Облачный сервер

– Лада. Оформи его. По гранту.

Медсестра, названная Ладой, неуверенно дернула плечом и приложила к планшету идентификационную карту Влада. В качестве согласия Влад не глядя ткнул пальцем в экран, и только после этого получил доступ в логово томографа.

Влад ожидал, что увидит нечто невообразимое, огромное и загадочное, как в виртуальных комиксах. Мечты, мечты. Он оказался в самом обычном кабинете с двумя белыми ширмами по обе руки и аркой в стене прямо по курсу. Запах нового пластика, как в свеженьком, с иголочки вагоне метро или такси, несколько успокоил разбушевавшееся воображение.

– Проходите налево, – подсказала Лада. – Можно не раздеваться. Только снимите с себя все, что содержит металлические части – ремень, часы… В первый раз у нас? – Влад мысленно проклял очередной вопрос из разряда очевидное-невероятное и угукнул. – Металлических протезов, кардиостимуляторов, зубных имплантов у вас нет? Эльдар Вячеславович предупредил, что с подкожными чипами, если они есть, тоже нельзя?..

А еще, как выяснилось опытным путем, Влад терпеть не мог такое вот словесное раздевание с претензией на выбраковку.

– Пока не обнаружил в себе лишних деталей, – язвительный автопилот сработал мгновенно. – А что, какие-то проблемы?

– Ну, как сказать, – насмешливый голос из противоположного конца комнаты принадлежал Корсаку. – Вот представьте себе: установка заработает в полную мощность, и ваш… предположим, зуб вылетит у вас изо рта, притянутый магнитом. Не очень приятно, правда?

Лада прыснула, и вдруг, захлебываясь смехом, подхватила рассказ.

– А еще у нас недавно случай был, лаборант зашел в аппаратную с кислородным баллоном, а он был железный… Ну так его сразу затянуло в просвет томографа с баллоном, и голову всмятку…

– Лада, прекрати. Давайте начинать уже.

Владу как-то резко расхотелось шутить и вообще куда-то идти и что-то начинать. Но он пересилил легкую дрожь диафрагмы и вынырнул из-за ширмы. В стене комнаты была широкая арка, под нее уходил помост с направляющими. По ним из недр соседнего помещения выехали мягкие носилки с подголовником и пластиковой решеткой над ним. Щелкнул замок, и решетка откинулась.

Влад все ждал, когда Корсак соизволит появиться – ну хоть поздороваться, что ли, но он явно вручил бразды правления своей лаборантке.

– Разувайтесь, ложитесь с ногами лицом вверх. Вашей голове должно быть удобно, – Влад машинально выполнял команды Лады. – Во время всего исследования, а оно будет длиться час, вы будете лежать неподвижно и слушать команды Эльдара Вячеславовича, он будет говорить с вами через динамики в томографе. Если вам станет плохо, обязательно скажите об этом… У вас нет клаустрофобии?

Влад отрицательно помотал головой. «Сейчас будет!» – поёрничал внутренний голос.

– Хорошо. Сейчас я сделаю вам контраст, это не больно…

Только сейчас Влад заметил в руках медсестры шприц с розоватой жидкостью и напрягся. Надо было внимательнее читать информированное согласие, которое подписывал перед кабинетом. Или хотя бы для очистки совести цеплять очки на нос, прежде чем его подмахивать.

Девушка ловко вставила в вену на руке Влада толстый катетер, подсоединила его к капельнице и ввела содержимое шприца.

– Сейчас может стать жарко, но это быстро пройдет, не волнуйтесь. Побочный эффект от контраста.

Влада словно ошпарило изнутри. Жар потек по руке вверх, остановился в центре груди и лопнул ослепительным солнцем, лучи проткнули насквозь и поджарили мозг, вскипятили желудок и опустились потоками лавы вниз, к кончикам пальцев на ногах. «Если это называется жарко, то я уже сварился. Если меня будут все исследование время от времени поджаривать, вряд ли получится лежать неподвижно».

