Бесёнок по имени Ларни

– Ну что, пришли? – съязвил Стефан.

– Может, есть обход? – предположила Ларни.

– Слишком долго. – отозвался Инци. – Пройдём здесь.

При этом он указал на один из тех больших прямоугольных провалов с лестницей уходящей вниз, в темноту.

Глава 25. Снова по следу

Гора издавала такие горестные стоны, что они могли разжалобить кого угодно. Михал отважился приблизиться к этой вздрагивающей массе, но когда до монстра оставалось всего пять шагов, всхлипывания прекратились, и огромный кулак вдруг выстрелил в его сторону, так, что охотник едва успел отскочить.

Некоторое время циклоп бушевал, размахивая ручищами и беспорядочно обрушивая их на землю. Потом он затих и снова уселся, обхватив свою уродливую голову и, что-то ворча, спрятал лицо в коленях.

Это не заняло много времени, однако Маранта успела рассмотреть пустую окровавленную глазницу – сплошную рану посреди его низкого лба. Неужели это снова дети постарались? Если так, то они либо очень большие везунчики, либо намного сильнее, чем она о них думала.

Некоторое время Маранта решала, не стоит ли прекратить бессмысленные страдания чудовища, но потом подумала, что это дорого может им с мужем обойтись и предоставила циклопа его участи.

Следующая находка повергла их в уныние, если не сказать в ужас. Маранта сама не знала, что именно заставило её зайти в этот жуткий в своей безобразной громадности дом. Что ей, что Михалу было здесь совершенно не уютно, хоть циклопическое строение будило их природное любопытство своими размерами и необыкновенной формой.

Как только они вошли, первое, что она увидела, это был сапог Стефана. То, что это был именно его сапог, Маранта не сомневалась, так-как принимала участие в его создании. Но в каком он был виде! Подошва выглядела так, будто она ходила лет десять по камням. Голенище было всё в дырах, причём некоторые были прожжены чем-то вроде кислоты, а другие оказались проколами от толстых игл, либо тонкого шила.

Через дюжину шагов нашёлся брат-близнец этого сапога в таком же плачевном состоянии, а ещё шагов через пятнадцать валялась вся остальная одежда, страшно изорванная и забрызганная какой-то зеленоватой слизью.

Так, это одежда Стефана, а где в таком случае одежда Ларни? Может она её не снимала? Кстати, причина, по которой Стефан оказался вдруг без одежды, нашлась сразу – тут же рядом находился переполненный водой фонтан.

Значит, здесь они купались, (то, что Ларни полезет в воду, есть рядом с ней Стефан или нет, Маранта не сомневалась), а потом случилось нечто такое, что заставило их спасаться бегством, бросив свои вещи на произвол судьбы.

Тут взгляд Маранты упал на скомканную тряпку лежащую поодаль. Подняв её, она поняла, что это простынь продырявленная посередине. Так вот, что служило одеждой сумасшедшей девчонке! А где же её сарафанчик? Наверно погиб во время путешествия, так что пришлось импровизировать с добытой где-то простынёй. (Эге! Но поспешных выводов делать не будем.)

– Мара!

Маранта подняла голову и увидела совершенно круглые глаза Михала.

– Они умерли, да? – спросил он, с трудом сдерживая дрожь в голосе.

– Не думаю, – как можно увереннее сказала воительница, хоть сама она такой уверенности не чувствовала. – Как видишь, здесь нет ни одного пятнышка крови, ни на одежде, ни на полу. Значит, наша парочка сбежала отсюда нагишом. Нда… Судя по тому, как они отделали циклопа, тут им встретился противник пострашнее.

В этот момент неподалёку от них раздался негромкий стрёкот. Маранта и Михал одновременно обернулись. В двух шагах от них на полу сидело существо похожее на шар, состоящий, казалось из одних иголок. В отличие от безобидного лесного ежа, эта тварь не имела мордочки, но рот у неё был! Он делил колючий шар практически на две половины, открывая кроваво-красную пасть, усеянную острыми зубами-иглами. Ни глаз, ни носа, ни конечностей, ни хвоста существо не имело, но каким-то образом ухитрялось двигаться и делало это быстро.

Люди не успели сказать друг другу даже слово, как вдруг тварь резко подпрыгнула, одним скачком покрыв расстояние в двадцать раз превышающее собственные размеры! Подпрыгнула и… распалась на две половинки, встретившись в воздухе с клинком Маранты!

