Сны о свободе

– Постараемся ориентироваться по рунам. Моя госпожа, что означает руна над той аркой, из которой мы вышли?

Андромеда пристально вгляделась в руну «ᚱ».

– Друзья… – растерялась княгиня. – Не судите меня строго – я учила руны очень много лет назад…

– Вы не помните? – спросил профессор Реджис с такой строгостью, будто Андромеда посмела забыть какую-либо математическую теорему.

– Нет, я помню… Эта руна обозначает либо звук «д», либо звук «р». Мне больше кажется, что «р», но я не уверена…

Впервые за этот полный неожиданностей вечер Андромеда по-настоящему растерялась. Ох, знала бы она несколько лет назад, что ее свобода будет зависеть от знания рун!

– Итак… у нас хотя бы есть от чего оттолкнуться, – примирительно сказал граф. – Какие вы знаете слова, начинающиеся на «в» и заканчивающиеся на «р» или «д»?

– Ну-у-у… – задумчиво протянул профессор Реджис. – Возможно, это слово «вектор»?

– Я сильно сомневаюсь, что жрецы увлекались математикой, – скептически ответил граф Шнайдер.

– Веер? – Андромеда сказала первое, что пришло в голову.

– И дамским туалетом тоже, – добавил граф.

Андромеда не могла сосредоточиться – ледяная вода и запах гнили сильно отвлекали ее. Видимо, те же ощущения испытывал и профессор Реджис. Граф Шнайдер оставался по-прежнему хладнокровен.

– «Восход», «виноград», «водопад»… – говорила Андромеда. – «Вперед», «вред», «вид», «взвод» …

– Уже хорошо! – обрадовался граф. – Не забывайте, что еще есть слова, заканчивающиеся на «р»: «вор», «выбор», «взор», «выговор» …

– «Вампир» ?.. – предположил профессор Реджис.

– Вряд ли, профессор.

– «Вздор»?

– Вы сегодня подаете не самые лучшие идеи, профессор Реджис, – холодно заметил граф.

Профессор Реджис, слегка оскорбленный, повысил голос:

– Но это все без толку! Существуют десятки слов, начинающиеся на «в» и заканчивающиеся на «р» или «д»! Вероятность найти нужное…

– Прошу обратить внимание, профессор, – сказал граф, – что во многих из этих слов второй звук совпадает. А сейчас нам как раз и нужно найти вторую руну, а не все слово.

Андромеда указала пальцем на арку, над которой был нарисован символ «ᛉ».

– Эта руна обозначает звук «кс», – сказала она. – Сомневаюсь, что существует слово, начинающееся «вкс…».

– Вы правы, Ваше Величество. Забудем про эту арку.

Андромеда перевела взгляд на вторую арку, помеченную руной «ᛈ».

– Это звук «п».

– Дела все хуже… – прошептал профессор Реджис.

Княгиня посмотрела на последнюю арку, которая могла оказаться выходом. Однако над ней не было никакого знака. Краска над ней, как и над многими другими арками, была смыта водой.

– О нет!

– Не волнуйтесь, моя госпожа, – граф Шнайдер снова попытался ободрить Андромеду. – Сейчас нам лишь нужно сделать выбор всего между двумя арками.

Андромеда задумалась. Какой пароль может получиться, если выбрать арку «п»? «вп…р» или «вп…д». Очевидно, что складывается слово «вперед». С другой стороны, арка, над которой отсутствовала руна, могла быть ключом к любому другому паролю: «ветер», «вечер», «взор», «вор», «выбор», «выговор», «взвод», «вид», «виноград», «водопад», «восход», «всход», «вред», «вывод», «выход».

Конечно, маловероятно, что ключом к тайне священного храма могло быть слово «выговор» или «виноград». Но слова «выход» и «вор» казались довольно подходящим паролем. С другой стороны, слово «вперед», означавшее первую арку, тоже вполне могло оказаться ключом.

– По теории вероятностей мы должны выбрать неподписанную арку, – нарушил тишину профессор Реджис. – Шанс того, что нужная арка – это арка «п», – приблизительно шесть процентов.

– Это верно, – нехотя согласился граф Шнайдер. – Но мне почему-то кажется, что слово «вперед» – самое подходящее.

– Я не разделяю вашей уверенности… – засомневалась Андромеда.

– Ваше Величество! Я уверен, вы изучали философию племен, живших здесь.

