Темное Наследие II: Дикое Поле

[Получено звание – фолловер (ад.п., точн.: 12%)…]

[Обнаружена новая характеристика: фракционная слава (ад.п., точн.: 69%)…]

[Замечена аномалия: эфирные показатели духовного тела не соответствуют последним зафиксированным значениям! Обнаружен скачек плотности тела сновидения на … 0,32%!]

[…]

[Внимание! Ваше звание автоматически было повышено до уровня … подчиненный (ад.п., точн.: 47%)…]

[Плотность тела сновидения возросла на 3,2%!]

[…]

[Внимание! Автоматически был сформирован запрос на получения вами нового звания … приказчик (ад.п., точн.: 44%)… Запрос поставлен на общее голосование…]

[…]

[Внимание! Обнаружен новый интерфейс управления локацией Лукоморье! Начата адаптация интерфейса под имеющую систему…]

[Ориентировочное время адаптации: от 1 у.г. до ∞…*]

[Уровень доступа к новому интерфейсу будет определен после получения вами окончательного звания по результатам голосования…]

[*Для ускорения адаптации всесторонне исследуйте локацию Лукоморье!]

Информация оказалась интригующей, но ни разу не понятной. Что за фракция? Как я к ней присоединился? Как отсоединиться? Что за новая характеристика, что она дает и как копится? Что за приказчик такой и кто будет голосовать? Пояснений, естественно, никто не дал, в этот раз система для разнообразия ответила, что данные на Сервере отсутствуют и с самозабвением углубилась в анализ.

Не менее интригующей оказалась информация о новом интерфейсе, позволяющем управлять локацией. Он никак нигде не фигурировал и не отображался, поэтому я решил внять рекомендациям системы и подойти к вопросу исследований территории Лукоморья со всей возможной ответственностью.

Появление новой характеристики натолкнуло на мысль заглянуть в свой статус. Оказалось, что помимо «фракционной славы» там имеется еще и некая «глобальная слава», появление которой я умудрился проморгать. Полагаю, что она появилась одновременно с сообщением о начале битвы за Трон Всевышнего.

Я вывел иконку нового «баффа» на плотность тела сновидения виде облачка с процентами внутри, а также две шкалы-значка для славы с нулевым пока значением в интерфейс и решил понаблюдать за прогрессом и изменениями, чтобы понять, как именно они копятся.

С быстрыми перемещениями тоже было непонятно, ясно только что теперь такая возможность имеется. Скорее всего надо будет найти вторую такую плиту и тоже ее пройти, чтоб получить возможность быстро перемещаться между ними.

Еще я заметил, что после этой «перепрошивки» восприятие некоторых камней в дубраве изменилось. Сложно описать словами как именно, поскольку никаких реальных физических отличий от остальных камней я не нашел, но вот по ощущениям некоторые из них теперь казались более теплыми или холодными, более красными, более синими, более горькими; глядя на них, в голове появлялись такие странные ассоциации. Хотя я трогал камни, нюхал, даже лизал – горячее, холоднее, колючее или горше они не стали. Ощущения были сугубо эфемерными, на уровне нрава. Так бывает – смотришь на что-то и тебе это что-то нравится, или не нравится. Вот я также смотрел на определенный камень и мне казалось, что он соленый, или синий, или колючий.

Таких эмоционально-окрашенных камней в дубраве было не много, приглядевшись к ним повнимательнее я понял, что в своей структуре они содержат общую геометрию одного из восьми камней-обелисков, которые выросли вокруг плиты на месте Эхита.

Их назначение открылось весьма скоро, шило в мешке не утаишь: в один из прекрасных дней я услышал, как бредущая рядом жар-спригган пронзительно вскрикнула и устремилась в чащу. Я рассматривал дендроидов как гипотетических вассалов, берегущих русалочьи угодья, поэтому пустился следом чтоб помочь, если обнаружится какая-то угроза пострашнее оленя, ощипывающего ветки.

Спригган устремилась к одному из камней, которые воспринимались мною как «горькие», на полном ходу вошла в него и пропала. Мгновением позже так же поступили вторая и третья спригганы, прибежавшие с других сторон. Недолго думая, я последовал их примеру, но камень отказался прокомпостировать мой билет. Он оставался все таким же твердым и таким же «горьким».

