Сквозь Боль

Роман Свободин

Сквозь Боль

Глава 1

Рома.

Растираю лицо ладонями. В зеркале поправляю ёжик на голове, ну и рожа…

– Здравствуйте, вы Роман? – уточняет женщина лет сорока. Выглядит она паршиво, да и перегар свидетельствует о том, что кто-то неплохо побухал.

– Да, прошу, – приглашаю сесть в свою машину. Галина, вроде так она представилась, забирается на переднее сидение не с первого раза. Быстро поправляет куртку и беретку на голове.

– Мы, кажется, в переписке всё обговорили, у вас ещё есть вопросы? – с недовольством спрашивает. Замечаю её нервные движения, она то и дело ёрзает в кресле.

– Безусловно. Хочется быть уверенным, что сюрпризов не возникнет, – пожимаю плечами.

– Я поговорила с дочерью, и подготовила её, она на всё согласна, – заправляет прядь грязных волос за ухо. У меня же от её слов всё внутри переворачивается.

– Она не будет противится ласкам? Что насчет минета? Я могу ласкать её языком? – хочется вымыть свой язык с мылом.

– Это можно, и она сделает, что ей скажешь, – уверенно кивает эта недомать.

– Что насчет проникновения, – стараюсь говорить спокойно, не хотелось бы показывать волнение.

– Ты её подготовь, а там, я думаю, она не откажет, – совершенно спокойно позволяет мне эта женщина делать со своей дочерью всё, что я пожелаю. Заебись.

– Ты сказала, что она не будет истерить, ты её подготовила? – она кивает, тяжело вздыхая. Кажется я её задолбал своей болтовней. – Ей тринадцать, правильно?

– Да. Но мы как подружки, на все темы разговариваем. Я считаю, нужно с раннего детства просвещать ребёнка. Она у меня уже в девять лет знала, что такое секс, – круто, продвинутая мамаша. Чему ещё можно научить ребёнка в девять лет, о чём поговорить? Секс – прекрасная тема для беседы с ребёнком девяти лет.

– Она в тринадцать уже в курсе всего. Может уже и пробовала что-то? – женщина, уловив моё сомнение, тут же принимается объяснять.

– Она девственница. Секс она ещё не пробовала, – уверяет меня. – Так что, я не обманщица.

Протираю устало глаза. Трэшняк.

– Сколько стоит час? – уточняю, потому что во время нашей недельной переписки она всё время меняла цену. Всё началось с десяти тысяч, вчера уже говорили о тридцати. Ставки растут. Ещё бы, появился спрос, будут и предложения.

– Тридцать пять, – хлопает себя ладонью по ноге.

– И я могу её сейчас увезти и привезти через час? – приподнимаю бровь, с сомнением спрашиваю. Ну же, вот он шанс, одумайся идиотка.

– Да, только привези обязательно, – со смехом просит меня.

А где гарантия того, что твоего ребёнка тебе вообще привезут. Что ты только что не продала свою дочь извращенцу. Откуда ты вообще знаешь, что я буду с ней делать. И буду ли я один.

– Конечно, я же честный человек, – вытаскиваю из кармана заготовленную сумму и передаю ей половину. – Остальное после.

– Ну, ладно. Поверю на слово. Смотри не обмани, – грозит мне пальцем. – Жди, сейчас я её приведу.

– Жду.

Она забегает в подъезд. У меня же есть немного времени прийти в себя. Беру телефон, набираю Мурада.

– Докладываю оперативную обстановку, – прокашливаюсь, от этих нервов в горле пересохло. – Деньги взяла, сейчас забираю девочку, и как только мы отъедем, можете брать её.

– Принято.

Через пять минут ко мне на заднее сидение забирается ребёнок. Девочка маленькая, худенькая, как фарфоровая кукла, с двумя косичками. Ей больше десяти лет не дашь.

– Здравствуйте, – тихо шепчет она.

– Здравствуй, готова? – стараюсь говорить как можно мягче, чтобы ещё больше не напугать эту крошку.

