Дорога домой

Вдруг вспомнилось как горделиво обнимал муж её плечи в пансионате в тот момент когда за столом сидели гости. Ведь было же! Не всегда он отстранялся на людях!

И тут же подумалось, что ещё тогда эти объятия казались ей хозяйскими, демонстрационными что ли.

Алина удивилась тому куда занесли её мысли. Наверное прошлое вспоминается так щемяще-тоскливо, потому-что впереди интересного мало. Ну вот разве: отдать дочь замуж. У неё на втором курсе института появился парень. Вместе учатся, вместе подрабатывают по вечерам в архитектурной фирме. Пять лет-это хороший срок для проверки отношений. Сыну пока девятнадцать. О женитьбе даже думать рано. Тем более характер у сына не самостоятельный. Любит погулять с друзьями, покуролесить. В основном: на папины и мамины деньги. Женитьбы, а тем более внуков от него не скоро дождёшься.

Алина представила себя в роли бабушки: очки на носу, юбка до пят, цветастый передник. Картинка была смешной и неправдоподобной…

Лицо, мелькнувшее за окном, показалось странно знакомым.

–Надо же, замечталась и мужа родного не узнала,-продолжала улыбаться Алина.

Муж на улыбку не ответил. На его чисто выбритом лице застыла маска озабоченности.

–Случилось что-нибуть?-тревожно спросила Алина.

–Щиток сгорел на пароходе. Электрику нужно помочь. Домой не приду сегодня.

–Ты же вчера был на вахте,-зазвеневшим от обиды голосом сказала Алина.-Такое впечатление, что кроме тебя на судне работать некому.

–Я механик. Это моя обязанность,-отрезал Стас.

–Ты Сашу видел?!-резко спросила она.-Ты домой заезжал?! Он опять поздно пришёл вчера. Рубашка порвана, губа разбита, под глазом фингал. Сын растёт как трын-трава, а ты моторы чинишь… И Женя в Одессу уехала одна. На вокзал некому было девчёнку проводить....

По мере того как Алина говорила глаза мужа светлели, взгляд становился мягче.

–Не сердись, Рыжик,-миролюбиво произнёс он.-Я заеду домой, поговорю с сыном.

–Хорошо, что у Саши сегодня выходной,-оттаяв от ласковой интонации буркнула она и улыбнулась.-Может посидишь со мной?

–Да ну, скучно у тебя,-поморщился он и торопливо добавил-Времени нет.

Алина смотрела в окно на уходящего мужа. Тот стремительной походкой перешёл дорогу, пересёк аллею. Его, обтянутые джинсами ноги, пружинили в шаге как у мальчишки. Вот он поднял руку, тормозя маршрутную "газель", и молодцевато подбежал к остановившемуся автомобилю.

Странный всё же. Сам не свой. Домой приходит весёлый и абсолютно трезвый. Это удивляет. Выпить муж любит. И только под хмельком становиться весёлым, разговорчивым, жизнерадостным.

В трезвом виде на него находит меланхолия-иной раз слова не добьёшься. Он часами может пролёживать на диване, уставясь в телевизор или усаживается с кросвордом у окна кухни.

Алина подумала, что почти перестала броться с пристрастием Стаса к алкоголю. Длительные показные молчания или наоборот шумные взбучки результата не приносили.

"-Пил, пью и буду пить"-звучало в ответ на её попытки образумить мужа -"-Тебе меня не переделать."

Смирилась. Но сын! С шестнадцати лет от случая к случаю он стал приходить домой навеселе и с его пьяными загулами она не смирится никогда! Она будет бороться за своего мальчика до конца!