Тогда я вызвал боевое тело и со всей доступной скоростью ринулся к Эхиту. Боевое тело я теперь использовал повсеместно, и имея на то причины и просто так, практикуясь в его использовании, и тренировки эти приносили результаты. Как таковое боевое тело не требовало освоения – все навыки управления были вшиты при помощи контрольных устройств, модулей духа. Облачаясь в него, я попадал в родную среду, словно всю жизнь в нем рос от самого рождения. Все возможности боевого тела были как на ладони, я имел над ним абсолютный контроль и понимание происходящих в нем процессов, чего не имел относительно своего биологического тела. Возвращаясь в него, я словно спускался с небес на землю. Я не мог его контролировать, не осознавал его возможностей, я даже не всегда понимал, что именно чешется или болит. И вот для этого-то и нужны были частые превращения – они учили меня привыкать не к боевому, а к родному телу.

Еще немаловажный момент – это прокачка сродства Силам. Единственный надежный способ, который я видел – это практика. Вроде как, начинаешь отжиматься – становишься сильнее, а начинаешь использовать модуль гравитации – развивается сродство силе Тяги.

Бонусом использования боевого тела шла прокачка биологического тела. Как я понял, у меня были сняты все «биологические блоки» вплоть до того, что система посоветовала мне переродиться в кого-то большего, нежели человек. Любые нагрузки на биологическое тело очень быстро его прокачивали, даже если эти нагрузки были совершены в боевом теле. Парадокс – каждый раз возвращаясь из боевого тела к родному я находил его во все более хорошей форме, оно становилось сильнее, гибче и выносливее.

Более того, достигнув капа в развитии человеческого тела, я задал системе это состояние как эталон и ввел градацию от нуля до десяти. То есть сейчас у меня было человеческое тело ур.10. Затем я попросил систему исходя из этой таблицы ранжирования оценить уровень моего тела на момент попадания в этот мир, оказалось, что мой уровень был 1.4.

То же самое я попробовал применить к физическим характеристикам, однако система выдала мне всего три параметра: сила, гибкость и выносливость. Все остальные показатели оказались комплексными, например та же скорость выводилась как сочетание силы и гибкости соответственно зависела от них.

Вывести общий показатель для каждого из параметров не удалость. Для каждой мышцы он был свой собственный, для бицепса, для шеи, для бедра, для пальца. Система предложила мне аппроксимировать все показатели, но толку от этого было нуль. Вот, к примеру, допустим, что бицепс у меня прокачан на «10», а каждый из пяти пальцев на «1», тогда среднее значение силы будет «2.5», но о чем оно скажет? Это как средняя температура по больнице…

Главное, что мое тело развивалось даже когда я использовал боевое тело, поэтому использовал я его часто и с удовольствием. Тот прыжковый модуль, что я установил в «червивой пустыне», стал моей любимой игрушкой. С его помощью я мог совершать прыжки почти на тридцатиметровую высоту. Это не поднимало меня над лесом, здесь в среднем высота деревьев была метров под пятьдесят, но все равно вызывало детский восторг с каждым новым прыжком – американские горки и прочие адреналиновые аттракционы и близко не лежали!

Как оказалось модуль был составной, состоящий из нескольких компонентов, и каждый из них можно было использовать отдельно, в ручном режиме. Например, можно было ослабить действующую на себя гравитацию, стать более легким, и соответственно увеличить высоту прыжков и скорость бега. Еще можно было во время бега придать телу инерционный импульс в нужном направлении, что на какое-то время опять же увеличивало скорость передвижения, словно мне в спину дул попутный «инерционный ветер».

Прибежав к Эхиту, я встал на плиту и мысленно сосредоточившись определил от какого обелиска несёт горечью; оказалось от низкого. Сфокусировавшись на нем, на периферии зрения я стал различать другую местность, размыто и неясно, но все же достаточно явно чтобы не считать это глюком. Казалось, эта «новая» местность начитается там, где заканчивается мое внимание, по бокам и сзади. Тогда я вспомнил как именно переместился во сне к черному зиккурату – сосредоточился на ощущении и повернулся назад. С «горьким» камнем я поступил также, и это сработало!

