Полная версия
Виноградные грезы. Найти и потерять
Сначала я как одержимая следила за ними: старалась оказаться на тех же улицах в то же время. Но всегда были другие фанатки, и музыканты либо не обращали на нас внимания, либо подходили сфотографироваться, а в толпе пробивных красоток мне не удавалось подобраться к Стивену… Так я и маялась в дальних рядах, пока он раздавал автографы. Эйприл потеряла интерес к группе, ей нравился какой-то голливудский актер, а я… Я устала быть сталкером. Адам поцеловал меня однажды вечером, и я ответила ему взаимностью. Такие, как я, не встречаются с такими, как Стивен. Вот студент Адам мне подходит. Может, коротким разговором на автограф-сессии Стив благословил на жизнь без него? Теперь спасать «сломленную девушку» не нужно. У нее есть Адам.
Главной цели – сбежать – я достигла. Но я не могла долго пользоваться гостеприимством новых друзей, а наличные деньги таяли на глазах, как и дни моей американской визы. Тревога, что же делать дальше, посещала меня все чаще.
СТИВЕНЯ быстро забыл о девушке с концерта. По правде говоря, со мной такое не впервые. Был мой первый тур, лица не смешались, я не устал от популярности. Помню, в Сакраменто мне понравилась фанатка Лорел. Проницательный Джерад увидел мою симпатию к обласканной солнцем блондинке и подозвал ее после выступления. Я стеснялся, как подросток, и она уехала с Джерадом. Три дня я, опять как подросток, с ним не разговаривал. В Сан-Франциско я заприметил девушку с обаятельным смехом. Но сейчас я мог вспомнить только ее смех. Исходя из опыта, я, влюбчивый романтик, знал, что забуду Ари через пару дней, а на смену другим городам придут другие фанатки. Единственная ассоциация – город Сан-Диего и ее русско-немецкий акцент.
Судьбой ли создано, случаем ли загадано, но в тот вечер мы решили отметить окончание тура в баре. Напились и переспали с девицами-официантками, уверенные, что утром тур-автобус доставит нас домой. А утром вместе с похмельем нас ждал сюрприз – орущий от боли барабанщик. Бена тут же госпитализировали. Я тогда вспомнил Ари: вау, мы в одном городе, как романтично! И тут же забыл. Не до симпатичных фанаток, когда прилетает разъяренный менеджер.
АРИ– Эйприл! – возмутилась я в трубку. – Где ты? Мы договорились встретиться. Сколько еще ждать?
– Прости, Ари. Не отпускают с работы, – прохныкала подруга.
– Держись, встретимся вечером.
Я сбросила вызов и растерянно оглядела торговый центр «Хортон Плаза». День не задался: отсутствие транспорта в ливень, потеря любимого кольца, Эйприл не приехала. Она работала в кинотеатре, и я надеялась, что владелец поможет мне устроиться без гражданства. Я нуждалась в любой работе.
– Да, группа Grape Dreams останется в Сан-Диего. На неделю, может, на две. Мы устроим акустический концерт, следите за новостями! А Бен поправляется, спасибо, вы лучшие фанаты!
Подняв голову, я увидела над эскалатором телевизор: Стивен Рэтбоун давал интервью. Какой он красивый… Но вживую лучше, конечно.
– Еще неделя в одном городе? Ты издеваешься! – воскликнула я и поймала удивленные взгляды посетителей. Судьба, за что такие шутки?
Домой я ехала с туманом в голове. Вздрагивала, когда видела в толпе кого-то похожего на Стивена: взлохмаченные темные волосы, шляпа, клетчатая рубашка, кожаная куртка или гитара за спиной.
– Да пошел ты, – пробормотала я, поднимаясь по лестнице. – Ладно, прости, благодаря тебе я уехала и встретила Адама, – извинилась я перед Рэтбоуном, поворачивая ключ. – Но серьезно, к чему это? Или я, в прошлом богатая девочка, считаю, что мир крутится вокруг меня? – Окей, хватит болтать сама с собой. Я крикнула в пустой коридор: – Адам!
