Тайна Шато

– Близкие друзья зовут меня Шато, – призналась я. Так звали меня в банде «Серые псы», так звал меня Коннор, прозвище было роднее имени Пэг.

– А если… мисс Шато Свон? – предложила миссис Джерси. – Шато – это тень, свон – лебедь. Получается тень лебедя – Шато Свон. Красиво звучит.

– Мне нравится, вы здорово придумали, миссис Джерси. – Я готова была расцеловать женщину.

– Мисс Шато Свон, – громовым голосом объявил мистер Кэрингтон и переглянулся с миссис Джерси. – Скучно. Давайте думать еще.

– Шато Ганзо? – неуверенно сказала помощница директора. – Лебедь – ганзо на языке соседней страны.

– Ну что это еще за Шато Ганзо, – фыркнул мистер Кэррингтон. – Надо звонкое, яркое имя. Шато… а если… Шато Нуар?

– Нет!

Мы одновременно воскликнули с миссис Джерси.

– Шато Блэк, Шато Руж, Шато Бланш, – перечислял директор театра. – Думайте, дамы, думайте.

– Я бы выбрала Шато Руж, – улыбнулась я. – А что это значит?

– Руж, никак не переводится. Мистер Кэррингтон, вы мастер придумывать псевдонимы, – похвалила миссис Джерси начальника.

– Шато Руж! Что ж, мисс, когда вам будет аплодировать весь зал, я лично приду поздравить вас с рождением нового имени, – стукнул по столу кулаком директор. Так я стала артисткой Шато Руж театра «Лицеум». У меня была личная гримерка, пусть и маленькая, но зато помещалось трюмо и шкафчик для верхней одежды.

– Шато! Поторопись, следующий выход твой, – выдернул из воспоминаний голос миссис Джерси.

За четыре года, после того, как я стала работать в театре, женщина совсем не изменилась, может, только морщинок под глазами стало побольше, и теперь я звала ее Элис. Бросила взгляд в зеркало, прежде чем покинула гримерку, отметив, что Роза хорошо поработала над моим лицом и волосами.

Через пару минут на сцену выходила певица Шато Руж в белоснежном сверкающем платье. Длинные темные волосы волнами струились по спине, создавая образ невинной девы. Зрители в зале притихли, заиграла музыка, и красивый, сильный голос, словно, магически обволок каждого слушателя. В такие моменты я забывала, что была всего лишь приютской девчонкой, занявшей свое место в банде «Серых псов». Если бы я могла петь вечно, то никогда бы не ушла со сцены. Но все заканчивается, как и мое выступление. Под громкие аплодисменты и крики «Браво!» закрылся занавес. Я счастливо выдохнула, возвращаясь с небес на землю, и не спеша направилась в гримерку.

Допрос оборотня вымотал, и перед выступлением я чувствовала, что мне нужно отдохнуть, хорошенько выспаться. Но сейчас эйфория бурлила в крови. Эмоции слушателей, их восхищение подарили силы, и я решила не отпрашиваться у Элис. Тем более директор театра немного приболел, и на миссис Джерси свалились все организационные работы. Последнее время мистер Кэррингтон часто болел простудой, потому что не следил за здоровьем, внезапная смерть любимой жены сделала Дилана рассеянным.

Элис по секрету рассказала, что супруга директора была смертельно больна и, видимо, от безысходности или горя перед кончиной много времени проводила в барах, изменяла мистеру Кэррингтону. Он закрывал ее в доме, но жена сбегала, и потом Дилан всю ночь разыскивал ее по городу. Директор тогда сильно страдал, плохо спал и ел. Театр не дал ему провалиться в бездну отчаянья.

Жизнь неидеальна, у каждого есть проблемы. У меня тоже они были. Совмещать театр и жизнь в банде было сложновато. Иногда Брэнд отправлял на срочное дело именно тогда, когда Элис назначала мне время выхода на сцену. Приходилось врать, изворачиваться и просить миссис Джерси что-нибудь придумать. Добрая женщина недовольно ворчала, но всегда шла навстречу.

