Тиманский овраг

Анастасия Калько

Тиманский овраг

Посвящается «столице мира» Воркуте и ее жителям, в благодарность за замечательные впечатления от моей первой поездки за Полярный Круг летом 2023 года!

Большое спасибо Igor за стихи, подаренные Алексею!

Все персонажи и события романа являются вымышленными. Любое сходство с реальностью случайно. В заброшенном поселке Рудник нет ночного клуба. «Нерон», от пола до потолка, придуман автором. Дом с эркером является аварийным, и заходить туда в поисках несуществующего «Нерона нежелательно. А вот просто посетить с экскурсией Рудник, «вселенную Сталкера», с которой начиналась история Воркуты – гораздо разумнее.

Моя Воркута,

Светла и горда!

Даже в мороз

Хмурой зимой

Сердцем согрет

Мой город родной!

/А. Пахмутова, В. Кузнецов. "Моя Воркута" (гимн города, 1960 г.)/

Живем мы что-то без азарта,

Однообразно, как в строю.

Не бойтесь бросить все на карту

И жизнь переломить свою…

/Э. Рязанов, А. Петров. Песня из к/ф "Вокзал для двоих" (1982 г.)/

*

У Вити Уланова, Младшенького, был самый лучший день рождения в мире – так считал мальчик, садясь в мамину машину.

Сегодня Вите исполнилось шесть лет. А в сентябре он должен был пойти в школу. И мама решила сразу же купить ему школьное снаряжение, не дожидаясь лета, когда за покупками для школьников ринутся все родители и в ярмарочном комплексе бывшего ДК Крупской будет негде яблоку упасть.

– Я думаю, что вряд ли в феврале будут очереди за пеналами и рюкзаками, – весело сказала мама, прогревая мотор "крузера". – Терпеть не могу толкаться в переполненном зале и хватать первое попавшееся потому, что сзади уже очередь напирает и в затылок сопит. А ты?

– И я тоже, – ответил Младшенький настолько солидно, насколько ему позволяло детское автокресло, пристегнутое к переднему сиденью рядом с водительским. А как бы он хотел просто сесть рядом с мамой и пристегнуться ремнем, как взрослый! "Понимаю, – ответила мама, когда он поделился с ней этим желанием, – но до двенадцати лет этого нельзя. Ты ведь потерпишь еще шесть лет?" "А что мне еще остается", – вздохнул Витя, у которого речь была развита не по годам. "В школе он будет опережать своих сверстников, – заметил как-то дядя Ефим, – мда, когда отец – адвокат, а мать – топовая писательница, да и в гостях бывает интеллектуальная элита, просто не в кого быть незнайкой со стандартным, так сказать, словарным запасом!" "И еще у тебя стоит поучиться скромности!" – рассмеялась его жена Белла, которая категорически запрещала мальчику называть ее "тетей Беллой".

Наташа включила магнитолу, и в салоне зазвучала "Сказочная тайга".

– А почему звезды пьяные? – спросил Младшенький, когда начался припев. – Как это бывает?

– Это метафора, – пояснила Наташа. – В тайге зимой небо часто пасмурное, мутное, особенно в пургу, и кажется, что звезды мерцают и покачиваются, как пьяные… Ты ведь читал про тайгу?

К шести годам Витя Уланов-Младшенький давно уже читал самостоятельно, и больше всего его интересовали энциклопедии вроде "Я познаю мир". Он готов был не выпускать их из рук даже за едой или в постели. Няне Лизе не раз приходилось отбирать у воспитанника книгу и фонарь по ночам.

– Белла и дядя Ефим сейчас в тайге? – спросил мальчик.

– Нет, – Наташа выехала на набережную Обводного канала, – они с дядей Ефимом не в тайге, а в тундре, за Полярным кругом. В районе вечной мерзлоты.

Друзья семьи, адвокат Ефим Коган и его жена и коллега Белла Измайлова, часто ездили по работе на Крайний Север, где отбывали наказание их подзащитные. Сейчас у них был процесс в Воркуте в Республике Коми.