– Ах да, – Влад закатил глаза, представив, какие еще неожиданности его ждут на этой веселенькой подработке лабораторным цыпленком гриль. – Во время работы томограф будет издавать громкие звуки, постарайтесь не пугаться.

Медсестра защелкнула над его лицом решетку. Ну всё, теперь точно не сбежать. Влад отправился в свое путешествие под арку. На языке вертелось что-то давно забытое, библейское. «Бросьте жертву в пасть Ваала…». В пасть фМРТ, шагай в ногу со временем, Сол.

Над головой был белый низкий свод, совсем близко к лицу – прутья решетки. И больше ничего. Ни сенсорных экранов, ни светодиодной радуги, ни прочего хай-тека… Только странный запах пластика усилился, да еще к нему прибавились ароматы стерильного кабинета, как в процедурных, и почему-то озона. Влад лежал неподвижно и гадал, началось ли? Видит ли его через хитроумные камеры Корсак, или он видит только его мозг?

– Медицины боитесь?

«Корсак!» – вспыхнуло в голове Влада, но запрет на любое движение все-таки оттормозил рывок тела. Врач был где-то здесь, совсем близко, это была не громкая связь уж точно.

– Ну-ну, тише. Простите, что не поздоровался, Владислав… э-э-э…

– Влад, – коротко обрубил писатель, пристально разглядывая белизну перед глазами. – Медицину ненавижу. Вас уже тоже. Что вы со мной будете делать?

Смех, чуть шероховатый, с механическими нотками, эхом отозвался под потолком.

– То, зачем вы сами ко мне пришли. Ничего особенного… Но я не тот человек, Влад, который будет вам петь колыбельные про укус комарика. Приятного в этой процедуре немного, однако многие ловят с нее кайф, – усмешка в голосе врача сменилась сталью. – Но с трусами я не работаю.

Вспышка сверхновой, зафиксированная сознанием Влада внутри бренного заточенного в томограф тела по всем параметрам переплюнула пресловутый контраст. Персональный дефибриллятор, как же. Морду бы начистить за такое утонченное издевательство.

– Значит, нам предстоит долгое сотрудничество, – через силу хмыкнул Влад, слушая удаляющиеся шаги.

Первый удар в недрах томографа прозвучал, как далекий гром. За ним последовала серия рассыпчатых, упругих, как горошины, стуков. Где-то над ухом невидимый рабочий чиркнул болгаркой по листу металла, растягивая удовольствие. Еще несколько ударов, тянущий скрежет, вдох электронного гиганта… Это было похоже на музыку. Странную, пренебрегающую всеми законами ритма и композиции. То ли ребенок пробрался в папину мастерскую и дубасит попавшими под руку инструментами то по жестяному ведру, то по трубам, изобретая собственное звучание. То ли мастер пыток терзает заядлого меломана, подкидывает ему неудобоваримые сочетания звуков, скребущие по позвоночнику и пробуждающие в подкорке самые примитивные страхи…

Голос Корсака прозвучал среди техногенной какофонии истинным гласом Божиим. И разговор как будто и не кончался.

– Долгое сотрудничество – это прекрасно, – из динамиков нейрофизиолог звучал совсем уж нечеловечески холодно. – Но пока мне нужен лишь небольшой тест. Выберите один эпизод на ваше усмотрение. Там должны быть… – шорох помех, – двигательная активность, контрастные цвета, отчетливые звуки. Да, Лада, я знаю… Осязание пока не трогаем. Начинайте.

Ошарашенный Влад продолжал пялиться в решетку. Начинать абсолютно не получалось. Как там, вам истории без сюжетов или сюжеты без историй? Белый лист свода томографа решительно не хотел мараться о закорючки писателя. У Влада аж глаза заслезились от напряжения – страх белого листа и болезнь первой строчки в клочья рвали диафрагму, не давая вдохнуть толком.