– Угу, – кивает, отворачиваясь к окну. Я же давлю на газ. В зеркале заднего вида наблюдаю, как Мурад с Лехой вяжут недомать. Вот тебе и уголовка.

– А куда вы меня везёте? – минут через десять тихо спрашивает ребёнок.

– Пока детский дом, а дальше будет решать суд, – девочка хмурится.

– А, что с мамой? – обеспокоенно спрашивает. Волнуется. Вот бы и о тебе так же волновалась твоя мама.

– Она задержана, дальше всё будет решать суд. Твоя мама сказала, ты уже большая. И с тобой можно разговаривать на разные темы? – стараюсь расположить её к себе. Очень не хочется сейчас слёз и истерик.

– Да, это так, – кивает.

– Вот ты считаешь, хорошо продавать своего ребёнка?

– Думаю, нет, – опустив голову, тихо шепчет.

– Это уголовно наказуемо, и твоя мама об этом знала, однако, это её не остановило. И она продала тебя.

– Вам.

– Да. Мне.

– Но покупать детей тоже плохо. Вас, получается, тоже нужно посадить в тюрьму? – с вызовом бросает мне.

– Ты абсолютно права, хорошо учишься в школе, да? – посматриваю в зеркало на этот милый, колючий ежик.

– Да, на одни пятёрки. Я много читаю.

– Молодец, хорошо учись, это поможет тебе в жизни, – откашливаюсь. – Что касается тюрьмы. Нет, меня не посадят, – она широко распахивает голубые глаза в удивлении. – Потому что я сам сотрудник полиции, – достаю из кармана ксиву. И показываю ей.

– Ясно. Значит я буду в детском доме, а мама в тюрьме? – тихо всхлипнув спрашивает у меня.

– У тебя больше нет родственников?

– Папа есть, но он с нами не живёт. Я уже давно его не видела.

– Если есть, то мы его найдём и сообщим, – стараюсь хоть как-то приободрить девчушку.

– Он меня не заберёт. Зачем я ему нужна?

– Ты нос не опускай, – улыбаюсь. – Главное, что ты жива и здорова. И у тебя обязательно всё будет хорошо.

– Мама тоже обещала, что всё будет хорошо. Нужно только потерпеть, – прикрываю глаза, вот же сука.

– Она тебя обманула. Никогда, запомни, никогда и ничего не делай против своей воли. Даже, если тебя об этом просят твои самые близкие люди. Никогда. Всё, что ты делаешь не по своей воле – это насилие, – она слушает меня раскрыв рот. – Поняла?

– Да. Поняла. Обещаю.

– Ну вот и умница.

Захожу в отдел. Думал этот день не закончится никогда. Подхожу к дежурному.

– Стас, что у нас тут? – киваю в сторону шести гастарбайтеров.

– Проверка документов, – оторвавшись от журнала бубнит дежурный. Эта вечная писанина кого хочешь с ума сведёт.

– Илья у себя? Не видел?

– У себя.

Мозг работал в полную силу, но усталость и стресс берут своё, чувствую себя выжитым по максимуму. Брата нахожу в кабинете, весь стол у него завален документами.

– Привет, решил провести ревизию? – падаю на диван, прикрыв глаза.

– Угу, эти проверки заебали, когда работать, если я то и дело разгребаю макулатуру? Постоянные отписки, отчёты, сводки, – растирает усталое лицо.

– Что у нас по делу с борделем? Нашёл желающего посетить девочек? – пристально смотрю на брата. Пора подключаться, уже не первый донос.

– Да, есть у меня один друг. Сегодня придёт для полного инструктажа, – вроде слушаю брата, а мыслями уже дома.

– Он должен не только получить услугу, но и зафиксировать её, и передачу денег. И это должно быть не единожды и с разными девушками. Мы должны собрать приличную показательную базу. Иначе суд развернёт. И выдели ему денег сразу, – Илья кивал и что-то записывал. Надеюсь, он вообще слушал меня.

