Фаетон. Научно-фантастический роман. Полное собрание книг

– Я кому сказал?! – злобно крикнул он. – Работать кто пойдет? Ты что же, так и будешь сидеть? Идиот! – Омар нехотя поднялся. Набросил на плечи рабочую ватную куртку и вышел к отцу. Ден сопел, бросая косые взгляды на сына. Пренебрежительно швырнул поводья оседланной лошади ему в руки. Омар поймал повод. Отец быстро вскочил в седло с проворством, которому позавидовал бы любой наездник со здоровыми ногами. Омар взобрался на свою. Уже отъезжая от сторожки, бросил прощальный взгляд на окна.

Лишь поздно вечером они вернулись в хижину. Омар чуть привязав свою лошадь к коновязи, бросился в спальную комнату. В лицо ему ударил острый смрад человеческих испражнений. Больной в жару метался на постели, перепачканной собственными выделениями. Омар выбежал на двор, развел под казаном с водой огонь. Затем бросил охапку душистого сена возле костра, заботливо расстелил и вбежал в хижину. Там он застал отца.

– Где ты взял эту падаль?! – злобно орал Ден и смачно плевался на пол, провожая Омара презрительными взглядами. Омар взял на руки больного и вышел во двор. Горный теплый воздух ударил пьянящим нектаром ароматных трав в нос. Он поднес свою ношу к костру и бережно уложил на разостланное сено. Затем смял небольшой клочок, соорудив таким образом нечто похожее на тампон и, смачивая тело теплой водой из казана, стал омывать нечистоты. Когда с этим было покончено, он снова соорудил постель из свежего сена и перенес на него вымытого незнакомца. Затем укрыл чистым одеялом. С грязным постельным бельем он провозился почти до середины ночи, выжаривая в большом казане для топления овечьего жира. Лишь под утро он уложил больного в чистую постель и сам свалился от усталости, уснув рядом. Все это время Ден храпел на своей постели. Утром, чуть забрезжил рассвет, Ден грубо растолкал сына: – Вставай, лентяй! Нам пора!

Лошади уже стояли оседланными. Снова больной остался без присмотра. На сей раз Омар положил его на охапку сена. Больной все еще метался в жару. Снова поздно вечером возвратились отец с сыном. Омар, как и в прошлый раз, бросился в хижину, едва при

вязав лошадь к коновязи. Но сторожка оказалась пустой. Омар осмотрел комнату, заглянул даже под кровать – никого. Он выбежал во двор. Пес скулил и вертелся вокруг его ног, и, словно понимая, кого ищет хозяин, с лаем бросился в темноту.

Омар побежал следом. Марсель привел его к пропасти. Пронзительно выл ветер на ее краю. У юноши защемило сердце: «Неужели он выбросился?». Но пес увлекал за собой дальше. У самого карниза он нашел незнакомца под кустом колючника. Его пальцы

крепко сжимали ветки кустарника, на разорванных ладонях запекшимися каплями застыла кровь. Омар осторожно освободил руки больного от колючих веток,

подсвечивая фонариком. Марсель скуля сновал вокруг, пытаясь лизнуть незнакомца в лицо. Омар свалил больного на плечи, с удовлетворением отметив, что он изрядно прибавил в весе, и поволок к хижине. Отец снова начал ворчать, чуть Омар с ношей переступил порог сторожки.

– Да брось его, пусть он сдохнет. Нашел обузу на нашу шею.

– Отец, замолчи и не мешай мне.

– Что ты сказал, щенок? – крайне раздраженный, Ден бросился с кулаками на Омара.

