Отговорила роща золотая… Новокрестьянская поэзия

Новокрестьянская поэзия

Отговорила роща золотая…

Николай Алексеевич

Клюев

(1887–1937)

Александру Блоку

1Верить ли песням твоим —Птицам морского рассвета, —Будто туманом глухимВодная зыбь не одета?Вышли из хижины мы,Смотрим в морозные дали:Духи метели и тьмыВзморье снегами сковали.Тщетно тоскующий взглядСкал испытует граниты, —В них лишь родимый фрегатГрудью зияет разбитой.Долго ль обветренный флагБудет трепаться так жалко?..Есть у нас зимний очаг,Матери мерная прялка.В снежности синих ночейБудем под прялки жужжаньеСлушать пролет журавлей,Моря глухое дыханье.Радость незримо придет,И над вечерними намиТонкой рукою зажжетЗорь незакатное пламя.2Я болен сладостным недугом —Осенней, рдяною тоской.Нерасторжимым полукругомСомкнулось небо надо мной.Она везде, неуловима,Трепещет, дышит и живет:В рыбачьей песне, в свитках дыма,В жужжанье ос и блеске вод.В шуршанье трав – ее походка,В нагорном эхо – всплески рук,И казематная решетка —Лишь символ смерти и разлук.Ее ли косы смоляные,Как ветер смех, мгновенный взгляд…О, кто Ты: Женщина? Россия?В годину черную собрат!Поведай: тайное сомненьеКакою казнью искупить,Чтоб на единое мгновеньеТвой лик прекрасный уловить?1910

«Безответным рабом…»

«Безответным рабомЯ в могилу сойду,Под сосновым крестомСвою долю найду».Эту песню певалМой страдалец-отецИ по смерть завещалДопевать мне конец.Но не стоном отцовМоя песнь прозвучит,А раскатом громовНад землей пролетит.Не безгласным рабом,Проклиная житье,А свободным орломДопою я ее.1905

«Братья, мы забыли подснежник…»

Братья, мы забыли подснежник,На проталинке снегиря,Непролазный, мертвый валежникПрославляют поэты зря!Хороши заводские трубы,Многохоботный маховик,Но всевластней отрочьи губы,Где живет исступленья крик.Но победней юноши пятка,Рощи глаз, где лешачий дед.Ненавистна борцу лампадка,Филаретовских риз глазет!Полюбить гудки, кривошипы —Снегиря и травку презреть…Осыпают церковные липыЛистопадную рыжую медь.И на сердце свеча и просфорка,Бересклет, где щебечет снегирь.Есть Купало и Красная горка,Сыропустная блинная ширь.Есть Россия в багдадском монисто,С бедуинским изломом бровей…Мы забыли про цветик душистыйНа груди колыбельных полей.1920

«Бродит темень по избе…»

Бродит темень по избе,Спотыкается спросонок,Балалайкою в трубеЗаливается бесенок:«Трынь да брынь, датере-рень…»Чу! Заутренние звоны…Богородицына тень,Просияв, сошла с иконы.В дымовище сгинул бес,Печь, как старица, вздохнула.За окном бугор и лесЗорька в сыту окунула.Там, минуючи зарю,Ширь безвестных плоскогорий,Одолеть судьбу-змеюСкачет пламенный Егорий.На задворки вышел ВласС вербой, в венчике сусальном.Золотой, воскресный час,Просиявший в безначальном.1915

«В избе гармоника: „Накинув плащ с гитарой…“»

В избе гармоника: «Накинув плащ с гитарой…»А ставень дедовский провидяще грустит:Где Сирии – красный гость, Вольга с Мемелфой старой,Божниц рублевский сон, и бархат ал и рыт?«Откуля, доброхот?» – «С Владимира-Залесска…» —«Сгорим, о братия, телес не посрамим!..»Махорочная гарь, из ситца занавеска,И оспа полуслов: «Валета скозырим».Под матицей резной (искусством позабытым)Валеты с дамами танцуют «вальц-плезир»,А Сирин на шестке сидит с крылом подбитым,Щипля сусальный пух и сетуя на мир.Кропилом дождевым смывается со ставнейУзорчатая быль про ярого Вольгу,Лишь изредка в зрачках у вольницы недавнейПропляшет царь морской и сгинет на бегу.1918

«В морозной мгле, как око сычье…»

