Вот те на! То по-научному говорила, словно страницу учебника читала, а ноне вещает аки Баба Яга – сказочный персонаж. Ну, и когда она настоящая? Хотя… разные ситуации требуют разных подходов.

– Это какого такого великого змея я должен одолеть? – поинтересовался я с опаской. Ну как скажет, что мне надо сражаться со змеем Горынычем?! Только этого мне не хватало. Тоже мне, нашли богатыря!

– Надеюсь, ты сам поймёшь, когда придёт время, – уклончиво ответила Яга.

– Ага, – я был озадачен. Отличный ответ. А, главное, ни к чему не обязывает. Потом скажет: «Я же тебя предупреждала, а ты ничего не понял». Чую, спрашивать бесполезно, раз сразу не сказала, значит, и не скажет. Мощная женщина. В смысле характера. А с первого взгляда и не скажешь – хрупкая, спокойная, симпатичная. Даже неловко её бабой Ягой называть, пусть и только про себя. Попробовать её уломать?

– Отправьте меня в Явь, пожалуйста, там я сам как-нибудь.

– Нет, пока я сама не разобралась, я тебя никуда не отправлю.

– И что же мне делать? Сидеть и ждать, пока вы разберётесь?

– Не лучшее дело – ждать. Сослужишь мне службу?

– Службу? Какую службу?

Ну вот, начинается! Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. Я так и знал, что без этого не обойдётся. Они меня точно за богатыря принимают? Или, скорее всего, за Ивана-дурака! Как есть, за дурака держат! Вона! Ничего не знаю, ничего не ведаю, помочь ничем не могу, а сослужи-ка ты мне, Ваня, службу. Потому как ты Иван-дурак, и судьба у тебя такая, чтобы баба Яга тебя вокруг пальца обвести пыталась. Только я-то вам не сказочный Иван, да и не дурак отнюдь. Не верю я вам, нечистая сила.

– Нет у меня для тебя подходящей службы, – в голосе Яги послышалась некая досада. – А та, что есть, не по плечу тебе.

– И? – выдал я самую вопросительную интонацию, на которую был способен. – Что же делать?

Спросил, скорее, из вежливости, чем реально хотел узнать. Не подхожу я для её службы, вот и ладушки. Не больно-то и хотелось. Разве я рвался её службу выполнять? Я не герой, не сказочный богатырь. Я просто домой хочу.

– Что делать? – Яга прищурилась, глядя на меня оценивающе. – Никто не ведает, что свила великая Макошь12 в своей пряже. Нет сил моих ждать подходящего витязя, придётся тебе расстараться.

– Я же… – я так растерялся, что и фразу докончить не смог. Вот где, спрашивается, логика? Ты не подходишь, но поскольку ждать мне неохота, то и ты подойдёшь?! Или это знаменитая женская логика? Мужчинам недоступная? Макошь ещё какая-то… пряжа… ничего не понял.

– Выполнишь мою службу, – Яга пристально смотрела мне в глаза, – я все силы приложу, чтобы тебя домой отправить. Ну, а не сумеешь, пеняй на себя. Ясно?

Куда уж яснее! Я, что, на помощь Бабы Яги рассчитывал? Неужели?! Есть такое дело – рассчитывал. Как увидел её, такую простую, симпатичную даже, так и поверил, что она помочь может. Дурак ты, Иван, как есть дурак. Нечистая сила – она и есть нечистая сила. Обман кругом. С чего бы ей тебе помогать? Вон кот и сразу говорил, что она свои дела да проблемы решает, да я его не послушал, мимо ушей его слова пропустил. Ну и кого винить теперь? Может, себя? И потом, почему Яга тебе должна просто так помогать? Ты же не знаешь, возможно, это очень-очень трудно? Конечно, хорошему человеку отчего бы и не помочь? Но ведь помощь помощи рознь. Одно дело, когда тебе самому это ничего не стоит, тогда любой приличный человек помочь готов. А другое дело, когда случай сложный, и самому придётся не сладко. Тут задумаешься, а готов ли ты помогать? Это герои только сломя голову на подвиги бросаются, своей жизнью ради незнакомых людей рискуют. А я, как уже говорил, отнюдь не герой.

