Сцепь

Женщина всхлипнула, спрятала лицо в платок. Через минуту-другую невнятно проговорила:

– Это ведь она его первая нашла. Врагу не пожелаешь, чтобы ребенок увидел своего любимого папочку таким…

Следователь встала из-за стола, включила чайник, тайком проморгалась, чтобы слезы не хлынули из глаз. Она сама была матерью подростка, и отлично понимала потерпевшую, невольно представляя, каково это. Вдова импонировала ей, производила приятное впечатление. Несмотря на опухшие глаза и отсутствие макияжа, она выглядела эффектно, ухоженно, гораздо моложе своих лет, и было видно, что утрата стала для нее настоящим испытанием.

«Наверное, истинная любовь и правда существует», – подумала следователь.

Ей не раз приходилось иметь дело с людьми, у которых произошло горе. Почти все они страдали, но никогда ей не приходилось наблюдать такую трогательную нежность в словах, такую трепетность. Валерия, вспоминая прошлое, словно бы сияла от счастья, заново переживая в памяти ушедшие моменты, ее лицо озарялось. Разливая по кружкам чай и стараясь, чтобы голос звучал ровно, следователь спросила:

– Может, вы замечали что-то странное в последнее время перед исчезновением в поведении мужа? Может, у него были проблемы на работе?

– Нет, – принимая из рук кружку, ответила Валерия.

– Может, у кого-то были старые счеты со времен его работы в море? Вы не видите странность в том, что его обнаружили на корабле спустя 20 лет после того, как он уволился с должности капитана?

– Конечно, вижу! – горько покачала головой женщина. – Его… убийство и, возможно, похищение наверняка связаны с морем. Но столько воды утекло с тех пор… Вы ведь их найдете? Тех, кто совершил это?

– Скажите, на какую морскую организацию работал Борис? – следователь предпочла оставить вопрос без ответа.

– Даже и не знаю…

– Не знаете, где работал ваш муж?

– Да я тогда и не вникала в его дела. Капитан – вот все, что знала. Одна фотография у нас есть, где он на судне. Там Боря в форме и вроде бы видно название корабля. Я могу поискать!

– Конечно, будьте добры. Это наверняка поможет.

Следователь отпустила потерпевшую, условившись, что Валерия Александровна завтра занесет ей фотографии.

***

Вечером жене погибшего снова позвонили и в срочном порядке вызвали в отделение. Женщина-следователь почему-то была в смятении. Она встретила вдову на пороге своего кабинета, поспешно закрыла за собой дверь и, что уж совсем странно, заговорила шепотом, приблизившись вплотную к потерпевшей.

– Мне нельзя, понимаете, – протараторила она. – Там вас ждут люди, их много, они все прилетели из Москвы в составе специальной группы. Дело засекречено…

– Почему? – ничего не понимающая Валерия в растерянности воскликнула, но тут же следователь зашикала, и она прижала ладонь ко рту. – Почему? – повторила она шепотом.

– Я не должна вам говорить, я и знать-то сама не должна, случайно услышала… Там… В общем, там какой-то мужчина, который утверждает, что он ваш муж, а ему все верят.

– В каком это смысле: он утверждает, ему верят?

– Я не знаю, но это все очень странно. Просто не дайте им заморочить вам голову. Мне кажется, они хотят замять это дело и попытаются… У вас дети…

– Думаете, они станут угрожать?

– Не знаю, – в отчаянии замотала головой следователь. – Но нашего начальника не вводят в курс дела, все совершенно секретно. Постарайтесь ничего не подписывать и ни на что не соглашаться, пока мы наводим справки. Мы пытаемся внести ясность, но пока ничего непонятно. У них в порядке все документы, но дело… Оно совсем не в порядке.

– Что же мне делать?

– Ничего. Играйте по их правилам, но продолжайте помнить, что происходит какая-то фикция. Мы с коллегами попробуем это прекратить.

Женщина открыла дверь и деловым тоном попросила потерпевшую пройти за ней. Она довела ее до другого кабинета в конце коридора, где Валерию встретил сотрудник в штатском. Женщина нерешительно вошла, оглядывая комнату. Здесь было полно людей – человек восемь, не меньше. За столом в наручниках сидел молодой мужчина и широко улыбался Валерии.