"Мамаша из меня фиговая получилась, – хохотала Белла по телефону, – вроде тебя: бегаю, задрав штаны, то в суд, то в СИЗО, то по зонам, дома почти не бываю. Ташка скоро Алину будет мамой считать, а я так – не пришей кобыле хвост!"

Таше, поздней и долгожданной дочери Ефима и Беллы, недавно исполнилось полтора года, и как раз в этот день Коган и Измайлова сели в воркутинский поезд, к подзащитному, обвиняемому в убийстве. Подследственный, водитель служебного автобуса, на беду не имел алиби на момент убийства своего соседа, работника УФСИН, человека мрачного, неуживчивого и неуравновешенного, конфликтовавшего со всем районом. "Так и на зону пойдет, но не признается, что навещал свою пассию, – разводил руками Ефим, – и даже перед угрозой приговора по 105-й, часть 2, пункты – почти весь алфавит! Вот это благородство уже не есть разумно!"

– Тут такая зима! – тарахтела Белла. – Полная полярная ночь уже прошла, но все равно светает поздно. Выходим из отеля, фонари еще горят. Темнеет сразу после полудня, и в пять часов пополудни уже черным-черно! А уж как задует пурга – хоть булыжники к поясу привязывай, прямо с ног сшибает! Фима, и тот вчера чуть не улетел. Да! Питер наш – просто курорт по сравнению с Воркутой, грех нам жаловаться. Суровый климат, не для хлюпиков, однако! А гостиница – супер! Всего 3 звездочки, выше нет, но люкс та-акой классный! Прямо Европа! Мы, правда, в нем только ночуем, а так бегаем, как тыгыдымские кони. Я уговариваю любовницу клиента дать на суде показания, ищу любопытных соседок, которые видели, как к ней кавалер заходил. Подтвердит парочка людей, что он в тот день не соседа мочил, а у дамы гостил, и оправдательный вердикт в кармане. Дело-то яйца выеденного не стоит, не такие распутывали!

Притормозив у магазина "Подарки. Родословные книги" на проспекте Елизарова, Наташа зашла и приветливо кивнула знакомым продавщицам. Пока она выбирала эзотерические сувениры для своих знакомых мужчин к 23 Февраля, Младшенький светски беседовал с одной из продавщиц.

– И давно ли ты был вот такой, – женщина показала сантиметров тридцать над прилавком, – а сейчас уже такой взрослый молодой человек!

– Я скоро пойду в школу, – важно сообщил мальчик. – Сейчас мы с мамой будем покупать все, что нужно, пока нет очередей.

– Ну, в добрый путь, в добрый путь, – заулыбались обе продавщицы.

Проходные дворы, через которые можно было срезать угол по пути к ярмарке, были засыпаны последним февральским снегом, между домами завывал и свистел по-разбойничьи северный ветер, окна залепливало снегом. А как эти дворы расцветают к концу апреля и до августа-сентября смахивают скорее на испанский квартал, чем на питерские проходные дворы! Наташа любила гогеновскую яркость деревьев и цветов в Петербурге.

На ярмарке в будний февральский день было мало покупателей. По залам бродило всего несколько человек, и никто не мешал Наташе и Младшенькому неторопливо выбирать школьные принадлежности по вкусу. Увидев покупателей, продавцы с энтузиазмом начали расхваливать свой товар.

Наташа, советуясь с Витей, выбирала ему рюкзак, тетради, ручки, фломастеры и прочее, необходимое для первоклассника.

Младшенький был воодушевлен потоком новых ощущений ("Ух ты, я как большой пошел с мамой за покупками! И это все для меня!") и даже не шалил и не капризничал. Покончив со школьными покупками, Наташа предложила сыну отнести пакеты в машину и еще немного побродить по залам, если он не устал. "Чего бы я устал?! – даже обиделся Витя. – Что я, маленький?"

