Старик и девственница

Поскольку Анна молчала, я спокойно изучал ее лицо и невольно стал искать сходство с Анной из моего прошлого. И хотя общее сходство было налицо, моя Анна явно проигрывала в красоте девушке, сидящей передо мной.

Мне показалось, что Анна также изучает меня и вглядывается в мое лицо. Когда официант принес кофе, и она преподнесла его к своим губам, я заметил, что руки у нее дрожат. Немного отпив из чашки, она обратилась ко мне:

– Старик, ты мужчина?

Вопрос для меня был обескураживающим, был не понятен смысл вопроса, и я ответил:

– Со дня рождения и до сих пор, было так. Что, есть повод сомневаться в этом?

– Извини, Старик, но разреши мне это проверить.

Я пожал плечами, совершенно не понимая, о чем идет речь. Она смотрела на меня непонятным взглядом, и дрожь ее тела стала явственной. Приняв мой жест за согласие, Анна взяла мою левую руку и, оттянув рукав моей сорочки до локтя, впилась зубами в мою руку. Боль я почувствовал не сразу, но, когда она стала нестерпимой, мне захотелось инстинктивно отпрянуть, но, вспомнив ее вопрос, решил перетерпеть. Когда она оторвалась от моей руки, я увидел, как из ранок, оставленных ее зубами, идет кровь. Анна достала из своей сумочки лейкопластырь и, тщательно облизав рану, прикрыла им ее.

– Не беспокойся, Старик, слюна имеет лечебные свойства. Особенно слюна девственниц!

Глядя на нее, я заметил, что ее дрожь прошла, и в лице появилась умиротворенность. И она улыбнулась.

– Старик, прости! Ты не обиделся на меня?

Я вновь пожал плечами и ответил:

– Разве может мужчина обидеться на красивую молодую девственницу?

– Насчет «девственницы» ты съязвил, не так ли? Это означает, что ты чуть-чуть обиделся.

– Нет, Анна, я действительно не могу на тебя обидеться. Мне просто не понятен твой поступок.

– Это обыкновенная месть! За измену.

– Послушай, девочка, о какой измене идет речь? Во-первых, мы едва знакомы. Во-вторых, у меня к тебе могут быть лишь отеческие чувства. Не скрою, мне льстит, что рядом со мной сидит такая красивая девушка, но в этом нет ничего предосудительного. Признаюсь, у меня были некоторые планы, связанные с тобой, но они оказались несостоятельными.

– За эти планы и мщу! Что я тебе – вещь? Ты не имел права в тот день меня бросить! – возбужденно сказала Анна.

– Извини, но я тебя не оставил одну.

– В том-то и дело! Твой план в этом и заключался. Это было понятно с первой минуты знакомства с этим примитивом.

– И как ты определила, что Карен примитивен?

– А у меня нюх на них. Ненавижу эту среднюю массу людей, которые составляют большинство населения и навязывают всем свои правила поведения и мировоззрения на жизнь. Не эта ли суть демократии, к которой так все стремятся? Твой Карен типичный представитель этого общества. А ты, предлагая мне его, поступаешь по их логике. Если б я почувствовала, что ты такой же «середнячок», мы бы с тобой сейчас не общались.

– Ты что, психолог? Разве можно делать такие скорые выводы о человеке? Человек – сложное создание! Да и с чего ты взяла, что я тебе предлагал Карена?

– Старик! Мы же договорились говорить между собой честно, абсолютно откровенно, не так ли?

– Да, это так. Признаюсь, я думал, что вам будет интересно друг с другом, но этого не произошло. Выбор был за вами, я же ничего криминального не сделал. За что ты меня винишь?

– Старик, ты не имел права меня бросить!

– Зачем такие громкие слова, Анна? Я просто тихо ушел.

– Старик, неужели я так сложно выражаюсь? Ты не имел права меня бросить!

– Раз это тебя так обидело, я извиняюсь! – и чтобы уйти от этой темы, спросил, – Ты для этого держишь в сумочке лейкопластырь?

– Опять ехидничаешь? – ответила Анна. – В твоем возрасте пора знать, что в женской сумочке можно найти самые невероятные вещи. И не уводи меня от разговора о твоем безобразном поступке.

– Но я ведь извинился!

