Нам не дано предугадать. Созидающий башню: книга IV

– Здравствуй, Нарьяна,– усилием воли Кира взяла себя в руки и даже выдавила из себя приветливую улыбку. – Тебе не нравится, что я навещаю твою могилу?

– Ты что, возомнила себя святой? – фыркнула ведьма. – Или приходишь позлорадствовать?

– Поблагодарить,– Кира постаралась вложить в свои слова как можно больше убедительности и искреннего чувства, но получилось довольно фальшиво, поскольку ей было тупо страшно.

– Ну точно, издеваешься,– в голосе ведьмы послышалась угроза. – Да если б я только могла представить, что ты и впрямь спасёшь Варда…,– она замолчала, но при этом перед внутренним взором Киры замелькали весьма кровожадные картинки собственной гибели от рук мстительной ведьмы.

– Я больше не буду тебя беспокоить,– женщина осторожно попятилась прочь от могилы, связываться со злобным призраком ей совершенно не хотелось.

– Стоять! – гаркнула на неё Нарьяна. – Стала бы я из-за тебя беспокоиться,– она презрительно хмыкнула,– задание у меня такое.

– От кого? – Кира уже не на шутку перепугалась, но не посмела ослушаться.

– От хозяина, от кого ж ещё,– снисходительно пояснила Нарьяна, как бы сетуя на тупость своей собеседницы. – Он велел предупредить, чтобы ты не пыталась искать его посланца.

– Какого посланца? – Кира была настолько сбита с толку всей этой мистикой, что перестала оценивать происходящее с рациональной точки зрения.

– Посланца тьмы, разумеется,– голос Нарьяны вдруг сделался тихим и вроде бы даже испуганным. – И Варду скажи, чтобы не искал своего фальшивого сыночка.

– Это ты про Мартина? – Кира мгновенно встрепенулась, как только речь зашла о сыне. Она уже давно и тщетно пыталась отыскать Мартина, но даже не смогла почувствовать его присутствие ни в мире живых, ни в мире мёртвых. – Он жив? – в ожидании ответа женщина буквально перестала дышать.

– С ним всё в порядке,– снисходительно отозвалась Нарьяна. – Он находится под надёжной защитой, и о нём хорошо заботятся. Но ты не должна с ним видеться. Это для его же блага.

– Но почему? – в голосе Киры зазвучало отчаяние. – Это же мой сын, я не причиню ему вреда.

– Причинишь,– отрезала ведьма. – Ваша встреча закончится трагедией. Из-за тебя он может погибнуть. Всё, проваливай, моё время закончилось.

Ещё один тихий вздох возвестил окончание переговоров с потусторонними силами, оставив Киру в состоянии, близком к истерике. К счастью, у неё всё же хватило сообразительности, чтобы не пытаться трансгрессировать в таком неадекватном состоянии. Однако и оставаться рядом с могилой Нарьяны ей было страшно до мокрых подмышек. Поэтому Кира бросила собранные цветы и, подобрав юбку, ломанулась на выход из долины прямо через колючие кусты. Её желание оставить как можно большее расстояние между собой и страшной могилой было столь сильно, что уже через минуту бедолага вылетела из тоннеля словно пуля и сходу нырнула под водопадные струи, за которыми прятался вход в долину.

Купанье в прохладной водичке оказало на психику перепуганной женщины благотворное воздействие, так что на берег Кира выползла почти спокойной и полной решимости больше никогда не приближаться к долине ближе, чем на милю. Сделав несколько дыхательных упражнений, она сочла себя готовой для прыжка домой. Перемещение в Каламут прошло вполне штатно, а вот дальше опять началась какая-то мистика. Куда бы Кира ни пошла, она всюду натыкалась на вещи Нарьяны, что, в общем-то, было совсем не удивительно. Всё-таки ведьма планировала остаться в доме своего избранника надолго, а потому обосновалась на его жилплощади основательно и с комфортом.

После общения с призраком Нарьяны Кире даже смотреть на её вещи было неприятно, а уж если её рука даже случайно касалась брошенной ведьминой собственности, бедняжку буквально передёргивало от омерзения. В результате, когда Семён наконец вернулся домой, то застал свою жёнушку в совершенно не свойственном ей истеричном состоянии. Пол кухни был усеян вещами Нарьяны, а Кира металась по дому как курица с оторванной головой и время от времени добавляла ещё какую-нибудь безделушку к стремительно растущей куче барахла.

