Извне-2 (сборник)

– Выгружаемся!

Грузовой люк драккара открылся, выпуская воздух.

По мысленной команде Руслана инк отстрелил крепления аннигилятора, и Веласкес первым, демонстрируя нечеловеческую скорость и реакцию (впрочем, он и не был человеком из плоти и крови), с нечеловеческой опять же ловкостью подтолкнул (в невесомости) двухметровую «шишку» к люку.

Подлетевшие к нему Марианна и Шеридан помогли витсу развернуть аннигилятор рылом излучателя к корпусу брандера, набросившись на него как пчёлы на цветок.

– Мы не справляемся! – прилетел в наушники голос Маккены. – Пара-тройка зверюг прорвалась! Уходите!

Руслан, оставшийся в кабине как гарант необходимой страховки драйва на случай внезапного изменения обстановки, кинул взгляд на чёрную бездну за кормой катера, усеянную огнями.

Были видны сполохи «северного сияния» и толчея вспыхивающих и гаснущих «зарниц» – там, где метался в тисках вражеской эскадры земной крейсер. И три катившихся к брандеру световых хвоста, напоминающие кометные следы в земном небе. Три «крокодила»! И уйти от них драккар, не обладавший генератором «струнного» хода, не мог.

– Бегите к бакену! – крикнул Руслан. – Я их отвлеку!

– Мы всё равно погибнем, – меланхолично проговорил Шеридан. – Они подлетят ближе и выстрелят.

– Стрелять по своему брандеру они не осмелятся! Он может взорваться! Бегите внутрь!

– Не сходи с ума, командир, – бросил Веласкес. – Ваше геройство никого не спасёт! Включите здравый смысл!

– Здравый смысл помогает продлить жизнь, но мешает ощутить её вкус, – пошутил Руслан, ощущая спиной смертельное дыхание врага.

– Командир! – в один голос вскричали спутники.

Руслан взвешивал их порыв ровно две секунды.

– Иду к вам!

Ещё две секунды ушло на объяснение киб-пилоту драккара сути маневра.

После этого Руслан выбрался из катера и присоединился к подчинённым, цеплявшимся за решётки и обручи аннигилятора.

Драккар начал отдаляться, перемигиваясь отблесками далёких и близких зарниц.

– За мной! – скомандовал Руслан, устремляясь прочь от аннигилятора, вдоль ребёр и пластин «крокодильей кожи» к мигающей звезде бакена.

– Он активирован, – предупредила Марианна. – Отключить программу?

– Отключить – значит сорвать задание! Пусть ра-ботает.

Вереница блестящих фигур понеслась вдоль корпуса брандера чередой воздушных пузырьков в толще воды, преодолев сто метров за несколько секунд.

Драккар в это время начал ускоряться и помчался куда-то «вверх», за горб «крокодилочерепахи», отвлекая внимание приближавшихся охотников. Это дало время отряду достичь цели, открыть мембрану люка в метре от бакена и нырнуть в тёмный зев тоннеля, через который недавно бойцы Плетнёва и Воеводин с Грымовым попали внутрь гигантского транспортника. Впрочем, подчинённые Руслана этого не знали, просто воспользовались возможностью остаться живыми на какое-то время.

– Понял, – отозвался Маккена в ответ на донесение Руслана. – Добью стаю и заберу вас.

– Будьте осторожнее, сейчас включится аннигилятор.

Маккена замолчал. Потом на волне общей связи с недоверием заговорил Вильгельм Иванов:

– Вы не отрубили пуск?!

– Задание должно быть выполнено! – заявил Руслан почти по-маккеновски твёрдо. – Иначе зачем мы сюда летели?

Тихую перепалку космолётчиков оборвал голос капи-тана:

– Прячьтесь внутри этой туши, мы придумаем что-нибудь.

– Вперёд! – коротко скомандовал Руслан, кинув последний взгляд на полыхающий снаружи космос.

Он ещё успел заметить, как справа – по отношению к телу – бесшумно вырос фонтан ослепительного огня: это заработал аннигилятор, «впрыскивая» в корпус брандера порцию антипротонов, затем антиграв скафандра толкнул тело в глубь коридора, и огненная струя стала невидна.

* * *

В рубке спейсера царила тишина.

