Меню голодного леопарда

– Значит, Олега вы знаете много тысяч лет? Может, и его жену знаете?

– Светлану? Да, я ее знаю… верней, знала.

– А что с ней случилось?

– Несчастный случай. Она выступала в конном аттракционе. А лошади, они такие нервные существа. В общем, коня что-то напугало, он стал неуправляемым. Светлана попала под ноги разъяренной лошади и погибла от удара копытом. Но при чем тут Светлана? Она тут точно ни при чем! Нечего про нее и говорить. А вот со мной случилось ужасное!

– Найти свежий труп у себя в квартире – такого никому не пожелаешь.

– Это так. Но потом я поняла, что убийство Ады – это еще не самое страшное, что со мной случилось.

– Было что-то еще? Что?

– Ограбление. Меня ограбили! Украли драгоценности! Колье и серьги!

Услышав про драгоценности, Сашенька почувствовала, как дыхание у нее замерло. Да что там дыхание, она вся замерла, предчувствуя, что они подобрались к самой сокровенной части их расследования.

Юра хоть и не был посвящен во все тонкости, да и вообще был мужчиной, а значит, что-то там такое особенное чувствовать не мог по причине грубости струн суровой мужской души, но даже у него голос слегка дрогнул, когда он задал следующий вопрос:

– Что именно пропало?

– В том-то и дело ЧТО! И тут тоже не обошлось без странностей. Драгоценности я храню в сейфе. Вот он.

И она указала на железную коробку, умело вмурованную в нишу в стене.

– Как можете видеть, он совсем небольшой, но тем не менее создает иллюзию безопасности. Профессиональный грабитель вскрыл бы его запросто, но дело в том, что сейф не был взломан. Он был открыт ключом.

– Вашим ключом?

– Нет, мой ключ я всегда ношу в связке с другими ключами. И вчера он был со мной в театре.

– Никто не мог его украсть?

– Исключено. Я работаю в театре не первый год, имею кое-какие привилегии, в том числе и отдельную гримерку, которую закрываю на ключ, когда ухожу.

– Всегда?

– Всегда! Дело в том, что довольно продолжительное время у нас в театре случались мелкие кражи, потом воришку поймали, но привычка осталась.

– Привычка свыше нам дана, замена счастию она.

– Что?

– Ничего. Это Пушкин. Значит, приходим к выводу, что грабитель каким-то образом сделал дубликат вашего ключа от сейфа.

– Вероятно. Но это не объясняет, почему он взял только серьги и колье.

Сашенька так и вздрогнула. Ну вот опять! Серьги и колье! Девушка была почти уверена, что это те самые колье и серьги из гарнитура графини! И слова Вороной подтвердили ее догадку.

– Это были мои любимые драгоценности, я даже фотографировалась на портрет в них. Можете сами убедиться, как они были хороши.

И она указала на фотопортрет, на котором на шее у нее красовалось колье графини, а в ушах были ее же серьги.

– Очень красивые, – польстил ей Юра. – И дорогие, наверное?

– Дело не в их стоимости. Я хранила их как память о дорогом мне человеке, который ушел из жизни слишком рано.

– И кто же он?

– Мой любимый мужчина.

– А фамилия у вашего любимого мужчины есть?

– Была. Захватов. Анатолий Захватов. Мой любимый Толик.

Так это же тот самый коллекционер, фильм о котором видела Сашенька. На мгновение девушку затопила волна облегчения. Значит, родные Тимошки не принимали участия в том ограблении, которое послужило причиной смерти Захватова. Раз драгоценности Захватов подарил Вороной, значит, к его смерти никто из семьи Тимошки отношения не имеет.

– В вашем комплекте было еще кольцо! – заявила Сашенька, чем вызвала недоуменный взгляд Юры и внимательный взгляд Вороной.

Актриса медленно кивнула:

– Верно. Кольцо было. Но оно пропало еще много лет назад. Его у меня тоже украли.

Облегчение тут же уступило место унынию. Пусть родные Тимошки и не грабители, но они воры. Кольцо-то у Вороной было украдено.

– Не могу понять, откуда вам известно про кольцо и про то, что оно вообще было.

– А я навела справки. Этот гарнитур являлся собственностью господина Захватова и был похищен из его дома, прямо из хранилища. Колье, серьги и кольцо. Колье и серьги изображены на фотопортрете, а кольцо… кольцо пропало.

