Подходя к дому, он купил бутылку – единственный, как оказалось, способ погасить инерцию, набранную за восемь часов работы. По истечении этого времени, то есть бесплатно, Эйч думать о чужих нуждах не собирался. Получалось, впрочем, далеко не всегда. Вот и сегодня в голове роились остатки дневных забот, а муза брезгливо морщила на них носик, изо всех сил стараясь держаться подальше.

Эйч поднялся на седьмой этаж, отпер квартиру, крикнул женe, что пришел, и, не дожидаясь ответа, снял ботинки, пиджак и прошел в ванную. Включив воду, подставил ладони под кран и долго держал их так, представляя, как маленькие злобные бактерии гроздьями срываются с кожи и, ругаясь, устремляются в водосток. В дверь позвонили. Эйч поднял голову и прислушался. Позвонили еще раз. Жена открывать явно не торопилась. Позвонили снова, и куда настойчивее. Эйч вздохнул, не спеша вытер руки и вышел в прихожую. Он повернул ключ, распахнул дверь и обнаружил на пороге двух сотрудников милиции с оружием и при исполнении. Сотрудники как будто не ожидали, что им откроют, поскольку разом вздрогнули, отскочили и сдернули с плеч автоматы. Справившись с удивлением, они тут же приступили к задержанию. Один из них ловко и почти без замаха ударил Эйча носком ботинка в живот. Когда Эйч сложился, второй коротко взмахнул от пола прикладом, и Эйч, уже задержанный, опрокинулся навзничь. Последнее, что он успел заметить, были крылышки музы, в панике улетавшей в открытую дверь. Вероятно, ее напугал хруст раздробленной переносицы. Или просто вынесло сквозняком.

Глава 2

Винни был самым обыкновенным юристом. От всех остальных он отличался лишь тем, что когда-то, лет двадцать тому назад, учился в одном классе с Эйчем. Вот эта-то малость и привела его теплым весенним днем в следственный изолятор, чтобы совершенно бесплатно помочь старому школьному другу, которого он успел напрочь забыть.

– Винни и Сыновья. Юридические услуги. Я вас слушаю.

– Винни, это ты?

– Вениамин Кольчужный к вашим услугам.

– Господи, Винни, как хорошо, что это ты! Представляешь, они обвиняют меня в убийстве!

– Прошу прощения, с кем я говорю?

– Ой, извини. Это Эйч. Ну, Эйч. Мы учились с тобой в одном классе.

– Эйч? Что за… Ах да, Эйч. Ну надо же.

– В убийстве, Винни!

– Всегда знал, что ты этим кончишь. Да ладно, шучу. Во-первых, успокойся. Пока ты все делаешь правильно. Кроме, сразу тебе скажу, убийства. Ха-ха. В общем, хорошо, что позвонил, дружище. Так кого, говоришь, ты грохнул?

– Винни!

– Ну, ладно, старина, извини. Давай, рассказывай, что там у тебя стряслось. Кстати, ты сейчас кем работаешь? Эй, Эйч, ты ведь работаешь? Не пугай меня.

– Винни, они говорят, я убил Клару.

– Кого ты убил?

– Клару. Мы все-таки поженились. Ты можешь приехать? Я сказал, что не стану говорить с ними без адвоката. Мне кажется, меня станут бить, если ты не приедешь.

– Передай кому-нибудь трубку, старина, – вздохнул Винни. – Разумеется, я приеду.

***

Осторожно положив телефон на полочку, Винни застыл в задумчивости: по колено в воде, приземистый и волосатый, весь в разводах мыльной пены, медленно оползающей по отнюдь не спортивному туловищу. Потом пожал плечами, поежился и погрузился обратно в теплую воду, решительно выкинув из головы бестактного Эйча, убиенную Клару и прочие мелкие неприятности, коими полна жизнь. Всего-то через минуту его настигло воспоминание.