– Старик, ты начинаешь меня раздражать своей непонятливостью. Да, ты извинился, но речь не об этом. Хотя, возможно, здесь есть и моя вина. Тогда поясню. Ты мне показался незаурядным человеком, во всяком случае, не из «середнячков». Более того, мне показалось, что нас что-то роднит. Здесь разность в возрасте не имеет значения: ведь души не имеют возраста! Меня потянуло к тебе, и я согласилась пойти с тобой в ресторан. А ты взял и все испортил, сбежав от меня.

Я слушал Анну, и для меня ее откровения оказались неожиданными. Что она этим хочет сказать? Заподозрить ее в том, что я ей интересен как мужчина, было несерьезно: уж слишком велика была разность в возрасте. Тогда я сделал предположение, что я ей необходим как человек, обладающий определенным объемом знаний, которые она не может получить от своих сверстников, и решил это как-то осторожно прояснить, боясь ее обидеть:

– Анна, я искренне извиняюсь за свое поведение, но и ты меня пойми: мне ничего о тебе неизвестно, а даром провидца я не обладаю. Допускаю, что наши души созданы друг для друга, но что должно из этого следовать?

– Ты имеешь в виду некое материальное воплощение?

– Во всяком случае, мне трудно представить себе общение душ.

– Старик, недавно мы договорились быть друг с другом абсолютно откровенными. Это в силе?

– Разумеется! Возможно, это нас роднит?

– Да какая разница? Я начинаю в тебе разочаровываться. Красивая девушка тебе признается в своей симпатии, а ты начинаешь какой-то анализ. Мужчина идет за женщиной, не спрашивая ее, куда и зачем. Так было всегда, хотя внешне все выглядело наоборот. Это прописная истина.

Теперь о том, в чем хочу объясниться, поскольку ты не провидец, выражаясь твоим словом. При всех моих внешних данных, я не только девственница, но и святая. Несмотря на мой возраст, ко мне не прикасался ни один мужчина, ни в какой форме. Мне они были отвратительны из-за своей тупости. Чтобы это понять, необходимо родиться женщиной. Для красивой девушки, это каждодневная пытка, когда приходится непрерывно находиться под прицелом похотливых взглядов. Правда, многим девушкам это льстит, но меня раздражает. Кстати, я тоже затронула тему возраста. Как я поняла, тебя это угнетает, и ты считаешь, что каждому возрасту соответствует определенное правила поведения, хотя это может и вступить в противоречие с твоим желанием. Но откуда берутся эти правила? Из менталитета общества? Повторюсь: меня бесят эти обязанности, определенные преобладающей массой населения, и я вынуждена им подчиниться. Но когда дело касается моего личного мира, здесь я непреклонна, и живу по своим правилам. И вот впервые, в 23 года, я обратила внимание на мужчину. На тебя, Старик! И не спрашивай, за что именно. Не знаю и не хочу знать! И ты меня предал!

– Хорошо, Анна, я больше не буду! – сказал я, улыбаясь. – Заранее принимаю все твои условия. Отныне предлагаю так: во всем буду следовать за тобой, за твоими желаниями. Ты будешь моей королевой.

– Опять подтруниваешь надо мной? А зря, поскольку и без твоего желания, ты будешь мне подчиняться!

– Это как?

– А, вот так! – сказала она и, расстегнув блузку, обнажила грудь.

За свою долгую жизнь я видел много женщин, но грудь Анны меня восхитила. Видимо, это отразилось на моем лице, так как Анна тут же спросила:

– Ну что, Старик, станешь моим рабом?

– Это нечестный прием! – ответил я, чувствуя, что она добилась ожидаемого эффекта.

– Наоборот, абсолютно честно. Во-первых, я тебе обещала показать свою грудь. Видишь, какие большие родинки на каждой груди? Эти соски гармонично вписываются в их идеальную форму. Это не моя заслуга – такой меня создал Бог. Раз сегодня вечер откровений, расскажу немного о себе, без всяких условностей.

Я с детства была талантливо любопытна во всем. Но более всего меня увлекало мое тело. Я ежедневно подолгу стояла перед зеркалом и смотрела, как постепенно превращаюсь из девочки в девушку. Как-то мне в голову пришла идея: фотографироваться каждый день обнаженной в одной и той же позе и наблюдать за изменением тела. У меня набралось около 5 тысяч фотографий, которые я забросила в компьютер, с помощью которого создала нечто вроде фильма, где появляется непрерывное превращение девочки в девушку в течение короткого времени. Такие компьютерные программы существуют давно, поэтому это сделать было легко.