Сказав это, Сашенька почти сразу повернула кольцо камнями внутрь. Нет, не пришло еще время, чтобы раскрывать все свои карты. И ей показалось, что этого маленького маневра никто не заметил. Вороная была слишком подавлена свалившимися на нее несчастьями. А Юра думал о чем-то своем.

Глава 8

Юра был деловит и собран.

– Оставим пока что кольцо в покое, займемся недавним исчезновением колье и серег.

– Их украли!

– Это я понял. И кого вы подозреваете в первую очередь?

– Видимо, Лелю. Ее исчезновение наводит на такую мысль.

– Когда была совершена кража?

– Вчера!

– Вы в этом так уверены?

– Абсолютно! Накануне вечером я как раз примеряла колье. У меня была мысль надеть его на премьеру. Я даже советовалась с Аделаидой, как лучше оформить мой образ, чтобы колье органично сочеталось бы с костюмом.

– И вы демонстрировали колье портнихе?

– Я его примерила. Достала его из сейфа, примерила, мы с Адой обсудили все детали, и я снова убрала его в сейф.

– Только колье?

– Колье и серьги.

– А вам не показалось, что портниха как-то особенно отреагировала на них? Она видела раньше на вас эти драгоценности?

– Вряд ли. И да, она ими заинтересовалась. Она попросила разрешения взглянуть на них поближе. Они ей явно очень понравились. Она сказала, что знает толк в старинных украшениях, ее маме от ее бабушки досталось нечто подобное. Разумеется, я подняла ее на смех и объяснила, чем отличаются украшения графини от каких-то дешевых побрякушек ее бабки. После этого она вернула мне колье, и мы вернулись к примерке. Больше мы про драгоценности не говорили.

– Она как-нибудь изменилась в своем поведении?

Вороная задумалась.

– Вы правы. Аделаида стала такой задумчивой. Она несколько раз ошибалась, мне приходилось ее то и дело одергивать. Раньше такого за ней я не замечала.

– Как долго вы знакомы с потерпевшей?

– Несколько месяцев. Да, ровно столько она работает у нас в театре. Но плотно общаться мы с ней начали всего как месяц. С момента подготовки к премьере встал вопрос о пошиве нового костюма. Пару раз я приглашала Аделаиду к себе домой для примерки.

– Это был тот костюм, в котором ее и нашли?

– Да. Представляете, какой ужас? Я теперь ни за что не надену. Хоть режьте меня!

– Судя по афишам, вы уже выступали в таком же или подобном костюме?

– Тот пришел в негодность. Для премьеры я хотела сшить себе новый. Но теперь придется выступать в старом. Новый сшить мне уже не успеть. А почему вы так подробно расспрашиваете меня про Аду? И все время упоминаете ее имя в контексте с пропавшими драгоценностями.

– Дело в том, что во время осмотра места преступления в складках одежды вашей портнихи был найден ключ от сейфа. Сделал его мастер, чья мастерская находится всего через два дома от вашего. Он его помнит, потому что ключ в изготовлении был сложный, мастер дважды его переделывал. А найденные на ключе отпечатки пальцев принадлежат вашей портнихе.

– Я ничего не понимаю. Ада подделала ключ от сейфа?

– Вероятно, она также подделала ключи от вашей квартиры. Мы также нашли их рядом с телом. На них также были отпечатки пальцев убитой.

– Я потрясена.

– И хотя слесарь из соседней мастерской в этих ключах своей работы не признал, но мы считаем, это небольшая проблема. С просьбой об их изготовлении Аделаида могла обратиться и куда-то в другую мастерскую. Главное, что на ключах от входной двери также есть отпечатки ее пальцев. И ясно, что эти ключи использовали по назначению.

– Невероятно. Ада хотела меня ограбить! Подделала мои ключи!

– Но самое интересное, что в мастерскую с просьбой об изготовлении ключей от вашего сейфа обращалась отнюдь не Аделаида, к мастеру приходил совсем другой клиент. По описанию, это был высокий мужчина. Светловолосый, голубоглазый, харизматичный. Мастер сказал, похож на артиста.

Светловолосый? Похож на артиста? Да это же Олег! Но Сашенька не успела проговориться, ее опередила сама Вороная.