И они направились гулять по другим залам, купив в автомате кофе для Наташи и горячий шоколад для мальчика.

В отделе дисков у лестницы Наташа приобрела пару очень хороших сборников рок-музыки и хитов 90-х годов – чтобы слушать в машине, в магазине ДВД – несколько фильмов и детективных сериалов, которые очень хотела посмотреть. Несколько книг; сборник японских кроссвордов у знакомого продавца, приятного пожилого мужчины с доброжелательной улыбкой; сувениры для родственников из Севастополя; аромапалочки и масла себе и Белле, пазлы для Младшенького… И к машине пришлось снова тащить два тяжелых пузатых больших пакета. "Вот так, шопоголизм заразителен, – смеялась над собой Наташа, – Белла куда ни зайдет, тут же опустошит все полки, и я туда же. Ну и дорвалась!"

– А теперь, – сказала она сыну, когда они уложили и эти покупки в багажник "крузера", – предлагаю ответить твой день рождения вот в этом симпатичном кафе. Возьмем все десерты, какие только пожелаем, напитки, и я торжественно вручу тебе подарок-сюрприз!

– Этот тот большущий пазл, который ты мне купила, пока я бегал за минералкой к автомату? – с энтузиазмом спросил мальчик.

– Ушам своим не верю: ты подглядывал?!

– Нет. Просто я увидел, из какого магазина ты выходишь, когда принес воду, – снисходительно улыбнулся мальчик, – и у тебя в руках большая коробка с бантом… Не Ташке же ты пазл купила! Она еще мелкая и дура, – с превосходством старшего припечатал Витя. И увернулся от шутливого замаха маминой перчатки.

– Когда-то ты был таким же, как Таша, – сказала Наташа. – И даже еще меньше. Шесть лет назад, когда я привезла тебя из родильного дома, ты был меньше моей руки…

– Ну, это дело прошлое, – спешно перебил ее мальчик. – А что за пазл?

– На пять тысяч деталей.

– А что на нем изображено?

– А вот это сюрприз.

– Люблю сюрпризы. И пирожные тоже! – азартно выпалил Младшенький.

*

Телефонный звонок раздался вечером, когда Наташа после ужина села за стол и раскрыла общую тетрадь с черновиком рукописи.

Новая книга продвигалась вяло, строчки приходилось буквально вымучивать, они никак не желали превращаться в увлекательный роман, и Наташа даже испугалась: "Я что – исписалась?"

Вот и сейчас она "отправила" главную героиню в гости к родителям потенциального жениха, где по замыслу Катя Савская должна была найти нечто, продвигающее расследование. Но никак не могла придумать, под каким предлогом Катя сможет заглянуть на антресоли, впервые придя в гости и что именно там найдет. "Дневник? Фотоальбом? Шкатулку?.."

И Наташа даже обрадовалась, увидев на дисплее телефона аватарку Беллы.

– Слушай, – привычно затарахтела подруга, – тут такой сюр, прямо "Двенадцать месяцев"! Мы нашли единственную в городе вебкамеру неподалеку от ресторанчика, где ужинаем, там подают та-аакую оленину! Хочешь, ручкой помашем? Лови ссылку… Вау! Ну и метель! Говорят, тут иной раз автобусы в тундру улетают!.. Не знаю, Фима, пустые, или с пассажирами… Сказала: не знаю! Иди сам прокатись в таком летучем автобусе, в тундре и посмеешься!.. Да вот мой супружник так и трясется от смеха, представив себе, что автобус улетает в тундру вместе с пассажирами! Прямо добрый дядюшка Фима! Слушай, ну я и бестолочь! У Младшенького же день рождения, а мы позабыли. Но я исправлюсь. Завтра у нас выходной, так мы все воркутинские магазины перероем в поисках суперподарка для моего первого крестника!