– К черту, надоело! Убирайся со своим найденышем куда хочешь! – с пеной у рта кричал он. Омар не реагировал. Хладнокровно укладывая незнакомца в постель. Отец, доведенный спокойствием сына до бешенства, отвесил ему изрядную оплеуху. Сын выпрямился, и не владея собой, ударил отца кулаком в подбородок. Неожиданный ответ с такой силой опрокинул беднягу Дена на спину. Глухо охнув, он шлепнулся на пол, раскидывая руки. Выпученные глаза остановились, рот непроизвольно открывался, хватая воздух, но грудь не дышала. Омар испуганно бросился к отцу, приподнял его

Тот не шевелился, дико вращая налитыми кровью глазами, и не дышал. Лишь минуту спустя дыхание вернулось к нему. Кряхтя, опираясь на сына, он приподнялся. Омар помог ему лечь, задерживаясь у постели. «Теперь уж точно выгонит». – Подумалось ему. Отец поднял правую руку, ощупывая подбородок: – Да, ты у меня совсем уже мужчина. Неожиданно спокойно сказал он. – Ладно, оставайся со своим подопечным, ставь его на

ноги. Ох- хо- хо. – Застонал он. – Я сам управлюсь как- ни будь с отарой. – Он повернулся спиной и тут же захрапел. Омар с приподнятым настроением принялся ухаживать за больным. Прежде он промыл гноящиеся раны теплой водой и обильно смазал овечьим жиром. Затем влил молоко с хлебными крошками в кружку и накормил. Ночь прошла спокойно. Больной спал. Температура хоть и держалась высокой, но не настолько, чтобы угрожать непредвиденным исходом. И Омар впервые спокойно уснул…

Глава 7

Азон вышел из духоты комнат полон невеселых дум. Думар, его единственная поддержка и опора в этом осином кубле наемников, укрывшихся под сенью службы, царю от разного рода невзгод, беззащитен как младенец. Как сложится теперь судьба? Враги не преминут воспользоваться одиночеством Азона. Начнутся козни, интриги и насмешки. В конце концов он вынужден будет покинуть пост первого телохранителя царя, а это крах. Снова скитания в поисках случайного заработка, издевательские оскорбления бездомных, нищета. Он вышел за ограду, окаймлявшую дворцовый комплекс, на тротуар. Мимо проносились легковые автомобили, грузовики и мотоциклы. Редкие прохожие спешили в этот час домой. Моросил мелкий дождь. Азон поднял воротник куртки, остановился у края улицы. Вскоре к нему подкатило такси. Словоохотливый таксист без умолку тараторил о рыбной ловле. Он стал рассказывать о хитростях прикорма и рыбалки вообще. Но Азон плохо слушал, он был поглощен в собственные невеселые мысли. Вскоре они подъехали к дому, где Азон жил в служебной однокомнатной квартире на седьмом этаже. Подымаясь в лифте, в голову вдруг пришла неожиданная мысль: «А в самом деле, ведь таксист прав, завтра выходной. Выходной и у меня. А не пойти ли мне на охоту. Немного развеюсь и, может, приду в себя». Мысль взбодрила, он быстро, твердым шагом вошел к себе. Комнатка, в которой жил Азон, была небольшой, прямоугольное пространство, ограниченное четырьмя стенами, паркетным полом и белым потолком, составляло в объеме тридцать семь с половиной кубических метров. На противоположной стене от двери находилось широкое окно с балконной дверью, занимавшее почти ее половину. Великолепный вид на проезжую часть улицы. Справа стояла узкая деревянная кровать, у окна письменный стол с настольной лампой, слева у двери несколько стульев, кухонный стол, застланный скатертью, и всякая аппаратура на нем. В эту комнату можно было попасть из маленького коридорчика, ведшего на крохотную кухоньку и ванную. Азон вошел в коридорчик, снял куртку и повесил ее на вешалку возле входной двери. Затем устало опустился на табурет. Немного посидел, не двигаясь, с закрытыми глазами. Затем принялся расшнуровывать ботинки. Когда он вошел в комнату, было уже около одиннадцати вечера. В это время по телевидению обычно транслировались развлекательные программы. И он по привычке включил аппарат. На экране возникло лицо Риши. Азон недовольно поморщился. Риши изливался траурной речью. Сменилось несколько кадров, показывая убитого горем отца, принимавшего соболезнования от заморских стран в лице заместителей руководителей ста пятидесяти государств, созванных визирем со всех концов Мира. Визири и Советники, заместители и секретари проходили перед несчастным монархом в скорбном молчании жали руки. Руководители же сидели в это время у экранов телевизоров и взирали на Лакия, с волнением наблюдая за будущим спасителем Мира, встреча с которым им предстоит через несколько дней на первом в мировою истории Совете Перемирия. Азон, не терпевший подобного рода передач, раздраженно выключил приемник. На столе лежало в беспорядке несколько книг. Он взял одну, лег в постель и начал читать, но вскоре уснул. Свет ночника так и остался гореть на всю ночь. Утром Азон надел кетоновые брюки цвета «хаки» и куртку, повесил на плече охотничий брезентовый мешок и отправился на улицу. День обещал быть солнечным. В аэропорту, на царской стоянке, размещалось три ангара, огромные крытые сооружения для содержания и ремонта авиатехники. В одном из них, вертолетном, находились разные типы вертолетов на реактивных двигателях, начиная с легких двухместных прогулочных и кончая тяжелыми, грузоподъемностью в несколько десятков тонн. Азон представился начальнику вертолетного ангара, сухощавому высокому капитану ВВС Лакии, которого нашел в кабинете, Тот, узнав, что Азон лейтенант личной охраны царя, услужливо вскочил с места: – Капитан Пик. Чем могу служить, господин лейтенант? – капитан не выговаривал букву «ж» и в этом что- то было детское, не вязавшееся с суровыми чертами лица.