– Что случилось, малыш? – Семён перехватил летящий мимо взъерошенный снаряд и крепко прижал к себе дрожащую от возбуждения жену. – Кто тебя так расстроил?

– Я больше не могу тут жить,– Кира жалобно всхлипнула и уткнулась в так своевременно оказавшуюся рядом «утешительную жилетку». – Давай уедем.

По раскиданным вещам Нарьяны Семёну не составило труда вычислить причину сего рукотворного урагана, обрушившегося на его жилище, и он тут же принялся сетовать на собственную толстокожесть. За долгие годы он так привык к обстановке своего дома, что просто перестал её замечать. А ведь эта самая обстановка была результатом целенаправленных ведьминых стараний обольстить хозяина дома. Нарьяна специально расставляла свои вещи на самых видных местах, словно метила территорию, как это делают хищники. Но для Киры все эти знаки были более, чем очевидными свидетельствами власти чужой женщины над сознанием её мужа. Не удивительно, что она так распсиховалась.

– Не проблема,– Семён прикоснулся губами к любимой голубой жилке на Кирином виске,– давай купим другой дом. А хочешь, вообще переедем в столицу, тебе там будет повеселей, чем в маленьком провинциальном городишке.

– Мне нельзя в Гвенду,– пробурчала Кира,– Тиночка мне этого не простит. Она и так уже видит во мне не любимую мамочку, а соперницу в борьбе за сердце своего драгоценного Риса, и это даже без учёта моего волшебного омоложения. Представляешь, что будет, если я случайно попадусь на глаза её мужу? Да она вообще взбесится от ревности. А ведь ей скоро рожать, ей волноваться вредно.

– Не понял,– Семён ошарашенно уставился на жену. – Кристинка забрала себе твоего бывшего мужа? Так это она от него ждёт ребёнка? Вот ведь чертёнок,– добрый папочка удовлетворённо ухмыльнулся,– прибрала-таки к рукам этого раздолбая. А ведь когда наша хитрюга поделилась со мной своими матримониальными планами, мне даже в голову не пришло, что она это всерьёз.

– Когда это вы успели обсудить её планы? – в голосе Киры зазвучали обвинительные интонации. – Мы ведь договорились, что до рождения ребёнка ты не будешь с ней встречаться. Только выкидыша из-за стресса нам и не хватало.

– Расслабься, малыш,– Семён ласково погладил жену по спине,– это было давно, Кристинке тогда ещё и девяти не было. Надо же, какая у нас выросла настырная дочь, таки добилась своего, и даже подлянка, которую устроил нам Рис, её не остановила. Удивляюсь я на эту вашу женскую способность прощать.

– Тиночка не знает,– смущённо пролепетала Кира. – Рис ей ничего не рассказал, а я тоже не решилась. Представляешь, каково бы ей было узнать, что она носит ребёнка предателя?

– Но так же нельзя,– Семён сразу встрепенулся. – Когда-нибудь правда всё равно раскроется, и будет только хуже. – Он отодвинул прильнувшую к его груди жену и заглянул ей в глаза. Впрочем, умоляющий взгляд Киры очень быстро затушил пожар его благородного гнева. Семён закрыл глаза и горько рассмеялся. – Кирюш, ну разве можно быть такой снисходительной? Он же отнял у нас больше десяти лет жизни.

– Мне нет дела до Риса,– с жаром принялась оправдываться Кира,– но Тиночка не должна страдать из-за этого подонка. Я понимаю, что у тебя руки чешутся свернуть ему шею, но что поделаешь, если от него зависит счастье нашей дочери.

– Ладно, пусть живёт,– Семён покладисто кивнул,– только на глаза мне не показывается. Значит, решено? Покупаем дом в Каламуте, если уж в Гвенде мы будем всем только мешать.

– Вообще-то, я имела ввиду кое-что другое,– в глазах Киры появилась эдакое мечтательное выражение. – Давай вернёмся домой, в свою родную реальность. Мы здесь чужие, Сёма, инородный элемент.

– Разве тебе тут плохо? – для Семёна заявление жены стало полной неожиданностью, и он откровенно растерялся. На самом деле он вовсе не чувствовал себя тут чужим. Напротив, за те пятнадцать лет, которые он прожил в этой реальности, Семён давно уже привык считать этот мир своим домом, и никакого желания вернуться в свою родную реальность у него не возникало. – Конечно, этот мир выглядит немного отсталым,– покладисто согласился он, в надежде задобрить расстроенную жену,– зато им больше не управляют пришельцы. Он принадлежит нам, людям.