– Но многие зрители пришли именно к тебе, купили билеты, а ты… – Женщина качала головой. – Ладно, придумаю что-нибудь. Попрошу Викторию тебя заменить.

– Спасибо! – Я обнимала Элис и обещала, – завтра все отработаю по высшему разряду.

Сегодня у меня было три выхода на сцену, после последнего, уставшая, но довольная, я медленно возвращалась в гримерку, представляя, как буду еще добираться домой. И желательно никого не встретить из своих, особенно Конора. Друг изменился, и не в лучшую сторону.

Распахнула дверь гримерки и застыла на пороге: знакомый оборотень сидел в кресле с чужим букетом красных роз.

– Мисс Шато Руж, так вы, оказывается, звезда, – ехидно заметил сыщик и бросил цветы на туалетный столик. – Поклонников у вас, как погляжу, куча.

– Неправда, всего один. А вам какое дело? – устало спросила я, стараясь не выдать раздражения.

Даже если мистер Торгест – оборотень, никто не давал ему права входить в мою гримерную. Кидать цветы, которые мне подарил мистер Алекс Фостер. А в том, что это сделал именно он, я не сомневалась.

Женатый богач проживал в респектабельном районе, в одном из самых больших домов на улице, вместе с женой и двумя детьми. Любовница мистера Фостера обитала на другом конце города в небольшом, но уютном домике, и я совсем не понимала, что этому толстяку надо от меня. После каждого выступления мне приносили шикарный букет, внутри лежала карточка с одними и теми же словами: «Вы прекрасны, я молю, станьте моей». Обычно я брезгливо морщилась, карточку выкидывала в мусорное ведро, а цветы оставляла на столе в вазе.

– Загадочная вы личность, мисс Смит. Или мисс Руж?

– Послушайте, у меня был тяжелый день. Я устала и хочу домой. Если вам так хочется поговорить, то я приду к вам завтра в полицейский участок. А сейчас покиньте гримерную, мне нужно переодеться.

– Даритель букета проводит вас домой? – Сыщик усмехнулся, но поднялся со стула.

Тут же маленькая комната стала еще меньше.

– Магу иллюзии провожатый ни к чему. – Я устало прислонилась к стене.

– Не доверяю я таким магам, как вы. Слишком изворотливы и лживы, сейчас я снова в этом убедился.

– Мисс Шато Руж – всего лишь мой псевдоним, – пожала плечами, стараясь не подать вида, что мне страшновато.

Если сыщик прознает про «Серых псов» и мою связь с ними, то мне каюк.

– Я говорю о другом, мисс Смит. Или мисс Руж. Год назад маг иллюзий хотел убить моего брата, и ему почти удалось. Читали в газетах о суде над мистером Эвилом?

– Он был главой инквизиции, – тихо произнесла я, пытаясь отогнать липкий страх и не поддаться панике.

– И убийцей ни в чем не повинных людей, в том числе и магов, видящих смерть. Так вот, я хочу вас предупредить: обмануть меня у вас не выйдет. И прежде чем совершить что-то незаконное, подумайте: если засадили главу инквизиции, то простую певичку посадят запросто.

Мистер Торгест буквально навис надо мной, и я постаралась отодвинуться подальше, но напрасно: за спиной была стена. Слово «певичка» резануло по ушам, и будь моя воля, я с большим удовольствием вытолкала бы оборотня за дверь. Но постаралась сдержаться и спокойно сказала:

– Не понимаю, о чем вы. Лучше отправляйтесь ловить убийцу мистера Лоренса, вместо того, чтобы угрожать мне.

Ждала злости, раздражения, новых угроз, но, к моему удивлению, оборотень вдруг очаровательно улыбнулся, и я слегка ошалела. Спасла меня миссис Джерси, она появилась в этот момент в дверях. Элис тяжело дышала, словно пробежала километр.