– Это Олег! – воскликнула она. – Вот мерзавец! А я-то думаю, что это он ко мне зачастил! И Лелька тоже с ним заодно! Дома у нее они видеться с Олегом не могут! Муж не позволяет! А я-то глупая уши развесила, приютила братика с сестренкой. А они мне злом за добро отплатили! Ограбить меня захотели! И ограбили!

– Но взяли они только колье и серьги. Довольно странное ограбление, вы не находите?

– Что же в нем странного? Взяли самое ценное!

– И даже на деньги не позарились?

– Денег-то там было всего несколько тысяч.

– Рублей?

– Скажете тоже! – фыркнула Вороная. – Долларов и евро! Держала на случай поездок на гастроли. Да какие уж теперь гастроли, разве что в Индию или Китай, а там другая валюта нужна.

– И все же я пока что не могу назвать человека, который бы побрезговал несколькими лишними тысячами долларов, тем более если уж они сами идут ему в руки. А они их не взяли.

– Да, действительно, странно. Возможно, у них осталась хоть капля совести, вы так не считаете?

– Посмотрите, что происходит. Олег в сговоре со своей сестрой или самостоятельно делает копию ключа от вашего сейфа. Для этого он частенько наведывается к вам в гости, допускаю, что Леля отводила вам глаза, а Олег в это время выскальзывал к мастеру с ключом. Затем наступает день икс. Воры вскрывают ваш сейф, но берут оттуда лишь два украшения. Оставляют лежать деньги и другое золото. Странно?

– Не знаю, к чему вы клоните.

– Олег вообще не мог лично вскрыть сейф, – произнесла Сашенька. – Если ограбление произошло вчера, то он был уже в больнице.

– Кто в больнице?

– Олега порвал Чингиз.

– Его леопард?

– Обозлился, накинулся на дрессировщика прямо на арене и сильно потрепал.

– Надо же, какая ужасная смерть.

– Олег пока что жив. Он находится в больнице.

Но Вороная словно не слышала ее слов.

– А вы знаете, – задумчиво произнесла она, – ведь точно такая же смерть постигла и Светлану – его жену.

– Олег еще жив.

– Прямо до жути все знакомо, – продолжала Вороная. – Там тоже рассвирепевшее животное напало на свою дрессировщицу. Правда, случилось это не во время выступления, а непосредственно на конюшне, но дела это не меняет. Леля пыталась помочь, хотела вытащить тело Светланы, которое топтал конь, но Светлана все равно погибла под копытами своего любимого Клауса. А ведь она вырастила его с маленького жеребеночка. Они друг в друге души не чаяли. Надо было видеть, как этот Клаус нежно брал с ладони своей хозяйки соленый или сладкий сухарик. А как бережно он подбирал зернышки овса с ее ладони. Ни разу он ее даже не прикусил. Он обожал свою хозяйку. Готов был ради нее в огонь и воду. Никогда не видела такой слаженной работы, эти двое понимали друг друга без слов. И вдруг такая трагедия. Мы все долго не могли поверить в то, что это случилось.

– Мы? Кто это мы?

– Вся наша студенческая компания, и я в том числе.

– Значит, вы и Светлану тоже хорошо знали? Не как жену Олега, а как подругу?

– Я, Олег, Светлана и Леля – мы все одного выпуска! Вместе учились!

И тут Сашеньку осенило.

– Может быть, вы знаете и человека по фамилии Озеров?

– Пашку-то? – обрадовалась артистка. – Еще бы мне его не знать! Это же был мой главный бойфренд по училищу! С первого курса! Был влюблен в меня по уши. Кого хотите спросите из наших, все вам скажут, что Пашка Озеров увивался вокруг меня все время учебы. Но я уже тогда понимала, что он мне не ровня. За мной ухаживали очень влиятельные и высокопоставленные мужчины, они изо всех сил добивались моего внимания, а Пашка… Милый Пашка, он так и остался мало кому известным трюкачом, выступающим за горбушку хлеба. Да еще проблемы с алкоголем, как я слышала.

– А его жену вы тоже знали?