В морозной мгле, как око сычье,Луна-дозорщица глядит;Какое светлое величьеВ природе мертвенной сквозит.Как будто в поле, мглой объятом,Для правых подвигов и сил,Под сребротканым, снежным платом,Прекрасный витязь опочил.О, кто ты, родина? Старуха?Иль властноокая жена?Для песнотворческого духаТы полнозвучна и ясна.Твои черты январь-волшебникТуманит вьюгой снеговой,И схимник-бор читает требник,Как над умершею тобой.Но ты вовек неуязвима,Для смерти яростных зубов,Как мать, как женщина, любимаСемьей отверженных сынов.На их любовь в плену угрюмом,На воли пламенный недуг,Ты отвечаешь бора шумом,Мерцаньем звезд да свистом вьюг.О, изреки: какие боли,Ярмо какое изнести,Чтоб в тайниках твоих раздолийОткрылись торные пути?Чтоб, неизбывная доселе,Родная сгинула тоскаИ легкозвоннее метели,Слетала песня с языка?1911

«В просинь вод загляделися ивы…»

В просинь вод загляделися ивы,Словно в зеркальцо девка-краса.Убегают дороги извивы,Перелесков, лесов пояса.На деревне грачиные граи,Бродит сон, волокнится дымок;У плотины, где мшистые сваи,Нижет скатную зернь солнопек —Водянице стожарную кику:Самоцвет, зарянец, камень-зель.Стародавнему верен навыку,Прихожу на поречную мель.Кличу девушку с русой косою,С зыбким голосом, с вишеньем щек,Ивы шепчут: «Сегодня с красоюПоменялся кольцом солнопек,Подарил ее зарною кикой,Заголубил в речном терему…»С рощи тянет смолой, земляникой,Даль и воды в лазурном дыму.1912

«Весна отсияла… Как сладостно больно…»

Весна отсияла… Как сладостно больно,Душой отрезвяся, любовь схоронить.Ковыльное поле дремуче-раздольно,И рдяна заката огнистая нить.И серые избы с часовней убогой,Понурые ели, бурьяны и льныСуровым безвестьем, печалию строгой —«Навеки», «Прощаю», – как сердце, полны.О матерь-отчизна, какими тропамиБездольному сыну укажешь пойти:Разбойную ль удаль померить с врагами,Иль робкой былинкой кивать при пути?Былинка поблекнет, и удаль обманет,Умчится, как буря, надежды губя, —Пусть ветром нагорным душа моя станетПророческой сказкой баюкать тебя.Баюкать безмолвье и бури лелеять,В степи непогожей шуметь ковылем,На спящие села прохладою веять,И в окна стучаться дозорным крылом.1911

«Вы, белила-румяна мои…»

Вы, белила-румяна мои,Дорогие, новокупленные,На меду-вине развоженные,На бело лицо положенные,Разгоритесь зарецветом на щеках,Алым маком на девических устах,Чтоб пригоже меня, краше не было,Супротивницам-подруженькам назло.Уж я выйду на широкую гульбу —Про свою людям поведаю судьбу:«Вы не зарьтесь на жар-полымя румян,Не глядите на парчовый сарафан.Скоро девушку в полон заполонитВо пустыне тихозвонный, белый скит».Скатной ягоде не скрыться при пути —От любови девке сердце не спасти.1909

«Вылез тулуп из чулана…»

Вылез тулуп из чуланаС летних просонок горбат:«Я у татарского ханаБыл из наряда в наряд.Полы мои из БухарыРод растягайный ведут,Пазухи – пламя СахарыВ русскую стужу несут.Помнит моя подоплекаЖелтый Кашмир и Тибет,В шкуре овечьей ВостокаТеплится жертвенный свет.Мир вам, Ипат и Ненила,Печь с черномазым горшком!Плеск звездотечного НилаВ шорохе слышен моем.Я – лежебок из чуланаВ избу зазимки принес…Нилу, седым океанамУстье – запечный Христос».Кто несказанное чает,Веря в тулупную мглу,Тот наяву обретаетИндию в красном углу.1916 или 1917

«Галка-староверка ходит в черной ряске…»