– Шато, – миссис Джерси всегда звала меня по псевдониму по личной моей просьбе. – Извини, не успела тебя предупредить о госте.

Миссис Джерси выглядела виноватой, и не поверить я ей просто не могла. Конечно, оборотням не отказывают.

– Не страшно, гость уже уходит, – сказала, а сама сжала пальцы в замок за спиной, чтобы сыщик не увидел, как они дрожали.

Испугалась я здорово. Шато Руж – мое прикрытие, уход от жестокой реальности, где я была преступницей. И если сыщик обо всем узнает… страшно было даже думать.

Мистер Торгест криво усмехнулся и наконец покинул гримерную. Да уж, интерес волка мне ни к чему. Внутренне порадовалась, что больше не живу в общем доме, а снимаю неподалеку комнатку, пусть и крошечную. Заподозрить он мог, если бы заметил татуировку между указательным и большим пальцем в виде круга, внутри которого был нарисован клык. Перчатки – мое спасение, надо дать себе установку ни при каких условиях не снимать их при оборотне. Татуировка не спроста делалась на этом месте, чтобы легко можно было определить принадлежность человека к банде. Татуировка была мелкой и не бросалась в глаза, но сыщика не обмануть.

Когда за волком закрылась дверь, я поздновато опомнилась, что зря не спросила о цели его визита. Неужели следил за мной?

Быстро переоделась, поставила цветы в воду. Хмыкнув, достала карточку и бросила ее в мусорку, как делала всегда.

Вообще-то, я обманула оборотня и возвращалась домой вовсе не одна. В такси меня ждала Виктория. Девушка часто выручала меня, и я старалась отплатить ей тем же. Актриса жила в двух кварталах от театра в съемной квартире вместе с бабушкой и дочкой. У Виктории была своя грустная история. Кто сказал, что красивым везет? Не верьте. Их так же бросают и разбивают им сердца.

Казалось бы, что еще нужно мужчине? Рядом пышногрудая блондинка, которая от тебя без ума, но муж Виктории каждую ночь уходил играть в казино и однажды… проиграл жену двоим мерзавцам. Чудом девушке удалось сбежать вместе с мамой и дочкой. Виктории повезло, мистер Кэррингтон сразу взял красотку в театр.

Переодевшись и захлопнув дверь гримерки, я побежала к черному выходу. Стоило вылететь на улицу, как сразу крупная снежинка попала в глаз. Снег шел хлопьями, словно зима, как и я разозлилась на наглого оборотня. Днем была прекрасная погода, ярко светило солнце, звенела капель – и вот на тебе.

Такси стояло на дороге, и я, подбежав, резко распахнула дверь и юркнула внутрь.

– Ну и погодка, Вик…

Замолчала, уставившись на улыбающееся лицо мистера Фостера.

– Добрый вечер, мисс Руж.

– Здравствуйте, – произнесла я машинально, стараясь брезгливо не морщиться: изо рта толстяка пахло противно чесноком.

Но больше всего шокировало то, что мистер Фостер так резко перешел от цветов к личному разговору. Когда поклонники дарят букеты – это одно, но когда они подкарауливают тебя в машине – другое. Я совершенно не знала, чего ожидать от назойливого мистера.

– Поехали. – Мистер Фостер хлопнул водителя по плечу, и автомобиль плавно тронулся с места. – Назовите адрес, мисс Руж.

Слишком добрая улыбка толстяка пугала в тысячу раз сильнее, чем грозный взгляд оборотня. Поэтому улицу и номер дома пришлось озвучить. Хотя я была уверена, что мистер Фостер отлично знал куда ехать.

– Ну что вы нахмурились, мисс Руж? Вы же знаете, я ваш самый преданный поклонник. Просто не смог дождаться, когда вы сами заговорите со мной. Не бойтесь меня.

