Грэйс

– Врагу не позавидуешь, – сказала Голди и глубоко вздохнула, – Но неужели милорд совсем не догадывался о своём бедственном положении?

– Иногда, для того, чтобы… не чувствовать боли – люди надевают на глаза шоры, – задумчиво ответил Шеридан, – Когда вас отпустят? – сменил тему он.

– Лекарь, что приходит ко мне и занимается мной, говорит, что не раньше, чем через неделю, – сказала она и взгляд её стал печальным и задумчивым.

– После того, что с вами произошло – вам нужен отдых, – участливо добавил он, а затем неожиданно застенчиво спросил, – Голди… я могу навестить вас ещё раз?

– Конечно, Шеридан! Приходите в любое время, – вырвала себя Голди из грустных раздумий.

…

Грустных дум хватало. Работы нет. Она уставшая и разбитая после ментального сканирования ещё месяц не сможет нормально работать. Спасибо, что хоть жива осталась. За комнату надо было заплатить позавчера. Но доверить кому-то постороннему ключи от комнаты, в которой лежали деньги на оплату – Голди не решилась. Ничего. Завтра ещё раз попробует отпроситься. Сходит и сама оплатит.

Глава 4

Спустя неделю, Аарон Дормер сидел в своём рабочем кабинете и пытался разобрать все документы, которые кто-то основательно подчистил и растормошил за время его отсутствия, когда в кабинет без стука ворвался Шеридан и без приветствий заговорил:

– На Голди Баф повесили все нераскрытые обвинения северного отдела за прошедший квартал. Ты должен помочь ей!

– Кто такая Голди Баф? – недоумевал Дормер.

– Это та, кто спас твою жизнь! Это она дала согласие на полное ментальное сканирование! – нервничал Шеридан.

– Почему не поможешь ей сам? – спросил Дормер.

– Потому что её считают моей любовницей и меня отстранили от дел! – начал раздражаться Шеридан, – Ей ввиняют также и воровство в твоём особняке. Тебе достаточно приехать в отдел и забрать претензию.

– Если она виновна – пусть несёт наказание, – заявил Дормер.

– Чёртов ублюдок! – сорвался Шеридан, – она единственная выступала за твои интересы на стороне защиты! Ты не слышишь? Её сканировали! Ты только потому и жив! Даже твоя мать лжесвидетельствовала против тебя!

– Хватит, – ледяным голосом, полным ярости, прервал этот поток Дормер, – Ты всегда завидовал мне. Но это уже слишком. Не смей оскорблять леди Дормер. Вон.

– Открой глаза, Аарон, ты окружил себя змеями, а единственного человека, не побоявшегося сказать правду – на днях казнят за то, что она помогла тебе!

– Вон! – снова повторил Дормер.

Шеридан удивлённо смотрел на друга – словно впервые по-настоящему его увидел. А затем, не прощаясь вышел из кабинета.

Дормер был в ярости. И так и, не сумев прийти в себя, покинул рабочее место. Однако домой возвращаться он не спешил – по дому до сих пор сновали чересчур подозрительно радушные и заботливые родственники. Что навевало на ещё более суровые мысли. Сначала Дормер посетил самую дорогую ресторацию, а затем самую дорогую из своих дам. А после ему всё же хватило благоразумия, проверить открытые данные и вырезки по его делу.

С самым устрашающим видом, лорд Дормер в ночь проник в архив, нагло пользуясь своим положением, и убедился в том, что абсолютно все находящиеся сейчас в его доме люди, по каким-то причинам лжесвидетельствовали против него, зная, что в случае признания его виновным ему грозил бы смертный приговор.

Дормер никогда алкоголь не уважал, но именно в эту ночь, ему жутко хотелось напиться… или умереть. Но было нельзя. Ведь он обидел единственного, как выяснилось друга. Обидел сильно и несправедливо. На девчонку ему было плевать. Но на неё было не плевать Шеридану, поэтому Гарди, или как там её, надо было доставать.

…

Ранним утром оставшиеся в особняке родственники были изгнаны. Весь штат прислуги был уволен и рассчитан лично хозяином. К восьми в его кабинете перед столом стояла новая экономка и получала краткие распоряжения от хозяина.

– Наберите минимальный штат прислуги. Мне не нужна личная горничная к каждой гостевой. Берите самых необходимых людей. Не больше пятнадцати человек в общей сумме. И да, терра Элоиза, у всех них должны быть рекомендации. Можете быть свободны.