Такое занятие привело меня к увлечению скульптурой и живописью. Слава богу, с помощью интернета можно получить огромную информацию. Меня интересовали обнаженные женские тела, и каждую скульптуру или картину с изображением девушек я сравнивала с собой. Объем информации был огромен, ибо со времен античности до наших дней было создано много прекрасных творений. И пусть не покажется тебе это бахвальством, но совершеннее моего тела я не обнаружила! При первой же возможности, ты убедишься в этом сам, хотя, видя меня сейчас обнаженной до пояса, особенно не будешь возражать и сейчас.

– Пожалуй, да! – ответил я, не отрывая взгляда от ее груди.

– Что ж, хоть в этом я не ошиблась в тебе: есть понимание совершенства! И не гляди на меня с усмешкой! В том, что я такая, моей заслуги нет, это очевидно. Изучая свое тело, я смотрела на него со стороны и не находила в нем изъяна. Придет время, и я тебе предоставлю возможность опровергнуть это утверждение, если захочешь. Ты изучишь каждый дюйм моего тела, каждую складочку. Здесь нет никакого намека на секс, даже не думай об этом! Это будет чисто эстетическим восприятием. И тогда ты поймешь, почему меня приводят в бешенство похотливые взгляды этих простолюдинов. Более подходящего слова для них я не нашла. Мне трудно себе представить, чтобы это прекрасное тело я отдала бы кому-либо на растерзание. Тело, которое я лелеяла многие годы. Возможно, у тебя появится мысль, что я приверженка экзистенциализма. Но это не совсем так. Во мне столько же чувственности, сколько и внешней красоты. Мне часто бывает крайне трудно вступать в противоречие со своими природными желаниями.

– В том, что ты весьма чувственна, видно со стороны: весь твой образ излучает ее. Но этого ты, Анна, не в состоянии увидеть! – перебил я ее монолог.

– Старик, я все более начинаю уважать тебя. Не зря же меня потянуло к тебе! Я давно нуждалась в человеке, перед которым можно полностью раскрыться, и нашла тебя. Поэтому исповедуюсь перед тобой, рассказав о моей главной жизненной проблеме. Во мне непрерывно борются две сокрушительной силы женского начала: телесная красота и чувственность. Но, обожествив свое тело, я не могу его предать и дать волю чувственности.

– Анна, позволь тебе возразить. Ведь оба этих начала тебе даны свыше, имеешь ли ты право отдать одному из них предпочтение? Да и зачем, если их можно объединить? Они не противоречат друг другу. Более того, совместно они могут совершить чудо. Да и можно ли идти против Бога? Он наделил женщину красотой для единственной цели: рождения детей. Или у тебя другое мнение?

– Этому трудно возразить. Но есть одно обстоятельство, Старик, которое ты не учитываешь: мы люди, а не животные, которые подчинены лишь инстинкту. Это принципиальная разница! Я говорю о своей девственности не просто так. Насколько знаю, это понятие относится лишь к человеку. И, коль скоро, ты вспомнил о Боге, то возникает вопрос: зачем он это придумал? Если бы я занялась наукой, то изучила бы связь между мозгом и девственностью. Звучит вульгарно, но я уверена, что эта связь существует и отражается на поведенческой функции девственницы. В качестве примера, приведу английскую королеву-девственницу Елизавету Тюдор, которая была на троне 45 лет и сделала много для величия Англии. Кстати, настолько же ты старше меня.

Из французской истории – Орлеанская Дева. Примеров много, начиная с греческих мифов. Разумеется, можно с этим не согласиться, но можно ли опровергнуть?

– Следуя твоей логике, легко! Российская императрица Екатерина Вторая сделала немало для укрепления государства, и была на троне тоже достаточно много лет. Но ее трудно было назвать девственницей.

– Это хороший пример, но он лишь подтверждает мою мысль. Екатерина, законно лишив свою «мышку» девственности, весьма скоро взошла на престол, убив своего мужа. И мышка превратилась в жадную крысу, заставляющую своих подданных работать с максимальной отдачей своих способностей, что, в конечном счете, привело к процветанию государства.

Если бы Елизавета вышла замуж, то, уверяю тебя, история Англии могла бы быть иной.

– Что-то я не нахожу логической связи между твоими доводами.

– Естественно. Это же женская логика!