Ответом мне послужило шуршание, негромкие голоса. В доме воры? Я прокралась в гостиную… Не воры. На диване лежала полуголая блондинка, а на ней – Адам. Мой Адам. Он страстно целовал ее губы, а руками скользил по пышной груди. На пальце блондинки сверкнуло мое кольцо.
– Адам…
Уверенность в человеке не оставляет шансов справиться с предательством. Мы были знакомы всего неделю, но боль я испытала такую, словно Адам вылил на меня кислоту. Ради него я твердила, что комфорт важнее чувств, меня не нужно спасать, я в безопасности.
– Ари, ты не так все поняла! – Он вскочил с дивана. – Меган… она…
Но я покачала головой:
– Я доверилась тебе.
– Ну, прости! – Адам развел руками, и я засмотрелась на его татуировку. Он сказал, что набил это сердце ради меня… Лжец. – Кто виноват, что ты не даешь мне того, что нужно нормальному мужчине, Ари?! Думала, за красивые глаза у меня в доме осталась?
Я молчала, не в силах остановить беззвучную истерику. Все сливалось в темное пятно, и я уцепилась за стену, едва держась на ногах. Вот так. Он не мог подождать, пока я осваиваюсь, привыкаю. Сложилось ли все иначе, если бы мы переспали? Но я рада, что этого не произошло.
– Ничтожество! – донесся его голос. – Я тратил на тебя время и деньги, а ты ломалась, грязная иммигрантка! Ты…
Его следующие слова ударились о пустоту: я выбежала из квартиры, желая никогда туда не возвращаться.
Впуская в свое сердце, я не разделяла людей на тех, кто рядом, а кто далеко. Стивен был мне дорог. И я могла ему это сказать. Но, доверившись Адаму, его лживой искренности и словам о любви, пыталась полюбить в ответ, а он не мог удержать член в штанах! И что хорошего в реальных отношениях? Проще любить картинку, с которой никогда не будешь. Боли меньше, ведь изначально знаешь, что дело кончится ничем.
Стемнело. Я долго бежала и остановилась на незнакомой улице. Осмотрелась. Вокруг редкие фонарные столбы, двухэтажные дома и припаркованные автомобили. От вечернего воздуха щемило легкие, а слезы холодили лицо. Убегая, я успела лишь обуться и повесить сумку на пояс, поэтому сейчас, в майке и рваных джинсах, замерзла и стучала зубами.
Я без сил опустилась на асфальт. Подумала о Стивене: он поговорил со мной… и что? Мечты не сбываются. Мои – уж точно. Утром я заберу вещи и уеду в Москву.
Раздался скрип тормозов, визг шин, пронзительный гудок. А я увидела в нескольких сантиметрах от своего лица горящие фары. Меня ослепило, я ринулась в сторону. Отскочила вовремя – автомобиль проехал рядом, чудом не задев. Я и не заметила, что сидела на проезжей части.
Фиолетовая машина врезалась в столб, потом съехала на обочину. Секунд десять – тишина. В домах зажегся свет, из салона звучали ругательства.
Мне конец!
Пошатываясь, я встала. Локоть разодран в кровь, а тело горело от пары свежих синяков. Надо скорее уходить: автомобиль дорогой, меня запросто могут засудить.
– Твою мать, Джерад, ты слепой?! – Дверцы хлопнули, водитель и пассажир вышли на улицу. Из-за ярких фар я видела их силуэты. – Ты идиот! Кретин! Придурок! – возмущался пассажир.
– Ты отвлек меня, и я не увидел эту идиотку! Чего людям дома не сидится?! – ответил водитель. – Моя тачка! Нет, нет, малышка…
– Джерад, ты человека сбил, а тебя волнует машина?!
– Все нормально, – сказала я, кашляя от дыма из разбитого капота. Для верности я помахала руками, показывая, что ничего не сломала.
– Точно? – Ко мне подошел пассажир.