– Делать-то чего? – недовольно буркнул я. А куда мне деваться? У меня что вариантов много? Хочешь не хочешь, придётся на условия Яги соглашаться. А если что изменится, там и видно будет.

– Дело само по себе простое, – ободряюще улыбнулась Яга. – Сорвать с дерева яблоко и принести мне.

– Ага, – кивнул я, всё ещё недовольный. – Молодильное яблоко, коня златогривого и Василису Прекрасную.

– Ну сам подумай, – усмехнулась Яга, – зачем мне Василиса Прекрасная? Да и конь мне без надобности, даже златогривый. У меня ступа есть, гораздо удобнее и быстрее любого коня. Я тебе потом покажу.

– Правда? А прокатиться? Э… ладно, ладно. Потом обсудим. Про коня и Василису я понял, а про яблоко угадал выходит? Вам-то зачем? Вы прекрасно выглядите.

– Спасибо, – Яга усмехнулась как-то невесело. – Ты угадал лишь отчасти. Яблоко это посильнее любого молодильного будет. И добыть его очень непросто. Дерево то растёт в Ирии13 – божественном саду, в Прави, в Синей Сварге14.

– Ни слова не понял.

– Ну, кот тебе потом подробнее объяснит, – сдалась Яга, уставшая видимо от моей непонятливости. – Завтра.

– Почему завтра?

– Потому что сегодня Купалина ночь. И отправишься ты, Иван, за Перуновым цветом.

– Опять ничего не понял, – честно признался я.

– За цветком папоротника собирайся, – не выдержал кот, прекратил изображать из себя статуэтку и вмешался в разговор. – Чего тут непонятного? – Кот брезгливо потряс лапой словно стряхивал воду. – Дикий ты какой-то! Самых простых вещей не знаешь. Тебя в лесу растили?

– Сам ты из леса, – огрызнулся я, вскакивая на ноги. – Тоже мне знаток! Каждый знает – папоротник не цветёт. Иди ботанику учи.

Кот зарычал самым натуральным образом, покруче любого тигра. У меня невольно опять задрожали коленки, и я плюхнулся на лавку. С этим нужно что-то делать. Если у меня от его рыка каждый раз будут колени подгибаться, то это может плохо кончиться. Если, конечно, может быть хуже, чем сейчас.

– Не ссорьтесь, – сказала Яга, поднялась и вышла из комнаты, но не в ту дверь, через которую мы вошли.

В комнате стало сумрачно. Кот сверкнул глазами, но промолчал. Я тоже не собирался ни о чём его расспрашивать. Как говорится, кто начал разговор первым, тот уже наполовину проиграл. Я скрестил руки на груди и смотрел с вызовом. А Яга всё не возвращалась, может, улетела уже на своей ступе. Подождём. Я никуда не тороплюсь. Э… точнее я-то как раз тороплюсь. Это хозяевам спешить некуда. Первый день мой здесь, «не знаю где», к концу идёт полным ходом, а я так и не решил, как отсюда выбираться буду. Моргнуть не успею, как уже сорок дней пройдёт, и ага! Прощай, Ваня! Поминай как звали!

– Ладно, – сдался я. – Рассказывай.

– Рассказывай?! – кот фыркнул. – Что мы тут в лесу вам учёным рассказать можем? Вы же у нас эту… как её… ботанику знаете.

– Хорошо-хорошо, извини, я погорячился, – пробормотал я сквозь сжатые зубы. – Но давно доказано, что папоротник не цветёт. Никогда. Цветок папоротника – это сказки.

– Ну-ну.

Ох, о чём я говорю?! А вокруг меня не сказки? Кот Баюн? Баба Яга? Я видел, на что они способны, хотя, наверняка, это лишь крошечная часть их настоящих возможностей. Здесь всё не так, как нас учат в школе. Возможно, и папоротник у них цветёт. Кто ж его знает.

– Я полагаю, вы соблаговолите рассказать свою версию, магистр? – я привстал и изобразил элегантный поклон, помахав воображаемым пером на воображаемой шляпе.

