Бесёнок по имени Ларни

– Он знаком с дядей Эм, папа. Теперь они называют его "Инци".

– Ах, вот оно что! Значит, малыш Эммануил снова отправился на землю спасать человечество? Он что, хочет, чтобы его опять распяли? Говорил же я ему – присоединяйся ко мне, будем вместе дела делать, и всем сразу станет хорошо, даже людям. Ну… тем, которые выживут. Эй, парень, как тебя там? Стефан! Ты его ещё не распял?

– Н-нет! – промычал Стефан, а сам подумал с удивлением, что ведь действительно был близок к чему-то подобному.

– Ну, значит, это сделает кто-нибудь другой, – продолжал рассуждать повелитель Ада. – Вечно с ним одна и та же история – сначала он всех учит и ему смотрят в рот, потом предают и распинают, потом молятся ему, как Богу и его именем творят такие мерзости, что мне вовек не измыслить! Даже в голову не придёт, честное слово! И каждый раз придумывают ему новое имя. В тот раз – Христос, что значит – распятый, а теперь значит Инци… Что это ещё за "Инци" такое?

– А ты вспомни ту табличку, которую прибили над его головой перед казнью: "Иисус Назарей Царь Иудейский" – ИНЦИ, – объяснила Сато, а сама почему-то смутилась.

– Ах, да…

Князь Тьмы замолчал и надолго задумался. Стефан, наконец, перевёл дух, но сердце всё ещё колотилось. Ещё бы! Как ему не заколотиться, когда он ожидал увидеть Повелителя Мрака, а на троне оказался Инци, который взглянул на него глазами Ларни…

Сначала Стефан даже усомнился в собственном рассудке, но потом заметил-таки отличия – волосы чуть темнее, борода чуть короче, а главное – глаза! Они были синими, но потом выяснилось, что они могут менять свой цвет на огненно-красный, перебирая все оттенки, однако всегда возвращаются к прежнему ярко-синему цвету.

Когда он и Сато подошли к дворцу, их не встретила никакая стража, да и ворот-то никаких не было. Пока Стефан недоумевал, Сато прошептала несколько слов, и вдруг один из лепестков каменного тюльпана отделился от остальных и опустился, открыв при этом широкий проход в который могла войти целая армия, построенная в колонны. Удивительно, как такая громадина могла двигаться настолько бесшумно? Но впереди их ждало множество гораздо более удивительных вещей.

Как только лепесток, послуживший им в качестве моста, ведущего внутрь, закончился, они оказались в зале настолько огромном, что в нём пять раз могло бы поместиться Междустенье, которое никогда не казалось Стефану маленьким. Его удивило, что дворец Повелителя Тьмы состоит только из одного, пусть и большого помещения, но когда он сказал об этом Сато, она только рукой махнула:

– Здесь всё не как у людей. Ты видишь перед собой не сам дворец, а только то, что можно назвать тронным залом. Помещения, собственно дворца, находятся внизу, под землёй и, несмотря на роскошь, напоминают кротовые норы. Мне там никогда не нравилось!

Стефан не мог похвастаться своими познаниями в устройстве дворцов, которые видел лишь на картинках в детских книжках, но здешнее устройство показалось ему, по меньшей мере, странным.

Внутри "тюльпана" было множество народа, стоявшего отдельными группками и целыми толпами. Стефан поначалу принял их всех за женщин, но приглядевшись повнимательнее, понял, что это юноши и ни одной женщины среди них нет. Зато все они носили длинные волосы, имели чистые, тонкие и даже нежные лица безо всяких признаков усов и бород.

Они были бы красивы, если бы не презрительно-холодное выражение глаз и губы, искривлённые в недоброй усмешке. Одеты местные обитатели были весьма странно – практически все носили трико чёрного цвета, чёрные плащи с красной и золотой отделкой, на ногах имели башмаки с пряжками или невысокие узкие сапожки, такие же чёрные и расшитые серебром и жемчугом. В тон всей одежде были и головные уборы – береты украшенные перьями, правда, их носили лишь некоторые, большинство ходило с непокрытыми головами. Практически все были вооружены – на расшитых замысловатыми знаками поясах висели длинные мечи, похожие на тот, что Маранта хранила в шкафу, и кинжалы, тоже длинные, со сложными витыми рукоятями. Только у некоторых Стефан заметил кривые сабли и ножи в усыпанных каменьями ножнах.

