Нам не дано предугадать. Созидающий башню: книга IV

Глава 3

Большой и шумный город вырос в долине Алата словно по мановению волшебной палочки. Когда Семён прощался с этим местом двенадцать лет назад, тут не было ничего, кроме развалин, а теперь домам, улицам и скверам уже не хватало места в пределах самой долины, и город запустил свои щупальца в отроги гор. Впрочем, с высоты Алат напоминал скорее распускающийся цветок, нежели какое-то морское чудище. Его белые дома, сделанные всё из того же вездесущего известняка, теперь уже больше ничем не напоминали скворечники, слепленные на скорую руку, чтобы обеспечить своим хозяевам временный приют до следующей бомбардировки. Теперь это были добротные здания не без архитектурных изысков.

Кира с Семёном оказались в окрестностях Алата не случайно, сюда их привёл незаконченный спор о смене места жительства. Не найдя достойных аргументов, чтобы оспорить тезис своей аналитически подкованной жёнушки об игре на чужом поле, Семён решил давить на жалость.

– Кирюш, я ведь не волшебник,– он специально подпустил в свой голос просительные нотки,– я чисто физически не смогу защитить тебя от отряда бессмертных. Ксантипа точно засечёт твои перемещения в своей вотчине и не пожалеет средств, чтобы с нами расправиться. В нашей родной реальности мы станем беззащитными мишенями.

– Знаешь, Медина тоже считал жалких людишек своей законной добычей,– Кира презрительно фыркнула,– но мы оказались не такими уж беззащитными. Давай, я тебе кое-что покажу,– она решительно взяла мужа за руку и, не дожидаясь его согласия, зажмурилась.

Мир послушно раскололся, чтобы буквально через секунду собраться в новую картинку. Теперь они стояли на пологом холме, увенчанном, словно шапкой, грабовой рощей. Место было Семёну хорошо знакомо, именно на этом склоне он когда-то реанимировал одного безбашенного охотника, возомнившего себя гением от медицины. За могучими стволами грабов, превратившихся за прошедшие годы в настоящих великанов, белело одноэтажное здание, в котором бессмертный без труда узнал лабораторию, где двенадцать лет назад Кира трудилась над каким-то заумным проектом вместе со странным тощим мужиком с вечно взлохмаченной шевелюрой. Судя по всему, в хозяйстве изобретателя ничего особо не изменилось, а вот преображение самой долины было прямо-таки сногсшибательным, что невольно наводило на мысль о добром волшебстве. Впрочем, Семён знал, что этим волшебником был он сам.

– Видишь? – Кира победоносно обвела рукой раскинувшийся в долине город с таким видом, словно сама его построила. – Обломался Орден с Алатом, да и с другими свободными городами тоже.

– Кирюш, ты же понимаешь, что всё это стало возможным только из-за распада Ордена,– печальная улыбка промелькнула на губах Семёна и растаяла без следа. – Медина сгинул, кстати, не без моей помощи и оставил местных братков без своего чуткого руководства, вот они и перегрызлись между собой. Но в нашей родной реальности Орден вовсе не сдал свои позиции. Ксантипа по-прежнему держит своих боевиков в ежовых рукавицах. Там нам не выжить.

– Ты что, правда не видишь? – Кира обиженно надула губки. Похоже, она имела ввиду вовсе не размах строительства, а что-то другое. – Ладно, потерпи минутку, сейчас солнышко выйдет из-за облака, и ты сразу всё поймёшь.

Кира подняла голову и посмотрела на небо с таким деловым видом, как будто собиралась подрегулировать погоду в ручном режиме. Словно испугавшись недовольства строгой надзирательницы, солнечные лучи брызнули в разрыв между облаками, и городские строения засветились, как будто были сделаны не из известняка, а из хрусталя. Однако вовсе не это привычное преображение заставило Семёна охнуть от неожиданности. Воздух в долине словно превратился в мерцающее желе. Свечение было ненавязчивым, и для тех, кто находился непосредственно в городе, скорей всего, вообще незаметным, если, конечно, специально не вглядываться, но с высоты холма казалось, что Алат погрузили в чан с бриллиантовой пылью.

– Это защитный купол,– догадался Семён. – Я видел, как вы испытывали его на озере. Но тот был совсем маленький, а этот…,– он замолчал не в силах подобрать подходящий эпитет.

– То был прототип, а этот настоящий, полноразмерный,– с гордостью прокомментировала Кира. – Под таким куполом никакой отряд бессмертных нам будет не страшен.