Человек, который встретил ее на пороге, кивнул мужчине в форме, и тот вышел в коридор – видимо, чтобы охранять кабинет от возможных прослушек. Валерия успела заметить тревожно-раздраженное выражение на лице женщины-следователя прежде, чем дверь плотно закрылась.

– Валерия Александровна, вы проходите потерпевшей по делу с грифом строгой секретности, а потому вынужден сообщить, что вам запрещается разглашать детали кому бы то ни было. Все, что будет происходить в этой комнате, должно остаться между нами, вы понимаете?

– Вы вообще кто?

– Извините, но я имею право не представляться по протоколу.

– Серьезно? Вы из ФСБ что ли? И как мне к вам обращаться?

– Зовите меня Иван Иваныч.

Женщина сразу поняла, что имя его – ненастоящее. Другие участники событий молчали. Валерия заметила, что в комнате работает видеокамера, объектив был направлен на незнакомца в наручниках.

– Что происходит?

– Дело в том, – начал «Иван Иваныч», – что этот мужчина, – он мотнул головой в сторону стола, – утверждает, что он – Борис Иванович Убринец, сорок девятого года рождения.

– Что за бред! – фыркнула Валерия.

– И мы так думаем. Но еще он утверждает, что на самом деле его фамилия – Брагин, и что в 2000-м году он купил поддельные документы. Вы присаживайтесь, – он указал на свободный стул, но женщина не шелохнулась.

– Лерусик, ты прости меня, – подал вдруг голос мужчина в наручниках. – Я тогда другого выхода не видел.

Валерия, глядя на весь происходящий абсурд, не нашлась, что ответить, и рассмеялась.

– Это шутка какая-то? Какой Брагин, какой Убринец! Если вы сию же минуту не объясните мне, что здесь творится и какого рожна я должна в этом участвовать, я откажусь с вами разговаривать совсем. Вы не имеете права запирать меня в этой комнате при сомнительных обстоятельствах! Да я даже не знаю, кто вы тут все!

– Понимаю ваше возмущение, – серьезно кивнул Иван Иваныч. – И понимаю, как нелепо вы себя сейчас чувствуете. Но послушайте вот что. Этот человек утверждает, что он – ваш муж, и, поскольку у него нет документов, единственным подтверждением его слов могут послужить ваши показания. Формально он может утверждать что угодно, но если суд признает, что он действительно Борис Убринец – или Брагин, ему выдадут новые документы. К чему это приведет? Во-первых, к тому, что ему придется ответить по закону за подделку документов. А, во-вторых, ему откроется доступ ко всему, чем владел и распоряжался ваш настоящий муж. Вы меня понимаете? Он получит право распоряжаться всем имуществом, которое принадлежало вашему мужу и теперь принадлежит вам с детьми, включая жилье и бизнес.

– Да как это возможно вообще? – проговорила потрясенная Валерия.

– Присядьте, пожалуйста, – снова предложил Иван Иваныч и сам уселся рядом со свободным местом. – Ваша задача – и наша – разоблачить самозванца и отправить его куда нужно. Под суд за дачу ложных показаний или в психушку, если будет доказана его невменяемость. Просто помогите нам. Задайте ему такие вопросы, на которые он не сможет ответить правильно.

– Я и без вопросов могу сказать: это не мой муж. Тут все видно невооруженным глазом. Да он… Да он же младше его лет на сорок! Не он это, что еще от меня нужно?

– Не все так просто, Валерия Александровна. Этот мужчина знает о вас гораздо больше, чем вы можете себе предполагать. Просто спросите его о чем-нибудь, что знает только ваш муж.

– Боже мой, ладно! Надеюсь, это прекратится прямо сейчас, – она ненадолго задумалась. – Что подарил мне муж на десятую годовщину свадьбы?

– Я подарил тебе звезду и назвал ее Счастье. Этот сертификат ты хранишь во втором ящике комода в спальне вместе с другими документами. Ты хотела повесить его в рамку, да все никак руки не дошли.

Валерия, не ожидавшая такого верного и подробного ответа, все-таки села на стул. Она окинула растерянным взглядом присутствующих, и глаза ее снова остановились на человеке в наручниках.