– Всё сделаю. Не еби мне мозг душнила, – устало трёт переносицу.

– Если бы не нарушение служебных полномочий, сам бы пошёл в бордель? – прищурившись смотрю на брата. Илья удивлённо уставился на меня. – Ну а что? Совместил бы приятное с полезным, м?

– Знаешь, у меня много интересного было в жизни. Мы даже с Тохой одно время тёлочку на двоих распечатывали, – посмеивается этот ходок.

Тоха – наш хороший друг, уважаемый прокурор, между прочим, с бурным жизненным опытом.

– Но вот, проституток в моей жизни не водилось, – поднимает руки вверх, – Может, и трахал конечно, но я был не в курсе точно. Никогда и никому не платил за секс.

– Да ну? – искренне удивляюсь я.– А эту, которую печатал с Тохой? Она сама согласилась? Без финансовой благодарности?

– Естественно. Всё было по согласию, – кивает. – Мы неплохо так время провели, – закатывает глаза, видимо вспоминая.

– Ты тогда на полгода, кажется, залип в этом тройнике, нет? И если честно, я был уверен, что она проститутка, – лицо брата вытянулось. Кажется, я ранил его в самое сердце своим подозрением.

– Инга не проститутка, она менеджер в клубе «Джази», ей просто нравится хороший секс и эксперименты. Что такого? – пожимает плечами. – Мы на этой «любви» и сошлись.

– А что расстались?

– Ты нормальный? А на хрена она мне для отношений? – округляет глаза. – С ней было круто, весело, приятно, но на этом баста, – разводит руками. – Это не серьёзно брат. Помимо страсти и похоти, я периодически включаю мозги.

– Ну, погоди, она же тебе нравилась, – вздёргиваю бровь. – Так в чём проблема? Отправил бы Тоху отдыхать, глядишь, может, что-то бы у вас и получилось.

– Ром, секс на раз, просто интрижки, даже такие эксперименты, это всё временно. Например, если мне девчонка дала в первый же вечер, ну это не потому, что я охуенный, – смеется. – Тут не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, даёт она так всем и каждому. И на хрена оно мне надо?

– Тебе, главному блядуну, девственницу подавай? – ржу. Вот это он загнул.

– Нет, мне в общем всё равно, первый я или десятый. Не в этом дело, – качает головой. – А в том, как девушка себя ведёт. Уважает ли она себя и свои чувства. Своё тело. Это же видно, – устало потирает шею. – Взять ту же Ингу, она не раздвигает ноги перед всеми желающими. Мы долгое время просто общались, у нас симпатия была. Мне нравится сам процесс ухаживаний, чувствовать этот трепет, скажем так, я люблю начальный процесс отношений. Потом правда быстро перегораю. Но, чем больше меня морозят, тем больше я хочу. Понимаешь?

– Понимаю, что ты идиот. Ты сам понимаешь, чего хочешь?

– Мне не интересно, когда всё просто и доступно плывет в руки. Так что, проститутки точно нет, – морщится. – Само понимание, что мне ДАЮТ, потому что я заплатил, унизительно. Ты посмотри на меня, – деланно выпячивает грудь. – Я же, красавец. Такому грех не дать.

– Ты посмотри, какие мы эстеты, – цокаю. – Чего тогда не отказываешься от секса на раз?

– Ну, это уже за гранью, – качает головой – Я может в душе и осуждаю, весь этот легкомысленный перепих, но отказываться от удовольствия точно не буду.

– Двуличная сволота, – цокаю.

– Да, да, – соглашается со мною брат. – Ты лучше расскажи, как всё прошло у тебя? – откинувшись на кресло меняет тему, изучающе смотрит на меня.

Внешне я хоть и оставался спокойным, но стоило вспомнить эту дуру мать и весь наш диалог, меня в буквальном смысле выворачивает. Волосы на голове шевелятся, это додуматься надо, продавать своего ребёнка извращенцам.

