Естествознатель. Книга 3. Янтарная гавань

Они развалились на удобных перьевых подушках, и Артур рассказал Кириму все, начиная с того момента, как они расстались в Кагилу. Молодой армут слушал предельно внимательно, не перебивая, но, когда юноша дошел до Омарона и предательства Алана, Кирим вдруг вскочил с места с перекошенным от ярости лицом.

– Я убью его! – медленно проговорил он, тяжело дыша, вовсе не напоминая сейчас безобидного Оленя, но скорее дикого ягуара. Артур тихо засмеялся, дивясь вспыльчивости своего друга.

– Подожди, не осуждай, дослушай сперва до конца, – сказал он ему. Кирим послушно сел и продолжил слушать, но лицо его было беспокойным, глаза время от времени в полумраке свечей казались черными. Артур не утаил ничего, рассказал он также и об исчезновении Алана, их путешествии, поисках отца, своих волнениях и прочих небезынтересных вещах. Когда он закончил, Кирим вновь встал на ноги и в тревоге стал ходить по шатру, скрипя своими верблюжьими сапогами.

– Удивительно все, что ты рассказал мне, – вымолвил, наконец, он. – Настолько удивительно, что сложно в это поверить. Но я, разумеется, верю тебе. Значит, ты – естествознатель?

– Я был им, – уточнил Артур.

– Что ж… Я так понимаю, тебя в Мире чудес интересуют несколько вещей. Во-первых, нужно найти Алана и сестру Тода. Во-вторых, как я понял, тебе необходим пропуск в Тимпатру?

Артур коротко кивнул головой.

– Я рад, что смогу хоть как-то услужить тебе. Думаю, и то, и другое не является для меня неразрешимой проблемой. Если, конечно, Алан именно здесь, а не где-то в другом месте.

– Расскажи о себе, – попросил друга Артур. Кирим согласно кивнул головой.

– Признаться честно, я не смог долго находиться в Кагилу, пребывание там было мне в тягость. Любой армут поймет меня. Житель пустынных барханов и степей, вольного воздуха, диких мустангов, песков и солнца никогда не променяет свободную жизнь на ограниченное затхлое подземелье. А я все-таки армут по крови. Родина звала меня, и какой бы она ни была коварной, жестокой и уродливой, Мир чудес все равно безраздельно мой. Я вернулся, впрочем, прячась по углам как преступник.

Артур невольно взглянул на бронзовую шею Кирима, на которой явно виднелись отметины, оставленные жестоким господином Ролли.

– Да, уродливое клеймо, как я ненавижу его! Я так рад, что Индолас убрал эту гадость с твоей шеи! – воскликнул Кирим. – Но позволь продолжить, мой друг. Итак, я оказался в Мире чудес. Мне совсем некуда было податься, я скитался по подворотням и вот однажды случайно натолкнулся на местную банду хулиганов.

– А… Как же госпожа Нарр? – удивился Артур. При этих словах Кирим сильно помрачнел и опустил глаза.

– Ты, наверное, и сам знаешь, Артур, что как бы хороши ни были бабушки, они обладают одним весьма досадным свойством. Дело в том, что рано или поздно они умирают.

Артур вздрогнул и посмотрел на серьезное лицо Кирима, которое, в свете лампад выглядело мрачным, печальным и немного торжественным.

– Мне… Так жаль, – с усилием проговорил юноша, вспоминая добрую женщину, благодаря которой он сейчас продолжал жить. Кирим кивнул головой, принимая его слова.

– Я не так много знал ее… Всего несколько дней. Но знаешь, есть люди, рядом с которыми ты вроде и находишься всю жизнь, но они никак не влияют на тебя, на твой характер, да и вообще ничего не привносят и ничего не добавляют в твоей жизни. Они подобны сухой пустыне без единого родника чистой воды. Но есть и другие. Бабушка Нарр озарила светлой вспышкой всю мою жизнь, она, словно огонь, согревающий в холодную ночь в пустыне, глоток воды во время засухи… Понимаешь, о чем я?

– Понимаю, – с грустью ответил ему Артур.