Наташа уже смотрела на экран, где на черном фоне мелькало что-то белое. Вдали, по освещенной дороге вдоль домов, тянулись редкие автомобили. Машину Ефима и Беллы – судя по очертаниям, "Мицубиси Лансер" – уже залепило снегом и замело колеса так, что их почти не было видно. Две фигуры, стоящие в свете фонаря перед машиной, больше смахивали на снеговиков, чем на Беллу и Ефима. Толстые длинные пуховики, теплые шапки под капюшонами надвинуты до бровей, лица прикрыты шерстяными масками, как в костюме полярника в Музее Арктики и Антарктики, куда Наташа недавно водила сына; руки прячутся в больших рукавицах… Фигура повыше – наверное, Коган. Рядом возбужденно размахивает руками Белла. Ее скороговорка слегка приглушена плотной шерстяной маской, защищающей нижнюю часть лица от ветра и снега, а ноги в здоровенных узорчатых пимах азартно притопывают по снегу.

– Горло не застуди, Лестрейндж, – улыбнулась Наташа, привычно назвав подругу фамилией Беллиной любимой киногероини, Беллатрисы Лестрейндж из "поттерианы", – и привет Фиме. Ну, вы даете: в такую погоду рванули камеру искать, чтобы помахать мне рукой! Позвонили бы по скайпу из отеля, поднесли телефон к окну, раз уж так хотели показать мне воркутинский вечер. А то мне даже неловко, что вы так рискуете. Что это у вас за спиной? Уже тундра?

– Зачэм абыжаэшь, дарагой? – раздался голос Ефима; Коган в привычной своей манере дурачился, имитируя говор восточного человека из фильмов Георгия Данелии, – Какой-такой тундра-пундра? Это Тиман, недалеко от центра. У нас за спиной – одноименный овраг… Да ничего, к ночи еще немного поутихло, по крайней мере меня и машину не сдует, а Белку, если что, я утром посветлу подберу и отряхну… – он увернулся от пригоршни снега, которую Белле так и не удалось слепить в снежок. – А что днем творилось – мишугене ("С ума сойти!" – пер. с идиш. /прим. автора/)! Пока я на прениях прокурора под лавку загонял, а Белка свидетелей обвинения бушлатом по залу гоняла, за окном так пуржило! Я грешным делом боялся, не рухнут ли стены нам на головы… Белка, не ржи, горло застудишь!

– Головой, Фима, надо думать, а не грешным делом, – хихикнула Белла.

– Каждый понимает в меру своей испорченности!

Шшшшшуууууух! – на спину Когана снова обрушилась внушительная горсть снежинок.

– Мда, в снежки тут не поиграешь, – сочувственно сказал Ефим, – почти минус двадцать, снег не лепится, а сыплется! Вернемся, нам родной питерский февраль теплым покажется!

– Как там ваш процесс? – спросила Наташа.

– Со щитом. Завтра зачитают приговор. Впаяют парню за самовольную отлучку с работы по личным делам, а сто пятую снимут. Следователю дадут пенделя и дело на доследование вернут – пусть ищет, кто на самом деле этого вертухая "загасил". А ты как думала?.. – хвастливо сказал Коган.

– Ты днем камеру открой, часов в 15-16, – посоветовала Белла. – Сейчас перед закатом небо приобретает такой янтарный оттенок!.. Я никогда не видела подобного, хотя где мы только не были. Словами не передать.

– Только не позже 17.00, – напомнил Ефим, – потом уже темнеет, и картина до следующего светового дня вот такая, – он повел рукавицей вокруг.

– Классные варежки, – заметила Наташа. – И обувка. Где взяли?