– Нервно для меня, – тяжело вздыхаю. – Думал сорвусь и придушу эту тварь.

Это как сильно нужно не любить своего ребёнка, чтобы спокойно решиться на преступление. Для этой суки её дочь – всего лишь способ побольше заработать денег. У неё нет ни любви, ни сострадания к собственному ребёнку. Дети стали живым товаром. И таких горе родителей психически адекватными назвать нельзя.

– Слушай, может у таких мамаш отсутствует материнский инстинкт? – с сомнением спрашивает. – Ну вспомни баб Клаву, в каком бы пьяном угаре она не была, за свою дочь она загрызёт. А тут, берите пользуйтесь.

– Ну или она психически больна. Ведь это неадекватное поведение, ей кажется, что другого выхода нет, только так она сможет заработать денег. Этот выход – патологичен. Хотя, она утверждала на допросе, что виной всему только отсутствие денег. Ей детских выплат и алиментов от бывшего мужа недостаточно для полноценной, хорошей жизни. И кому, как не дочери восполнять это. – я слушал оправдания этой горе матери, её слёзы и просьбы о прощении. Мне было её не жаль, в первые в жизни мне захотелось, как следует отлупить женщину. Встряхнуть её так, чтобы её поехавшие мозги встали на место.

– Что будет с ребёнком? – обеспокоенно спрашивает.

– Уже вышли на отца девочки. Он в ахере, и уже едет за ребёнком, – развожу руками. – Он думал, всё хорошо. Выплачивает алименты, навещает девочку раз в квартал, что ещё нужно? А тут такие новости.

– Ну это радует, может теперь у девчонки будет нормальная семья, – кивает. – Ты домой сейчас?

– Да, устал, – мне непременно нужно домой, туда, где я могу окунуться в любовь и позитивный настрой. Там, где мне рады и ждут.

– Жене и Матюшке привет, – улыбается.

– Обязательно передам, – встаю, разминаю шею.

– А вы когда на острова, жопы греть? – задумчиво спрашивает брат.

– Завтра к родителям, оставляем ребёнка и в воскресенье у нас самолет.

– Магнитик хоть привезешь? – делает глаза, как у кота из Шрека.

– Обязательно, – киваю, выходя из кабинета.

Вошёл в квартиру, тихонько закрыв за собою дверь. Не успев разуться, меня тут же рассекретили. И с радостным визгом бегут встречать.

– Папа… папа! – влетает в мои объятия Матюшка.

Подхватываю и несколько раз подкидываю этого непоседу. Матвей заливисто смеется.

– Привет, – жена дарит мне нежный поцелуй в губы.

– Привет, чем это так вкусно пахнет? – ароматы в квартире просто космические, обожаю запах свежей выпечки, хоть бы слюной не подавиться.

Отпускаю Матвея, сам же, сняв верхнюю одежду, иду мыть руки.

– Обед почти готов, – вытирает руки о кухонный полотенчик, – Мне ещё заказ доделать нужно на завтра, и я полностью в вашем распоряжении, – подмигивает мне эта нахалка.

Шлёпаю её по аппетитной попке. Как тут удержаться?

– Ты гуляла с Матвеем? – присаживаюсь за стол.

– Нет, – морщится. – Не успела. Столько всего.

Ира шустро накрывает на стол, ароматная чашка чая и лёгкие сэндвичи. То, что нужно, чтобы заморить червячка.

– Давай тогда так… Мы с Матвеем идём гулять, а ты тут пока все свои кондитерские дела доделаешь. А потом поужинаем вместе, – делаю ещё один обжигающий глоток горячего чая.

Ира улыбается, юркает ко мне на колени и нежно проводит рукой по затылку, лаская.

– Люблю тебя, – утыкается мне в щёку. – Ты же знаешь, да?

– Знаю, – деланно, тяжело вздыхаю. – Поэтому я на тебе и женился, – тут же получаю укус в плечо. Вот же.

– Заслужил, – показывает мне язык. Ну ничего, ночью я покажу тебе, кто тут босс. Жена краснеет, видимо, мой красноречивый взгляд она уловила.