Семён очень хорошо знал, какие чувства Кира питала к Ордену и в особенности к его Магистру из своей родной реальности, заточившему её на двенадцать лет в тюрьму, а потому не сомневался, что она примет его убойный довод в пользу свободного мира. Увы, на этот раз его надежды не оправдались.

– Помнишь, что ты сказал Антону? – Кира подняла голову и в упор посмотрела на мужа.

– Что мы хотим перестать играть в чужие игры и начать свою,– послушно процитировал собственные слова Семён.

– Думаешь, можно начать свою игру на чужом поле? – Кира снисходительно улыбнулась, понимая, что в области логики у неё имеются явные преимущества перед прямодушным мужчиной. – Если ты говорил всерьёз, то нам всё-таки придётся вернуться,– победоносно завершила логическую цепочку коварная соблазнительница.

Глава 2

В своём отношении к жизни люди, как правило, делятся на два лагеря. Одни воспринимают события и их участников с настороженностью, как бы ожидая от них какого-нибудь подвоха, а другие, напротив, склонны доверять своей судьбе и предпочитают видеть позитив во всём, что с ними происходит. Когда первые сталкиваются с очередной подлянкой, уготованной им жизненным сценарием, то невольно испытывают удовлетворение от своей проницательности. У вторых проявление людской подлости и коварства обычно вызывает недоумение, поскольку всегда оказывается сюрпризом, даже если происходит в сотый раз.

Алик явно принадлежал ко второй категории, а потому любые несуразности, связанные с поступками окружавших его людей, старался объяснить случайностью или вообще собственной ошибкой. Кредит доверия, который он щедро выдавал своим новым знакомцам, нередко превышал пределы разумного, но Алика это не смущало. Он предпочитал верить людям и в людей, даже если эти самые люди пока ничем не заслужили доверия. Что уж говорить про тех, кто на деле доказал, что достоин хорошего отношения. К этой категории достойных Алик несомненно относил Магистра Ордена, который не только спас Мартина от неминуемой смерти, но и взял на себя заботу о них обоих.

Не удивительно, что подозрения в отношении мотивов этого святого человека, зароненные в душу бесхитростного подростка его учителем, погрузили Алика в состояние когнитивного диссонанса. Вряд ли Сахир, преданно служивший Ордену своё третье воплощение в качестве бессмертного, сделал это намеренно, скорее, сия психологическая диверсия была следствием его беспечности, а ещё гипертрофированной уверенности в том, что его ученик тоже является преданным слугой Ордена, а потому его смело можно посвящать во все орденские тайны. Собственно, в преданности Алика сомневаться не приходилось, вот только объектом этой преданности был вовсе не Орден, а его будущий Магистр, который по случайному стечению обстоятельств оказался его лучшим и единственным другом. Но откуда Сахиру было знать обо всех этих нюансах?

А началось всё с обычной и даже не особо серьёзной травмы плеча, полученной Аликом во время тренировки. В других обстоятельствах строгий наставник, наверное, просто не обратил бы внимание на перекошенную от боли физиономию ученика, в конце концов, умение игнорировать болевые ощущения было одним из тех навыков, которые он прививал своему подопечному. Однако в соответствии с планом тренировки Сахир собирался показать Алику довольно сложный приём, и ему требовалось, чтобы парень мог свободно двигаться и не отвлекался на посторонние, с его точки зрения, вещи.

– Всё, пацан, вали к своему фирменному лекарю,– бессмертный благодушно ухмыльнулся. – Я, конечно, мог бы и сам тебя подлечить, но у твоего приятеля получится лучше и быстрее. Интересно, откуда у такого хлюпика взялась эта сила?

– Марти – крутой маг,– хвастливо заявил Алик, даже не пытаясь скрыть радость от того, что избежал продолжения тренировки, которая при наличие травмы неминуемо превратилась бы в экзекуцию. – Жаль, что он потерял память, а то мог бы делать настоящие чудеса. Раньше у него был учитель, который учил его магическим премудростям, а теперь Марти приходится доходить до всего самому.

– Тоже мне пуп земли,– Сахир скептично хмыкнул. – Что ж он свою память не восстановит, коли такой крутой?