Его голос…
Мужчина загородил фару, и я увидела знакомое лицо. Растрепанные темные волосы, нахмуренные широкие брови, зеленые глаза…
От удивления я отшатнулась и вновь шмякнулась на асфальт – это Стивен Рэтбоун!
Не дождавшись ответа, он присел и осмотрел мою руку.
– Может, в больницу? – спросил Стивен. Он снял кожаную куртку и накинул ее на мои голые плечи. – Мы как раз оттуда, друга проведывали.
Верно, Бена.
– Не надо! Я в порядке.
– В порядке? – недоверчиво усмехнулся.
Наверное, я выглядела паршиво. Он коснулся пальцами моего лба, убирая прилипшие волосы. Его руки холодные, но, соприкоснувшись с моей кожей, теплели. Плохое кровообращение.
– Значит, у тебя горячее сердце…
– Что? – переспросил Стивен.
Я помотала головой, с трудом сдерживая слезы, и получше натянула куртку на плечи. Надо же, Стивен Рэтбоун вновь спасает меня.
– Мы виделись? – Он сел на обочину, не боясь замарать джинсы о пыль и грязь.
Стивен помнит меня? Из десятков лиц, смутно, но помнит?
Задумавшись о концерте, мы оба отвлеклись от происходящего.
– Алло, прием! Моя машина! – выл Джерад, бегая вокруг «Порше». Гитарист подлетел ко мне: – Ты! Больная! Идиотка! Хочешь сдохнуть – спрыгни с моста!
– Заткнись, Джер! – рявкнул Стивен, поправляя воротник красной рубашки; кажется, в его гардеробе есть клетчатые рубашки всех цветов радуги. Он щелкнул пальцами: – Точно! Россия… и Германия, верно?
Я, смеясь, кивнула.
Стивен однозначно самый красивый человек на моей памяти. И я не про внешность. В его присутствии я забыла обо всем. Разве важно то, что происходило до этой встречи? Здесь, ночью, на пустой дороге, мне уютно.
– Давай я провожу тебя. Мало ли…
Стивен покосился на друга: тот опять стоял у машины. Думаю, опаснее Джерада Андерсона я никого сегодня не встречу. Стив добавил:
– Я возмещу ущерб.
– Она мне возместить должна! – Джерад обошел автомобиль, встал напротив фары, и я боязливо подняла взгляд: медные пряди гитариста выглядели сальными, зеленые глаза бегали, как у наркомана, а худые руки дрожали. М-да, ни следа от британского обаяния.
– Я куплю тебе очки, – устало ответил Стивен. – Пойдем, немка?
Он поднялся, отряхнул джинсы и подал мне ладонь. Приняв жест, я встала, но Стив не рассчитал силу, и я угодила в его объятия. Аромат сигарет и терпкого одеколона усилился, вскружив мне голову. Несколько секунд мы стояли, обнявшись.
Я отстранилась.
– Было бы куда идти… Я жила с другом… Ну… Больше не живу.
Закрыв лицо руками, я стыдилась, что Стивен видит меня слабой. Как нелепо. Я бежала от боли, а в итоге получила предательство. И приняла его не с гордо поднятой головой, а с очередной истерикой.
– Ты как? – испугался Стив.
Растерянно пробормотав утешения, он обнял меня. Снова. Уже сам.
Окутанная его ароматом, я пыталась запечатлеть в памяти эту минуту. Минуту, когда впервые за много лет чувствовала себя в безопасности.
– Черт! – Стивен нахмурился. – Оставить тебя в таком состоянии… Можешь переночевать у меня. Едем?
– Что?! – одновременно воскликнули я и Джерад.
– Едем! – кивнул Стивен.
А я слабо понимала, что происходит. Ехать к Стивену Рэтбоуну домой? Общаться ближе, чем поклонница и артист? Я мечтала видеть его настоящим. И сейчас он обычный человек, а не звезда сцены. Готов помочь едва знакомой девушке.
Стивен вывел меня из раздумий, переместив крепкие руки с моих плеч на талию. Придерживал, словно боялся, что я потеряю сознание. О да, я близка к тому, чтобы отключиться. И вовсе не от боли в локте.