Галка-староверка ходит в черной ряске,В лапотках с оборой, в сизой подпояске.Голубь в однорядке, воробей в сибирке,Курица ж в салопе – клеваные дырки.Гусь в дубленой шубе, утке ж на задворкахЩеголять далося в дедовских опорках.В галочьи потемки, взгромоздясь на жердки,Спят, нахохлив зобы, курицы-молодки,Лишь петух-кудесник, запахнувшись в саван,Числит звездный бисер, чует травный ладан.На погосте свечкой теплятся гнилушки,Доплетает леший лапоть на опушке,Верезжит в осоке проклятый младенчик…Петел ждет, чтоб зорька нарядилась в венчик.У зари нарядов тридевять укладок…На ущербе ночи сон куриный сладок:Спят монашка-галка, воробей-горошник…Но едва забрезжит заревой кокошник —Звездочет крылатый трубит в рог волшебный:«Пробудитесь, птицы, пробил час хвалебный,И пернатым брашно, на бугор, на плесо,Рассыпает солнце золотое просо!»1914 или 1915

Голос из народа

Вы – отгул глухой, гремучей,Обессилевшей волны,Мы – предутренние тучи,Зори росные весны.Ваши помыслы – ненастье,Дрожь и тени вечеров,Наши – мерное согласьеТяжких времени шагов.Прозревается лишь в книгеВами мудрости конец, —В каждом облике и мигеНаш взыскующий Отец.Ласка Матери-природыВас забвеньем не дарит, —Чародейны наши водыИ огонь многоочит.За слиянье нет поруки,Перевал скалист и крут,Но бесплодно ваши стукиВ лабиринте не замрут.Мы, как рек подземных струи,К вам незримо притечемИ в безбрежном поцелуеДуши братские сольем.1910

«Есть две страны; одна – Больница…»

Есть две страны; одна – Больница,Другая – Кладбище, меж нихПечальных сосен вереница,Угрюмых пихт и верб седых!Блуждая пасмурной опушкой,Я обронил свою клюкуИ заунывною кукушкойСтучусь в окно к гробовщику:«Ку-ку! Откройте двери, люди!»«Будь проклят, полуночный пес!Кому ты в глиняном сосудеНесешь зарю апрельских роз?!Весна погибла, в космы сосенВплетает вьюга седину…»Но, слыша скрежет ткацких кросен,Тянусь к зловещему окну.И вижу: тетушка МогилаТкет желтый саван, и челнок,Мелькая птицей чернокрылой,Рождает ткань, как мерность строк.В вершинах пляска ветродуевПод хрип волчицыной трубы.Читаю нити: «Н. А. Клюев —Певец олонецкой избы!»25 марта 1937 г.

«За лебединой белой долей…»

За лебединой белой долей,И по-лебяжьему светла,От васильковых меж и поляТы в город каменный пришла.Гуляешь ночью до рассвета,А днем усталая сидишьИ перья смятого беретаИглой неловкою чинишь.Такая хрупко-испитаяРассветным кажешься ты днем,Непостижимая, святая, —Небес отмечена перстом.Наедине, при встрече краткой,Давая совести отчет,Тебя вплетаю я украдкойВ видений пестрый хоровод.Панель… Толпа… И вот картина,Необычайная чета:В слезах лобзает МагдалинаСтопы пречистые Христа.Как ты, раскаяньем объята,Янтарь рассыпала волос, —И взором любящего братаГлядит на грешницу Христос.1911

«Запечных потемок чурается день…»

Запечных потемок чурается день,Они сторожат наговорный кистень, —Зарыл его прадед-повольник в углу,Приставя дозором монашенку-мглу.И теплится сказка. Избе лет за двести,А все не дождется от витязя вести.Монашка прядет паутины кудель,Смежает зеницы небесная бель.Изба засыпает. С узорной божницыВзирают Микола и сестры Седмицы,На матице ожила карлиц гурьба,Топтыгин с козой – избяная резьба.Глядь, в горенке стол самобранкой накрытНа лавке разбойника дочка сидит,На ней пятишовка, из гривен блесня,Сама же понурей осеннего дня.Ткачиха-метель напевает в окно:«На саван повольнику ткися, рядно,Лежит он в логу, окровавлен чекмень,Не выведал ворог про чудо-кистень!»Колотится сердце… Лесная избаГлядится в столетья, темна, как судьба,И пестун былин, разоспавшийся дед,Спросонок бормочет про тутошний свет.1913

«Зима изгрызла бок у стога…»

