Затянутое королевство: Приговор Лазаря

Даже битва с выродками пламени для такого оружия не была испытанием.

Прокатившись под размашистыми ударами двух Браан-ву, его хозяин играючи обезглавил их и пронзил живот третьего монстра, подняв того высоко над землёй. Когда ряды неприятелей пополнили ещё пять чудовищ, Равус точно знал, что должен сделать. Он выпустил весь накопившийся гнев, и зеницы его загорелись огнём янтаря. Прозванный народом дезертир разделил свой клинок надвое, разорвав пронзённое им тело Браан-ву в клочья, и засим орудовал двумя одноручными мечами.

Лавируя меж вражескими ударами, Вал’Гавсми наносил собственные. Битва давалось ему легко, словно резвый танец у костра пред новолунием. Один взмах, два – и пара выродков отправилась на тот свет. Парные клинки вращались по собственной оси с бешеной скоростью и, рассекая тела жертв, держались в ладонях Равуса вопреки силе притяжения. Некая волшба полнила их металл – иного объяснения попросту нет.

За всё время боя на землю не упало ни одной капли крови. Руки, ноги и головы… Ошмётки чудовищ летели в разные стороны, но следовали за ними лишь искры. В жилах Браан-ву струился огонь, который Пожиратель Слёз сдувал порывами ветра от каждого удара. И вот враги на пути к воинской цели сгинули, а тех, кто по глупости подобрался с тыла, ждал неприятный сюрприз… Вал’Гавсми соединил парные лезвия и лёгким движением опустил меч в землю по рукоять. Ступив рядом с ней, чудовища не догадались, что угодили в ловушку – Равус крепко сжал свой стальной кулак и призвал поле янтарных шипов вокруг Таа̀р-Итѝра. Испепелив Браан-ву, они зарылись в почву, а рука Избранного Кузней вновь сжала Пожиратель Слёз, что возник в ней через секунду.

Равус даже не обернулся.

***

Между тем, Польдаар и его наниматели из отряда Рейме Красного (так звали солдата с повязкой) продвигались к северной границе деревни. Увозя выживших, они и подумать не могли, что наткнутся на настоящее порождение Янну-Корру. Закованный в тяжёлый доспех высокий огненный монстр преградил ворота двуручным мечом и ждал, пока хоть кто-нибудь осмелится бросить ему вызов. Рогатый шлем на его голове явно принадлежал глашатаю тсандерского отряда Монолитников5, стало быть, сей выродок прибыл из далёких земель короля Салливана Рассудительного.

Джуно оставил скакуна, дабы решить общую проблему.

– Ты куда собрался?! – закричал Рейме. – Это же настоящий Браан-ву! Огненное чудище из мифов про Янну-Корру! Ты книжки не читал?! Он тебя убьёт в два счёта!

– Такой бандурой он не найдёт даже вшей в заднице великана.

Голос храброго ильгала напоминал прилив океанических вод – такой же неотвратимый.

– Он охраняет ворота и не двигается с места. Как убью его, мы поедем дальше.

– Ты, конечно, Менсис, но откуда уверенность в победе? Вдруг где-то поджидают ещё монстры? Вокруг много деревьев, и огонь до них пока не добрался. Браан-ву могут прятаться в листве, ты не думал об этом?!

Такую глупость Джуно не мог стерпеть. Остановившись на полпути, он ухватился за лоб ладонью и демонстративно покачал головой, ибо логика солдата опаршивела в самом своём корне.

– И как вы умудрились выжить в бою против головорезов Тулиса? – подумал ильгала вслух. – Деревья от того и целы, что здесь нет врагов, олухи! Будь здесь Браан-ву, они бы сгорели дотла! Наш противник один и я с ним разберусь!

Польдаар подошёл на допустимое расстояние.