– Нет, вот с ней я знакома фактически не была. Пашка женился на ней уже после окончания училища. Но мне говорили, что она была родом из какой-то влиятельной семьи. Впрочем, это все было в девяностые. Тогда все так страшно смешалось. Прежняя жизнь рухнула, новая еще только зарождалась. Кто до развала страны был при хорошем положении и должностях, в один миг мог опуститься на самое дно или даже вовсе погибнуть. Не со всеми такое произошло, но примеров масса. И наоборот, кто был на дне, взлетали на самый верх. Тот же Толик Захватов, ведь кем он был в СССР? Фарцовщик-неудачник, получивший за спекуляции уголовный срок и отмотавший его полностью. Если бы СССР не рухнул, на его жизни можно было бы поставить крест. Но прежний строй рухнул, а в новом мире Толик себя чувствовал, словно рыба в воде. Пришло его время! Теперь он мог покупать и продавать что угодно. Какие там джинсы или кожаные куртки, он метил много выше. Я всех его дел не знаю, но слышала, что он обанкротил, а потом купил за копейки несколько заводов в нашей области. Потом перепродал их другим людям, и землю тоже. Если бы его не грохнули, сейчас он был бы богатым человеком, а мне не пришлось бы на шестом десятке плясать Сильву на сцене. Не поймите меня неправильно, я люблю свое творчество, это моя жизнь. Но у меня никогда не было выбора, словно бы кто-то там наверху все и сразу заранее решил за меня. Шмяк! И в личном деле появилась печать! Оленька у нас будет петь оперетки и радовать невзыскательную публику. И все! Ни шагу направо или налево, только вперед! Замуж за олигарха? Нельзя! Наследство от богатого папы? Еще чего выдумала! Этак ты и о сцене забудешь. Нет уж, не придумывай! Твой удел – это твоя сцена. И я пою. Весело мне – я пою. Грустно – тоже пою. Если хочется плакать, все равно пою. Потому что выбора у меня нет.

Сашенька немного заскучала. Она видела, что и Юра едва сдерживается, чтобы не прервать актрису. Но они выслушали откровения Ольги, чувствуя, что иначе женщина может замкнуться в себе и замолчать вовсе. Поэтому приходилось слушать, поддакивать и проявлять сочувствие.

– Вы прекрасно поете! – произнесла Сашенька, хотя вовсе не подозревала, как там поет их свидетельница. – Наверное, Захватов обожал вас слушать.

– Да, он частенько устраивал у себя дома званые вечера. Приходили его знакомые, нужные люди, перед всеми я пела. Ах, сколько приглашений я получала в те дни. Славное было времечко. Один раз я даже пригласила с собой свою компанию. Пашка с Олегом жаловались, что совсем обнищали, и я решила, пусть ребята подзаработают. Толик был не против, чтобы они выступили перед его гостями. Но я потом здорово пожалела, что позвала ребят.

– Почему?

– Они, как увидели дом, в котором жил на тот момент Толик, так у них прямо челюсти отвисли. Они не могли удержать в себе зависти, все время повторяли, почему одним людям все, а другим ничего. Потом они нажрались, дорвались до выпивки и жратвы, и понеслось. Ели как не в себя, словно с голодного острова приехали. Я несколько раз делала им замечания, но они только смеялись. Назвали меня мещанкой. Представляете, как мне было обидно. Помогла им, а в ответ получила такое! Но это еще полбеды. Выступили они тоже кое-как, мне было за них очень стыдно. Но втолковать, что они неправы, было уже невозможно. Однако самое худшее было еще впереди. После выступления они продолжали отмечать свою удачу, напились, а потом валялись по всему дому. Мне самой пришлось их собирать и выпроваживать вон.

– Самой? А охрана?

– От охраны я их и защищала. Хотя пусть бы их поколотили, ничего лучшего они за свое поведение не заслуживали. И Толик был очень недоволен. Я его хорошо понимала. Пообещала, что ноги моих бывших друзей больше не будет в его доме. Да что уж теперь вспоминать былое. После этого вскоре Толика и убили.

– Насколько скоро?

– Может быть, месяц или около того. Мне кажется, даже меньше.

– А в доме у Толика с вами были только Павел Озеров и Олег? И все?

– Леля со Светланой тоже были. Но они находились во дворе вместе со своими лошадями. Развлекали гостей там.

– И Леля тоже?

– Да, Леля и Светлана всегда выступали вместе, у них был один номер на двоих. В дом к Толику они почти не заходили, я им это запретила делать. К чему? От них пахло лошадями. И к тому же им было нескучно и на улице.

Да уж, хорошо друзья-циркачи провели время у своей зазнавшейся подружки. Мало того что она то и дело тыкала их носом в грязь и указывала им их место, так еще девчонкам в дом запретила заходить, ибо воняет от них. Прекрасный человек и замечательная подруга эта Ольга Вороная!