– Да, это верно, – с готовностью отозвалась Андромеда. Историю она знала куда лучше, чем древние языки. – Насколько мне известно, эти племена отрицали роль судьбы в жизни человека и верили в свободный выбор. Их философия заключалась в том, что все происходящее в жизни человека – результат сделанного верного или неверного выбора…

Граф нетерпеливо покачал головой:

– Полностью с вами согласен, моя госпожа. Но я имел в виду другой аспект философии. Мировоззрение восточных племен отрицало горечь утрат. Согласно их убеждениям, смерть близких, старость, болезни – это неотъемлемая часть жизни. Жрецы проповедовали, что человек склонен наслаждаться своим горем и жить воспоминаниями. А это делает его слабее, лишает будущего и фактически убивает его. Поэтому нужно продолжать движение вперед. Вперед, прочь от воспоминаний о прошлом и страданий. Вперед к неизвестному. Именно поэтому я считаю, что пароль – это слово «вперед».

Граф посмотрел на Андромеду с надеждой, что она поймет его и сделает правильный выбор. Княгиня не выдержала его взгляда и прикрыла веки.

– Вынужден признать, юная Андромеда, что слова его превосходительства звучат рационально.

Итак, граф Шнайдер и профессор Реджис сошлись во мнении. Означает ли это, что она свободна от ответственности выбора? Если кто-нибудь погибнет за нее, не станет ли она винить себя в этом?

Конечно, нет. Андромеда замужем за князем Мэруином уже семь лет. Она стала свидетелем дюжин сражений: усеянные трупами поля, отравленные кровью реки, сожженные дотла деревни и черные груды тел мирных жителей. Эти люди погибали с ее именем на устах. Неужели она не сможет пожертвовать еще парой человек во благо собственного счастья?

– Ваше высокоблагородие? – Андромеда открыла глаза. – Я полагаю, вы разделяете мнение его превосходительства?

– Да, Ваше Величество.

– Тогда, будьте добры, проверьте туннель.

Профессор Реджис направился к арке, помеченной руной «ᛈ». Однако, подойдя к ней, он замер.

Сначала Андромеда решила, что математик просто набирается смелости шагнуть в черный туннель. Но затем княгиня поняла, что он к чему-то прислушивается.

И правильно делает.

Из туннеля доносился шепот. Возможно, это был усиленный эхом шум ветра, а возможно, и чей-то разговор… Второе казалось маловероятным. Каким образом некто смог забрести так глубоко в лабиринт, когда в нем не было сквозняка? Очевидно, шепот, доносившийся из туннеля, – это на самом деле ветер.

И все же… Андромеда четко слышала в звуке, доносившемся из туннеля, слова «гала» и «рок». Конечно, уверяла себя княгиня, это была лишь игра воображения. Но тогда почему ей слышались слова не родного языка, а древнего?

«Какие нелепые мысли приходят в голову в этом жутком месте!» – подумала Андромеда.

– Это всего лишь ветер, – граф Шнайдер наконец озвучил общие подозрения. – Ступайте, ваше высокоблагородие.

Профессор Реджис ничего не ответил, но повиновался.

Как и в прошлый раз, Андромеда долго наблюдала одинокий силуэт своего спутника, углубляющийся все дальше и дальше в туннель. Вскоре профессора окутала тьма, и княгиня могла разглядеть лишь тусклое мерцание факела.

А тем временем шепот, доносившийся из туннеля, стал громче.

– Гала… рок… гала…рок…гала…рок…

Андромеда почувствовала, как от волнения у нее учащается сердцебиение. Она с напряжением вглядывалась в черный туннель и ждала, когда хоть что-нибудь произойдет. Она надеялась услышать голос профессора, радостно сообщающий, что коридор безопасен… и боялась уловить глухой удар его тела о дно каменного мешка и короткий, оборванный быстрой смертью крик.

Жизнь во дворце научила Андромеду хладнокровию. Но здесь, в древнем лабиринте, княгиня почти потеряла самообладание. К стыду своему, Андромеда обнаружила, что кончики ее пальцев и колени дрожат, будто от холода.

Граф Шнайдер достал платок и вытер выступивший на лбу пот.

– Святые небеса… – тихо произнесла Андромеда. – Ваше превосходительство, вы можете говорить что угодно про игру воображения… но я уверена, что это не ветер. В том туннеле кто-то есть.

Стоило ей сказать это, как из туннеля донесся раздирающий душу вопль профессора.

Андромеду бросило в жар.

