Надежда. Адаптация

Была ли эпидемия глобальной – не известно. Радиостанции молчали, сообщений от выживших не было. Девушка жила одна, осторожно ходила по городу и надеялась, что скоро наступит конец этому бреду вокруг. Было трудно поверить, что подобная жизнь станет нормой. Надя с тоской вспоминала недавнее прошлое. Несостоявшиеся планы, мечты… Теперь казалось, вернулся каменный век с обезумевшими племенами и нужно выстраивать всё почти с нуля. Хотелось жить нормально, в каждом из дней открывать что-то новое, но уж никак не восстанавливать цивилизацию. От осознания, что нет перспектив возврата к прежней жизни, Наде впервые стало по-настоящему жутко.

Она вспоминала, как в прошлом году отмечали её день рождения. Шумно и весело гуляли с друзьями в кафе. Большой зал на двадцать человек, море цветов и подарков, тёплые слова от важных людей. Потом караоке, танцы до рассвета и неожиданный ливень. Всё было прекрасно и фантастично до момента, пока Надя не увидела, как в сумраке коридора Иван обнимается с Людмилой.

В голову ударили ревность и ненависть. Начался скандал. Страшно, что Ванька не оправдывался, не извинялся. Было больно смотреть в глаза подруге, так ловко всё разрушившей. Людочка, которую знала с начальной школы, Милка – верная подружка, всегда готовая помочь. Теперь она стояла рядом с Иваном как королева. Наглая, уверенная и торжествующая. Надю взорвало бешенством, она бросила в неё подносом с пирожными. Не попала, крем лишь заляпал платье. Их растаскивали официанты, стоял жуткий галдёж! Кто-то опрокинул стол и разбил витрину кафе. Они с Людой повалились на землю, выдирая друг другу волосы. Когда Надю оттаскивали, она успела поцарапать Ваньке лицо…

Два дорогих человека оказались за бортом жизни в один день. Надю держали, когда она пыталась докричаться до Ивана. Происходящее было за гранью всех норм. Казалось, что её режут тупым ножом по грудной клетке, вынимая сердце. С Иваном пытались поговорить и общие друзья, но он отмахнулся и ушёл вместе с Милкой, накинув на её запачканное васильковое платье свой пиджак.

Надя не понимала, что делать дальше с собственной жизнью. Все планы в одночасье стали ненужными. Праздник был поломан. Друзья вызвали ей такси. Услышав по радио незамысловатый шансон, Надя сорвалась и проревела до самого дома. Ровно двенадцать минут. По счётчику.

Родители предусмотрительно молчали, не решаясь заговорить. Надя прошлёпала босыми ногами в ванную, следом подошла мама и замерла в проёме двери:

– Надь, хорошо, что ты сейчас узнала, а если бы вы с ним расписались? Что тогда делала бы? Или он бы продолжал скрывать свои шашни с Милкой?

– Не знаю, – Надя села на край ванны, глядя в зеркало, и не узнавала себя. Опухшие глаза, взлохмаченные волосы и размазанная тушь. – Люда меня предала.

– Надо было ей рожу расцарапать! В гости ещё ходила к нам! Подруга называется!

– Я и расцарапала, кажется, – отозвалась Надя, с силой выдавливая пасту. Она падала мимо зубной щётки в раковину. – Мам, я не понимаю, зачем он врал?

– Ну, кобель он, кобель. Везде думал успеть! – мать обняла её, отобрала тюбик с пастой. – Так иногда случается, жаль, что это с тобой произошло… Давай ты умоешься, и потом поговорим. Придёшь на кухню, чайку нальём или чего покрепче, и посидим.

Надя перестала искать встреч с Иваном. Сердце ныло, когда общие знакомые упоминали о нём или Людмиле, но она держалась. Было трудно, мучительно и больно, а потом всё это стало неважно. Потому что в одночасье мир рухнул…

Ковыряя кривой вилкой макароны, Надя думала, что по большому счёту ей повезло остаться живой. Не каждому удастся увидеть такие радикальные перемены в мире. Город был практически пуст, изредка встречались следы, но нельзя было понять: человек прошёл или мёртвый. Не появлялось больше и спасательных подразделений – с того дня, как Надя увидела их с крыши своего дома, больше никто из военных не въезжал в город. В тот день девушка не решилась спуститься к ним. Сидя в засаде, наблюдала, как расправлялись с мертвяками и увозили тела. Почему не вышла – сама не знала. Что-то насторожило, страх шевельнулся в подкорке и не дал сделать и шага. Но всё это волновало Надю только в минуты тишины или крайнего отчаяния, остальное время приходилось думать о насущном. Так и жила: в тишине и одиночестве, исследуя магазины и квартиры родного города, став незаметной тенью.