– Капитан, мне необходим легкий вертолет для охоты.

– Вы охотитесь един или вдвоем? – осведомился тот.

– Один.

– Могу предложить «Стрекозу», «Комара», «Слепня». – Называл Пик конструкции имеющихся легких машин.

– А, впрочем, давайте пойдем с вами в ангар. Они спустились по крутой металлической лестнице, ведущей из кабинета в ангар. Там в строгом порядке на прямоугольных бетонных площадках, ограниченных желтой полосой, начертанной масляной краской, застыли расцвеченные машины, внешне напоминающие насекомых. Азон остановился возле «Комара», словоохотливый капитан без умолку комментировал, помогая жестами обеих рук: «Комар», одноместная машина. Обратите внимание на кабину. Она несколько вынесена вперед, ощущение такое, что сидишь как 6ы в мыльном пузыре. Шума двигателей практически не слышно. Передняя стойка шасси по конструкции напоминает внешне хоботок комара, за что он и получил такое название.

– Нет, маловато места. Я думаю, мне удастся что- то подстрелить. И куда положить дичь?

– Ну, лейтенант?! – удивленно переспросил капитан. – Для этого здесь предусмотрен грузовой отсек с лебедкой. А трос на конце снабжен захватом. Он быстро просунул руку в кабину и чем- то щелкнул. Послышался шум электродвигателя, створки внизу под брюхом машины раскрылись, и оттуда показался автоматический захват с острыми крючками, прикрепленный к тонкому тросу.

– Нет, не годится, Мне нужен двухместный вертолет. Я хочу видеть добычу.

– Ну тогда, лейтенант, может «Стрекоза». Очень удобный, а главное, он подымается высоко и незаменим в горах. Обратите внимание, какие несущие плоскости, и имеет два места с хорошим обзором.

– Нет, капитан, слишком большой размах винта.

– А, понимаю, что вам нужно.

Он увлек Азона в дальний угол ангара. Там стоял двухместный вертолет, с первого взгляда и не назовешь его летающей машиной, таким он кажется маленьким и изящным, с небольшим размахом несущих винтов.

– Это «Слепень». Правда, потолок у него ограничен, зато это очень маневренная машина. Практически мгновенно останавливается в воздухе, меняет направление полета.