– Я не боюсь, просто все случилось так неожиданно. И где мисс Коул? Она должна была ждать меня в такси, – я пыталась говорить как можно беспечнее, а сама всё сильнее сжимала кулаки от нехорошего предчувствия.

– С мисс Коул все в порядке, не волнуйтесь. Ваша подруга едет в моей машине за нами, и водитель довезет ее, куда мисс скажет.

– Хорошо, – выдавила из себя улыбку, а сама лихорадочно соображала, что буду делать, если таксист свернет на перекрестке не туда.

Напрасно я нервничала: машина ехала в правильном направлении.

– Мисс Руж, я знаю, что недавно вы пережили сильное потрясение, став случайной свидетельницей убийства, – с сочувствием в голосе произнес мистер Фостер. – И представляю, что вы пережили на допросе с оборотнем. Они настоящие звери! Нет, не так. Они звери и есть. Многие считают волков героями, но я видел, как такой герой чуть не разорвал прокурора на суде. Если вам нужна будет моя помощь, то звоните в любое время.

Мистер Фостер протянул мне визитную карточку, и пришлось ее взять.

– Вы сможете защитить меня от мистера Торгеста? – изумленно спросила я.

Хотя чему тут удивляться? Деньги в Террибе решали все.

– Чем смогу – помогу. Ради вас я готов на все, мисс Руж. – Последнее слово толстяк произнес на французский манер. – Мистер Лоренс был моим семейным доктором, мы знакомы очень давно, и я мечтаю найти его убийцу.

– Я тоже хочу, чтобы убийцу нашли, – тихо произнесла.

Мистер Лоренс оказался единственным доктором, который безвозмездно приходил в приют лечить сирот. Он спас меня… дважды.

– Тогда у нас с вами одна цель, – усмехнулся мистер Фостер.

Машина остановилась возле моего дома, и я полезла в сумку, чтобы достать кошелек.

– Я заплачу. – Богатый поклонник отдал таксисту бумажную купюру.

– Не стоит… – возразила, но толстяк открыл дверь и довольно ловко для своих размеров выбрался наружу.

Я решила, что отдам деньги на улице: не любила быть в долгу. И поторопилась за мистером Фостером. Как только я хлопнула дверью, таксист тут же рванул с места.

– Мистер Фостер, возьмите.

Протянула монеты богачу, а он аккуратно сжал мои пальцы и накрыл ладонью мой кулак. Я подняла голову, пытаясь заглянуть в темные глаза толстяка. Снег падал хлопьями и таял на моем лице, мешая.

– Мисс Руж, для меня эта оплата – как подарить букет. Не лишайте радости доставить удовольствие любимой певице. Я бы хотел увидеть вас на большой сцене в столице. Если вы решитесь, то готов стать не только вашим поклонником, но и помочь достигнуть высот. Ваш голос должна слушать вся Росвэния.

Я ждала от мистера Фостера чего угодно, но не подобного предложения. Перед глазами замелькали афиши с моим именем, блеск огней, огромная сцена, поклонники с букетами и очередь в кассу за билетами на мой концерт…

К дому подъезжал черный дорогой автомобиль, под колесами скрипел снег. Я потянула руку, чтобы мистер Фостер отпустил меня. Приютская девчонка любила мечтать, но дурой вовсе не была.

– Спасибо за предложение, но пока я не собираюсь в Фолкстон, столица подождет.

– Я не тороплю вас с ответом, подумайте, – мягко произнес назойливый поклонник. – Спокойной ночи, мисс Руж, и спасибо за великолепный вечер.

Мистер Фостер развернулся и направился к автомобилю. Я стояла и наблюдала, как толстяк садился на заднее сиденье. А когда он аккуратно закрыл дверь машины, то обругала себя дурочкой и поспешила скрыться в подъезде. Буквально взлетела на третий этаж и выдохнула уже в квартире, когда закрыла дверь.

Глава 3

– Шато! – шептал мужской голос, больше похожий на шелест листьев на деревьях, когда летний ветерок весело проносится мимо них.