– Ну же, Влад, у тебя же три тысячи восемьсот семьдесят пять сюжетов, если я правильно помню, – Корсак перешел на «ты», но нежности в его голосе не прибавилось, – неужели так трудно взять что-то конкретное и простое?

Конкретное. Простое. Простое как… Молоток. Отлично. Влад улыбнулся. Игра в ассоциации всегда его выручала, может, и на этот раз получится. Молоток. Что с ним можно делать? Где? Когда? Зачем и сколько лет дадут за…

Белый снег. Зеленые пятна мха. Серая скала.

Действующие лица – зубило и молоток.

Картинка под веками обретала глубину и объем фильма. Сюжета не было, но он был излишним сейчас. Просто присматриваемся к скале, ищем оранжевую прожилку – оксид железа, вероятно, – небольшую шарообразную выпуклость в породе, ставим зубило чуть сбоку.

Удар. Звон.

Еще удар.

Влад упорно пытался не генерить детали в виде крошащейся на снег сланцевой породы, порывов ладожского ветра и деревенеющих от холода пальцев на молотке. А если сюда еще добавить…

– Зацикли этот кусок, – громыхнул Корсак из колонок. – Гоняй по кругу, Влад.

Влад честно попытался. Влад приложил все силы, но музыка томографа баюкала, укачивала, с каждой минутой становилось все труднее нырять и удерживать яркие образы. Жар от контраста никак не вязался с порывистым ладожским ветром, запах медицины и пластика напрочь перебивал ароматы снега и хвои, мягкий свет недвусмысленно намекал на уют техногенной норы, а не на раздолье воздуха, воды и камня. Влада неудержимо тянуло в сон, но спать было нельзя. В ход пошла тяжёлая артиллерия – злость на мироздание и самого себя. Знаешь, почему ты дерьмовый писатель, Сол? Потому что не хватает силёнок и смелости поверить в то, что сочиняешь. Ты как утка, Влад: башка под водой, шарит по дну вслепую – авось, что путное попадётся, а гузка-то на поверхности, под солнышком греется. Поэтому никогда не оживут твои миры, сколько б ни оттачивал технику плетения слов…

Влад глубоко вздохнул, забыв о наказе не двигаться, и полностью отпустил поводья самоконтроля, позволяя машинной музыке унести себя в новый мир. Мир, где самоцветы добываются собственными руками, где путь к цели – снежная целина и трясина собственных страхов, где вдох сланцевой пыли лучше всех доказательств реальности происходящего. И в этом мире обязательно будет весна, стоит только разбудить ее в себе самом – влюбиться, сбежать за горизонт, бросить последние гроши в билетную кассу и добраться до той скалы. Мы все вне времени, мы все потерялись в нем…5

Очнулся Влад уже за пределами томографа, однако, по-прежнему в горизонтальном положении. Потолок норовил съехать куда-то влево, ноги затекли и онемели.

– Влад, ты что творишь? Да меня за эту установку живьем сожрут! – Корсак рвал и метал, но клятва Гиппократа не позволила ему вырвать из руки Влада катетер, хотя это варварское желание так и плясало в разгневанных зеленющих глазах. – Ты мне чуть платы томографа не сжег…

– А… Что? Я-то при чём? – просыпаться было неимоверно трудно. Ложе в томографе оказалось чертовски удобным. Но крики Корсака не оставляли вариантов.

– Тебе записи с веб-камеры показать? Вот ты дёрнулся, и они сразу перегрелись, я еле успел остановить магнит и отключить сеть.

И тут до Влада дошло. Какое там, к хренам, вознаграждение! Его развели, как лоха. Сейчас этот эскулап детально распишет масштаб причинённых им, Владом, «разрушений» и вынудит его поставить ещё одну подпись. «Обязуюсь выплатить компенсацию в полном объёме».