– Хочешь сказать, что сможешь воспроизвести эту технологию? – Семён с сомнением покачал головой.

– Я же была её соавтором,– обиделась изобретательница. – Кстати, бо́льшую часть расчётов сделала именно я, поскольку Кейтиль не особо дружил с математикой. Удивительно, как он вообще смог закончить проект без меня. Что не так? – Кира оборвала свою хвастливую тираду, так как заметила, что Семён откровенно смутился и даже отвёл взгляд, словно ему было неловко за своё поведение.

– Кирюш, ты только не обижайся,– тяжкий вздох послужил прологом к его покаянной речи,– но я сейчас не смогу покинуть эту реальность, у меня осталось незаконченное дело. Я ведь рассказывал тебе, что поклялся остановить бойню бессмертных.

– Так вот в чём истинная причина твоего сопротивления,– Кира укоризненно воззрилась на проколовшегося отказника,– Ксантипа с его бессмертными тут вовсе ни при чём. Расслабься, я же не требую, чтобы мы отправились домой немедленно. Мне тоже потребуется время, чтобы разобраться в чертежах Кейтиля, так что ты успеешь закончить здесь все свои дела. Или ты опять темнишь, и дело не в твоих обязательствах?

– Не темню,– Семён смущённо улыбнулся,– просто не знаю, как завершить начатое. Понимаешь, я ведь раньше даже не догадывался, что главной движущей силой нашей авантюры, оказывается, был Мартин, а когда он исчез, то всё посыпалось.

При упоминании о сыне Кира сразу словно заледенела. Слова призрака зазвучали в её голове подобно сигнальной сирене, предупреждающей об опасности. Разумеется, она догадывалась, что Семён тоже переживал из-за пропажи Мартина, но даже близко не представляла, насколько отсутствие одного из организаторов операции по спасению бессмертных было критичным для её успешного завершения.

– Я уже пыталась его отыскать по эфирному следу,– Кира обречённо вздохнула,– но у меня ничего не получилось. Я даже той темноты не вижу, как тогда с тобой, когда Медина изолировал твоё сознание. Доступ к Мартину просто заблокирован, но он точно жив, я это знаю наверняка.

– Правда? – оживился Семён. – Если честно, я его уже похоронил, потому что слияние сознаний не сработало, а это бывает только в том случае, когда человек умирает или утрачивает свою идентичность, например, лишается рассудка. Но как же наш малыш умудрился так талантливо спрятаться?

По идее, для Киры это был самый подходящий момент, чтобы поделиться с Семёном своими кладбищенскими приключениями, но она отчего-то не решилась на откровенность. Сейчас, под ясным солнышком и вдали от мрачного бурелома, в котором пряталась могила Нарьяны, общение с призраком уже не казалось ей таким уж страшным. Более того, Кира даже начала сомневаться в том, что всё это случилось с ней на самом деле.

– А вдруг я просто заснула, и мне приснился кошмар? – пришло ей на ум вполне рациональное объяснение её мистического опыта взаимодействия с потусторонним миром. – Да Семён меня на смех поднимет с этими страшилками про оживших покойников.

С момента разговора у могилы Нарьяны прошло слишком мало времени, к тому же Кира всё ещё пребывала в явном неадеквате, чтобы спокойно и хладнокровно обдумать произошедшее. Она пока и сама не понимала, как ей следует поступить: послушаться приказа какого-то стрёмного хозяина ведьмы или тупо его проигнорировать. В общем, делиться с Семёном сакраментальными откровениями Кира сочла преждевременным, тем более, что решение его проблемы лежало на поверхности и вовсе не требовало обязательного присутствия Мартина, как он считал.

– А что такого делал Мартин, с чем не справлюсь я? – Кира хитро улыбнулась и прильнула к озадаченному защитнику бессмертных.

– Много чего,– задумчиво пробормотал Семён, обнимая свою хитрую жёнушку. – Он отыскивал базы загонщиков и переносил нас с Ласаром в ту местность, а во время вербовки устраивал магическое представление для зрителей. Ещё он устанавливал защиту на наши базы, но без этого мы как-нибудь обойдёмся.

– Ну и в чём проблема? – глаза Киры азартно заблестели. – Определить местоположение базы и перенести вас туда я точно смогу. А насчёт магии я бы сильно не заморачивалась,– она беспечно махнула рукой,– фокусы, они и есть фокусы. Не сомневаюсь, что Кейтиль даст в этом деле фору любому магу.

