие "престижное или показное потребление", получившее название "эффект Веблена". Престижное потребление имеет в своей основе существование так называемого "праздного класса", находящегося на вершине социальной пирамиды. Черта, указывающая на принадлежность к этому классу – крупная собственность. Именно она приносит почёт и уважение. Характеристиками класса крупных собственников являются демонстративная праздность (не труд – как высшая моральная ценность) и демонстративное потребление, тесно связанное с денежной культурой, где предмет получает эстетическую оценку не по своим качествам, а по своей цене. Другими словами, товары начинают цениться не по их полезным свойствам, а по тому, насколько владение ими отличает человека от окружающих. Чем более расточительным становится данное лицо, тем выше поднимается его престиж. Не случайно в настоящее время существуют такое понятие, как "издержки представительства". Высшие почести воздаются тем, кто, благодаря контролю над собственностью, извлекает из производства больше богатства, не занимаясь полезным трудом. И если демонстративное потребление является подтверждением общественной значимости и успеха, то это вынуждает потребителей среднего класса и бедняков имитировать поведение богатых. Отсюда Веблен делает вывод, что рыночную экономику характеризует не эффективность и целесообразность, а демонстративное расточительство.

Категория "завистливое сравнение" играет в системе Веблена чрезвычайно важную роль. При помощи этой категории он не только объясняет склонность людей к престижному потреблению, но также стремление к накоплению капитала: собственник меньшего по размеру состояния испытывает зависть к более крупному капиталисту и стремится догнать его; при достижении желаемого уровня появляется стремление перегнать других и т.д. Веблен связывает возникновение частной собственности со склонностью к завистливому сравнению, к конкуренции.

Что касается престижного потребления, то оно, по мнению ученого, ведет к неправильному применению производительной энергии и, в конечном счёте, к потере реального дохода для общества. В своей самой известной работе "Теория праздного класса" (1899) он не признает также и тезиса, который неявно присутствует в классической политической экономии, об оправданности любого спроса. Классики "забывают", считает Веблен, что спрос есть проявление экономической системы.

Как вызов классической политической экономии можно рассматривать мысли Веблена по поводу движущих мотивов человеческого поведения. Не максимизация выгоды, а инстинкт мастерства (изначально заложенное в человеке стремление к творчеству), инстинкт праздного любопытства (продолжение инстинкта игры как формы познания мира) и родительское чувство (забота о ближнем) формируют облик экономики в целом. Очевидно неприятие Вебленом положения классической школы, что человек стремится к получению максимальной выгоды для себя. Веблен считает, что человек не исключительно машина для исчисления пользы и его поведение не может сводиться к экономическим моделям, основанным на принципах утилитаризма.

Что касается общей экономической динамики, то экономические изменения предстают в трактовке Веблена в конечном счёте как результат конфликта разных психологических типов субъектов экономики.

1.3. Принцип психико – культурно – исторической обусловленности в немецкой исторической школе экономики.

Немецкая политэкономия не приняла классической идеи единства экономической теории для различных стран. Она настаивала на несостоятельности одной из центральных методических позиций классиков, согласно которой экономические законы, факторы и категории объявляются универсальными и неотвратимыми во все времена и для всех народов. Немецкие экономисты, наперекор классикам, указали на неуниверсальный характер экономической теории. Кроме того, они отличались скептицизмом по поводу того, что свободная конкуренция, характерная для рыночной экономики, в состоянии обеспечить гармонию интересов разных хозяйствующих субъектов: немцы не без оснований отмечали, что в условиях конкуренции «сильнейшие» будут всегда оказываться в выигрыше за счет «слабейших».

Принцип историзма немецких экономистов выражается в поиске историко- мотивационных первопричин экономики. Выражаясь образно, они словно сказали себе: «Попытаемся поискать экономические причины в психологической сфере, так как нам кажется, что изменение экономического уклада – это всегда лишь следствие исторических изменений в мотивациях людей».

В результате экономика стала рассматриваться в целом как общение между людьми, основанное на согласовании психических сил общества; а залогом прогресса человеческой цивилизации явилась не революция, а лишь изменение психологической и моральной природы человека и общества. Такой подход к исследованию экономических явлений привел к обобщающему выводу: национальные особенности экономического поведения носят психо – культурный характер, который в свою очередь, определяется особенностями исторического развития общества. Этот вывод получил название принципа психо-культурно- исторической обусловленности экономической деятельности.