– Расскажите, каким образом драгоценности графини попали к вам? Они ведь являлись частью коллекции Захватова?

– Я вам уже говорила, Толик подарил мне гарнитур графини в благодарность за те минуты счастья, которые я ему дарила.

– Дорогой подарок.

– Он был богатый человек, мог себе позволить. Он вообще хотел на мне жениться! Если бы не убийство, то сейчас бы моя жизнь могла сложиться совсем по-другому!

– Но как именно Захватов преподнес вам свой дар? Он вручил вам гарнитур лично?

– Нет. Это очень трагичная страница моей жизни. Можно сказать, это был посмертный дар моего любимого.

– Это как?

– Вам нужны подробности?

– Было бы чудесно.

Вороная вздохнула, но спорить не стала.

– Видимо, Толик что-то такое предчувствовал, потому что он послал эти драгоценности мне обычной бандеролью. Я нашла ее в своем почтовом ящике вместе с письмом. Видимо, он сидел за компьютером, набрал письмо в редакторе, а потом распечатал его на красивой бумаге с золотым тиснением.

– То есть письмо даже не было написано им самим?

– Толик написал мне это письмо, кто же еще? И я видела у него дома эту бумагу, он специально заказывал для разных торжественных случаев. На ней были его инициалы и герб, который для него придумал один художник. В письме Толик нежно прощался со мной. Называл меня своей любовью. Говорил, что чувствует опасность. И если погибнет, пусть этот гарнитур вечно напоминает мне о нем. Только я достойна носить драгоценности графского рода. И была также приписка, что если он останется жив, то просит считать кольцо подарком на нашу с ним помолвку. Понимаете? Он хотел на мне жениться! Думал об этом, перед тем как его не стало!

– Представляю, как сильно вы расстроились, когда обнаружили пропажу подаренного им кольца.

– Его у меня украли! Сняли с пальца.

– Как это случилось? Вы помните?

– В мельчайших деталях. На меня напали в нашем подъезде. Камер наблюдения тогда не было, да и сейчас это одна фикция. Камеры вроде как давно установлены, но в единую систему не объединены, и куда идет сигнал, тоже никто не знает. Может, вообще никуда.

Это была отличная новость для Тимошки и Елисея. Да и для Сашеньки, если на то пошло. Никто не сможет доказать, что они были вчера в квартире Вороной. И никто не сможет обвинить их в убийстве Аделаиды.

– Но тогда и этого подобия системы безопасности не было, я зашла, на меня набросились сзади, натянули шапку на глаза, а с руки сорвали кольцо.

– И все?

– Разве этого мало? Кольцо принадлежало графине Румянцевой, древнему и знатному роду, а мне оно было еще и дорого как память о любимом мужчине.

– На вас из драгоценностей было только это кольцо?

– Из гарнитура – да. Серьги и колье я надевала только по каким-то значимым событиям. Постоянно носила одно лишь кольцо.

– Почему?

– Глупо таскать на шее хорошую иномарку, а именно столько и стоило колье. А серьги к тому же были несколько тяжеловаты для повседневной носки. Кольцо же было мне несколько великовато, прокручивалось на пальце, я все собиралась отнести его ювелиру, чтобы он уменьшил размер, но так и не решилась. Опасалась, что он украдет его или подменит камни на стекляшки, я знаю, так делают.

– А какие-то другие ценности при вас в момент нападения были?

– Деньги.

– Кошелек не взяли?

– Ни кошелек, ни сумку, ни золотые серьги из ушей.

– Вы же говорили, что были без серег.

– Без серег из гарнитура, – пояснила Вороная. – А так-то серьги у меня были, и очень неплохие. Золото и изумрудики. И на руке была цепочка с подвесками, тоже золотая.

– Но ее грабитель не тронул? И серьги не взял? И даже сумку? То есть его интересовало только ваше кольцо?

– Получается, что так.

– А не мог ли грабитель быть осведомлен о стоимости этого кольца?

– Я тоже много об этом думала, наверное, мог.

– Тогда в краже мог быть замешан кто-то из близких вам людей.

– Все мои близкие исключительно честные люди!

– Но эти замечательные и честные люди могли довериться и случайно проговориться кому-нибудь не слишком честному.