Клара, Эйч и Винни сидят в летнем кафе. Позади – школа, впереди – институт и совсем другая жизнь. Во-первых, жизнь без Клары. Во-вторых, жизнь без Клары. В третьих, в четвертых и так до бесконечности – жизнь без Клары. Она много тогда для него значила. Пожалуй, она значила слишком много. Пожалуй, она значила всё. И, только подумать, выбрала Эйча.

Эйча, который и в семнадцать лет не сумел бы отличить презерватив от воздушного шарика. Эйча, который не мог связать и двух слов в разговоре, зато тысячами сеял их на бумаге – что и удивляться, если иногда они попадали в рифму. Эйча, который вечно витал в облаках, а, вернувшись оттуда, пытался переcказать увиденное: «Оно было огромным, Винни, куда больше слона, и все из разноцветных шерстяных ниток. Ну, будто его связали. И оно пело. Ребята, слышали бы вы, как оно пело!»

И Клара купилась. Карие ее наглые глаза смотрели на Эйча насмешливо и чуть печально, но Винни знал, что это конец. Маленький, пузатый и энергичный Винни отлично знал это, когда приглашал Клару в кино, провожал ее до дому и читал ей вслух стихи, которые мучительно сочинял чуть не месяц. Вспоминая их, Винни краснел по сей день.

А затем они просто поднялись и, держась за руки, ушли из его жизни.

Ушли, да. Чтобы вернуться через двадцать лет прямо к нему в ванную: одна мертвая, второй… Второй как обычно!

Винни выругался..

– Они говорят, я убил Клару! – передразнил он Эйча.

Он полежал в ванне еще немного, рассеянно крутя пальцем волосы на груди.

– Эйчу конец, – осторожно произнес он, прислушиваясь, как это звучит.

Звучало нормально.

– Кларе тоже конец, – подумав, добавил Винни.

Терпимо.

– Ну и черт с ними обоими, – заключил Винни.

После этого он решительно встал, смыл пену и принялся одеваться. Эйч не мог этого сделать. Никогда. Достаточно было раз увидеть, как он на нее смотрит. Или как они держатся за руки. Или просто идут рядом. Или сидят. Это надо было видеть, да.

А раз не мог, что он, черт его дери, делает в изоляторе? Нет, на самого-то Эйча, ему, понятно, плевать. Черт с ним, с Эйчем. В конце концов, с таким богатым внутренним миром ему и тюрьма по колено. Но вот тот, кто его туда посадил… Тот, кто убил Клару и думает, что это сойдет ему с рук… Вот на этого умника Винни с удовольствием бы взглянул. Взглянул и, если никто не будет смотреть, выгрыз бы у него печень.

Глава 3

В следственном изоляторе Винни оглядели с головы до ног, особое внимание уделив и впрямь не дешевым ботинкам. Убедившись, что он действительно не ошибся адресом, его с явной неохотой проводили в комнату для свиданий.

Через полчаса привели Эйча. Не считая разбитого лица, тот совершенно не изменился. Все тот же долговязый и чахлый Эйч: одуванчик на ветру; обезьяна, почесывающая свою пятку; ходячий поднос с двумя огромными бледно-серыми блюдцами глаз.

В свою очередь, Эйч, глядя на Винни, видел привычное пухлое облако-аквариум, в котором лениво перемещались цветные рыбки юмора, похоти и амбиций. Как странно, – думал Эйч. – Разве можно, чтобы человек состоял только из этого?

Но он состоял, и сидел прямо перед ним, пухлый и самодовольный, медленно пульсируя и сочась жизненными соками. Эйч снова поймал себя на том, что завидует Винни, который, кажется, совершенно без всяких усилий мог видеть вещи, неизменно ускользающие от самого Эйча: камень, песок, плоть, цветы. И даже такие, о которых Эйч мог только догадываться. И даже лицо Клары.

– Ну, привет, – нарушил тишину Винни.

– Здравствуй.

Они помолчали еще, недоверчиво разглядывая друг друга.

– Ладно, – вздохнул Винни. – Давай, рассказывай, что ты натворил. Начинай прямо с утра.