Но будто в насмешку за её старания, сын год от года становится не лучше, а хуже. Всё, что не нравилось, раздражало в муже в сыне стало проявляться с удвоенной силой. На Стаса алкоголь действовал возбуждающе только короткое время, потом он засыпал на диване свернувшись в клубочек-сына тянуло на "подвиги" и его можно было не дождаться до утра. Если муж мог позаимствовать из кошелька жены мелочь на опохмел, то сын брал тайком копюры покрупнее. Если Стас после обильных возлияний с трудом, но поднимался на работу-Сашу разбудить было невозможно. Если муж в раговорах привирал-сын врал виртуозно. И когда вдруг обнаруживалось, что рассказанная сыном история-красочно в мелких подробностях-была всего лишь выдумкой Алина впадала в состояние шока. Она ненавидела ложь и в такие минуты начинало казаться, что даже сами стены квартиры давят на неё как плиты могильного склепа. Рассердившись, она обещала себе, что больше никогда не поверит в рассказы своих мужчин как бы убедительно они не звучали. Обещала себе, что больше никогда не улыбнётся на полудетское: "Мы больше не будем". Но потом приходило время трезвого образа жизни её мужчин, которые старательно реабилитировались хватаясь за пылесос или зависая у кухонной плиты. Алина расслаблялась, наслаждаясь тихой семейной жизнью…Недолго: неделю, от силы две… а потом снова муж или сын преподносили ей очередной "сюрприз".

На днях она призналась себе в том, что силы ломающие мужа и сына подбираются и к ней, превращая её из любительницы выпить в честь праздника или какого-либо события в человека пьющего в одиночку. Всякий раз утешала себя, хватаясь за рюмку: это чтобы уснуть-валерианка не действует-утром на работу, а сына всё нет. Иногда, здорово набравшись под выходной, она оправдывалась перед самой собой тем, что пыталась заглушить боль от обиды за наглое враньё сына или мужа которое вдруг вскрылось. Ведь это так обидно когда родные люди лгут тебе…

Не так уж часто это происходит-отмахнулась она от навязчивых мыслей.

Но происходит-продолжал утверждать упрямый внутренний голос. А иногда, в выходную неделю, хмельной градус держится не один день. И такие затяжные злоупотребления алкоголем называются запоем…

–У вас лампочки на шестьдесят ватт есть?-оторвала Алину от неприятных мыслей старушка в панамке.

–Конечно есть,-рванулась к ней Алина. Думать о своей тяге к алкоголю совсем не хотелось.

–Две штуки давайте,-попросила старушка.

Вслед за старушкой к прилавку подошёл запыхавшийся мужчина. От его пыхтенья в маленьком магазином закаулке здорово запахло перегаром. Но мужчина хотя и был сильно помят вид имел представительный, не затрапезный.

Счастливый отец-догадалась Алина,-Он, без сомнений, накануне праздновал рождение сына или дочки.

И не ошиблась: мужчина попросил пару лампочек, почему-то входящих в спец набор для рожениц, таблетки от комаров и миниатюрный кипятильник-в роддоме случались перебои с горячей водой.

Алина попыталась всучить, ещё не прешедшему в себя от счастья, мужчине дорогостоящий альбом под названием: "Наш малыш", но тот раскошелился только на рамочку для фотографий. Ставя обратно на полку альбом, Алина думала о том, что не стоит заниматься самокопанием и зацикливать внимание на своих мелких грешках. Так можно усугубить и без того испорченное сперва сыном, а затем мужем настроение. Начнёшь чувствовать себя виноватой и сразу же захочется избавиться от этого неприятного ощущения посредством алкоголя. А стоит начать, да под выходной…Нельзя уподобляться мужчинам. Нужно держаться: ради семьи, ради детей, ради их счастливого будущего.

Сын сегодня с разбитой губой наверняка никуда не пойдёт, они вдвоём посмотрят какой-нибуть фильм, а потом она спокойно выспится никого не дожидаясь.

Алина глянула в окно-счастливой парочки на скамейки уже не было.

* * *

Муж пришёл домой через два дня. Она, разомлевшая от солнца, возвращалась с пляжа и уже подходила к своему дому, когда увидела как он спешит к ней навстречу .