– Не прикасайся! – воскликнула воительница, увидев, что Михал сделал движение в сторону того, что осталось от мелкого монстра. – Его иглы ядовиты и врядли это слабый яд!

Михал отступил. Вдруг стрёкот повторился, причём он был усилен настолько многократно, словно они попали в гигантскую бочку наполненную цикадами.

– Бежим! – крикнула Маранта, схватила мужа за руку и, не теряя времени на разглядывание врага, выбежала вон из железобетонно-стеклянной ловушки.

Они бежали так, как не бегали смолоду! Бежали, будто за ними гнались все волки мира. Бежали, не оглядываясь, а в нескольких шагах за их спинами катилась, похожая на океанскую волну, стрекочущая и лязгающая зубами, колючая масса!

Глава 26. Новое тело стража

Змеёж был в шоке. Иным словом это чувство назвать было нельзя. А как ему ещё было реагировать? Пока одна пара людей почти полностью уничтожила целую армию зомбаков, двое других ухитрились взорвать отряд сморкачей, которые были из тех немногих монстров, что способны поразить противника на расстоянии.

Но этого мало! К одной из этих пар присоединился, неведомо откуда взявшийся третий! Какой-то странный третий… Если так пойдёт дальше, то город скоро наполнится людьми, как это было много лет назад. Тогда людей уничтожили одним ударом, а монстров, (кажется), выпустили для профилактики, чтобы зачистить предместья и проверить подвалы, где могли остаться уцелевшие. Несколько таких и впрямь были обнаружены и убиты в течение суток. Большая часть монстров разбрелась тогда в поисках новой добычи, но кое-кто остался, как это сделал тогда Змеёж.

Поэтому собственно монстров в городе и окрестностях было маловато, но ничего – он сможет, если надо, призвать их столько, что здесь ни одной норы, ни одной щели не останется, чтобы там не сидел монстр! Но для этого ему потребуется тело побольше, чем его собственное.

С такими мыслями Змеёж направился к парку, где всё ещё сидел покалеченный циклоп. Змеёж не испытывал к нему сострадания. Мало того – то, что он собирался сделать, должно было принести циклопу ещё большие муки.

Стараясь не слишком тревожить гиганта, который мог прихлопнуть его, как муху, Змеёж сначала поднялся по его руке на плечо, потом скользнул вверх по затылку и задержался, свившись кольцами на макушке. Здесь он помешкал немного – надо было прицелиться поточнее, ведь вторую попытку сделать уже не удастся!

Удача оказалась на его стороне – циклоп вдруг поднял голову и подставил пустую глазницу под прохладный ветерок. Змеёж молнией ринулся вниз и изо всех сил воткнул свой шипастый хвост туда, где по его расчётам должен был находиться глазной нерв гиганта!

Дикий вопль заставил дома содрогнуться, как от порыва урагана! Из окон ближайших строений вылетели стёкла, устоявшие ещё под напором времени. Циклоп лупил себя по лицу кулаками и ладонями, но Змеёж держался крепко, глубоко воткнув колючки в плоть, которую собирался подчинить.

И не только держался, он работал! Два полых шипа, выдвинутых из самого кончика хвоста, проникли как можно дальше вглубь глазного нерва циклопа, и сквозь них колючая тварь высунула свои нервные щупальца, соединённые с её собственным позвоночным столбом и…

Циклоп вдруг понял, что может видеть! Да не одним, а сразу двумя глазами! Кроме того он почувствовал, что поумнел, каким-то двойным разумом. Он ещё не решил хорошо это или плохо, но вдруг сообразил, что больше не чувствует боль!

Змеёж был поражён, как мало оказалось мозгов у этой горы мяса! Нда, он рассчитывал на большее. Даже зомбаки, оказывается, были умнее. Ну ладно! Сойдёт на некоторое время, а потом он подберёт себе нового носителя. А пока он удобно свернулся в глазнице гиганта и провёл там чистку, предварительно впрыснув в жилы циклопа сильное обезболивающее, чтобы не потерять это новое тело из-за обычного заражения.