Ещё полметра, и меч чудовища попадал в зону его досягаемости. Незакалённому бойцу такой форы было бы недостаточно, а умельцу, искушённому риском, вполне хватало. Человек-амфибия улыбнулся, поманил врага к себе рукой и, едва завидев движение корпуса, придающего скорости тяжёлому лезвию, уклонился от удара, сделав всего один шаг назад. Меч стража ворот с треском врезался в камень, и, прежде чем осознание пришло к нему, Польдаар совершил молниеносный рывок, перерезав богопротивное горло своими кинжалами. Никто даже моргнуть не успел. Всем показалось, что напарник Равуса исчез и появился вновь.

– Как ты это сделал?! – закричал Рейме.

– Это просто навык. Сила и скорость вкупе с координацией. Ну и полным отсутствием мозгов у этого поганца. Что я могу сказать? Мы довели выживших до ворот, достопочтенные мужи! Сопроводите их к холму, а я пока пойду искать Вала. Я не могу оставить его здесь. Когда найду друга в добром здравии, мы встретимся у холма Траона.

Рейме спешился, дабы пожать руку новообретённому товарищу.

– Честь стоять с тобой в одном ряду. Мы не будем терять время и пока пошлём гонца в Сангерхъем. На рассвете отправимся туда, а бандиты Тулиса пускай подождут. Если увидишь Вала, передай, что нам жаль.

– Жаль? С чего это?

– Мы сомневались в нём, назвали трусом. Это неправильно. Если вы оба справитесь с напастью и вернётесь, мы всегда будем рады видеть вас в нашем отряде. Ты уверен, что тебе не нужна подмога?

Джуно кивнул.

– Да. Одному надёжнее. Так меня, скорее всего, не заметят.

Полные уважения друг к другу, они расстались на время. Солдаты направились к холму Траона, взяв под защиту жителей Гуло, а бесстрашный ильгала направился выручать друга, бросившего вызов первородному злу. Польдаар не взял с собой подкрепление, потому как его верной помощницей была редкая тень. Она сохранила крупицы сил в борьбе против всепоглощающего огня, который Равус сдерживал в одиночку.

***

Прикончив очередного выродка, он понял, что сбился со счёта. Пожиратель Слёз в его левой руке насыщался битвой, покуда правая служила щитом. Ею Равус перехватывал вражеские удары, отбивал стрелы и пробивал доспехи. Поистине, невероятная мощь таилась внутри стального кулака. Такой мог бы позавидовать сам Лавгут, в молодые годы единолично бросавший вызов землям Войтшира.

С каждым новым ударом Избранный Кузней приумножал свою ярость. Он прорвался в самое сердце поселения и, увидев разрушенный длинный дом, не поверил глазам: пламя поднималось до небес, опоясывало луну и сливалось с ней в огненный шар, багровым светом озарявшим поле брани. Под покровительством родной стихии Браан-ву становились сильнее. Пропитанные жаром, они накинулись на Равуса, чтобы вновь накормить Таа̀р-Итѝр. Меч сокрушил четвёрку тварей одни ударом и помог хозяину подобраться к эпицентру горения чуть ближе.

Вал’Гавсми увидел его – виновника всех бед деревни Гуло.

Высокий, на две головы выше двухметрового Равуса; грозный – огонь рядом с ним превращался в послушного зверя; источающий ауру ужаса Чёрный Рыцарь. Всё его тело покрывал шипованный стальной доспех, окаймлённый тонким слоем магмы. Стекая вниз по округлому нагруднику, она соединялась с кончиками острых пальцев чудовища на лету – не могла припасть к земле, ибо оно управляло стихией, призывая крупицы жара к рукам.

Равус удивился подобной способности, но отвлекаться ему было нельзя. Он искал слабое место оппонента, рассматривая его.

Спину Рыцаря закрывал внушительный плащ, сотканный крупной чешуёй ящера из Гинлана6, а голову защищал шлем, увенчанный кривыми рогами. Опускаясь к подбородку параллельно забралу, откуда били потоки гари, они стремились вперёд, точно бивни. Лик чудовища нельзя было разглядеть из-за шлема, но его красные глаза передавали полное отсутствие эмоций.

