Мастера старости: Ценность долголетия на практических примерах

Интеллектуальные способности Джорджа Бэнкрофта, нашего выдающегося историка, в семьдесят шесть лет были настолько сильны, что он смог опубликовать столетнее издание своих работ. В восемьдесят два года он подготовил свою «Историю формирования Конституции Соединенных Штатов». Ему было восемьдесят три года, когда он пересмотрел издание своей истории в шести томах. Его умственные способности хорошо сохранились вплоть до его смерти на девяносто первом году жизни, в 1891 году.

Когда Фрэнсис М. Троллоп приехала в Америку из Англии в 1829 году, чтобы обосноваться в Цинциннати, ей не хватило всего нескольких месяцев до пятидесяти лет. Она была чужестранкой в чужой стране и не имела литературной карьеры. Несмотря на то, что ее предприятие потерпело неудачу, она не сидела сложа руки. За три года, проведенные в этой стране, миссис Троллоп собрала материал для книги «Домашние нравы в Америке», которую она опубликовала в Лондоне в 1832 году. С тех пор, как ей исполнилось пятьдесят два года, и до своей смерти в восемьдесят три года она опубликовала более ста томов, романов об обществе и впечатления от путешествий, составляли сумму ее произведений. Миссис Троллоп была широко известна ее читателям и за тридцать два года ее авторства доход от ее продажи книг, как говорят, достиг ста тысяч долларов.

Гумбольдт является иллюстрацией того, чего стоит человек в интеллектуальном отношении после того, как ему исполнилось шестьдесят или семьдесят лет. Это правда, что он совершил несколько великих дел до того, как ему исполнилось шестьдесят, но его величайшие произведения были созданы после этого периода. Ему было шестьдесят лет, когда по просьбе российского императора Николая он предпринял научную экспедицию на север Азии для исследования Урала и Алтая, Китайской Джунгарии и Каспийского моря. Ему было шестьдесят семь лет, когда он опубликовал в пяти томах «Критическое исследование географии Нового континента». Когда Гумбольдту было около семидесяти четырех лет, он начал писать книгу «Космос: очерк физического описания Вселенной», которая была единогласно признана «одной из величайших научных работ, когда-либо опубликованных». Четвертый и последний том был выпущен только в 1858 году, за год до его смерти в возрасте девяноста лет.

Писателем, завоевавшим репутацию писателя в конце жизни, был Мигель де Сервантес Сааведра. Первая часть «Дон Кихота», которую Карлейль называет «самой радостной современной книгой», была опубликована, когда ему было почти шестьдесят лет и прошло восемь лет, прежде чем вышла вторая часть. Сервантес и Шекспир умерли в один и тот же день, 23 апреля 1616 года.

Приятно читать, как Гете справлялся со своими задачами, пока ему не исполнилось восемьдесят лет. Время, казалось, не ослабляло его интеллекта и не ослабляло его энергии. В своих литературных фазах его жизнь может быть разделена на четыре периода, четвертый из которых – период старости – с 1805 года, когда ему было пятьдесят шесть лет, до года его смерти в возрасте восьмидесяти трех лет. В этот период было опубликовано большое количество его произведений, некоторые из которых являются его величайшими и среди них «Фауст», его шедевр. Первая часть была написана, когда Гете было от пятидесяти шести до пятидесяти восьми лет, а вторая часть была закончена всего за несколько месяцев до его смерти в 1832 году. Некоторые из его самых красивых стихотворений были написаны, когда ему было около семидесяти пяти лет.

В конце жизни Виктор Гюго начал писать некоторые из своих великих произведений. «Отверженные» были написаны, когда ему перевалило за пятьдесят семь и были опубликованы на десяти языках в тот же день в 1862 году. «Труженики моря» были опубликованы, когда ему было шестьдесят четыре года, а «Летопись ужасного года» – семьдесят и в этом возрасте его умственная энергия не выказывала никаких признаков упадка. Роман Гюго «Девяносто три», опубликованный, когда ему было около семидесяти двух лет, считается мудрыми и способными критиками самым мужественным из его романов, с «большей интенсивностью действия и более подлинной трагической катастрофой», чем даже «Отверженные». Последняя часть «Легенд веков», написанная, когда ему было уже за восемьдесят, достигает высшей точки его достижений в лирическом эпосе.