– От меня ни на шаг! – шепнула Сато.

– Кто это? – поинтересовался Стефан. – Странные какие-то парни!

– Это павшие ангелы! – ответила Сато. – Те, кого люди называют демонами или чертями, а изображают в виде козлоногих, покрытых шерстью, рогатых существ, но ходящих, как люди. Как видишь, это далеко не так. Козлоногие к демонам не имеют никакого отношения. Они действительно когда-то жили на Земле, но теперь их нет. По крайней мере, на Земле нет, а в Аду они мирно живут в лесах и никого не трогают. А вот демоны есть, но они совсем на козлов не похожи.

– На вид люди, как люди.

– Да они и есть люди, только не дети Адама, а те, что были созданы задолго до тех, что населяют Землю сейчас.

– Вроде тебя?

– Почти. Я младше их, ведь я дочь их предводителя, а они ему что-то вроде младших братьев. Кстати, они меня не любят.

– А где твоя мама?

– Не спрашивай меня об этом. Лгать не хочу, правду сказать не могу. Скажу только, что она и сейчас жива и здорова, но находится далеко. Ты даже не можешь представить, насколько далеко…

Разговаривая, таким образом, они приблизились, наконец, к середине зала, где на возвышении, напоминающем небольшую пирамиду, стоял трон. Стефан ожидал увидеть на нём некоего великана или богатыря в чёрных доспехах, но человек, который там находился, был хоть и высок ростом, но худ, волосы имел длинные, бороду небольшую…

Стефан едва не спросил: "Инци?", когда увидел его глаза – синие, но способные менять цвет, перебирая все цвета и оттенки от ультрамаринового, до пурпурно-красного. А ещё, они не только цветом, но и выражением напомнили ему… Ларни!

И вот теперь, разговаривая с Князем Тьмы, он вдруг понял, что есть ещё одно сходство, на которое он до сих пор не обращал внимание – если Ларни глазами, (и не только), была похожа на Повелителя Ада, то у Сато были такие же глаза, как у Инци!..

– Ну, что ж, Стефан, сын Михала-охотника из рода Адама, – снова заговорил владыка Преисподней, – я вижу, что ты, (хе-хе!), подружился с моей дочерью, а это значит, что у тебя теперь есть некоторые права, как у временно исполняющего обязанности зятя!

– Папа! – почти выкрикнула Сато, злобно зыркнув на отца.

– Ладно, ладно, не буду! – сказал тот примирительно. – Хорошо, шутки в сторону. Что ты желаешь Стефан? Чего тебе не хватает в моих владениях? Может быть, есть какие-то просьбы?

– У меня только одно желание, – произнёс юный охотник, побыстрее попасть обратно в свой мир! И только одна просьба – помочь мне в этом.

Князь Тьмы ответил не сразу.

– Видишь ли, – сказал он, наконец, – я ведь и сам здесь не только повелитель, но и заключённый, пленник. Да, да! В пределах Ада моя власть безгранична, но на Землю мне путь заказан! Пока заказан. И не только мне, но и всем моим подданным. Даже дочери теперь туда нельзя, после того, что она там натворила. А потом, что это за новости – только появился и сразу уходить!

– Я здесь не по своей воле! – сказал Стефан, чувствуя, что его захлёстывает отчаяние.

– Ах, вот как! Как же ты сюда попал? Расскажи, только ничего не выдумывай. Меня хоть и называют отцом Лжи, но со мной самим этот фокус не пройдёт, ибо не получится!

Стефан рассказал. Сначала ему совсем не хотелось упоминать имя Ларни, но без неё рассказ не мог быть связан воедино. Рассказав, всё как есть, Стефан опасливо покосился на Сато, но та даже и ухом не повела.

– Ты хоть знаешь, что натворил?

У Стефана по спине пробежали мелкие мурашки, и он сразу почувствовал себя виноватым.

– То, во что ты провалился, – продолжал Повелитель Ада, – называется колодцем тысячи дев. Понимаешь? Имеются в виду девственницы. Ты лишил Ад невинности!

Стефан некоторое время стоял, хлопая глазами, а сидящий на троне, смотрел на него немигающим взглядом, который порой устремляет на школьника особо сволочной преподаватель. Так они смотрели друг на друга несколько секунд, и вдруг Повелитель Ада откинулся назад и захохотал так, что эхо заметалось под сводами зала, словно вспугнутая птица! Его смех подхватили остальные демоны, и вскоре весь гигантский каменный цветок сотрясался от взрывов громоподобного хохота! Не смеялась одна только Сато. Она стояла рядом, с видом немного злым и скучающим.