– Был тяжелый день, да? – жена всегда тонко улавливает моё настроение.

– Ну, таак… – пожимаю плечами. Сейчас об этом точно говорить не хочется.

– Ты прав, не сейчас, – кивает. – Вечером поговорим.

– Одевай Матюшу и мы идём гулять, – целую в макушку.

– Пять минут и он будет готов, – подскакивает, не теряя времени, подхватывает сына и почти бегом идёт его переодевать.

Глава 2

Приближаясь к синей глади моря, словно под гипнозом, смотрю на чистую воду. Невероятно красивое зрелище.

Я люблю сидеть на пляже и смотреть на волны, которые разбиваются о берег. Но больше всего мне нравиться всматриваться в горизонт. Разглядывать границу между водой и небом. В такие моменты я понимаю, что мир гораздо больше, чем город, в котором я живу.

Самое романтичное время суток для меня – это закат, обладает притягивающим волшебством. Прекрасное зрелище, волнующее и вдохновляющее одновременно. Длится оно недолго, но запомнить его хочется навсегда.

Я привыкла к шумному и быстрому ритму городской жизни. И как же мало остаётся в этой спешке времени, чтобы побыть наедине с собой в тихой внутренней гармонии с природой.

Море – это всегда волнительно и прекрасно. И сколько тайн оно в себе хранит. Я каждый вечер прихожу на песчаный берег, взяв с собой теплый плед, укутавшись в который, можно наблюдать за глубокой тихой гладью. Я просто обожаю вот так сидеть и размышлять на массу разных тем, вспоминать приятные моменты или же просто пытаюсь сохранить в своей памяти это мгновение, где я здесь и сейчас. С любимым мужчиной. Мы стараемся окутать друг друга любовью и заботой.

Легкий бриз тёплого и ласкового ветра пробегает по телу.

Сидя на берегу, я думаю о том, сколько же в мире ещё неизведанного. Мы все, словно эти песчинки, маленькие, незначительные. Порой я задумываюсь над тем, как мало в жизни нужно человеку для счастья. Вот сейчас, сидя на берегу, я чувствую себя очень счастливой. Именно эта обстановка позволяет мне расслабится и получить несказанное удовольствие.

Рай… Наш маленький рай.

Обняла себя руками, стараясь убрать волнительную дрожь.

Мы пробыли в этом волшебном месте уже две недели. Наш отпуск подходит к концу. Через три дня вылетаем домой. Мне сложно прощаться с этим местом. Даю себе обещание вернуться.

Опустив голову вниз, наблюдала, как прибрежные волны ласкают мои ножки. Зарылась пальцами в песок.

Вдруг услышала над головой бархатный баритон:

– Вот ты где, моя любовь, – приложила руку к груди, всегда сердце стучать начинает как сумасшедшее при виде его.

– Твоя любовь наслаждается видами и местными красотами, – поддакиваю.

– Ты каждый день этим занимаешься, – фыркает. – Иди ко мне, – присаживается позади меня, беря в кольцо своих рук.

Рома в одних шортах рассекает по пляжу и днём и ночью. Это я уже кутаюсь ближе к вечеру в тёплый плед, а ему хоть бы хны.

Вдыхаю любимый запах.

Каждый день, мы наслаждаемся друг другом. Днём и ночью, при любом удобном случае мы занимаемся любовью.

Усмехнулся мне в макушку и сжал сильнее в своих объятиях. Прикрыла глаза от накатывающего возбуждения. Чувствую себя ненасытной мартовской кошкой.

Я уже чувствую желание внизу живота, истомой растекается между ног. Мне уже и плед не нужен, от Ромы жар такой, что в миг согреешься.

– О чем думаешь? – тихо спрашивает.

– Все люди любят мечтать и у каждого есть собственная мечта, об исполнении которой они грезят и стараются исполнить её, – говорю задумавшись, немного мечтательно.