3. Дневник. Слабость

«Покончить с жизнью? Самоубийство? – Не, ерунда какая-то. Для меня это киношное, ненастоящее. Читала, что о таких вещах не думаешь, но наступает момент, и ты просто делаешь это… Что должно случиться, чтобы поступить так? Возможно, от отчаяния или безысходности, от слабости или страха. От болезни? Может быть… Только всё равно лучше держаться. Даже сейчас, когда по улицам ходят трупы, нужно выживать. Главная проблема – ради чего или кого теперь это делать?

Родители погибли… У нас много родни, но поблизости живут только бабушка с дедом. Можно добраться до них! Дед – человек запасливый. Наверняка в доме найдутся какие-то штуки, из которых сделает оружие. Он ведь инженер-конструктор, хоть и бывший! Голова варит. Бабушкиных «закруток» кучи, можно полгода вообще никуда не выходить.

Знать бы, где затерялся брат… Будет ли пытаться вернуться сюда? Хотел с Ирой в отпуск под Новый год приехать. Связи нет, что-то узнать невозможно. Пойдёт ли, ведь впереди морозы?

Неизвестность – одно из самых страшных наказаний…»

4. Чердак

Попытки отыскать друзей или знакомых провалились. Город вымер. Это подкашивало, больно било по нервам. Разгромленные квартиры пустовали, в некоторых остались лежать умершие, так и не успевшие понять, что произошло.

Каждый раз, вскрывая новую дверь, Надя ощущала, как внутри оживал страх. Она не знала, чего ждать. Кинется ли кто-то из серой темноты комнат? Или в квартире не окажется никого, и её встретит только запах гнили? Больше всего хотелось найти кого-нибудь живого, кто смог бы стать собеседником, поддержать и вытащить из кошмара. Только чуда не происходило. Если в городе ещё и оставались люди, то вели они себя крайне осторожно.

Поначалу мертвяков вокруг было много. Они поднимались из подвалов домов, распахнутых квартир и одинокими истуканами замирали посреди улиц или в магазинах. Пока вокруг было тихо, стояли будто сомнамбулы: покачиваясь и ни на что не реагируя. Каждый раз, когда Надя проскальзывала неподалёку, мертвяки улавливали её движение и начинали двигаться следом. Что ощущали они, чем чувствовали – об этом девушка могла лишь догадываться.

Надя шарахалась при виде тел, сбегала сразу, едва завидя. Но постепенно привыкла и поняла, что не всякий труп поднимается, чтобы ходить, да и ходят-то они не особенно быстро. Понимание этого успокоило, и она начала искать способы борьбы с ними. Запирала кого могла, отмечала квартиры и помещения, чтобы не возвращаться туда больше. Некоторых умудрялась связывать или оставляла на привязи. Другим проламывала голову, но это случалось реже. Кутарово не было сильно наводнено ими, так что при должной осторожности можно было спокойно жить дальше.

Перечитав ещё несколько страниц, Надя убрала за пазуху блокнот, подышала на замёрзшую руку, согревая; потом потёрла ладонями друг о друга, и торопливо надела варежки. Квартира давно была выстужена, но в ней хотя бы не было сквозняков. Чтение дневника стало неотъемлемой частью каждого из дней – это помогало не сойти с ума и учило анализировать происходящее в настоящем, подмечать детали. Теперь именно они становились важны и могли спасти жизнь. На первый план в новом мире вышли внимательность и быстрота – на них и делала ставку Надя.

Животные, следом за людьми, постепенно исчезали с улиц. Если в начале эпидемии можно было встретить кошек или собак разных пород, то теперь они все куда-то подевались. Надя решила, что многие погибли от голода и холода, а домашние – вероятно, так и умерли запертыми в квартирах. Нападали ли мёртвые на животных, она пока не знала. Казалось, у них не хватило бы проворности, чтобы суметь схватить кошку, но кто знает, как обстояло дело.