– У местных купили, – Белла приподняла полы пуховика, показывая узор своих пимов, – из тундры привозят на продажу, хэнд-мэйд. Обувка – шик: и смотрится классно, и тепло, и ноги не скользят! Умеют же северяне вещи делать! А в наших ботинках мы тут в первые дни только и делали, что на "мэри поппинс" плюхались! Кстати, могу и тебе в подарок прикупить, когда женщина из тундры снова привезет товар на продажу, будешь в эксклюзиве рассекать! И не раньше полудня заходи, такой тут в феврале световой день короткий. Но местные уже и этому радуются, что хоть на несколько часов солнышко выходит. В январе, говорят, день еще короче, а в декабре дней 8 – 10 вообще полная ночь… Ай! – она схватилась за Ефима. – Ну и ветрище сорвался, чуть в овраг не смел! Фиггасе! Фима, или это ты опять шутишь? Он уже пару раз исподтишка поддавал мне в спину и с невинным видом говорил, что это ветер…

– Да нет, на этот раз я не при чем, – Коган посмотрел на небо. – Опять задувает. Едем в гостиницу, Белка. Только машину откопаем, ее уже по самые окна занесло.

Глядя с улыбкой, как ее друзья возятся с лопатками у сугроба, в который превратился их внедорожник, вызволяя "Лансер" из-под белого покрывала, Наташа подумала, что обязательно понаблюдает за тундровым зимним закатом…

Она еще не знала, что сделала первый шаг к одному из самых опасных приключений в своей жизни.

– Судя по твоему смеху, звонили Фима и Белла? – в кабинет вошел ее муж, Виктор Уланов, адвокат из фирмы Когана. – Только мой босс и его супруга способны заставить тебя так хохотать.

С недавних пор Уланов два-три раза за неделю приезжал к Наташе в квартиру на Фонтанке и оставался ночевать. Оставлять в одиночестве 91-летнюю бабушку, живущую в районе "Московской", ему не хотелось. Несмотря на неиссякаемую энергию и ясный ум, Карина Ильинична уже вступила в преклонный возраст… Но она очень настойчиво выпроваживала внука на Фонтанку: "Мальчонка без отца растет, парню мужской пригляд нужен, а не только мать да нянька! А то вырастет хулиганом или разбалованным, и что с ним делать будете? Что у вас там с женой вышло, вникать не хочу, сами люди взрослые, разберетесь, а сына не бросай, коли ты отец!"

Уланов приезжал, проводил время с женой и сыном, ночевал в своей комнате, гулял с Младшеньким… Иногда они даже куда-то выбирались все втроем. С Наташей они держались приветливо, по-дружески. Но не более. Давняя история, стоившая обоим седых волос, все еще стояла между ними…

– Да, – Наташа поднялась из-за стола, – ты угадал. Узнаю отчаянный нрав Беллы и удальство Ефима; безумству храбрых поем мы песню. Они направились после ужина искать вебкамеру, чтобы передать нам привет и поздравить Младшенького с днем рождения. Вот в такую погоду, посмотри.

– Да-а, – Уланов заглянул на экран Наташиного компьютера. – Я, кажется, догадываюсь, чья это была затея, а Ефим просто не мог отказать супруге. И в самом деле ночь кромешная, а у нас солнце только садится. И метет – в двух шагах ничего не видно.

– Пока мы разговаривали, их машину совсем занесло, – заметила Наташа, – они ее еле откопали.

– В феврале в Коми часто бывает пурга. Зима в это время особенно лютая, понимает, что ее время проходит даже в Заполярье, и звереет.

– Ты тоже бывал в Воркуте?

– Пару раз. Еще в Синдоре работал, в Ухте, Печоре… В Сыктывкаре тоже довелось. Не похоже, конечно, на Сочи или Анапу.

– Да, получается, что ты поездил по довлатовским местам? – улыбнулась Наташа.

– Получается, что да.

# – (см. роман "Две вдовы Маленького Принца", 2022 г. /прим. автора/)

*

Несколько последующих дней небо над Тиманским оврагом было затянуто низкими темно-серыми тучами, из которых почти непрерывно сыпал крупный частый снег. Увидеть янтарный закат, так поразивший Беллу, Наташе не удавалось. Заходя на вебкамеру в ожидании подходящей погоды, она с интересом наблюдала за кусочком жизни далекого, пока незнакомого города.