Экипажу не нужно было отдавать голосовые команды системам управления корабля, а переговариваться было некогда. Обмениваться репликами не позволял себе никто, даже шутник Слава Терёшин, не принимавший прямого участия в пилотировании, однако включённый в контур управления как страхующий первого пилота – Артура элемент контроля. В принципе, весь экипаж, включая Розу Линдсей, работал сейчас в режиме «один-на-один», объединившись с инком корабля в единый «боевой супермозг», что позволяло спейсеру маневрировать «без оглядки» на человеческие эмоции и принимать верные решения в течение миллионных долей секунды. Именно поэтому он и мог вести бой со стаей «крокодилочерепах», каждое мгновение поражая одновременно до десяти целей.

Поскольку чужие корабли были хорошо защищены, выдерживая попадания лазеров, плазменных пушек и гравиразрядников, уничтожали их из «нульхлопов», генераторов свёртки пространства в «суперструны». Поэтому каждый залп «Ра» из батареи «нульхлопов» практически очищал космос от «мусора» – чужих космолётов, способных двигаться быстро, мгновенно меняя траекторию движения под любым углом, но не способных выдержать сворачивания пространственных измерений.

Наполняли космос потоками огня, дыма и пыли именно они – чудовищные машины для уничтожения, выращенные неизвестно кем и неизвестно как из «обычного» вещества, но подчиняющиеся иным, нечеловеческим логическим принципам. К счастью, в их арсенале не было «нульхлопов», иначе «Ра» пришлось бы туго, потому что по нему попадали не раз, и только «зеркально-вакуумная» защита спейсера спасала его от уничтожения.

Сообщение Руслана Горюнова о включении аннигилятора застало Маккену врасплох. Сам он поступил бы по-другому. Но решение было принято, следовало исходить из реалий обстановки, и Рудольф нашёл единственно правильный выход из положения, поддержанный экипажем: состыковаться с брандером и, несмотря на непрекращающиеся атаки сторожевых «крокодилов», пересадить на борт группу Руслана.

Радужный фонтан аннигиляционного огня – протоны корпуса брандера, сталкиваясь с антипротонами, излучёнными земным аппаратом, самоуничтожались, превращаясь в поток энергии – был виден издалека, его копьё вытянулось на сотни километров, толкая брандер в чёрную пропасть Большой Дыры.

«Ра» прорвался к брандеру в тот момент, когда один из «крокодилов» клинком яркого огня уничтожал драккар, управляемый кибом и пытавшийся убежать от преследователей. Залп «нульхлопов» превратил в ничто все три «крокодила», приблизившихся к брандеру «на расстояние крика».

«Ра» сделал немыслимый «поворот оверштаг» – развернулся на сто восемьдесят градусов, одновременно сбрасывая скорость с почти световой на нулевую, пропустил мимо себя длинный язык злого аннигиляционного пламени и прилип кормой к боку брандера – небольшой «гриб-трутовик» по сравнению с гигантской «корягой» чужого корабля.

«Скорость десять! – доложил Клиффорд. – Ускорение пять «же».

«Добавь, сколько можешь», – приказал Маккена.

Перед глазами заплясали цифры режима ускорения, растущей скорости брандера, тяги на оси, количества преследующих брандер «крокодилов».

Скорость носителя БОХ нарастала медленно, несмотря на двойное действие ускорителей – двигателей «Ра» и струи аннигиляции, всё-таки масса брандера была велика, соответственно его размерам. Залп спейсера уничтожил первый десяток из стаи «крокодилов»-преследователей, и Терёшин торжествующе завопил:

– Ага, не нравится, сучье отродье?! Суньтесь ещё!

«Скорость двадцать!»

Это означало – двадцать тысяч километров в секунду.

Но оторваться от преследователей на такой скорости было невозможно. Управлять брандером в режиме «суперструны» люди не научились, хотя он мог мгновенно преодолевать громадные расстояния (иначе как оказался бы на Кеплере?), и Маккена впервые в жизни почувствовал страх, подумав, что крейсер в данный момент представляет собой удобную мишень для оружия сторожевого флота Знающих.

Очередной залп «Ра» уничтожил ещё десяток «крокодилочерепах».

Но прошла секунда, две, десять, тридцать – ответного огня преследователи не открывали.

У Маккены родилось смутное подозрение, что он упустил из виду важную деталь.

– Почему они не стреляют? – с недоумением спросила Марианна.

– Боятся повредить свою посудину, – хмыкнул Терёшин.

– Боятся, что взорвётся их сверхбомба, – добавил Иванов.

– Вячеслав, Иван – заберите группу Горюнова!