А ровно в девять часов злой всклокоченный Дормер стоял возле кабинета Шеридана Уотта, который обычно на работу заступал рано, и ожидал хозяина кабинета. Однако Шеридан не появился ни к девяти, ни к десяти. И в одиннадцать его также не было. Дормер не на шутку забеспокоился. Это было крайне не похоже на педантичного и пунктуального Шеридана.

После недолгих, но эффективных поисков, пропажа неожиданно нашлась в одном захудалом трактире. Шеридан был безобразно пьян. Левая скула была рассечена, а под глазом наливался синяк. Он еле передвигался и плохо говорил:

– Что случилось? – не скрывая беспокойства спросил Дормер.

Шеридан удивлённо поднял глаза и, увидев Дормера, взгляд его на несколько мгновений вдруг стал осознанным:

– Что со мной случилось? Это что с тобой случилось, друг? – Горько спросил Шеридан, – А знаешь что? – злобно улыбнулся он, – Когда её казнят…из архива пропадут все данные о сканировании, твоё дело возобновят и тебя вздёрнут. А меня, надеюсь, прикончат.

Несмотря на то, что Дормер понимал, что слышит пьяные речи – внутри него всё похолодело:

– Где сейчас содержат девушку? – уточнил он.

– В карцере северного отдела, – убито ответил Шеридан.

Дормер задумчиво и удивлённо свёл брови у переносицы:

– Вставай, – протянул он руку, и добавил, – Сейчас заберём.

– Дела закрыты, – с ненавистью сказал Шеридан, – она ожидает казни.

– В таком случае поднимай свою задницу и шевели ногами. И перестань причитать, – начал раздражаться не выспавшийся Дормер.

Шеридан попытался подняться, но не смог. Дормер рывком поставил его на ноги и потащил на выход к своему экипажу.

Всю дорогу до северного отдела сидели молча. Шеридан смотрел в окно, Дормер на Шеридана, в попытке понять, насколько сильно он обидел единственного друга и о том, что же с ним произошло.

Подъезжая к зданию совета, Дормер увидел в окне главу местного отдела маг полиции, который садился в служебный кеб. Выпрыгнув из собственной повозки почти на ходу, Дормер тут же заскочил в служебный экипаж начальника отдела маг полиции:

– Доброе утро, Бенжамин, – сладко улыбнулся Дормер, а затем добавил, – Есть дело. Придётся вернуться.

Глава 5

Бенжамин Солт был высоким симпатичным мужчиной среднего возраста, с усами и курчавыми каштановыми волосами. Однако бегающий заискивающий взгляд выдавал в нём подхалима и льстеца.

– Чем могу служить вам, милорд Дормер? Чаю? – спросил Солт, открывая дверь в свой кабинет.

– Милорд старший следователь, будьте любезны, – поправил Дормер, – меня полностью оправдали и вернули мне имя и должность. Так вот, я хочу видеть все бумаги по делу Голди Баф. – Ответил Дормер, – И да, будьте так любезны, мне чай, а господину – Уотту Крепкий кофе. – Сказал он и окинул обеспокоенным взглядом Шеридана, у которого набух травмированный глаз.

– Конечно, конечно, – засуетился Солт, – Морис! – крикнул он в сторону двери.

Приоткрыв дверь, в проёме появилась голова, принадлежавшая молодому русоволосому мужчине.

– Два кофе и чай, – скомандовал Солт и появившаяся только что голова – исчезла, – Все бумаги будут собраны и подготовлены в течении двух дней.

– Её должны казнить сегодня, – вмешался Шеридан.

– Ты не понял, Бенжамин, бумаги нужны мне сейчас, – заявил Дормер.

Солт побледнел и сглотнул:

– Боюсь, это невозможно.

– Значит так, – понемногу начинал терять терпение Дормер, – Сейчас ты отведёшь нас к девушке и велишь принести всё, что только есть по её делу. Это приказ.

Солт был напуган и всё ещё сомневался, однако ранг не позволял ослушаться.

…

Через полчаса в комнате допросов сидели шестеро:

Бенжамин Солт, Аарон Дормер, Шеридан Уотт, Голди Баф и двое боевых магов, охраняющих Голди.

Солт нервно теребил усы, Шеридан не мигая смотрел на Голди, Голди забилась в угол сразу после того, как её привели из камеры, а Дормер читал прилагающиеся к делу бумаги и хмурился.