–Возни с этим щитком, еле починили,-счастливо улыбался Стас.-Я тебе рыбки солёненькой несу.

Он приоткрыл пакет. В нём, свернувшись кольцами, лежали серебристые сарганы.

–Пивка бы к ним холодненького,-просительно сощурился Стас и расценив молчание Алины как согласие, уточнил.-Так я побегу?

Алина вынула из пляжной сумки кошелёк.

–Хватит?-спросила подавая пятигривенную купюру.

–У меня ещё мелочь осталась,-на ходу крикнул Стас.

Алина оглядела двор в поисках пустующей скамейки. Тщетно. Ни одной. Лето заканчивалось, а баловать прохладой август не спешит. Именно поэтому из духоты квартир на дворовые лавочки вынесло столько народа. Тут и отдыхающие пенсионеры и мамочки, присматривающие за своими детьми. Малыши, те что постарше-гоняют на трёхколёсных велосипедах, мелюзга ковыряет лопатками песочную кучу. Ещё вчера её не было. Привезли. Вот радость то детворе! Из-за кустов акаций, где стол со скамейками и где можно было бы посидеть с бутылочкой холодного пива, слышаться глухие щелчки. И там занято! Мужчины режутся в домино. Остаётся только одно место для отдыха-школьный стадион.

Она посмотрела на свои окна в предположении. Так и есть-в одном из них торчит морда "боксёрши". Собака ждёт. Сын снова не соизволил её выгулять.

…На стадионе разгорячённые мальчишки играли в футбол.

–Держи!-крикнул Стас, пиная подкатившийся к его ногам мяч. Мяч взлетел высоко в воздух и приземлился в гуще подростков. Алина и Стас сели на низкое бетонное ограждение. Тусклое солнце уже пряталось за холм, который был виден между домами. Его лучи окрасили лёгкие перистые облака в блекло-розовый цвет. Пронзительно кричали в воздухе стрижи, гоняясь за мошками. "Грету" освободили от поводка и она побрела по стадиону, на ходу обнюхивая чахлые кустики травы.

–Закат красный, завтра ветер будет,-сказал Стас.-Колко сидеть? Может подстилку принести?

–Не нужно,-ответила Алина, и тут же подумала: заботливый. Пивко, рыбка, подстилка. Будто реабилитируется, будто не на работе был, а гулял где-то два дня…Нет. Не похоже. Внешний вид не загульный- свеженький и перегаром не пахнет.

Алина достала из пакета длинную рыбину и стала сворачивать ей голову.

–Дай сюда,-протянул руку Стас.-Жена рыбака, а рыбу чистить так и не научилась.

Он легко рванул рыбью головку и вместе с внутренностями выбросил её в траву. Потом, как фольгу с конфетки снял с рыбины серебристую шкурку. Так же легко-дверным ключом-откупорил пивную бутылку.

Умелец-с досадой подумала о муже Алина. Кухонный кран потёк. Уже неделю прошу починить, а ему всё некогда.

В душе затрепыхалась обида. И не из-за слов мужа, в сущности справедливых, а из-за тона каким были сказаны эти слова. В них сквозило едва скрытое раздражение.

–Родственник твой идёт,-кивнул в сторону дорожки Стас, добавил.-Сына нашего начальник.

Родственников у Алины было много. Мама, её три сестры и их единственный брат, осиротевшие ещё будучи детьми, повзрослев отправились из суровой Сибири туда где потеплее: сперва в Ташкент, а затем в Крым. Уже здесь обзавелись многочисленным потомством. Родственники дружили. В "застойные" времена часто собирались семьями на маёвки, дни рождения. Кумились, по-тихому крестя племянников и племянниц, потом ходили к друг дружке с кутьёй на рождество. Позже стали накрывать столы, провожая парней в армию-двоюродных братьв у Алины было восемь. А какие свадьбы играли! Шумные, весёлые, затяжные. В "голодные девяностые" традиции старшего поколения были забыты-"не до жиру" было тогда, "быть бы живу". Потом "страшненькое" время миновало, но обильные застолья с роднёй не возобновились-видно крепко врезалась в память родни нестабильность в средствах и уже дети детей друг о друге знали только по наслышке. Вася был мужем одной из двоюродных сестёр, которых в отличии от братьев было всего две. Вася не так давно предложил Саше работу. Тот согласился. Алина обрадовалась. Она порядком устала от клянчущего деньги сына.