– Идём. – Терёшин разверстал кокон-кресло, дождался бортинженера, и две блистающие металлом фигуры утащил из рубки вариалифт корабля.

«Скорость тридцать!» – доложил инк.

«Прекратить огонь!»

«Есть прекратить!» – отозвались одновременно Марианна и Клиффорд.

Секунды потекли ручейком лопающихся воздушных шариков, отщёлкивая не время – приближение гибели.

Но прибывающие «крокодилочерепахи» по-прежнему не спешили открывать огонь, выстроились ажурной колонной, сопровождая своего собрата, нагруженного Бомбой Хаоса, и вдруг стали удаляться.

«Ра» содрогнулся. Из недр корабля прилетели серии странных щелчков и тресков.

«Отмечаю резонансные колебания силовых завес каркаса! – доложил Клиффорд. – Сбои в работе командных цепей!»

– Капитан… – начал Артур Воеводин.

– Ждём группу! – отрезал Маккена.

Очертания приборов, консолей, стен рубки начали медленно плыть, искривляться, словно они были сделаны из мыльной плёнки.

Маккена почувствовал, как тело распирает изнутри какая-то сила, мышцы начали болезненно подёргиваться, кровь в жилах потрясла мелкая дрожь, отзываясь головной болью.

– Наводки! – просипел Артур.

– Пилот? Что?

– Наверно, эффект взаимопроникновения вакуумов… мы находимся в краевой зоне… ударной волны.

Маккена понял: сцепка брандер – спейсер углубилась в Большую Дыру настолько, что стали проявляться реакции взаимодействия континуумов «родной» Метавселенной и Вселенной Знающих-Дорогу. Менялась мерность пространства, менялись полевые конфигурации, менялись сами законы физики! А выдержит ли защита «Ра» перепады принципиально разных физик, было неизвестно. Но бросить товарищей в недрах чужого корабля Маккена не мог.

– Родной… – прилетел по консорт-линии голос жены.

– Да, милая? – вскинулся он. – Как ты?!

– Ничего… держусь…

– Я не могу оставить Горюнова…

– А я и не уговариваю. Что бы ни случилось – я с тобой!

– Я люблю тебя!

– И я тебя!

Огни и звёзды на фоне чёрного полога вдруг расплылись туманными облачками, пропали. Чёрная пропасть перед мчащимся брандером расступилась как толща воды под упавшим метеоритом, пропуская два корабля, окунувшиеся в серую морось, в странный туман без единого ориентира.

По нервам побежал огонь…

– А-а-а!.. – закричал кто-то тоненьким голоском…

Глава 8

Домашний арест

Получив от секретаря Управления «К» предложение посетить кабинет Гицгера, Иван не особенно удивился. Он официально числился заместителем Воеводина и проигнорировать приказ высшего должностного лица не мог. Надо было пройти все пакостные процедуры смены руководства и ритма жизни и думать, что делать дальше. Впрочем, разговор с генералом на эту тему уже состоялся, и Грымов знал, чем станет заниматься в случае увольнения.

Однако дело повернулось иначе, нежели он рассчитывал.

Гицгер, похожий на очеловеченную обезьянку, ставшую на задние лапки, принял его в своём офисе, запрятанном в башне Земной Федеральной Службы безопасности, которая в свою очередь располагалась рядом с башней Федерации в Таиланде. Грымов никогда раньше не бывал в этом заведении, поэтому с любопытством рассматривал приёмную Управления, обслуживаемую вифами и витсами, напоминающую зал нависшего над пропастью древнего замка, и сам кабинет начальника, сверкающий сотней мелких колонн и барельефов.

Оделся Иван в соответствии с уставом в официал-уник с витым аксельбантом полковника на левом плече, и пропустили его в башню, а потом и в приёмную Управления на пятьдесят первом этаже без каких-либо условий и требований допуска. Инк ФСБ знал о существовании «Сокола» и проконсультировал охрану здания о принадлежности гостя.

– Присаживайтесь, полковник, – кивнул Гицгер на роскошное кресло у массивного стола, за которым сидел руководитель контрразведки, координирующий работу родственных органов всей Федерации. Из-за стола Тадеуш вышел, но руки не подал.

– Я не надолго, – сказал Иван, протягивая хозяину кабинета (сколько же здесь хрусталя!) шпильку флешки, – постою.

– Что это?

– Рапорт об увольнении со службы.