Бегло просмотрев большую часть страниц, Дормер поднял удивлённый взгляд на Солта и спросил:

– Ты пришил девчонке все дела прошлого квартала?

– Она призналась, – нервно сглотнул Солт и Дормер перевёл свой взгляд на девушку, которая баюкала свою укутанную в платок руку.

Дормер обречённо вздохнул, а потом устало сказал:

– Вот что, Солт. Ты отпустишь девчонку сейчас же.

– По ней побыли два суда. Её признали виновной в убийствах. Дело закрыто. Девушка ожидает казни в карцере. Я не могу ничего сделать, – наконец, пришёл в себя Солт и заговорил более уверено, – Она признала себя виновной и подписала все протоколы.

– Значит у нас есть два варианта развития событий, – хмыкнул Дормер. Шеридан, который всю пикировку слушал молча, напряжённо выпрямил спину, Дормер тем временем продолжил, – Первый: ты сейчас отпускаешь девчонку и затыкаешь все дырки в отчётах своей собственной задницей или головой, это уж насколько ты расторопный. И второй. Я назначаю проверку по тебе и всему твоему отделу.

Солт побледнел ещё сильнее и опустился на стул. Отвечать ничего не стал, продолжая трепать усы.

А Дормер про себя сделал пометку: «Назначить проверку по северному отделу и Солту».

Глава 6

В карете молча сидели трое.

– Куда Вас доставить? – прервал напряжённое молчание Дормер.

Шеридан за всё время не проронил ни слова, впрочем, как и Голди.

– Кленовая улица. Дом напротив старого храма.

Дормер дал указания извозчику и в экипаже снова установилась неуютная тишина. Доехали быстро и, никому не глядя в глаза, после короткого прощания, Голди вышла к зданию и побрела к крыльцу.

Дормер удовлетворённо кивнул и крикнул кучеру:

– Трогай!

– Стой! – рявкнул Шеридан и добавил, – Имей совесть, мы должны убедиться, что с девушкой всё в порядке.

Дормер удивлённо посмотрел на друга, а Шеридан в нерешительности замер, глядя в окно кареты на внутренний двор, в который через некоторое время из дома растерянно вышла Голди. Она огляделась по сторонам и, казалось, ничего не замечала, в том числе и карету. Затем она безнадёжно посмотрела на небо, снова вернулась к ступенькам крыльца, села на них и горько заплакала, прикрыв левой рукой глаза.

Вдруг Шеридан, который всё это время был недвижим, вскочил с места и выпрыгнув из кареты, быстро подбежал к ней. Взяв её за руку, он что-то спросил. Она ответила, указывая рукой на крыльцо, и Шеридан с самым решительным видом взбежал по ступенькам и вошёл в дом.

Дормеру стало интересно, какой именно спектакль разыгрывает девчонка. И он также покинул кеб и подошёл к Голди:

– Что случилось? – без интереса спросил он, надеясь, что ему не придётся вызволять ещё и Шеридана.

– Я должна была внести месячную плату две недели назад…но меня… и хозяйка выкинула мои вещи… а деньги… и там… – с каждой фразой речь Голди становилась всё более несвязанной.

И вот, когда Дормер уже почти достал из-за пазухи бумажник, снисходительно отсчитав про себя несколько золотых – на крыльце снова показался сердитый Шеридан, который при виде Голди попытался изобразить менее суровое лицо:

– Это всё, что мне удалось выбить из неё, – сказал Шеридан и протянул Голди двадцать пять серебряников, – Но я обещаю, я займусь ей.

Затем Шеридан взял её под локоть и потащил обратно в кеб:

– Садитесь. Здесь вы не останетесь. Пока поживёте в здании отдела, а там решим.

Дормер мученически закатил к небу глаза и проследовал следом за ними.

В экипаже снова воцарилась неловкая тишина. Голди сидела съёжившись, потупив взгляд. Хоть за окном кеба всё ещё была осень – с востока дул ледяной ветер и вот уже неделю над Эйрвудом без перерыва шли дожди.

Внезапно Голди подняла взгляд и сердечно поблагодарила:

– Спасибо, Шеридан.

Тот в ответ постарался улыбнуться:

– Я тут ни причём – все благодарности Лорду Дормеру.

– Нет, – покачала головой Голди, – Не знаю, что вы сделали, угрожали ему или продали душу, но жива я благодаря вам.

Шеридан снова взглянул на её обмотанную платком руку и с горечью ответил:

– Нет, Голди, без Аарона, я не смог бы ничего сделать.