– Да, такое вполне могло быть. Мы – артисты, по сути, доверчивы, словно дети.

– Что предшествовало этой краже? Может быть, кто-нибудь к вам наведывался?

– Из посторонних никого, – покачала головой Ольга. – Хотя…

Сашенька почувствовала, что за этим коротким словечком кроется целая детективная история. Непроста кольцо на пальце буквально горело огнем, а внутри все дрожало и вибрировало. Еще до того, как Вороная заговорила, девушка уже знала, что услышит нечто важное для себя.

– Накануне нападения ко мне в гости неожиданно заявился Пашка со своей женой. Они были уже давно женаты, но я познакомилась с ней только в тот раз. И тогда я ее и видела в первый и последний раз. Буквально на другой день они уехали на гастроли, и там она погибла.

– Очень интересно, – произнес Юра. – А подробнее об этом визите расскажете? Павел Озеров предупреждал вас о нем заранее?

Сашенька чувствовала, как бьется ее сердце. И его ритм отдавался в том пальце, на котором у нее было надето кольцо. Значит, вот как кольцо попало в семью Тимошки! Вовсе оно было не фамильной ценностью его матери. Оно было украдено отцом Тимошки у его старой приятельницы Ольги Вороной! А затем подарено жене. Что-то в этом роде Сашенька и рассчитывала услышать.

Но сильней всего девушку удивило поведение Юры, который начал раскручивать тему Тимошкиного отца. Откуда? Допустим, она-то знала о том, что кольцо находилось в семье Тимошки. Но ведь Юра этого знать никак не мог. И все же заинтересовался как раз теми обстоятельствами, которые могли помочь ему выйти на личность преступника. То есть проявил себя отменным сыщиком, ухватив в рассказе свидетельницы самое важное. Сашеньке это было приятно. Она одобрительно посмотрела на Юру, но ему было не до того.

– И вам не показалось, что в этом внезапном визите было что-то странное? – спросил он у Вороной.

– Мы с Пашкой до этого не виделись много лет. Собственно говоря, как женился, он у меня и не появлялся. Так что мы втроем хорошо посидели, поболтали и посмеялись. Мне его жена даже понравилась. Чувствовалось, что она очень любит Пашку, а он ее. И я была этому рада. К этому времени у них было то ли трое, то ли четверо детей. Кажется, четверо. Трое мальчишек и девочка.

– Вы так легко об этом говорите. Жена, дети, счастливая семья. А ведь Павел был вашим кавалером.

– Ну когда это было! – улыбнулась Вороная. – Да и как кавалером… Он вокруг меня увивался, это правда. Но я всегда относилась к нему исключительно как к другу. Не могла увидеть в нем своего мужчину. Но при этом я понимала, что он страдает от этого. Он-то всегда мечтал о большем. Когда я узнала, что он женился, я даже подумала, что это он мне в отместку. Но, посмотрев, как они между собой общаются, я поняла, что ошибалась. Пашка обрел семью и любовь, я была за него только рада.

– Значит, вы дружески пообщались, на другой день у вас похитили кольцо, а еще через несколько дней погибла жена Павла?

– Вы на что намекаете?

– Ни на что. Я лишь устанавливаю хронологию событий. Все ли правильно я перечислил?

– Да, но мне все равно не нравится, как вы это говорите. Создается впечатление, что это жена Павла украла у меня кольцо, а потом я настигла и убила несчастную в отместку за это воровство.

– Вы знаете, как она погибла?

– Разбилась. Работала без страховки, упала с каната и разбилась. Ничего удивительного, если учесть, что Пашка всегда очень легкомысленно подходил к мерам безопасности, считая, что чему быть, того не миновать. Но жену свою он очень любил, и после ее смерти Пашка страшно запил. Это я знаю.

– И больше вы с ним не виделись?

– Недавно он снова приходил ко мне.

– Один?

– С мальчиками. Рассказал, что дочь встречается с Олегом. Был этим недоволен. А мальчишки его мне очень понравились, настоящие русские богатыри. Три богатыря!

– Вообще-то у Павла четыре сына.

– Да, верно. Четыре сына, все погодки. Но самый младший мальчик не пришел. Павел по секрету сказал мне, что мальчик влюбился. И вместо визита к старой знакомой своего отца предпочел встретиться с любимой девушкой. Я заверила Пашу, что ничуть не обижена.

– То есть вы снова хорошо посидели?

– О да!