– На чем, позвольте узнать, вы едете? – саркастично спросил Джерад. Его глаза метали искры.
– На такси, – спокойно ответил Стивен.
Глава 3
Ты же понимаешь,
В сердце любого человека
скрывается похоть.
И я ничем не отличаюсь от других.
© Hurts, «Devotion»АРИВсю дорогу мы смотрели в разные окна. Из магнитолы звучала рок-музыка. «Это последняя ночь, которую ты проводишь одна. Я обниму тебя и не отпущу. Я все, что тебе нужно» [2]. Мы переглянулись, и я смущенно отвернулась. Страшно не было, но совесть мучила: Джерад остался с эвакуатором.
– Он разберется, – угадав, о чем я думаю, сказал Стивен.
Водитель остановился у многоэтажного дома, Стив заплатил за поездку и направился к дверям. Я, придерживая норовившую упасть кожаную куртку, пошла следом. Я боялась отстать и по-прежнему не понимала, что происходит. Это реально? Или гитарист Grape Dreams сбил меня насмерть?
В холле Стивен поздоровался с брюнеткой за стойкой ресепшена и направился к лифту, напевая одну из своих песен. Девушка ответила ему сладкой улыбкой, а на меня посмотрела, будто я оборванка во дворце.
– Вы к кому? – спросила она.
– Ну… я… ну…
– Она со мной, – пояснил Стив тоном, не принимающим возражений. – Запомните ее, и чтобы в другой раз не было подобных вопросов.
– О, – пухлые губы брюнетки сложились в трубочку, – извините.
«В другой раз»? О чем он? Я удивленно уставилась на музыканта. Тот слегка улыбнулся, пожал плечами. Дверцы лифта закрылись.
– Я Ари.
– Я помню. – Но в его глазах мелькнула благодарность: я опередила самый неудобный вопрос. – Стивен.
Будто я могла забыть.
Мы вышли на двадцать девятом этаже. Стив открыл дверь, включил свет и жестом пригласил меня войти. Я неуверенно переступила порог. Вдруг он маньяк? Синяя Борода [3] в мире шоу-бизнеса? Успокойся, Ари, хуже не будет. И, черт возьми, умереть от рук такого маньяка даже приятно!
Коридор плавно перетекал в гостиную. Уютно, в светлых тонах. Незаурядные мелочи, и все связаны с музыкой: у стены прихожей чехол с гитарой, в комнате синтезатор, а на столе – исписанные черной ручкой листы.
Стивен, проследив за моим взглядом, прошел через арку в комнату. Смяв листы, он кинул их в корзину. Я сделала вид, что ничего не заметила.
– Пришлось задержаться, и я снял квартиру, – пояснил Стивен. – Не люблю гостиницы. Живу один.
Зачем он уточнил? Будто обязан мне, будто что-то обещал.
– И декор явно не моя заслуга, – добавил Стивен, швырнув на столик ключи.
Я аккуратно положила куртку на пуфик.
– Точно все нормально? – Он с болью посмотрел на мой локоть.
– Ага, – отозвалась я. – Царапина, не более, – сказала я увереннее.
– Аптечка на полке в ванной… Ты голодная?
– Что?
Мне послышалось? Точно послышалось. Единственное, на что я рассчитывала, – он постелет мне на диване в гостиной и забудет о моем существовании до утра, а потом вежливо попросит уйти.
– Есть хочешь? – перефразировал Стивен, снисходительно улыбаясь.
Я таяла от его харизмы, слушала бархатный голос… Молчала и пялилась, как идиотка.
– Понял. Будем ужинать. – Он рассмеялся. Привык. Разумеется, привык видеть девочек-фанаток. Подпитывают самолюбие, отнимают у себя шансы на его любовь: кому нужна собачья преданность? Неинтересно. – Ты предупредила близких, что останешься на ночь?
«Останешься на ночь» простучало в висках.
– Эм… ну…
– Будь как дома, – перебил Стивен и, смутившись, покинул коридор.
