Полная версия
Археологические прогулки по Риму
Перевод с латинского Ф.А. Петровского)
Изображение храма Весты на монете Нерона
Эти тонкие объяснения старинных грамматиков теперь брошены, и грубым крестьянам, возведшим за шесть или семь веков до нашей эры первый храм Весты, не приписывают больше таких утонченных намерений. Предполагают, что они построили его по образцу домов, в которых жили; по всей вероятности, они не знали других построек. Вот почему памятники, относящиеся к началу Рима, например хижина Ромула, которую хранили с таким почтением на Палатинском холме, храм Пенатов, на вершине Велии, храм Геркулеса Победоносного на Forum boarium (Бычий Форум), были похожи друг на друга. Все воспроизводили форму круглых хижин, бывших первым жилищем италийского населения[19]. Эти древние здания впоследствии часто восстанавливались, и каждый раз их делали богаче; Овидий говорит, что мрамор заменил перекладины, образовывавшие стены, и крыша хижины превратилась в медный купол[20]; но, как я уже сказал, по консервативному инстинкту, свойственному этому народу, сохранились прежние размеры, та же внешняя форма и одинаковый общий вид, так что среди великолепия империи они как бы сохраняли память о древнейшей эпохе и ее вид.
Дом Весталок
Жилище весталок, как и следовало ожидать, расположено в нескольких шагах от храма, в котором они служили. Если бы в 1876 г. раскопки продолжили несколько дальше, его скоро открыли бы; но их вели в другую сторону и, лишь после того как обнаружили все пространство Священной дороги, вдоль базилики Константина и вплоть до арки Тита, вернулись к храму Весты. Нескольких ударов заступом было достаточно, чтобы появились стены дома весталок; благодаря энергичной работе он теперь совершенно высвобожден. Это, несомненно, самое большое открытие, сделанное в последнее время, и, за исключением базилики Юлиевой, не находили еще на Форуме такого значительного памятника.
Туда входят через боковой вход малопредставительный, но, поднявшись по нескольким ступеням, попадаешь в прямоугольный двор в 69 метров длиной и 20 шириной. Двор этот представляет перистиль обыкновенных домов, но в необычных пропорциях. Он окружен был обширными портиками, украшенными статуями vestales maximae (великих весталок), стоявших во главе коллегии весталок. Статуи эти были поставлены на основания с торжественными надписями. Ланчиани[21] предполагает, что в то время, когда здание было нетронутым, в нем должна была находиться сотня статуй, но время значительно уменьшило их число. Теперь сохранились только обломки 18 статуй, более или менее пострадавших. Пьедесталы сохранились в лучшем виде. От раскопок XVI века их осталось несколько; при последних раскопках их найдено было около 20, некоторые хорошо сохранились. На них имеются надписи, из которых мы узнаем многое. Из них видно, каким уважением пользовались весталки и в каких делах они принимали участие. Быть избранной в коллегию весталок считалось такою честью, что Тиберий, желая утешить дочь Фонтея Агриппы, не избранную, счел нужным подарить ей миллион сестерциев. Честь распространялась на всех близких, и среди статуй, обломки которых найдены в Атриуме Весты, некоторые были воздвигнуты родственниками, гордившимися тем, что в их семействе есть весталка. Иногда это делали люди, обязанные жрице за какую-нибудь милость, от нее полученную, и желавшие выразить ей благодарность, и из этого видно, до какой степени простиралось влияние весталок. Мы не особенно удивимся, что они принимали участие в назначении библиотекаря императора, но в некоторых случаях их вмешательство представляется нам поразительным. Каким образом могли они доставить кому-нибудь должность военного трибуна? Какие услуги могли они оказать центурионам, отправленным товарищами в Рим для устройства дел их легиона?