– Она так многому научила меня за эти несколько дней. Бабушка уже тогда сильно болела, но разве по ней было это заметно? Более бодрого, живого и энергичного человека я и не встречал ранее в своей жизни! Все ребята в шатрах Ролли были как сонные мухи, никто не жил даже по-настоящему, казалось, мы все – застывшие мертвецы. Кроме тебя, разумеется. При этом мы были здоровы, молоды и вполне могли бороться за свою свободу. Но, слабовольные и жалкие, мы этого не делали! Только стонали под ударами кнута и молчали, молчали! Мы жаловались друг другу, в красках рассказывая про свои неудачи, даже не пытаясь что-то поменять! Бабушка Нарр была совсем другой. Я могу много о ней говорить. В восемьдесят лет она выглядела как в двадцать, всегда бодрая, храбрая, находящая утешение для других и совершенно не думающая о себе! Она была живее нас всех, вот что я хочу сказать. Она – одна из тех, кто оставил в моей жизни неизгладимый след.

– В моей тоже, – согласился с другом Артур.

– Я более не буду про нее говорить, чтобы не бередить раны, – продолжил Кирим. – Вернусь к своей истории. Итак, в Мире чудес я набрел на шайку местных разбойников, которые занимались воровством. Я присоединился к ним, хоть кража как таковая и претила моему сердцу. Но на тот момент это было единственным выходом, чтобы не умереть с голоду. Увы, я не мог заниматься торговлей, ведь меня бы тотчас узнали и увели обратно в шатры семейства Ролли. С этим клеймом я вынужден постоянно скитаться по окраинам города и рыться в помойках, подобно дикой собаке. Итак, меня взяли в шайку. Признаться, сперва было тяжело. Наверное, ребята испытывали меня, смотрели, на что я годен. Ты ведь помнишь, Артур, каким трусом я был? Так вот, удивительно, но эта черта совершенно исчезла из моего характера. Я и правда стал смел, будто степной лев, как ты мне и говорил. Никакие дела меня не страшили, я не боялся попасться армутским воинам, не боялся вновь оказаться в рабстве, я соглашался практически на любые авантюры. А потом я встретил ее.

– Ее? – удивился Артур. Кирим мечтательно посмотрел вдаль, взгляд его огромных черных глаз словно бы проникал сквозь войлочные стены хабита и устремлялся дальше, к бескрайнему звездному небу.

– Ее прозвище – Шафран, другого имени я не знаю. Тут, стало быть, нужно пояснение, ибо подозреваю, что ты, мой друг, не особенно силен в армутских травах. Шафран – это очень дорогая специя; для получения килограмма пряности нужно двести тысяч цветков. Шафран, видно, неспроста взяла себе такую кличку, ее жизнь и впрямь многого стоит.

– Ты в нее влюблен?

– Скорее нет, чем да, – весело засмеялся Кирим.

– А как же Тэнка?

– Не знаю… Она действительно нравилась мне одно время, но потом я увидел, что сердце ее все-таки больше привязано к тебе. Вдобавок у нее такой сложный характер… Армуты никогда не выбирают себе в жены девушек с капризным характером, у нас это табу.

– Так ты хочешь жениться на… Шафран? – Артур смущенно запнулся, так как фраза выходила довольно забавной.

– О нет! Она просто моя подруга. Мы даже не целовались с ней, прости за подробности. Хотя она, кажется, влюблена в меня. Впрочем, все это совершенный вздор. Дело в том, что Шафран каким-то образом разглядела во мне скрытые возможности. Это она предложила мне собрать вокруг себя ребят, руководить ими и направлять для осуществления одной очень важной миссии. Ей тоже не нравился сам факт кражи у честных людей, она же предлагала другой путь, который заключался в том, чтобы красть у богачей, а потом раздавать деньги беднякам. Забирать имущество любыми возможными способами у всех тех, кто причинил и причиняет нам столько зла. У армутов вроде господина Ролли и его семейки. Таким образом, мы смогли бы выразить некий протест против порядка, который они устанавливают, бунт против рабства в Мире чудес. Забирать у скупердяев, чтобы те постепенно превращались в нас самих, то есть бедных людей. Мне эта идея показалась благородной и справедливой; мы отбираем незаконно нажитое и возвращаем беднякам. Однако далеко не все из нашей компании согласились на подобное дело. Кто-то счел его слишком рискованным, ибо одно дело – грабить приезжих, и совсем другое – местных богачей, в руках которых сосредоточена вся власть; согласись, это вещи несопоставимые. Со мной пошли только одиннадцать мальчишек, все они сейчас сидят у костра. Самые преданные, смелые и честные. Так как именно я предложил эту идею, они без ропота сделали меня королем, или предводителем, если хочешь. Добрая, заботливая Шафран помогла нам с жильем; она арендовала нам этот хабит, где мы живем, ни в чем не нуждаясь. Иногда она помогает нам с пропитанием, если у нас дела совсем плохи.