– Ты, наверное, главный, – проговорил Избранный Кузней. – Ну и видон у тебя. Слишком пафосный для монстра. Что тебе нужно в этой жалкой деревушке? Это жопа Халлендора – тут веками ничего не происходит. Неужто ты решил встряхнуть жизнь местных?

Чёрный Рыцарь ничего не ответил. Встав с Вал’Гавсми на одну линию, он окинул взглядом длинный дом, кой, окончательно сдавшись огню, развалился на составляющие и стал пепелищем – фоном для предстоящей дуэли.

– Видимо, говорить не умеешь. Так даже лучше. Ты не сможешь меня разболтать. Хер ли яйца мять?! Нападай уже, ты, ничтожный…

– Не так григор должен разговаривать со страшим братом, – молвил недруг.

И очи Равуса остекленели. Утратив боевую спесь, он попятился назад.

– Локселлус? Так, подождите… Неужели это ты?

– Попрошу… Локселлус Обугленный Пасынок отныне.

Вдруг Рыцарь призвал огненный меч, не уступавший по размерам Таа̀р-Итѝру, и в одном вертикальном ударе обрушил всю мощь стихии на оторопевшего Равуса, заставив его защищаться. Как только клинки соприкоснулись, волна омерзительного лязга прошла деревню Гуло насквозь. Она долетела до её границ и вернулась обратно, усилив влияние пламени, заставив его расчертить круговую арену битвы воинов, равных в мастерстве владения оружием.

Вал’Гавсми пытался перейти в открытое наступление, однако мысли о личности разорителя не давали ему покоя.

– Я думал, ты давно погиб! Мне пришлось стоять у пустой могилы и мириться с тем, что я никогда не предам тебя священной земле! Что произошло?! Где ты был всё это время?! Говори со мной, быть богам впроголодь7!

– А станут ли слова для тебя истиной? – вопросил Локселлус, продолжая изматывать Равуса цепочкой атак. – Сомневаюсь…

– Ты Вал’Гавсми! Немедленно приходи в себя!

Таа̀р-Итѝр и огненный меч упирались друг в друга, а Избранный Кузней и Обугленный Пасынок не желали уступать. Вот они: два воителя, каждый стоял на своём, не согласный сдаваться или делать хотя бы один шаг назад. Воля против пламени, решимость против ярости. В итоге Локселлус взял верх над соперником и, оттолкнув того свободной левой рукой, выбил Пожиратель Слёз из стальной хватки. Меч пал на землю, а Равуса отбросило к конюшне напротив длинного дома. К тому, что от неё осталось…

На долю секунды тьма поглотила взор дезертира. Стенания костей напомнили ему, что человек слаб по своей природе. Вал’Гавсми инстинктивно выставил правую длань пред собой, дабы призвать верный клинок, но тот, увы, не откликнулся. Пожирателю Слёз мешало препятствие – поножи Чёрного Рыцаря. Сам того не ведая, он наступил на меч, кой, дрожа и противясь, рвался к владельцу. Слишком крепка была пята монстра, и даже металл, способный пропускать пространство, не мог одолеть её.

Тяжко вздохнув, воители переглянулись.

– И что теперь? – вопросил Равус.

Его брат Локселлус уже почти победил, однако в последний момент убрал ногу с Таа̀р-Итѝра и позволил честному бою продолжиться. Так, не веря глазам своим, Избранный Кузней поднялся с земли и снова попытался заговорить с братом:

– Значит, ты всё-таки помнишь, кто ты? Ты Вал’Гавсми! Ты моя семья!

– Я больше не принадлежу жалкому роду твоему, – отозвался спокойный Рыцарь. – Пламя Янну-Корру ведёт меня, и скоро Четыре Королевства падут одно за другим. Здесь я не нашёл, что ищу, и единственный, кто сейчас стоит на пути моём, – это ты, Равус. Не стану я просить уйти с дороги, ибо не послушаешь ты… Тебя можно урезонить лишь силой.

Локселлус набросился на того, кто некогда разделял с ним кровное причастие. Обхватив огненный меч обеими руками, он нанёс серию размашистых ударов, кои Равус мастерски отразил. Братья бились яростно, смотря друг другу в глаза. Не было нужды отслеживать выпады. Верные военному ремеслу длани делали работу сами собой. Непримиримые соперники обошли арену кругом и наконец один из них выдохся.

Избранный Кузней пал на одно колено. Закрывшись Пожирателем Слёз, он принял тяжесть атак Локселлуса. Чёрный Рыцарь бил что есть мочи в попытке пробить оборону, и, когда хватка Вал’Гавсми младшего не выдержала, он обронил меч, закрывшись стальной рукой. Равус справился с одним ударом, однако второй готовился принять челом.

– Вот и всё… – молвил старший.

Утратив блеск янтаря глаза Избранного Кузней отразили силуэт смерти. Пламенный меч предводителя Браан-ву был готов без доли сожаления обезглавить его, но, едва коснувшись кончиков волос жертвы, остановился, зависнув в воздухе.

Равус думал, что он уже мёртв и восседает в чертогах богов, но, к счастью, это было не так.

– Я жив? – бросил Вал’Гавсми младший.

Локселлус даже не смотрел на него. Внимание Рыцаря приковал таинственный муж в тёмно-зелёных одеждах, стоявший перед ним. Лик незнакомца скрывал шарф, из-за которого были видны только глаза, а в руках он держал прямой меч, направленный на Обугленного Пасынка. Над полем брани нависла молчаливая пауза, обрамлённая абсолютной неподвижностью трёх воинов.

Избранный Кузней прервал её:

– Ты кто такой? Ты пришёл помочь ему или мне?

– Сегодня я ваш лучший друг! – ответил решительный незнакомец. – Я не дам монстру исполнить задуманное!

Сделав всего один шаг, он заставил Локселлуса отступить. Чёрный Рыцарь исчез, объятый огненным вихрем, и оставил после себя лишь горестные воспоминания. Вслед за ним пропали и все признаки бесчинствовавшего пламени. Деревня погасла, а обращённые в прах землепашцы отдались в надёжные руки ветров.

К концу боя подоспел Польдаар. За миг до исчезновения Обугленного Пасынка он успел разглядеть его издалека.

– Кого я только что увидел?! – спросил человек-амфибия, достав кинжалы.

Ему ответил незнакомец в шарфе.

– Нет нужды пускать оружие в ход, достопочтенный Польдаар Джуно. Этот Чёрный Рыцарь исчез, а я не враг тебе и твоему другу Равусу Вал’Гавсми.

– Ты знаешь наши имена?

– Я наслышан о подвигах двух великих воинов, и мне очень приятно познакомиться с вами лично.

– Не взаимно, – пробурчал Равус.

Он отряхнулся от пыли и встал на ноги.

– Кто ты такой? Почему прячешь лицо и помогаешь нам?

– Полно! – вклинился Польдаар. – Не тебе его осуждать за тайну личности. Ты сам проходил в капюшоне полторы недели, не снимая его ни на час.

Уложенный на лопатки одним достойным аргументом, Вал’Гавсми лишь рыкнул, облокотившись на Таа̀р-Итѝр, воткнутый в землю.

– Я прячу лицо из-за особых обстоятельств, – продолжил незнакомец. – Но если его нельзя показывать, то простите, боги, где же мои манеры? Я совсем забыл представиться. Меня зовут Уэйн, и ведёт меня зов несовершённого подвига.

– А нас ведёт зов пустых желудков и уставшие лошади, – огрызнулся Равус. – Пусть их и кормят лучше, чем нас, но даже они обалдевают от вечной дороги.

– Друг мой, ну разве так говорят со спасителем?

– Да, Польдаар Джуно, на моём языке именно так. У меня нет ни желания, ни настроения обмениваться комплиментами и благодарностями. Я только что дрался с родным братом, которого не видел восемь лет!

Тотчас Польдаар остолбенел от услышанного. Его глаза округлились, а руки пали по швам, крепко держа кинжалы.

– Дрался с родным братом? А он у тебя был? Почему ты не рассказывал мне раньше?!

– Потому что мы знакомы всего год, вот почему! Для меня этого слишком мало, чтобы я выкладывал тебе всю свою подноготную. Поздравляю! Теперь ты знаешь! И ты тоже… Уэйн… Вот моя благодарность за то, что спас мою задницу.

– Это большая честь, – сказал тот, поклонившись. – Боюсь, твой брат стал вместилищем пламени Янну-Корру, и теперь, когда легендарное чудовище вернулось к жизни, наши земли в большой опасности. Если моё мнение хоть что-то значит, предлагаю отправляться в Сангерхъем. Нужно сообщить новости королю Лавгуту. Я уверен, он что-нибудь придумает. Вполне возможно, даже вступит в сражение с верховным Браан-ву!

– Его даже в соседнюю деревню не отпустят, – бросил Вал’Гавсми.

– Это почему же? Я не здешний и не понимаю, как работает политика Халлендора. Объясните мне, пожалуйста.

Отмахнувшись от просьбы, Равус водрузил Таа̀р-Итѝр на плечо и направился к северным воротам, дабы покинуть деревню Гуло. Польдаар пошёл следом вместе с новым знакомым и решил грамотно истолковать ему положение вещей.

– Чтобы ты понимал, Уэйн, Лавгут нагружен государственными проблемами. Он погряз во внутренней политике и параллельно борется с бандитами Тулиса, которые уже порядком обнаглели. Поэтому мы и прибыли в Гуло. Равус и я точно знали, что тут будет околачиваться отряд солдат. Мы сыграли спектакль, мол, мы простые наёмники и хотим заработать на заварушке с Тулисом, а по итогу всё наше предприятие накрылось. Браан-ву сожгли деревушку, и Лавгут теперь застрянет в полной зад… Извини меня.

– В полной заднице, я тебя понял, – дополнил Уэйн. – То бишь загвоздка в том, что отныне на плечах властителя две проблемы. Он должен разобраться с Тулисом и победить порождения Янну-Корру. Это достойный подвиг! Я уже слышу песни бардов!

– Песни? Пфф… – Равус громко оповестил, что слушает диалог. – Я смотрю, вы за пять минут стали настоящими друзьями! Можете даже в один сортир парочкой ходить! И раз уж вы тут обсуждаете всякое, дайте и мне тогда закинуть малость бронзовиков.

– Милости просим.

– Даже хором отвечаете! Мать его гнать8… Я хотел сказать, что подвиги перво-наперво дают деньги, которые помогают заполнить желудок едой. Для меня это главное, а не какие-то там песенки. Доблестный воин – это воин при деньгах. С ними он сытый и довольный.

– Интересная точка зрения, Равус Вал’Гавсми, – проговорил Уэйн. – Но для меня всё иначе. Доблесть воина мерят не златом иль серебром, а ладностью песен, сложенных о нём. Поэтому я и спешу в Сангерхъем. Я совершу великий подвиг!

– Удачи, пацан…

Ворчун ускорил шаг, оставив компаньонов позади. Он накинул капюшон, дабы солдаты Рейме его вдруг не узнали, и скрыл Пожиратель Слёз в небытие. Клинок растворился, аки капли крови на берегу, омытые волнами рек города Мезос.

Теперь, оставшись наедине, Уэйн и Польдаар могли всласть наговориться. До ворот было десять минут пути, и парочка достойных тем нарисовалась на горизонте.

– Он всегда такой вредный?

– О-о-о! Да! Мне понадобилось полгода, чтобы привыкнуть. Равус всегда хмурый и недовольный. Брюзжит себе под нос, всех во всём обвиняет и почти никому не доверяет… В общем, славный малый, если ты понимаешь, о чём я.

Джуно в шутку пихнул локтем идущего по левую руку собеседника.

– И это не сарказм! Он прирождённый воин и всегда придёт на помощь тому, кого считает другом! Правда… Я не совсем уверен, что я его друг. Он меня так никогда не называл, а значит, есть повод переживать. Чего уж там, из него заслуженную благодарность вытянуть – это целое дело.

– Я заметил…

– Когда наступит момент, я выдавлю из него признание. И кста-а-а-ти! – протянул ильгала. – А почему Чёрный Рыцарь струхнул, когда увидел тебя? Это было странно, если не сказать больше.

– Даже не знаю…

Уэйн пожал плечами и призадумался.

– Я перебил целую кучу Браан-ву на востоке деревни и услышал звуки чужой битвы. Конечно же, я рванул туда на полной скорости, увидел Равуса и захотел помочь. Тот жуткий Рыцарь просто посмотрел на меня, а потом исчез. Наверное, он подумал, что сразу с двумя противниками ему не справиться.

– Стало быть, ты достойный компаньон, если отпугиваешь чудовищ. Мы всё равно собирались в Сангерхъем, и я очень рад, что мы тебя подцепили. Втроём нам будет гораздо проще. И раз уж мы в одной лодке, Уэйн, скажи мне, откуда ты про нас знаешь?

– Лицо Равуса не узнать невозможно, ведь он очень известная личность. А ещё он носит метку изгнанника-дезертира. Сложив два и два, я догадался, кто передо мной. Это высокий муж со шрамом на щеке и со стальной рукой, которая призывает двуручный меч, разделяющийся на два одноручных. Кого ещё можно встретить? Кто подойдёт под это описание? Мне кажется, никто. Поэтому Равус и носит накидку с капюшоном. Так ему гораздо легче спрятать собственное я.

– Ладно, убедил. А как ты меня узнал? Для новых и старых гинов все ильгала на одно лицо, пусть я и уродился красавцем.

– Мне проболтался один выпивоха из корчмы на перепутье. Он сказал, ты обыграл его в анкор9 и оставил с пустыми карманами.

Поняв, о ком идёт речь, Польдаар улыбнулся во весь рот.

– Вот засранец… Будет время, наведаюсь к нему и научу держать язык за зубами. Ты молодец, что всё разузнал, но в отличии от Равуса мне не нужно прятаться от гинов. Моя метка только для ильгала.

– Ты тоже изгнанник?! – удивился Уэйн.

– Не для твоего народа. У гинов и кирианцев клейма клятвопреступника не существует, однако у народа глубин это страшный грех.

Джуно одним ловким движением снял перчатку с правой руки. На тыльной стороне ладони сияла метка изгнанника «Гаот», что на языке ильгала значило «клятвопреступник».

– И какую же клятву ты нарушил?! – вопросил Уэйн. – Это как-то связано с Равусом?

– Нет и ещё раз нет. Наш ворчун Равус – просто дезертир. Он отказался участвовать в войне Четырёх Королевств. Я, признаться, не до конца знаю его историю… Некоторые говорят, что он трус, другие уверяют, что это неправда, и у него была веская причина покинуть поле брани при Мезосе. У всех есть аргументы, но ни у кого нет доказательств.

– А сам ты как думаешь?

– Хм… – Джуно взялся за подбородок. – Логика мне подсказывает, что такой здоровенный дуб, как Равус, вряд ли стал бы бежать. Ты только посмотри на него! Два метра и ещё пол головы! Великан! Только какой-нибудь ма́гнир будет выше Равуса! Иногда мне кажется, что нет никакого смысла в его накидке… Его и так по росту узнают, просто не хотят наживать себе проблемы. Хотя… Солдаты Рейме его не узнали.

– Может быть, везение, а, может, божий промысел.

– Кстати, о божьем промысле…

Джуно вытащил из подсумка аккуратно сложенную фиолетовую накидку из тончайшего шёлка.

– Полагаю, тебя не смутит её окрас и тот факт, что она краденая. Ты спас моего друга, Уэйн, и это единственное, чем я могу тебе отплатить. Возьми накидку в качестве подарка. Можешь снять свой шарф.

– Спасибо, Польдаар, мне очень приятно. Это прекрасный дар, но, если не возражаешь, я надену его, когда останусь наедине с собой и только поверх шарфа. Я намерен сохранять инкогнито до прибытия в Дом Песен.

– Почему именно дотуда?

– Хочу заявить о себе прямо перед Королём Лавгутом. В Сангерхъеме начнётся мой великий подвиг, который я поклялся совершить.

Более объяснений не требовалось. Три героя добрались до северных врат деревни и, воссоединившись с солдатами Рейме у холма Траона, поведали им свою историю. Без подробностей о родстве Равуса и Локселлуса, но максимально красочно, дабы никто не остался равнодушным. Общим голосованием было принято решение немедленно седлать коней и скакать в Сангерхъем. Долг взывал к войнам, кои несли весть о пробуждении древнего зла.

По преданию, убить Янну-Корру мог лишь Пламень, способный проливать слёзы – единственный в своём роде его брат Граате-Корру. К несчастью, тот стал жертвой заговора огненного народа Браан-ву и пал от руки чудовища, связанного с ним узами крови. Янну-Корру обманул брата, заманив в ловушку, и лишил его жизни. Чтобы ни у кого не было шанса воскресить падшего, он разделил Плачущее Пламя на четыре фрагмента и позаботился об их сохранности. Единственный найденный фрагмент находился в распоряжении короля Лавгута Орнийского – меч Флерсенблад таил в себе кровь пламени. Пусть он и не мог убить Янну-Корру, но точно был способен запереть властителя Браан-ву на несколько сотен лет в чертогах Затянутого Королевства – места, где жизни людей ничего не значат.

Оставалось три фрагмента и очень мало времени.

Равус не знал, почему воплощение воли зла Локселлус наведался в деревню Гуло и куда Обугленный Пасынок направился дальше. Избранный Кузней предпочитал не изводить себя домыслами, однако чётко понимал главное: гонка между жизнью и смертью, между богами и Браан-ву, между добром и злом началась. Победителю доставалось всё, а проигравшему – ничего.

Так скорее же в Сангерхъем.

В Дом Песен и высоких стен.

Изображение 1: Браан-ву в деревне Гуло

Предание первое: огонь

Мы помним пламя его – жар тысяч порочных душ, изувеченных грехом, страшнее коего не видел белый свет. Мы помним дыхание его – миазмы, порождённые внутренним страданием – завистью к брату, что способен проронить слёзы. Он один таков, оттуда и желание приравнять его к остальным – спустить с пьедестала, дабы утопить в жидком огне. Тот, что дарил нам надежду, сгинул. Позабыт народом, как простым, так и видным богам. А тот, что внушал страх всем и каждому, продолжает жить.

Мы помним аколитов его – подчинённых бесчисленными обещаниями, осквернённых пламенем, испепелившим их человеческое естество. Мы помним жажду его – кровопролитие, оставленное в угле, просочившееся до самого края света, где нет места храбрым и высеченным в камне. Изображения, фрески и скульптуры его буквально кричат, что порочный огонь жив и по сей день – Янну-Корру следит за нами и ждёт своего часа. Когда неравнодушный оступится, а кающийся отвернётся от облика покаяния своего.

Мы помним ярость его – бушующий смерч, сорвавший лик Бастиона Ауроса; солнца не устрашившийся, вызванный одним лишь пороком. Мы помним глас его – сладкий, навевающий воспоминания о доме, давно утраченном, стёртом временем неумолимым. Те песнопения сломили не одного и не тысячу, ибо все мы в глубине души желаем покоя. Сколько предателей было рождено и сколько увязло в земле? Мы знаем, но страшимся сказать… Голосу нашему никогда не достичь звучания того, что породило чудовищ средь тех, кто родился для борьбы с оными.