– Исполнение мечты зависит от самих людей. Кто-то делает всё, чтобы мечты стали реальностью, а кто-то просто сидит на месте, ничего не делая, и ждёт, пока мечта исполнится сама по себе. Все люди разные, поэтому не у всех людей мечты становятся явью.

– У тебя какая мечта?

Мы не видим глаз друг друга, но мне и не нужно. Я чувствую. Чувствую его настрой, и желание. Но не здесь же…

И Рома это понимает. Поддерживаю отвлекающую беседу.

– Моя мечта – посетить Мёртвое море. Это тот единственный водоём, в котором нельзя утонуть, – я не вижу, но почему-то уверена, что он сейчас улыбается.

– Может быть в следующий раз нам удастся воплотить твою мечту? – посмеиваюсь.

– Было бы здорово. И Матвею бы тоже понравилось. Я уверен. Мы в следующий отпуск обязательно возьмем его с собой, – обещает муж.

– Договорились.

Вода стала тёмно-синей, почти фиолетовой. Не знаю почему мне вспомнилась одна легенда, но мне захотелось поделиться о ней с Ромой.

– Есть легенда о море и закате, – вспоминаю недавно прочитанное. – Рассказать? – облокотившись на грудь мужа, блаженно прикрыла глаза.

– Да, интересно послушать, – усмехается в мою макушку.

– Когда-то давным-давно жили юноша и девушка, которые так сильно и красиво любили друг друга, что невольно вызывали зависть у людей. Но людская злоба и зависть стали преследовать их, и не в силах противостоять злым козням, влюблённые ушли от людей. Юноша стал синим морем, а девушка – красным солнцем. И лишь на закате море и солнце соприкасаются друг с другом. Юноша ласково поёт своей любимой песни волн, а девушка нежно обнимает его своими лучами.

– Красиво, – чуть слышно шепчет Рома.

– На то они и легенды, – улыбаюсь. – Передаются из поколения в поколение, потому что люди хотят верить в них. Легенда о море и солнце показывает нам святость любви, её верность, её красоту.

– Я совсем не хочу уезжать, – поворачиваю голову, смотрю, как Рома задумчиво смотрит на море.

– Я тоже. Но мы ведь сюда ещё вернемся? – с надеждой спрашиваю.

– Даже не сомневайся, – кивает. – Более того, ты нашла самый лучший способ отдохнуть от бесконечной суеты, от работы и от собственного окружения. Я здесь, с тобой, отдыхаю и душой, и телом. Ты даёшь мне силы, вдохновляешь, радуешь меня. О большем и мечтать не буду.

– Я люблю тебя. Так сильно, до дрожи, – вздрагиваю, когда чувствую нежные губы на шее.

Не прошло и минуты, как я уже лежала под Ромой, распластанная, возбуждённая.

Выгнулась, от ярких эмоций. Тут же почувствовала внушительный бугор между ног.

– Моя девочка… – шепчет.

Задышала тяжело, отвечая на поцелуй.

– Нас могут увидеть… – хоть кто-то должен подумать о безопасности.

– Мы тихонечко, – это всё, что смог сказать очень возбуждённый Рома.

Тихонечко? Он шутит? Это точно не про нас. Полный страсти взгляд мужа, обещал мне много приятным минут.

Подцепил трусики, сдёргивая с меня. Вошёл на всю длину, одним мощным толчком.

Замычала от такого глубокого проникновения. Темп жёсткий, резкий. Подчиняющий.

Кажется, я кричала, плохо помню, всё как в тумане, только губы, нежные прикосновения. И властное вторжение.

Обязательно, мы ещё сюда вернемся.

Глава 3

Первый рабочий день после длительного отпуска – отличный способ показать себя с лучшей стороны. И, кажется, я паршиво справляюсь с этой задачей.

Поскорее бы закончился этот отвратный день. Час от часу не легче.

Илья с порога обрадовал меня новым сотрудником. Теперь при каждом удобном случае Даша мозолит мне глаза, словно издевается. Все эти её ужимки, ненужный мне флирт и томные взгляды дико раздражают.