Если у классиков неэкономические факторы обусловлены влиянием экономических, из чего, например, вытекает, что чем выше уровень производительных сил общества, тем более развитой будет социальная среда (сфера), в том числе уровень культуры, искусства, науки и т.д., то немцы придали этим социальным факторам первостепенное значение в экономике.

На взгляд исторической немецкой школы, экономика не есть самостоятельная реальность, обладающая автономной и внутренней логикой (как считают представители «экономической ортодоксии»), но производная от социальных мотиваций. Отсюда следует, что не может быть одного экономического идеала (т.е. образца хозяйственного развития) для всех народов. Надо изучать сначала мотивации народа, а затем – его экономику. Экономику питают не только деньги, но также склонности, талант, самореализация, нравственность и интеллект людей. Немцы считали недостаточным представление о человеке как о эгоистичном Homoeconomicus, заинтересованном только в личной выгоде.

Представители немецкой исторической школы экономики: Бруно Гильдебранд (1812-1878), Вильгельм Рошер (1817-1894), Карл Книс (1821-1898), Луйо Брентано (1844-1931), Густав Шмоллер (1838-1917), Карл Бюхер (1847-1930), Макс Вебер (1864-1920).

Последний показал влияние религиозной мотивации протестантизма на развитие капиталистической экономики. Анализируя различные формы религиозной жизни, Вебер путем эмпирических наблюдений и сравнений сделал выводы о том, что существует связь между религиозными убеждениями и поведением (прежде всего экономическим) и о том, что та религия, в которой преобладает рационалистическое начало, способствует становлению капитализма (а другие, «эмоциональные» религии, соответственно, не способствуют ему).

По Веберу, наиболее рельефно рационалистическое начало проявилось в протестантизме. Широко известен тезис Вебера об «адекватности духа капитализма и духа протестантизма». Вебер отмечает, что рано или поздно перед каждым верующим должен был встать один и тот же вопрос, оттесняющий на задний план все остальное: избран ли я и как мне удостовериться в своем избранничестве? На него протестантская церковь отвечает в таком ключе: аккуратный, постоянный труд в мирской профессиональной деятельности и личный аскетизм дают уверенность в своем избранничестве. Вебер указывает на соответствие этой протестантской мотивации духу капитализма: неутомимо трудиться ради получения прибыли, но использовать прибыль для постоянной реинвестиции – для дальнейшего воспроизводства средств производства. Т.е. прибыль важна не для того, чтобы наслаждаться прелестями бытия, а для расширенного воспроизводства.

В подтверждение выводов Макса Вебера нетрудно заметить, что современные процветающие экономики базируются не столько на рынке, сколько на протестантской психологии и созданном на ее основе праве. Именно эта психология культивирует капиталистические отношения. Следует также принять во внимание то, что в протестантских странах капиталистический способ производства дальше продвинулся в своем развитии, чем в католических и православных странах, так что различие между теми и другими – это в значительной степени различие мотиваций. Там, где идеи реформации (протестантизма) были успешно имплицированы в социум – дело пошло на лад (прежде всего – Англия, а затем ее колония – США), там, где победила контрреформация (Италия, Испания) – ладу нет до сих пор. Некоторые из традиционно католических стран, такие как, например, Италия, Испания и Португалия сейчас испытывают постоянные проблемы с мотивацией к труду и структурной перестройкой экономики, необходимость которой давно назрела.

Если верна идея немецких экономистов, что основа любой экономики – мотивация, то применительно к России можно также утверждать, что никакая экономическая программа, не подкрепленная психологией российского народа, не будет работать в нашей стране. Формально заимствуя западную экономическую модель, фактически Россия продолжает жить по-своему. В конечном итоге, какова доминирующая в стране мотивация, так мы и живем. Наша внешняя реальность – это проекция доминанты нашей внутренней реальности. Внешнее устройство жизни целиком и полностью моделируются доминирующей психикой населения. Если большинство поддерживает что-то, оно существует. Если большинство против чего-то, оно перестает существовать. Поэтому нет никакого смысла ругать, например, коррупцию, воровство и насилие в российской экономике, одновременно представляя наш народ некой «священной коровой». Как сказал профессор М.М.Решетников: «Мы можем иметь любую конституцию, но будем продолжать жить и действовать в рамках российской ментальности»11

Таким образом, можно утверждать, что наше российское неприятие западной экономической модели во многом является следствием иной, чем на Западе мотивации. Следовательно, выход из этого положения заключается либо в изменении нашей мотивации под западный образец, либо в построении своей, российской модели экономики под уже существующую мотивацию.