– А разве это возможно? – опешил защитник малолетних магов.

– А почему, ты думаешь, я помню свои воплощения? – в голосе бессмертного прозвучали откровенно насмешливые нотки. – Думаешь, это я от природы такой гениальный? Нет, дружок, это наш Магистр постарался. Ты бы посоветовал своему приятелю обратиться за помощью к отчиму.

– Нельзя,– Алик обречённо вздохнул,– Марти не должен вспомнить своё прошлое. Понимаешь, он ведь убил своих родителей.

– Ого, а по его малахольному виду и не скажешь, что пацан способен на убийство,– покачал головой бессмертный. – Зачем же он это сделал? Это была месть?

– Нет, что ты, Марти очень любил своих родителей,– Алик замотал головой с такой страстью, что у Сахира даже появились опасения за сохранность его шеи. – Он просто хотел избавить отца от медленной и мучительной смерти, вот и решился провести один стрёмный магический ритуал. Его мамы в том месте вообще не должно было быть, просто не повезло, что так всё сложилось. Потеря памяти – это, кстати, следствие того ритуала.

– Тогда я вообще ничего не понимаю,– возмутился бессмертный. – На его месте я бы гордился таким поступком.

– Но Мартин ведь не прирождённый убийца,– Алик брякнул сию оскорбительную бестактность и тут же смутился. – Прости, Сахир, я не хотел тебя обидеть. А насчёт восстановления памяти – это было не моё решение. Магистр считает, что у его преемника совесть должна быть чиста, как первый снег.

– Преемника? – удивился Сахир. – Да с чего ты взял, что этот заморыш когда-нибудь станет Магистром?

– Если ты чего не знаешь, так не нужно сразу обзываться,– Алик даже обиделся на столь нелестный отзыв о своём друге. – Мне, между прочим, Ксантипа сам об этом сказал. А я буду телохранителем нового Магистра.

Ответом на его хвастливое заявление был долгий глумливый хохот. Бессмертный так раздухарился, что Алик даже подумал, не уйти ли домой, но всё же естественное любопытство взяло верх над уязвлённым самолюбием.

– Магистр никогда не передаст власть постороннему человеку,– наконец соизволил объяснить свою смешливость бессмертный. – Он вовсе не человек, а высший разум и правит нашей реальностью уже тысячи лет, просто меняет тела. Вряд ли Ксантипе когда-нибудь придёт в голову влезть в хилое тельце твоего дружка,– Сахир язвительно усмехнулся,– так что о своих претензиях на роль телохранителя Магистра ты можешь благополучно забыть.

В тот момент Алик ещё свято верил в непогрешимость своего благодетеля, а потому тупо не принял фантастическую версию учителя про высший разум и смену тел. Мало ли, какие байки ходят в кругах орденских боевиков, нельзя же быть таким наивным и без разбору покупаться на всякую чушь. Видимо, бессмертный уловил скепсис своего ученика, а потому счёл правильным развеять его сомнения.

– Вижу, что ты эту глупость не сам придумал,– он развернул Алика к себе лицом и внимательно посмотрел ему в глаза. – Я вовсе не хочу сказать, что Магистр тебя обманул насчёт твоего приятеля, скорей всего, ему действительно отведена важная роль в будущем Ордена, иначе Ксантипа не сделал бы его своим приёмным сыном. Вот только Магистром ему никогда не стать. Если этот мальчик действительно представляет какую-то ценность, то она состоит вовсе не в его талантах управленца, а в чём-то другом.

– В чём другом? – опешил Алик.

– Ордену требуются самые разные таланты,– по тому, как уклончиво ответил Сахир, можно было легко догадаться, что он уже успел пожалеть о своей откровенности. – Думаю, Магистр легко найдёт применение магу, да вот хотя бы для лечения моего нерадивого ученика.

Бессмертный ободряюще похлопал Алика по здоровому плечу и отправился восвояси, а ошарашенный его откровениями парень ещё долго стоял столбом на тренировочной площадке, пытаясь привести свои мысли хоть в какой-то порядок. Поверить в столь откровенную манипуляцию великого человека, коим он почитал Магистра, Алику было очень сложно. И всё же сомнениям, легкомысленно посеянным в его душе учителем, удалось прогрызть пока лишь малюсенькую, но всё же дырочку в его вере в непогрешимость Ксантипы. Мысль о том, что его друга тупо используют втёмную, пока не оформилась в уверенность, однако её лёгкая тень уже замаячила на горизонте подобно безобидному облачку.