По сморщенному как печёное яблоко желтоватому лицу Гицгера побежали морщины.

– Не торопитесь, полковник, с рапортом, сначала выслушайте предложение. Присаживайтесь.

Гицгер вернулся за стол, занял свой трон.

Иван мимолётно подумал, что чем субтильнее и мельче личность, тем более роскошны её апартаменты и монументальнее предметы быта, которыми она себя окружает.

Подумав, он сел.

– Подразделение «Сокол» расформировывается, – начал Гицгер, не предложив гостю никаких напитков. – Его руководитель генерал Воеводин освобождён от занимаемой должности и будет находиться под следствием.

– Я в курсе, – сухо сказал Иван, – но не понимаю причин. Генерал Воеводин действовал правильно.

Гицгер пожевал губами, с сомнением разглядывая Грымова блёклыми глазками.

– Это решит следствие.

– Я бы хотел уйти со службы.

– У вас нет формальных причин.

– Слабое здоровье. – Иван всё-таки положил флешку на край стола главы Управления. – Здесь все данные анализов, диагноз, рекомендации врачей.

– Зная ваши связи и контакты, могу предположить, что диагноз составлен ответственными людьми. – Гицгер растянул узкие губы в подобие улыбки. – Но ведь вы раньше к врачам не обращались, насколько мне изве-стно?

«Уел, мартышкин брат, – поморщился в душе Иван. – Успел ознакомиться с личным делом».

– Пришло время, герр адмирал, всему когда-то приходит конец, здоровью тоже.

– И всё-таки вы торопитесь. Я создаю другое секретное подразделение для борьбы с агентурой иного разума, в первую очередь – с Вирусом. Не хотели бы возглавить его?

Иван хотел сразу ответить отказом и вдруг подумал, что может получить весьма солидную выгоду, будучи командиром целого подразделения и оставаясь при этом сотрудником глубинного ядра «Сокола», половина бойцов которого, верные долгу, так или иначе продолжали служить человечеству на уровне, недоступном ни Гицгеру, ни новому директору ФСБ Будрису.

– Секретное подразделение, вы говорите?

– Оно получит название «Стелс».

– Но многие служащие «Сокола» уже уволились.

– Неважно, наберём новых.

– Боюсь, таких профессионалов вы не найдёте.

– Не беспокойтесь, была бы поставлена задача, а кадры будут. К тому же мы рассчитываем на кое-кого из ваших подчинённых, к примеру, на майора Плетнёва.

– На Плетнёва не рассчитывайте, – твёрдо заявил Иван, зная, чем будет заниматься Андрей. – Он и всё его подразделение уволились и собираются заняться предпринимательской деятельностью.

Гицгер сморщился.

– Мы сделаем запрос, объясним… но вы-то согласитесь?

Иван сделал умышленную паузу, сделал вид, что колеблется.

– Каковы условия?

– Должность генерала…

– Это не главное.

– Высокий оклад, не меньше миллиона рублюаней… почти то же – в евриках… плюс премии.

– И это не главное.

– Полная независимость… ну, или почти полная, будете работать в таких же криптоусловиях, как и сейчас, и даже более строгих. Все виды допусков. Все поддержки. – Гицгер снова пожевал губами, подмигнул. – Любые требования личного характера.

Иван сделал вид, что не понял последнего предложения.

– Звучит заманчиво… прописать бы в контракте… подумать дадите?

– Сутки, времени нет. Завтра в одиннадцать утра ко мне.

Иван встал, щёлкнул каблуками.

– Адмирал…

Гицгер поспешно вскочил, проводил гостя до дверей.

– Жду, полковник. Надеюсь на взаимопонимание.

В галерее с прозрачной стеной, опоясывающей пятьдесят первый этаж башни, Иван вызвал Плетнёва по менару:

«Андрей, я вышел».

«Вижу, – ответил командир группы. – Встретим в метро».

Предосторожности лишними не были. Во-первых, ещё помнился случай с начальником базы «Сокола» Бильжо, предавшим товарищей и работавшим на Знающих-Дорогу. Во-вторых, уже было известно, что за всеми командирами подразделений «Сокола» (к счастью, были и законспирированные сотрудники) было установлено наблюдение. За Иваном тоже летал «комар» – нанодрон размером с глаз мухи, и, хотя его можно было нейтрализовать в любой момент, проблемы это не решало и слежку остановить не могло.