Наверное, всё это и прозвучало вслух в исполнении горе-обследуемого. Без цензуры. Иначе как объяснить, что Корсак вдруг замер на месте и уставился на Влада во все глаза?

– Что за хрень у тебя за спиной?

– Вы же врач, вам видней, – отчаяние толкнуло Влада на дерзость, заставило скорчить насмешливую гримасу. Чёр-рт, снова придётся унижаться и излагать легенду про аномалию строения лопаток…

– Крыло. Большое. Зеленое. Одно, черт дери, крыло, – выдохнул Корсак, выпуская из цепких пальцев локоть Влада и тихо сползая по стеночке.

Дверь распахнулась так резко, что её ручка грохнула в стену.

– Эльдар Вячеславович, у вас всё в порядке? – медсестра была похожа на птицу, которую спугнули из гнезда во сне.

Корсак в полной прострации уставился на неё.

– Скажи, Лада, ты тоже его видишь?

– Кого? – на всякий случай уточнила медсестра.

– Крыло, – слабо кивнув в сторону Влада, пояснил нейрофизиолог и окончательно сполз на пол. Влад замер, прикидывая траекторию побега из злосчастного кабинета. Окон, как назло, не было.

Медсестра прищурилась на Влада, потом поджала яркие губы и с лёгким укором глянула на начальника.

– Мы же вроде решили в дизайне исследования без… эм… веществ обойтись, – бросила она, даже не делая попыток привести Корсака в сознание. – Или вы после племяшкиной пьесы на каждом углу крылья начали видеть?..

Цокнув каблучками, медсестра отчалила за дверь. Но Влад не спешил расслабляться. Живя в ангельском приюте под патронажем Азефа, он убил целых три месяца на то, чтобы перевести оставшееся после изгнания из рая крыло в режим невидимости. На астральный, чтоб его, уровень. И теперь всё, что могли видеть люди – это лёгкая горбинка с креном влево. Так было два десятка лет. До сегодняшнего дня. И сейчас инстинкт самосохранения, зашитый глубоко в нижней чакре ангела, посылал к хренам человеколюбие и множил на ноль заповедь «помоги подопечному своему». Хотя с какого лешего уже подопечный-то?..

Не умер же этот Корсак. Значит, рано или поздно очнётся сам. К тому же, вокруг не чисто поле, а медицинский центр. А вот тебе, горе-испытуемый, надо валить отсюда с первой космической.

Наплевав на поиски носков, Влад влез в истоптанные ботинки босыми ногами, подхватил со стула куртку и взял разгон.

– Но эээ… – донеслось ему в спину с рабочего места лаборантки.

– Не было меня тут, не было, – сквозь зубы бормотал Влад, галопом одолевая рубежи проходной. – Пригрезилось тебе, Корсак…

Говорят, реально всё, во что найдёшь силы поверить. Дай только бог памяти, кто это говорил и когда.

Глава 3

Если утро начинается не с кофе, то вчера была прокрастинация.

Влад, никогда ранее не нуждавшийся в кнутике мотивации, все чаще попадал в авралы и дедлайны. Вот и сейчас до сдачи задачи три часа, двадцать девять минут и пятнадцать секунд, а в заготовленной блок-схеме квеста пусто, как и в башке.

Еще раз перечитав ТЗ, Владислав Соляда с интеллигентнейшим видом поскреб затылок и настучал на сенсорной клавиатуре в столе первое пришедшее в голову. Хотя, чего греха таить – это всегда прокатывало и имело больший успех, чем кропотливая разработка.