Как знать, суждено ли было этому облачку превратиться в грозовую тучу, если бы ни целый ряд событий, которые последовали за этим откровенным разговором. И первое событие из сего рокового ряда случилось буквально через полчаса после окончания тренировки. Алик всё-таки собрал свои мысли в кучку и побрёл домой, чтобы принять душ, поесть и получить сеанс исцеления от своего домашнего мага. Он застал Мартина в гостиной их общих апартаментов за чтением какого-то древнего, судя по его потрёпанному виду, манускрипта. В последнее время изучение книг по магии превратилось для юноши в своего рода манию. Бывало, что он корпел над этими заумными рукописями по десять часов кряду, и Алику стоило немалых усилий оторвать друга от письменного стола.

Собственно, причина столь страстного увлечения Мартина магическими премудростями не составляла никакой тайны. Сколько бы он ни пытался уверить себя и других в том, что потеря памяти его не угнетает, однако втихаря всё же пытался найти способ вернуть свои воспоминания. По идее, ему не на что было жаловаться, в ставке Ордена все относились к приёмному сыну Магистра с почтением и заботой. Отчим, несмотря на свою занятость, постоянно навещал Мартина и не жалел времени на то, чтобы восполнить пробелы его памяти. Алик вообще сделался его тенью и истово оберегал своего друга от всех невзгод, включая дурное настроение. И всё же в глубине души юноша чувствовал, что в его прошлой жизни существовали и другие люди, которые были ему дороги, и связь с которыми он потерял вместе с памятью.

Впрочем, дело было не только в потере близких, у Мартина имелась ещё одна, гораздо более актуальная причина, чтобы озаботиться восстановлением своих воспоминаний. Забытые магические техники, которыми бывший ученик Творца раньше пользовался практически в рефлекторном режиме, время от времени срабатывали сами по себе и давали бедолаге некоторое представление о том, чего он лишился. Утраченные навыки постепенно восстанавливались, но без нужных знаний путь Мартина в магии теперь напоминал поиск чёрной кошки в тёмной комнате. Не удивительно, что парень взялся за изучение матчасти, благо в ставке Ордена имелась солидная библиотека старинных рукописей.

Умение залечивать раны было одним из первых навыков, который Мартин восстановил практически в полном объёме. Не исключено, что причиной его успеха была насущная необходимость приводить в порядок тело своего друга после его живодёрских тренировок. Мартин, хоть убей, не мог понять, зачем его приятелю понадобилось брать уроки бойцовских приёмов у бессмертного, но Алик со всей очевидность был увлечён своими занятиями и переносил полученные травмы с безразличием стоика. На этот раз дело, к счастью, ограничилось небольшим надрывом суставной сумки, никаких трещин или тем более переломов Мартин не обнаружил. Усевшись поудобней, целитель приступил к своей работе.

Нужно сказать, что Алик воспринимал эти сеансы терапии как своего рода компенсацию за страдания, поскольку энергия, которой Мартин накачивал место травмы, распространялась по всему телу и погружала сознание парня в блаженное состояние. Вот и в этот раз благодарный пациент закрыл глаза и уплыл по волнам нирваны. К его неудовольствию сегодняшний сеанс врачевания закончился как-то слишком быстро, видимо, травма была незначительной. Уверенный в результате терапии Алик легкомысленно взмахнул травмированной конечность, чтобы проверить её на функциональность, и едва ни заорал от боли.

– Март, какого…,– начал он, но тут же осёкся, поскольку видо́к у целителя был такой, что краше в гроб кладут. Лицо Мартина не просто побледнело, оно сделалось почти прозрачным, глаза закатились, и дышал он с таким трудом, как будто пробежал стометровку. – Что с тобой? – заволновался Алик.

– Прости, сам не понимаю,– язык у Мартина едва ворочался, и извлекаемые им звуки больше походили на шипение, нежели на внятную речь. – Какая-то странная слабость. Ты пока не шевели рукой, я сейчас немного отдохну, и продолжим.

– Ну уж нет,– возмутился Алик,– тебя сейчас самого нужно лечить. Сиди, не двигайся, я сбегаю за Магистром.