Встретились в зале метро, напоминающем старинную станцию московского подземного транспорта середины двадцать первого века, обложенную белым с чёрными и зеленоватыми прожилками мрамором. Кабин здесь было установлено с полсотни, и они не пустовали, поток пассажиров не иссякал ни днём ни ночью, хотя попасть в башню Службы безопасности мог далеко не каждый человек.

– Куда летим? – осведомился Плетнёв, выглядевший обычным молодым клерком с модной причёской «сисадмин».

– В Тулу, – коротко ответил Иван.

Из лаборатории технических систем, принадлежащей «Соколу» и являвшейся на самом деле секретной базой для разработки оружия и защитных устройств, ему позвонили ещё вчера вечером и обещали показать какой-то сюрприз. Не посетить её было бы неправильно. Передавать лабораторию в ведение Гицгера или Будриса Воеводин отказался, официально она принадлежала российскому концерну «Ростехнологии» и подчинялась министру машиностроения, что снимало многие вопросы федеральных чиновников.

Вместе с Грымовым и Плетнёвым в кабину вошли три человека – бойцы группы, одетые пёстро и демократично, как одевалась вся молодёжь мира, использующая уники – универсальные костюмы с изменяемой геометрией, фасоном и фурнитурой.

Вышли в небольшом зале метро оружейного техцентра, в недрах которого и пряталась лаборатория, получившая шутливое название «Умелые руки». Вариалифтом до неё добраться было невозможно, пришлось пользоваться движущимися дорожками и обычным лифтом, на что ушло около десяти минут. Если бы Иван не посещал лабораторию раньше – техцентр представлял собой целый подземный город, – мог бы и заблудиться, так как никаких указателей в коридорах не имелось. Его посетителей вели только навигаторы личных гаджетов, а координат «Умелых рук» вообще никто из посторонних не знал.

Встретили делегацию «Сокола» из двух человек (подчинённые Плетнёва остались в зале метро) начальник лаборатории Косторезов и главный технолог Шульга. Поздоровались, Косторезов – широкий в кости, бородатый, спокойный – пропустил гостей (на двери перемигнулись паутинки опознающей системы), сказал густым басом:

– Пойдёмте, покажу кое-что сначала.

Лаборатория занимала самый нижний уровень центра, но сколько в ней помещений и сколько народу работает, не знал, наверно, даже Воеводин.

Короткий просторный коридор без единого фонаря (казалось, светился сам воздух), с рядами дверей без единой таблички, абсолютно пустой, привёл мужчин в зал, заставленный рядами боксов, рабочих модулей и сложных механизмов под прозрачными либо матовыми колпаками.

Косторезов подвёл представителей «Сокола» к одному из боксов, они вошли.

Бокс внутри напоминал мастерскую по пошиву одежды из металлической фольги и одновременно литейный мини-цех, в закрытых чанах и ковшах которого мерцали, пенились, сверкали и бурлили светящиеся жидкости и настоящий жидкий металл.

Бригада обслуживающих «цех» операторов состояла из трёх живых людей и трёх витсов, хотя отличить их друг от друга было затруднительно, все они носили рабочие защитные комбинезоны белого или синего цвета.

– Вот, любуйтесь, – показал рукой Косторезов на подобие верстака, занятого самым стандартным с виду, даже затрапезным, «джинсовым» костюмом, украшенным заклёпками и голографическими вставками.

Плетнёв не ответил, внимательно разглядывая костюм.

Иван пожал плечами.

– Ширпотреб.

Технолог Шульга, бледный, тонколицый, седой, улыбнулся.

– Этого впечатления и добивались. Новая «кольчуга». Степень защиты – класса «голем».

– Мы разобрались с ошмётками, оставшимися от Неуязвимого после боя на Кеплере, – пробасил Косторезов, – выяснили технологии обработки биоматериала, кое-что взяли на вооружение. В этом костюмчике можно будет спускаться в жерло вулкана или на равных сражаться с любыми Неуязвимыми. Датчане из «ОЭ»[16], конечно, постарались, действительно создали классного «универсального солдата», по сути – киборга, но и мы не сплоховали. Хотите испытать образец?

– На мне и так «кольчуга», – развёл руки в стороны Иван.

– Первый вариант всего лишь. Хороший костюм, спору нет, но вы легко убедитесь, что второй намного совершеннее. Мы даже назвали его «доспехами бога».

– Оригинально. К сожалению, нет времени. Нужны не прототипы, а костюмы, готовые к эксплуатации. Когда закончите испытания?