Глава 2. Актуальные проблемы теории мотивации.

2.1. Знания, образование и мотивации на рынке человеческого капитала.

Последние исследования западных ученных свидетельствуют о резком возрастании ценности интеллектуальных фондов компаний по сравнению с их материальными ресурсами и финансовым капиталом. В целом это соотношение колеблется между 5:1 и 6:1. Подсчитано также, что доллар, затраченный на исследования и разработки, приносит в восемь раз большую прибыль, чем доллар, вложенный в технику. Таким образом, повышение степени знаниеемкости современного производства все более выдвигает на первый план интеллектуальные потенции и эрудицию человека, способность быть "избыточным", большим тех ролей и функций, которые он выполняет.

Сегодня в развитых странах непосредственное воздействие на материальный предмет труда осуществляют уже не 9/10, как это было в середине ХХ века, а менее 1/3 работников. Основная же часть человеческой активности представлена знаниями.

Знания человеческий капитал получает через образование. Его разделяют на формальное и неформальное. Формальное образование – это получение среднего специального и высшего образования, а также получение второго, третьего и т.д., различные курсы, обучение в аспирантуре, докторантуре и пр., т.е. целенаправленный процесс обучения человека, в ходе которого обучаемый достигает определенного государством образовательного стандарта.

Неформальное – это самообразование индивида. С одной стороны, образование и успехи в карьере, безусловно, связаны, так как в современном мире, в котором достаточно узкоспециализированные отрасли и направления производства, бизнеса и того же образования, успех в карьере предполагает получение некоего серьезного базового образования. С другой стороны, известно немало случаев, когда человек, не имея высшего образования, добился таких успехов в своей области, которые большинству дипломированных специалистов даже не снились.

За примером далеко ходить не надо. Один из самых успешных и богатых людей планеты, известный всему миру Билл Гейтс ушел в бизнес, не окончив университет, и диплом ему выдали только недавно, в чисто символических целях. Говорят: "Классическое образование помогает выжить, а самообразование – преуспеть". Вокруг полно людей, которые имеют несколько дипломов, но при этом абсолютно не успешны. А многие из тех, кто просто начал трудиться, не забивая себе голову вопросами оценок и дипломов, сейчас достигли очень больших высот.

При повышении уровня образования эффективность труда повышается либо посредством увеличения производительности труда, либо сама трудовая деятельность начинает представлять большую ценность, за счет генерации знания. Генерация знания – это творение знания путем переработки информации на основе прежнего знания. Средством генерации нового значения выступает интеллектуальная активность человека. Интеллектуальная активность – это осознанная способность собирать, накапливать и перерабатывать все нарастающие потоки информации. В итоге интеллектуальная активность человека и генерация знания создают инновации.

Как правило, процесс накопления образования носит более длительный характер, чем процесс накопления физического капитала. Если накопление физического капитала длится 1-5 лет, то процесс накопления образования -12-20 лет. Однако в современных условиях профессиональные знания очень быстро устаревают. Ежегодно в мире отмирает более 500 старых профессий и возникает более 600 новых. Если когда-то высшего образования было достаточно для 20-30 лет практической деятельности (до пенсии), то сейчас оптимальный срок его эффективности составляет 5-7 лет, а в отраслях, определяющих научно-технический прогресс-2-3 года, т.е. инновационные циклы короче, чем время подготовки специалистов. Это влечет за собой потребность в непрерывном повышении квалификации. Если нет постоянного обновления знаний, то деквалификация неизбежна. При этом если человек является носителем знаний, которые не соответствуют современным требованиям, то переобучение его, зачастую, требует гораздо больше средств, чем обучение другого работника с нуля, или приглашение работника со стороны.

Стоит отметить, что уровень подготовки современных выпускников работодатели оценивают как весьма посредственный. Например, исследовательский центр Ромир задал им вопрос: "Как вы считаете, соответствует ли уровень знаний выпускников вузов потребностям Вашей компании?"