– Вообще-то я тоже нахожусь в экипаже, – начал раздражаться Дормер, – Можете обменяться любезностями потом. К слову, в моём доме сейчас свободно двадцать восемь гостевых. Вы можете расположиться в любой из них, королевский приём не гарантирую, но в любой из них точно удобнее, чем в подсобке в отделении, – небрежно бросил он.

Голди посмотрела Шеридану в глаза и уверенно покачала головой. Тот, в свою очередь, как бы ещё больше поник:

– Аарон вообще-то прав. Голди, он только с виду такое хамло. На самом деле внутри прячется очень хороший принципиальный человек. – сказал Шеридан, а затем добавил, – Очень глубоко внутри. – Дормер пренебрежительно фыркнул, а Шеридан продолжил, – В любом случае это ненадолго, я постараюсь решить этот вопрос как можно скорее.

– Я не могу остаться у вас из-за слуг. Они не простят мне административные штрафы, – с раздражением ответила Дормеру Голди.

– Все слуги уволены ещё утром, – ответил Дормер и внезапно посерел, как будто вспомнив о чём-то, – Я набираю новый штат.

Голди несколько мгновений пристально смотрела на него, а затем хорошенько обдумав ответила:

– Примите меня временно на работу.

– Вы ничего мне не должны и можете жить в моём доме – сколько понадобится. – Сказал Дормер и скривился. Его бесило, что приходится любезничать со служанкой, которая только что пыталась вытянуть из Шеридана деньги. Но Дормер знал, что оплошал – в этот раз он серьёзно обидел друга и простыми извинениями было не отделаться. По его мнению, сегодняшней лести и помощи как раз должно было хватить.

В этот раз не выдержала Голди и закатила глаза, а затем резко ответила:

– Вы совершенно правы – я абсолютно ничего Вам не должна!

Однако продолжить ей не дал Шеридан, который неожиданно выкрикнул:

– Останови.

А затем достал из-за пазухи небольшой кристалл. Прошептав заклинание, он на несколько секунд стал задумчивым и отстранённым, а затем торопливо проговорил:

– Прошу меня простить, я должен срочно идти, – и уже обращаясь лично к Дормеру обеспокоенно добавил, – Присмотри за ней. Чёрт возьми! Я рассчитываю на тебя.

Потом он быстро выпрыгнул из кареты и куда-то переместился рабочим порталом.

В карете наступила давящая своим напряжением тишина, прерываемая стуком копыт, проезжающего по мостовой экипажа. Её нарушил Дормер:

– В поместье!

Карета двинулась вперёд и до особняка больше никто не проронил ни слова. Возле поместья Дормер вышел из экипажа и подал Голди руку, объявив:

– Следуйте за мной.

Поместье было Голди хорошо знакомо. Большое монументальное трёхэтажное сооружение, возведённое из светло-серого камня. Фасад здания был оштукатурен бежевой известью. К главному входу вела каменная дорога и лестница, которая сначала раздваивалась в стороны, а затем снова соединялась у крыльца. На втором этаже с двух сторон выступали массивные крытые балконы. Перед домом лежал аккуратно выстриженный газон. Подъездную дорожку сопровождали самшитовые кусты идеально-конической формы. Слева на здание устало опирался старинный дуб, который ещё не успел сбросить листья. А по правой стене полз уже покрасневший плющ. Вся внутренняя территория поместья была огорожена каменным забором, не слишком высоким, чтобы в случае нападения стать надёжной защитой, но и не низким.

Сам дом находился на небольшом холме, левая сторона которого была пологой и по ней и была проведена подьездная дорога. По правой же стороне находился крутой склон, на котором громоздилась небольшая кленовая роща. Севернее находилось хлопковое поле, принадлежащее соседствующему с графом барону.

Зайдя в дом, Дормер громко позвал:

– Элоиза!

Спустя минуту, в гостиную вышла женщина средних лет, в форменном платье и, сделав лёгкий книксен, вопросительно уставилась на лорда:

– Добрый день, господин! Чем могу служить?

– Дай этой девушке какую-нибудь несложную работу, и рассели её в любой гостевой, на твоё усмотрение.

Элоиза окинула Голди оценивающим взглядом, а сама Голди чуть снова не закатила глаза к потолку! «Вот же болван! Благодетель, мать его! Теперь вся прислуга будет думать, что мы любовники!»

– Располагайтесь, Голди, – сухо сказал он, а затем неопределенно добавил, – Если будут вопросы – обращайтесь к терре Элоизе.