– А кто она такая? – с любопытством поинтересовался Артур. – Я хочу сказать, чем она занимается?

– Шафран из бедной семьи. Кажется, богачи когда-то отняли у нее брата, забрали в рабство, как и меня. С тех пор бедняжка их люто ненавидит. Но помимо родителей, у нее также есть богатый друг. Не знаю уж, в каких они отношениях, но он регулярно помогает ей с деньгами и оплачивает любые ее капризы. Она очень переживает за меня и за моих ребят. Особенно когда мы планируем свои аферы. Шафран очень добрая и заботливая и, как мне кажется, она готова выполнять все мои желания. У меня впечатление, что она имеет ко мне какую-то болезненную слабость, хоть никогда и не показывает своих чувств. Видно, она действительно сильно влюбилась в меня. Думаю, завтра я познакомлю тебя с ней.

– То есть вы промышляете тем, что воруете у богатых людей? – переспросил Артур, глядя на друга. Юный армут вздрогнул, словно почувствовал некие строгие нотки в голосе дорого гостя.

– Ты… Осуждаешь меня? – очень тихо произнес проницательный Кирим, и в этот момент он вдруг стал ужасно похож на того самого затравленного мальчика, каким его Артур впервые встретил в шатрах Ролли.

– Кирим, разве я имею право тебя осуждать? – удивленно спросил его друг.

– Но ты… Мне очень важно знать твое мнение… Что ты думаешь по этому поводу? Что ты сделал бы на моем месте?

Артур задумался. Лицо его было серьезным.

– Ты ждешь честного ответа, Кирим, – наконец медленно произнес юноша. – Ты мой друг, поэтому я считаю правильным сказать тебе правду. Я бы не стал воровать. Даже у тех, кто держал меня в рабстве. Даже ради того, чтобы помочь беднякам.

– Но ты сам учил меня бороться! – запальчиво возразил Кирим. На загоревших скулах армута выступил лихорадочный румянец, явно свидетельствуя о том, что этот непростой разговор действительно сильно волновал и тревожил его сердце.

– Бороться за свою свободу – да. Защищать то, что принадлежит тебе по праву, а не отбирать чужое.

– То есть если бы вдруг ты вновь увидел толстяка, который с таким упоением стегал тебя плетью, ты бы не испытал справедливое желание, например, убить его и отомстить за себя?

– Скорее всего испытал бы. Но я бы сделал все, что в моих силах, чтобы сдержать гнев и не совершить ничего дурного. Во-первых, я думаю, что даже самый плохой и испорченный человек может хоть раз в жизни, пусть даже и не по своей воле, совершить добрый поступок. Во-вторых, я не хочу и не имею права быть судьей. Мне не известны его мотивы, почему он стал таким, какой он есть; по сути, я ничего не знаю про этого человека, так разве я могу причинять ему зло и уж тем более убивать его? Может, я и сам в какой-нибудь момент совершу ужасный поступок, а может, уже даже и совершил, ведь все мы не без изъяна. Так разве я вправе судить кого-то?

– Я не верю в то, что ты не захотел бы убить человека, подобного господину Ролли! – горячась, воскликнул Кирим.

– Нет, конечно, нет, ведь я тебе уже сказал. Он умрет и так, без моего вмешательства, в назначенный срок. Какой смысл приближать этот момент? Физически, может я и привел бы его к смерти, но, по сути, это будет не его, а мое убийство, убийство моей души. Не знаю, понятно ли я объясняю, да и вопрос этот довольно сложный. А что касается воровства… Я понимаю, что это некий способ борьбы с произволом богачей, все ради высшей цели, ради всеобщего блага. Однако мне думается, что нельзя низкими действиями и гнусными поступками прийти к осуществлению благой цели. Это все равно как… для приготовления вкусной армутской похлебки использовать тухлое мясо, понимаешь, о чем я?

Кирим стал в ужасном волнении ходить взад-вперед по шатру. Казалось, неприятный разговор сильно задевает некие струнки его души, даже мучает его, но, тем не менее, ему хотелось все окончательно для себя прояснить. Он долго молчал, затем, немного насмешливо взглянув на Артура, с натяжкой проговорил:

– Что ж… Приведу тебе следующую выдуманную ситуацию, раз уж мы перешли на примеры… Представь, что всех людей в Королевстве вдруг поразила ужасная хворь. Ради спасения миллионов жизней необходимо лекарство. Однако чтобы его достать или изготовить, нужно, например, пожертвовать сотней людей, которые, по сути, являются кровожадными разбойниками. Ты согласился бы убить этих несчастных ради благой цели, чтобы все остальные в итоге были бы спасены? Разве не важно помочь в данном случае большинству? Ведь если лекарства не будет, то все однозначно умрут, в противном же случае есть возможность спасти почти всех.