– Не буду спорить с тобой, но у меня появилось предложение: создать в Армении партию весталок. По примеру партии зеленых. Это сейчас модно – создавать экзотические партии. Ты станешь Главной жрицей и, уверен, у тебя будут много последователей.

– Старик, ты опять иронизируешь. Неужели я так сложно выражаю свои мысли?

– Ничего сложного: ты влюблена в свое тело и не хочешь с ним делиться ни с кем, даже вопреки желанию самого тела, жаждущего того, что ему ниспослано самим Богом. Это чем-то напоминает историю с Галатеей.

– Это хорошо, Старик, что ты сам пришел к Пигмалиону. Когда я рассказывала о сравнениях своего тела со скульптурами, и все они были в проигрыше, то вспоминала о Галатее. Я тогда хорошо стала понимать страдания скульптора Пигмалиона, как поняла их Афродита, которая оживила Галатею.

– Здесь не могу с тобой не согласиться, Анна. Живое тело непревзойденно по своей красоте! Скажу больше: ни один художник или скульптор, ни одна фотография не в состоянии соперничать с природой, созданной Богом. Вспомним хотя бы закат Солнца – это воспроизвести нельзя. Но, коль скоро ты вспомнила историю с Галатеей, надо сказать и о том, что она вышла замуж за царя Кипра Пигмалиона.

– Ты намекаешь на то, что я должна выйти замуж?

– Не знаю. Выбор за тобой. Если хочешь служить богине Весте, то ее жрицы давали обет сохранения девственности в течение 30 лет, но затем все равно выходили замуж. Надо признать, что эти годы делали их весьма богатыми невестами – их почитали, за что имели много привилегий. А у тебя какая цель?

– Старик, ты что-то уводишь меня не туда. Мы говорили о моем теле, а не обо мне. Да, созданное Богом невозможно превзойти, но люди всегда старались приблизиться к его творениям. Изучая обнаженные тела, я открыла для себя много выдающихся скульпторов и художников. Особо я обратила внимание на французского салонного художника Вильяма Бугеро, скорее, на его две картины: «Рождение Афродиты» и «Вечернее настроение». Тело его Афродиты очень похоже на мою фигуру. Но моя грудь несравненно лучше!

– Я не знаком с Бугеро, но, что твоя грудь прекрасна – не может быть двух мнений.

– Спасибо, Старик! Но у меня складывается впечатление, что ты несколько смущаешься, глядя на мою грудь. Хотя понимаю: ты мужчина, а не эстет. Но, надеюсь, это со временем пройдет, когда у тебя появится возможность спокойно изучать мое голое тело: оставшись наедине, я всегда буду без одежды. Таково мое желание. Это будет наш мир, созданный для нас двоих. И он уже перед тобой, а все, что за моей спиной – это внешняя среда. С тобой мне хочется ощутить полную свободу от общества. В этом смысле мне симпатична философия экзистенциализма.

– Я в восторге от этого, Анна! Но один вопрос: ты что, хочешь убить во мне мужчину?

– Кто-то сказал: красота требует жертв! Пусть это будет твоя жертва как мужчины. Впрочем, ты можешь отказаться.

– А ты жестока, Анна!

– Старик, ты хочешь меня обидеть? Впервые слышу, что жестокость можно совершать, не совершая ничего. Ты хочешь сказать, что мужчина, видя произведения искусства, может возжелать?

– Возможно и это, не знаю. Но живое тело – это другая категория.

– Что-то мы ходим по кругу. Впрочем, вот и наш спасительный круг! – весело воскликнула Анна, увидев, что официант несет нам долгожданный шашлык.

– Да, еда часто спасает людей, и не только от голода!

На какое-то время мы замолчали, занявшись едой. Я исподтишка поглядывал за Анной, как она ест. В последние годы, с чьей-то легкой руки, в кинофильмах, особенно в сериалах, стало модным показывать чревоугодие героев фильмов. Возможно, это удобная форма для режиссеров, но она меня крайне раздражает. Неужели этот интимный процесс кому-то интересен? Не думаю, что продукты жизнедеятельности человека, что на входе, что на выходе, представляют какой-то интерес.

А повод вспомнить об этом дала мне моя очаровательная собеседница. Возможно, я стал ее идеализировать, но она настолько красиво кушала шашлык, что на какой-то момент мой взгляд остановился на ней чуть больше обычного. Эта девочка все замечала! Я отвел взгляд, но она, тут же, задала мне вопрос, будто прочла мои мысли:

– Старик, тебе нравится смотреть, как я ем?

