Красная линия метро

– Геннадий Петрович, разумеется, я его об этом спросил. Но он категорично утверждает, что со своим настоящим отцом не знаком. Хотя, по данным архивов, осужденный по статье сто семнадцать, часть вторая УК РСФСР, Колкин Иван Иванович, сорок седьмого года рождения – однозначно его родной отец.

– Опачки! – От такой новости Власенко аж хлопнул себя ладонями по ляжкам. – То-то я думаю, они на одно лицо, красавчики…

Его глаза хитро забегали, а измученное выражение лица вмиг преобразилось.

– Седов, как ты думаешь, снаряд в одну воронку попадает дважды?

– Если следовать теории вероятности…

– Попадает, – уверенно заявил Власенко. – Копай, копай дальше под этого мальца, Седов! Точно тебе говорю, будет толк!

Глава 17

Колкин забрался в машину и удовлетворенно вздохнул. Только что он навестил своего старого знакомого по фамилии Зуев, и эта встреча оказалась более чем удачной.

Витьку Зуева он знал давно, еще с тех пор, как впервые оказался в психиатрической лечебнице. Тот был его соседом по палате. Александр помнил, как поначалу, едва его начало отпускать после седативной терапии, первым делом он познакомился с длинным нескладным юношей, лежавшим на соседней койке. Витек был всего на три года младше него. Первое впечатление от знакомства было весьма неоднозначным. Дело в том, что любому несведущему в психиатрии человеку, никогда не общавшемуся с подобными пациентами, Зуев мог показаться абсолютно нормальным. Ну, разве что немного замкнутым и повернутым на сексуальной почве.

А озабочен в сфере половых отношений тот и вправду был не на шутку. Колкину доставляло немалое удовольствие слушать бесконечные Витькины рассказы о его мнимых сексуальных похождениях. В его бурных фантазиях правда и ложь постоянно менялись местами, создавая поистине грандиозный размах разврата. «Жаль, что реальных историй у этого великовозрастного лгунишки – лишь малые крохи», – сетовал Колкин, смакуя каждую подробность очередной истории.

Вне обострения Витек был стеснительным, нерешительным молодым человеком. Но это лишь до поры, пока не входил в очередную ажитацию. Тогда из робкого паренька он превращался в беснующегося монстра с горящими глазами и трясущимися от вожделения руками. А с учетом его двухметрового роста и возникающей в такие моменты звериной силы, справиться с ним было сложно даже двум крепким санитарам.

По какой-то необъяснимой причине Александр прекрасно понимал своего нового приятеля. Скорее даже не умом, а на бессознательном уровне. Оба были схожи состоянием вечного беспокойства.

Чувствуя родство душ, Колкин даже решил сдружиться с неказистым «каланчой» из ближнего Подмосковья. Позднее он не раз приезжал к нему в гости – во-первых, чтобы морально расслабиться и побыть какое-то время в компании единомышленника, а во-вторых, чтобы послушать очередной перл из его бурных фантазий сексуального толка.

Особенно Александру нравилось то, что сюжетом всех зуевских историй можно было управлять. Для этого требовалось всего лишь одно – подкинуть Витьку во время разговора новую тему или подать идею. И, может, еще привести парочку наглядных примеров. И все! Вуаля! Через пятнадцать минут, не отдавая отчета в том, что говорит, сексуально озабоченный молодой мужчина уже начинал сочинять очередную басню. Но забавнее всего Колкину казалось то, что сам Витька к концу рассказа со всей искренностью, на какую только был способен, до хрипоты убеждал его, что именно так оно и было.

Для Колкина визиты к Зуеву были чем-то сродни походу в кино или присутствию при съемках фильма. По крайней мере так он это ощущал. Пришел, написал от балды сценарий, посмотрел получившийся фильм и получил массу приятных эмоций. Причем бесплатно.

В общем, Зуев был приятелем что надо.

Именно поэтому, когда сегодня в дверь квартиры позвонили и на пороге неожиданно нарисовался оперуполномоченный МУРа по фамилии Седов, первым, о ком он вспомнил, был Виктор Зуев. Александр быстро сообразил, что тот может стать единственной палочкой-выручалочкой в случае, если менты всерьез возьмут его за жабры. Признаться честно, впервые за все время своих похождений Колкин не на шутку струхнул. И хотя виду он не подал, поджилки у него затряслись вполне конкретно.

– Александр Колкин – это вы? – поинтересовался оперативник, демонстрируя служебное удостоверение.

– Да, – твердо ответил он, хотя сердце неприятно екнуло. – А что случилось?

– Вы знакомы с гражданкой Терехиной Галиной Владимировной и гражданином Грачевым Евгением Борисовичем?

– Да, я знаю этих ребят, – не моргнув и глазом, уверенно ответил Колкин и любезно предложил Седову войти в квартиру: – Да вы проходите…

Впустив оперативника, Александр незаметным движением ноги прикрыл дверь на кухню. Опасаться было чего: по столу рассыпался целый арсенал колес, которые он собирался сегодня употребить. «Надо же было этому козлу прийти именно сейчас, когда я только-только приступил к подготовке к очередному делу!» – озлобился маньяк.

Тем временем, пройдя в комнату, Седов уже с любопытством разглядывал старенький сервант. Тот неспроста привлек его внимание. Среди разномастных фужеров, фарфоровых чашек и прочей изысканной посуды прямо по центру расположились две большие керамические вазы определенного назначения. Как быстро сообразил оперативник, погребальные урны. На вид они были неказисты и в компании ажурного богемского стекла и китайского фарфора – а у покойной тетушки Александра в отличие от его матери был отличный вкус – выглядели крайне чужеродно и вульгарно.

Поймав удивленный взгляд муровца, Колкин поспешил пояснить:

– Это прах моих матери и тетушки, ее родной сестры, в чьей квартире я теперь проживаю. Я их очень любил и почитал, поэтому храню память таким вот образом. Хочу каждый день ощущать их незримое присутствие.

Углубляться в подробности семейных традиций Седов пока не стал, хотя взял сей факт на карандаш.

Только вот полноценного разговора у них все равно не вышло. Хозяин квартиры извинился и сослался на то, что у него вот-вот должно состояться важное собеседование по скайпу с будущим работодателем.

– Хорошо, уделите мне в таком случае хотя бы пять минут, – попросил Седов.

Колкину ничего не оставалось, кроме как дать согласие. Но даже этого времени ему хватило с лихвой, чтобы сильно перенервничать. Он никак не ожидал, что из-за приметной машины можно так просто попасть в разработку. «Как только создам себе железное алиби, с этим нужно будет срочно что-то делать, – заключил он к концу беседы. – Твою мать, хоть тачку меняй! Да и батю следует предупредить, что им интересуются и его прошлые проделки еще хорошо помнят. Вот суки!»

Напоследок оперативник оставил Александру визитку и попросил обязательно позвонить по указанному номеру, если он вспомнит что-либо важное или необычное. Утвердительно кивнув милиционеру, Колкин закрыл за ним дверь.

Но стоило только щелкнуть замку, как он метнулся на кухню. Схватив со стола горсть таблеток, он высыпал их себе в рот и жадно проглотил, запив водой из-под крана.

Его била крупная дрожь.

«Надо что-то делать, иначе менты сядут на хвост и станут за мной следить. А допустить этого я не могу, особенно сейчас, когда волна только-только начала набирать силу».

Он принялся лихорадочно искать пути выхода из сложившейся ситуации и тогда вспомнил о своем старом приятеле, сексуально озабоченном фантазере Зуеве.

Худощавый от рождения Витька-«баскетболист» был очень на него похож – только волосы покрась в белый цвет да подстриги покороче, и все, готов его точный клон. Причем не просто клон, а клон, легко поддающийся внушению и убедительно выдающий ложь за чистую правду. Стоило только Зуеву проникнуться сексуальным подтекстом идеи – и все, вот тебе и готовый маньяк.

Схватив со стола мобильник, Колкин стал торопливо набирать номер приятеля. Но не успели пойти первые гудки, как он сбросил вызов. Обостренное звериное чутье подсказывало ему, что раз уж МУР заявился к нему домой, совершенно не факт, что телефон еще не на прослушке. А даже если и нет, в любом случае звонок может быть без труда отслежен в будущем.

«Придется ехать к Витьке своим ходом и разговаривать тет-а-тет, – заключил он и снова осекся, вспомнив про свой приметный автомобиль. – Нет, пожалуй, поеду на метро, а потом пересяду на электричку. Так они меня точно не достанут. «Подземка» и «железка» – это мой мир… И поеду я не сегодня, а завтра», – решил бывший ремонтник подвижного состава и отправился смотреть очередной ужастик.

Тем временем, пока хитрый маньяк обдумывал безопасный план отступления, опер Седов, затаившись в машине, безотрывно следил за подъездом подозреваемого. Он логично предположил, что если у того рыльце в пушку, то он непременно начнет суетиться, а значит, совершать необдуманные поступки. И вот тогда-то все станет понятно. Однако в своих расчетах старший лейтенант просчитался, видимо, недооценив степень коварства безжалостного душегуба. В итоге около девяти часов вечера, не солоно хлебавши, зато прилично продрогнув в салоне авто – жечь дорогой бензин вечно сидевший по уши в долгах старлей ох как не хотел! – Алексей убрался восвояси.

Счет в этом необъявленном противостоянии был явно не в его пользу. 1:0, счет открыл маньяк.

* * *

– Витек, слушай, да ты гонишь?! Не могет такого быть – промежуток должен быть! – весело пропел похабную шутку-прибаутку Александр, с наслаждением потягивая баночное пиво в квартире Зуева в подмосковном Красногорске.

– Да не гоню я, Шурик. Хочешь, зуб на вылет дам? – Самодовольно раскинувшись на диване во весь свой немалый рост, Витек ощерил «лошадиные» зубы. – Ты прикинь, какие нынче эксцентричные телки пошли? Им же за счастье, когда какой-нибудь крутой чел вроде меня на поводок их сажает и обривает наголо. Они в дичайшем оргазме от этого стонут. Никакие тантрические практики не нужны. Баловство все это.

– Вить, ты не на поводок их сажаешь, а держишь за горло и выбриваешь на голове полосу, – уточнил Колкин голосом заправского психотерапевта-гипнолога.

А с такими специалистами он встречался не раз, когда лежал в «дурке». Эти дятлы хотели ему там что-то внушить. Все надеялись, что с помощью гипнотерапии у него в мозгах что-то там перемкнет, и качели его настроения застопорятся. «Вот дебилы!» – вспомнил он их жалкие потуги. Толку от тех сеансов было ноль, зато он с удивлением заметил, как они чудесным образом действовали на его соседа по палате. Витек менялся буквально на глазах после каждого такого психотерапевтического воздействия. И теперь, когда он задался целью подставить Зуева, выдав его за себя, это знание пришлось как нельзя кстати.

Пошел второй час их посиделок. С каждой минутой Витек все больше и больше входил в требуемый образ.

– Да, Шура, ты все правильно говоришь: брить их надо полосой.

Зуев удовлетворенно закрыл глаза, словно представляя, как он это делает с очередной жертвой из своих фантазий.

– А потом им в обязательном порядке требуется показать крематорий. Они этих печей жуть как боятся! Они от того еще более сговорчивыми и уступчивыми становятся.

Витек открыл глаза и непонимающе уставился на приятеля.

– Каких печей? – удивленно спросил он.

В этот момент Александр понял, что тот никогда не был в крематории.

– Ладно, Витек, это мы быстро исправим. Собирайся, поедем сейчас в одно место, я тебе их воочию покажу.

– Кого, телок?

– Нет, Вить, не телок, а печку в крематории, куда ты этих телок повезешь. Там такой агрегат, закачаешься! Тебе он точно понравится. Гробы с телами сгорают – один лишь пепел остается.

– Да, это клевая мысль! – обрадовался Зуев, которому сильно захотелось посмотреть на это чудо инженерной мысли, поскольку сам он себя мнил ни больше ни меньше конструктором-изобретателем.

– А потом я тебя в один крутой ночной клубешник свожу. Классное местечко, там этих телок, как у дурака – махорки, – вспомнил Александр очередную прибаутку своего мрачного папаши. – Тебе же нравится снимать телок в «Миранде»? – уточнил он.

– Да, конечно, – уже более уверенно заявил Зуев. – Точно, как же забыл? Я ведь телок снимаю в основном в «Миранде». Хороший клуб.

Колкин расстегнул барсетку и вынул из нее коробочку с мужской туалетной водой от «Gucci».

– На вот, Витек, держи от меня презент. От этого духана телки просто с ума сходят.

– Блин, Шурик, спасибо, братуха! Вот это подарок так подарок! А у меня только-только мой «Hugo Boss» закончился. Я уж прикидывал, что в дьюти фри себе «родной» куплю, когда с мамкой на Новый год в Таиланд полечу.

Крайне довольный подарком, Зуев тут же разодрал прозрачную обертку, достал флакончик и стал разбрызгивать на себя парфюм. По комнате быстро распространился такой знакомый Колкину запах. Это была его любимая линейка от «Gucci». «Ништяк, все идет по плану», – ухмыльнулся хитрый блондин.

То, что из Зуева требовалось сделать свою полную копию, теперь даже не обсуждалось. Для него это был вопрос жизни и смерти. Поэтому, как только представился случай и Витька вышел из комнаты, из той же барсетки Александр вытащил еще один «подарочек». Это был складной швейцарский нож из его обширной коллекции, который побывал в деле. Он заранее подготовил его к сегодняшнему дню, тщательно протерев со всех сторон чистой тряпочкой, но оставив нетронутым участок около рукоятки. Там он оставил «сюрприз» для ментов – едва заметную корочку запекшийся крови последней рабыни. Подставлять так подставлять, по полной. Аккуратно вытряхнув нож из целлофанового пакетика на журнальный стол, Колкин невольно залюбовался боевым товарищем. Ему было до боли жалко расставаться с одним из любимых ножей, но делать было нечего.

А вообще тяга к холодному оружию была его второй натурой и доходила порой до крайности. Все ножи в доме, включая кухонные, были настолько остро наточены, что он сам порой ими резался, когда готовил что-нибудь поесть.

Из задумчивости в реальность его выдернул удивленный возглас вернувшегося в комнату Витька, который сразу заметил среди пустых пивных банок ярко-красный нож с флагом Швейцарии.

– Опачки! Это что за пика нарисовалась?!

– Витек, глянь, какая классная штука у тебя теперь есть. Я эти ножики называю «телкообривателями». Теперь такой и у тебя будет. Только запомни: мыть его нельзя ни в коем случае, а то затупится очень быстро, – внушал Колкин очередную ложь доверчивому простофиле.

Пока он говорил, Зуев схватил нож и с любопытством принялся вертеть его в руках, рассматривая со всех сторон.

– Да на фиг я его буду мыть? Я что, дурак?.. Слушай, Саш, а откуда у тебя такая вещица?

– Она, Вить, не у меня, она у тебя, догоняешь? Ты хозяин этого ножа.

– Ага, – с деловым видом согласился тот и, прижав ножик к груди, мечтательно закрыл глаза. – Я буду его беречь… как зеницу ока… – Немного подумав, Зуев непонятно к чему сослался на Библию: – Песнь Моисея, Второзаконие, глава тридцать два.

– Береги, – кивнул Колкин, крайне довольный тем, что все так легко складывается. – Да, Вить, и волосы не забудь покрасить в белый цвет, как у меня. Телки это очень любят…

Глава 18

Проститутка Маняша, Мария Антоновна Лопатько, двадцати семи лет от роду, с ярко-огненными волосами-пружинками, уже не первый год проживающая в столице нашей Родины, Городе-герое Москве, с детства мечтала о праздной жизни. Правда, сама жизнь не горела особым желанием стать для двоечницы и лентяйки Машки легкой прогулкой и уж тем более – каждодневным праздником. Так уж случилось, что ее мать – женщина не сильно большого ума, проживавшая в райцентре где-то под Киевом, – намучившись со своим разгульным мужем-выпивохой, не придумала ничего лучшего, как отправить дочь-старшеклассницу к родне в подмосковные Мытищи.

С учебой у будущей звезды Ленинградского шоссе не сложилось и на новом месте, поэтому она медленно, но уверенно двинулась вниз по наклонной в прямом и переносном смысле. Вот что-что, а пребывание в наклоненном положении своего стройного и красивого тела было молодой девице намного привычнее, чем думать головой.

Однажды, в один из трудовых будней жрицы любви, судьба свела Маняшу с молодым мужчиной по имени Александр. Познакомились они случайно, когда ее и еще трех девочек доставили на закрытую мужскую вечеринку в один подмосковный загородный дом. Это был разгульный мальчишник-сабантуй, посвященный удачному завершению важного для хозяина дома дельца, как раз того самого, когда «человек из крематория» помог приятелям избавиться от трупов девушек, погибших в ДТП. Одним из гостей и оказался тот самый Зловещий Александр, как с тех пор она называла его про себя.