Наде однажды довелось столкнуться с бездомным псом на улице – тот трепал чьё-то мёртвое тело. Он был голоден и озлоблен – на шее болтался обрывок верёвки. Увидев человека, угрожающе зарычал и сделал шаг вперёд. Девушка не ожидала кого-то встретить, тем более – собаку. Ошарашенная, начала медленно отступать, решая, в какую сторону лучше бежать. Пёс неожиданно кинулся на неё, и Наде ничего не осталось, как заскочить в ближайший подъезд. Дверь за собой не успела захлопнуть и кинулась по лестнице вверх. Собака уверенно следовала по пятам, её гнал вперёд голод.

Эхо старого подъезда звучно повторяло торопливые удары шагов Нади по ступеням. На спине подпрыгивал тяжёлый рюкзак, сбивая с ритма. Она даже хотела скинуть его, но не смогла на ходу расстегнуть один из карабинов. Иногда бросая взгляд вниз через перила, она видела пса. Он отставал, но не собирался сдаваться. На площадках девушка дёргала некоторые двери, распахивая их, в надежде, что это помешает псу, собьёт его с толку.

Металлическая лестница на чердак оказалась единственным шансом на спасение – она была непреодолима для пса. Он понимал, но всё равно пытался заскочить наверх. Лапы срывались и животное, больно ударяясь мордой, хрипло лаяло, брызгая слюной. Надя лежала на полу, пытаясь отдышаться, и смотрела на преследователя через люк. Крупный серый метис дворняги и овчарки, бесился, прыгая на месте, не в силах укусить желанную добычу.

Надя осмотрелась. Низкий потолок со скосом, старые скрипучие доски, множество щелей в крыше, мусор – всё, как в большинстве чердаков в их городке. Перспектива отсиживаться здесь не радовала, но пёс поражал упорством и пока не собирался уходить. Почему она не забежала в квартиру и не заперлась – не могла понять. Вероятно, от ужаса не смогла нормально оценить обстановку.

Не желая отсиживаться в ожидании, пока собака покинет свой пост, Надя решила перейти на соседний чердак и сбежать через другой подъезд. Замок двери на крышу не был защёлкнут, но впереди ждало серьёзное испытание. Жестяные листы обледенели и стали лучше самого заправского катка! Поверхность немного прогибалась под весом Нади. Её ботинки разъезжались в стороны, и в какой-то момент девушке пришлось упасть на колени, чтобы не сорваться. Так и ползла на четвереньках.

От страха перед глазами темнело. Ветер дул так сильно, что мог с лёгкостью скинуть вниз. Штаны на коленях и варежки промокли насквозь, тело начало мёрзнуть, но вместе с тем – по спине катился пот. Когда Надя добралась, то не сразу поверила своим глазам. Решётка на этой двери была напрочь заварена! Ползти до следующего подъезда, чтобы проверить свою удачу, девушка не решилась и, отдохнув, отправилась обратно.

Пёс всё ещё был на посту и немного подвывал. Услышав Надю, он грозно залаял, давая понять, что не сдастся. Девушка выругалась, отсела подальше от люка, чтобы животное её не видело. Надя мёрзла от ветра, задувающего в щели, и спряталась за трубой воздуховода, но там было ненамного лучше. Отсыревшая одежда ухудшала ситуацию. Разминка не особо помогала: стоило лишь прекратить её, как снова становилось холодно. Заболевать не хотелось, и Надя решила развести костёр. Она собрала мусор, щепки, обрывки бумаг, даже фантики пошли в ход.

Найденный подголовник старого офисного кресла, обитого кожзамом, навёл девушку на мысль. Вспомнила, как в далёком детстве они с друзьями жгли покрышки, и те славно дымили на всю округу. Недолго думая, Надя подпалила подголовник. Когда копоть горящей обивки неприятно ударила в нос, девушка скинула его вниз. Едва ли это могло сравниться с тягучим дымом от горения покрышек, но и здесь результат получился неплохим.

Невыносимый запах заставил пса, да и её саму, кашлять. Животное шарахнулось в сторону. Кресло не горело, но хорошо коптило, наполняя коридор и чердак дымом. Надя придвинулась к большой щели в стене, оттуда сквозило, но можно было дышать свежим ветром, а не гарью.

Было слышно, как пёс когтями цокает по полу , топчась в нерешительности и о чём-то размышляя. Потом всё стихло и через несколько долгих минут стало понятно, что он ушёл. Девушка ещё некоторое время ждала, опасаясь ловушки. Потом спустилась, притушила подголовник и, подумав, затащила его обратно на чердак, решив, что однажды он сможет ещё кому-нибудь пригодится.