– А, как высоко в горы можно забраться на ней?

– Ну если я вам скажу высоту в метрах, это вам ничего не скажет. Но ориентируйтесь по снегу. Если увидите снег в горах, вот выше он и не подымается.

– Спасибо, капитан. Я, пожалуй, беру этот.

Пик суетливо замахал руками: – Эй, сержант! – позвал он ближайшего механика, копающегося во внутренностях вертолёта на соседней площадке. Тот выпрямился, вытирая ветошью руки.

– Слушаю, капитан!

– Зовите механиков. Выкатим «Слепня» на старт.

Пятеро солдат с сержантом во главе принялись толкать вертолет к открытым створкам ворот ангара. Вертолет, покачивая плоскостями винтов, остановился в центре обведенного белой краской круга, на обширном дворе.

– Ну, счастливой охоты, лейтенант. – Капитан нервно пожал Азону руку. Он старательно скрывал чувство зависти. Может быть, ему тоже хотелось вот так, как этот лейтенант, вспорхнуть к облакам. Но род войск не позволял этого. Такой привилегией пользовалась только личная охрана Президента.

– Лейтенант? – вдруг спросил Пик. – А, что, лейтенант Думар уже капитан? – заискивающе, с нескрываемым чувством зависти съязвил – таки «капитан».

– Да, капитан! – Азон вздохнул. Удар достиг цели, настроение все-таки удалось испортить этому человеку с детским голосом. – А вам- то что?! – отпарировал Азон

– Так, ничего! – в свою очередь вздохнул тот и, овладев собой, спросил, – Я вам не нужен?

– Нет, можете идти!

Капитан повернулся, направляясь к ангару. Вскоре оттуда донеслось: – Сколько вам говоришь, не сливайте масло в противень, для этого же есть ведра…

Азон, залезая в кабину, подумал вдруг об отставке: «Э- эх, были б деньги. Махнул бы куда- ни будь в тихий райский уголок, завел бы вот такой, ну поменьше, конечно, ангар. И.…», – мысли унесли далеко- далеко в несуществующий мир иллюзий, где нет зависти, врагов и борьбы за выживание, есть только счастье… Вертолет вспорхнул, покружился на месте в метре от бетонки и рванулся почти мгновенно с места в голубую высь к далеким белым шапкам гор. Три ангара внизу превратились в игрушечные коробки, сновавшие люди возле них стали походить на маленькие живые точки, а горы не изменились. Из голубей дымки, слева внизу, темно- синей безбрежной пустыней вынырнуло море. Ослепительно белой, стремительной площадкой уходила в него взлетно- посадочная полоса аэропорта.