Глава 27. Пустой кумир

Стефану отчаянно не хотелось снова лезть под землю, но Ларни "ободрила" его, сказав, что бояться нечего, ведь с ними Инци! Сам Инци утверждал, что внизу не опасней, чем наверху, зато там почти нет разрушений, а здесь у них есть риск запутаться в развалинах, которые к тому же могут рухнуть им на голову. И всё-таки Стефан готов был рискнуть и продолжить путешествие через руины, но Ларни уже побежала вперёд, разгоняя кромешную тьму светом своего факела.

Здесь было всё не так, как в том подземном хранилище боевых машин. Во-первых, они попали в сложный лабиринт ходов, переходов и лестниц, уходящих в головокружительную глубину. Лестниц взлетающих круто вверх, лестниц узких, расположенных по три – по четыре рядом, лестниц широких, на которых человек чувствовал себя потерянным, маленьким, как букашка…

Стефан в родном лесу мог найти дорогу, ориентируясь по листьям на деревьях, по форме муравейника, по мягкости почвы под ногами, а здесь он очень быстро потерял чувство направления и уже не смог бы выбраться назад без посторонней помощи.

Инци ориентировался по непонятным надписям на стенах и свисающих с потолка табличках из пыльного стекла, а также по странным картам, где были изображены переплетающиеся разноцветные линии, от чего вся картинка напоминала большого помятого паука.

Ларни беспечно бегала от одного непонятного предмета к другому и засыпала Инци вопросами, чем сбивала его частенько с толку и невольно раздражала Стефана. Молодой охотник шёл с карабином наперевес и постоянно всматривался в тёмные углы, не без основания предполагая, что там может таиться опасность. Но как бы он не старался, всё произошло совершенно неожиданно.

Ларни первая вошла в очередной огромный зал, какие здесь встречались через каждый переход, приблизительно на равном расстоянии друг от друга. Эти залы были, пожалуй, самыми интересными местами во всём подземном лабиринте. Роскошные, как комнаты в палаццо, они могли бы вместить по три – по четыре таких маленьких дворца. Эти залы, как объяснил Инци, служили для остановки цепочек из железных повозок, которые развозили людей из одного конца большого города в другой.

Среди помещений не было двух одинаковых и каждое было по-своему прекрасно. Поэтому Ларни и бежала впереди всех, горя от нетерпения увидеть ещё одно чудо. Она как раз обернулась, чтобы что-то сказать своим спутникам, когда за её спиной выросла бесформенная тень на две головы выше самой девушки.

– Сзади!

– Не-ет!

Ба-бах!

Вж-жик!

Бум, бум, бум, бум, бум, бум…

– Ой!

Все эти крики и звуки прозвучали практически одновременно, а случилось вот что!

Выкрикнув предупреждение, Стефан выстрелил поверх головы Ларни в предполагаемого монстра, Инци хотел их от чего-то предостеречь, но, по-видимому, не успел, Ларни выхватила катану и крутанулась вокруг своей оси с такой скоростью, что на долю секунды стала похожа на призрачный кокон бабочки, а затем упала, то ли не удержавшись на ногах, то ли желая уйти с линии огня.

Вместе с ней на пол упал, какой-то шарообразный предмет. Пару раз подпрыгнув, он откатился к ногам Стефана. Инци наклонился и поднял его. Это была человеческая голова, но не настоящая, а сделанная из бронзы. Если бы не сквозная дыра от пули на лбу и в затылке, её можно было бы использовать в качестве котелка. Инци повертел эту голову, срезанную, как бритвой ударом катаны и отбросил в сторону.

– А с вами, дети мои, опасно ссорится! – сказал он, помогая Ларни встать на ноги. – Вас опасно даже пугать. Нда, конец очередному изображению этого жалкого кумира. Но не переживайте, статуя была не ценной и не интересной.

Это и впрямь была статуя, изображавшая какого-то лысого старика. Она была размером побольше человеческого роста, а в неровном свете факела казалась и впрямь монстроподобной.

– Кто это? – поинтересовалась Ларни, походя поближе.

– Один из ложных кумиров, которым люди так часто поклоняются по глупости, – ответил Инци. – Многие считали, что он был наделён величайшей мудростью и добротой, в то время, как на самом деле он создал учение полное ничем не оправданной нелепости, а что касается доброты, то при жизни он вёл себя не добрее шакала, нашедшего в траве гнездо с птенцами. И после смерти его именем творились многие кровавые дела.

– Но почему же люди его так любили?