Пламя факела заметалось по туннелю. Два раза его скрыли неясные тени. Затем пламя погасло.

Профессор Реджис замолчал навсегда.

5.

– Моя госпожа, ему уже нельзя помочь, – быстро среагировал граф Шнайдер, стараясь остудить чувства Андромеды. – Он знал, на что идет и ради чего. Он умер ради вашей свободы. Сделаем же так, чтобы его жертва не оказалась напрасной!

Граф Шнайдер взял Андромеду под руку, и она с благодарностью приняла помощь. Беглецы отправились в третий туннель. У них оставался только один факел, поэтому разделяться больше не было смысла.

– Я привыкла, что за меня умирают солдаты… – тихо сказала Андромеда. – Профессор Реджис был моим наставником и не имел никакого отношения к войне. Он был добр и дарил свое добро детям придворных… в этом заключалась его задача. Он должен был воспитывать новые поколения и стараться сделать этот мир лучше, чище и светлее. Таким должен был стать его подвиг.

К облегчению Андромеды, в третьем зале оказалось сухо, а руны над арками не стерлись.

Граф Шнайдер и Андромеда вышли из арки, которую венчал знак «ᚩ».

– Эта руна означает звук «о», – сказала Андромеда. – Значит, предпоследняя буква пароля – «о».

– Забудем про пароль, – устало отмахнулся граф Шнайдер и принялся обходить с факелом арки.

Но все же, пока граф Шнайдер искал направление ветра, Андромеда постаралась предположить в уме, какое слово могло бы стать ключом к лабиринту.

Итак, пароль начинается на «в» и заканчивается на «ор» или «од». Как бы это ни казалось абсурдным, но предположение профессора Реджиса могло оказаться верным: слово «вектор» вполне подходило. Ровно так же, как и слова «взор», «восход», «вор», «вывод», «выбор» и… «выход».

«Выход»? Если пароль действительно слово «выход», то жрецы обладали неплохим чувством юмора. «Вор» тоже вполне могло подойти. Ведь с помощью лабиринта жрецы старались защитить храм именно от расхитителей. Однако это слово слишком короткое. Не может быть, чтобы лабиринт состоял всего из трех залов.

«Из четырех, – поправила себя Андромеда. – На противоположном конце лабиринта тоже есть комната, „вестибюль“, где посетителям предстоит выбрать первую букву пароля».

– Вестибюль… – прошептала Андромеда. – Ну конечно! Количество комнат должно на единицу превышать число букв в слове!

Но граф Шнайдер не услышал ее рассуждений:

– Ветра нет! – воскликнул он. – Кто-то во дворце запер дверь в лабиринт!

– Не волнуйтесь, мой друг, – улыбнулась Андромеда. – Выбраться нам поможет слово. Загадка этого лабиринта удивительным образом переплетает философскую, лингвистическую и математическую науки. Да-да, ваше превосходительство. Математическую.

– Это каким же образом? – нахмурился граф Шнайдер.

– Профессор Реджис не ошибся… Найти выход нам поможет простая математика. Сдается мне, ваше превосходительство, что число букв в нашем пароле не может быть кратно двум.

– Я не понимаю…

– Посудите сами. Предположим, что паролем могло бы стать слово «восход», в котором число букв кратно двум.

– Предположим.

– В таком случае, если я захожу в лабиринт, то первый его зал соответствует для меня букве «В». Представим, что вы выходите из лабиринта. В отличие от меня, в этом зале вам не требуется выбирать букву. Вы просто проходите мимо гробницы и поднимаетесь в Княжеский Дворец.

Граф Шнайдер устало развел руками:

– Вы говорите убедительно, моя госпожа, но я, право, не понимаю, к чему вы клоните.

– Я перехожу во второй зал, – продолжала Андромеда. – В нем я выбираю вторую букву пароля – «О». Вам же, чтобы выбраться из этого же самого зала, предстоит отправиться в коридор, отмеченный последней буквой слова – «Д».

– В третьем зале Ваше Величество выбирает третью букву пароля – «С», – граф задумчиво продолжил рассуждение княгини. – А ваш покорный слуга должен выбрать предпоследнюю букву, которой станет руна «О».

– Однако в четвертом зале, ваше превосходительство, я выбираю четвертую букву, а вы – третью с конца. И для нас обоих этой буквой становится…

– Руна «Х»! – глаза графа округлились от удивления.