Артур усмехнулся, глядя на разгоряченное от спора лицо Кирима.

– Если бы эта сотня людей по своей воле решила собой пожертвовать – это одно дело. Но насильно забирать чужие жизни, против их воли – бесчестно, низко и подло, какой бы благочестивой ни казалась цель всеобщего спасения. Никакая цель не может быть важнее одного, отдельно взятого человека, пусть даже низкого и порочного.

– Я понял, по-твоему, лучше, чтобы все погибли… – криво улыбаясь, проговорил Кирим.

– Это не лучше. Просто я чувствую, что нельзя разделять людей на расходный материал и других, которые якобы имеют право жить.

– Шафран не согласилась бы с тобой, – тихо произнес Кирим. Его губы дрожали, словно он сейчас расплачется.

– Что ж, ее право, – пожал плечами Артур. – Прости меня, Кирим. Я ни в коем случае не осуждаю тебя, просто ты спросил, как бы я поступил на твоем месте.

– Я так и не услышал ответа.

– Слушай. Если бы я хотел помочь бедным, то, наверное, постарался заработать деньги честным трудом, чтобы потом помогать им по своему разумению. Этот путь, на мой взгляд, сложнее, длиннее, но при этом он более…

– Благородный, – тихо подсказал ему Кирим, чей голос заметно дрогнул.

– Я не знаю. С другой стороны, ты говоришь, что не мог найти работу в Мире чудес из-за своего клейма… Может, лучше было совсем уйти из города?

– Куда бы я пошел? – почти с вызовом проговорил Кирим. – Разве армуты ходят поодиночке?

– Но ты мог бы уйти в другой армутский город… На худой конец, найти меня, я бы помог тебе.

– Твои слова смущают мое сердце, – как-то тоскливо поделился с ним Кирим. – Ты знаешь, чего я хотел бы услышать от тебя более всего на свете? Одобрения. Все, что я совершал в своей жизни после того, как убежал от Ролли… Было для тебя и, в каком-то смысле, для того, чтобы походить на тебя. Мне казалось, после всего, что я сделал, рискуя собой и борясь против несправедливостей нашего мира, ты поймешь меня, поддержишь и, может, даже похвалишь. Ты бы знал, как важно для меня твое одобрение, мнение настоящего друга!

– Именно поэтому я говорю тебе открыто, что думаю, не желая как-то приукрасить свои слова. Ах, Кирим, не надо быть похожим на меня. Я знал прекрасного человека, благородного, самоотверженного, доброго и милосердного. Это ты. Ты такой, какой есть, и не нужно думать, что я в чем-то лучше тебя. Напротив, я даже убежден, что ты куда лучше меня, поскольку действительно заботишься о своих друзьях, всех этих бедных мальчиках, которые сейчас сидят у костра.

– Уже поздно, и луна, наверное, зашла за тучи, – вдруг сказал Кирим, и от его голоса повеяло ночной прохладой. – Нам нужно ложиться спать. Предвижу, завтра будет сильная непогода.

Артур разочарованно кивнул головой, чувствуя сильное смущение от осознания того факта, что, возможно, своими резкими словами он невольно обидел друга.

Кирим оказался прав. На следующий день разразилась нешуточная буря. Сильный ураганный ветер пришел в Полидексу, сметая все на своем пути. Выходить из хабитов представлялось опасным предприятием, ибо песок под сильным напором ветра, мог оглушить и ослепить любого, осмелившегося на прогулку в этот день. Мальчишки с утра играли в ножички, развалившись на теплой шкуре в своем просторном жилище. Гости также участвовали в игре, но они оказались куда более неумелыми в метании ножа. Даниел вообще чуть было не отрезал армутским кинжалом палец Паприке, вследствие чего краснощекий мальчик стал держаться от невезучего игрока подальше и все время с опаской поглядывал в его сторону. Тэнка выглядела веселой и беззаботной, так как Кирим пообещал ей, что в скором времени найдет Алана. Инк ни с кем не разговаривал, как обычно, однако, как ни странно, он очень приглянулся непоседливому Чесноку, который все время кружил возле него.