– Люди склонны верить сказкам, которые рассказывают себе сами. А ещё люди склонны поклоняться кому-либо или чему-либо для того, чтобы взвалить на своего кумира часть собственных проблем или перенести на него ответственность. Беда в то, что этим они успокаивают сами себя, но ни один кумир человеку помочь, не способен.

– Но как же быть? На кого тогда надеяться?

– Надеяться можно только на себя и на Единого Бога-Создателя! Только не надо его ни о чём просить, потому что он и так знает, что человеку нужно и посылает именно то, что каждый заслуживает.

– Ну да! – встрял Стефан. – Значит то, что нас уже раз десять за последние дни чуть монстры не сожрали, нами заслужено?

– Возможно, вы заслужили остаться в живых и победить в борьбе. Нельзя понимать всё упрощённо, ведь мир не прост и то, что в нём происходит нельзя просто разделить на добро и зло. Часто то, что человек считает злом для себя, посылается ему в испытание или как средство для получения гораздо большего блага, чем то, на которое он рассчитывал.

– А какое благо получила моя мать, когда монстр изорвал её в клочья?

– Она спасла тебя! – ответила вместо Инци Ларни. – Видеть своего ребёнка живым и здоровым или хотя бы знать, что он выжил – высшее благо для женщины.

– А почему?..

Последний вопрос Стефан задать не успел, так и, оставшись с открытым ртом, потому что увидел, как у бронзовой статуи отрастает ещё одна голова.

Сначала в отверстии, там, где должна была быть шея, набухло, что-то розовое, переливающееся, как мыльный пузырь. Затем со звуком пробки, туго засевшей в горлышке бутылки, наружу выскочило нечто, сразу приобретшее форму шара с дюжиной коротких щупалец, которые тут же присосались к бронзовым плечам статуи. Наконец, на поверхности этого шара возникли две крестообразные трещины, которые оказались глазами, прикрытые треугольными веками, разделяющимися на четыре части. Эти абсолютно чёрные, без зрачков, глаза могли свободно перемещаться по телу твари, не имеющей костного основания. Они немного поблуждали, по-видимому, ориентируясь в пространстве, а потом уставились на трёх путешественников стеклянным немигающим взглядом.

Счёт следующих событий пошёл на доли секунды. Инци вдруг сильно толкнул Ларни, от чего она полетела кубарем и снова оказалась на полу, а сам встал на её место. Существо с омерзительным чмоком открыло маленький треугольный рот, расположенный как раз между глаз, и выстрелило из него тонким, длинным щупальцем с лопаточкой-присоской на конце. Инци подставил ладонь левой руки, на которой всё ещё была повязка, сделанная Ларни, и вдруг воздух вокруг наполнился гудением, как от сотен пчёл! Тварь мелко задрожала, изменила цвет с розового на кроваво-чёрный, и вдруг из неё со всех сторон посыпались искры!

Инци тоже приходилось нелегко. Его лицо напряглось, как если бы он медленно поднимал что-то тяжёлое, что ни в коем случае нельзя бросить. Вдруг его одежда, волосы и кожа засветились голубовато-белым светом, покрывшим его с головы до ног, словно некое призрачное одеяние! В отличие от электрического монстра, Инци не дрожал, но сохранял удивительное спокойствие. Вот, он поднял правую, свободную руку, зачем-то внимательно осмотрел её, потом опустил руку вниз и… С кончиков его пальцев вдруг слетела молния!

Слетела, но не исчезла, а так и осталась между пальцами и полом, извиваясь, жужжа и шипя! Лишь только это случилось, монстр задёргался и заорал точь-в-точь, как человек, у которого язык клещами тянут изо рта!

Так продолжалось несколько долгих секунд, во время которых тварь отчаянно завывала и старалась вырвать свой язык, накрепко зажатый в кулаке Инци. Вдруг этот язык коротко вспыхнул, почернел, затем побелел и рассыпался светло-серым пеплом! Тварь с визгом исчезла внутри статуи и, судя по звуку, провалилась куда-то глубже под пол, где её вопли, постепенно удаляясь, затихли. Инци отряхнул пепел с ладони и вдруг покачнулся, но Стефан не дал ему упасть.

– Ты… Ты спас её! – сказал он, во все глаза, глядя на того, кого несколько минут назад всей душой ненавидел.

– Я только сделал, что смог. – ответил Инци. – Не меня благодарите, а Бога, снова избавившего вас от опасности.