– Шучу, шучу! – наконец проговорил князь Тьмы, едва переведя дух. – Даже я не знаю, сколько таких, э-э… проходов было создано за всё существование Ада. Эта ловушка, но поставлена она была не на тебя! Охотиться на людей подобным образом запрещено, и если тебе кто-то рассказывал, что черти-де живых людей в Ад затаскивают, не верь ему!

При этом он смерил долгим взглядом свою дочь от чего Сато вдруг смутилась и потупила глаза.

– Так вот, – продолжил он, – ловушка, поставленная в безлюдном городе, была рассчитана на монстров. Все называют монстров адскими созданиями, а я их даже никогда не видел! Любопытно, знаешь ли… Однако этот проход работает только в одну сторону, и выйти обратно тем же путём не удастся. Можешь попытаться выйти старым проходом, которым ходил ещё Геракл. Только предупреждаю – путь этот опасен, как тонкий лёд над водами, в которых кишат акулы. Кроме того, туда нужно ещё и дойти, а это отдельный разговор. Впрочем, Сато тебя проводит, и если понадобится, защитит. Но ей запрещено использовать для этого демоническую силу. Да-да! И нечего на меня так смотреть, дочка! Сам я тебе помогать тоже не буду, но дорогу покажу, так и быть. А теперь, дети, подойдите ближе к моему трону!

Когда Стефан и Сато сделали, как он сказал, толпа придворных демонов расступилась, лепестки каменного тюльпана раскрылись, а пирамидоподобное возвышение, будто под действием некоего скрытого механизма, стало подниматься вместе с троном, и всеми кто находился рядом с ним. Каменная колонна всё вырастала и вырастала из пола, покуда не остановилась, где-то под облаками. Стефан во все глаза глядел вниз и видел леса бушующей зелени, похожие на морские волны, горы с дымящимися вершинами, по склонам которых стекала раскалённая лава, реки, и озёра кристальной воды из которой выпрыгивали резвящиеся рыбы.

Больше всего Стефана поразили города, но не такие, как тот огромный мёртвый город, в который они с Ларни попали на свою беду, а небольшие, с флюгерами на остроконечных крышах, со стрельчатыми окнами, забранными цветными стёклами, с уютно поднимающимися струями белых дымов от печных труб. Города эти, казались вышедшими из сказки и выглядели обитаемыми, хоть Стефан и не мог представить себе тех, кто там жил.

Тут и там на невысоких холмах виднелись роскошные дворцы и великолепные замки, а между ними раскинулись поля полные спелых злаков и зелёные луга с пасущимися стадами.

– Ты онемел, адамов внук? – заговорил снова Князь Тьмы. – Почему ты молчишь, в то время как твои глаза упорно лезут на лоб?

– Просто я совсем не так представлял себе Ад! – ответил Стефан, очнувшись после очередного шока.

– А как ты его себе представлял? Как пылающую серную яму? Как жерло раскалённой печи? Как видишь, это всё не так. И грешников здесь, кстати сказать, тоже не жарят. Зато здесь проживают, на совершенно добровольных основаниях, те, кто угоден мне. Это вовсе не чудовища или нелюди, пожирающие собственных детей, но существа, конечно, не безгрешные. И живут, заметь, они счастливо! Но я заболтался с тобой. Гляди, вот она – дорога!

Стефан посмотрел вниз и увидел тонкую красную линию, которая петляла между долин и холмов, пересекала леса и реки, проходила через города, ныряла в горы и выныривала, где-то у самого горизонта.

– Если сможешь пройти по ней и выжить, то в конце увидишь выход, идущий через пещеру полузатопленную водой. Там ты встретишь трёхглавого пса. Его зовут Цербер и он, скорее всего тебя съест, но если каким-то чудом этого не произойдёт, то по выходе из пещеры, окажешься в своём мире. Ну, всё, передавай от меня привет Инци, если застанешь его в живых!

......................................................................................................................

Через некоторое время они с Сато шли по указанной дороге, которая всё ещё отсвечивала красным, хотя этот цвет мерк на глазах, как это бывает с остывающим раскалённым железом.

– Мерзавец! Эгоист! Самовлюблённый самодур! – ругалась сквозь зубы девушка.