– Шато, я так рад, что ты послушалась и взяла кведи, – голос мистера Лоренса раздался совсем рядом. Я дернулась и открыла глаза: на меня смотрел доктор Невольно я подметила, что он остался прежним: все то же худощавое лицо с длинным носом и тонкими губами, которые расплылись в довольной улыбке. Выходит кведи сработал и душа мистера Лоренса выбрала меня? Неприятный холодок пробежал вдоль позвоночника от нарастающего ужаса. Я невольно подалась назад и обнаружила себя сидящей в автобусе, где единственными пассажирами были мы с доком.

– Мистер Лоренс. – Мой голос больше походил на карканье вороны, от волнения в горле пересохло. – Вы живы?

– Нет, Шато, и скажу честно: я не заслужил такой легкой смерти. – Док как-то слишком грустно улыбнулся.

Автобус дернулся, и я упала вперед, прикоснувшись к плечу мистера Лоренса. Тут же отдернула руку: таким холодным оказалось мужское тело.

– Зря вы так, я не видела от вас зла, наоборот, вы принесли в этот мир только хорошее. Спасали никому не нужных детей в приюте, а скольким бездомным помогли…

– Все делалось вовсе не безвозмездно, милая Шато.

Доктор снял шляпу, и я увидела на его макушке, среди седых волос, белых червей. Они копошились и грызли мясо, кости. Я даже разглядела их красные глазки и зубастые челюсти.

– Я ощущаю, как они едят мою плоть и хочется остановить их.

– Вам больно? – прошептала, невольно задержав дыхание, будто хотела сдержать тошноту.

– Нет, но я слышу, как они царапают зубы о мои кости, как они поедают мой мозг. Становится не по себе, когда я начинаю представлять, что будет, когда они доберутся до глаз, носа, ушей, – тихо ответил доктор.

Он продолжал нервно мять шляпу и как-то жалобно посмотрел на меня.

– Если бы я могла вам помочь, то сделала бы это прямо сейчас. Попробуем убрать червей? У вас есть перчатки? – участливо предложила я, хотя на самом деле прикасаться к мерзким червям жуть как не хотелось.

– Нет, милая Шато, здесь ты мне не помощник.

– Вы выбрали меня, а не полицейского мага, потому что больше доверяете?

Иного объяснения я не видела, поэтому вздрогнула, когда неожиданно резко и раздраженно мистер Лоренс произнес:

– Ты вроде не дура, а продолжаешь верить в добрых людей. Откуда им взяться, когда Терриб погряз в продажных чиновниках, сыщиках и даже докторах? Мне всегда было мало денег. Понимаешь? Всегда! И я вовсе не добренький дядечка, который лечил детишек. Мне платили, а я отбирал сильных и умных для банд. Вот и Коннора присмотрел, а в тебе сразу разгадал мага, хотя ты хорошо скрывала все от воспитателей. На остальных приютских щенят мне было плевать. Вас и лечил, давал советы, куда отправиться после совершеннолетия.

Голая правда жестока. Я всегда это знала. Жизнь научила судить людей по поступкам, а не по добрым словам и сладким речам. Оттого меня шокировало признание мистера Лоренса. А ведь действительно, док часто говорил нам с Коннором, что сиротам не вырваться из бедности. Что наше спасение в банде «Серых псов».

– Вам, Брэнд за нас заплатил? И сколько, если не секрет?

Я вжалась в спинку сиденья, будто это могло помочь оказаться как можно дальше от доктора. Пелена спала, и я увидела в глазах дока красноватые блики алчности.

– Брэнд… – Мистер Лоренс расхохотался и хлопнул себя по коленке, словно я рассказала ему смешную историю.

Он никак не мог успокоиться.

– Уморила. Этот громила глуп, как баран. Пять лет назад он был всего лишь мелким воришкой, а вот нос начал задирать спустя год, когда на него обратили внимание. Ты нужна была им, и я тебя привел. Вот и все.