– Чем болела наша дочь, когда ей было два? – ее голос дрожал.

– Не совсем два, ей было почти три, без двух месяцев. Она болела пневмонией, и ты лежала с ней в больнице. Я тогда как раз с командировки вернулся.

– Ты не мой муж, – она истерически всхлипнула. – Ведь он не мой муж! – повернулась она к Ивану Иванычу. – Откуда он знает? Он хочет заполучить все, что у нас есть? Но ведь ему не поверят, правда? Это же невозможно! Зачем доказывать, что это не он, если это и так не он!

– Это я, Лера, просто поверь мне. Я оказался в чужом теле, но это я, – горячо заговорил мужчина, нагнувшись на стол. – Мы познакомились в Анапе. Когда я приехал из рейса к тебе в Псков, ты была беременная. Ты родила нашего сынишку в шесть утра, и всю ночь я дежурил под окнами роддома. Помнишь, как я привез ему кувыркающегося клоуна? Мишаньке едва исполнился годик, но он смотрел на него во все глаза. Я купил этого клоуна в Китае, у нас тогда таких не достать было. А помнишь, как Тонька разукрасила меня фломастерами, пока я спал? Это я, Лерусик, я это!

Валерия разрыдалась. Нет, нет, нет, нет – повторяла она, зажимала руками уши. Ты не мой муж – кричала она, а он все продолжал сыпать на нее фактами из их совместной жизни.

– Он не сказал вам главного, – вмешался Иван Иваныч, повысив голос. – Вот, взгляните.

Мужчина протянул ей какой-то листок. Это была ориентировка на пропавшего.

ПОМОГИТЕ НАЙТИ ЧЕЛОВЕКА!

Борис Иванович Брагин, 02.08.1949 года рождения, 18.04.2000 возвращался с рейса дальнего плавания домой. Последний раз его видели коллеги в аэропорту Франции, где они делали пересадку на самолет. Однако в свой самолет Борис не сел и аэропорт не покидал.

Приметы: рост 173 см, атлетического телосложения, волосы черные, глаза карие. На груди татуировка в виде морского штурвала.

Одежда: серая рубашка, коричневые брюки.

Возможно, потерял память и дезориентирован в пространстве.

Со старой фотографии на Валерию смотрел муж – такой, с каким она познакомилась когда-то.

– Боря здесь такой молодой, – пробормотала она. – Что все это значит?

– Что он взял себе другую фамилию и ушел со службы, когда решил бросить свою первую семью. У Бориса Ивановича Брагина есть еще одна семья, в Анапе. Жена, с которой на момент своего исчезновения он был тридцать два года в браке. Двое детей. Трое внуков. Его мать тогда была жива. Все его близкие до сегодняшнего дня считали его без вести пропавшим. Они продолжали ждать и надеяться, пока мои коллеги не позвонили и не сообщили им правду. Двадцать лет назад ваш муж безответственно бросил все и всех, уволился, пресек любые прошлые связи, сделал себе новые документы. А потом завел себе новую семью, открыл свою фирму и начал жить как ни в чем не бывало.

– Он говорил, что его жена умерла, – эта новость не просто потрясла Валерию. Женщина, перестав плакать, во все глаза смотрела на Ивана Иваныча, все внутри нее будто похолодело, заморозилось. – Он говорил, что прожил с ней двадцать пять лет, и она умерла за три года до нашего с ним знакомства. Он что же – на словах ее похоронил?

– Она жива. И всегда была жива. Ему удавалось четыре года жить на две семьи так, что никто из вас не догадывался о существовании другой.

– Где вы взяли эту ориентировку? – спросила Валерия.

Иван Иваныч замялся, переглянулся с коллегами, потом решил ответить честно.

– На его груди был QR-код. Мы его отсканировали, и ссылка вывела на эту ориентировку.

– У меня и на руке второй такой есть, – вмешался Борис, но не закончил фразу, споткнувшись глазами о взгляд Валерии.

– Прости меня, Лера, я был дурак. Трус. Я так и не решился признаться ни им, ни вам. Решил просто все бросить и начать с чистого листа.

– Но как, черт возьми?