– Не нужно, мне уже лучше,– Мартин попытался ухватить друга за рукав, но его пальцы безвольно соскользнули вниз. – У отчима полно других дел, не стоит его беспокоить.

– Ладно, попробуем обойтись своими силами,– покорно согласился Алик. – Мне Сахир рассказывал, что бессмертным обычно помогает восстановить силы сладкое питьё.

Он метнулся в кухню и притащил большую кружку горячего шоколада, в которую от души сыпанул сахару. Мартин покорно выпил эту приторную микстуру, и ему действительно полегчало. Тем не менее Алик наотрез отказался продолжать лечение и буквально насильно уложил друга в постель. Странное и неожиданное недомогание Мартина невольно вызвало у него не только естественное беспокойство, но и подозрения. Уж больно чётко оно совпало с предупреждением Сахира о том, что Орден использует всех своих братьев. Конечно, предположить, что Магистр тупо тянет жизненную силу из своего приёмного сыночка, было бы верхом мнительности, но совсем отбрасывать эту версию Алик всё-таки не решился.

То, что этой силы у Мартина было просто немеряно, он успел убедиться на собственном опыте, когда юный маг походя демонстрировал ему свои растущие способности. Мартину ведь даже в голову не приходило что-то скрывать, так что слухи о его магических фокусах очень быстро распространились по крепости Ордена. А вдруг Магистр решил, что могущество его сыночка становится небезопасным для его абсолютной власти? А ещё может быть, что он пытается компенсировать потраченные на оживление Мартина запасы энергии. В общем, ничего невероятного в этой версии не было.

Впрочем, рефлексировал Алик недолго, поскольку наутро больной уже полностью оклемался, словно и не было того странного приступа слабости. К сожалению, для самого Алика последствия сего инцидента оказались гораздо более тяжёлыми. Отчего-то он постеснялся пожаловаться своему наставнику на боль в плече, типа, решил продемонстрировать свою стойкость, а в результате вся тренировка пошла коту под хвост. Так как Сахир не догадался о причине косяков своего ученика, то списал их на невнимательность и отсутствие прилежания. В качестве наказания он прописал двоечнику забег по местным горам, как водится, босяком и с мешком камней за плечами.

Нужно сказать, что отработка штрафных баллов была для Алика делом привычным, косячил он регулярно, а учитель не страдал излишним снисхождением к его слабостям. Конечно, на сей раз наказание можно было бы признать незаслуженным, однако перспектива босяком таскаться по горам с мешком камней за плечами Алика ни чуточки не огорчила. На самом деле ему даже нравились эти забеги по пересечённой местности, но без санкции бессмертного его за ворота крепости не выпускали. Так что отработка наказания была единственным шансом вырваться на свободу.

Разувшись и взвалив мешок на плечи, проштрафившийся ученик потрусил к пропускному пункту, заранее предвкушая удовольствие от прогулки. Увы, от этого удовольствия его ещё отделяло одна пренеприятная процедура, а именно общение со стражниками. Миновать пропускной пункт без традиционных издевательских шуточек со стороны скучающих на посту мужиков ему ещё ни разу не удалось, и этот раз не стал исключением. Впрочем, Алик давно уже привык к их грубым подколкам и даже огрызаться не стал.

– Придурки,– презрительно бросил он, когда оказался за воротами,– даже не проверили, есть ли у меня пропуск. Мешка с камнями и босых ног им достаточно.

По большому счёту, скрывшись из виду охранников, Алик мог спокойненько бросить мешок под ближайший куст и отправиться на прогулку налегке. Сахиру даже в голову не приходило отслеживать своего ученика, их отношения строились на доверии, но обмануть это доверие было для Алика так же невозможно, как достать луну с неба. Даже травма не заставила его срезать маршрут или просто сбавить темп. Единственная поблажка, которую он себе позволил – это стянуть майку и подложить под лямку на больном плече, чтобы не травмировать его ещё больше.

Сделав положенные три круга по горным тропинкам, усталый, но довольный двоечник присел отдохнуть. Это местечко на обрыве, откуда открывался замечательный вид на крепость, он облюбовал уже давно и каждый свой забег обычно заканчивал именно здесь, под раскидистым ясенем, росшим прямо у края скалы. Вот тут-то его и накрыла вторая волна роковых событий, фатально изменивших его отношение к Магистру. Грозовая туча, до времени прикидывавшаяся безобидным облачком, вдруг налилась дождём и нависла над головой Алика.