Персонаж – программист-хакер [не будем вымудриваться, кто сказал киберпанк, дайте два]Сюжет – … [взломы душ угробят мир, ладно, потом]Конфликт – спасти кого-нибудь [== добыть денег]Типы выбора – …выберите из списка…

В этом месте Влад привычно улыбнулся. О да, он писал сюда то, что первым придет в голову, ограничиваясь только нелепыми требованиями заказчика типа «семьдесят восемь символов и не более пяти визуальных образов на сцену» или «три концовки, одна хорошая». Но при всем том он никогда не делал отписки. Пусть тело его уже который год застыло в тридцатилетнем «почти целый» и лишь усталость от жизни порой раскатывала по стеночке воскресным утром, но жизнь мимо не проходит. Шрамы косой штриховкой ложились на душу, превращая ее в дифракционную решетку, а все квесты с подписью «Влад Сол» – в Выбор. Моральный. Этический. На оптимальное решение.

Через два часа и одиннадцать минут в мешанине блоков было уже не протолкнуться, а кофе успел остыть трижды. Финальный блок последней ветки вылетел из-под пальцев со стрижиным визгом:

Пресвятой дисконнект и двойное дно! Здесь же коды доступа к людям. К каждому из нас…

#1 Плевать. Сдаю всё, что нашёл, заказчику, и выкидываю это из оперативки

#2 Выложу всё в Сеть во имя борьбы с Большим братом и тотальным контролем

– Ну и хватит на этом, – заметил вслух Влад, добавляя в поля названия короткое «На взлом».

Но мысли о насущном и ворчание пустого желудка, воспринявшего холодный кофе как форменное оскорбление, заставили Влада оторвать известное место от стула и протащиться к холодильнику. Условный стук, кодовое «ныряю» – теряет непрозрачность дверца холодильника, хай-тек и боги морозилки… Пусто. Питерская мышь повесилась, рядом зонтик, а по факту – кусок позавчерашней курицы, две початых банки ряженки и сырое яйцо с надломленной скорлупкой. На 0,75 нормального обеда, а деньги за квест будут только после утверждения.

– Работай, Влад, солнце еще высоко. Ты ж Ангел, зачем мечты о борще насущном…

Шальная мысль, что в принципе можно и не работать, а съездить в клинику неврологии «Эдем» и забрать деньги за вчерашние страдания в томографе, поддержки у гордости не нашла. Да еще и инстинкт самосохранения, уже получивший подтверждение фиаско, занял позицию мамочки, дующей на воду после ею же перегретого молока. Старый лис мог промахнуться только один раз, Ангел. Во второй он твое крыло оттяпает на опыты.

Портал «Ангел-на-час» встретил Влада подозрительно долгой загрузкой профиля. Спустя минуту экран перекрыло информационное окно с алой полосой и текстом анафемы средней степени тяжести:

«Уважаемый (ая) Матариэль!

В связи с низкой активностью и п.п.13 Правил Портала, ваш рейтинг упал ниже критической отметки – таким образом, сейчас вы находитесь в зоне риска, и пользователи, скорее всего, сочтут вас ненадёжным работником. Рекомендуем вам приложить все усилия, чтобы исправить ситуацию.»

Немного еще помаячив для острастки, окно исчезло, открыв наконец доступ к странице. Но подбитый новостью Влад даже не шелохнулся.

– Не удивляйся, именно так и сходят с ума, – прошептал он фразу из старой песни.

На этом слова закончились. Лохмотьями облезла броня болевого шока. И внутри полыхнула злоба.

Кулаком об стол, сливая душевную боль в боль физическую. И зеленое крыло рвется к потолку, забирая на себя адское жжение в груди и стойкое желание отомстить за унижение красной зоны.

А как все начиналось!.. Влад по кличке Седой, после десяти лет пряток от небесной канцелярии, снова возвращается в Приют Азефа и находит там если не глобальную разруху и голод, то что-то очень близкое к этому. Куча неприкаянных и не пристроенных к делу душ, которые от ненужности впадают в такие крайности, что Приют больше похож на Притон. В женском филиале у Магдалены получше, но, чтобы не скатиться в бордель, скатились в монастырь. Азеф и Магдалена придумали выход – оформиться как некоммерческое общество, но им нужен третий соучредитель. На небе доверие атрофируется за ненадобностью, на земле без него ты не взлетишь.