После того случая Надя стала ещё внимательнее смотреть по сторонам даже на тех улицах, где бывала много раз. Она спешила затаиться, если слышала что-то подозрительное. Да и одежду тщательнее подбирала, заботясь лишь о тепле и удобстве.

Варежки с узором были первой вещью, снятой с мёртвого тела. Воспоминание о том, как они достались, долго оставалось болезненно-свежим. Тётя Оля, знакомая матери, была милой приветливой женщиной. Работала в поликлинике и, как водится, знала всех по именам. Выйдя на пенсию, начала вязать вещи на продажу. Покупали у Ольги Ивановны охотно, цен она не задирала, и за это её ругали подруги. «Столько труда вкладываешь и так мало берёшь! Кто ж так делает? Сплошные убытки!» Ольга Ивановна согласно кивала, но цену поднять не решалась, будто стесняясь. Как многим другим, ей не повезло: так навсегда и осталась в снегу среди горожан, не успевших к эвакуации.

Что-то подтолкнуло Надю забрать варежки Ольги Ивановны с вывязанными снежинками. То ли на память, то ли… Она и сама не поняла, почему так вышло. Когда варежки не захотели соскользнуть с закостеневших пальцев женщины, Надя начала разжимать их и вдруг поймала себя на мысли, что делает это как-то буднично. Стало страшно от собственной чёрствости, и она невольно взглянула на Ольгу Ивановну. Белесое лицо с маской смерти укрылось инеем, глаза были немного приоткрыты. В этом страдальческом облике ничего не осталось от некогда улыбчивой доброй женщины.

Надя с трудом оттащила тело в сторону, накрыла парой картонных коробок. Постояла рядом в раздумьях, потом написала на листе бумаги: «Ольга Ивановна Соматова, улица Инженеров, 6». Точный возраст, как не старалась, не смогла вспомнить, и просто положила эту бумажку ей за пазуху.

Варежки были тёплыми, двойными, хорошо вывязанными. Сначала Надю мутило от осознания, что она носит вещь мёртвого человека. Казалось, тени за спиной становятся гуще и звучат призрачные голоса: «Они придут за тобой, чтобы забрать своё!» Но девушка отмахнулась от этих ощущений, остановившись на мысли, что раз она знала тётю Олю, то та будет оберегать её. Если конечно призраки вообще существуют в этом мире.

Для себя Надя решила, если продолжит тревожиться, то просто выбросит варежки и найдёт им замену. Только сделать этого не пришлось. Тепло, вложенное тётей Олей в свою работу, принесло Наде неожиданное успокоение и вытеснило внутренние страхи.

5. Нора

Она устроилась в одной из квартир третьего этажа. Оконные стёкла здесь были целы – это защищало от холодного ветра, хотя дома давно промёрзли без отопления. Лёжа на старом матрасе в квартире неизвестных людей, Надя думала, что далеко в области, почти в таком же доме, живут дедушка с бабушкой. Там витает запах ватрушек. На стенах висят пыльные гобелены, на подоконниках в глиняных горшках растут цветы, а в приёмнике звучит «Пульс». Старый подъезд помнил её поступь – Надя всегда радостно бежала вверх, перепрыгивая ступени, и настойчиво жала кнопку звонка… Теперь девушка ощущала сильное одиночество, оно довлело, пеленой застилая внутренний взор. Призрачная вера, что в городе удастся найти кого-то знакомого, таяла.

Боясь давящей тишины, Надя решила бороться с ней по-своему: начала строить укрепления в квартире. Делала старательно, словно собиралась провести там оставшуюся жизнь. Для неё это было психологической необходимостью: ощутить себя «в домике», куда никто чужой не в состоянии проникнуть. Заодно отвлечься от реальности, работая руками.

Днями Надя выходила в город в поисках продуктов и полезных вещей, которые натаскивала в свой «бункер». С каждым днём квартира всё больше заполнялась разного рода вещами и даже откровенным хламом. Надя понимала это, но отказываться от вылазок не хотела. Просто сидеть на месте было невыносимо тоскливо, холодно и пробуждало грустные мысли.