– Ты спас её! – повторил Стефан, словно не слышал ни слова из того, что сказал Инци. – Я теперь… Ты можешь теперь просить у меня всё, что захочешь! Хоть верхом садись!

На это Инци искренне рассмеялся.

– Спасибо, друг мой! Но я лучше буду ходить своими ногами, пока они у меня есть. Правда, от отдыха я бы не отказался. Где-то здесь были удобные лавки…

– Инци! – Ларни взяла его под другой локоть. – Спасибо тебе!

– Я же сказал, не меня благодари…

– Я его потом поблагодарю, а сейчас тебе спасибо!

– Рад был помочь, дитя! Живи и будь счастлива!

– А что случилось с ним… ну, с монстром?

– Право не знаю. Удрал куда-то глубоко. Сейчас затаится в какой-нибудь норе и будет отращивать себе новый язык. Но я рад, что тебе его жаль. И не говори, что это не так, я же всё чувствую! Значит, душа твоя нежна, как у младенца, несмотря на то, что тело напоминает закалённую пружину… А что касается этой твари, то она сама напросилась. Опасно играть с электричеством, когда кругом столько металла.

Они нашли несколько лавок странной формы, сразу за поворотом. Лавки были такими, что тот, кто садился на них, сразу как бы проваливался на небольшую глубину мягким местом. При этом ноги сами собой задирались вверх.

Ларни это показалось очень забавным, и она принялась весело плюхаться на эти лавки и болтать ногами в воздухе, чтобы тут же вскочить и плюхнуться снова! Так она делала до тех пор, пока не приложилась затылком об стену. Шишка при этом получилась весьма внушительная, впрочем, Инци тут же убрал её, положив на голову непоседливого бесёнка свою ладонь.

В общем, здесь они решили сделать привал, поскольку скамейки и впрямь оказались удобными. Кроме того, Инци сказал, что путь их будет далёким и трудным, пока они не дойдут до какой-то "конечной станции", которая находится на самом краю города или даже за этим краем. Там они поднимутся на поверхность и дальше пойдут по "пригороду", где, по словам Инци, идти легко и безопасно. А уже оттуда совсем недалеко до знакомого им поля, а значит до изведанной дороги домой.

Глава 28. Положительная сторона мародерства

Воистину, как становится легко, когда обнаруживаешь, что опасение за жизнь и здоровье твоих близких оказались напрасными! А ещё, бывает очень приятно, что твои дети мыслят сходно со своими родителями. Точнее, в данном случае было наоборот – это родители прошли по тому же пути, что и дети, и оказались в том же месте.

Как только Маранта и Михал вошли в двери магазина, где в витрине красовались пыльные ружья, удочки и прочая охотничья и рыболовная атрибутика, они сразу обнаружили следы знакомого разграбления.

Надо ли говорить, как отлегло у них от сердца! Теперь Маранта знала, что дети одеты, обуты, (даже Ларни), и вооружены, буквально до зубов. При всей своей нелюбви к огнестрельному оружию, Маранта понимала и уважала его силу, и сейчас почувствовала, что у неё разбегаются глаза.

Да, она всю свою жизнь больше доверяла доброму клинку, чем самому лучшему стволу, который становился бесполезен, когда заканчивались патроны. (Ну, разве что в качестве дубинки можно использовать.) Однако, теперь она всерьёз присматривалась к выставленным когда-то на продажу винтовкам, как вдруг… ей показалось, что она нашла клад! А именно, среди пёстрого разнообразия патронов, лежащих на горизонтальном стенде под стеклом, её внимание привлекли те, что были покороче и потолще остальных.

Неужели они? Ну да, конечно! Это были они – патроны, подходящие для пистолетов завещанных ей самим королём Лоргиным. Сейчас эти пистолеты лежали у неё в сумке, потому что она приберегала их на крайний случай, как раз из-за дефицита патронов.

Правда, когда король отдавал ей это оружие, он сказал – "Внучке подаришь". Но до появления внучки, как Маранта прикидывала, было ещё достаточно далеко. И ещё дальше до того времени, как эта предполагаемая внучка сможет поднять и удержать такую тяжесть, чтобы не упасть самой. А потому Маранта решила арендовать эти пушки у будущей внучки, хотя бы на время экспедиции по спасению её будущей матери и возможно отца.

Вторично приятный шок она испытала, когда нашла полуоткрытый сейф до верха набитый такими патронами.