Кот прищурился и некоторое время рассматривал меня щёлочками зелёных глаз. Потом тяжко, совсем как человек, вздохнул.

– Слушай внимательно. Папоротник зацветает только однажды в год, в ночь Купалы15. И цветёт он мгновенно, чуть замешкаешься – упустишь, опоздаешь.

– И всего-то? Нужно только успеть? Кажется, ничего сложного.

– Сорвать цветок папоротника совсем не просто. Нужно пойти в лес в Купалину ночь, найти подходящий папоротник.

– Ночь Ивана Купалы? – уточнил я зачем-то.

– Какого ещё Ивана, при чём тут Иван? – опешил кот. – Купала – он и есть Купала. Брат Костромы16. Ты будешь слушать или нет?

– Рассказывай, – махнул я рукой. Всё равно не понимаю половину из того, что он говорит.

– Итак. Нужно пойти в лес в Купалину ночь, найти подходящий папоротник. Обожжённым на костре концом палки очертить на земле круг и расстелить внутри круга белую скатерть. А дальше сидеть в круге и ждать, не сводя глаз с куста папоротника.

– Ждать? Долго ждать?

– Долго ли, коротко ли, но просто так ждать тебе не дадут. Подданные Мораны – духи и чудища разные – будут на тебя сон да ужас наводить. Если испугаешься и выйдешь из круга, тотчас разорвут тебя на части.

– Э, э… мы так не договаривались, – слабо попытался протестовать я.

– А если устоишь, – будто не заметив моих слов, продолжал кот, – ровно в полночь появится на папоротнике почка цветочная и мгновенно с грохотом и треском разорвётся. И увидишь ты прекрасный, яркий, огненный Перунов цвет, рви его скорее. Да не руками хватай, сгоришь, а холстиной накрой и рви смело. А как сорвёшь, сам Перун тебя испытывать станет – молния засверкает, гром загремит, земля затрясётся, дым вокруг. Тут уж не мешкай, на ноги вскакивай, скатерть хватай, накрывайся и беги сюда со всех ног. Да главное – не оглядывайся. Кто бы тебя ни пугал, как бы духи ни ярились, беги вперёд. А оглянешься, тут же пропадёт Перунов цвет, словно и не было. Всё понял?

– И всего-то? – преувеличенно бодрым голосом воскликнул я. – Да раз плюнуть. Схватил, убежал. – Тут я не выдержал: – Баюн, ты в своём уме?! Чудища всякие, значит, будут меня пугать, а я буду сидеть и ждать, пока цветочек созреет?! Ты смерти моей хочешь?

– Я…

– А ты, может, и хочешь, – вдруг догадался я. – Не нравлюсь я тебе, уморить меня вздумал. Да у меня разрыв сердца случится! – В моём голосе послышались истерические нотки.

– Если из круга не выйдешь, ничего они тебе не сделают. Пока ты под защитой круга они до тебя дотянуться не смогут, только пугать будут.

– А потом?

– Потом цветок папоротника тебя защищать будет не хуже круга.

– Да зачем он нужен вообще, этот цветок?

– Полезная вещь, – облизнулся Баюн. – Клады помогает искать, но это для тебя не главное. А главное – учит человека язык зверей и птиц понимать – тебе очень пригодится. Когда отправишься за яблоком.

– Я так понимаю, сорвать яблоко много сложнее, чем цветок?

– Ну, в определённой мере…

– Ясно-ясно, – перебил я кота. – Вы просто издеваетесь! Никуда я не пойду! Я что, на психа похож?!

– Похож ли ты на психа? – промурлыкал кот. – Ты ждёшь от меня честного ответа?

– Да пошёл ты…

– Не грубил бы ты старшим! – зашипел кот, шерсть на загривке поднялась дыбом, уши прижались к голове.

– Извини-извини, я вовсе не хотел тебя обидеть. Но то, что вы предлагаете – это сумасшествие. У меня никогда не получится. Я не могу!

– Ну, что ж. Выбор за тобой. Я вижу, тебе понравилось в тёмном лесу, и ты передумал возвращаться.

– Это шантаж!