Милорд граф развернулся и уже почти покинул гостиную, когда неожиданно повернулся и приказал, обращаясь к Голди:

– Покажите руку.

И Голди, которую вышло с первой попытки застать врасплох, протянула вперёд левую руку.

– Не эту, – Терпеливо объяснил Дормер.

После недолгих раздумий Голди размотала повязку на правой руке и протянула её вперёд, представив взгляду Дормера ужасную картину – все пять пальцев правой руки были переломаны в нескольких местах. Лицо Дормера исказила гримаса изумления и Голди поспешила снова скрыть руку.

Дормер продолжал удивлённо смотреть ей в глаза и пытаться понять: «Если она хотела вытрясти из них с Шериданом деньги – то почему не использовала главный козырь?» Придя в себя, Дормер снова обратился к экономке:

– Пригласите терра Малькольма, девушке нужен лекарь, сказал он, а затем всё-таки покинул гостиную.

…

Для того, чтобы хоть как-то сгладить впечатление, Голди снова вызвалась работать каминщицей. Работа была грязная, тяжёлая, в зимние морозы бессонная, однако Голди знала за что получает деньги и от этого было хорошо и спокойно на душе. Элоиза посмотрела на неё скептически, но отказывать не стала. Как впрочем и давать саму работу.

Поэтому, чтобы не сойти с ума от безделья, Голди сама решила податься на кухню.

– Привет! Меня зовут Голди. Терра Элоиза назначила меня помощницей кухарки. И вот я тут.

Кухарка сдула выбившуюся из-под колпака прядку и недоверчиво осмотрела новоявленную помощницу.

– Терра Элоиза?

– Да, она, – улыбнулась Голди.

– Вотжешь! Когда на прошлой седмице я просила помощницу, она на весь замок верещала, что никого не даст да ещё и платить перестанет, мол кто-то слишком много получает и требует. Слууушай, – протянула кухарка, – А ты часом не хозяйская бабёнка?

Голди от неожиданности закашлялась, а остановившись ответила:

– Нет. Чтобы это не значило.

– Да ты не обижайся, – примирительно добавила кухарка, – поговаривают что хозяин свою девку притащил, гостевую апартамету ей выделил и зарплату за дарма назначил!

– Как я могу обращаться к вам? – Голди решила, что объясняться бесполезно.

– На ты естественно, – улыбнулась повариха, а затем добавила, – Меня зовут Доннифер, но ты зови Донни.

– Очень приятно Донни, – кивнула Голди, – Дай мне какую-нибудь работу.

Повариха недоверчиво осмотрела Голди, а затем кинула на стол мешок:

– Ладно, садись перебирай гречу.

Голди присела за стол, заправила рукава и с облегчением вздохнула, решив для себя, что этот несуразный разговор окончен и, наконец, можно занять себя делом. Однако оказалось, что Донни без разговоров работать вообще не умела, а потому весь оставшийся день Голди пришлось слушать сначала все новые, потом все старые сплетни, узнать про все предыдущие работы Донни и даже про то, как бессовестная Нэнси увела у Донни из-под носа Вильма.

Вечером в дом явился хозяйский лекарь, который был крайне удивлён отсутствием графа, а когда узнал, для кого он был приглашён – и вовсе оскорбился:

– Я не нанимался лечить прислугу, какое унижение! – сокрушался он, покидая особняк.

Поэтому, первым делом, Голди купила себе самые дешёвые льняные перчатки, и впредь не покидала своих гостевых покоев без них, испытывая чувство необыкновенной неловкости и стыда, при виде собственной руки.

Глава 7

На этой неделе кухарка давала Голди только сложную и муторную работу, которую выделяла дозированно – отмыть жирные котелки и чугунки, перебрать горох, промыть грязные полки в кладовой и холодильной. А потом внимательно принимала работу. А вот через неделю, Донни вошла во вкус и уже не стеснялась заваливать Голди всем, что приходилось под руку. Но Голди работать на кухне нравилось, кухарка всегда была рада видеть её и целый день без устали щебетала, а ещё смешно и беззлобно ворчала.

Но чтобы Голди не делала – она раздражала абсолютно всех остальных слуг. Вышла работать на кухню – выбрала себе самую непыльную работу, а если в какой день не вышла и устроила отдых, то и вовсе бесстыжая лентяйка. А отдых был необходим. Ментальное сканирование всё ещё частенько давало о себе знать.