По словам 57% опрошенных работодателей, их не устраивает уровень подготовки сегодняшних обладателей дипломов о высшем образовании. "Уровень подготовки сегодняшних выпускников ощутимо снизился. Сложно подобрать необходимый персонал" ; "Даже выпускники, которые окончили вуз с красным дипломом, чаще всего не могут ответить на элементарные вопросы", "Безграмотность, усугубляемая использованием компьютерной техники" , – таковы их объяснения.

Еще хуже мнение самих работников об их встрече с реальной экономикой. Вопрос был и к ним: "Достаточно ли бывшему студенту полученных в институте знаний для эффективной работы?"

Т.е. 89.8% опрошенных работников тех же компаний считают, что знаний, полученных в высшем учебном заведении, не достаточно для эффективной работы. Уверены в том, что запаса знаний, полученных на студенческой скамье, достаточно для успешного карьерного старта лишь 7.6% работников.

Известно, что российское высшее образование в целом слабо соотносится с запросами экономики: дело в том, что программы отечественных ВУЗов отличаются большим академизмом и существенно оторваны от профильной практики. Хорошо это или плохо? Точно не известно. Однако можно с уверенностью говорить о том, что большинство студентов, видя оторванность нашего высшего образования от практики, ориентированы не на получение знаний, а устраивающей их оценки. Они понимают, что многие предметы, в общем-то, не понадобятся им в будущей профессии, и потому главной своей целью делают не учебу, а сдачу сессий и получение диплома. Все – и преподаватели, и студенты, и государство, и бизнес – хотят, чтобы образование в России было хорошим. Но что понимать под хорошим образованием? Опросы показывают следующие определения хорошего образования:

Общий объем выборки: 1600 респондентов. Источник: исследовательский холдинг Ромир.

Студенческую оценку качества образования в СПбГТЭУ можно представить по следующему небольшому опросу (участвовало 48 студентов 1 курса) :

По такому показателю, как количество образованного населения, Россия занимает одну из верхних строчек в мировом рейтинге. Однако многие убеждены, что качество российского высшего образования сегодня в целом ниже, чем в советские времена (61% говорят об ухудшении качества гуманитарного, а 53% – технического образования), и ниже мирового уровня (43% дают низкую оценку уровню гуманитарного, а 36% – уровню технического образования). Примерно 13% россиян хотят получить полный курс высшего образования за рубежом.

Особенностью СССР была своеобразная высококачественная система образования, делавшая акцент на развитие определенных мотиваций и способности учащихся разобраться в новых нестандартных проблемах. Потребление знаний носило не узко утилитарный характер, а было частью общей культуры общества… Россия сегодня в 2-3 раза уступает среднемировому уровню государственной поддержки образования, а частный капитал и вовсе бежит от вложений в него. Кроме того, наблюдается имитация образования.

Важным является вопрос о том, действительно ли могут образование и профессиональное обучение реально увеличивать продуктивность. В этой связи представляет интерес так называемая теория "фильтра" о том, что ни образование, ни обучение не повышают производительность человека, они лишь выявляют и усовершенствуют его врожденные способности и мотивации.

Согласно теории "фильтра"12, возникшей в рамках теории человеческого капитала, задача системы образования – не столько передача знаний и навыков, сколько проверка и сортировка учащихся по их способностям, которые существуют до и помимо обучения, т.е. заложены в учащихся от рождения.

Один из создателей теории человеческого капитала Т. Шультц писал по этому поводу:"Каждый человек рождается с индивидуальным комплексов генов, определяющим его врожденные способности"13. Другой Нобелевский лауреат по экономике, П. Самуэльсон, подтверждал эту мысль: "Одной из ключевых причин неодинаковой оплаты труда является огромное качественное различие между людьми. Биологи могут классифицировать всех нас как представителей вида homo sapiens, однако управляющий персоналом будет настаивать на том, что люди значительно отличаются друг от друга по своим способностям"14. Центральная идея теории "фильтра" – выдвижение на первый план не образовательной, а селективной функции образования: в процессе обучения происходит как бы сортировка учащихся по качествам (горизонтальная селекция) и уровням (вертикальная селекция) их способностей. Теория "фильтра" предлагает использовать систему образования как сеть, вылавливающую таланты. С его помощью бизнесу удается получать сигнал для отбора кандидатов на ту или иную работу(отсюда другое название теории "фильтра" – "теория сигнала"). Также образование ценно тем, что помогает будущим работникам, не имеющим достаточной информации о собственных возможностях, узнать себя лучше и находить в экономической системе наиболее подходящие себе ниши.