Сердце громко стучало, щеки горели. Когда мечта сбывается, трудно оценить происходящее адекватно.
– В душ можно? – робко спросила я, заглянув на кухню.
Стивен копался в холодильнике и выкладывал на кухонную тумбу продукты. Готовит? Для меня?
– Левая дверь, – указал на коридор.
Щелкнув выключателем, я осмотрела ванную комнату: на раковине зубная щетка в стаканчике, бритва, жидкое мыло и гель с ароматом зеленых яблок. Справа душевая кабина во всю стену.
По привычке закрывшись, я промыла локоть, взяла аптечку и приготовила для глубокой царапины пластырь, остальные заживут так. Стянув одежду, грязную в нескольких местах, я залезла в душевую и подставила лицо каплям. В квартире я и Стивен. Мы вдвоем. Лучше всех фантазий!
Закрутив кран, я вытерлась полотенцем, надела нижнее белье, наклеила пластырь. И вспомнила, что другой одежды у меня нет. Черт!
– Стивен! – крикнула я, морщась от стыда.
– Да, Ари? – так же громко ответил он.
– Неудобно просить, но у меня одежда грязная и…
– Возьми мою, – беспечно отозвался Стив.
В спальне витал запах парфюма, что-то древесное, свежее, волнующее. Я потрогала одежду в шкафу, рассмотрела фото в рамках – с участниками группы, с семьей, с друзьями – и представила, как он жил здесь эту неделю. Один? Или нет?
Пока ревность не окатила мерзкой волной, я выбрала рубашку – непривычно строгую, белую – и ушла на кухню.
Окно распахнуто настежь, ветер трепал мои волосы и покрывал кожу мурашками. Стивен крутился у плиты, как подобает гостеприимному хозяину. Фартука не хватает. Я внимательно изучала мужскую спину, широкие плечи… Безопаснее смотреть на огни ночного города и темную гладь океана. Именно это я и сделала, забравшись с ногами на табурет.
– Ты извини Джера, – сказал Стивен, перекрикивая шипящее масло, – он за авто волнуется сильнее, чем за жизнь. – Стив выключил плиту и повернулся, прислонившись к тумбе. Смотрел, приподняв левую бровь.
Я не обижалась: разве можно злиться на человека, благодаря которому я в квартире Стивена, наблюдаю, как он готовит мне?
– Я люблю водить, но Джерад повернут на тачках. В туре берет автомобиль напрокат, а сейчас, когда мы застряли в Сан-Диего, потребовал привезти его «малышку», фиолетовое «Порше». – Стивен засмеялся. – Джер не такой плохой, честно. Он даже не такой, каким выглядит в интервью. Намного умнее. Полагаю, мы сможем замять ситуацию?
Я медлила, любуясь Стивеном вблизи. И казалось, будто я раздумываю над ответом, прикидываю, какую компенсацию потребовать.
– Ари? – Мое имя на его устах звучало как самый сладкий яд.
– Да, конечно. Я ни в коем случае не считаю Джерада виноватым.
– Отлично, – довольно улыбнулся Стив. Он поджал губы, не зная, что еще добавить, потом отвернулся и открыл шкафчик с посудой.
– А ты… – Смелости придал шок от аварии, и я выпалила: – Ты тоже не такой, как в интервью?
Стивен застыл с тарелкой в руках.
– Я пытаюсь быть искренним. – Он обернулся. – Но у меня, как у всех, есть плохие черты характера и слабости. – Пожал плечами. – Я действительно романтик, это правда. В песнях я ни разу не врал.
У меня отлегло от сердца. Я ободряюще кивнула, показывая, что верю. Для меня творчество группы авторитетнее статей в журналах. И интереснее.
– Вот. – Рэтбоун поставил передо мной тарелку. – Осторожнее, готовил сам! – Он рассмеялся и взлохматил волосы. – Яичница, конечно, не очень подходит для ужина, но я не повар, а всего-то певец.
– Спасибо, Стивен.