Они выбрали Влада, а Влад выбрал Дело. И если в программном коде создаваемого портала он оказался дуб матушка, то все крючкотворство официальных документов очень быстро оказалось на его плечах. За алым полотном злобы и рвущим горло криком вставали картины прошлого. Азеф, поднимающий бокал с водой за успех предприятия. Магдалена, дарящая Владу клинки одного из приютских кузнецов в благодарность за помощь. Все братство, которое оказалось не сборищем раздолбаев, а отличной командой, как только появилось дело.

– А теперь ты в зоне аутсайдеров, – прохрипел Влад, мутным взглядом буравя алую полоску рейтинга на экране. – Отец-основатель, подавитесь вы там все…

Закон стаи прост. Редко берешь заказы – ниже рейтинг. Ниже рейтинг – меньше заказов.

Рацио и холодный расчет внезапно взяли во Владе верх. Как говорил старый друг, пока кто-то разгоняется гравитационным маневром об Юпитер, кто-то другой сливает топливо на оверсан. Дело вкуса: первому быстрее, второму жарче.

И сначала, Азеф, а я уж точно знаю, что ты там серый кардинал, сначала будет быстро. А потом станет жарко.

Через полчаса Влад решил проблему всеми доступными легальными способами. Это был чужой квест, загрузка в систему, живущую совсем не по-ангельским рыночным законам спроса и предложения. Однако Владислав Соляда, с логином Матариэль, голодный и злой, не постеснялся ударить систему ниже пояса.

О да, сначала все в рамках приличия.

«Срок действия вашего аккаунта истекает через 10 дней. Хотите остаться с нами?»

Хм, если б мне просто предложили списать деньги с внутреннего счета, это бы не вызвало когнитивный диссонанс. Кто не с вами, тот против вас? Или крыло единственное сожжете, чтоб уж наверняка?

«Ответить позже».

Рандомное дело из «грязного» сектора – поднять бабушкин рояль на пятый этаж в секторе Петербург-7. Плюс пять к карме.

Починить кодовый замок за наличные – эй, ребята, подвиньтесь, у меня спе-ци-а-ли-за-ци-я, почитайте Правила. Плюс десять к карме и милая радость влезания без очереди по блату.

А на десерт – раздел «Спасательный круг» (читай «мне позарез нужна помощь, но платить нечем»). Та самая ангельская работа, когда подопечный сам себя задолбал надуманными правилами и в возведенном тупике не видит выхода… И, кстати, утроение плюса к карме, если человек потом отпишется, что ему помогли.

Пятьсот с лишним невыполненных заявок. Влад тихо присвистнул. Да, братия по крылу, кушать меньше надо… Только за оплатой гонитесь, а аутсайдеры типа меня прежде голодные, чем злые. Сначала кусок хлеба, потом рейтинг, а пока заработал кусок – там не до игр с системой. Ведь за добрые дела не положено куска хлеба, даже благодарности не дождешься обычно.

Впрочем, вспыхнувший огонь альтруизма быстро потух от давно вымученной истины «спаси только того, кого можно спасти, а лучше себя». И Влад не оставил ни одному из трехсот страдальцев шанса на спасение богами Великого Рандома. Он сам выбрал самый старый вопль из категории «волшебный пинок» – так на внутреннем сленге Ангелов-на-час назывались просьбы промыть кому-нибудь мозги и смотивировать на действие.