Эйч виновато вздохнул.

– Видишь ли, Винни, как раз утра в тот день и не было.

Винни ждал чего-нибудь в этом духе, поэтому не слишком и удивился.

– Значит, так, – мягко проговорил он. – Давай раз и навсегда договоримся, что утро было. Я сам его видел. Из окна. Как сейчас помню. Я встал, подошел к окну, и оно там было. Точно тебе говорю. Так что брось свои штучки и постарайся припомнить, куда ты его дел.

– Хорошо, я попробую. Значит, вчера утром я проснулся как обычно. В шесть вечера, когда я вышел с работы…

– Что за… А впрочем, ладно. Черт с ним, с утром. Давай попробуем с вечером.

– Ну вот… Ровно в шесть ангел открыл врата, и я вышел наружу. Ты когда-нибудь видел ангела?

Винни покачал головой.

– Нет? Тебе повезло. Жуткая штука. У него мужское тело и женская голова. И еще – он горит. Языки пламени ползают по нему, слизывая кожу и мясо, точно это мороженое. И, когда лица становится совсем уже мало, ангел меняет голову. Он подбирает красивые головы, этот ангел: гордые и холодные, всегда женские. И этот огонь… Огонь, в котором он вечно горит… Его языки разбрасывают не искры, но капли крови. Всюду, где прошел ангел, остается копоть, сажа и брызги крови. На полу, на потолке, на стенах. Это ангел, поставленный над всеми работающими.

– Покажешь как-нибудь, – заметил Винни. – Кстати, Эйч, ты сейчас кем работаешь?

– Я, честно говоря, не спрашивал. Это важно?

– Да не то чтобы очень. И потом, это не трудно выяснить. Не отвлекайся. Итак, ты вышел с работы…

– Да. Среди того что остается от людей к вечеру…

– Остается?

– Ну да. Ангелы, они ведь отрезают от людей прожитое. Каждый день заново. А восемь часов работы – это уже треть. При том, что раньше был еще ангел спящих и ангел странствующих. В общем, вечером, когда ты выходишь на улицу, город напоминает огромную бойню. Все эти обрубки ужасно мучаются. Они шевелятся, ползут. Они очень хотят домой, Винни, ведь там они смогут залечить раны и отрастить утраченное. Они, как паразиты, цепляются за машины, автобусы, вагоны метро…

– Разумеется. Что было дальше?

– Дальше я спустился в метро.

– Спустился? Отчего же не сполз, как все остальные?

– Я работаю на полставки.

– Понятно. Я должен был догадаться.

– Кстати, Винни, как ты относишься к слонам?

– Нормально. Абсолютно ничего не имею против слонов.

– Тогда, готов спорить, у тебя есть машина.

– Разумеется. Слушай…

– Да?

– Сделай мне одолжение. Ты ведь знаешь, я не самый большой поклонник ангелов, демонов и прочих плодов твоего воображения. Да и слонов, если уж честно, не жалую. Мы не могли бы как-нибудь обойтись без них?

– Но я так вижу!

– Если бы ты так видел, то был бы сейчас нобелевским лауреатом, – не удержался Винни. – Э… извини. Но так мы действительно сэкономим себе кучу времени.

– Хорошо, я постараюсь, – вздохнул Эйч. – В общем, обычно по дороге от метро к дому я сочиняю лучшие свои стихи. Уж и не знаю, почему так: в голове после работы такая всё дрянь. Но в тот вечер муза покинула меня, едва я оказался на улице. Ее крылышки… Впрочем, неважно. В общем, я даже постоял под фонарями лишние пять минут, но это не помогло. Тогда я купил водки и пошел домой.

– Выпил сразу?

– Тут же. За помойкой. Неужели я так похож на бомжа?

– Ну, извини. Привычка.