– Дело не в магических фокусах,– принялся оправдываться Семён,– просто я не могу тобой рисковать.

– А Мартином, значит, мог,– обиделась кандидатка в рейнджеры по тылам врага.

– Мартин трансгрессировал в эфирном теле,– в голосе Семёна послышались просительные нотки, мол, даже не проси, всё равно не соглашусь.

– Да, этого я не умею,– Кира покладисто кивнула,– но просто доставить вас до нужного места – это запросто. Давай навестим нашего изобретателя, коли уж мы оказались рядом,– деловито предложила она,– пусть чего присоветует в плане развлекательной программы для загонщиков. А я заодно покопаюсь в чертежах защитного купола.

– Похоже на план,– Семён весело рассмеялся. – Даже не знаю, есть ли на свете такая задачка, перед которой спасовала бы моя любимая умница,– с этими словами он подхватил Киру на руки и закружился с ней по склону холма. – Идём к твоему фокуснику,– решительно заявил он.

– Ты, конечно, рискуешь,– с сомнением пробормотала Кира, когда её ноги снова ощутили твёрдую поверхность,– но по большому счёту зелье Кейтиля безвредно. Главное, закусывай.

– Не понял,– Семён сразу напрягся. – Это ты сейчас о чём?

– Сам увидишь,– загадочно улыбнулась хитрая интриганка.

Нужно признать, что Кира не напрасно беспокоилась о здоровье своего мужа. Даже вид помолодевшей на полтора десятка лет соратницы по купольному проекту не смог отвлечь Кейтиля от его излюбленного занятия по облегчению душевных страданий всех, кто имел неосторожность попасть в его сети. Напротив, вызванное сим чудом расчудесным нервное возбуждение потребовало увеличения дозы вонючего анестетика, коим этот заядлый самогонщик потчевал своих клиентов. Буквально через пять минут после ритуальных охов и ахов стол гостеприимного хозяина исповедальни украсила прямо-таки гигантская бутыль с мутно-жёлтой жидкостью.

Хитрая Кира ловко откосила от участия в алкогольной оргии, сославшись на необходимость покопаться в чертежах купола, что, впрочем, ничуть не расстроило Кейтиля, поскольку в его цепкие лапки угодил свеженький клиент, пока незнакомый с его душеспасительной практикой. Характерное бульканье ядовитой маслянистой субстанции возвестило о начале психоаналитической сессии по спасению Семёна от душевных терзаний, а заодно и от избыточной трезвости, но тут случился совершенно непредвиденный конфуз. Оказалось, что новому клиенту тупо нечем поделиться с исповедником в плане неразрешимых жизненных проблем. Такой облом едва ни погрузил в депрессию самого спасителя страждущих, ведь без задушевных разговоров его почти священный ритуал распития самогона превращался в примитивную попойку, а это было совершенно неприемлемо.

– Надо же, впервые встречаю мужика, у которого нет проблем на женском фронте,– раздосадованный пьяница бросил осуждающий взгляд на уткнувшуюся в чертежи Киру, мол, кого ты ко мне привела. – Походу, ты всем доволен, Семён.

Наверное, Кире следовало бы поддержать игру и подкинуть самопальному психоаналитику какую-нибудь подходящую тему в качестве затравки для задушевного разговора, но вместо этого, она только состроила сочувственную и одновременно глумливую гримасу, которая только раззадорила обломавшегося пьянчугу. Профессиональная гордость почётного исповедника Алата была уязвлена не на шутку, и тот бросился в атаку в надежде всё-таки выпытать у Семёна какой-нибудь глубоко запрятанный секрет и тем самым оправдать свою репутацию.

– Так значит, ты и есть тот самый таинственный Кирин муж, который не давал Рису покоя,– это была уже откровенная провокация, можно даже сказать, запрещённый приём, но Кейтиль решил, что для победы все средства хороши. – Странно, наш охотник уверял, что ты вроде как помер. Говорил, что сам проверил твоё тело на наличие признаков жизни, но ни фига не нашёл. Как же тебе удалось обмануть профессионального медика?

– А никак,– Семён беспечно пожал плечами,– я действительно умер.

При этих словах Кира невольно вздрогнула. Даже спустя годы воспоминание о том роковом дне отзывалось в её сердце болью. Кейтиль, разумеется, заметил её реакцию, но сострадание к чувствительной женщине оказалось недостаточным поводом, чтобы притормозить с допросом. Любопытство пересилило чувство такта, тем более, что к тому времени оно уже было сдобрено солидной дозой горячительного, а тактичностью Кейтиль сроду не страдал.