Он сел напротив и облокотился на стол. Внимательно смотрел, как я ем. Да, чуть пересолил, но съедобно. Мне хотелось о многом его спросить, но Стивен будто выставил невидимую стену. Он был осмотрителен и вежлив. Привычка знаменитостей – не показывать эмоции всем подряд.
– Спасибо, – вновь поблагодарила я, вытирая рот салфеткой, и добавила чуть тише: – Не только за еду.
– За что еще? – напрягся.
– У меня тут нет родных, парень оказался козлом, а ты предложил мне остаться на ночь, – протараторила я, сминая салфетку в кулаке. – Не волнуйся, завтра утром я уйду.
– Что? Нет!
Я удивленно посмотрела на него. Стивен отвернулся и почесал щетину.
– Эм-м… не торопись. Завтра я отвезу тебя в больницу.
– Со мной все хорошо. – Не получилось подавить улыбку. Случайно брошенное слово? Или?.. – В чем дело?
Блеск в его глазах, неловкость в жестах и застенчивость в голосе придали мне уверенности. Грань «звезда-поклонница» стерта.
– Останься, если некуда идти, – выдохнул Стивен. – Ты выглядишь растерянной, хрупкой… И я больше не могу есть яичницу!
Я пропустила легкий смешок, а потом вскинула бровь – серьезно?
– Правда! Мне одиноко, Ари. Я бы завел пса, но его некому кормить, пока я на гастролях.
– Его могу кормить я.
Пришла очередь Стивена удивиться. Мы будто разыгрывали сценку, явно не всерьез.
– А что? Сам напросился. От меня сложно отделаться!
Мы засмеялись.
– Теперь рассказывай, что произошло? – Стивен вмиг стал серьезным. Он внимательно на меня посмотрел, напоминая, что от реальности мне не сбежать.
– Ничего… – Я принялась водить вилкой по пустой тарелке.
– Нет уж, – отнял столовый прибор, – вдруг ты человека убила, а я тебя от полиции прячу.
Я поперхнулась воздухом.
– Что?! Нет! Все просто. Меня предали. – Я прикрыла глаза, сдерживая слезы. – Парень… Он… изменил.
– Прости, что напомнил.
Холодная ладонь накрыла мою. Я не могла сказать, что чувство неприятное. Напротив, очень… хорошо. И неловко. На мне, кроме рубашки и нижнего белья, ничего. Неловкость сменилась горячей волной желания. Стивен Рэтбоун красивый мужчина, мы одни…
– Ты в порядке? – Стив убрал руку. Похоже, и ему не по себе.
Воздух искрился, будто оголенный провод. Я кивнула, гоня прочь опасные мысли. Остынь, Ари. Он не посмотрит на тебя. Стивен добрый человек, он согласился помочь, но его уровень – модели, а не восемнадцатилетние девчонки.
Я стиснула зубы от обиды. Лучше бы я уехала домой с мыслью «судьба когда-нибудь сведет нас», чем получала от него жалость, как к побитой собаке.
– Да, все отлично. Не будем о нем, предатели умирают для меня… – Я вспомнила шутку Стивена про убийство. – В переносном смысле. Еще раз спасибо, вкусно. – И я понесла тарелку к раковине. Смотрела под ноги, чтобы он ничего не понял.
Завтра я уеду. Все закончится, так и не начавшись.
– Я сам! – вызвался Стив, когда я открыла кран.
– Не стоит, я же ела, а не ты, – прозвучало тихо, губы дрожали.
По мне видно: сейчас разрыдаюсь, обманутая собой. Может, у него хобби: приглашать девушек с концертов, а потом издеваться над ними – дарить надежду и забирать? Спал бы он лучше с фанатками, как его друг Джерад Андерсон. Жестоко, но честно.
Стивен забрал из моих рук тарелку.
Отлично! Я сделала шаг в сторону – давай, мой посуду и отправляй меня спать в гостиную, джентльмен. А потом мы заведем пса, и я буду его кормить. Ха-ха-ха.