– Я так не думаю, – кончик хвоста кота дёргался из стороны в сторону. – Обычная сделка.

Глава 8

Дверь в соседнюю комнату распахнулась, и вошла Яга. В её руках была белая ткань, сложенная в несколько слоёв. Она положила свою ношу на стол прямо передо мной, и я разглядел на ткани вышитый красный узор вдоль края, декорированного множеством нитяных кисточек.

– Это белая скатерть, – мягко произнесла Яга. – И холст для цветка. И ещё нож, – она потянулась куда-то и словно из воздуха достала предмет и положила его поверх скатерти.

Я тупо уставился на небольшой тускло поблёскивавший клинок с костяной ручкой. На желтоватой кости была очень искусно вырезана голова медведя, скалящего клыки.

– Отправляйтесь, – Яга кивнула коту и, не глядя на меня, вышла.

– О-м-р-р-р, нож, посвящённый Велесу17. Хороший клинок, – своим обыкновением промурлыкал Баюн.

– При чём тут нож?! Пытаешься мне зубы заговаривать? «Отправляйтесь» и всё? Больше ей нечего сказать? Я ещё не согласился!

– Ты отказываешься? Решайся скорее, надо ещё подготовиться.

– Я… – я скрипнул зубами. – Пошли уже! Чего расселся?!

Кот, словно только этого и ждал, легко соскочил с лавки и остановился возле закрытой двери, выразительно оглянувшись на меня.

Я чертыхнулся, сгрёб со стола предметы, принесённые Ягой, и пошёл открывать коту дверь. По ступенькам он соскочил с изяществом присущей всей породе кошачьих, а я спускался осторожно, в очередной раз пожалев об отсутствии перил. Уж больно ступени были круты, и скатерть в руках ловкости мне не прибавляла. Я следовал за котом и шёпотом клял на чём свет стоит нечистую силу. Если кот меня и слышал, то виду не подавал.

Погода снаружи и в самом деле изменилась. Дождь, который стучал в окошко и шуршал по крыше, уже закончился. Трава была мокрая, а небо было затянуто тучами, несущимися по небу с приличной скоростью. Но здесь внизу я никакого ветра не ощущал, да и верхушки деревьев лишь слегка колыхались. Странное зрелище. Впрочем, сколько всего странного я успел здесь увидеть, со счёта сбился.

Я сперва подумал, что мы отправимся обратно откуда пришли, но кот обогнул избушку по широкой дуге и стал забирать левее. Ну, ему лучше знать, куда мы идём. Для меня лес вокруг был одинаковым со всех сторон. В лесу стало сумрачно. Сквозь бегущие тучи иногда едва-едва проглядывали участки голубого неба, но свет почти не доходил под кроны деревьев. Солнца не было видно, но я прикидывал, что вечер близок. Я с удивлением обнаружил, что мы шли неким подобием тропинки. Не широкой и явной тропинкой, утоптанной множеством ног, наоборот, едва заметной, примятой кое-где травой, обломанными ветками кустов, но всё-таки тропинкой. Ходили здесь не часто, но, очевидно, регулярно.

Я, чтобы отвлечься и не думать о том, что мне предстоит, не пугать себя заранее, смотрел по сторонам, пытался запомнить дорогу. Да куда там! Шли мы долго. Вот скажите мне, зачем тащиться в такую даль? Что, поближе папоротник не растёт? Растёт, конечно. Да вон вполне приличный куст, большой и зелёный. И вон там ещё, и тоже симпатичный. Или они не цветут? Ха! О чём это я тут толкую? Папоротник не цветёт, и это всем известно. Что бы тут ни говорили эти двое, пока не доказано обратное, будем верить науке. Вот когда увижу цветок собственными глазами, тогда будем решать, кто тут прав – они или наука. А всё-таки, долго ещё? Уж стемнело, я эту чёрную бестию еле различаю, того гляди потеряюсь.

Когда я в очередной раз в темноте споткнулся о торчащий корень, я не выдержал.

– Эй, Баюн Котофеич, далеко ещё?

– Что, Иван-дурак, неужто устал? – не остался в долгу кот. – Боишься, на подвиги сил не хватит?