– Мой муж очень скромный и мягкий человек, – Влад включил голосовую запись, пытаясь поймать волну женского полупридушенного слезами голоса. – Им все крутят и вертят, как хотят. Он организует по три свадьбы в неделю, но все деньги расходятся в долг друзьям. И они не отдают, понимаете, мне самой занимать уже приходится, а у Шенгура уже пятьдесят тысяч долга…

– Уже пятьдесят тысяч долга, – повторил вслух Влад, быстро выключая фонограмму и переходя на голосовой вызов по номеру жертвы. – Пятьдесят тысяч, ах ты ж, как там тебя…

Гудки. До озверения выбешивающая мелодия из «отче наш» в рок-обработке – все, что угодно, чтобы не упал этот заряд под левой лопаткой.

– Василий Алексеевич Синичкин? Здравствуйте. Мне нужно организовать свадьбу. Что?.. Да. Хочу на высоте. Хочу, чтоб дорого и круто. Хочу… Насколько дорого? А на сколько у вас должников, Василий Алексеевич?.. Не понимаете. А я вот знаю, что у одного Шенгура уже полтос, знаете ли. А жена ваша так и вовсе на паперть скоро пойдет. Потому что вы тряпка, Василий Алексеевич. Да, Васенька. Поэтому я закажу свою свадьбу у вас только тогда, когда вы сдерете со всех этих Шенгуров три шкуры и еще проценты… Если твоя жена ко мне ещё раньше не уйдёт от такого слизняка.

Оборвать связь и тут же, не сходя с места, набрать уже с телефона жертву №1. Потерять совсем немного накала на этом чертовом оверсане, когда ты – бессмертный Ангел, хоть и кинутый на Землю, а живешь как в последний раз, – и набрать его снова, когда в ухо ввинтится баритон Азефа.

– Слушаю.

– И что слыш-шиш-ш-ш-шь? – голос Влада со змеиным присвистом и шипением плазменного шнура мигом цепанул собеседника за мясо души. – Может, с-свою совес-сть, Азеф?

Фоновый шум улицы на том конце резко стих, будто говорящий заныкался в первую подходящую или не очень щель. Судорога, искривившая сейчас рот Влада, технически была засчитана за улыбку: никакая красная зона рейтинга ни одного вшивого портала не могла бы украсть у него этот талант – одним лишь голосом, без взглядов и рук, взять любого за астральную макушку и вышибить искру. Опционально – дух. Главное – не думать, какой ценой плачу за это.

– Что случилось, Влад?

Первый вопрос и так глубоко задело тебя, Азеф, надо же. То ли совесть и правда болит, то ли мы все-таки друзья? А, может, я просто не истеричка обычно, ха.

– Всего лишь вляпался в твое говно, Азеф.

– Да о чем ты вообще?!

Громче фон, ближе к рыку баритон. Не боюсь тебя. И не стыдно, что отнимаю драгоценное время занятого человека, уже бегущего дальше.

– Рейтинговая система портала «Ангел-на-час». Пятьсот невыполненных заявок в «Спасательном круге». Две недели пофигизма – и я в красной зоне. А ты, между прочим, в золотых нашивках, судя по акку. Никаких ассоциаций не возникает, друг?!

Через пару нестерпимо долгих секунд Азеф попытался отчеканить что-то очень веское, но едва Влад услышал имя Магдалены – его порвало.

– Хор-р-рош уже, я знаю, кто в этой шар-раге главный! Хватит бабой прикрываться, Азеф! Ты наворотил уже такого…

– Это не я, это система!

У Влада потемнело в глазах. Он просто физически чувствовал, как желтый гарпун врезается в это слово, которым оправдывается все – от смерти младенца по халатности врачей до сожженной сетчатки на лазерных стендах без оформленной вредности, от взятки учителя до материнской ловушки «сама придумала, сама обиделась» – врезается и рикошетит обратно, прямиком под дых Ангелу, возопившему о суровой справедливости. A dual pact.

– Не я это придумал, Влад. Так сейчас работают все порталы…

– А я так работать не хочу, – тихо припечатал Сол, тщетно пытаясь удержать себя на грани сползания с кресла от накатившего бессилия. – Не хочу и не буду… С предателем.