– Я был в море полгода, и полгода отдыхал. Но вы обе думали, что в море я работаю девять месяцев, и три месяца нахожусь дома.

– Ты жил по очереди?

Валерия сама не заметила, как обратилась к нему, признав за телесной оболочкой бывшего мужа.

– Мне не нужно от вас никакое имущество. Я не буду дальше доказывать, что я – Борис. Если бы мне поверили, я не стал бы забирать у вас ничего. Все, что я хочу – только прощения. Дьявол вернул меня в этом теле, чтобы я попытался вымолить твое прощение. И их прощение.

– Прощение? – сквозь слезы надменно улыбнулась Валерия. – Как же я рада, что ты сдох, – выплюнула она и решительно повернулась к Ивану Ивановичу. – Это не мой муж. Заполняйте все необходимые документы. Я никогда не скажу, что это мой муж, и вы сами знаете, что это не так. Я хочу, чтобы вы отпустили меня как можно скорее, а его продержали как можно дольше. Мне нужно время, чтобы уехать с детьми туда, где этот сумасшедший, подлый человек никогда не сможет нас найти.

«Иван Иваныч», выдержав на себе продолжительный ледяной взгляд вдовы, кивнул.

***

От города Псков начинался следующий отрезок «Псков – Усть-Миль», и поэтому Борис Убринец считался причастным сразу к двум линиям. Наверное, по этой причине QR-кодов на его теле, как у Елены Полетаевой и Кристины Амбарцумян, было два. Один – на груди, второй – на руке. По первой ссылке открылась ориентировка двадцатилетней давности, а вот вторая вела к набору статей, имеющих отношение к одной обширной теме и поднимающих несколько насущных вопросов.

Автором этих статей – и других последующих на отрезке – указывался загадочный источник под названием «ВестиВместе», который едва ли существовал в реальности. По крайней мере, следствию не удалось найти газет, журналов, новостных корпораций или других средств массовой информации с подобным названием. Казалось, что кто-то специально долгие годы подряд проводил свои собственные тайные исследования по всем затронутым тематикам.

Как бы там ни было, именно этот отрезок стал ключевым к пониманию: все пропавшие были выбраны не случайно, это четко спланированный и очень детально продуманный заговор.

Поскольку Валерий Хабаров (в теле которого, если верить его версии, находился Борис) пропал в городе Кириши, следствие фактически отнесло его к следующему отрезку.

ЧАСТЬ 2: СВОИМИ РУКАМИ

Псков – Усть-Миль

Все люди, которые пропадали на этом отрезке, были неразрывно связаны с деятельностью, причастной к тем или иным экологическим проблемам человечества. В подавляющем большинстве исчезнувшие сами своими действиями наносили вред природе. Но среди них были и те, чья работа, напротив, заключалась в мирных научных исследованиях – например, орнитолог из Плесецка ранее зарекомендовал себя как увлеченный сотрудник заповедника.

Некоторые пропавшие и вовсе вели активную деятельность, направленную на улучшение условий планеты и спасение жизней – как ветеринарный врач из Оксовского или активистка, организовавшая Фонд помощи животным. Несмотря на, казалось бы, всю полезность и правильность, судьба этих двоих закончилась печально: их нашли мертвыми. И, как выяснило следствие в ходе разбирательств, истории этих пропавших не были однозначными.

Всего на второй условной линии пропало 133 человека, как на первой, третьей и четвертой. Исключением была последняя пятая линия: там количество пропавших составляло 134 человека. В совокупности непосредственно пострадавшими от этого дела – то есть, похищенными на восемь месяцев – признавались 666 человек, как и было обещано в анонимных письмах.

Пятеро на этом отрезке были найденными убитыми – моряк в Пскове, ветеринарный врач в поселке Оксовский, активистка на берегу реки Мессояха, учительница в глухой тайге и чиновник в Усть-Миле.

Отмеченная на географической карте линия от Пскова до Усть-Миля отличалась от остальных отрезков тем, что абсолютно у каждого нашедшегося – и живого и мертвого –татуировки были на руке. Все убитые, за исключением ветеринара, имели по две татуировки, поскольку находились на пересечениях, при этом у каждого вторая татуировка была на том месте, на каком были татуировки у остальных участников пересекающегося отрезка – груди, ноге, лице или спине.