Зима изгрызла бок у стога,Вспорола скирды, но вдомекБуренке пегая дорогаИ грай нахохленных сорок.Сороки хохлятся – к капели,Дорога пега – быть теплу.Как лещ наживку, ловят елиЛуча янтарную иглу.И луч бежит в переполохе,Ныряет в хвои, в зыбь ветвей…По вечерам коровьи вздохиСнотворней бабкиных речей:«К весне пошло, на речке глыбко,Буренка чует водополь…»Изба дремлива, словно зыбка,Где смолкли горести и боль.Лишь в поставце, как скряга злато,Теленье числя и удой,Подойник с кринкою щербатойТревожат сумрак избяной.1916

«Зурна на зырянской свадьбе…»

Зурна на зырянской свадьбе,В братине знойный чихирь,У медведя в хвойной усадьбеГомонит кукуший псалтирь:«Борони, Иван волосатый,Берестяный семиглаз…»Туркестан караваном ватыПосетил глухой Арзамас.У кобылы первенец – зебу,На задворках – пальмовый гул.И от гумен к новому хлебуВетерок шафранный пахнул.Замесит Орина ковригу —Квашня семнадцатый год…По малину колдунью-книгуЗалучил корявый Федот.Быть приплоду нутром в Микулу,Речью в струны, лицом в зарю…Всеплеменному внемля гулу,Я поддонный напев творю.И ветвятся стихи-кораллы,Неявленные острова,Где грядущие КалевалыБуревые пожнут слова.Где совьют родимые гнездаФламинго и журавли…Как зерно залягу в бороздыНовобрачной, жадной земли!1918 или 1919

«Из подвалов, из темных углов…»

Из подвалов, из темных углов,От машин и печей огнеглазыхМы восстали могучей громов,Чтоб увидеть все небо в алмазах,Уловить серафимов хвалы,Причаститься из Спасовой чаши!Наши юноши – в тучах орлы,Звезд задумчивей девушки наши.Город-дьявол копытами бил,Устрашая нас каменным зевом.У страдальческих теплых могилОбручились мы с пламенным гневом.Гнев повел нас на тюрьмы, дворцы,Где на правду оковы ковались…Не забыть, как с детями отцыИ с невестою милый прощались…Мостовые расскажут о нас,Камни знают кровавые были…В золотой, победительный часМы сраженных орлов схоронили.Поле Марсово – красный курган,Храм победы и крови невинной…На державу лазоревых странМы помазаны кровью орлиной.Конец 1917 г. или начало 1918 г.

«Костра степного взвивы…»

Костра степного взвивы,Мерцанье высоты,Бурьяны, даль и нивы —Россия – это ты!На мне бойца кольчуга,И, подвигом горя,В туман ночного лугаНесу светильник я.Вас, люди, звери, гады,Коснется ль вещий крик:Огонь моей лампады —Бессмертия родник!Все глухо. Точит злакиСтепная саранча…Передо мной во мракеКолеблется свеча,Роняет сны-картинкиНа скатертчатый стол —Минувшего поминки,Грядущего символ.1910

Красная песня

Распахнитесь, орлиные крылья,Бей, набат, и гремите, грома, —Оборвалися цепи насилья,И разрушена жизни тюрьма!Широки черноморские степи,Буйна Волга, Урал златоруд, —Сгинь, кровавая плаха и цепи,Каземат и неправедный суд!За Землю, за Волю, за Хлеб трудовойИдем мы на битву с врагами, —Довольно им властвовать нами!На бой, на бой!Пролетела над Русью жар-птица,Ярый гнев зажигая в груди…Богородица наша Землица, —Вольный хлеб мужику уроди!Сбылись думы и давние слухи, —Пробудился народ-Святогор;Будет мед на домашней краюхе,И на скатерти ярок узор.За Землю, за Волю, за Хлеб трудовойИдем мы на битву с врагами, —Довольно им властвовать нами!На бой, на бой!Хлеб да соль, Костромич и Волынец,Олончанин, Москвич, Сибиряк!Наша Волюшка – божий гостинец —Человечеству светлый маяк!От Байкала до теплого КрымаРасплеснется ржаной океан…Ослепительней риз серафимаЗаревой Святогоров кафтан.За Землю, за Волю, за Хлеб трудовойИдем мы на битву с врагами, —Довольно им властвовать нами!На бой, на бой!Ставьте ж свечи мужицкому Спасу!Знанье – брат и Наука – сестра,Лик пшеничный, с брадой солнцевласой —Воплощенье любви и добра!Оку Спасову сумрак несносен,Ненавистен телец золотой;Китеж-град, ладан Саровских сосен —Вот наш рай вожделенный, родной.За Землю, за Волю, за Хлеб трудовойИдем мы на битву с врагами, —Довольно им властвовать нами!На бой, на бой!Верьте ж, братья, за черным ненастьемБлещет солнце – господне окно;Чашу с кровью – всемирным причастьемНам испить до конца суждено.За Землю, за Волю, за Хлеб трудовойИдем мы на битву с врагами, —Довольно им властвовать нами!На бой, на бой!1918