Я телепортировался, переместился, прошел из одного места в другое… Не во сне – наяву, физически, материально! Чудесная находка, которая частично решала вопрос с быстрым переходом на большие расстояния… Я изначально предполагал, что зеленые спригганы могут как-то перемещаться через деревья, но подтверждения этой гипотезе не находил. Теперь же оказалось, что среди охватившей Лукоморье чреды изменений есть и некое подобие транспортной системы.

Поскольку портальные камни были двухсоставные, состоящие из каменных и растительных элементов, то это изменение скорее всего было еще одним свойством взаимного проникновения. Русалки, используя меня в качестве проводника, проникли и друг в друга. Полагаю, что камень являлся чем-то вроде основы, растения служили навигационной системой, а жар-цвет питал эту систему энергией.

В результате перемещения я оказался где-то на границе Споровой топи. В одном месте туман сконцентрировался более плотным сгустком, зеленоватым и непрозрачным. Образование хоть и клубилось, меняло форму в определенных пределах, но оставалось стабильным, не рассеивалось и не перемещалось. Вероятно, именно из этого туманного образования в нашу локацию проникли интервенты.

Пришельцев было трое, по крайней мере, изначально. Они походили на огромных чешуйчатых гуманоидов ростом слегка за два метра. Руки были длиннее ног, трехпалые, оканчивающиеся длинными когтями. Крокодилья голова крепилась к туловищу без участия шеи. По ширине плеч существа тоже приближались к отметке в два метра, что делало их фигуру относительно квадратной и массивной. Достаточно длинный хвост выравнивал баланс тела. По голове и спине проходил двойной жесткий гребень. Существа, хоть и казались неповоротливыми с виду, но наносили удары с огромной скоростью, могли прыгать на своего противника, кусать. Вдобавок с определенной периодичностью плевались чем-то жидко-дымным.

Судя по всему, это и были те самые крокоджайлы, которыми пугали меня русалки, когда наставляли в поход за цветком папоротника, и которых я так и не повстречал на болотах, поскольку путь до «перунова перста» преодолел во сне.

К моему прибытию битва была почти закончена. Один крокоджайл лежал на земле без движения. Второго как раз в момент моего прибытия добивали спригганы. Они прыгали на противника и старались пронзить его своими копьеобразными руками с усиленными каменными пальцами. Причем делали это весьма результативно.

Изначальное соотношение сил было примерно один крокоджайл к пяти спригганам. Многие из дендроидов были повреждены и чадили кислотным паром, но летальных потерь пока не понесли.

Последний противник оказался или смышленее остальных, или везучее. Спригганы особым умом и тактикой не блистали, поэтому нападали всей оравой, естественно мешая друг дружке. Вообще, глядя на них складывалось забавное впечатление, если выражаться терминами видеоигр, то у них словно был очень высокий пинг, в следствие чего верные вроде действия они зачастую производили с критической задержкой…

Крокоджайл вертелся и наносил круговые удары хвостом, разбрасывая стражей леса как деревянные кегли, плевал в них кислотой. Он перехватил одну из спригган, в тот момент, когда она нанесла свой коронный удар в прыжке, и попробовал разорвать ее пополам; дендроид подозрительно затрещал, но затем его нижние корни пришли в движение, стали оплетать противника, лишая его подвижности.

Я воспользовался моментом, вызвал из инвентаря драконье копье, и задав конечную точку приземления прыжковому модулю, атаковал крокоджайла почти вертикально сверху. Копье без труда пробило голову монстра, заставив его взреветь и завертеться на месте, стараясь дотянуться до меня когтистыми лапами. Повторным прыжком я эффектно вернулся на изначальное место, а спригганы воспользовавшись тем, что противник отвлекся, добили его в своей неподражаемой манере, пронзающими ударами копьеобразных рук.

После победы спригганы стали неспешно разбредаться по своим делам. Те, которые казались особо поврежденными, замирали на месте и прорастали корнями в почву, свечение их при этом почти полностью угасало.