Так получилось, что история ветеринарного врача привлекла внимание прессы, и именно с нее началось неконтролируемое освещение Дела Дьявольских маньяков в СМИ. Как бы ни пыталось следствие ограждать подробности от общественности, корреспонденты, журналисты, частные адвокаты, блогеры и просто очень любопытные люди норовили провести собственное расследование. Дело шумело на всю страну. Многочисленные родственники и сами потерпевшие не отказывались от интервью и охотно делились своими историями.

И это существенно затрудняло работу.

Глава 1. Море

Поскольку объем информации был колоссальным, а темы статей, которые открывались по татуировкам, периодически повторялись, следствие придумало упорядочить данные и разделить пропавших внутри отрезка на подгруппы с названиями, отражающими общую суть. Так в подгруппу «Море» попали все люди, чьи татуировки были связаны со ссылками по этой теме. Но принадлежность к подгруппе определялось не только темами статей, все пропавшие имели какое-то отношение к морю, пусть для начала и не слишком очевидное. В общем списке оказались рабочий завода по изготовлению пластика, продавец рыболовных снастей, инженер-судостроитель, дрессировщик в дельфинарии, работница прачечной, владелец ресторана морепродуктов, уборщица в океанариуме и другие. Здесь же находился и моряк из Пскова Борис Убринец.

Пунктуация и орфография сохранены.

14.11.2019, 13:20

Человек океану враг

По самым скромным подсчетам ученых в мире имеется около 8,7 миллионов видов живых существ. Только 10% обитателей морских глубин и 20% всех живых организмов в целом известны человечеству.

Может, оно и к лучшему, что 90% жителей океанов до сих пор умудряются оставаться не рассекреченными. Потому что, как показывает практика, от человека лучше держаться подальше. С этим утверждением согласятся все те несчастные, столкнувшиеся с деятельностью двуногих уничтожителей.

Загрязнение мировых вод, неконтролируемый вылов рыбы, истребление морских животных, браконьерство… Все это наглядно показывает, что человек природе не друг.

Мы научились добывать нефть, но в мире до сих пор отсутствуют технологии, позволяющие эффективно убирать в море разливы нефти крупного объема, превышающего десятки тысяч тонн. После таких катастроф даже спустя двадцать лет участок остается мертвым, и воспроизведение рыб в этом районе существенно страдает.

Мы научились производить пластик, но так и не изобрели адекватного способа его утилизации. В северной части Тихого океана существует гигантский водоворот, где встречаются течения со всего света, приносящие с собой груды отработанного пластика. Большое мусорное пятно находится между 135°-155° западной долготы и 35°-42° северной широты и представляет собой колоссальный объем скопления отходов, занимающий около 1,5 миллионов квадратных километров. Площадь сопоставима с площадью Монголии. Это три Испании. Это пять Италий. Пятнадцать Исландий. Громадный участок таит в себе более 100 миллионов тонн мусора.

Животные умирают. Птицы травятся. Рыбы гибнут.

Вымирают акулы, и это вовсе не повод хлопать в ладоши. Уменьшение популяций акул приводит к масштабному дисбалансу в экосистеме океана. Мало того, что акулы помогают избавлять моря от слабых и больных особей, так они и в буквальном смысле спасают коралловые рифы, регулируя количество более мелких хищных видов рыб, пожирающих травоядных животных. Нет травоядных – плодятся водоросли, с которыми коралловые полипы не могут конкурировать и вскоре погибают.

Каждый год на азиатских прилавках оказываются плавники 73-х миллионов акул. И знаете, как эти плавники добываются? Их отрезают прямо на судне, а покалеченную акулу за ненадобностью сбрасывают живьем назад в океан погибать. 450 миллионов лет свирепые морские хищники спокойно жили себе на планете, но соседство с человеком оказывается для них фатальным.

Люди не дают покоя ни одному промысловому виду, бездумно вылавливая их и не оставляя шанса на выживание популяций. Осетровое, лососевое и крабовое браконьерство в России достигло таких масштабов, что по объемам превышает официальные уловы. Сотни миллиардов долларов вертятся в этом подпольном бизнесе, и никому нет дела до благополучия природы. Естественно возобновляемые ресурсы перестают быть таковыми. Многие виды, когда-то бывшие промысловыми, попадают в Красную книгу, но и это не останавливает горе-рыбаков, ведь чем более редкий и запрещенный у них улов, тем выше цена, и тем больше заработок. А покупатель всегда найдется.