– Точно! – просияла Андромеда. – В таком случае должна была бы существовать комната, в которой арки повторяются…

– …и туннелей было бы не двадцать четыре…

– …а сорок восемь…

– … что нарушило бы замысел лабиринта и запутало бы несчастных жрецов!

На время Андромеда забыла о жертве профессора Реджиса и об опасности, скрывавшейся в ложных туннелях. Она гордилась неожиданным озарением и тем, что смогла перехитрить мудрых жрецов.

– Значит, слова «восход», «взор» и… «вектор» не подходят, – произнес граф Шнайдер. – Какие варианты у нас остались?

– «Вывод», «выбор», «вор» и… забыла… – Андромеда сжала губы, стараясь вспомнить упущенное слово.

– «Выход», моя госпожа, – подсказал граф. – Думаю, слово «вывод» не имеет никакого отношения к загадке лабиринта.

– Как и слово «вор». Оно слишком короткое.

– Значит… «выбор» или «выход».

Граф Шнайдер грустно усмехнулся.

– Профессор Реджис сказал бы, что ваша вероятность спастись теперь возросла до одного к двум, моя госпожа.

– Что вы хотите этим сказать?..

– Один туннель проверю я. А факел вы оставите у себя. Если я выживу…

– … то туннель правильный. Ну а если нет…

– … вам останется лишь отправиться во второй, – уклончиво закончил граф.

Андромеда понимала, что другой дороги для них больше нет. Дверь в лабиринт кто-то закрыл. Значит, гвардейцы догадались, что преступники покинули дворец этим путем. Если граф вернется во дворец через подземелье, то его арестуют. Теперь единственное его спасение – отыскать выход из лабиринта.

– Не забывайте, что у нас три ключа к загадке лабиринта, – напомнила Андромеда, стараясь оттянуть время. Она надеялась, что сможет придумать другой план, который не подверг бы жизнь графа опасности. – Лингвистика, теория вероятностей и философия. Мы использовали только две подсказки. Но мы упустили философию.

– Моя госпожа, в предыдущей комнате мы пытались порассуждать о культуре племен…

– Да, – мягко прервала графа Андромеда. – Но мы ошиблись. Мы предпочли слово «вперед» замечательному слову «выбор». Но, ваше превосходительство, вы не находите, что спасение в этом лабиринте целиком зависит как раз от выбора? Выбор – вот секрет лабиринта.

– Это ничего не значит…

– Философия древних племен строилась вокруг понятия «свободный выбор». Я рассказывала вам, помните?

Граф покорно кивнул головой.

– Доверьтесь мне.

Андромеда ободряюще улыбнулась и показала пальцем на арку, помеченную руной «ᛒ». Граф ловко перехватил руку Андромеды, осторожно взял ее за пальцы и нежно прикоснулся губами к запястью.

– Будьте счастливы, моя госпожа. Пусть Белая Звезда всегда освещает ваш путь, а небо хранит ваше счастье.

– Удачи, мой добрый друг!

Глава 3. Королева контрабандистов

1.

Окна Княжеской Трапезной были отворены настежь: западное крыло дворца проветривалось от дыма. Зал скудно освещался парой свеч, пламя которых придавало Княжеской Трапезной мрачную серость и обесцвечивало ее торжественные красно-золотые тона.

Двери в покои Мэруина и Андромеды также держали открытыми – охранять эти помещения больше не было смысла. Князь тяжело ранен, его комнаты сгорели в пожаре, а княгиня похищена.

Через Княжескую Трапезную сновали гвардейцы. Они тщетно искали скрытые ходы, веревочные лестницы – все то, что могло стать ключом к тайне исчезновения дюжины наемников. Паладин Брутус не обращал внимания на солдат. Он застыл у раскрытого окна, по обыкновению крепко сцепив пальцы в замок и полузакрыв глаза.

Перед его взглядом простиралось предместье Мэрло́уз. Спящий город. Уличные торговцы уже давно свернули палатки, пастухи загнали стада в стойла, а монахи отслужили вечернюю службу. Предместье затихло в ожидании дождя. С его стороны даже не доносился привычный шум – собачий лай, плач детей или смех пьяной компании.

И дождь начался.

Первые капли застучали по крышам живописных фахверковых домов, когда в Княжескую Трапезную вошел первый министр.

– Ваше благородие…

Паладин Брутус даже ухом не повел. Он продолжал отсутствующим взглядом изучать предместье, при этом все сильнее сжимая пальцы.