Лес

Как сладостный орган, десницею небеснойТы вызван из земли, чтоб бури утишать,Живым дарить покой, жильцам могилы теснойНесбыточные сны дыханьем навевать.Твоих зеленых волн прибой тысячеустный,Под сводами души рождает смутный звон,Как будто моряку, тоскующий и грустный,С родимых берегов доносится поклон.Как будто в зыбях хвой рыдают серафимы,И тяжки вздохи их и гул скорбящих крыл,О том, что Саваоф броней неуязвимойОт хищности людской тебя не оградил.1912

«Лесные сумерки – монах…»

Лесные сумерки – монахЗа узорочным часословом,Горят заставки на листахСурьмою в золоте багровом.И богомольно старцы-пниВнимают звукам часословным…Заря, задув свои огни,Тускнеет венчиком иконным.Лесных погостов старожил,Я молодею в вечер мая,Как о судьбе того, кто мил,Над палой пихтою вздыхая.Забвенье светлое тебеВ многопридельном хвойном храме,По мощной жизни, по борьбе,Лесными ставшая мощами!Смывает киноварь стволовВолна финифтяного мрака,Но строг и вечен часословНад котловиною, где рака.1915

«Любви начало было летом…»

Любви начало было летом,Конец – осенним сентябрем.Ты подошла ко мне с приветомВ наряде девичьи простом.Вручила красное яичкоКак символ крови и любви:Не торопись на север, птичка,Весну на юге обожди!Синеют дымно перелески,Настороженны и немы,За узорочьем занавескиНе видно тающей зимы.Но сердце чует: есть туманы,Движенье смутное лесов,Неотвратимые обманыЛилово-сизых вечеров.О, не лети в туманы пташкой!Года уйдут в седую мглу —Ты будешь нищею монашкойСтоять на паперти в углу.И, может быть, пройду я мимо,Такой же нищий и худой…О, дай мне крылья херувимаЛететь незримо за тобой!Не обойти тебя приветом,И не раскаяться потом…Любви начало было летом,Конец – осенним сентябрем.1908

Матрос

Грохочет Балтийское море,И, пенясь в расщелинах скал,Как лев, разъярившийся в ссоре,Рычит набегающий вал.Со стоном другой, подоспевший,О каменный бьется уступ,И лижет в камнях посиневший,Холодный, безжизненный труп.Недвижно лицо молодое,Недвижен гранитный утес…Замучен за дело святоеБезжалостно юный матрос.Не в грозном бою с супостатом,Не в чуждой, далекой земле —Убит он своим же собратом,Казнен на родном корабле.Погиб он в борьбе за свободу,За правду святую и честь…Снесите же, волны, народу,Отчизне последнюю весть.Снесите родной деревушкеПосмертный, рыдающий стонИ матери, бедной старушке,От павшего сына – поклон!Рыдает холодное море,Молчит неприветная даль,Темна, как народное горе,Как русская злая печаль.Плывет полумесяц багровыйИ кровью в пучине дрожит…О, где же тот мститель суровый,Который за кровь отомстит?1918

«Мне сказали, что ты умерла…»

Гумилевой

Мне сказали, что ты умерлаЗаодно с золотым листопадомИ теперь, лучезарно светла,Правишь горным, неведомым градом.Я нездешним забыться готов,Ты всегда баснословной казаласьИ багрянцем осенних листовНе однажды со мной любовалась.Говорят, что не стало тебя,Но любви иссякаемы ль струи:Разве зори – не ласка твоя,И лучи – не твои поцелуи?1913