–Привет, -кивнула Алина, подошедшему к ним родственику и, с замершим на минуту сердцем, спросила.– Как Саша?

–Ничего, справляется,-Вася замялся, попросил у Стаса сигарету. Закурив, сказал:-Вы предупредите его от моего имени, чтобы друзей на шиномонтажку не приводил, когда в ночь идёт. Пропадёт что-нибуть-сам будет отвечать.

–Обязательно передам,-обрадованно кивнула головой Алина. В глубине души она ожидала более веских нареканий на сына ибо ни в школе, ни в мореходном училище он особым прилежанием и трудолюбием не отличался.

К Васиным ногам подбежала собака и закружила вокруг них обнюхивая брюки. Но, заметив в руках своего хозяина рыбину, метнулась к нему.

–Проси!-скомандовал Стас.

"Грета" требовательно залаяла. Но Стас поднёс к её носу не рыбу, а стаканчик с пивом, спросил:

–Пиво будешь?

Алина поняла: муж хочет позабавить Васю нехитрым фокусом. От запаха алкоголя собака громко чихает и даже рычит. Так и вышло. Грета оскалив зубы, зарычала. Затем принялась чихать.

–Что с ней?-спросил Вася, отойдя от чихающей собаки на приличное расстояние.

Алина пояснила:

–Щенком чумкой болела, а я ей вместо лекарства в пасть водки налила. Люди посоветовали. С тех пор она и фыркает на алкоголь.

–Микстура не понравилась?-улыбнулся Вася.-Сколько ей лет? Она же у вас давно.

–Тринадцать, старая,-сказал Стас и бросил собаке рыбий хребет. Та поймала его на лету. Стас улыбнулся.– А ест как молодая.

–Какие в этом году прогнозы по хамсе?-поменял Вася тему разговора с "собачьей" на "рыбью."-Ловиться будет?

–Куда она денется?!-ответил Стас.-Успеть бы судно отремонтировать до путины.

Он заговорил о двигателях, точнее: о деталях к ним, которых не хватает. Вася, только недавно оставивший свою работу на рыболовецких судах океанского плавания, заинтересованно слушал. Алина же мужчин слушать перестала-думала о своём. О том, что яркая внешность Васи за те год-два в которые они не виделись претерпела значительные изменения: на макушке светится розовая лысинка, под глазами набрякли мешочки отвисшей кожи.

Как быстротечно время!-удивилась в уме Алина.

Вася попрощался, ушёл. Алина глянула на мужа и будто впервые заметила глубокие "гусинные лапки" морщин у глаз, побелевшие виски, поредевшую макушку.

–Дети выросли, скоро останемся одни,-зачем-то сказала она.

–Нарожают тебе внуков, будешь няньчится,-отозвался Стас. Выбросил докуренную до фильтра сигарету.-От пива есть захотелось. Что у нас сегодня на ужин?

Странно, что он заговорил о внуках-подумала Алина. Разговоров о грядущей старости муж избегал. Алина подозревала, что они ему очень не нравились. А в её сознании снова мелькнула длинная юбка с цветастым передником. Но неправдоподобной, как два дня назад, эта картинка уже не казалась.

–Окрошка,-запоздало ответила Алина на вопрос мужа.

После ужина Стас починил кран. Алина вымыла посуду. Потом долго стояла под тёплым душем, счищая с тела припаявшийся к нему песок и прилипшие ниточки водорослей.

Войдя в комнату, обнаружила, что муж спит. Она выключила телевизор, вздохнула разочарованно: снова не дождался. Но тут же добавила в мыслях: работает много, устаёт.