Мертвяки не давали расслабиться, но их популяция вела себя странно. Улицы пустели, а потом вдруг снова наводнялись десятками тварей. Глядя в окно, Надя порой сбивалась со счёта. В такие дни она предпочитала не выходить наружу. Мертвяки двигались через город медленно, за день-два, а потом так же неожиданно покидали его. В этой миграции некоторые ломали свои промёрзшие конечности. Они оставались лежать на дорогах, как жуткие напоминания о нынешнем времени. Наде казалось, что мертвяков куда-то ведёт некий зов. Но проверить эти догадки она не решалась.

Если долго чего-то желать, то оно непременно сбудется, только желать нужно правильно. Магазин, куда Надя наведывалась в последние дни, постепенно опустел. Впереди маячила зима, и девушка использовала любую возможность найти еду. Было несколько мест, в которые она ходила чаще прочих. Неприятных сюрпризов в виде мертвяков внутри не было, потому Надя осмелела.

В тот день на улице шёл дождь, переходящий в снег – погода выписывала странные кульбиты, испытывая здоровье на прочность. Было сыро и довольно холодно. Город казался замерзающим зверем, готовым лечь в спячку до весны. Темнело рано, а сумрачная погода лишь быстрей приближала ночь.

Поскользнувшись на мокрых ступенях, ведущих из торгового зала в подсобку, девушка чертыхнулась и прошла дальше, привычно подхватывая на ходу продуктовую корзину.

Небольшой коридор с парой запертых дверей вёл на склад, где стояли коробки. В некоторых оставалась бытовая химия, стиральные порошки и гели, а кое-где можно было отыскать и консервные банки с едой. Надя иногда брала здесь для дезинфекции моющие жидкости, чтобы обезопасить себя от бактерий.

С бытовой химией были сложные отношения. Лучшим горючим продуктом известным Наде был спирт, но теперь его было очень трудно найти. Алкоголь в магазинах разграбили в числе первых – он стал новой валютой, как и оружие, и другие, редкие теперь, вещи.

Сгнившие овощи в ящиках, выстроенных горкой посреди торгового зала, давно подёрнулись пушистой плесенью. Издали бесформенные груды бывших яблок и огурцов напоминали болотные кочки, готовые обдать вонючей жижей каждого, кто прикоснётся к ним.

В тот день Надя быстро покидала консервы в рюкзак, прихватила стеклянную бутылку с вишнёвым соком и направилась обратно. Тёплые воспоминания о детстве, которым, казалось, нет места в новом мире, осторожно проступили в памяти. Эти хрупкие мгновения теперь становились самым сильным оружием в борьбе с реальностью.

Надя вдруг вспомнила до мельчайших деталей, как покупала лимонад в бутылках. Отблеск солнца на поверхности прохладного, чуть влажного стекла и звук монет в ладони. Ослепительный летний полдень, заставляющий капельки пота выступать на лбу и верхней губе. Выходя из магазина, она каждый раз задерживалась в дверях, делая первый глоток холодного лимонада. Зажмурившись, с удовольствием ощущала, как на языке лопаются тысячи пузырьков, а потом смело шагала вперёд, навстречу огромному солнечному дракону, пропитанному запахом зноя…

Воспоминания отвлекли от чьих-то следов в торговом зале, сдвинутых коробок и открытой входной двери. Девушка шла в задумчивости, не ожидая подвоха.

Перешагнула поваленную стойку, выхватила взглядом отсыревшую стопку газет. Слабый дневной свет из приоткрытой двери квадратом падал на плитку пола, ярче обозначая свежий след с комьями грязи.

Надя внезапно остановилась, увидев его. Первые пару секунд просто смотрела на отпечаток, не веря, что он настоящий. Потом пришло понимание, что в магазине есть кто-то помимо неё.

Рука потянулась в карман, где был припрятан перцовый баллончик. «Нога мужская, большой размер, сорок четвёртый, кажется», – Надя осмотрелась, силясь понять, где притаился гость. Мысли метались. Она не знала, как поступить! Бежать, пока не заметили, или выяснить, кто влез в магазин. В её магазин!

Долгие дни в одиночестве взяли верх над разумом, Надя пригнулась, и начала осторожно двигаться по следу. Стараясь не наступать на раскиданные вещи, чтобы не шуметь, она шаг за шагом уходила всё дальше от выхода.

Когда взгляд выхватил у стеллажа две фигуры, Надя достала нож – показалось, что это произведёт на гостей больший эффект. Она не умела владеть им, но была готова обороняться.

– Не убивайте нас! – послышался громкий женский шёпот. – Не надо!