– Ваше благородие… – неуверенно повторил министр. – Его Величество пришел в себя на несколько минут. Он подписал приказ княгини Андромеды о вашем назначении.

Министр протянул Брутусу свиток, скрепленный княжеской печатью. Паладин промолчал, но его пухлые губы расплылись в удовлетворенной улыбке, обнажив ряд желтоватых зубов. Кожа на костяшках пальцев побелела от напряжения.

Наконец паладин Брутус разжал пальцы и принял свиток. При этом он даже не взглянул на министра, не отрывая глаз от долины.

– Эм…я бы сказал, что теперь могу приступить к исполнению воли княгини?

– Так точно, ваше благородие.

Мэрлоуз окутал водяной туман, и предместье скрылось за завесой дождя.

– Я бы еще спросил, как продвигаются поиски княгини.

– Гвардейцы обыскали весь замок, ваше благородие, – ответил первый министр, готовый к этому вопросу. – Похитители не оставили следов. Однако в подземельях мы обнаружили… языческий храм.

– Эм… храм? – Брутус нахмурился.

– Так точно, ваше благородие, храм. Мы опросили придворных. Никто не знает, что это за место. Дверь в него находится на нижнем уровне подземелий и обыкновенно заперта. Но сегодня при обыске гвардейцы обнаружили, что она открыта и за ней скрывается храм.

Брутус развернулся к министру. Паладин не отличался тактичностью, а потому приблизил лицо вплотную к лицу министра.

– Это как-то связано с похищением Ее Величества?

– Мы считаем, что да, ваше благородие. В храме обнаружено много ходов…

Министр запнулся. Его сбило с мысли близкое дыхание Брутуса. Министр с трудом подавил желание отступить на шаг от паладина.

– …ходов в подземелья, не известных ни одному придворному. Возможно, похитители укрылись в них.

– Так пошлите туда людей! – повысил голос Брутус, начиная раздражаться от глупости министра.

– Мы отправили целый отряд солдат, ваше благородие. Никто не вернулся.

Брутус склонил массивную голову и почесал затылок.

– Я бы сказал, нужно расспросить членов тайной канцелярии, – решил он. – Им известны все ходы замка. Отправляйтесь к графу Шнайдеру.

– Мы уже искали его, – министр снова оказался на шаг впереди Брутуса. – Его превосходительство отметился в книге учета, что покинул дворец. Согласно его записи, он отправился домой в предместье Мэрлоуз.

Брутус повернулся к окну и снова хищно улыбнулся.

– Эм… я надеюсь, граф не станет возражать, если мы, я бы сказал, проведаем его.

– Ваше благородие?.. – министр растерялся.

– Отставить поиски княгини Андромеды в замке.

Голос заикающегося паладина Брутуса вдруг стал тверд. Первый министр по своему опыту понял, что это не сулит ничего хорошего.

– Прошло слишком много времени, – пояснил Брутус. – Похитителей здесь уже давно нет. Готовьте гвардейцев для обыска предместья.

Министр с поклоном удалился, забрав гвардейцев.

Брутус снова сжал пальцы, сильнее смяв свиток с приказом. Его зрачки заметно расширились: он пожирал глазами Мэрлоуз.

Только что в его руки свалилась власть. Настало время изучить ее границы опытным путем. Скоро каждый житель Мэрлоуза узнает, каково это – быть презираемым, ненужным и никчемным. А он, Брутус, погрузится в сладкий экстаз власти, влияния и значимости.

2.

Андромеда еще издали услышала шум дождя. Похоже, на столицу обрушился настоящий ливень. Княгиня и граф продвигались по последнему туннелю и с каждым шагом все отчетливее улавливали звуки улицы. А спустя нескольких часов, проведенных в глухих подземельях, они особенно радовали слух.

Андромеда и граф Шнайдер вышли из туннеля и оказались в последней ротонде. Здесь, кроме уже привычных княгине двадцати четырех арок, находилась еще одна, над которой отсутствовала руна. И за ней виднелся не очередной туннель, а винтовая лестница.

– Раньше эта арка служила выходом из лабиринта, – пояснил граф Шнайдер.

– А сейчас?

– А сейчас эта арка приведет нас в самый известный театр княжества. В те времена, когда язычники строили лабиринт, над ним, разумеется, еще не было ни замка, ни предместий. Но племена ушли, и много лет спустя зодчие, что возводили Княжеский Дворец, соединили один конец лабиринта с резиденцией, а другой – с театром предместья Мэрлоуз.