"Послушать избалованных московских блогеров, так в Воркуте и жизни нет, – думала Навицкая, – называют ее городом-призраком, но, судя по тому, что я вижу, живет город. Живее всех живых. Да, лоска арбатского и невского, конечно, нет, но и не медвежий угол. Да! Видели бы эти писаки тот городок, возле которого стояло наше подразделение на Ближнем Востоке – глинобитные хижины, колодцы, "удобства" на улице – взвыли бы в ужасе! А Воркута живет, держится, жить хочет и борется за это!"

Наташа сразу прониклась симпатией к этому городу в Республике Коми. Она читала и другие отзывы о Воркуте – от ее жителей и гостей, любящих город и считающих его лучшим местом на Земле, "столицей мира". Недаром в гимне Воркуты, который она отыскала и прослушала в интернете, были слова: "Как бы ни было в жизни мне трудно – не забуду тебя, Воркута!".

Через овраг тянулась линия электропередач – мощные высоковольтные установки. За ним ровным рядом стояли разноцветные дома – северяне предпочитали в окраске стен яркие цвета. Мимо них непрестанно тянулись потоки автомобилей.

"Помнится, мне рассказывали, как при строительстве Петербурга домовладельцев обязывали красить дома в яркие краски… И господину, пожелавшему сделать свой дом темным, пришлось заплатить за это кругленькую сумму… Природных красок на севере мало, и люди стараются хоть немного "расцветить" пейзаж…"

Темнело все еще рано, и в сумерках ярко вспыхивали фонари. Мимо объектива проходили люди; выгуливали собак; бегали дети, перебрасываясь снежками и волоча за собой санки. Глядя на чистенькие ухоженные машины, яркие шапки и пуховики людей и румяные веселые лица детей, Наташа не верила тому пессимизму, с которым пишут о Воркуте столичные тревел-блогеры. "Конечно, клубов ночных, бутиков и тусовок им не хватает, вот и ноют. Не зная города, приговор ему выносят! Как мне в свое время…"

Парадоксально, но в эти дни Наташа легко придумала решение сложной задачи в своей рукописи, и заметно продвинулась в развитии сюжета.

В Питер вернулись Ефим и Белла – с победой в суде, охапкой покупок и подарками от благодарных родственников подзащитного и его самого. Они делились впечатлениями и показывали множество фотографий зимней Воркуты.

– Вот только обратно пришлось снова ехать на поезде, – крякнул Ефим, – аэропорт закрыт из-за пурги. Два дня в поезде! Хорошо, там хоть душ и ресторан есть. В Котласе час стояли. Я уже думал, что Белка весь вагон забьет своими покупками, так она увлеклась шопингом и забыла-таки о своем старике-муже, или сбежала от него в город, аки пушкинская Мариула…

– Ой! – весело парировала Белла. – Беспокоился он! Стоял у вагона, с проводницами балагурил и глазки им строил. Тоже мне, старик! Ни одной не пропустил, за всеми приударял, пока я покупала сувениры, ведь если я не куплю – Фима и не вспомнит, что надо же всем хоть что-то с дороги привезти… Этот пакет тебе, Уланов. А это – твоей бабушке. Вот это – тебе, Наташа. А где Младшенький? Скорее зовите его сюда, скажите, крестная ему охапку подарков привезла!.. Целый вечер разбирать будет.

*

Апрель выдался не по-северному теплым. Столбик термометра то и дело поднимался до двадцати градусов выше нуля. Но наученная восемью годами жизни в Петербурге Наташа не спешила убирать теплую одежду. По закону подлости, стоит только упаковать в чехол и повесить в гардеробной дубленку и поставить рядом зимние ботинки с распорками, как на другой же день снова задувало ледяным северным ветром, и приходилось все распаковывать заново. Сколько раз уже так случалось.