Поразительный пример того, как можно поддерживать умственную деятельность в период, обычно называемый старостью, можно найти в жизни миссис Мэри Сомервилль, выдающегося английского математика и ученого. Она не позволяла себе страдать от ржавчины мозга, становиться раздражительной из-за диспепсии или мрачных мыслей. Ей было пятьдесят лет, когда в 1830 году в Лондоне была опубликована первая из ее важных работ, «Небесный механизм». В пятьдесят пять лет миссис Сомервилль подготовила книгу «Связь физических наук», в шестьдесят восемь лет – физическая география, в восемьдесят шесть лет – молекулярные и микроскопические науки.

В возрасте девяноста двух лет миссис Сомервилль писала: «Я все еще могу читать книги по высшей алгебре в течение четырех-пяти часов до полудня». И до самой своей смерти в Неаполе, в 1872 году, она была занята пересмотром и завершением трактата «Теория различий», который включал в себя несколько изысканных рисунков. Всего за несколько дней до своей кончины она сказала: «Я сожалею, что не доживу до того времени, когда узнаю результаты экспедиции по определению течений океана, расстояния между Землей и Солнцем, определяемого транзитом Венеры и истоков самой знаменитой реки».

Ни один врач в этой стране, за исключением Оливера Уэнделла Холмса, не написал столько томов на самые разные темы, как доктор Сайлас Уир Митчелл из Филадельфии. В своей профессии он был выдающийся и всегда занятой и все же он нашел время для большой литературной работы. Ему семьдесят пять лет, но он по-прежнему активно занимается врачебной практикой и литературными трудами. Я упоминаю доктора Митчелла потому, что его лучшие литературные усилия были сделаны с тех пор, как ему исполнилось пятьдесят лет. Он написал около тридцати томов, не считая ста двадцати пяти эссе и монографий по нервным болезням, ядам и противоядиям к ним, сравнительной физиологии и химической медицине. Его «Хью Уинн», который, по общему признанию, считается одним из лучших рассказов об американской революции, был написан, когда доктору было почти шестьдесят шесть лет. Его остроумная «Комедия совести» была опубликована два года тому назад и книга, которая понравится каждому патриотически настроенному американскому мальчику, – это «Молодежь Вашингтона» доктора Митчелла, которая искусно написана в автобиографической форме. Это было не что иное, как изумительное начинание для человека, который посвятил свою долгую жизнь медицине и научным занятиям. Но его новый роман «Констанция Треско» рассматривается критиками как величайшее из всех его произведений. Это мощное психологическое исследование женщины, чрезвычайно интересное и оно было написано, когда доктору было семьдесят пять лет.

Список имен, связанных с темой «Возраст в связи с умственной деятельностью», длинный и интересный. Снова и снова доказывалось, что наивысшего уровня мужества, проницательности и веры достигали мужчины и женщины после того, как им исполнилось сорок лет.

Глава 3. Можем ли мы пощадить стариков

В то время как тот факт, что многие мужчины и женщины выполнили некоторые из своих лучших работ после того, как им исполнилось семьдесят или восемьдесят лет, это явление ярко проявляется в биографической истории, наблюдается растущее пренебрежение возрастом, проявляющееся в различных занятиях и профессиях. Кажется, что мы едва ли дотягиваем до некоторых жителей Востока в том, чтобы проявлять должное почтение к мудрости лет и опыта.

При обсуждении вопроса: «Можем ли мы пощадить стариков?» Газета «Индепендент» от 2 июля 1903 г. писала: «Самое печальное положение дел наблюдается в некоторых профессиях, особенно в тех, которые так или иначе влияют на общественное мнение. Время от времени кто-нибудь спрашивает, почему сегодня нет хороших газет? Это было время, когда такие издания как «Трибьюн», «Сан», «Таймс», «Ивнинг пост», «Спрингфилд репабликан» помогли войти в историю. Их мнение что-то значило. Это было время, когда их редакционные страницы были написаны людьми с большим опытом. Грили, Дана, Рэймонд, Брайант, Годкин и «Сэм» Боулз были людьми разных взглядов и характеров, но у них было одно общее качество. Они выжили. У них был накопленный опыт. Они не были детьми».