– Почему ты такой молчаливый? – спрашивал у него маленький проныра.

– Разве нужно все время разговаривать? – холодно отвечал Инк; хотя было видно, что его глаза светятся от удовольствия.

– Но ты не хочешь ни с кем подружиться?

– О, это мне ни к чему, – таинственно отвечал Инк. – Но с тобой я вполне могу сойтись.

– Ой, правда? – смеялся Чеснок, убегая от странного сероглазого юноши.

Кирим и Артур более не разговаривали, и клипсянину показалось, что армут и вправду сильно на него обиделся. Вечером их однообразное времяпрепровождение скрасила гостья, которую так ждал Кирим. Она совершенно бесшумно вошла в хабит, полностью укутанная в платок, который защищал ее от песка. Какое-то время она наблюдала из-под его защитного покрова за ребятами, занимавшимися своими делами, затем одним ловким движением сняла с себя красивый платок с вышитым на нем степным львом.

Артур внимательно посмотрел на гостью. Уже по рассказу Кирима, эта девушка сильно заинтересовала его, и ему действительно хотелось увидеть ту, что смогла склонить гордого армута на борьбу с местными богачами. Однако он быстро разочаровался от увиденного. Вошедшая девушка казалась чуть старше самого Кирима; на вид ей было около восемнадцати смрадней, однако Артур мог и ошибаться. Она не походила на чистокровную армутку: у нее была бледная, почти прозрачная кожа и яркие рыжие волнистые волосы, которые, впрочем, чрезвычайно простили ее облик. Шафран была обладательницей узких миндалевидных глаз, очень маленьких, близко посаженных, довольно полного лица с большим некрасивым ртом. Под ее одеянием угадывалась крупная, немного мужиковатая фигура.

Но не внешность портила ее, а скорее какое-то легкомысленное выражение зеленых глаз, которое словно бы говорило о том, что серьезные и глубокие размышления редко посещают голову их обладательницы. При взгляде на нее вырисовывался образ какой-то простодушной и наивной фермерши, которая по ошибке забрела из Той-что-примыкает-к-лесу в Мир чудес. Впрочем, это первое впечатление вполне могло быть обманчивым. Шафран, легко ступая по полу, подбежала к Кириму и, кажется, хотела с чувством приобнять его, однако тот чуть отступил назад; гордое лицо юного армута было хмурым и напряженным.

– Скверная погода за порогом – плохо в душе? – понимающе засмеялась девушка.

– Нет, Шафран, просто я не люблю сидеть без дела, – отмахнулся от нее Кирим.

– Ты не говорил, что у нас будут гости, – задумчиво промурлыкала рыжеволосая девушка. Ее узкие глаза будто острым лезвием полоснули Артура и его спутников.

– Это мои друзья, – сказал Кирим. – Я рад им в любое время.

– Я тоже очень рада! – живо воскликнула Шафран. – Тмин, Перец, Укроп, почему вы развалились на ковре вместо того, чтобы беспрестанно потчевать наших гостей деликатесами? – с заметным осуждением обратилась она к бездельникам.

– Извините, что перебиваю… Но о каких деликатесах идет речь? – тут же встрял Тин.

– Желтые скорпионы в меду, например, – простодушно проговорила Шафран. – Ты знал о таком блюде?

– Признаться, нет, – непроизвольно скривился Тин.

– Они же ядовитые, – с опаской проговорил Даниел.

Шафран пожала плечами.

– Яд специально удаляется. Они абсолютно безопасны. Могу я узнать ваши имена?

Кирим вспомнил, что должен играть роль гостеприимного хозяина и начал представлять гостей своей подруге.

– Это Даниел…

– Подожди, подожди! – вдруг замахала на него руками рыжеволосая девушка. – Позволь, я сама угадаю среди них твоего лучшего друга. Я уже знаю, что этого прекрасного молодого человека зовут Артур, но не имею понятия, как он выглядит…

– Что ж… Если тебе так хочется, – пожал плечами Кирим, впрочем, не без некой доли интереса.

– Ну, Даниела ты мне уже представил… Посмотрим на остальных.

Она подходила к каждому юноше из группы Артура и беззастенчиво рассматривала, будто они являются какими-то диковинками на армутских барахолках. Возле Тода она стояла чуть дольше.

– Какое надменное лицо, – лукаво проговорила она. – Ты очень красив, знаешь ли ты об этом?

Тод самодовольно улыбнулся; было видно, что неожиданный комплимент незнакомки пришелся ему по душе.