Поначалу новый штат слуг, в числе которых в основном были горничные и служанки – просто не понимали, как к ней относиться. Ведь управляющая прямо говорила, что девушка пристроилась любовницей хозяина. Однако, чем дольше Голди жила в особняке, тем очевиднее становилось – связи между ней и хозяином нет. И стало принято считать, что хозяину она надоела. И все его благости для неё окончены.

– Терра Баф, на чердаке вас ждут пыльные окна, мебельные чехлы. Уберите паутину, протрите зеркала и разберите книжный сервант. Все книги нужно протереть от пыли и переложить, также вычистить полки, – давала указания терра Элоиза.

– Добрый день, терра Элоиза. Кого вы дадите мне в помощницы?

– Какие помощницы терра Баф? Вы отдыхали весь прошлый месяц, а зарплату получили. Надо отрабатывать. Так что поторопитесь, вечером проверю.

Голди удивлённо уставилась на экономку:

– На чердаке расположено двадцать три окна и два балкона, на которых также есть окна. Я не успею в одиночестве отмыть чердак за один день. На помывку одного среднего окна уходит где-то час, поэтому выбирайте – 10 окон или один книжный шкаф.

– Я проверю вечером работу и, если она не будет выполнена – я имею полномочия уволить вас, терра Баф, – не сдавалась терра Элоиза.

– Если у вас есть такие полномочия – непременно используйте их, – улыбнулась Голди, – Сегодня к вечеру будут отмыты десять окон. Обязательно приходите принять работу, – добавила девушка и непрощаясь ушла.

…

С тех пор экономка постоянно пыталась завалить Голди работой, а прочие служанки – надменно перешёптывались, однако до открытых конфронтаций дело благоразумно не доходило.

Голди, которая старалась честно отработать свою оплату, имела также и соображение не превращаться в ломовую лошадь, чем вводила экономку в страшную ярость.

Сначала Элоиза пыталась поставить на место зарвавшуюся служанку, а затем, не имея объективно безопасных рычагов давления на неё (ведь кто знает? Всегда остаётся шанс, что хозяин к Голди не остыл, просто виртуозно скрываются) – начала агрессивно настраивать против неё прочий персонал. И вскоре Голди не просто раздражала весь рабочий штат особняка – её ненавидели.

Всеобщему помешательству не поддавалась только Доннифер, которая в силу своей простой и благодарной натуры – всегда пресекала сплетни.

– А почему ты в перчатке ходишь всё время?

– Мне так удобнее.

– Конечно удобнее, я видела как ты посуду моешь. Сняла–одела, сняла–одела.

– Ты настоящий следователь, Донни, от тебя ничего не скрыть. Ладно, сдаюсь. Покалеченная у меня рука, стесняюсь. Потому и ношу перчатку.

– Не стесняяйся, на кухне снимай, я смотреть не стану, – Довольная собой заявила Донни и замолчала. Но надолго её не хватило, – А я ведь всё-таки была права. Это тебя привёл хозяин, про тебя всякую чушь языком мелят. Каждое утро на собрании только и слышно, как «наша неприкаянная иждивенка» опять на кухне весь день просидела. И не назначал тебя никто. Уж не ври. Только вот дурынды они. Никакая ты не хозяйская женщина. Обычная девчонка. Не стала бы милордова любовница морковь тут тереть. Сидела бы напротив своего зеркальца и лопала бы персики. Или он с тобой наигрался просто? – беззастенчиво спросила Донни и уставилась Голди прямо в глаза.

– Никто со мной не игрался, Донни. Его хороший друг попросил меня пристроить. Сразу предупреждаю, с тем другом у нас тоже ничего не было, и он от меня не избавлялся.

– Ну да, конечно, – хихикнула Донни.

К счастью, Голди такие беседы не раздражали, а забавляли. А потому на кухню она продолжала ходить с удовольствием.

Платили Голди исправно, видно протекторат Дормера всё ещё имел действие. Она с самого начала знала, что надолго в особняке не задержится, но теперь и вовсе мысленно паковала чемоданы, а в выходные ходила в город, присматривая жильё и работу.

После одной из таких вылазок, довольная собой Голди, которой удалось договориться о собеседовании – вернулась в особняк через ход для слуг, и стоя в прихожей, стряхивала со своего пальто налипший комьями мокрый снег.

– Явилась, – послышалось сзади недовольное бурчание, – Только тебя и ждут. Поторапливайся.