– Да подожди канючить! Тихо! Дай я… – нервно осадил спутницу мужчина. – Нам нужна еда. Больше ничего. Мы не враги. Совсем немного еды…

– Всем она нужна, – сдержанно отозвалась Надя.

По виду нельзя было сказать, что незнакомцы опасны, но всё же, силы были неравны: двое против одной. Мужчина был долговязым, с лицом, успевшим обрасти редкой щетиной; одет в косуху и спецовку со срезанными нашивками. Рукава куртки сильно коротки, заканчивались выше запястий, показывая грязные манжеты рубашки, укрытые под зелёным свитером. На женщине – запылённый пуховик, кнопки которого не сходились на выпирающем животе. Под ним скрывалось платье и тёплые брюки. Изношенные сапоги и шерстяной платок, повязанный поверх берета, делали незнакомку похожей на продавщицу рынка. Во взглядах людей не было страха, но, как показалось, в них читался вызов. Было понятно, что визитёры изрядно устали и если Надя их припугнёт, они уйдут, не станут связываться.

Беременная цеплялась за рукав спутника и насторожённо молчала. Сердце Нади дрогнуло: в такое безумное время носить ребёнка – вот где истинное испытание силы и духа, заодно и проверка везения. Как можно было отважиться на такой шаг, видя этот ад вокруг?

Длительное молчание Нади было понято незнакомцами по-своему, – мужчина тяжело вздохнул и вытащил из рюкзака консервы:

– Мы взяли только эти две банки. Больше не успели! Мы уйдём, хорошо, только выпустите нас! – он поставил их на стеллаж и поднял руки, давая понять, что безоружен.

Эти двое боялись не меньше самой Нади, ведь им было что терять. «Может ли это быть ловушкой?» – она крепче сжала нож. Показалось странным, что люди не набросились на неё, и что ходят здесь так беспечно и без оружия.

– В округе всё давно разграблено, почти всё. В некоторые места опасно соваться.

Слова прозвучали двусмысленно, и гости замерли, переглянувшись.

– Вы же не тронете нас? – заплакала женщина.

– Нет. Куда вы идёте?

– В Балешево, там у неё родня… – мужчина замолчал от резкого тычка в бок. – Что?

– Зачем рассказываешь?! Я не хочу рисковать! Мне рожать скоро! – женщина повысила голос. – И так одни проблемы!

– Можно мы уйдём?

Надя кивнула. Что-то внутри не давало ей покоя, тревожными уколами вонзаясь в виски и, как не противилась она странному позыву, но всё же произнесла вслух:

– Хотите отдохнуть у меня?

Женщина встрепенулась, бросив быстрый взгляд на мужа. Тот помедлил, всем видом давая понять, что не особенно рад предложению, но после неожиданно кивнул:

– Можно, если ваши не будут против.

Фраза повисла в тишине. На долю секунды Надя снова засомневалась, что поступает верно. Столько дней она желала встретить кого-нибудь адекватного, стоило ли отказываться теперь? Одно то, что мужчина будет в «норе» – уже радовало! Безопаснее станет всё-таки!

– Там только я.

Без лишних расспросов новые знакомые направились за Надеждой. Всю дорогу молчали, поглядывая по сторонам на замусоренные улицы и застывшие тела, усеянные орущими воронами. Девушка думала, что гостей пугает мёртвый город, и потому повела их домой самой безопасной дорогой.

В «норе» познакомились и даже съели в честь этого консервы. Игорь и Мария рассказали, как прятались от обезумевшей семьи, которая хотела отобрать их припасы. Смаковали подробности и радовались, что повезло выжить. Надя решила, что способность смеяться над прошедшими ужасами – это как смех над воображаемыми чудовищами в детстве. От этого легче становилось и теперь, когда реальные монстры были повсюду.

– Очень жаль, что пришлось бросить машину, – с сожалением подытожил Игорь, с видом хозяина сидя на диване напротив Нади, – они пробили бензобак, мы с Машей еле-еле спаслись. Я так долго ремонтировал её, резину хорошую «обул» и всё зря.

– Было так страшно! Они как психи! Орали на нас так, что вспомнить жутко! – округляла глаза женщина. – Вот ты точно не такая! Приличного человека сразу видно!

– Уж стрелять я точно не буду, – улыбнулась Надя.

– Тогда общий язык найдём! – довольно цокнул языком Игорь.

– Выживать втроём проще, тем более, вам скоро помощь понадобится.

– В смысле? – мужчина внимательно посмотрел на Надю.