– Нет, дружище, я донес эту бутылку до дома и аккуратно поставил там в холодильник. В общем, я поднялся на лифте, открыл дверь своим ключом и… Ты знаешь это странное состояние, когда из внешнего переменчивого и оттого хоть сколько-то незнакомого мира ты попадаешь в место настолько уже увиденное и рассмотренное, что оно давно растворилось для тебя в небытии, и только сдвинутый с места стул или новый яркий пакет на дверной ручке чуть выступают из странного и зыбкого сумрака, имя которому – ничто…

– Эйч!

– Ой, извини. Я крикнул Кларе, что пришел, переобулся и пошел в ванную мыть руки – столько бактерий погибло, ты представить себе не можешь! А среди них, между прочим, были хорошенькие.

Эйч грустно улыбнулся, из чего Винни заключил, что это была шутка.

– Ну вот, – продолжил Эйч, – пока я мыл руки, в дверь позвонили. Потом еще. Я думал, откроет Клара, но она, похоже, не слышала. Тогда открыл я. На пороге стояли два зверька. Может, с виду они и походили на милиционеров, но это были не люди, точно. Шерсть у них стояла дыбом, зрачки расширились, дыхание было зловонным и очень частым. Будь это люди, я сказал бы, что у них жуткое похмелье и им до смерти страшно. Настолько, что один тут же ударили меня ногой в живот, а другой – прикладом в лицо. У них, представь, были с собой автоматы. Удивляюсь, как это они не начали сразу стрелять. А очнулся я уже где-то здесь. И они все время твердят, что я убил Клару. Скажи им, что это не так. Скажешь?

Винни внимательно посмотрел на бывшего одноклассника.

– Эйч, а почему ты позвал меня?

– Чтобы ты объяснил им…

– Нет, почему меня?

– Ну… ты единственный адвокат, которого я знаю. И потом, мы ведь дружили в школе.

– А откуда ты знаешь, чем я занимаюсь?

– Гулял как-то по городу и увидел твою вывеску. Давно уже.

– Ясно. И как тебе вывеска?

– Изумительно, Винни, нет слов.

– Чистая медь. Так чего же ты от меня теперь хочешь?

– Чтобы ты вытащил меня отсюда. Здесь плохо. Здесь…

Пухлые ладони Винни деликатно придавили конец фразы к столу.

– Погоди, дружище, – мягко улыбнулся он. – Разумеется, мы тебя отсюда вытащим.

Его ладони снова взлетели, на этот раз отталкивая слова Эйча.

– Но, боюсь, не сегодня. Может быть, и не завтра. Видишь ли…

Он задумался, внимательно разглядывая Эйча.

– Видишь ли, – продолжил он, – я разговаривал со следователем, которому поручили твое дело. Я его немного знаю. Не с лучшей, к сожалению, стороны, но и повод для знакомства у нас, признаться, был не особо… Впрочем, не важно. Главное, я уверен в его порядочности.

Винни взглянул на Эйча и пояснил:

– То есть, он не станет брать денег, если заведомо не сумеет помочь.

Эйч, для которого материальный мир только что распахнул еще одну из своих потайных дверей, важно кивнул.

– И, если говорить прямо, как раз в твоем случае он их брать не станет. Иначе говоря, убедить его, что ты не при чем, у меня как-то не получилось. У тебя, я так понимаю, тоже. Что, впрочем, неудивительно. Когда он изложил факты, я, признаться, задумался.

– Ты сам-то понял, что сказал? – поморщился Эйч.

– Факты, улики, свидетели, – все показывает на тебя, – скучным голосом сказал Винни.

– Чушь собачья, – фыркнул Эйч. – Факты! Я же говорил им как было. Но они даже не слушают. Начинают хихикать, стоит мне открыть рот. Давай ты им объяснишь. Я просто пришел домой и, пока я мыл руки… – Эйч запнулся и побледнел так, что, казалось, сейчас упадет в обморок. Но он справился и тихо закончил: – кто-то убил Клару.

– Почему убил? – спокойно заметил Винни. – Возможно, она сделала это сама.

Эйч удивленно взглянул на Винни.

– Ты же знаешь Клару.

Винни знал.