15 апреля Наташа отправила в издательство законченный роман и решила устроить себе две недели отдыха перед началом работы со следующей книгой. "Да, Жорж Санд работала без перерывов. Я читала, что она отводила себе для работы 5 или 6 часов каждый день. И если, скажем, дописывала один роман за три часа до истечения этого срока, то тут же начинала следующий, чтобы не нарушать распорядок дня. Но я – лентяйка… да и следующий роман в издательстве ждут только в сентябре. А до Дня Знаний еще как до звезд", – Наташа прочитала оповещение о доставке письма с вложенным файлом, вышла на балкон и закурила.

"На четыре минуты лучше, чем по плану, – вспомнила она героя Томми Ли Джонса в "Захвате". – Чёрт, до чего же я хорош!". Да, сдать готовую рукопись за две недели до срока – это здорово. И на этот раз ей даже удалось обойтись без "обезьян" вроде изменившегося цвета глаз кого-то из второстепенных героев или клички домашнего любимца или "он заказал кофе и с наслаждением отпил ароматного чая". Когда что-то такое ускользало и от нее, и от редактора издательства, хейтеры заходились ликующими воплями в интернете: "Аффтар, учи матчасть! Что это я прочитал? Жаль денег, потраченных на книгу, лучше бы я на них пива купил! Не советую никому читать!"

"А вот обломайтесь. Я стала внимательнее и в этот раз вас разочарую: прицепиться будет не к чему. А если вы начнете из пальца высасывать повод поругаться, я и ответить могу. И вы, ребята, узнаете на своем опыте, что такое разозлить десантника, диванные вояки! Я, в отличие от некоторых, воевала по-настоящему…"

*

Наташа прекрасно выспалась, съездила искупаться в Парк 300-летия Петербурга, свозила Младшенького в "Гулливер" на Старой Деревне. Там они провели весь день, веселясь, как дети, в зоне досуга. В тире Наташа выиграла главный приз, огромного игрушечного медведя кислотно-розового цвета. В призовом автомате они битый час безуспешно пытались перерезать ниточку, на которой висела пухлая пачка купюр. Младшенький обкатал все аттракционы, напрыгался на батуте, накувыркался в бассейне с цветными шариками… В фудзоне они наелись бургеров, картофеля-фри с нагетсами и мороженого, запивая эти вредные, но вкусные яства газированной водой из краников "Бургер-Кинга".

– Классно стреляешь, мама, – похвалил Младшенький, таща медведя в машину.

– Тут промазать просто невозможно, – ответила Наташа, – видел бы ты, как я на войне с движущейся БМДехи от "алибаба" отстреливалась – вот где было сложно!

Прогулявшись по "Ашану" и "Леонардо" и посмотрев в кинотеатре "Альпийские приключения", Наташа и Младшенький погрузили покупки в машину и, довольные, поехали домой. На следующий день Уланов повез сына в ЦПКиО и в парк на Крестовском острове, а Наташу приперла к стене Белла:

– Теперь не отвертишься: раз ты сдала книгу и отдыхаешь, то можешь прошвырнутьсч со мной на Уделку. И погода благоприятствует!

Жена и помощница модного адвоката Ефима Когана, успешная женщина Белла Измайлова не делала различий между бутиками Гостиного двора и Пассажа и магазинами для простых смертных. И еще – она с детства обожала Удельный рынок, где могла провести целый день. Когда-то этим бесхитростным признанием Белла шокировала Наташину севастопольскую родственницу Лэтти, приезжающую в Петербург для "инспектирования бутиков", как шутила ее дочь Жанна, студентка Университета Профсоюзов. Красавица-блондинка Виолетта, или, как ее называли в семье, Лэтти, была последней любовью Наташиного двоюродного дяди Виллибалда. Она считала себя утонченной особой с изысканным вкусом и, услышав от Беллы восторженный рассказ об Удельном рынке, сморщила хорошенький носик: "Я бы и за миллион не подошла к этому ужасу!" "Это не ужас, – обиделась Белла, – а еще одна достопримечательность Петербурга, наравне с Медным Всадником, мостами и Васькиной стрелкой! И там можно найти много интересного!"