– Нужны мне ваши подвиги, как собаке пятая нога, – огрызнулся я. – Я, если ты не заметил, я человек, а не кот. Я в темноте не вижу.

Кот пробормотал что-то про смертных, про собак с пятой ногой и что-то ещё совсем неразборчивое.

– Пришли уже, – заявил он громко.

Мы вышли на поляну метров едва десяти в диаметре. Точно такие же или очень похожие мы прошли мимо, даже не задержавшись. Чем эта полянка была лучше, или чем хуже были предыдущие, понять было выше моих сил. Пришли и пришли, я не стал спорить. Надеюсь, кот знает, что делает.

– Бери нож, черти круг. Я покажу где.

– Погоди, погоди, круг нужно палкой рисовать, обожжённой с одного конца. Нужно костёр развести.

– Не нужно костра. Делай, как говорю.

– Нет, постой…

– Не нужен нам костёр, – разозлился кот. – Не хватает нам ещё Семаргла18 и Семарглова племени. Да простит нас Купала. – Но всё-таки пояснил, чтобы я не упирался: – Ножом железным тоже можно круг нарисовать. Это засчитывается. Тем более таким ножом, посвящённым Велесу, такую преграду ни одна ночная нечисть не преодолеет.

– Хорошо, – сдался я. – Ты специалист.

– Чего?

– Знаток, говорю, дока, искусник. Так понятно? Показывай, где рисовать.

Я едва-едва различал в темноте эту чёрную зверюгу, плёлся за ним на полусогнутых, вспарывая ножом землю и корни, оставляя глубокую борозду. Одновременно я успевал крутить головой, вглядываясь в тёмные мрачные кусты. Кот, конечно, защитник знатный, но страшно здесь до чёртиков. Ночью в лесу.

Хм, что-то не так.

– Эй, а чего папоротник за кругом остался? Как я его рвать-то буду?

– Ишь чего захотел. В кругу папоротник никогда не зацветёт.

– И как же цветок сорвать? Круг защитный нарушить? Сами же говорили нельзя – разорвут тут же.

– Если успеешь цветок сорвать, он тебя хранить будет. Чем ты слушал?

– Да-да. Точно. Помню. Особенно мне нравится это «если».

В этот момент, видимо, в тучах образовался просвет, потому как поляну залил бледный лунный свет. От деревьев сразу образовались длинные тени, и вся поляна приняла туманно-призрачный облик.

– Расстилай скатерть скорее. В центре круга, – заторопился кот. – Не мешкай, неуклюжий. Садись вот сюда.

Я расстелил белое полотнище и сел в указанное место, подогнув ноги. Куст папоротника оказался прямо передо мной. Чуть дальше вытянутой руки. Но если нагнуться вперёд и потянуться, как раз окажется под рукой. Кот остался снаружи круга, обежал вокруг, проверяя, все ли в порядке.

– Подготовь холст, – напомнил он мне. – Как цветок расцветёт, голыми руками его не хватай. Накрой холстиной и рви скорее. А как сорвёшь, держи крепче и беги со всех ног, не оборачиваясь.

– Куда бежать-то?

– По тропинке. А, что б тебя, – выругался кот. – Вот туда беги, прямо. Где можно будет, я тебя встречу.

– Ты разве не со мной? – у меня душа ушла в пятки, как только я понял, что сейчас останусь тут один. В тёмном лесу, ночью, в окружении нечисти разной.

– Ты должен всё сделать сам, в одиночку.

– Эй, Баюн, постой.

– Прощай, Иван.

Он растворился в темноте между деревьями так быстро, что я и возразить не успел. «Прощай» – ну надо же! Очень ободряюще. Подставил меня кот, как есть, подставил! Я прислушался, но ничего не услышал. Вокруг стояла мёртвая тишина. Вот про «мёртвую» – это я зря. Это я не вовремя. И так сердце в пятки ушло, внутри дрожит всё. Не хватало только о нечисти всякой думать. А! Кого я обманываю?! Думай, не думай, мне это не поможет, смелее не стану. Позади раздался какой-то шорох, я вздрогнул и обрадовался: наверное, Баюн вернулся.