Всего в бою участвовало одиннадцать зеленых и четыре оранжевых стража. Полагаю, что даже полное разрушение оболочки зеленого сприггана не является существенной потерей для леса, скорее всего внешний древесный экзоскелет легко может быть скомпилирован из подходящих материалов. Если моя догадка верна и спригганы управляются удаленно духами природы или самим Прадубом, то, по сути, они представляют собой весьма грозную армию. Почти неуничтожимую, ведь Прадуб расположен на духовном плане, на черте, разделяющей сон и явь, а пока не уничтожить его спригганы будут появляться вновь и вновь.

Что касается оранжевых, жар-спригганов, то они явно превосходили по физическим и прочим параметрам своих низкоуровневых коллег, но разрушение их тел являлось критическим фактором. Скорее всего зеленому сприггану требуется некоторое время чтобы прокачаться до оранжевого уровня.

Возможно помимо двух известных мне моделей дендроидов есть еще какие-нибудь, более продвинутые, красные, фиолетовые, серо-буро-малиновые в крапинку, но до которых еще никто не успел докачаться. Прикольно было бы если их цветовая градация совпала с популярной градацией из компьютерных игр, зеленый, синий, фиолетовый, оранжевый и красный…

Трое оранжевых спригган не ушли далеко, остались патрулировать место в непосредственной близости от туманного прохода на смежную локацию. На теле одного из стражей, помимо повреждений, я обнаружил следы прорастающего грибка – наросты. Я уже знал, что споры болотного гриба могут прорастать в живых существах и менять их, превращать в симбионтов, но не знал, насколько это применимо к растительности и насколько это заразно вне болота. Что если эта инфицированная спригган разнесет заразу по всему лесу? Может следовало убить ее сразу тут? С другой стороны, я не знал, как отреагируют другие спригганы на нападение, а сам факт того, что инфицированный страж остался у границ болота мог свидетельствовать о том, что Дуб знает, что делает. Возможно, спригганы сами не подвержены влиянию спор, но могут служить разносчиками заразы, поэтому все инфицированные особи остаются в качестве стражей болота.

Немного огорчил просмотр статуса – несмотря на то что я участвовал в бою, значение параметра «фракционная слава» не изменилось. Вероятно, надо было самолично прикончить интервентов, чтоб заработать очки…

Я не побрезговал разделать крокоджайлов. Работа спригган была весьма неряшливой, все три тела пробиты во множестве мест, шкура и внутренние органы повреждены, большая часть трофеев испорчена. Может спригганы и хороши как воины, но охотницы из них деревянные и ниже и выше пояса. Я снял дырявые чешуйчатые шкуры, извлек сердца и другие органы, которые не смог опознать, собрал кости, когти, шипы, зубы. На горле у монстров обнаружились кожаные мешочки вроде птичьего зоба. Все три оказались пустыми, но судя по остаточным слизистым веществам в этих емкостях накапливалась кислота, которой крокоджайлы время от времени плевались.

Погрузив все трофеи на тут же сооруженные волокуши, я транспортировал их на Базу – точку, которую я соорудил в свое время на границе болота, когда шёл в поход за жар-цветом.

Поначалу обратно я планировал вернуться через камень, но обелиск не пустил меня как я ни старался; судя по всему, проводимость местной транспортной системы была односторонней. Плохо, конечно, но все же лучше, чем ничего.

Само место я отметил маркером, подписав его «обелиск, споровая топь».

Вернувшись пешкодрапом к Эхиту, я занялся изучением остальных порталов, интересно было узнать куда они ведут. Мне были известны всего три «данжа»: «Воющая долина», «Споровая топь» и «Червивая пустыня».

Теперь мне предстояло выяснить что собой представляют остальные смежные локации.

3. Групповой контент

Всего обелисков оказалось восемь: холодный, теплый, горький, соленый, колючий, пыльный, красный и синий. Из них сработали только шесть, «горький» переносил меня к Споровой топи, «соленый» – к озеру Железному, «колючий» к Воющей долине, «синий» куда-то в неизвестное место возле синей гряды, километрах в трёхстах-четырёхстах от моего логова, «холодный» – к вершине одной из серебряных гор, с которой сошел обильный ледник, а «пыльный» к месту, в котором я выпал из Червивой пустыни.