Но Стивен не двигался, сжимая тарелку. Смотрел на меня. О чем, интересно, он думал?
Вода из крана убегала в трубу. Молчание ощущалось почти физически. Я моргнула, смахнув слезы, и потянулась к губам Стивена. Пусть он оттолкнет меня. Пусть выгонит. Но я вспомнила, как необходимо было Адаму мое тело, и подумала: да, это я могу предложить. Я хотела Стивена и хотела рискнуть. Если ничего не выйдет, я не буду жалеть.
Его губы приоткрылись, а язык настойчиво проник в мой рот. Я прижалась к горячему телу Стива, закинув руки ему на шею. Мы целовались, и я думала о том, насколько это прекрасно.
Тарелка выскользнула из его рук и со звоном разбилась. Я отпрянула, пробормотав извинения. Как стыдно! С горящим лицом я взглянула на него и увидела, как дьявольски пылают зеленые глаза. Он взял мое лицо в ладони и настойчиво поцеловал.
Он. Меня. Поцеловал.
Я запустила пальцы в мягкие локоны на его затылке. Страсть овладела разумом, я не понимала, что происходит, да и не пыталась понять.
Рэтбоун отстранился первым. Выключил кран, собрал шваброй осколки и достал из джинсов сигареты.
– Будешь? – спросил.
– Не курю.
– И правильно.
Мы стояли на кухне в пяти шагах друг от друга. Стив курил, а я, кутаясь в рубашку, не сводила с него глаз. Он то прислонял сигарету к губам, то убирал двумя пальцами и выпускал изо рта кольца дыма…
Я сглотнула, отвернулась. После поцелуя все обрело новые полутона.
– Значит, ты моя фанатка? – спросил Стивен после сильной затяжки.
– Нет.
– Зачем ты пришла на концерт? – удивился он.
Поведение изменилось: саркастичный тон, резкость в движениях.
– Я не фанатка, я поклонница. Не знаю, влюблена я или все придумала, но меня к тебе тянет. – Я прикусила язык и застонала: – Неужели я сказала это вслух?
– Да. – Стивен рассмеялся. На подоконнике стояла пепельница, он затушил сигарету и добавил с прежней теплотой в голосе: – Ты смешная, Ари, и очень красивая.
От комплиментов я вспыхнула. Надо что-то делать, это мой шанс. Я не могла ничего дать Стивену, только себя. И вновь поцеловала, осторожно касаясь через рубашку. Очертила крепкие мышцы пресса, дотронулась до пряжки ремня. Завтра Стивен выставит меня за дверь. А если нет, все равно уедет в Лос-Анджелес. Оказывается, отчаянье дарует смелость.
Стив ответил на поцелуй. Не размыкая губ, мы прошли в спальню, сшибая все вокруг и жадно цепляясь друг за друга. Стивен начал раздевать меня в коридоре и оторвал пару пуговиц. Черт, надеюсь, рубашка ему не дорога… Сильные руки держали мои бедра, опаляя холодными прикосновениями. Мне хотелось этого, хотелось Стивена Рэтбоуна, и мне льстило, что он хотел того же. Происходящее казалось правильным, предначертанным, неминуемым.
Спальня в кофейных тонах настраивала на жаркую ночь. Полумрак, шелковые простыни. Стивен сбросил меня на кровать и прильнул к губам. Он спускался ниже, по шее и ключицам, оставляя влажные следы поцелуев, а его пальцы гладили мои ноги, приподнимая край рубашки. Я сбивчиво дышала. На мне так мало одежды, на нем – много.
Когда я оказалась сверху, то начала расстегивать пуговицы его рубашки, боясь, что он передумает. Ощутила твердость его возбуждения сквозь ткань джинсов; провела ногтями по подкачанному прессу в направлении ремня.
Стивен напрягся и перестал трогать меня. Его пальцы застыли на талии. Зеленые глаза в темноте казались черными.
– Уверена, что хочешь этого? – хрипло спросил. – Я никогда не спал с фанатками. – Рэтбоун приподнялся на локтях. – Сдерживался.