Андромеда еще раз удивилась тому, как много секретов хранил замок Мэруина.

– Раз это выход, то не будем терять ни минуты.

И Андромеда первая ступила на лестницу. Едва она это сделала, как ей показалось, что вместе с шумными порывами ветра и плеском дождя она слышит жуткую какофонию криков сотен людей. Сначала княгиня решила, что ей померещилось: ведь, по ее оценке, время рассвета еще не наступило. Улицы города должны быть пусты. Но затем Андромеда начала различать отдельные голоса. Какие-то приказы, проклятия и вместе с ними душераздирающие вопли.

Лестница закончилась, и беглецы оказались в темном зале, напомнившем Андромеде храм театрального искусства. Из темноты проглядывали статуи муз, наряды, маски любимых в народе героев. Андромеда любила театр… особенно за способность актеров иносказательно обличить интриги дворянства и высмеять их. Поэтому княгиня немного увлеклась, рассматривая театральные атрибуты, и не сразу заметила выход из зала.

Внезапно подувший шквалистый ветер вернул Андромеду к действительности. Княгиня и не заметила, что зал заканчивается выходом на улицу. Она развернулась и, укутавшись в плащ от пронизывающего ветра, подошла к арочному проему.

Андромеда остолбенела.

Она обнаружила себя на вершине колоссального каменного амфитеатра. Город внизу раскинулся как на ладони.

– Святые небеса…

Мэрлоуз полыхал. Дюжины домов окутались огненным заревом, потушить которое не было под силу даже проливному дождю. Улицы беспорядочно устилали обломки мебели, домашней утвари и выбитые двери. На фоне пожара мелькали силуэты сотен дерущихся людей. На площади, где прежде находился базар, Андромеда разглядела десяток страшных сооружений – виселиц – к которым под прицелом лучников тянулась целая колонна пленников. Фасады домов, что примыкали к площади, закрыли алые знамена Мэруина, а герольды с балконов громко скандировали:

– Они забрали вашу госпожу!

– Убейте всех или умрите сами!

Внезапная вспышка молнии озарила небо, и Андромеда разглядела отвесные столбы черного дыма, поднимавшегося из полыхающего предместья. А также толпы беженцев, спешащих покинуть объятый безумием город.

– Я вас предупреждал, – раздался у самого уха Андромеды холодный голос графа Шнайдера.

Несмотря на то, что граф старался произнести эту фразу безразлично, Андромеда уловила в его словах упрек. Княгине это не понравилось.

– Я княгиня этих людей, хоть и вопреки воле, – еще более ледяным тоном напомнила Андромеда. – Все эти горожане и их жизни принадлежат мне.

Раскат грома на минуту заглушил жуткий многоголосый шум – стоны, плач, воинственные возгласы, приказы…

– И этой ночью я забрала столько жизней, сколько требует моя свобода.

Андромеда, стиснув зубы, развернулась спиной к полыхающему предместью и направилась вглубь зала.

– Это ваше право, моя госпожа, – мрачно согласился граф и задумчиво добавил: – Знать бы еще, кто такие «они». Кого наш государь успел обвинить в вашем похищении.

Легкая дрожь пробежала по затылку княгини.

Андромеда только сейчас поняла, что все случилось именно так, как она и рассчитывала.

«…вы окажетесь в мире открытого террора и больше нигде не сможете чувствовать себя в безопасности. Сам Мэруин ощутит беспомощность, когда его подданные начнут убивать друг друга».

– «Они» – это отступники веры, ваше превосходительство.

Андромеда уставилась в темноту. Она избегала взгляда графа. Он старался вызвать у нее сострадание к горожанам… Но княгиня знала, как опасна жалость. Это чувство способно породить сожаление, а потом, что еще хуже, – раскаяние. Раскаяние же доводит до безумия: заставляет действовать вопреки своим интересам, сводит на нет все начинания и усилия.

– И у них отныне не будет спокойствия.

Андромеда и граф Шнайдер не разговаривали до самого утра. Они нашли в глубине зала груды театральных костюмов и удобно устроились на них, усевшись поодаль друг от друга.

Княгиня и граф настороженно вслушивались в происходящее на улице. Резня в предместье не прекращалась несколько часов и стихла лишь к рассвету. Прерывистый сон, голод, шум городских беспорядков – ночь превратилась для Андромеды в бесконечный кошмар. Лишь с рассветом сон отступил, а мысли стали спокойнее.