– Признаюсь, да! – несколько смущенно, ответил я.

– Знаешь, мне тоже кажется, что это красиво. Пусть тебе не покажется самовлюбленностью, но все во мне вызывает в людях приятные эмоции. Повторюсь в последний раз: я на себя смотрю со стороны, как на совершенство, созданное кем-то, к чему я лично не имею никакого отношения. Я являюсь лишь хранительницей этого незаурядного тела, и, влюбленная в него, не знаю, каковы имею на него права, чтобы не оскорбить Создателя. В смысле оценки моего существа, у нас с тобой одинаковые права.

– Анна, твою мысль я понял давно, но это является лишь вымыслом, поскольку такое физически невозможно, хотя бы потому, что ты испытываешь боль, ты имеешь эмоции, чувственность. Но это здорово, что сумела для себя создать сказку, в которой так приятно жить!

А моей сказкой является вкус и запах этого коньяка. В мире создано много прекрасных алкогольных напитков, но мой напиток – армянский коньяк. Я не смогу объяснить, почему так произошло. Видимо, вкусовые предпочтения человека являются его индивидуальным свойством, как, скажем, отпечатки пальцев. Выдам про себя маленький секрет: я бы мог работать дегустатором запаха. Это редкая профессия, и таких людей крайне мало. Заметив в себе такие способности, я узнал, что есть люди, которые могут различать до 17 000 запахов. Выискивание информации об этом оказалось весьма увлекательным занятием. Впрочем, тебе это знакомо: ты искала сведения о теле.

Так вот, в поисках интересующих меня сведений, я опять пришел к мифам. Тогда меня это удивило, но много позже я пришел к выводу, что обо всем люди давно додумались и описали, либо в мифах и сказаниях, либо в философских трактатах. А если чего и нет, так лишь оттого, что многие рукописи не дошли до нас. Вот тогда-то я и пришел к парадоксальной мысли: время для человеческого сообщества течет крайне медленно. Мысли, которые приходят мне сейчас в голову, давным-давно известны. От того, что нас окружает современная техника, суть человеческая изменилась со времен античности весьма мало. В качестве доказательства приведу самый примитивный пример: понятие комфорта для влюбленных остались неизменными. Дай бог, каждому заиметь комфорт Римского патриция!

Но я несколько отошел от темы. Читая о роли запаха в животном мире, я наткнулся на историю о Гипсипиле. Вкратце, расскажу о ней. Гипсипила была дочерью царя острова Лемноса Фоанта. Так случилось, что лемносские женщины несколько лет не совершали священнодействия Афродиты. Нанести большей обиды для красивой женщины (а Афродита была лучшей из всех!) было трудно: ей перестали покланяться! И Афродита наказала их весьма изощренным способом: наградила козлиным запахом. Результата ждать пришлось недолго: мужья сбежали от них и женились на фракиянках. В ответ, жительницы острова уничтожили всех мужчин, и спасся лишь царь Фоант, благодаря своей дочери Гипсипилы, которая и стала царицей острова.

Но это не все. Когда аргонавты прибыли на Лемнос, то взяли в качестве временных жен островитянок. А Гипсипила родила от Ясона двух детей.

Прочтя это, я подумал тогда: что делает с мужчинами долгая разлука с женщинами! В страсти, они не замечали отвратительного запаха! Интересно, так происходит со всеми мужчинами?

Задав этот вопрос, я заметил, что Анна как-то странно смотрит на меня. Мне показалось, что ей неинтересен мой рассказ, и этим она высказывала свой протест. Я встретился с ее глазами, и тут она у меня спросила:

– Старик, помнишь, Сергей сказал, что главный секрет в приготовлении шашлыка заключается в мясе?

В ответ, я утвердительно кивнул.

– А я хочу тебе доказать, что может быть гораздо лучший способ приготовления мяса, от вкуса которого можно сойти с ума.