На ней застыл, готовясь к взлету, пассажирский лайнер, кажущийся отсюда, с высоты, игрушкой на письменном столе, покрытом скатертью моря. Азон летел в стороне, по специально отведенному службой безопасности полетов, коридору. Внизу, справа, проплывали уходившие вдаль квадратики возделанных полей, чередуясь с небольшими рощицами и редкими озерками, блестевшими с высоты, словно разлитая ртуть. Вершины хребта вырастали на глазах, одновременно убегая от Азона на Восток. Взгляд невольно скользнул по приборной доске, остановился на указателе курса. Вертолет двигался по направлению гор, прибор не обманывал – горы игрались в прятки. Внизу, у самого подножья хребта, показались красные черепичные крыши, утопающие в зелени насаждений. Тонкая нить дороги рассекала их на две группы и убегала в горы, исчезая между двумя холмами. Азон последовал вдоль дороги. За холмами взору открылась грозная возвышенность, замыкающаяся со всех сторон горами, отсекаемая от основного хребта с восточней части ущельем, уходящим далеко вправо и влево. Там, слева, между холмов предгорий и хребтом, блестит синяя полоска моря. Внизу на вытянувшейся вдоль ущелья возвышенности видны пасущиеся отары овец, пастухи верхом на лошаденках, загоны и сторожки, крытые черепицей. Вертолет нес Азона вправо по ущелью вдоль хребта. Слева сплошной обрывистой стеной возвышался хребет Кебзак. Проникнуть бы туда, в его неприступные ущелья и долины с нетронутыми стадами горных животных, чувствующих себя привольно за каменной оградой хребта. Проделав изрядный отрезок пути в триста Километров, Азон обнаружил в стоне огромный разлом, образующий гигантское ущелье, справа и слева склоны, поросшие мелким кустарником и травой. Азон свернул в разлом. Неожиданные скалистые уступы чередовались с гигантскими провалами поверхности, образуя живописнейшие картины горного пейзажа. Гармония красок от нежно- фиолетового оттенка до бледно- голубого встречал изумленный взгляд щедрыми россыпями. Азон забыл об охоте, всецело отдаваясь во власть симфонии красок. Нежно- розовые перламутровые облака громоздились над бледно- фиолетовыми шапками вершин, дополняя и замыкая в вышине пейзаж. Хотелось взлететь выше. Азон впервые пожалел о том, что не взял «Стрекозу». Разлом заканчивался тупиковой стеной бледно- желтого известняка, уходящей ввысь к снежной шапке вершины. Азон поежился от неприятного чувства громады горных пород, нависшей над нежно- голубой дымкой простора. Казалось, достаточно небольшого порыва ветра, чтобы привести л действие сведенную до предела пружину горного массива, и пласты, слипшиеся в кажущуюся неустойчивой стопку породы, готовы рассыпаться, как карточный домик, повергая столь величественную снежную вершину к подножью. Азон мельком взглянул на бледно- желтую отвесную стену, бросая машину на обратный курс. Но тут же остановился, прощальным взглядом окидывая гору. У самой середины стены вьется струйка дыма. Любопытство взяло верх, машина ринулась вперед: «Наверняка, сернистые газы». – Подумал он. Но взгляд стал различать вход в пещеру, возле ровной площадки узким карнизом нависшей над пропастью. На площадке возле пещеры вился дымок от костра. «Жилище? – Не может быть?» – мелькали мысли. А взгляд уже прикидывал, куда посадить вертолет. Но слишком ограниченное пространство не позволяло этого. Азон осторожно приблизился к черному входу, пытаясь заглянуть вовнутрь. Бледно- желтый окрас породы очерчивал продолговатое отверстие в занавеси тьмы. Неожиданно там появился седой старец с длинными космами белых волос, ниспадающих на плечи, и длинной белой бородой, достающей веревку на поясе, которой была подвязана белая мантия. Он приставил тонкую ладонь к седым лохматым бровям и, щуря слепнущие глаза, всматривался в стрекочущий аппарат. Затем поднял дряблую руку и плавным жестом что- то указывал. Азон с непонятным волнением следил за рукой, затем понял и бросил машину влево вдоль карниза по направлению, указанному старцем. У края разлома он обнаружил площадку, довольно крохотную, полумесяцем выступающую из крутого уклона скалы. Если раздернуть вертолет хвостовым оперением к пропасти, то шасси могут стать, а плоскости винтов не заденут гору. Риск огромен, требуется ювелирная точность и чувствительность систем управления вертолета, чтобы не разбиться. Азон несколько минут кружил возле площадки, затем, решившись, осторожно подвел машину к краю. «Слепень» слушался каждое движение руля. Когда расстояние до края скалы от плоскостей винта составила несколько сантиметров, резко сбавил обороты. Винт несколько мгновений несло по инерции, затем он утратил несущую способность и мягко опустил вертолет на уступ. Азон выключил двигатель. Затем осторожно выглянул из кабины. Передняя стойка шасси почти упиралась в скалу, задние два колеса застыли в сантиметре от пропасти. Пятки обдало холодком. Порывистый ветер раскачивал лопасти винта, вертолет чуть вздрагивал под его натиском. Остывающий двигатель потрескивал. Азон закрыл глаза. Тело еще ощущало полет, и легкая дрожь пробежала в суставах от недавней качки и вибраций винта. Мало-помалу он пришел в себя, затем порылся в багажнике за сидением и достал тонкий капроновый канат. Осторожно выбравшись наружу, осмотрел крохотных пятачок. Стоять можно было, прижавшись к металлу корпусы машины. Азон, цепляясь за стальные скобы на корпусе, притиснулся к краю площадки. Внизу зияла пропасть. Порывы ветра сильно раскачивали вертолет. Пока он был внутри,