– Так ты у нас призрак, что ли? – пошёл в наступление дознаватель.

– Меня вытащил с того света Магистр,– спокойно пояснил Семён. – Я ведь был носителем Медины, и он имел неограниченный доступ к моему телу.

– Ага, и ты в благодарность за спасение укокошил своего благодетеля,– Кейтиль одобрительно хмыкнул и подлил самогонки в стакан жертвы своих психоаналитических потуг. – Я не осуждаю,– заверил он Семёна,– так ему и надо, ироду. А где ж ты пропадал больше десятка лет? Кристинка, между прочим, по тебе очень горевала. Всё ждала, что папочка таки вернётся.

– Кейтиль, прекрати наезжать,– возмущённо вскинулась Кира. – Семёну не в чем каяться, он потерял память и просто не знал, что у него есть дочь.

– Выходит, наша малышка тебя простила,– в голосе исповедника, явно рассчитывавшего на какую-нибудь душещипательную историю, прозвучало откровенное разочарование. Однако дальнейшие события показали, что он рано сдался. Семён смущённо улыбнулся и бросил вопросительный взгляд на Киру, как бы ища её поддержки, чем непроизвольно выдал наличие пусть маленького, но всё же грязного пятнышка на белоснежных одеждах членов «святого семейства». – Так ты что же, даже не повидался с дочкой? – тут же ухватился за новую тему психоаналитик, уже не чаявший услышать что-то интересненькое.

– Это моя вина,– Кира с жаром бросилась защищать мужа,– я попросила Семёна отложить встречу с Тиночкой на несколько недель. Ей ведь скоро рожать, нельзя её волновать. Ещё, не дай бог, случится выкидыш. Я тоже пока с ней не встречаюсь, чтобы не провоцировать на глупую ревность.

– Вот оно как,– у штатного алатского исповедника аж слюнки потекли от новой и такой соблазнительной темы. – Выходит, Рис сюда приезжал не для того, чтобы поплакаться мне в жилетку, он пытался вернуть свою жену.

– Кирюша, ты правда встречалась с этим уродом? – возмутился Семён. – Неужели после всего, что он сделал, у него хватило наглости на что-то надеяться?

– Хватило,– Кира печально улыбнулась,– но я его обломала.

– То-то бедолага после вашего разговора понёсся на своём драндулете, словно надеялся свернуть себе шею,– задумчиво пробормотал Кейтиль, достраивая логическую цепочку до полноценной картины. – А ведь у нашей Кристинки интуиция работает как часы,– констатировал сей гений дедукции, с укором глядя на виновницу жизненной драмы бедненькой обманутой девочки,– похоже, у неё действительно имеются веские основания для ревности.

– Пусть сама разбирается со своим мужем,– пробурчала Кира,– я тут ни при чём.

– Не знаю, что уж там между вами произошло, Кирюша,– приступил к своей фирменной проповеди исповедник,– но даже самый закоренелый злодей заслуживает прощения.

– Невозможно простить того, кого нет,– голос Киры сделался тихим и печальным, а брошенная ею загадочная фраза буквально повисла в воздухе.

Всем присутствующим, включая даже жаждущего исповеди Кейтиля, сразу стало понятно, что лучше закрыть эту болезненную тему во избежание непредвиденных осложнений. Похоже, на застарелую рану, оставленную в душе Киры мужчиной, который когда-то был ей по-настоящему дорог, закон о сроке давности не распространялся, и лучше было её не бередить. Кира благодарно улыбнулась, заценив тактичность аудитории, и снова уткнулась в чертежи. Поскольку азарт исповедника сдулся, в комнате сразу сделалось очень тихо, даже стало слышно, как стрекочут за окном кузнечики. Внезапно эта тягостная тишина разбилась на мелкие осколки, как первый тонкий лёд от брошенного в лужу камушка, поскольку на сцене появился ещё один неожиданный персонаж.

– Мама?! – голос Кристины взлетел фальцетом к потолку и заметался по комнате. – Это правда ты?

– Тиночка, ты только не волнуйся,– Кира вскочила на ноги и бросилась к дочери. – Это действительно я, а молодая внешность – это просто подарок от Антона. Ты же помнишь, что муж Алисы волшебник?