Я повернул голову. Ох, зря я это сделал. Ох, зря! Из темноты на меня прыгнуло нечто серое, огромное, мохнатое, обнажив длиннющие когти, оскалив клыки. Я заорал в полный голос, не в силах пошевелиться, прощаясь с жизнью, но чудовищная тварь, словно натолкнувшись на невидимую стену, застыла в нелепой распластанной позе и стала медленно сползать вниз. То ещё зрелище, надо сказать. Но рассмотреть чудище мне не довелось. Так как визг, ор, вопли, рычание, скрип, уханье, стук, рёв, лай, писк, гам и даже плач окружили меня со всех сторон. Я расширившимися от ужаса глазами повёл вокруг себя. Вот это я точно сделал совершенно зря. Таких страшных рож я никогда раньше не видел даже в кошмарах, да и представить себе не мог. Рога, копыта, перекошенные свиные рыла, с огромными светящимися ненавистью глазами, с когтями и зубами, скребущими невидимую преграду. По воздуху словно по стеклу текли мутные потоки, не то слюни, не то сопли, не то яд, не то зелёная кровь.

Я не смог терпеть тот ужас, что творился вокруг меня, я зажмурил глаза что есть сил, закрыл голову руками, одновременно закрыв ладонями уши, пригнулся к самой земле и замер. Это слабо помогало, вой этой своры монстров прорывался сквозь все заслоны, хорошо хоть сквозь крепко зажмуренные глаза я ничего не видел. И смотреть не собираюсь. Надеюсь только, что кот не соврал и круг выдержит. Успею ли я почувствовать, как эти когти и клыки начнут рвать меня на части? Ой, мама! Да что там твориться? Нет, не буду смотреть. С закрытыми глазами страшно, а с открытыми ещё страшней. Отстаньте от меня, оставьте меня в покое! Прочь! Ни за что не открою глаза, пока всё не закончится. Долго ещё? Неужели до утра?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

А. С. Пушкин. Руслан и Людмила.

Навь – невидимый людям мир духов, теней и непознанного. Подземное царство.

Явь – срединное царство, отданное людям, реальный действительный мир. Земное царство.

Жива – славянская богиня жизни и плодородия. Воплощает жизненную силу (имеющую такое же название «жива»).

Морана (Морена) – славянская богиня смерти, зимней стужи и ночи.

Вий (Вый) – у древних славян тёмный бог, хранитель среднего царства нави. Сын Чернобога. Судья над мёртвыми, повелитель мучений для грешных душ, хозяин ночных кошмаров, видений и привидений.

Сварог – у древних славян бог-творец, мужская ипостась Рода.

Чернобог (чёрный змей) – у древних славян бог нави, хозяин подземного мрака.

Правь – небесное светлое царство богов. Надземное царство.

Славь – в некоторых толкованиях разделяют невидимый мир духов (навь) на два отдельных царства. Навь – мир тёмных духов, нечистой силы. Славь – мир духов предков и покровителей.

Перун – у древних славян бог грозы и воинской дружины.

Макошь (Мокошь) – у древних славян богиня судьбы. По преданию плела пряжу из нитей жизни, скручивая их воедино и связывая узелки. Как сплетётся нить жизни, так и сложится судьба.

Ирий – у восточных славян рай, райский сад.

Синяя Сварга – у славян небеса, сотворённые Сварогом, обитель богов.

Купала − у древних славян божество летнего солнцестояния. Ночью в день летнего солнцестояния (самый длинный день, самая короткая ночь в году) праздновалась ночь Купалы. Позднее с распространением на Руси христианства в народной традиции праздник в честь Купалы слился с праздником в честь Иоанна Крестителя, традиции празднования смешались, и сам праздник стал называться ночь Ивана Купалы.

Кострома – у древних славян божество летнего солнцестояния. Сестра Купалы.

Велес (Волос) – у древних славян бог мудрости и богатства. Покровитель животных.

Семаргл – у древних славян бог огня, вестник богов, объединяющий их силы.

Конец ознакомительного фрагмента

Купить и скачать всю книгу

<1 2 3 4

На страницу:

Перейти

4 из 4