Анна, не отводя от моих глаз взгляда, стала медленно приближаться к моему лицу. Совершенно неожиданно для меня, она впилась своими губами в мой рот и стала протискивать в него своим языком пережеванную пищу. Трудно было правильно охарактеризовать происходящее, но это было похоже на поцелуй. Самым удивительным было для меня то, что она долго не отрывалась от меня. И тут вновь я почувствовал дрожь ее тела. Наконец, отпустив меня, она села на стул и застегнула блузку. В ее глазах появилась некая задумчивость. Мы оба молчали. Затем, обернувшись назад, и, видя, что за ней никто не наблюдает, она быстро и изящно сняла свои небольшие трусики и, вытерев ими мои губы, отдала их мне. Затем, перекинув сумочку через плечо, ушла.

Существует мнение, что современные люди гораздо умнее своих далеких предков, тем более, совсем далеких. Откуда такая наивность? Скажем, человек этого века пользуясь телевизором или различными средствами связи, но, не имея даже самого примитивного понятия о его работе, считает себя почему-то сопричастным к их созданию. Уверен, что раб Юлия Цезаря также легко научился бы переключать кнопки, как теперешний юноша. Такое же высокомерие можно встретить повсюду: по отношению к религии, к истории, к святыням. Не думаю, что это свойство сегодняшнего человека. Такова суть человека во все времена.

Такого рода мысли мне приходят каждый раз по утрам, когда подхожу к огромному окну моей квартиры и смотрю на мою Святыню, которой является Арарат. Для многих армян Арарат является его личной собственностью, и это очень важное чувство, поскольку чувство собственности для человека, пожалуй, самое непревзойденное.

С тех пор, как ушла Анна, в мыслях, я все время возвращался к нашему с ней разговору. Скорее, к ее видению мира и неожиданному, без прощания, уходу. Но более всего, разумеется, меня смутил ее спонтанный поступок, не входящий в рамки моего понимания. Как и прежде, она не предоставила мне возможности найти ее. Возможно, решил я, что ресторан будет местом нашей воскресной встречи.

Не знаю, что за чувство появилось во мне, но я с трудом дождался воскресения. В ресторане я просидел до самого его закрытия, но Анна не появилась. Было похоже на то, что ей доставляет удовольствие эта игра в прятки.

На следующий день с утра светило яркое солнца, и Арарат казался совсем близко и чем-то напомнил мне невесту в белоснежной фате. Позавтракав, я спустился вниз и направился на своем белом «мерседесе» по обычному маршруту к церкви Сурб Саргис. Эта церковь была полностью отреставрирована в советское время и не несла в себе признаков старины. Я не специалист в области реставрации, но мне это не нравится. Скрывать возраст преступно. Во всем. Тем более что касается древности. Ненавижу фальшь в любом ее проявлении.

Сурб Саргис находится над Разданским ущельем и с площадки, расположенной перед церковью, просматривается часть Еревана на фоне Арарата. Здесь я оставляю свой автомобиль, направив его носом к ущелью, и ухожу на свою очередную прогулку по Проспекту.

Если раньше и возникало у меня желание пообщаться с кем-либо из приятелей, то после знакомства с Анной я старался всячески избегать таких встреч. Мне хотелось побыть одному. Честнее – мысленно с Анной. Правда, в мозгу не формировалось что-то конкретное, был какой-то сумбур. Мой ум привык анализировать полученные данные и выдавать конечный результат. Но здесь не было ничего определенного и, в принципе, не могло быть какого-либо законченного решения. Но дух Анны обволок меня, и вырваться из него я был не в состоянии.

Пройдя по подземному переходу, я возвратился с моей прогулки к Сурб Саргису. Поднимаясь по лестнице, ведущей к церкви, я заметил, что на капоте моей машины сидит Анна. Она была в короткой клетчатой юбке и в красной блузке с открытой спиной. Она была убийственно красива. Я подошел к машине с ее передней стороны. Анна вся сияла и, смеясь, поздоровалась:

– Привет, Старик! Ты сегодня где-то задержался, и я стала переживать.

Она сидела на капоте, облокотившись обеими руками за спиной на него, а ноги, сомкнутые вместе, устроились удобно справа от нее, согнувшись в коленях, тем самым, обнажив передо мной все округлости. Анна, не отрываясь, смотрела на меня, прекрасно понимая, что делает. За моей спиной было лишь ущелье и далекий Арарат. Я посмотрел ей в глаза и увидел в них хитринку. В ответ, она медленно стала поднимать в сторону левую ногу, и передо мной открылась ее главное богатство, которое она возвела в ранг святости. Я смутился и вновь посмотрел ей в глаза, а она, кокетливо надув губки, обиженно спросила: