По мотивам русской классики. Пьесы

Песоцкий. Да не тяни ты, братец.

Коврин. Тысячу лет тому назад какой-то монах, одетый во всё черное, шел по пустыне…

Песоцкий. А каков штандорт?

Коврин. Извините, что?

Таня 1. Ну, место… то, где пустыня.

Коврин. Где-то в Сирии или Аравии… Это не важно.

Песоцкий. Штандорт всегда важно.

Таня 1. Папа́, не мешайте!

Коврин. Так вот. А за несколько миль от того места, где он шел, рыбаки видели другого черного монаха, который двигался по поверхности озера.

Песоцкий. Это как же?!

Таня 1. Папа́, это легенда.

Коврин. Второй монах был мираж.

Песоцкий. То есть закон оптики…

Коврин (говорит, все больше воодушевляясь). Забудьте законы оптики. Слушайте дальше. От миража получился другой мираж, потом от другого третий, и так образ черного монаха стал без конца передаваться из одного слоя атмосферы в другой.

Песоцкий. Атмосферы, говоришь…

Коврин. Его видели то в Африке, то в Испании, то в Индии, то на Дальнем Севере. Наконец он вышел из пределов земной атмосферы и теперь блуждает по Вселенной.

Песоцкий. А в чем гвоздь?

Коврин. А суть легенды в том, что ровно через тысячу лет после того, как монах шёл по пустыне, мираж опять попадет в земную атмосферу и покажется людям!

Песоцкий. Ну, тысячу лет!

Коврин. Так эта тысяча на исходе. Черного монаха мы должны ждать не сегодня-завтра!

Песоцкий. Ну, вздор!

Таня 1. Откуда вы узнали эту легенду?

Коврин. Не помню… Вычитал откуда-то… или слышал…

Таня 1. Странная легенда… как-то не по себе… (Пауза.) Папа́, мы должны поговорить о поденщиках…

Коврин. Удивительнее всего, что это правда!

Песоцкий. Ну, ты, братец, загнул!

Таня 1. Андрей Васильевич, да как же? Вам показалось…

Коврин. Нет, не показалось! Я видел.

Песоцкий. Что?

Коврин. Монаха.

Песоцкий. Да где ж?

Таня 1. Когда?!

Коврин. Вчера. Вечером.

Таня 1. Я ведь просила кухарку убрать все вино.

Коврин. Через парк я спустился к реке, там, где обрыв. Вдруг на горизонте поднялся вихрь. Вроде смерча. Такой высокий черный столб. Он стал приближаться, и мимо меня пронесся монах. В черной одежде, с седой головой и черными бровями.

Черный монах исчезает.

Песоцкий. Ну, любезный, ты и навоображал!

Таня 1. Андрюша, вы просто переутомились.

Коврин. Я ясно видел. Даже его лицо и глаза. Он улыбнулся мне ласково и в то же время лукаво.

Песоцкий. Пресвятая Богородица! До чего философии-то довели. (Тане 1.) Принеси того вина, что с прошлого спаса припрятала. Неси, говорят! Видишь, человеку ум поправить надо.

Таня 2 убегает и возвращается с бутылкой вина, отдает её Тане 1, а та – отцу. Песоцкий наливает себе и Коврину. Пьют.

Песоцкий. Да, братец ты мой… Ты выпей, выпей… Вот ведь как… Философии-то… (Пауза.) А как, любезнейший мой магистр, тебе статьи?

Коврин. Статьи?

Песоцкий. Ну, мои статьи…

Коврин. А! Статьи… Хорошо… хорошо… дельно…

Песоцкий. И правда?!

Коврин. Может, вам полный курс садоводства написать?

Песоцкий. А что! Вполне. В выставках участвую? Участвую. Медали получаю? Получаю. У Песоцкого, говорят, яблоки с голову. Песоцкий, говорят, состояние садом нажил.

Коврин. Богат и славен Кочубей…

Песоцкий. Сад образцовый. Государственной важности! Ступень в новую эпоху русского хозяйства и промышленности.

Коврин. Премного рад за вас.

Песоцкий. Но в чем гвоздь? А в том: к чему все это?

Коврин. Дело говорит само за себя.

Песоцкий. Я не в том смысле…

Таня 1. Папа́, мы хотели поговорить о поденщиках.

Песоцкий. Что будет с садом, когда я помру?

Таня 1. Папа́!

Песоцкий. Ну, что ты опять! Заладила.

Коврин. Что о поденщиках?

Таня 1. Нет надобности держать… лишних работников.

Песоцкий. Это кто так решил?!

Таня 1. Они ничего не делают… Целую неделю ничего не делают… А платить…

Песоцкий. Уж позволь мне, дорогуша, самому решать!

Коврин. Может, Таня права…

Таня 1. Можно вместо них нанять поденщиков…

Песоцкий (Коврину). Посмотри на меня: я все делаю сам. Я работаю от утра до ночи. Прививки делаю сам, обрезку – сам, посадки – сам, всё – сам! (Тане 1.) И когда мне какие-то советчики… советуют тут! Не доводи меня до грубости! Не доросла ещё указы давать. Пианина куплена – вот и брякай. А в серьезные дела не лезь! Поняла?!

Таня 1 в слезах выбегает из гостиной. Таня 2 прячется за пианино и подслушивает разговор.

Коврин. Егор Семеныч, как-то вы…

Песоцкий. Ничего. Ты что же думаешь, что секрет в работниках? Не-е-е-ет! А в том, что я люблю дело. Больше, чем ее. Чем самого себя. Вот так. Секрет в любви. В зорком хозяйском глазе да в хозяйских руках. А когда я умру, кто будет смотреть? Садовник? Работники? Кто?

Коврин. А Таня? Она любит и понимает дело.

Песоцкий. А кто спорит?

Коврин. Так что ж вы тогда?..

Песоцкий. Если после моей смерти ей достанется сад, то лучшего и желать нельзя.

Коврин. А возможно по-другому?

Песоцкий. А если, не дай бог, она замуж выйдет?

Коврин. Почему «не дай бог»?

Песоцкий. А потому, что пойдут дети.

Коврин. Чем дети-то помешали?

Песоцкий. А тем! Что о саде уже некогда будет думать.

Коврин. Ну, будет ещё и муж…

Песоцкий. Вот! Вот чего я боюсь больше всего!

Коврин. А муж-то чем не угодил?

Песоцкий. Попадется эдакий молодчик, да сдаст сад в аренду! И всё пойдет к чертям! В первый же год!

Коврин. Егор Семеныч, а вы чудак.

Песоцкий. И пришел я поэтому к выводу.

Коврин. Боюсь спросить какому.

Песоцкий. В нашем деле – бабы бич божий!

Коврин. Ну, Егор Семеныч, это вы уже хватили.

Песоцкий. Не хочу, чтоб Танька замуж шла! Ездит тут один. На скрипке пиликает. Она не пойдет за него, знаю. Но видеть его не могу! Вот, братец, какое дело. Это тебе не монах-мираж.

Песоцкий наливает себе и Коврину. Выпивают. Молчание.

Песоцкий. Буду говорить откровенно. Прямо. То, что думаю… Я тебя горячо люблю. Как сына. И горжусь тобой. Ты человек умный, с сердцем… Говорю прямо: ты единственный, за кого я выдам свою дочь. Ты единственный, кто не погубит… моё любимое дело.

Коврин. Егор Семеныч, вы меня врасплох…

Песоцкий. Я был бы рад, даже счастлив, если бы у вас с Таней наладился какой-нибудь роман…

Таня 2 выбегает из комнаты.

Коврин. Я, право, не знаю, что и сказать.

Песоцкий. Впрочем, всё это пустое мечтание… Братец, об одном попрошу: сходи успокой ее. Проплачет ведь опять всю ночь. Нехорошо это…

Песоцкий направляется к выходу, в дверях оборачивается.

Песоцкий. А когда у вас сын родится, я из него садовода сделаю! Спокойной ночи! (Уходит.)

Сцена 5

Комната Тани. Таня 1 лежит на кровати, лицом в подушку. Рядом с ней сидит Таня 2, утешает. Раздается стук в дверь. Таня 2 подбегает к двери. Прислушивается. Голос Коврина: «Таня! Таня?»

Таня 1. Оставьте меня!.. Прошу вас…

Таня 2 открывает дверь и прячется за нее. Входит Коврин.

Коврин (Тане 1). Ай-ай, как стыдно!

Таня 1 садится, начинает поспешно оправляться.

Коврин. Как стыдно и как зря! Неужели так всё серьезно?

Таня 1. Он замучил меня! У нас только сад, сад, сад, – и больше ничего! Штамп, полуштамб, апорт, ранет, окулировка, копулировка… Я с ума сойду! Вся наша жизнь ушла в сад! Мне даже ничего не снится, кроме яблонь и груш… Жизни нет. Все мираж!

Коврин. Побранились, поплакали и будет.

Таня 1 (плача). Он мне… мне испортил всю жизнь.

Коврин. Он вас любит.

Таня 1. Я слышу только одни оскорбления и обиды… за что?!

Коврин. Ну, ну, ну… Не надо плакать, Таня… Не надо, милая… (Гладит ее по волосам и плечам.) Вы оба вспыльчивы, раздражительны, и оба виноваты. Пойдемте, я помирю вас.

Таня 1. Он считает меня лишней в его доме.

Коврин. Это не так.

Таня 1. Что же? Он прав. Я завтра же уеду отсюда… Пусть!

Таня 1 вытаскивает большой чемодан, начинает скидывать в него вещи. Коврин в смущении отворачивается от содержимого чемодана и обращается к Тане 1, глядя в противоположную сторону.

Коврин. Какие пустяки вы принимаете за серьезное горе!

Таня 1. Вы не понимаете! Он мучит меня… Мне невыносимо жить здесь!

Коврин. Просто Егор Семеныч переживает за сад…

Таня 2. Вы о чем? О боже… Какой сад?! Верить выдумкам строптивого старика!

Коврин. Ну, мы же с вами вместе решились поддержать его…

Таня 1. Зачем вы согласились на это?.. Мое письмо… Оно не о нем… Оно обо мне…

Коврин. Отчего так глубоко страдать?..

Таня 2 подходит сзади к Коврину, осторожно дотрагивается до него.

Таня 2. Андрюша, войдите в моё положение. Помогите мне…

Коврин. Но как?..

Таня 2. Помогите! Умоляю вас!

Коврин. Что я могу сделать?

Таня 2. Спаси меня. (Обнимает Коврина со спины.)

Коврин. Я право не знаю… (Пауза.) Хотите я возьму вас с собой?.. Я возьму вас с собой, Таня. Да?.. Вы согласны?.. Вы поедете со мной?.. Вы хотите быть моей?..

Таня 2 отходит от Коврина и прячется за дверь.

Таня 1. Я не знаю… Я не думала… об этом… Не думала!

Коврин оборачивается, подходит к Тане 1.

Коврин. Ваша близость, наши встречи по десять раз на день стали потребностью моей души. Я не знаю, как буду без вас, когда уеду… Вы поедете со мной, скажите?.. (Обнимает Таню 1.) Таня, я хочу любви. Чтобы она захватила меня всего! А такую любовь только вы… Только вы, Таня, мне можете дать. Вы согласны? (Таня кивает.) Ну, вот и замечательно. Как я счастлив! Я счастлив, Таня! Я счастлив! (Пытается поцеловать ее.)

Таня 1 (освобождаясь из объятий Коврина). Я такая дура! (Хватает за руку Таню 2. Обе Тани выбегают из комнаты.)

Сцена 6

Зала в доме Песоцких. Посредине большой обеденный стол. На нем сидят Таня 1 и Таня 2. Между ними корзинка с яблоками. Едят яблоки, откусывая по очереди.

Таня 2. С четырнадцати лет я была уверена, что Коврин женится именно на мне.

Таня 1. Любовь и счастье будто захватили меня врасплох.

Таня 2. Эта возня с приданым…

Таня 1. Я изумлена. Я не верю… не верю себе.

Таня 2. Звяканье ножниц, стук швейных машинок, угар утюгов…

Таня 1. То вдруг нахлынет такая радость, что хочется улететь под облака и там молиться богу.

Таня 2. А эта модистка!.. Капризная стерва.

Таня 1. То вдруг вспомнится, что придется расстаться с отцом…

Таня 2. И ещё, как нарочно, приезжают гости…

Таня 1. А иногда душа наполняется восторгом и гордостью, как будто я победила весь свет!

Таня 2. …а их надо забавлять, кормить, оставлять ночевать…

Таня 1. …Или вдруг придет мысль, что я ничтожна, мелка, недостойна такого великого человека…

Таня 2. К тому же поспели персики и сливы.

Таня 1. Совсем новые ощущения завладели мной!

Таня 2. Сколько теперь хлопот с отправкой и упаковкой…

Таня 1. Вчера он поцеловал меня…

Таня 2. А гусеницы! Напасть какая!

Таня 1. Свадьбу назначили после Успенского поста.

Таня 2. Нужно ещё принять заказы к осени на фрукты и деревья…

Таня 1 и Таня 2. Как быстро бежит время!

Появляется Песоцкий, садится на стол между Танями, ставит корзинку себе на колени, откусывает яблоко.

Песоцкий. Когда он был мальчиком и рос у меня, у него было ангельское лицо, ясное и доброе.

Таня 1. У него прекрасное лицо!

Песоцкий. А взгляд, а движения, а разговор – всё нежно и изящно, как у матери. Удивительная, благороднейшая женщина.

Таня 1. У него прекрасная мать!

Таня 2. Бедняжка скончалась от чахотки.

Песоцкий. Что ни говори, а кровь много значит…

Таня 1. У него прекрасная кровь!

Песоцкий. А ум? Он всегда поражал своим умом.

Таня 1. У него…

Таня 2 (перебивая). Да знаем мы.

Песоцкий. Недаром что магистр! Недаром!

Таня 2. Папа, почему ты никогда не любил меня?

Песоцкий. Философ! А что будет через десяток лет? Рукой не достанешь!

Таня 2. Почему ты никогда не любил меня?.. (Песоцкий обнимает её.)

Слышен голос Песоцкого: «Черти! Пересквернили! Перепоганили! Перемерзили! Пропал сад! Погиб сад!» Таня 2 и Песоцкий, обнявшись, уходят. С противоположной стороны появляется реальный Песоцкий.

Песоцкий. Ты велела заложить дрожки?!

Таня 1. Они давно готовы. С утра.

Песоцкий. Так что же ты? Что же ты молчишь-то?! Я один верчусь с утра до ночи, с утра до ночи… разрываюсь на части! А ты? Сидишь тут… (Садится рядом с Таней 1.) Я пущу себе пулю в лоб…

Сцена 7

Комната Коврина. Коврин за столом. Перед ним – книги, бумаги. В кресле – Черный монах.

Черный монах. Вас, людей, ожидает великая, блестящая будущность. И чем больше на земле таких, как ты, тем скорее осуществится это будущее.

Коврин, слушая его, пишет. Время от времени отрывается от своего занятия.

Коврин. Разве земная история не развивается естественным порядком?

Черный монах. Без вас, служителей высшему началу, человечество ничтожно. Только вы на несколько тысяч лет раньше введете его в царство вечной правды.

Коврин. Что значит «вечная правда»? (Задумывается. Быстро записывает.) Да-да… новая статья… и моё выступление… Я уже знаю: они обречены на успех…

Черный монах. Ты быстро привык к славе триумфатора…

Коврин. Все мои идеи признают и хвалят. Поначалу я удивлялся и страшился. Мне даже было стыдно за себя… Но потом я понял: я достоин этого.

Черный монах. Ты один из тех немногих, которые по справедливости называются избранниками божиими.

Коврин. Твои слова наполняют мою душу гордостью.

Черный монах. Эта высокая заслуга требует, чтобы ты жил сознательно и свободно.

Коврин. Я так и живу…

Черный монах. Сознательно и свободно?

Коврин. Да, сознательно и свободно.

Черный монах. Как избранный, посвятив себя служению идее?

Коврин. Именно идее.

Черный монах. Но ты женишься!

Коврин. Ах, это. Но это не мешает. Я работаю с прежним усердием.

Черный монах. А эти свидания?

Коврин. Ну, да… Я объясняюсь в любви…

Черный монах. И только?

Коврин. Обнимаю, целую Таню…

Черный монах. А потом берешься за рукопись?!

Коврин. С такою же страстью!

Черный монах. Твоя жизнь должна быть чистой, целомудренной. Полной труда!

Коврин. Сознание собственной высоты придает моей работе особенное, необыкновенное значение.

Черный монах. Я не смогу помогать тебе, если ты не будешь свободен.

Коврин. Я свободен.

Черный монах. Ты должен отказаться от свадьбы.

Коврин. Но это уже невозможно.

Черный монах. Тебя устроит роль посредственности? После всего, что у тебя уже есть? Ты избранник!

Коврин. И я должен посвятить себя служению идее…

Черный монах. Да! Женитьба – удел обыкновенного человека.

Коврин. Но я должен… обещал помочь им…

Черный монах. Брось этого садовника с дочерью. Ты тот, кто избавит людей от нескольких лишних тысяч лет борьбы, греха, страданий. Ты должен отдать идее всё! Молодость, силы, здоровье! Ты должен быть готов умереть для общего блага!

Коврин. Это очень высокий удел!

Черный монах. Это счастливый удел!

Коврин. Встречи с тобой не пугают меня… нет. Они восхищают меня… Да, ты прав: такие видения посещают только избранных, выдающихся людей… Это, конечно, льстит моему самолюбию… (Пауза.) Я наблюдал сегодня: Таня и Егор Семеныч давят гусениц пальцами. Это так омерзительно…

Сцена 8

Ночь. Спальня Ковриных. Посредине кровать, по краям стол и кресло. На столе горит свеча. На кровати, отвернувшись, спит Таня 1. Коврин сидит у стола, перебирает бумаги. Часы бьют три раза. Коврин тушит свечу, ложится. Через некоторое время опять встает, зажигает свечу. В кресле сидит Черный монах.

Коврин. Ты пришел! Целых полгода…

Таня 1 ворочается.

Коврин (понизив голос, чтобы не разбудить ее). Плохо спит, бедняжка. От непривычки жить в городе у жены часто болит голова… Я так рад видеть тебя снова!

Черный монах. Здравствуй.

Коврин. Я так много думал за это время… один…

Черный монах. О чем?

Коврин. Вот, читал французский роман. Погоди… здесь изображен молодой человек. Он делает глупости. И чахнет от тоски.

Черный монах. Глубокое содержание.

Коврин. Он тоскует по славе.

Черный монах. И тебе это не понятно? Или умные люди к славе безразличны? Это игрушка, которая не занимает. Если честно, известность тебе и не улыбается больше…

Коврин. Вырежут мое имя на могильном памятнике. И что? Время сотрет его.

Черный монах. И ничего лестного, забавного или поучительного в этом нет. Таких, как ты, слишком много, чтобы слабая человеческая память могла удержать все ваши имена…

Коврин. Давай поговорим о чем-нибудь другом… Например, о счастье.

Таня 1 просыпается, садится на постели и слушает Коврина. Тот не замечает этого.

Черный монах. И что же такое счастье?

Коврин. В древности жил один человек, и счастье его было настолько велико, что он этого боялся. И он решил умилостивить богов и принес им в жертву свой любимый перстень.

Черный монах. Ты ведешь речь о счастливце Поликрате?

Коврин. Меня, как и его, начинает беспокоить моё счастье.

Черный монах. Так в чем же оно? (Указывает на Таню 1). Ты обрёл его в женитьбе?

Коврин. Нет-нет… Это странно, но я всегда испытываю одну только радость. Другие чувства, конечно, тоже есть. Но эта радость заглушает их.

Черный монах. Радость – это нормальное состояние человека.

Коврин. Но не с утра до ночи. Я не знаю, что такое грусть, печаль, скука.

Черный монах. Чем выше человек по умственному и нравственному развитию, тем он свободнее. И тем большее удовольствие доставляет ему жизнь. Помни, цель жизни – наслаждение.

Коврин. Значит, просто радоваться и быть счастливым? (Радостно смеется.)

Черный монах. Просто быть счастливым.

Коврин. А если прогневаются боги?! Отнимут у меня комфорт? Заставят голодать?

Черный монах. Радуйся и будь счастливым!

Коврин. И ты поможешь мне?

Черный монах. А для чего ещё я здесь?

Коврин смеется.

Черный монах. Если ты больше не будешь отказываться от меня…

Таня 1. Андрюша!

Коврин перестает смеяться, замирает.

Таня 1. Андрюша! С кем ты сейчас говоришь?

Коврин. А?.. Говорю?..

Таня 1. Да. С кем ты говоришь?

Коврин. С кем?.. Вот с ним… (Указывает на Черного монаха.)

Таня 1. Там никого нет…

Коврин. Таня, там сидит Черный монах. Я давно хотел сказать тебе…

Таня 1. Здесь никого нет… никого! (Обнимает Коврина.) Андрюша, ты болен… ты болен! (Гладит Коврина, плачет.) Милый, дорогой, прости меня… Я уже давно заметила, что душа твоя расстроена…

Таня 1 на несколько секунд прикрывает Коврину рот рукой.

Таня 1. Ты психически болен, Андрюша…

Черный монах исчезает. Коврин соскакивает с постели и начинает второпях одеваться, путаясь в одежде.

Коврин. Это ничего… ничего…

Таня 1. Куда ты?! Да что с тобой?!

Коврин. Это ничего, Таня… ничего… Я немножко нездоров…

Таня 1. Я уже давно замечала… И папа́ заметил…

Коврин. Да, пора уже сознаться… Ничего… Это ничего…

Таня 1. Ты странно улыбаешься, говоришь сам с собой… не спишь.

Коврин. Да… да… Надо было сознаться… Ничего…

Таня 1 подбегает к Коврину, обнимает его. Он, уткнувшись ей в плечо, беззвучно плачет.

Таня 1. Андрюша, милый, родной… Ты не бойся, не бойся… Обратимся к доктору, он поможет… О боже мой! Боже мой, спаси нас!..

В комнату вбегает Песоцкий.

Таня 1. Папа́!

Песоцкий. Что? Что такое? Шумите ни свет ни заря…

Таня 1. Андрюше нужен доктор! Не бойся, Андрюша, не бойся…

Песоцкий. Да в чем же дело?

Таня 1. Папа́, все пройдет… Все образуется…

Коврин (Песоцкому). Поздравьте меня! Кажется, я сошел с ума…

Сцена 9

Зала в доме Песоцкого. Таня 1 и Песоцкий за столом пьют чай.

Таня 1. Добавить сливок?.. Папа́, попробуй варенье. Крыжовенное… Надо снова морить ос. Спасенья от них нет… Я так рада, что Андрюша выздоравливает. Перестал видеть Черного монаха. Работает только два часа в сутки. Не пьет и не курит. Всё, как велел доктор. Правильно, что мы вывезли его в деревню.