Вышла на балкон. Отсюда было слышно как поют под гитару собравшиеся во дворе ребята.

"Я свободен словно птица в небесах. Я свободен, я забыл, что значит страх"-тянул её сын. Звуки голоса, отражённые от стен домов, неслись высоко в небо. Алина снова вздохнула от мысли, что завтра пожилые соседки спросят: "Когда закончится это безобразие?" Попросить их подождать пока сын остепенится? Должно же это когда-нибуть произойти. Не вечно же будет жить в нём подростковый, бунтарский, эгоистичный дух.

Скверная у неё всё таки выработалась привычка-портить сегодняшний день мыслями о том что неприятного может случится завтра. Выходит, что она почти никогда не расслабляется. Даже тогда, когда всё хорошо-живёт в страхе, в беспокойстве.

Конечно же так нельзя. Это портит нервную систему. А отсюда и недомогания, и болезни. Но как совладать со своими страхами?

Небольшой диск луны спрятался за облаком и от этого голубые искры звёзд будто стали ближе. Кажется: протяни руку и дотронешься до звёзд.

Почему становится грустно, когда смотришь в небо? Почему оно так притягивает взгляд? Потому что там Бог?

–Господи, что неправильно? Что я делаю не так?-шопотом спросила Алина.-Почему муж и сын такие?

Замер, затих последний звук песни.

–Саша, тебе завтра на работу,-негромко крикнула она.

–Иду, мам,-отозвался сын.

Ну какие "не такие"?-облегчённо вздохнула Алина, почувствовав как от Сашиного отклика ушла из души тревога. Обычные. Почти в каждой семье есть "такие". А вот "сюрпризов" похоже сегодня не будет. И нечего печалится о завтрашнем дне. Где-то читала: "день завтрашний будет беспокоиться о себе сам".

…Ночью она резко проснулась, как от толчка. Повернулась к мужу. Лунный свет слабо освещал его взъерошенный затылок.

Ну и сон!-думала она-Примерещится же… А что если сон правдив?!… Нет! Стас не такой! Да, он выпивоха, гуляка, но женщина…Нет! Он любит её, Алину.

Она долго вертелась с боку на бок, пытаясь уснуть. Забылась сном только под утро. Какая-то птица за балконной дверью уже начала издавать первые предрассветные трели.

Проснувшись, Алина сразу же вспомнила и первый сон, и второй. В последнем она пела песню. Её голос был звонким и чистым. Легко она брала самые высокие ноты, которые вряд ли бы ей удалось вытянуть наяву. Песня была о любви, но вспомнить хотя бы одну строчку или одно слово Алина не смогла.

Это пела моя душа-почему-то подумала она, повернулась к мужу и медленно, протяжно произнесла:

–Странный… мне… приснился… сон.

Муж лежал на спине, глядя в потолок. Алина скороговоркой выпалила:

–О том, что у тебя есть любовница.

Быстро глянув на неё, он сбросил с тела махровую простыню и выскочил из постели.

–Не люблю я твои дурацкие сны,-донеслось до неё из коридора.

А сон и в самом деле дурацкий-зевнула Алина. Не стоит заморачиваться. День сегодня суетливый. Стирка, уборка, а вечером у свекрови юбилей. Алина медленно поднялась-испорченный остеохондрозом позвоночник болезненно реагировал на резкие движения. В ваной шумела вода. Муж предпочитал утренние водные процедуры вечерним. В комнате сына тихо.

–Петушок пропел давно. Вставай,-сказала Алина.

–Угу,-сонно пробормотал сын, натягивая на голову простыню.

–Молодёжь…Вечером не уложишь, утром не добудешься…Поднимайся.

–Оставь меня, мама…Пять минут…Я сам…-ворчал из под простыни сын.

Пять минут растянулись в пятнадцать. Потом он метался по комнатам в поисках чистых носков. Муж, стоя у окна кухни с чашкой кофе в руках, флегматично наблюдал за его перемещениями.