«Мой край, мое поморье…»

Мой край, мое поморье,Где песни в глубине!Твои лядины, взгорьяДозорены ЕгорьемНа лебеде-коне!Твоя судьба – гагараС Кащеевым яйцом,С лучиною стожары,И повитухи-хмарыСклонились над гнездом.Ты посвети лучиной,Синебородый дед!Гнездо шумит осиной,Ямщицкою кручинойС метелицей вослед.За вьюжною кибиткойГагар нескор полет…Тебе бы сад с калиткойДа опашень враскидкуУ лебединых вод.Боярышней собольейПривиделся ты мне,Но в сорок лет до болиГлядеть в глаза сокольиЗазорно в тишине.Приснился ты белицей —По бровь холстинный плат,Но Алконостом-птицейИль вещею зегзицейНе кануть в струнный лад.Остались только взгорья,Ковыль да синь-туман,Меж тем как редкоборьемНад лебедем-ЕгорьемОрлит аэроплан.1927

«На припеке цветик алый…»

На припеке цветик алыйОбезлиствел и поблек —Свет-детина разудалыйОт зазнобушки далек.Он взвился бы буйной птицейЦепи-вороги крепки,Из темницы до светлицыПеревалы далеки.Призапала к милой стежка,Буреломом залегла.За окованным окошком —Колокольная игла.Все дозоры да запоры,Каземат – глухой капкан…Где вы, косы – темны боры,Заряница – сарафан?В белоструганой светелкеКто призарился на вас,На фату хрущата шелка,На узорный канифас?Заручился кто от любыСкатным клятвенным кольцом:Волос – зарь, малина – губы,В цвет черемухи лицом?..Захолонула утроба,Кровь, как цепи, тяжела…Помяни, душа-зазноба,Друга – сизого орла!Без ножа ему неволяКольца срезала кудрей,Чтоб раздольней стало поле,Песня-вихорь удалей.Чтоб напева ветрововаНе забыл крещеный край…Не шуми ты, мать-дуброва,Думу думать не мешай!1913

«На часах у стен тюремных…»

На часах у стен тюремных,У окованных ворот,Скучно в думах неизбежныхНочь унылая идет.Вдалеке волшебный город,Весь сияющий в огнях,Здесь же плит гранитных холодДа засовы на дверях.Острый месяц в тучах тонет,Как обломок палаша;В каждом камне, мнится, стонетЗаключенная душа.Стонут, бьются души в узахВ безучастной тишине.Все в рабочих синих блузах,Земляки по крови мне.Закипает в сердце глухоЯд пережитых обид…Мать родимая старуха,Мнится, в сумраке стоит,К ранцу жалостно и тупоПрипадает головой…Одиночки, как уступы,Громоздятся надо мной.Словно глаз лукаво-грубый,За спиной блестит ружье,И не знаю я – кому быГоре высказать свое.Жизнь безвинно-молодуюЗагубить в расцвете жаль, —Неотступно песню злуюЗа спиною шепчет сталь.Шелестит зловеще дуло:«Не корись лихой судьбе.На исходе караулаВ сердце выстрели себеИ умри безумно молод,Тяготенье кончи дней…»За тюрьмой волшебный городСветит тысячью огней.И огни, как бриллианты,Блесток радужных поток…Бьют унылые курантыЧереды унылой срок.1907

«Не верьте, что бесы крылаты…»

Не верьте, что бесы крылаты, —У них, как у рыбы, пузырь,Им любы глухие закатыИ моря полночная ширь.Они за ладьею акулой,Прожорливым спрутом, плывут;Утесов подводные скулы —Геенскому духу приют.Есть бесы молчанья, улыбки,Дверного засова и сна…В гробу и в младенческой зыбкеБурлит огневая волна.В кукушке и в песенке пряхиНыряют стада бесенят.Старушьи, костлявые страхи —Порука, что близится ад.О горы, на нас упадите,Ущелья, окутайте нас!На тле, на воловьем копытеНачертан громовый рассказ.За брашном, за нищенским кусомРогатые тени встают…Кому же воскрылья с убрусомЗакатные ангелы ткут?1916

«Не жди зари, она погасла…»