Косторезов и Шульга переглянулись.

– Не раньше, чем через месяц, – осторожно сказал Шульга. – И так работаем в три смены, без выходных, а вещь сложная, это вам не трусы пошить.

– Две недели, пожалуй, – предположил Косторезов.

– Хорошо, неделя, – сдался Иван. – Хотя бы один комплект. Возникла существенная надобность.

– Это официальная позиция Деда? – сухо осведомился Косторезов.

Дедом в подразделениях «Сокола» называли Воеводина.

– Это моя личная просьба, – смущённо признался Иван. – Дед отстранён от руководства, и ему, по моему глубокому мнению, «кольчуга» нужна уже сейчас.

Косторезов вопросительно посмотрел на спутника.

– Сделаем всё, что можем, – нехотя сказал Шульга.

– Идёмте в мой загон, – сказал начальник лаборатории.

Обогнули боксы и модули, подошли к стене с едва видимым контуром двери. Световые паутинки пробежались по лицам мужчин, дверь открылась.

По сравнению с кабинетом Гицгера рабочий модуль Косторезова (загон, как он выразился) выглядел как собачья будка против львиного вольера. Но он был функционально ориентирован, не содержал ни одной лишней, а тем более роскошной детали и вполне удовлетворял владельца техническим обеспечением. А видеопласт кабинета в любой момент мог создать любые «обои», какие только можно было придумать.

Косторезов подвёл гостей к столу, на котором была разложена коллекция стреляющего оружия: «универсалы» разной мощности, бластеры, лазерные излучатели, плазмеры и необычного вида, хорошо «зализанные» пистолеты без каких-либо хитрых загогулин и выступов.

– «Удав», – хмыкнул Иван, оценивая хищную геометрию ближайшего излучателя. – Нет?

– «Скорпион», «болевик» пятого поколения, – сказал Шульга с гордостью. – Рабочее название – «вырвиглаз». Действует на все виды нервных систем, на любого зверя и человека, доводит до шокового состояния за доли секунды. С ним не справится никакой Неуязвимый.

– Это хорошо.

– Хорошо?! – фыркнул главный технолог. – Этот «болевик» не имеет аналогов в мире!

Косторезов взял со стола ещё один пистолет, протянул Грымову.

– Оцените.

Иван намётанным глазом пробежался по выпуклым деталям излучателя, погладил толстый рубчатый ствол, потрогал кольцо на стволе, попытался вынуть обойму.

– «Шприц»?

Шульга развеселился.

– Вас ничем не удивишь. Это и в самом деле пускач, стреляет нанокиллами, прицельная дальность – пятьдесят метров, опять же не имеет аналогов в мире. Но этот образец демонстрационный. В новой «кольчуге» он будет вмонтирован в ремень либо в плечевые накладки, спуск мысленный, наводка на цель – через сетчатку глаза. Впрочем, как и все системы атаки и защиты.

Иван посмотрел на Плетнёва, бесстрастно взирающего на коллекцию.

– Что скажешь?

– Игрушки, – равнодушно сказал майор. – «Вирусят» надо уничтожать наверняка, чтобы и атомов не оставалось.

– Работаем, – осклабился Косторезов. – Характеристики Бомбы Хаоса изучены, готовим техзадание для разработки многомерных излучателей. Объект должен исчезать как после разряда «нульхлопа», но без всяких световых и звуковых эффектов.

– Да! – с чувством проговорил Иван. – Было бы неплохо получить такую дубинку, особенно при открытом столкновении с «вирусятами».

– Думаете, дойдёт до прямого столкновения?

– Судя по атаке на полигон на Кеплере, останавливаться они не собираются.

– Ускорим работу.

– Главное пока – «кольчуга». Нужна помощь – скажите, привлечём лаборатории в Твери и Томске.

– Сами справимся, – проворчал начальник лаборатории.

Гостей проводили до метро. Расстались тепло.

– Куда теперь? – спросил Плетнёв, выбрав кабину.

– К Деду, – сказал Иван. – И на этом, Андрей, наша с тобой совместная деятельность закончится.

Плетнёв споткнулся, словно в него попала пуля, повернулся к полковнику всем телом. В глазах майора мелькнула тень тревоги.

– Я… тоже отстранён?

– Степану Фомичу угрожает реальная и очень серьёзная опасность. Ему нужна постоянная охрана. Твоё подразделение будет отвечать за его здоровье и жизнь. Ты против?