– Ты кого это так костеришь? – поинтересовался Стефан, изумлённый её гневом.

– Отца своего, кого же ещё!

– Но за что?

– А ты не понимаешь? Там же столько опасностей, ты можешь погибнуть!

– Жизнь полна опасностей. Я много раз мог погибнуть на охоте и в схватках с монстрами.

– Да, ты такой! Ты всё преодолеешь, ведь тебя ведёт по жизни любовь, и может быть, в конце даже ждёт счастье. А я? А как же я? Обо мне ты подумал?

– Я смогу защитить тебя в пути от опасности, пока мы вместе. В конце концов, ты можешь никуда не ходить…

– Да я не о том! Мне и без демонической силы здесь бояться нечего. Вот дойдёт до драки, посмотрим, кто кого защищать будет! Я доведу тебя до конца, как обещала, но потом… потом ты уйдёшь, а я… я останусь одна, быть может, снова на века…

В голосе Сато послышались слёзы. Стефан почувствовал себя виноватым, но что ему делать и как успокоить девушку он не знал, а потому просто решил переменить тему, пусть это даже выглядело, как фраза сказанная невпопад.

– Здесь так красиво! – сказал он, стараясь придать своему голосу беспечное звучание. – Красивее даже чем у меня дома. Так почему же твой отец говорит о тебе и о всех вас, как об узниках, которые только и мечтают отсюда выбраться?

Глаза Сато как-то моментально высохли и в них полыхнули красные искры.

– Ты просто не видел Царства Божьего! – сказала она с оттенком льда в голосе. – По сравнению с ним всё, что здесь есть, просто жалкие задворки!

Глава 46. Горе от ума

Змеёж понял, что он ничего не понял. Оба умерших человека просто встали и ушли! Да, он уже уяснил, что люди горазды на сюрпризы, но, (шестью девять…), чтобы такое отмочить?!

Одно радовало – двое других вылезли из под земли, а значит ему не придётся пропихивать туда циклопа, (восемнадцать минус два…). И ещё – обе пары шли на сближение! Догнать, поймать, прикончить всех разом! (Триста тридцать шесть разделить на… да отстань, ты!) Хватит с него этих экспериментов. Итак, догнать!..

Змеёж не сразу сообразил, что не трогается с места. Более того, увлёкшись телепатическими поисками, он позабыл следить за тем, что делается у него перед глазами. А перед глазами у него было вот что – одна огромная рука держала между двумя пальцами книгу, казавшуюся крохотной, а другая прилагала отчаянные усилия, чтобы переворачивать страницы.

Циклоп читает?! Змеёж чуть иголки не сбросил от изумления, но нет, здоровяк всего лишь рассматривал картинки. Но ведь ему и этого не положено!..

"Научи читать!" – вдруг возникла в мозгу явно чужеродная мысль. – "Научи, а то не буду слушаться."

Змеёж едва сдержался, чтобы не укусить бунтаря на месте. Но это было бы неразумно. Он ведь ему нужен, пока нужен! Что ж, пусть учится, если хочет, а потом, когда надобность в этой горе мускулов отпадёт, вся его грамотность будет стоить меньше одной крохотной капельки яда!

Змеёж мысленно сплюнул и принялся осматривать библиотеку, где они прятались, отыскивая букварь форматом побольше.

Глава 47. Тайное место

Вопреки всем опасениям Инци, место тайных ритуалов нашлось практически сразу. Пока Михал, открыв рот, рассматривал впечатляющую статую Рогатого, они с Марантой и Ларни критически осмотрели внутреннее помещение церкви.

Простая логика подсказывала, что потайная комната, (или, что там ещё может быть такое?), находится именно под изображением кумира, которому посвящён этот храм. Но какая же она тогда потайная, если мысль об этом её возможном нахождении приходит в голову в первую очередь?

Если такое помещение и в самом деле имеет место быть в этой церкви, то оно должно быть спрятано так, что об этом нельзя догадаться сразу. Но при всём при этом, что-то должно на это место указывать.

Мысль посмотреть туда, куда обычно не смотрят прихожане во время молитвы, пришла матери и дочери одновременно. Всё внимание посетителей здесь, конечно, поглощал рогатый истукан, а значит, смотреть сейчас надо было не на него, а от него!