Может быть, и правда, что некоторые из опытных читателей прессы, чьи воспоминания восходят к 50-м и 60-м годам, чувствуют утрату энергичной личности, сильных качеств и умелых, и ясно выраженных мнений выдающихся редакторов, которые, выполнив свою миссию, ушли из жизни. Но разве «Индепендент» не признает, что есть много людей со зрелыми умственными способностями и большим опытом, пишущими редакционные страницы в некоторых из наших сегодняшних широко читаемых газет?

Но «Индепендент» продолжает: «В университетах положение дел грозит стать еще хуже. Современный ректор университета заразился деловым взглядом на вещи. Он думает, что управляет «заводом» вроде хлопчатобумажной фабрики или фабрики по производству колючей проволоки и должен выпускать определенное количество интеллектуалов разных размеров каждый июнь. Для этой работы ему нужно много молодых хастлеров в профессорских креслах, которые могут вести дела по «шаговой живой» схеме кондуктора троллейбуса. Что же касается служения, то достаточно вспомнить о «мертвой черте в пятьдесят лет», за которой, как предполагается, заканчивается полезность священнослужителя. В самом деле, кажется, что сегодня в мире почти нет подходящего места для человека старше шестидесяти, если только это не Верховный суд Соединенных Штатов.

«Вся ситуация, говорим мы, печальна. Это печально, потому что обнаруживает полную неспособность отличить претенциозные вещи от реальных вещей в человеческой жизни. Это печально, потому что результаты будут все более и более разрушительными для качества, манеры, восприятия звука и красоты, которые могут воспроизвести только долгие годы тяжелого опыта.

Молодые люди должны выполнять большую часть тяжелой и активной работы в мире, но есть работа, к которой они не в состоянии прикоснуться. Век, знающий разницу между мудростью и знанием, сохранит для этой работы компетентных людей. Всюду, где манеры и качество все еще пользуются спросом, там, где все еще продаются настоящие товары, всегда находится опытный человек».

Доктор Теодор Л. Кайлер в своей книге «Земля Беула» говорит: "В наш быстрый век существует громкий спрос на молодых людей, а иногда и склонность откладывать в долгий ящик тех, кому уже за тридцать. Но есть люди, которые не будут отложены в долгий ящик или, если они были отложены, общественные нужды снова призовут их и потребуют от них зрелого суждения и опыта. Когда сложное дело поступает в суд, обычно опытный юрист призван выступить с решающим аргументом. Когда молодой врач сбит с толку новой болезнью, то призывают к совещанию старого врача, который отверг все болезни, известные смертной плоти. Когда жизнь Германии подверглась нападению легионов Франции, три старые головы были соединены вместе: кайзер Вильгельм, Бисмарк и фон Мольтке. Вскоре они разнесли вторжение на фрагменты. «Древний приход Франклина, штат Массачусетс, когда-то был встревожен нововведениями, которые угрожали его ортодоксальности и спокойствию. Тогда достопочтенный доктор Эммонс в возрасте девяноста лет надел свою треуголку и, войдя в молитвенный дом, за пятнадцать минут подавил волнения и рассеял туман ереси из атмосферы».

Сможет ли мир пощадить своих стариков, зависит от того, что это за старики. Существуют различные категории пожилых людей. Некоторые люди стареют и ведут скучную жизнь, бесцельную и безразличную. Они очень похожи на человека, которого Ральф Уолдо Эмерсон описывает как человека, который жил «для того, чтобы изнашивать свои сапоги». Есть и другие, чьи возможности и окружающая среда не особенно благоприятны, но если они молоды сердцем и активны умом, то это в какой-то мере влияет на общество, в котором они живут. То, как стареют мужчины и женщины, в значительной степени зависит от образования, целеустремленности, силы воли. Иногда недуг, который не могут предотвратить ни законы гигиены, ни лекарства, приводит к преждевременной старости и делает жизнь обременительной и, казалось бы, бесполезной. Но в большинстве случаев «человек есть человек и хозяин своей судьбы».