Алина, нарезала хлеб, колбасу, лепила бутерброды, думала: скоро ли уйдут? Так можно не управиться с уборкой.

Наконец дверь за мужчинами закрылась. В комнате сына "мамай прошёл". Под диваном-так и есть-склад грязных носков. Алина выудила их оттуда, замочила в тазике.

Носки светлых оттенков, в тон белых кроссовок и их придется тереть руками-вздохнула она. Три года назад сломалась стиральная машина, а новую купить пока не хватает средств. Хорошо, что на антресолях обнаружилась ребристая стиральная доска-квартира когда-то принадлежала бабушке Стаса-с ней стирать бельё легче.

Вернувшись на кухню она обнаружила: сын забыл свёрток с едой. А может быть сделал это нарочно, знал: если мать не на работе-может что-нибуть повкуснее бутербродов принести. Вот теперь точно с уборкой и стиркой не успеть.

Но как оказалось волновалась зря. На часах ещё нет четырёх, а она уже больше получаса лежит на диване. Самое сложное не поход к сыну на шиномонтажку и даже не стирка. Из-за больной спины мытьё полов превращалось в пытку. Швабру Алина не признавала. Так что, мыть пол приходилось ползая на четвереньках. Даже сейчас, лёжа на диване, она ощущала ноющую боль в пояснице… Ничего страшного-вечер это не испортит-скоро боль утихнет, пройдёт.

Лёгкий ветерок колыхнул белый тюль. Утяжелённый по низу вычурным шитьём, он надулся как парус и опал.

Алина скользнула взглядом по блестящему полу, по вычищенному ковру, по зеркальной полировке журнального столика. До чего же хорошо когда в комнате чисто! Склонность к чистоте и порядку Алина унаследовала не от матери-та уборками не сильно заморачивалась-от тётки, сестре отца, которая жила в кубанской станице. У той всегда был идеальный порядок и в доме, и во дворе, и даже в огороде. Это она учила Алину: "шваброй моют пол только лентяйки". Такими чистюлями бывают-чаще всего-медики. Тётка и была медсестрой. И в том, что Алина после школы выбрала медицину тоже есть тёткина заслуга. Алине с детства помнилась почти стерильная чистота тёткиных комнат, белоснежные, хрустящие от крахмала простыни, приятный запах лекарств, который приносила с работы тётушка на своей одежде. Но медсестрой Алина проработала всего шестнадцать лет. В "лихих девяностых" пришлось расстаться с белым халатиком и заняться торговлей. Впрочем, в те годы не "челночил" только очень ленивый.

И даже теперь, когда Алина перестала торговать на рынке из-за проблем со спиной и устроилась туда где потеплее, и где не нужно таскать тяжеленные сумки, привычка рационально использовать время осталась с тех времён, когда она поначалу пыталась совмещать приём в поликлинике на пол ставки, и прилавок на рынке. Бросать любимую работу насовсем не хотелось, но в девяностых зарплату бюджетникам и на многих государственных предприятиях выдавать перестали. Тётки-мамины сестры-уступили ей часть прилавка на рынке "становись торгуй", они же заняли денег "на раскрутку" и они же продавали её товар пока Алина сидела на приёме в поликлинике. Но несмотря на помощь сердобольных тётушек после трёх месяцев работы наизнос пришлось выбирать: либо рынок, либо медицина. Алина выбор сделала. И не в пользу нищей на тот момент медицины. Хотя, если говорить откровенно, до сих пор сердце щемит, когда приходится бывать в родной поликлинике. Но вернуться назад почти невозможно-придётся восстанавливать диплом-слишком много времени прошло. Да и место медсестры найти не просто. Каждый год городское училище выпускает новых сестёр милосердия…Впрочем, не стоит об этом печалиться-ибо именно рынок спас семью от нищеты и даже от голода.