Так они и сделали, повернувшись спиной к помпезному изваянию. Поначалу ничего особенного заметно не было. Стены церкви Рогатого были расписаны замысловатыми знаками и изображениями из жизни его древних почитателей, одни из которых наполняли глубокие рвы зарезанными младенцами, другие совершали акты содомии и скотоложства, а третьи бесновались в молитвенном экстазе, чуть не выворачивая себя наизнанку.

Вдруг взгляд Маранты зацепился за рисунок на стене слева от входа. Это было изображение меча с нелепо изогнутым зазубренным клинком и причудливой, неудобной даже на вид, рукоятью. Художник словно нарочно изобразил меч таким, каким он быть не должен и не может, если только его создатель не законченный псих.

Маранте невольно пришло на ум сравнение с собственным мечом или хотя бы с той катаной, что она увидела на поясе Ларни. (Им некогда было заниматься подобными вещами, но Маранта всё же отметила, что меч, доставшийся Ларни, хоть и неплох, но всё же относится к дешёвым копиям древних мечей такого рода.)

– Он показывает туда! – сказала Ларни, проследив направление взгляда матери.

Маранта тут же увидела, что она права. Остриё нарисованного меча и впрямь показывало на какой-то замысловатый вензель с множеством переплетающихся элементов. Инци подошёл, и некоторое время разглядывал этот знак.

– Не могу понять, что это такое? – в конце концов, сказал он. – Меч похож на жертвенный, но эта символика – абракадабра, какая-то!

– А здесь такой же! Подал голос Михал, оторвавшийся, наконец, от созерцания статуи.

Никто из присутствующих сначала никакого знака не увидел. Михал указывал на пол в самую гущу скамеек, предназначенных для прихожан.

– Конечно! – вдруг воскликнул Инци. – Вот же он! Надо убрать скамьи.

Знак был нарисован на полу и занимал почти всю правую сторону от центрального прохода. Когда скамьи были сдвинуты в сторону, он открылся полностью во всём своём сумасшествии переплетённых линий.

– Лабиринт какой-то, – заметила Ларни.

– Ты права, дитя! – воскликнул Инци. – Это лабиринт и не самый сложный. Сейчас мы узнаем, какую тайну он открывает.

Он принялся ходить вдоль нарисованных линий, поминутно останавливаясь, прикидывая что-то в уме и даже возвращаясь на несколько шагов назад. Наконец он остановился.

– Это здесь, – заявил Инци уверенно. – Надо найти, чем поддеть плиту, вход прямо под ней.

Плиту поддевать не пришлось. Михал сначала осмотрел её, потопал там и сям, а потом с силой ударил каблуком в один из четырёх углов. Угол плиты вдавился в пол, зато противоположный выскочил и образовал щель, в которую можно было просунуть пальцы.

Дальше, поднять плиту оказалось легче лёгкого. Выяснилось, что она закреплена с одного угла на шарнирах и открывает проход, в который мог пролезть один человек. В темноте этого люка виднелась лестница.

– Нам туда, – сказал Инци. – Не бойтесь, внизу нет ничего страшного, разве что паутина. Страшно не то, что мы там увидим, а то, что собираемся сделать… К сожалению, у нас нет выбора. Время на подготовку и репетицию тоже нет. Поэтому надо сделать всё с первой попытки и без ошибок. Слушайте меня, делайте всё, что я скажу, и у нас всё получится.

Глава 48. Засада

– Так они действительно братья?

Стефан поддерживал разговор не столько из любопытства, сколько для того, чтобы не свалиться со спины зверя, походка которого действовала на него убаюкивающе. Они отмахали целых полдня пути, как вдруг Сато хлопнула себя по лбу и сказала, что глупо идти пешком, когда здесь есть на ком подъехать.

Оказалось, что они находятся недалеко от того места, где пасутся её любимые "зверушки", которые когда-то населяли Землю. По мнению Стефана эти "зверушки" могли бы дать фору любому монстру, и были опаснее лесного зубра. Собственно больше всего они напоминали быков, хотя были намного выше в холке и шире в спине. Кроме мощного тела и спокойного, но взрывоопасного нрава, с быками их роднило наличие рогов, но рогов этих было три и торчали они вперёд, как наставленные копья. Морда такого зверя оканчивалась птичьим клювом, способным перекусить молодое дерево толщиной с человеческую руку. Хвост короткий и толстенький, был не похож ни на свиной, ни на бычий, а ноги тумбообразные и мощные не были снабжены копытами.

Подойди Стефан к этим тварям один, от него и мокрого места не осталось бы, но Сато храбро вошла в стадо и лишь погладила самого крупного по жуткой морде, как он пошёл за ней, словно кроткий ягнёнок.