Александр в тот вечер был в фаворе, поэтому, когда приятели предложили ему выбрать ночную бабочку, он, не задумываясь, потащил за собой в спальню грудастую рыжеволосую хохлушку. Правда, рыжина на поверку оказалась обманкой, по факту Маняша была крашеной брюнеткой. От жестокого садистского развлечения Лопатько это не спасло, но вот от похищения и убийства, скорее всего, да. Об этом она, конечно, не знала, да и не могла даже догадываться, так что впоследствии по первому зову смело выезжала на квартиру к Колкину оказывать интимные услуги.

Честно говоря, долговязый нарик, источающий странный запах, ей совершенно не нравился. Она его откровенно побаивалась. Да и от того, что он с ней вытворял, удовольствие было ниже среднего. Но, как говорится, деньги не пахнут, поэтому, скрипя зубами и превозмогая боль, Маняша терпела все его издевательства.

И именно поэтому, когда два часа назад он позвонил и сказал, что желает встретиться, она сразу же согласилась. Без лишних вопросов помчавшись на вызов, проститутка ни на секунду не задумалась, почему на этот раз Зловещий Александр хочет встретить ее в парке рядом со станцией метро «Речной вокзал», хотя это место располагалось совершенно в другой стороне от его дома. «А мне не пофиг?» – сделала единственный вывод Маняша.

* * *

Маняша торчала на парковой аллее уже с полчаса, а клиент до сих пор не объявился. В куцей шубейке из китайской собачки, наброшенной на полуголое тело, в тонюсеньких капроновых колготках и коротенькой юбочке-колокольчике она успела прилично замерзнуть. Да и зимние сапожки на тонкой хлипкой подошве а-ля «настоящая Италия» отнюдь не добавляли тепла и комфорта.

Она уже собиралась набраться наглости и перезвонить Александру, как в этот момент кто-то с силой обхватил ее сзади за шею. Дернувшись, Маняша попыталась освободиться, но тут же ощутила, как что-то острое больно коснулось ее горла.

– Не дергайся, сучка, а то я тебе сейчас шею насквозь проткну, – угрожающе раздалось над самым ухом.

И в тоже мгновение волна знакомого аромата дорогой итальянской парфюмерии резко ударила в нос. Маняша замерла, не зная, что делать: запах был знакомый, а вот голос – нет.

Тем временем чуть заикающийся, возбужденный мужской голос продолжил сипеть ей в затылок:

– Попалась, рыжая бестия! Чувствуешь мой палец, тычущий тебе в задницу?

И Маняша действительно ощутила, как что-то твердое уперлось ей промеж ягодиц и неприятно вдавило туда юбочную складку.

– Я сейчас закричу!

Проститутка громко пискнула, предприняв робкую попытку освободиться от захвата. В ответ послышался безудержный гомерический хохот. От этого гогота Маняшу аж передернуло – в нем она отчетливо различила нотки безумия. То, что это был не Зловещий Александр, было понятно с самого начала. Но вот что задумал этот псих сегодня и почему вместо себя подослал какого-то сумасшедшего – этот вопрос поднимал в ней недюжинный страх.

В своей обширной интимной практике ей не раз приходилось встречаться с разными клиентами, но именно таких – психически ненормальных типов – она боялась больше всего. Одна только мысль о том, что она никогда не знает, что у таких чудиков на уме, вызывала у нее приступ паники. Да и что те могут откаблучить во время полового акта, предугадать крайне сложно. Поэтому привычное оказание интимных услуг превращалось в танцы на минном поле.

А мужчина все что-то рассказывал и рассказывал – проститутка его слушала вполуха – и, наконец, разразился новым раскатом хохота. Сквозь жуткий смех она разобрала лишь концовку старого бородатого анекдота, который любил травить по пьяни ее папаша: «А руки-то – вот они!»

Незнакомец слегка подвигал кистями, отчего что-то острое вновь кольнуло ее в шею. Маняша жалобно ойкнула, но дергаться побоялась.

– А сейчас, дочь Венеры, я немного тебя подстригу, – хихикнул нападавший.

Она услышала, как около ее уха несколько раз щелкнули ножницы.

– А потом…

В воздухе повисла зловещая тишина. Ей даже показалось, что насильник забыл, что должен с ней сделать, – настолько резко оборвались его слова.