«Не жди зари, она погаслаКак в мавзолейной тишинеЛампада чадная без масла…» —Могильный демон шепчет мне.Душа смежает робко крылья,Недоуменно смущена,Пред духом мрака и насильяМятется трепетно она.И демон сумрака кровавыйТрубит победу в смертный рог.Смутился кубок брачной славы,И пуст украшенный чертог.Рассвета луч не обагрянитВино в бокалах круговых,Пока из мертвых не восстанетГробнице преданный Жених.Пока же камень не отваленИ стража тело стережет,Душа безмовие развалин,Чертога брачного поет.1910

«Недозрелую калинушку…»

Недозрелую калинушкуНе ломают и не рвут, —Недорощена детинушкуВо солдаты не берут.Придорожну скатну ягодуТопчут конник, пешеход, —По двадцатой красной осениПарня гонят во поход.Раскудрявьтесь, кудри-вихори,Брови – черные стрижи,Ты, размыкушка-гармоника,Про судину расскажи:Во незнаемой сторонушкеКрасовита ли гульба?По страде свежит ли прохолодь,В стужу греет ли изба?Есть ли улица расхожая,Девка-зорька, маков цвет,Али ночка непогожаяКо сударке застит след?Ах, размыкушке-гармоникеПоиграть не долог срок!..Придорожную калинушкуТопчут пеший и ездок.1912

Обидин плач

В красовитый летний праздничек,На раскат-широкой улице,Будет гульное гуляньице —Пир – мирское столованьице.Как у девушек-согревушекБудут поднизи плетеные,Сарафаны золоченые,У дородных добрых молодцов,Мигачей и залихватчиков,Перелетных зорких кречетов,Будут шапки с кистью до уха,Опояски соловецкие,Из семи шелков плетеные.Только я, млада, на гульбищеВыйду в старо-старом рубище,Нищим лыком опоясана…Сгомонятся красны девушки,Белолицые согревушки, —Как от торопа повальногоОтшатятся на сторонушку.Парни ражие, удалыеЗа куветы встанут талые,Притулятся на завалиныСтарики, ребята малые —Диво-дивное увидючи,Промежду себя толкуючи:«Чья здесь ведьма захудалаяХодит, в землю носом клюючи?Уж не горе ли голодное,Лихо злое, подколодное,Забежало частой рощею.Корбой темною, дремучею,Через лягу – грязь топучую,Во селенье домовитое,На гулянье круговитое?У нас время недогуляно,Зелено вино недопито,Девицы недоцелованы,Молодцы недолюбованы,Сладки пряники не съедены,Серебрушки недоменяны…»Тут я голосом, как молотом,Выбью звоны колокольные:«Не дарите меня золотом,Только слухайте, крещеные:Мне не спалось ночкой синеюПеред Спасовой заутреней.Вышла к озеру по инею,По росе медвяной, утренней.Стала озеро выспрашивать,Оно стало мне рассказыватьТайну тихую поддоннуюПро святую Русь крещеную.От озерной прибауточки,Водяной потайной басенки,Понабережье насупилось,Пеной-саваном окуталось.Тучка сизая проплакала —Зернью горькою прокапала,Рыба в заводях повытухла,На лугах трава повызябла…Я поведаю на гульбищеПраздничанам-залихватчикам,Что мне виделось в озерышке,Во глуби на самом донышке.Из конца в конец я виделаПоле грозное, убойное,Костяками унавожено.Как на полюшке кровавоемГоловами мосты мощены,Из телес реки пропущены,Близ сердечушка с ружья паля,О бока пуля пролятыва,Над глазами искры сыплются…Оттого в заветный праздничекНа широкое гуляньицеВыйду я, млада, непутною,Встану вотдаль немогутною,Как кручинная кручинушка,Та пугливая осинушка,Что шумит-поет по осениПесню жалкую свирельную,Ронит листья – слезы желтыеНа могилу безымянную».1908, 1919

Осинушка

Ах, кому судьбинушкаВорожит беду:Горькая осинушкаРонит лист-руду.Полымем разубрана,Вся красным-красна,Может быть, подрубленаТопором она.Может, червоточинаГложет сердце ей,Черная проточинаВъелась меж корней.Облака по просиниКрутятся в кольцо,От судины-осениВянет деревцо.Ой, заря-осинушка,Златоцветный лет,У тебя детинушкаРазума займет!Чтобы сны стожарныеВ явь оборотить,Думы – листья зарные —По ветру пустить.1913