Генералу Уильяму Буту, организовавшему Армию спасения в Лондоне в 1865 году, в апреле 1904 года исполнилось семьдесят пять лет. За последние сорок два года он проделал огромную работу по евангелизации, связанной с Армией. Его замечательная личность оставила отпечаток во многих странах. После того, как ему исполнилось семьдесят три года, он активно проповедовал и организовывал проповеди и организации в Америке, Франции, Норвегии, Швеции, Дании, Бельгии, Шотландии и Англии. Ему только что исполнилось семьдесят пять лет, когда он начал активную кампанию против сил зла в Скандинавии, Германии и Швейцарии.

Он величественный старый джентльмен, верный епископ душ! Ему семьдесят пять лет и ни одна церковь не может поставить его в долгий ящик! Никакое церковное собрание не может низложить его. Он хорошо заботился о своем теле. Его сердце и разум постоянно настроены на то, что его вдохновляет. Это делает его молодым и энергичным.

Ценность стариков в государственных делах видна в карьере покойного Джастина С. Моррилла из Вермонта, который в течение сорока четырех лет непрерывно служил в Конгрессе Соединенных Штатов, не считая всего нескольких месяцев. С точки зрения непрерывного пребывания в должности он превзошел рекорд любого другого члена любой из ветвей этого органа с момента основания правительства. За эти сорок четыре года не было ни одного случая, чтобы жители Вермонта хотя бы на мгновение подумали, что сенатора можно пощадить.

Некоторые люди удивятся, прочитав, что, когда господину Морриллу было восемьдесят восемь лет, он занял свое место в сенате Соединенных Штатов и с прежней энергией и ясностью ума возглавил дебаты по вопросу об аннексии Гавайев! Вплоть до месяца его смерти – декабря 1898 г. – его интерес к делам своего государства и нации нисколько не ослабевал. О нем говорят, что он никогда не пропускал ни одной переклички в сенате и что он делал меньше ошибок, чем любой другой человек в общественной жизни.

Как правило, люди склонны забывать, что ценность человека для общества должна измеряться его способностью честно служить, а не количеством его лет. Старейшим профсоюзным деятелем в Соединенных Штатах является Джон Макдональд из Вефиля, штат Коннектикут. Ему девяносто восемь лет и Союз шляпников, членом которого он является, доверил ему должность казначея Союза на сорок лет. В то время, когда я пишу эти строки, господин Макдональд активен и жизнерадостен и выполняет свои служебные обязанности с деловой регулярностью. Он не выставляет напоказ свой возраст, а выполняет свою повседневную задачу с ловкостью, которая озадачивает тех, кто не может понять философию естественного старения.

В 1897 году газета «Чикаго Трибьюн» опубликовала рассказ об одном служителе, который верно проповедовал Евангелие более сорока лет и против своей воли был отправлен в отставку. Он поседел в служении Церкви. Его фигура была несколько согнута, но его голос все еще звучал правдиво. Однако молодые члены прихода сочли его старомодным и он был вынужден покинуть кафедру.

В юриспруденции и медицине человек с седыми волосами и богатым опытом пользуется большим уважением, но не в отношении служителей в подавляющем большинстве церквей. Этот низложенный служитель не разделял чувства псалмопевца, когда тот пел: «О, если бы у меня были крылья, как у голубя, тогда я улетел бы и успокоился». Старый ветеран собрался с духом перед сражением и тяготами дня. Несмотря на то, что ему было семьдесят два года, он начал изучать медицину, а после окончания учебы открыл кабинет и успешно практиковал в течение нескольких лет. Он «умер в упряжке». В описании его жизни говорится, что он назначал лекарства своим пациентам вплоть до дня своей смерти.

Прискорбно, что газета «Трибьюн» не раскрыла личность доктора. Его имя должно быть выделено жирным шрифтом вместе с другими истинными джентльменами, которые являются хозяевами своих лет и которые не опустошают себя жалостью к себе, когда их постигает несчастье.

В Линкольне, штат Иллинойс, живет джентльмен по имени Джеймс Хайд, который более сорока лет назад перешагнул «мертвую черту пятидесяти» и все же его нельзя не пощадить. Он занимал различные ответственные должности, такие как городской казначей, городской контролер, заместитель городского сборщика и опытный бухгалтер в трех деловых домах в Линкольне. Господину Хайду девяносто один год и он уже много лет не пропускает ни одного рабочего дня, если не считать тех случаев, когда летом он берет отпуск на две недели. Одна вещь сделала многое для увеличения его долголетия – он никогда не беспокоится. Он всегда в мире с самим собой. Тот факт, что он стремительно приближается к глубокой старости, не вызывает у него беспокойства.