Привычка намечать план действий и последовательно выполнять его, приобретённая в "лихих девяностых", помогла и сейчас. Успела всё: и убрала, и постирала, и приготовила, и к сыну сходила с горяченьким рагу в кастрюльке. А ещё купила не только цветы и подарок к дню рождения свекрови, но и новую кофточку для себя. Теперь обновка распласталась по спинке кресла, обнимая его бока широкими, цыганистыми рукавами.

И всё таки, несмотря на то что всё удавалось без надрыва, без суеты, в животе Алины, где-то под ложечкой, время от времени начинал шевелиться червячок тревоги. Что это? Предчувствие очередного "сюрприза", который ей могут преподнести её мужчины? Или дело в чём-то другом?

Возившийся с колесом чужой машины сын тревоги не вызвал-скорее наоборот: Алина загордилась им. Он показался ей таким взрослым, самостоятельным, серьёзным.

Муж семейные праздники редко пропускал, тем более что сейчас не путина. Придёт обязательно. По праздникам у него моторы почему-то не ломались.

От резкого телефонного звонка Алина вздрогнула. Женский голос попросил к телефону Стаса. Услышав что его нет дома, голос разразился ругательствами:

–Где эта сволочь?! Передай ему, что он козёл!

Алина села, тупо глядя на издающие прерывистые сигналы трубку.

–Что это было?!-спросила она кого-то. И тут же нашла ответ-сон в руку.

Это неправда!-засопротивлялась она-Этого не может быть!

Но внутри себя уже поняла: может! Это единственное объяснение странному поведению мужа: его длительных отлучек из дома и того как он тщательно избегал близости с ней. Всё сходится-комар носа не подточит. И всё таки: не может быть!

Алина представила как долго придётся ждать объяснений- ведь праздник не испортишь-терпеливо пережидая смену блюд: сперва закуски, потом горячее, затем неизменный в августе арбуз и в заключение кофе с пирогом. Свекровь отменная кулинарка: и покушать любит, и угощать умеет. А ей, Алине, наверняка кусок в горло не полезет… или она напьётся вдрызг, впервые удивив этим свёкра и свекровь.

Алина посмотрела на пёструю кофточку, на картину, стоящую в углу. Решила: никуда она сегодня не пойдёт! Пусть Стас сам объясняет своим родителям причину её отсутствия.

Запел дверной звонок.

Стас!-рванулась к двери Алина.

Глаза сына сияли.

–Я тебе деньги принёс. Сегодня клиентов было много.

–Я рада.

–Судя по твоему виду…-обиженно начал сын.

–Нет, я правда рада,-встрепенулась она.-Позвонил кто-то отцу…Возможно, розыгрыш.

Алина передала сыну разговор с невидимой собеседницей. Снова звонил телефон.

–Ну где вы там?! Мать уже картошку горячую несёт,-зазвучал в трубке уже слегка захмелевший голос мужа.

–Звонила твоя любовница,-сказала Алина.-Передавала привет.

–Я сейчас приеду,-ответил Стас мгновенно протрезвевшим голосом.

–Да уж, будь добр объясниться.

Алина положила трубку. Сын обувался.

–Ты куда?-спросила она.

–Подожду его на улице,-буркнул он.

Алина ждала, что муж приедет и всё объяснит и телефонный звонок окажется чьей-то злой шуткой, но назойливо громко клацали настенные часы отсчитывая минуты…часы, а мужа всё не было. Близилась полночь. Алина поняла, что сегодня она не дождётся ни мужа, ни сына. А сон, приснившийся ночью, превратится в жестокую реальность.

* * *

Она проснулась от дикой боли в голове. Боль перемещалась, будто там под черепом ползал огромный червяк. В груди тоскливо ныло и ухало, словно Алина взлетала ввысь на огромных качелях. Нужно вернуть потерянный во сне градус и всё наладится-подумала она, поднялась с дивана, побрела на кухню, просунула руку за газовую плиту, вытащила початую бутылку водки.