После нас – хоть потоп.

ВестиВместе

11.02.2020, 10:38

Морские призраки-убийцы

Черепахи, дельфины, тюлени и исполинские киты из года в год, изо дня в день страдают от рыболовных сетей. Животные попадают в них случайно, поскольку сети практически невидимы в воде. Морские жители запутываются и погибают медленной мучительной смертью от удушья, потому что не могут всплыть на поверхность за порцией кислорода.

Китам за счет массы тела удается выживать чаще – они прорываются сквозь путы наверх. Однако это вовсе не означает, что данная неприятность не приносит с собой никаких сопутствующих проблем. Сети наносят ранения, оставляют шрамы, а иногда и вовсе, обвившись вокруг плавников, хвоста или тела, не оставляют шанса на жизнь, свободную от боли и дискомфорта.

Американские ученые из штата Массачусетс провели масштабное исследование, в ходе которого на протяжении 30 лет наблюдали за 626-ю китами. Результаты ошеломили общественность и научное сообщество. Выяснилось, что 519 китов – а это почти 83% – хотя бы раз попадались в сети. А 306 китов – около 59% – запутывались в сетях более одного раза.

Самые опасные сети – это самостоятельно дрейфующие. Когда-то они оторвались от рыболовецкого судна и теперь вынуждены скитаться по поверхности вод. Сети никуда не исчезают, из-за особого состава они очень долго не изнашиваются – не подвергаются механическому волновому воздействию, ультрафиолетовому излучению и окислению, а потому являются вечными призраками-убийцами тысяч обитателей океанов. Если тело какого-нибудь несчастного и потянет на дно своего убийцу, после разложения животного сеть снова всплывет и продолжит приносить погибель.

Приходится ужасаться статистике: примерно 29% от общего количества всех используемых снастей при промышленном рыболовстве оказываются утерянными, оставленными без контроля или выброшенными за борт по причине негодности. Ежегодно в океан попадает от 500 тысяч до 1 миллиона тонн брошенных снастей.

В России насчитывается около 430 предприятий, имеющих лицензию на деятельность по обращению с отходами сетей из полиамидного волокна – таких, какие используют при рыболовстве. Однако 94% этих организаций занимаются транспортировкой данного вида отходов, и совсем не причастны к переработке или утилизации. Предприятий, специализирующихся на переработке отслуживших рыболовных снастей, в нашей стране не существует.

Хотя при разумном подходе из орудий лова могли бы получиться совершенно новые изделия, призванные служить людям и не забирать миллионы жизней морских обитателей. Канцелярская продукция, элементы строительства, мебель и фурнитура, игрушки, детали для автомобилестроения, спецодежда – список настолько широк, что способен удовлетворить спрос практически любого потребителя.

Так почему же, если спасение животных людям подвластно, никто ничего не делает?

ВестиВместе

24.12.2019, 17:01

Хотели улов – получите прилов

Проблема прилова становится все более актуальной и прогрессирующей, а останавливающие меры до сих пор не скорректированы.

На 1 килограмм выловленных креветок приходится 6 килограммов прилова. То есть рыб и животных, случайно попавших в сети. Их – покалеченных, полуживых или мертвых – безжалостно выбросят за борт.

Тысячи черепах, дельфинов, тюленей, скатов, китов, непромысловых рыб, медуз и других обитателей морских глубин ежегодно страдают от прилова. Никто с ними не церемонится, вышвырнули – и дело с концом. Никто не заботится и о более щадящих методах лова, нежели загребать сетями всех подряд. Зачем изобретать велосипед? Так проще и быстрее, а главное – дешевле. Тем более что контроль прилова весьма формален, ведь проблема до сих пор не признана катастрофичной.

ВестиВместе

29.01.2020, 13:43

80% дельфинов умирают в неволе через 5 лет

Остальные 20% могут прожить еще года два. И это при том, что в дикой природе их срок жизни достигает 20 лет.