– У вас были враги? – спросил он, чтобы сменить тему.

Эйч просто скривил губы.

– Возможно, в доме были какие-то ценности? – упорствовал Винни.

– Попробуй еще раз, – засмеялся Эйч.

– Вы часто ссорились?

– Идиот, – добродушно резюмировал Эйч.

Винни грустно покачал головой.

– Хорошо, тогда смотри, как это выглядит со стороны. В девятнадцать десять ты пришел домой. Соседи видели, как ты входил в подъезд. Через несколько минут из твоей квартиры раздался звон стекла – заметь, ссоры никто не слышал – и жуткий крик. В заключение – глухой удар об асфальт. Разумеется, через секунду из каждого окна торчало по две-три головы. Если верить участковому, каждая пятая тут же и проблевалась. Внизу, частью на асфальтовой дорожке, частью на газоне – ну, ты знаешь, сколько железных оградок понаставил во дворах мэр, убей не пойму, зачем ему это понадобилось, – в общем, там она и лежала. Ну, если быть совсем точным, не только там, но давай оставим подробности. О скорой речи уже не шло. Вызвали милицию. И представь, совсем рядом проезжал патруль. Не прошло и минуты, как он был на месте. Оперативники поднялись на седьмой этаж и позвонили в твою дверь. Ты им открыл, Эйч. И кроме тебя, там никого не было.

– Значит, он успел сбежать.

– Подожди. Соседи сообщили в милицию о несчастном случае, поэтому оперативники не рассчитывали застать кого-нибудь дома. Им, однако, открыл ты. И знаешь, почему они так с тобой обошлись?

– Нет.

Винни вздохнул.

– У тебя через все лицо кошмарные царапины от женский ногтей.

Винни внимательно посмотрел на Эйча и быстро продолжил:

– Частицы твоей кожи нашли под ногтями Клары. Мужчина из дома напротив видел, как похожий на тебя человек выталкивал женщину из окна.

Эйч не отвечал, прилежно глядя на Винни и явно ожидая продолжения.

– Ты понимаешь, что это значит? – спросил тот.

– Разумеется, – отозвался Эйч. – Меня повесят.

Винни почесал переносицу.

– Это вряд ли. Теперь почти не вешают.

Он оценивающе посмотрел на Эйча.

– А зря. Для некоторых это было бы лучшим выходом. Ну ладно, дружище, не обращай внимания. Вот что мы с тобой сделаем…

Эйч поднял голову.

– А это правда? – тихо спросил он.

– Что? – растерялся Винни.

– Ну, про Клару… Я не чувствую, что она ушла.

– Э… Да. Она действительно ушла, Эйч. Мне очень жаль. Но сейчас нам нужно собраться и позаботиться о тебе. Для начала мы проверим твое здоровье.

– Зачем? – удивился Эйч.

– Ну как же, – серьезно ответил Винни, – а вдруг тебе вообще нельзя в тюрьму. Есть заболевания, с которыми в тюрьму не пускают.

– Правда?

– Разумеется. Думаю, я смогу добиться для тебя полноценного обследования в приличном месте. Где-то в конце недели.

– Спасибо, Винни, – серьезно сказал Эйч. – Только, кажется мне, я здоров.

– Так не бывает, – улыбнулся ему Винни, поднимаясь. – Готов, например, поспорить, что у тебя плоскостопие.

– Еще раз огромное тебе спасибо. Прямо не знаю, что бы я без тебя делал, – заторопился Эйч.

– Да, конечно, – рассеянно проговорил Винни. – А кстати, у тебя есть деньги?

Эйч улыбнулся.

– Ты пятый, кто меня здесь об этом спрашивает. Но, к сожалению, денег у меня нет.

Винни хмуро кивнул и, забыв попрощаться, вышел. Эйч, откинувшись на спинку стула, уставился в полоток и, улыбаясь, стал представлять себе, как обрадуется Клара, когда завтра он вернется домой. Во-первых, он очень верил в Винни. Во-вторых – он снова забыл, что Клары уже нет.