этого не ощущалось. Он быстро вернулся обратно. Затем открыл вторую дверцу. Образовавшийся сквозняк несколько уменьшил давление ветра. Азон принял решение укрепить вертолет. Он пропустил канат через кабину в обе двери, затем выбрался наружу и, пропустив под утесом, закрепил надежным узлом. Качка уменьшилась. Затем, выбравшись из кабины, с другой стороны он ступил на карниз и медленна двинулся в сторону старца. По мере того, как он продвигался, карниз становился шире, и к середине можно было прямо шагать, не хватаясь за скалу, но неизъяснимая сила пропасти, тянувшая вниз, заставляла цепляться за отвес горы и медленно идти вперед. Наконец, запахло дымком от костра. Старец стоял на самом краю пропасти. Порывы ветра развевали его седые космы, длинный треугольник бороды качался по ветру.

– Здравствуйте! – поздоровался Азон.

– Я ждал тебя. – Вместо приветствия ответил старец.

– Вот как?! – удивился Азон.

– Да, твоему другу угрожает паралич. – Щуря глаза, продолжал старец: – Никто не поможет ему кроме меня.

– Да вы пророк! – воскликнул Азон.

– Все так, как вы говорите, но если это так, то немедленно летим.

– Подожди, сын мой. Я не покину своего обиталища до конца дней моих. Ты доставишь его сюда.

– Но как?! – вскричал Азон.

– Неужели мне, старому и немощному, учить тебя. – Укоризненно заметил старец.

– Да если это правда, я готов. Но я не верю в силу знахарей. Медицина – вот то единственное сродство, что поставит Думара на ноги!

Старец внимательно и терпеливо глядел на Азона. Прищуренные его глаза буравили мозг. Азон не выдержал, отвел взгляд.

– Не спеши. Ты многого не знаешь. Вселенная безгранична, в ней накоплен колоссальный опыт ушедших цивилизаций, где современные достижения медицины кажутся смешной забавой.

– Я не верю тебе, Отшельник!

– Не веришь?! – он медленно направился в пещеру, часто оглядываясь, словно призрак, приглашая войти. Азон последовал за ним. В выдолбленном узком пространстве в стене виднелась ниша с разостланным покрывалом и плоским валуном у левого края. Старец указал рукой на нишу: – Это мое ложе. Оно будет моим вечным пристанищем, когда я

устану и покину этот мир. – Слева в углу стоял огромный валун, рядом – поменьше. – Это стол, это стул. – Говорил старик. В углу на маленьком выступе мерцал перламутровым блеском шар светло- розового свечения, исходившего изнутри.

– Это капище знаний, – указывая на светящийся шар, сказал старик. – Энергия Космической Мудрости, концентрируясь этим ущельем и стеной пропасти, возникает в фокусе, осязаемом человеческим сознанием. Я знал, что это так. Я, единственный из мудрейших жрецов Шомона, путем вычислений доказал это. Но мне не поверили. Они глупцы. – Старик гневно уставился куда- то в дальний угол пещеры отсутствующим взглядом.

– Кто они?! – восхищаясь невиданных размеров фосфоресцирующей жемчужиной, опросил Азон.