– А потом… если ты не будешь меня слушаться…

От избытка чувств мужчина шумно засопел. Заикаясь и продираясь сквозь собственные мысли, как через терновый куст, он отрывисто договорил:

– А п-потом… я… от-т-трежу т-тебе… ухо…

Эта фраза стала последней каплей, разрушившей дамбу, сдерживавшую безотчетный страх молодой девицы. Испугавшись того, что ее сделают калекой, Лопатько схватилась голыми руками за оружие нападавшего. К немалому удивлению, вместо лезвия ножа она ощутила какой-то до боли знакомый вытянутый предмет, очень сильно напоминающий режущие части портняжных ножниц. Обрадовавшись, что это не нож, Маняша еще сильнее сжала пальцы, отводя острый конец как можно дальше от шеи. Как только это у нее получилось, она перешла в наступление. Прицелившись острым каблучком в тыл стопы насильника, она вложила в удар весь вес своего тела, как ее когда-то учили в школе на занятиях по ОБЖ.

Нападавший вскрикнул и моментально ослабил захват. Ощутив свободу, Маняша извернулась, ловко выкрутилась из мужских объятий, сделала шаг в сторону и, взмахнув ногой, сильно и точно приложилась носком стопы в пах противника. Взвыв от боли, мужчина рефлекторно попытался схватить ее за ногу, но в результате лишь порвал Маняше колготки на голени. Не в силах стерпеть боль, он согнулся пополам и снопом повалился на землю. Далее насильник замер в позе эмбриона, перестал стонать и моментально затих, словно умер. Маняша была настолько поражена, что вначале не поверила собственным глазам. Первый раз в жизни она видела, как здоровенный мужик валится с ног с одного удара.

Но откуда ей было знать, что сей гражданин помимо психиатрических проблем сексуального характера страдал еще одним неприятным недугом. Витька Зуев – а это был именно он – с рождения имел очень низкий порог переносимости боли. Чуть что, он сразу же терял сознание.

Сообразив, что мужчина более не опасен, Маняша приступила к делу. Для начала она огляделась по сторонам. На парковой аллее, где произошла их потасовка, никого видно не было, лишь вдалеке мелькали фары машин и спешили прохожие.

– Сучонок, б… – грязно выругалась проститутка. – Кто мне за порванные колготки заплатит?

Удивительно, но сейчас она думала не о произошедшем минуту назад нападением – Маняша была обеспокоена исключительно материальным вопросом. Она принялась внимательно разглядывать распластавшегося на асфальте великовозрастного детину.

– Навскидку вроде прикинут неплохо… Наверняка и бабосы при себе имеются.

Недолго думая опытная в таких делах проститутка присела на корточки и принялась торопливо шарить по карманам Зуева. Первым, что попалось ей под руку, оказался сотовый телефон.

– На крайняк и это пойдет. Скину потом барыгам, – резюмировала она и сунула мобильник в сумочку.

Однако, «почистить» клиента как следует она не успела. Внезапно Зуев зашевелился и открыл глаза. Уставившись яростным взглядом на Маняшу, он выбросил перед собой руки и вцепился в воротник ее куцей шубейки.

– Стой, сучка, куда это ты собралась?! – взревел не своим голосом Витек. – А секс?

Маняша дернулась, да не тут-то было – озлобленный неудачей психопат крепко удерживал ее на месте. Клубок несвязных мыслей, обрывков, воспоминаний и фантазий мелькал в его голове калейдоскопом, переплетаясь в затейливый узор. «Совсем как в том фильме, который я смотрел недавно в интернете. Там маньяк с ножницами тоже крошил всех направо и налево, – подумал Витек. – Или это не фильм был?.. А может, это я был?» Он засомневался. Смешанное воспоминание на миг поставило Витька в тупик.

Однако разбираться, видел он все воочию или эта история происходила не с ним, он не стал. Притянув проститутку к себе, Зуев принялся шарить по земле рукой, ища свое необычное оружие – старые ножницы. Брать на дело подаренный Колкиным швейцарский нож в последний момент он передумал. Ему попросту его стало жалко. Вместо него горе-маньяк решил взять с собой материнский портняжный инструмент.

– Помогите! – что было сил завопила Лопатько, в ужасе глядя в глаза обезумевшему парню. – Убивают!!!

На счастье жрицы любви, ее вопль донесся до наряда ППС, привычно патрулировавшего этот район в вечернее время. Услышав женский крик и разглядев сцену борьбы на парковой дорожке, милиционеры кинулись на помощь.