– А где Рис? – глаза Кристины лихорадочно забегали по комнате, и её взгляд вполне ожидаемо упёрся в спину единственного мужчины, которого пусть с натяжкой, но всё же можно было бы принять за переодетого в незнакомую одежду мужа. Семён медленно повернулся, и на его губах сразу заиграла радостная улыбка. Наверное, трудно было ожидать от двадцатилетней женщины, что она узнает своего отца, которого видела в последний раз маленькой девочкой, но эту улыбку она всё же запомнила и не смогла бы спутать ни с какой другой. – Папа? – голос Кристины сорвался, и глаза заблестели от подступивших слёз.

Кира испуганно зажмурилась, уже предвкушая истерику, которая неминуемо закончится выкидышем. Она так старалась избавить беременную дочь от стресса, а тут такое. В отличие от своей нервной жёнушки Семён умудрился сохранить хладнокровие. Всё-таки он был сильным эмпатом, а потому сразу почувствовал, что требуется делать в данной щекотливой ситуации. Не говоря ни слова, он поднялся, подошёл к дочери и осторожно, словно хрустальную вазу, прижал её к своей груди. Кристина судорожно вздохнула, и по её щекам заструились ручейки слёз. Готовая было разразиться истерика, которой боялась Кира, так и не случилась. То ли беспокойная мамочка недооценила устойчивость психики будущего Творца, то ли просто бессмертный применил какую-то психотехнику, но вместо эмоционального срыва, встреча с воскресшим папочкой закончилась всего-навсего радостными слезами.

Глава 4

Скромная уютная кафешка располагалась на узкой мощёной булыжником улочке, петлявшей по старому району Гвенды словно укатившийся клубок шерсти. Впрочем, для Кристины главная привлекательность сего неприхотливого заведения состояла вовсе не в его укромности, а в том, что кафешка находилась всего в трёх кварталах от её дома, так что вернуться домой можно было пешком. Заведение было семейным, посетителей обслуживал сам хозяин, а готовила его жена. Двое подростков, которые, скорей всего, тоже были родственниками владельцев кафешки, помогали на кухне и с уборкой помещения. Еда тут была простая, зато очень вкусная. Однако постоянных посетителей привлекали сюда не только гурманские привычки, главной изюминкой кафешки были коты.

Четыре огненно-рыжих котика были не просто украшением интерьера, они реально трудились на ниве общепита, создавая расслабленную и благодушную атмосферу в зале. Их ненавязчивое тихое урчание служило как бы естественным фоном для поглощения и переваривания пищи, а возможность потискать пушистых работников кафешки было неплохим дополнением к десерту. Нужно сказать, что котики были на редкость воспитанными и никогда не приставали к тем посетителям, которым не нравилось общаться с животными. Как уж они выделяли своих потенциальных клиентов, сказать сложно, но до сих пор никаких жалоб на бесцеремонное поведение пушистиков не поступало.

Кристину коты встретили прямо у порога кафешки, видимо, она была здесь частым гостем, и хвостатые её узнали. Как только постоянная посетительница уселась за стол, один из котиков сразу же обосновался на диванчике у её тёплого бока и принялся урчать так требовательно, словно обозначал свои права на данного представителя отряда кожаных. Кире тоже достался один котик, правда, вёл он себя гораздо скромнее, а вот Семёна рыжики обходили стороной, хотя он и пытался подружиться с пока не пристроенными четвероногими работниками кафе. Видимо, коты инстинктивно почувствовали исходящую от бессмертного угрозу и не рискнули к нему приблизиться.

Недавно воссоединившееся семейство оказалось в кошачьей кафешке не случайно, собственно, они сюда сбежали от Кейтиля, чтобы спокойно пообщаться без его душеспасительных проповедей и вонючего анестетика. Разочарованный таким обломом самопальный психоаналитик попробовал было надавить на жалость и таким образом вынудить своих гостей остаться для пиршественного застолья, но Кира с дочкой были непреклонны. Кристинка даже сподобилась изобразить недомогание, типа, несчастную беременную женщину мутит от запаха сивухи. В общем, Кира взяла дело в свои руки и быстренько переместила своих родственников в Гвенду.