– Кирим, ты ведь не будешь меня ревновать, если я буду сегодня весь вечер разговаривать с этим прекрасным юношей? – кокетливо проговорила Шафран, из-под длинных рыжих ресниц глядя на друга.

– Сколько угодно, – рассмеялся Кирим, ничуть даже не смутившись. Артуру показалось, что при этих его словах лицо девушки стало еще более бледным.

Тин совсем не впечатлил ее, равно как и Инк. К Артуру она даже подходить не стала, словно уже потеряла интерес к своей легкомысленной игре.

– Ну что же, Шафран? Ты нашла моего друга? – с улыбкой поддел девушку Кирим.

– Нашла, – немного капризно ответила Шафран. – Назови только другие имена.

– Инк, Тин и Тод.

– Хорошо, – сказала таинственная гостья. – Но тут также есть и дамы?

– Диана и Тэнка.

– Вам нравится Мир чудес? – отчего-то именно у них поинтересовалась Шафран.

– Город контрастов, – холодно ответила ей Диана.

– Так это же наоборот очень хорошо, – беспечно проговорила Шафран. – Да, Артур? – задавая последний вопрос, она в упор посмотрела на самого Артура, безошибочно отгадав в нем лучшего друга Кирима. Юноша от удивления вздрогнул.

– Как ты догадалась? – с любопытством поинтересовался он.

– Сказала наугад, – весело засмеялась Шафран. – Я всегда так делаю. Скажу какую-нибудь глупость, а потом оказывается, что это правда. Я безумно рада, что ты гостишь у нас, Артур! Кирим так много про тебя рассказывал.

При этих ее словах бронзовое лицо короля залилось краской смущения.

– Да ладно тебе, Шафран…

– Нет, правда! Знай, он так много говорил о тебе, Артур, что будь ты девушкой, я бы непременно начала к тебе ревновать!

– Шафран, прекрати. Лучше накрой на стол, – строго повелел болтливой девушке Кирим, и та на удивление безропотно принялась за работу. Из своей кожаной армутской сумы она быстро достала, как и обещала, баночку со скорпионами в меду и еще какую-то сомнительную снедь. Девушка выложила все на приземистый столик посреди хабита, подогрела на костре воду для чая, красиво разложила сладости. Тин в искреннем восхищении наблюдал за ее ловкими и проворными действиями.

– Прошу всех к столу! – весело проговорила Шафран, когда все было готово. – На улице завывает ветер, но стены хабита спасут нас от непогоды!

Чеснок тут же с удовольствием сунул палец в банку с медом, однако девушка легонько хлопнула его по руке.

– Ах, Чеснок! Сколько раз я учила тебя, что приличные люди пользуются посудой?

– А мы неприличные! – заступился за друга Тмин.

– Какой пример вы подаете гостям, – с легким укором проговорила Шафран.

– Мы так себя ведем оттого, что нам уже осточертело сидеть без дела, – проворчал Паприка.

– Куда же вы пойдете в непогоду? – ласково ответила Шафран.

– Хоть куда, вон охотников же не пугает буря…

Лицо Шафран нахмурилось.

– Тебе ли думать об этом? Они и так рискуют каждый день своими жизнями, что им буря?

– Какие еще охотники? – спросила вдруг Диана.

– Сумасшедшие, которые считают, что вправе вершить правосудие, – хмуро ответила Шафран. – Впрочем, главное их качество – скорее отвага.

Артур явно увидел, как при этих ее словах глаза Кирима воодушевленно заблестели.

– Что значит вершить правосудие? – опять спросила Диана.

– А то, что они помогают Миру чудес избавиться от мерзавцев! – с энтузиазмом воскликнул Тмин и характерно провел пальцем по горлу, как бы намекая, каким образом охотники избавляются от своих жертв.

– Ты ведь понимаешь, Артур, о каких мерзавцах идет речь? – вдруг обратилась к юноше Шафран.

– Думаю, что понимаю, – согласно кивнул Артур.

– Обо всех тех, кто думает, что Потешные бои – это славная забава, – продолжила Шафран, и голос ее зазвенел от едва сдерживаемого гнева.

– И кто эти охотники? – дрожащим от страха голосом спросил Даниел.

– Никто не знает. Это наши герои, лица которых для всех остаются в секрете, – ответил ему Паприка. – Даже мы, разбойный народ, не имеем понятия о том, что они выкинут в следующий раз.

– Они убивают богачей?