Глава 4

Выйдя на улицу, Винни подошел к своей машине, закурил и спросил себя, как могло получиться, что «Винни и Сыновья» посадили на безупречный список своих клиентов такую несмываемую кляксу, как Эйч. Винни никогда не брался за дело, которое можно было бы проиграть. Это был его принцип, политика, стиль и кредо. Благодаря такой линии репутация фирмы оставалась безупречной, клиенты – элитными, а гонорары – звездными. «За двадцать лет наша фирма не проиграла ни одного дела,» – с законной гордостью объявлял Винни каждому новому клиенту. И вот – Эйч. Винни представил, как это будет выглядеть теперь:

– За двадцать лет наша фирма не проиграла почти ни одного дела.

– Почти? – удивлялся клиент

– Пустяки, не о чем и говорить. Нищий поэт… Сошел с ума… Убил собственную жену…

– Погодите, – настораживался клиент, – это не тот ли самый… Как его… За… Зу…

– Эйч. Эйч Вражков.

– И что же с ним сталось?

– Сидит, – скромно отвечал Винни.

– Но позвольте, – недоумевал клиент, – ведь он, вроде, был невиновен? В газетах еще писали…

Винни поморщился и открыл глаза. Разумеется, сидеть Эйч не будет. Он будет лежать в подходящей случаю клинике, из которой вряд ли уже когда выпишется. Любой психиатр после минутной беседы не задумываясь отправит его в лечебницу, и далеко не каждый решится его оттуда выпустить. Учитывая портфолио…

Впрочем, клиент, пожизненно гниющий в психушке, тоже реклама не из лучших. Поди объясни, что Винни облагодетельствовал беднягу, вырвав его из лап закона и передав в руки врачей. Неприятное уху слово «пожизненно» безнадежно все портит. Хорошо бы вообще замять это дело. Быстренько провернуть освидетельствование и тут же подать прошение. Придется, конечно, кое-кому заплатить, но оно того стоит. И, глядишь, через неделю об Эйче будут помнить лишь два санитара и, возможно, лечащий врач.

Докурив сигарету, Винни пришел к выводу, что не так уж оно все и страшно. Потери невелики. Немного денег, нервов и времени. Всего этого у Винни было в избытке. Он представил себе три кучки, казавшиеся просто крохотными на фоне несокрушимого пика его благополучия, и презрительно пожал плечами. Секундой позже с пика сорвался камень и стремительно поскакал вниз, увлекая за собой остальные. Когда лавина стихла и пыль рассеялась, кучки, отвечавшие за время, нервы и, особенно, деньги вызывали куда большее уважение.

Винни повертел головой, отыскивая, кто бросил камень. Тот появился из-за угла: непрошенный, запыхавшийся и розовощекий. За пазухой он тащил еще целую кучу камней. Кошмар любого юриста, владелец, редактор и по совместительству корреспондент желтого как лист «Юридического Вестника». Выходило, один из его внештатных корреспондентов только что заработал свои пятьдесят долларов.

– Чудный день, – издалека заорал редактор, – а я уж боялся, что опоздал!

Винни стиснул зубы.

– Напрасно, – ровным голосом ответил он, – я как раз вас поджидал.

– Вот как? – ухмыльнулся редактор. – Неужели я дожил до официального заявления?

Винни взял минутную паузу, глубоко вдохнул и решительно произнес:

– Именно. Записывайте.

***

БЕЗУМНЫЙ ПОЭТ УБИЛ СВОЮ МУЗУ

Вчера талантливый молодой поэт Эйч Вражков, страдающий прогрессирующим психическим заболеванием, в припадке безумия вытолкнул из окна жену, с которой счастливо прожил в браке более двадцати лет.

Трогательной нотой в этой трагедии прозвучал голос Вениамина Кольчужного, главы респектабельной адвокатской конторы «Винни и Сыновья». Господин Кольчужный, бывший одноклассник обвиняемого, не задумываясь, взял на себя расходы по защите нищего, как все поэты, безумца.