Вскоре первые, вызванные неожиданной встречей эмоции слегка утихли, чему немало способствовали вкусная еда и кототерапия, и тогда нервное напряжение, в котором пребывала Кристина, сразу начало бросаться в глаза. Списать её состояние на радостное возбуждение, вызванное воссоединением семьи, было невозможно, поскольку оно имело явно негативную коннотацию. Кира даже подумала, что её ревнивая дочка просто переживает из-за присутствия своей помолодевшей мамочки в непосредственной близости от своего дома, но быстро списала эту версию в утиль. Вероятность того, что Рису вдруг взбрело бы в голову искать свою жену в кошачьей кафешке, не слишком сильно отличалась от нуля, и ею можно было пренебречь. Тогда что же так тревожило Кристину?

– Котёнок, что с тобой происходит? – Семён, который чувствовал панику дочери буквально кожей, всё же не удержался от прямого вопроса. – Тебя кто-то обидел?

– А это ты у неё спроси,– пробурчала Кристина, кивнув в сторону мамы. – Или ты будешь отрицать, что Рис приезжал к тебе в Алат? – она уставилась злым взглядом на разлучницу. – Значит, он уже видел тебя…,– она запнулась и пристально уставилась в глаза помолодевшей сопернице,– такой,– наконец выдавила из себя ревнивица.

– Мы действительно разговаривали,– Кира даже слегка опешила от несправедливого наезда,– но это было несколько недель назад. Я тогда ещё была пожилой тёткой.

– Не сегодня? – в голосе Кристины явственно послышалось облегчение, но никакого смущения или раскаяния за свою грубость там не было и в помине. – Так это он не в Алате постоянно пропадает. А где?

Кира с Семёном понимающе переглянулись. Теперь стало понятно, какая нужда заставила беременную женщину трястись по бездорожью в поисках отца своего пока нерождённого ребёнка. Похоже, Кристинка планировала застукать неверного возлюбленного с его бывшей женой.

– Котёнок, не переживай,– попытался утешить дочку Семён. – Мужики, вообще, народ трусливый и безответственный, когда дело касается детей, так и норовят сбежать от проблем. Думаю, твоему мужу просто страшно снова стать отцом. Дай ему время свыкнуться с этой мыслью. Вот увидишь, всё образуется.

– Нет, не образуется,– глаза Кристины заблестели от подступивших слёз,– всё становится только хуже. Когда он к тебе приезжал? – снова накинулась она на мать. – Можешь не отвечать, я и сама знаю,– остановила она откровения соперницы. – Это случилось на следующий день после нашей встречи в моём доме. Он хотел тебя вернуть?

– Хотел,– Кира не посчитала нужным скрывать правду, поскольку ей не в чем было себя упрекнуть,– но я отказалась.

– Вот с этого дня всё и началось,– сквозь зубы процедила Кристина. – Рис словно стал тенью самого себя.

– Потерпи немного,– снова принялся увещевать дочку добренький папочка. – Не каждые мужик способен легко переварить отказ. А твой Рис никогда не отличался покладистостью и здравомыслием.

– Я же эмпат, папа,– в голосе Кристины послышались истеричные нотки,– уж как-нибудь могу отличить настоящее горе от уязвлённого самолюбия. Ему действительно больно, понимаешь? Такое однажды уже было, когда мы думали, что мама с Мартином погибли. Рис тогда вообще хотел покончить с собой.

– О боже,– у Киры от волнения перехватило дыхание,– он ведь действительно думает, что я умерла. Понимаешь, я выпросила у него фирменную ядовитую пилюлю.

– Зачем?! – в один голос воскликнули Кристина с Семёном. Котики от такого напора прыснули под стол и затаились, чтобы их ненароком ни накрыло взрывной волной.

– Простите меня, родные,– в глазах Киры заблестели слёзы,– но у меня тогда не было причин, чтобы жить дальше. Все мои любимые нашли своё счастье, а я оказалась лишней.

– Это ты меня прости,– Семён покаянно опустил голову. – Чёртова ведьма! – внезапно его взгляд потемнел как грозовая туча. – Если бы эта тварь ни сдохла, я бы придушил её собственными руками.

– Не обращай внимания,– Кира поспешила успокоить ошарашенную таким напором дочь,– просто твой папочка угодил под любовный приворот.

– Так ты застала их вместе,– догадалась Кристина,– и решила, что папа тебе изменил. Но мы-то с Мартином тебе не изменяли,– она набычилась, словно её оскорбили в лучших чувствах, однако буквально через секунду смешалась. – Ладно, со мной тоже всё ясно, я заняла твоё место рядом с Рисом и боялась, что ты отберёшь у меня мужа. Но как ты могла решиться бросить сына?