Поморщился от стука в дверь. Боже, пусть это будет не Даша, с её дебильными вопросами.

– Ну, что там на этот раз? – устало тру шею. – Чай будете? – в кабинет заходят Илья и Мурад.

Аллилуйя.

– Это по части Мурада. Я вообще мало, что понял, – заваливается на диван Илья. – Будем чай и сахара побольше.

– Девушка с братом пришли писать заявление. Угроза жизни, – присаживается за стол. – Девушка сильно напугана, – в своей спокойной манере рассказывает Мурад.

– А по подробней, – подаю кружку с чаем Мураду и Илье.

– Девушка, Махдаева Зумруд, создала свою страничку и выкладывала видео, – закатив глаза тараторит Илья. – Это не понравилось очень верующему мужчине, и он сначала решил просто поучать её, оставляя гневные комментарии. Понял, что девушка не реагирует. Махдаева просто в наглую продолжала выкладывать видео, не смотря на его предупреждения, тогда наш праведный умник перешёл к угрозам.

– Уважающий себя мужчина не будет сидеть в соцсетях и оскорблять женщин. Пусть даже он не согласен с тем, что они выкладывают в сеть. Как он может в комментариях кого-то оскорблять, проклинать? Неужели, не понятно, это же ниже достоинства мужчины, – отпив чай, негодует Мурад.

– Я правильно понял, Мухаметдинов против того, чтобы женщины его национальности и веры выкладывают видео контент? – хмурюсь, пытаясь понять ход его мыслей. – Ему не приятно смотреть на свою «сестру», как она демонстрирует себя на камеру. И только из-за этого он решил перейти к угрозам расправы над Махдаевой.

– Да. Все так, – подтверждает Мурад. – Для мужского достоинства эти вещи не допустимы, – морщится. – Не подобает так себя вести мужчине. Нужно сдерживать себя. Верующий человек не может быть упрекающим, -качает головой. – А он себя позиционирует, как истинно верующий мусульманин. Я не понял, где начинается его вера и где она заканчивается. Истинно верующий от всего этого очень далёк. Он не будет проклинать женщину, сквернословить, осуждать. Этот мужик Шайтан.

– Разве у вас не запрещено женщинам показывать себя? – прищуривается Илья.

– Смотря, что ты имеешь в виду говоря «показывать себя»? – вздёргивает бровь Мурад.

– Ну, снимать себя и выкладывать видео. Вести свой канал в интернете. Этот Мухаметдинов орал, что это запрещено, – поясняет Илья.

– Бред, – не соглашается Мурад. – Он так же орал, что женщина не может работать, учиться, должна дома сидеть и мужа слушать, подчиняться всегда и во всём. То есть, по его умозаключению, у женщины нет прав ни на что. Безвольное приложение к мужчине, вещь, – разводит руками. – Я посмотрел эти ролики. И его комментарии. Как выяснилось, писал он не только Махдаевой, там были и другие девушки, и он им тоже угрожал. Только они видимо не так прониклись его угрозам, в отличии от Махдаевой. Все сёстры были скромно одеты в хиджабы. Кто-то готовил еду, выставляя рецепты, кто-то шил. Они не делали на видео ничего плохого.

– Ну, он всё это объясняет тем, что всего лишь хотел направить их на путь истинный, – отпив из кружки, отвечает Илья.

– Этот Шайтан не имеет права даже писать кому-то, тем более поучать. Это Харам. Этот Мухаметдинов утверждал, что он объяснял этим непутёвым сестрам про ислам и как они себя должны вести. Разве так себя должен вести мужчина? – негодует. – Ты не согласен с тем, что делают эти сестры? Тогда к имаму отправь сестру, отправь в медресе, а он угрожал расправой. Какое ты имеешь право сидеть в соцсетях и заниматься наставлениями «сестёр», оскорблять и унижать их достоинство? Угрожать расправой, – недоумевает Мурад.