«Эйч болен, – заявил господин Кольчужный, – и наш долг – помочь несчастному. Его место в больнице, а не в тюрьме. Мы намерены добиться психиатрического освидетельствования и будем требовать немедленного перевода нашего клиента из следственного изолятора в медицинское учреждение соответствующего профиля.»

Приятно сознавать, что рядом с нами живут люди, для которых школьная дружба – не пустые слова. С тем большим негодованием редакция отметает многочисленные, надо признать, комментарии коллег адвоката, что господин Кольчужный опять сэкономил на рекламе.

<Юридический Вестник. №14432 от 17 мая 2006 года.>

***

Ранним пятничным утром – Винни, например, еще спал – конвой отвез Эйч на обследование в центральный институт судебной психиатрии. Следователь не возражал, а директор института был только рад помочь одному своему хорошему знакомому, вдруг обнаружившему, что у него разом появились дальний родственник по имени Эйч и десятипроцентная скидка в юридической фирме, обслуживающей его контору. В респектабельной юридической фирме «Винни и Сыновья», да.

Директор постарался, и Эйч прошел полное обследование. Он не пропустил ни одной лаборатории, ни одного специалиста и ни одной экспертизы. В завершение, директор уделил ему час своего личного времени.

Заключение, которое конвой доставил вместе с Эйчем в следственный изолятор вечером, гласило, что с точки зрения социологии Эйч есть совершеннейший монстр, неизвестно как сохранившийся в обществе и непонятно каким образом доживший до своих лет. С точки же зрения физиологии, психологии и психиатрии, специалисты были единодушны: Эйч абсолютно здоров и, будь он потолще, можно было бы сказать, что здоров, как бык. Окончательный вывод за подписью директора гласил, что, с точки зрения психиатрии, Эйч полностью дееспособен и, следовательно, может и должен как отвечать за свои поступки, так и нести за них наказание в полной мере.

***

Винни спокойно прочитал бумажку и вышел на улицу. Там он разорвал ее на клочки, развеял по ветру и еще долго бегал по тротуару, стараясь пнуть каждый, пока тот не лег на землю.

Его провели, как мальчишку! Какой-то недоделанный ублюдочный Эйч обвел его вокруг пальца! Притворился сумасшедшим! Конечно, хорошо притворился, кто спорит. С его-то опытом… Но Винни! Как он мог попасться на такую простую удочку! Поверил! Забегал, засуетился! Организовал экспертизу! О, господи, а эта статья в гаЭйче!

Но Эйч хорош! Интересно только, на что он рассчитывал? Ладно Винни, но неужели он всерьез надеялся обмануть врачей?

Зазвонил телефон. Взглянув на номер, Винни решительно отклонил вызов. Потом еще раз и еще. Меньше всего на свете ему хотелось сейчас общаться с редактором «Юридического Вестника».

***

УБИЙЦА СИМУЛИРОВАЛ СУМАСШЕСТВИЕ

В продолжение материала от 17 мая. Редакция спешит сообщить, что дело приняло неожиданный оборот. Во-первых, обнаружилось, что Вениамин Кольчужный и его подзащитный были не только одноклассниками, но и соперниками. В свое время покойная решительно отвергла ухаживания будущего адвоката. Особенно пикантно эта деталь выглядит в свете того, что, не далее как вчера, компетентная медицинская комиссия признала Эйча Вражкова абсолютно здоровым. Теперь убийцу ждет суд и справедливое наказание. Вениамин Кольчужный от комментариев воздержался, и мы прекрасно его понимаем. Взяться защищать убийцу своей возлюбленной. Выбрать симуляцию сумасшествия как линию защиты. Потерпеть сокрушительное фиаско. Какими бы мотивами ни руководствовался господин Кольчужный в своих поступках, ему самое время задуматься о своей репутации. Потому что мы-то с вами, господа, уверен, уже задумались.

1 2 3 4 >

На страницу:

Перейти

1 из 4

Другие книги автора