– Жрецы Шомона. Они высадили меня здесь со словами; «Если ты вычислил, то докажи». Я потратил пятьдесят лет жизни, выдалбливая это пристанище, и, о! Какова была моя радость, когда наконец яйцо, отложенное Космической Мудростью, нежным сиянием озарило меня. Ничто не может сравниться с его светом. Здесь все…– старик умолк, величественно указывая левой рукой на светящийся шар. Азон вдруг заметил, как преобразились черты старца. Он выпрямился в бледно- розовом сиянии, грудь стала шире, глаза молодо засияли, радость разлилась в них. Седые космы уменьшились на глазах. И уже перед изумленным взором стоял атлет в расцвете сил. Из-под ветхой тоги выпирали налитые сильные мышцы.

– Ты увидел меня в прошлом. – Старческий дребезжащий голос вывел Азона из транса иллюзий. Он снова увидел перед собой старца.

– А, вот таким я стою перед тобой, твой современник. Он умолк, опускаясь на каменный стул. Молчание затянулось. Сквозь отверстие входа доносилось завывания ветра да запах дыма угасающего костра. Азон не знал, что сказать.

– Послушайте, вы обмолвились о том, что вылечите моего друга. – Старик не отвечал.

Азон внимательно посмотрел на него. Легкое сопение доносилось от дыхания старца.

– Вы спите?! – снова спросил Азон. В ответ ни звука. Неловко переминаясь с ноги на ногу, Азон постоял с минуту, затем подошел к светящемуся шару. Необычайная красота пленила, звала к себе, невозможно было оторвать глаз. Азон поднес руку к шару. Холодное свечение осветило ладонь. Осмелев, он быстро взял шар двумя пальцами, но пальцы сомкнулись, не чувствуя преграды внутри. Азон повторил операцию еще и еще раз. Безуспешно. Пальцы растворялись в дивном свечении, не ощущая преграды.

– Свет мудрости не материализован в предмет, это концентрация лучей Знания. Услышал Азон голос старца, вздрагивая, как нашкодивший на уроке школьник от замечания учителя заставшего его в врасплох. – А, сейчас иди, Азон. И, если ты хочешь помочь своему другу, доставь его ко мне…

Сомнения беспокоили Азона. Весь обратный путь его терзала мысль о мучениях друга. Но все же хоть искорка надежды в безнадежном положении Думара давала повод действию.

– Ну, как охота? – встретил его капитан у ангара.

– Вы же видите, что я порожняком.

Пик бегло осмотрел машину, заглянул даже в кабину.

– О, да топлива почти нет. На аварийном запасе дотянули.

Азон терпеливо ожидал, когда капитан, нарочито долго осматривающий «Слепня», закончит. Наконец, он распорядился убрать вертолет в ангар.

– Капитан! – окликнул его Азон. – Вы бы не могли запрячь «Слепня» на сегодняшнюю ночь?

– Что, подвесить подвесные баки? – спросил предусмотрительно Пик.

– Да, и установите ночной знак личной охраны. Вы меня поняли?!

– Хорошо, лейтенант, «Слепень» будет здесь с полной заправкой. Только не забудьте отметиться в журнале постового.

– Ну конечно. – Азон тепло посмотрел на услужливого капитана. – Спасибо! – поблагодарил его, повернулся и пошел в сторону ворот к выходу из зоны стоянки. По пути слышались команды: – Сержант, установить подвесные баки и полностью залить топливом! «Слепень» оставить на старте…

Глава 8

Омар проснулся от странного ночного шороха. В кромешной тьме внутри душной сторожки ничего нельзя было увидеть. Но отчетливо слышны шаги возле стен и шорохи рук, лихорадочно ищущих выход. Омар вскочил со своего обычного места и быстро включил ночник. Незнакомец, шатаясь, пытался выйти из комнаты. Он шарил руками по стенке. Его широкая черная борода, перепачканная мелом, клочками торчала в разные