Мистер Лоренс усмехнулся, и я увидела, как между тонких губ появился белый червяк. Доктор погонял его и выплюнул.

– Кому нужна? Я хочу знать имена, и вы обещали рассказать о моих родителях.

Док снова залился, его тело тряслось от смеха , и черви посыпались с головы. Мистер Лоренс стал отряхивать одежду, и один из червей упал мне в руки. Я взвизгнула от неожиданности, вскочила с места и рванула в проход, подальше от разлагающегося тела. Теперь до меня донесся запах гнили, и он становился все сильнее. Я отступила еще дальше, ухватившись за поручни.

Водитель автобуса гнал так, словно его преследовали демоны. Меня потрясывало, как на ухабах. За окнами смазанным пятном проносились улицы города, а свет фонарей слился в одну яркую линию.

– Ты многого просишь, Шато. Сначала найди моего убийцу. Я хочу, чтобы он сгнил в тюрьме заживо. – Мистер Лоренс, в отличие от меня, стоял ровно, абсолютно не реагируя на тряску

– Так вы совсем не добренький дяденька, выходит, убийца совершил хорошее дело, – дерзко выдала я и еще хотела добавить: «Да пошли вы к черту!».

Но автобус резко остановился, и я улетела бы вперед, если бы не держалась крепко.

– Значит, сделка, – хитро прищурился мистер Лоренс, но скрыть алчный блеск ему не удалось. – Ты мне – имя убийцы, я тебе – имена родителей. По рукам?

– Не-е-ет, вы обманете. Никакой сделки, – твердо сказала я.

Доктор неожиданно оказался близко, его глаза – напротив моих. Я услышала хруст, черви жадно перемалывали кости, и я боялась на них смотреть.

– Запомни, души никогда не врут, – процедил сквозь зубы мистер Лоренс.

Меня обдало резким запахом гнили, но отвернуться док не дал. Схватил за плечи тонкими, но сильными пальцами.

– Усекла? Последний раз спрашиваю, иначе уйду, и ты никогда не узнаешь, откуда в тебе магия иллюзии.

– Хорошо, отпустите. – Я дернула плечом, иначе еще немного – и меня стошнило бы ужином на черный пиджак доктора. – Я согласна.

Мистер Лоренс отпустил меня, и мы скрепили сделку рукопожатием. Ладонь обожгло холодом. Он быстро поднялся к локтю, перепрыгнул на позвоночник, обхватил за шею и пронзил болью висок.

Я открыла глаза, а в ушах еще звенел зловещий шепот доктора: «По рукам».

– Проклятье! – со стоном выдохнула, щурясь от яркого солнца.

Вчера я устала и была голодна, но все же позвонила Виктории. Девушка заверила, что все у нее хорошо, и я, допив чай, приняла душ и завалилась спать. Шторы просто забыла закрыть, поэтому солнечные лучи с легкостью пробрались в маленькую комнатку, которая вмещала разложенный диван, кресло, одностворчатый шкаф и овальное зеркало на стене. Но даже такой скромненькой квартирке я была рада. Я снимала ее в пятиэтажном доме недалеко от базы «Серых псов», всего лишь в двадцати минутах ходьбы.

Общий дом банды «Серых псов» постоянно был наполнен шумом. Тем, кто отдыхал на своих местах после ночной смены, было плевать, а вот я пряталась на чердаке и отдавалась вдохновению. Пела о любви, свободе, глядя в небольшое окошко на спешивших прохожих. Здесь меня обычно и находил Коннор. Он просто обнимал и слушал, пряча на моей груди лицо. Друг был не только любовником, но и самым близким человеком на всем белом свете.

Все изменилось, когда он стал работать охранником. Коннор начал чаще употреблять алкоголь и ходить в бордель, когда выпадали выходные дни. Все больше отдалялся от меня. Что-то мучило его, но друг отказывался со мной откровенничать. Постель мы с ним больше не делили, но бывший любовник оставался моим защитником по моей просьбе и видимо, сам этого хотел. Никак не мог меня отпустить.