Чрезвычайно многочисленны примеры, показывающие, что возраст не лишает человека права на какую-либо практическую службу. Вторая баптистская церковь Чикаго не может позволить себе в этом 1904 году расстаться со службами «тети Лиззи» Эйкен, которая в течение сорока лет исполняла обязанности церковного посетителя. Она одна из благородных женщин Гражданской войны, чей героизм и самопожертвование принесли ей широкую славу и завоевали благодарность народа. Она была медсестрой в госпитале с особыми способностями и говорят, что число солдат, которым мисс Эйкен читала отрывки из Библии, с которыми она молилась и чьи глаза она закрывала, когда жизнь в них умирала, превышало три тысячи. После войны она посещала тех, кто нуждался в помощи Церкви, а также в любви и практическом сочувствии посвященной женщины. До тех пор, пока ей не исполнилось восемьдесят четыре года, ее посещения были постоянными. Люди всех классов и состояний были утешены и укреплены ее добрыми службами.

«Тете Лиззи» сейчас восемьдесят семь и в течение последних трех-четырех лет она была очень привязана к своему дому. Но ее жизнь полна солнечного света и оказывает благотворное влияние на всех, кто к ней обращается.

Человек не может стать ни «хозяином своей судьбы», ни «капитаном своей души», пока не научится искусству заботиться о своем разуме и теле. Мужчины и женщины, одержавшие великие победы, несмотря на старость или физические немощи, крепко держали нервную жизнь в своих руках, а также владели своими мыслями. С помощью этих средств они достигают того, что может показаться невозможным для тех, кто мало заботится об умственной культуре или физическом развитии.

На днях я читал о Хардинге Стэнли Гиффаре, первом графе Хэлсбери, который сейчас является старейшим членом британского кабинета. Ему восемьдесят один год и, тщательно изучив законы здоровья, он способен выполнять огромный объем тяжелой работы. Говорят, что он отправляется в Вестминстер в качестве первого судьи королевства в десять часов утра и остается там до четырех часов дня, слушая апелляции. Казалось бы, этого вполне достаточно для судьи с сорокалетним стажем. Но через несколько минут лорд Хэлсбери занимает его место в качестве спикера палаты лордов и остается там до тех пор, пока этот орган не закроется, что часто случается только ранним утром следующего дня.

Хороший пример того, как жить и как служить в старости, можно найти в одном из «Божьих ветеранов» – архиепископе Бостонском Джоне Уильямсе, который стал деканом католической иерархии США после недавней смерти архиепископа Цинциннати Элдера. Архиепископу восемьдесят три года, но он деятелен, здравомыслящий и выполняет огромную работу, связанную с многочисленными деталями, связанными с архиепархиальным служением. Он справляется с каждой ежедневной задачей с тем же хладнокровием, бодростью и рвением, которые были характерны для него двадцать лет назад. Поговорка о том, что «человек не старше, чем он себя чувствует», подтверждается жизнью архиепископа Уильямса. Он научился жить так, чтобы преклонный возраст был честью, а работа – удовольствием.

По-видимому, Колумбийский колледж в Вашингтоне не мог обойтись без услуг Адонирама Хантингтона, который был профессором латыни и греческого языка в этом учебном заведении в три разных периода, начиная с 1843 года и заканчивая 1900 годом. Он был активным профессором до восьмидесяти двух лет, а теперь, в восемьдесят шесть лет, является почетным профессором греческого языка. Он все еще учится и часто читает проповеди в баптистской церкви, к которой принадлежит.

Бывший губернатор штата Техас Фрэнсис Р. Лаббок (Francis R. Lubbock) перешагнул свой восемьдесят девятый год, но все еще находится в упряжке. Он не только интересуется делами штата, но и в возрасте восьмидесяти пяти лет выпустил свою книгу «Шесть десятилетий в Техасе», публикацию, представляющую необычайный интерес и ценность для штата, в котором он прожил шестьдесят восемь лет.