"Мне всё не унести, – подумала Маранта. – Ладно, возьму, сколько смогу, а за остальным вернусь, когда Михал пойдёт за своими топорами и пилами".

Некоторое время она размышляла, не нагрузить ли мужа патронами, но потом оставила эту мысль, решив, что его сила ещё пригодится для других дел.

Михал нашёлся в отделе, где на стенах были развешены луки и арбалеты. Охотник сосредоточенно рассматривал их и даже что-то бормотал про себя, когда находил, какую-нибудь особо мудрёную модель.

– Ну как? – поинтересовалась Маранта. – Присмотрел, что-нибудь интересное?

– Присмотреть-то присмотрел, но здесь нет ничего, что было бы лучше моего лука, – ответил Михал, вертя в руках чудное сооружение, представляющее собой лук странной формы с роликами на концах и причудливо натянутой тетивой.

– А стрелы?

– Они здесь вообще игрушечные, – презрительно фыркнул охотник и вернул лук на место.

– Винтовку себе не хочешь подобрать?

Михал поморщился.

– Это для молодёжи! Я уже слишком стар, чтобы переучиваться стрелять из огненных трубок. Наши-то, небось, увешались с головы до ног этими железками?

– Насколько я понимаю, – задумчиво произнесла Маранта, разглядывая оружие в прозрачных шкафах и открытые сейфы с патронами, – у Стефана винтовка и дробовик, а у Ларни лёгкий карабин, небольшого калибра.

– Была бы охота таскать такую тяжесть?!

– Не волнуйся, у тебя крепкий сын. Ну, если ничего нужного нам здесь больше нет, тогда пошли.

И они вышли в город, который больше не казался интересным и привлекательным. Обоим хотелось поскорее найти детей и вернуться домой.

Глава 29. Горькие плоды ревности

Как описать то чувство, когда человек, которого ты совсем недавно решил считать своим другом, исчезает с твоей девушкой? Только что всё было хорошо, и тут холодная, липкая рука, ледяной хваткой, сжимает сердце и не просто сжимает, а рвёт из груди, злобно и безжалостно.

Стефан почувствовал эту руку раньше, чем проснулся, и, ещё не открыв глаза, понял, что рядом нет ни Инци, ни Ларни. Он не вскочил, не заметался по небольшой тёмной комнате, где они расположились на ночлег. Впрочем, ему оставили свечу на небольшом железном столике в углу. Позаботились!

Стефан встал и нарочно медленно оделся. В глубине души он надеялся, что пропавшие сейчас появятся и объяснят своё отсутствие, какой-нибудь простой причиной. Но никто не появлялся, всё было тихо вокруг.

Парню вдруг стало зябко, и пустота тёмной станции показалась холодной и дикой. По сравнению с ней тесная каморка, освещённая одной свечой, выглядела уютным пристанищем.

Но ледяная рука, вцепившаяся в сердце, тянула его туда, в темноту. Стефан поёжился, надел свою куртку, взял ружьё, (то, первое, стреляющее дробовыми патронами), и отправился искать пропавшую парочку.

Пропажа нашлась почти сразу. Отблеск факелов и голоса, которые и не собирались таиться. Повернув за угол, Стефан увидел следующую картину – Инци и Ларни стояли напротив стены, на которой мозаикой были выложены какие-то шары с надписями.

– Солнце в середине, – рассказывал Инци, указывая на оранжевый шар с расходящимися от него лучами. – Оно огромное, больше всех планет вместе взятых. С Земли оно кажется маленьким, потому что до него очень далеко!

– А Земля где? – спросила Ларни.

– Вот она, – ответил Инци, указывая на небольшой кружок серо-голубого цвета.

– Маленькая!

– Да, по сравнению со многими, маленькая, но не самая маленькая из всех.

– А на других планетах есть люди?

– Не на всех, но вот на этой и на этой есть.

Инци показал два круга размерами похожих на "Землю".

– А какие они? Я имею ввиду людей.

– Ну, здесь вот, такие же, как мы, а вот здесь… В общем-то, тоже такие, но… Понимаешь, они двуполые.

– Как это?

– И мужчины, и женщины сразу.

– А где же они берут детей? От самих себя, что ли рожают?

– Нет, чтобы иметь детей, они так же, как здесь объединяются в пары, но беременеют и… производят потомство оба родителя сразу или по очереди.