Интервентов удалось застать лишь на конце «пыльного» портала. Ими оказались высокие и худые, словно высушенные, существа с бледно-алой кожей и тремя парами верхних конечностей. Конечности при этом размещались не одна под другой, а пучком, все три из одного плеча, ну или из трех плеч скомпонованных вместе. «Руки» были трехсегментные, если не считать плеча, и последний сегмент представлял собой что-то вроде костяного шипа или лезвия, вроде как у богомола. Ног оказалось три штуки, как у табуретки. Пасть была огромной, разевалась на треть тела, а язык – гибким, вероятно выполняющим функцию хватательной конечности.

Одежды, оружия или иных признаков цивилизации на них не обнаружилось.

Трое двухметровых захватчиков напали на пятиметрового варкалапа, модифицированного жар-цветом. Они наскакивали на него, бешено вращая конечностями, буквально превращаясь в смертоносные смерчи, за что я окрестил их суховеи. Однако горному защитнику их атаки были как слону по барабану, а скорость его атак явно не соответствовала шаблону, что все гигантские существа медленные; результат сражения был предсказуем.

Когда варкалап пошел восвояси я метнулся свежевать тела, но не успел – над ними появилось кровавое шаровое свечение с оранжевыми молниями-прожилками и стало быстро всасываться в точку. Вероятно, это были порталы в пустыню. Какая-то странная особенность тамошних существ открывала порталы между нашими локациями после смерти. Добежать до порталов я не успел, да и не особо старался. Пока не время туда соваться, черви и суховеи явно не единственные ее обитатели; не исключаю что в глубине живет что-то разумное, какие-нибудь пустынные эльфы или зверолюды.

На конце синего портала я не смог найти вход в данж, может у него были не менее экзотическое условие возникновения, чем у пустынной локации. То же самое с холодным порталом, в данж я не попал, но домой добираться пришлось долго и с приключениями. Если бы не боевое тело, то я, скорее всего, не вернулся бы, но со скорлупой этот вопрос становился просто вопросом времени.

Прыжковый модуль, помимо прочего, нивелировал урон от падения. Не уверен, что это касается любой высоты, но высоту собственного прыжка он гасил без получения повреждений. В нужный момент ослаблял действующую на падающее тело гравитацию и перед приземлением выдавал инерционный контр-импульс, гася скорость падение.

Поэтому с ледяной локации я не просто спускался, а буквально спрыгивал. Откровенно бросаться в пропасти я опасался, поскольку, опять же, не был уверен, что прыжковый модуль погасит падение с любой высоты, но падать с тридцати метров можно было без вреда. И – да, пределы прыжкового модуля примерно ограничивались расстоянием в тридцать-сорок метров в высоту и длину, на первом уровне. Всего уровней его прокачки системой было предусмотрено три.

В «красную» и «теплую» локацию я не сумел переместился, может потому, что это было опасно. Они могли находиться на дне озера Железного, или где-то под землей в глубоких лавовых пещерах.

Судя по всему, в данжах тоже происходили некие изменения, которые и вызывали спонтанные открытия проходов. Возможно, границы истончились, поскольку в этой местности не было больше дракона-регулятора, который мог контролировать баланс. А возможно данжи, или их боссы, решили начать вторжение в Лукоморье и прощупывали почву. Не думаю, что это опасно, ведь болотники не выживут вне болота, черви – вне пустыни, водные, ледяные, подземные и прочие существа не выживут в иных биомах, если конечно не адаптируются, не переродятся. Фактором, позволяющим перерождаться, я считал жар-цвет. Именно с его появлением в Лукоморье начались метаморфозы. Жар-цвета в соседних данжах не было, отсюда вытекало логическое предположение: а не мы ли начали вторгаться в соседние данжи с целью поглотить их?

В любом случае, единственная реальная угроза исходила от волков, они вполне могли существовать в Лукоморье без всяких эволюций, но, вроде как, они и раньше в нем жили, являясь не то союзной, не то нейтральной фракцией.

Перед тем как уйти с локации следовало разработать и утвердить план, дорожную карту. Я пока еще не разобрался в мироустройстве, знал только, что есть некие стратегические объекты, захват которых позволит сесть на Трон Всевышнего и стать Властелином этого мира. Карту мира я подсмотрел во сне у главных местных злодеев, сборище которых окрестил конклавом, поскольку на нем они выбирали нового Властелина словно кардиналы Папу.

Карта была подробной и детализированной, но не имела надписей и меток, к тому же она мне приснилась, и как любое воспоминание о сне оказалась достаточно расплывчатой. Каждый раз, когда я пытался припомнить детали они менялись, порою даже вступая в прямое противоречие друг с другом. Неизменной оставалась лишь общая форма и цвета.

Местный мир состоял из четырех больших лепестков, внутреннее пространство которых ограничивали два хребта, идущие по периметру и сходившиеся на конце лепестка, образовывая в этом месте высокую вершину. Большие лепестки имели индивидуальный окрас: белый, синий, черный и золотой; такой же цвет, но более насыщенный был и у их вершин. Между ними располагались четыре малые лепестка, с малыми вершинами; их цвета были серым, оранжевым, зеленым и голубым. Между большими и малыми лепестками имелись еще и карликовые лепестки, не имевшие вершин и полого спускавшиеся к опоясывающему континент океану. В центре карты имелась огромная гора тороидальной формы с плоской вершиной, на горе – море, на море – остров. Вокруг этого причудливого континента расположились еще семь не менее причудливых, преимущественно кольцевой формы, разделенные кольцевыми же океанами.

Из топонимов «конклавцы» обозначили миноры – малые вершины, мажоры – большие вершины, изломы – места соприкосновения минорных лепестков с мажорными, гряды – места соприкосновения мажорных локаций между собой, юнион – остров посреди внутреннего моря, абсолют – несуществующая верхушка тороидальной горы или золотой шпиль над ней, ну и собственно трон. Все эти субъекты находились в не совсем понятной взаимосвязи, которую, по словам тех же представителей конклава, они и сами до конца не разъяснили. Вроде как изломы запечатывали локации, а гряды создавали барьер над серединной областью. Миноры влияли на возможность захвата мажоров. Юнион давал свойство объединить все мажоры. Объединение мажоров открывало абсолют, с троном Всевышнего внутри. То есть по факту чтобы завладеть троном надо было предварительно завладеть всеми субъектами в хитрой последовательности.

В настоящий момент я находился в серебряной гряде, в месте, противостоящем серому минору. Логично было начать свою экспансию именно с серой локации. Здесь имелись два излома и минор. Овладев изломами, я, вроде как, получу возможность захватить минор. То есть сразу соваться к минору смысла нет. С другой стороны, поход к нему может стать просто разведкой, а вот если идти к излому, то тут придется сразу вступать в бой, чтоб не тянуть кота за хвост.

Чисто теоретически изломы могут оказаться чисто военными постройками, крепостями или бастионами, в то время как возле серого минора, исходя из его важности для всей локации, может располагаться крупный город, может даже столица, капитолий. В большом городе легче затеряться и начать собирать информацию, чем в мелком поселении военного типа, на порог которого меня, скорее всего, не пустят вообще. Естественно, эти допущения будут иметь смысл только в том случае, если местные люди окажутся именно людьми, а не какими-нибудь зелеными человечками.

Опять же, подобные мысли, о крепостях и городах, приводят к вполне логическому заключению, что тронная битва это не файтинг в стиле «мортал комбат», а скорее стратегия в реальном времени… так даже и не найду с лету аналогию, поскольку этот жанр видеоигр меня никогда особо не увлекал. «Цивилизация», наверное, хотя она не в реальном времени. Ну, тогда «Варкрафт»… или это ММОРПГ? В общем – не суть.

Суть же в том, что в этой битве сражаются государствами.

В локальном формате у меня есть рояль, который позволит поучаствовать в большой игре, этот рояль – иверень Силы, дающий боевое тело и иже с ним. В настоящий момент у меня образовался запас сурицы на девятьсот девяносто семь вызов скорлупы, что позволит использовать её не в качестве ультимативной способности с ограниченным сроком действия и длительным периодом накопления, а почти в перманентном рабочем режиме; и это вполне себе тянет на чит.