Я поднялась с кровати, потянулась и подошла к закрытому окну. Несмотря на легкий мороз, птицы щебетали, радовались солнцу и ждали весны. Я тоже ее ждала: холод опостылел. Невольно взглянула на ладонь, которая горела во сне от прикосновения души доктора. Откровения мистера Лоренса сначала повергли в шок, а потом я цинично подумала: «Зло не может исчезнуть в этом алчном мире». Вот спросит меня сыщик Торгест, о чем говорила душа. А я что должна ответить? Что доктор всем врал и притворялся хорошим дядечкой? Белые черви на голове мистера Лоренса появились перед глазами. Да уж, не стоит завидовать магам, видящим смерть. Теперь понятно, отчего Рэя была немного того…

Я успела умыться и позавтракать омлетом, когда в дверь постучали. Когда я не ожидала гостей, то всегда с осторожностью относилась к таким сюрпризам. Глянула на старенький телефон с облезшей позолотой, в двадцать пятом году выпускали уже другие модели. Но сейчас я думала, успею позвонить в полицию, или раньше мне вышибут дверь?

Незваный гость продолжал нагло тарабанить. Осторожно, как можно незаметнее, посмотрела в глазок, где разглядела знакомую светловолосую голову. Не раздумывая, распахнула дверь.

– Коннор! – радостно воскликнула я.

Но друг был серьезен и непривычно хмурил брови.

– Выкладывай, что произошло в ночь убийства мистера Лоренса, а то Лэнс собирается организовать вечером совет и судить тебя.

– Не понимаю, а я здесь при чем? – резко спросила вместо ответа.

Сделала шаг назад, чтобы Коннор вошел в внутрь.

– Лэнс всегда до меня докапывался. Что на этот раз он придумал?

– Хочет всем рассказать, какая ты предательница, – тихо ответил друг, закрыв за собой дверь. – Я лично сам не слышал – передали.

– Ха, да пошел он! Интересно будет послушать доказательства, – хмыкнула я и направилась на кухоньку.

Поставила чайник на плиту, достала вчерашние булочки с изюмом и песочное печенье.

– С Лэнсом шутки плохи, Шато. Он говорит, что ты сдала семью оборотню. А за предательство у нас жестоко карают: заживо вырежут татуировку…

– Прекрати, – холодно возразила я, поставив перед Коннором чашку с заваркой и пододвинув сахар и маленькую ложечку. – Никого я не предавала, а если бы оборотень узнал, что я состою в банде, так засадил бы в тюрьму. Мистер Торгест унюхал во мне мага иллюзий и велел сотрудничать со следствием.

Другу я не рассказывала про кведи, это была только моя тайна, о которой теперь знал сыщик. Даже если оборотень промолчит, то вскоре правда выйдет наружу, когда душа не придет к полицейскому магу. Тогда дознаватель вспомнит о кведи мистера Лоренса и обо мне, а там люди начнут сочинять сплетни. Но пока… каким-то внутренним чутьем я понимала, что не стоило болтать о сделке с душой дока.

– Ты что-то скрываешь, Шато. Я слишком хорошо тебя знаю.

Взгляд голубых глаз прошелся по моему телу, укрытому длинным теплым халатом. Девчонки в банде млели от Коннора, я же всегда оставалась равнодушной. Возможно, причина крылась в том, что мы вместе росли и я воспринимала друга, больше как старшего брата, чем любовника. Единственным, кто смог меня смутить и сбить с толку, был оборотень.

– Выключи мачо, со мной это не сработает, – усмехнулась я.

Чайник засвистел, оповестив, что вода закипела. Налив себе и другу кипятка, присела рядом с мужчиной. В кухоньку вмещались узкий стол, две табуретки, плита и раковина. Я сидела впритык к окну, а Коннор касался спиной стены. Больше двух человек просто бы не вместилось.