В Междустенье не было лошадей, поэтому Стефан знал о езде верхом лишь понаслышке. Но теперь он смог оценить это замечательное преимущество по достоинству.

Спина зверя мерно колыхалась, заставляя седоков покачиваться из стороны в сторону. Сато сидела у Стефана за спиной, прижавшись к нему всем телом, от чего чувство покоя росло в нём всё сильнее и сильнее.

Стефан давно уже клевал носом, и когда Сато дважды поймала его, готового свалиться на землю, понял, что безнадёжно засыпает. Тогда он решил вести беседу обо всём подряд, лишь бы тема была не скучной.

– Они братья, – отвечала дочь Князя Тьмы. – Правда матери у них разные, и по возрасту, они различаются на многие века, но похожи они, как близнецы, но только внешне. Мой отец мудр, но грозен, даже страшен, хоть часто насмешлив и любит пошутить. Он всегда делает то, что хочет и никогда нельзя заранее угадать, что он предпримет, а в средствах он, поверь, не стесняется. То, что вы зовёте добром или злом, для него единое целое. Он может делать и то, и другое, но людям больше запоминается, конечно же, зло. Дядя Эммануил, или, как ты его теперь называешь – Инци, он совсем не такой. Он может делать только добро, хоть его именем люди делают такое количество зла, что за ними не могут поспеть поклонники моего отца. Он способен выкупить у Судьбы жизнь никому не нужного бродяги, предложив в обмен свою. Он это сделает, даже если вдруг узнает, что ему больше не придётся воскреснуть у престола Творца. Но это не значит, что он глупенький добрячок, нет! Я точно знаю, что он сильнее Князя Тьмы, намного сильнее. Гнев его воистину ужасен, а задобрить его нельзя ничем, кроме истинного раскаяния.

Последние слова Сато произнесла почти шёпотом, как будто боялась быть кем-то услышанной. Наверное, поэтому Стефан вовремя почуял опасность. Тонкий свист, похожий на пение, сопровождаемый шипением распарываемого воздуха едва коснулся его уха…

Стрела! Это слово ещё не успело дойти до его сознания, а он уже летел вместе с Сато прочь со спины зверя на землю. И вовремя! Стрела, которая больше смахивала на копьё, пронзила воздух в том месте, где только что находились их прижавшиеся друг к другу тела. Не отреагируй он так быстро, они оба оказались бы пришпиленными к ближайшему дереву, в котором теперь засело это смертоносное орудие.

– Беги! – крикнула Сато.

Стефан удивился, но тут же понял, что этот возглас относился не к нему, а к зверю. Охотник вскочил на ноги и выхватил нож – единственное оружие, которое у него осталось. (Зато этот нож был из тех клинков, с которыми иные удальцы ходят на медведя!) Но он не успел ещё понять, где скрывается враг, когда мимо него промчалась разъярённая демоница и, дико завывая, скрылась в кустах.

Треск, грохот и вопли, которые раздались с той стороны, заставили Стефана прибавить шаг, хотя все его инстинкты кричали, что надо убираться отсюда куда подальше! И всё-таки он опоздал – из кустов, выглядевших так, словно сквозь них пронеслось стадо бизонов, вышла Сато, вид которой заставил Стефана отшатнуться.

Она с ног до головы была забрызгана кровью, глаза у неё сейчас были чернее ночи, причём чёрными были даже белки. Волосы на голове этой девы стояли дыбом, а вокруг головы полыхало кроваво-красное свечение! Сетчатое трико на девушке висело клочьями, всё тело покрывали глубокие царапины, как от длинных когтей. В одной руке она несла трофейный лук со стрелами, а в другой оторванную голову, которую держала за длинные чёрные волосы.

По красивым чертам лица этой головы Стефан узнал одного из падших ангелов, которых они видели при дворе Князя Тьмы. Но сейчас надменно-злобное выражение на лице демона сменилось смесью боли и гнева.

Сато бросила свои трофеи на землю и попыталась что-то сказать, но из её горла раздалось только глухое рычание. Наконец, справившись с собой, она проговорила:

– Демон – стрелок! Мерзавцы! Я так и знала, что они устроят засаду, но не думала, что это случится так скоро. Сволочи, зверя мне напугали! А ты молодец – вовремя среагировал. И себя спас, и меня! Держи за это подарок.