Миссис Аделин Д. Т. Уитни, несмотря на то, что ей уже исполнилось восемьдесят лет, не утратила своего влияния на читающую публику и ее двадцать седьмой том только что вышел из печати. Она называется «Эпизоды Бидди» и тот факт, что она милая, яркая, полезная, интересная, является доказательством того, что сейчас она так же способна помочь и привлечь своих читателей, как и тридцать лет назад, когда она писала свой очаровательный рассказ «Девичество Фейт Гартни».

В «Космополитене» за май 1905 года была опубликована статья Джеймса Халма Кэнфилда, доктора права, библиотекаря Колумбийского университета в Нью-Йорке, на тему «Философия пребывания в Харнессе», из которой я возьму два освежающих абзаца, которыми должна быть завершена эта глава:

Но упряжь, которая позволяет человеку нести всю свою долю жизненного бремени, оказывать свою полную долю служения, никогда не должна быть снята, никогда не может быть отложена в сторону, пока сохраняется какая-либо мера желания и способности удовлетворять желания. Все эти разговоры о том, чтобы «уйти и дать шанс молодым людям» – это величайшая глупость. У молодых людей никогда не бывает «шанса», равного возможности работать бок о бок с теми, кто богат опытом, той мудростью, которая приходит из практических испытаний. Добровольцев под обстрелом поддерживают ветераны, а проницательный человек всегда гонит жеребят со старыми лошадьми. Совет и действие, мудрость и энергия, возраст и молодость, смешанные в правильных пропорциях, обеспечивают наилучшие результаты.

Люди, которые стали эгоистичными, узкими, упрямыми и черствыми и являются препятствием на пути всякого прогресса, не могут быть опровергнуты этим общим утверждением, поскольку они ненормальны, являются скорее наростами, чем частью естественного роста и с ними следует обращаться как с таковыми. Но правило должно быть и заключается в том, что люди становятся слаще по мере того, как они созревают, становятся больше с увеличением количества дней и постоянно становятся все более ценными для себя и для мира. Эта ценность не должна быть умалена и это служение не должно быть сведено к минимуму какими-либо близорукими, глупыми чувствами о том, что нужно «уступать место другим». Мир остро нуждается во всех людях, со всеми их способностями и силами, наиболее мудрыми, разумными, бескорыстными и действенными в течение всех возможных дней. Перепроизводства в этом направлении быть не может. Всякое иное, кроме самого полного и продолжительного развития всего человека и каждого человека, ослабляет и обедняет всех людей.

Глава 4. Два взгляда на старость

Когда годы жизни Хогарта подходили к концу, он написал картину, в которой его целью было проиллюстрировать конец человеческой жизни. На консервной банке лежали разбитая бутылка, треснувший колокольчик, ненатянутый лук, падающая вывеска таверны под названием «Край света», кораблекрушение, лошади Феба, мертвые в облаках, луна в последней четверти и мир в огне. «Еще кое-что, – сказал Хогарт, – и я это сделал». Затем он добавил к этой картине сломанную палитру художника. Это была последняя работа, которую он выполнил. Таков был взгляд Хогарта на старость незадолго до того, как его жизнь закончилась в шестьдесят семь лет.

На фоне этой мрачной картины, представляющей чувства Хогарта относительно того, чем была для него жизнь, я хочу противопоставить надежды, стремления и веру доктора Эдварда Эверетта Хейла. Около десяти лет назад преподобный доктор Генри М. Филд, редактор нью-йоркского журнала «Евангелист», опубликовал в своей газете беседу с доктором Хейлом, в которой говорилось следующее:

«Мы стали предсказывать недалекое время, когда мы перейдем в другую сферу. Это нисколько не омрачило разговор. Я спросил доктора Хейла: «Бросает ли на вас тень мысль о том, что жизнь подходит к концу? Ведь мы только переходим от одной стадии к другой». Тогда я сказал: «Ты не сомневаешься насчет будущей жизни?» «Ни в малейшей степени», – был его ответ. Я ответил: «Я говорю со всей искренностью, что, хотя мне почти семьдесят три года, я не был бы ни на день моложе себя». «Ни то, ни другое», – решительно заявил доктор Хейл. «Вы отпрянули при мысли о переходе из известного в неизвестное. Напротив, я иногда чувствую страстное желание узнать, что находится за завесой и мне не терпится увидеть, как поднимается занавес. Для такой смерти есть нечто иное, как переход из тьмы к свету». Смерть за каждого из нас может быть «поглощена победой».