Неудивительно, что благодарность всех этих лиц выражается в терминах несколько гиперболических. Конечно, надо уменьшить похвалы, расточаемые весталкам на пьедесталах их статуй, но из этих надписей мы видим, какие качества от весталок требовались. Их хвалят преимущественно за рвение и искусство, с каким они исполняют свои священные обязанности; про них говорят, что они набожно бодрствуют день и ночь у подножия жертвенников богов, у вечного огня, и что молитвы их способствуют процветанию республики. Некоторые из добродетелей, которыми они славятся, целомудрие, набожность, преданность долгу, подходят и к христианкам, но христианка не могла бы принять восторженность и преувеличение некоторых комплиментов. Она покраснела бы, если бы про нее говорили, что «своей набожностью и честностью она превосходит всех женщин, до нее бывших», или что «божество приуготовило ее для себя и избрало ее нарочно, чтобы посвятить своему служению». Надо думать, что восхвалявшие весталок были уверены, что понравятся им, а это доказывает, что смирение не принадлежало к их добродетелям. Одна из них восхваляется за поразительные познания. Действительно мы знаем, что культ Весты был очень сложен, и, чтобы выполнить все обряды, нужно было долгое обучение. Тридцать лет, на которые обязывалась весталка, делились на три одинаковые периода; в первый она обучалась своему служению, во второй совершала его, в третий учила вновь посвященных. Поэтому на одном из пьедесталов, найденных в Атриуме Весты, изображено, что молодая жрица благодарит старую за полученные уроки, другой памятник представляет замечательную особенность: имя весталки, в честь которой он был воздвигнут, испорчено так тщательно, что его невозможно прочесть. Если старались стереть это имя, значит, она перестала быть достойной оказанной ей чести, и тотчас появляется мысль, что она погрешила против целомудрия, за что сурово наказывали. Тем не менее предположение это не вполне вероятно. Памятник этот датирован консулатом Иовиана и Варрониана, т. е. годом, когда только что умер император Юлиан и когда борьба между двумя религиями была всего сильнее. Если бы старшая весталка нарушила свой обет, это произвело бы шум и сведение об этом факте дошло бы до нас. Приходится думать, что прегрешение ее было иного рода, и, так как поэт Пруденций рассказывает о весталке, которая как раз в это время приняла христианство, предполагали, что это и была наша весталка. Если это предположение верно, понятен гнев служителей Весты и желание их уничтожить имя виновной.
Скульптуры в Доме Весталок
Большой двор Атриума Весты был очищен и представляет теперь очень интересный вид. Все обломки статуй, найденные при раскопках, поместили вдоль стен, там, где стояли изображения весталок, когда здание было нетронутым. Благодаря этим остаткам воображение может легко вновь населить этот пустынный перистиль и возвратить этим обширным портикам их древних обитателей. Сохранившиеся портреты весталок, хоть и изуродованные, дают нам возможность представить себе, какими они были, со всеми «подробностями их строгого и богатого одеяния. Мы видим их короткие волосы, инфулу[22] на голове, откуда падали ленточки, составлявшие нечто вроде диадемы, веревку, стягивавшую их тунику на талии, и круглую буллу, висящую на их груди, как крест наших монахинь. Ланчиани замечает, что этот костюм придает им монашеский вид; надо только прибавить, что жилище их было гораздо роскошнее, чем современные монастыри. Вспомним, что двор, где мы находимся в настоящую минуту и который они должны были постоянно посещать, имеет 68 метров в длину и 20 метров в ширину. Если сообразить, что дом предназначен был всего для 6 или 7 весталок, удивляешься таким размерам; но Йордан объяснил их очень остроумно. Судя по некоторым признакам, он думает, что часть перистиля имела вид рощицы с деревьями, аллеями и мраморными скамейками. Такое расположение было для весталок не только удовольствием, делавшим их жилище более приятным, но и необходимостью. Не забудем, говорит Йордан, что они принадлежали к первым римским домам, что их семьи имели обыкновение проводить жаркое время года в горах или на морском берегу; они, напротив, попав в Атриум, не могли уходить оттуда надолго. По своим религиозным обязанностям они должны были жить недалеко от храма Весты, и им приходилось распроститься с Тибуром, Пренестой, Тарентом и Байями. В первое время их заточение было для них менее тяжелым: между Новой дорогой и Палатинским холмом находилась священная роща, называвшаяся рощей Весты, о которой упоминает Цицерон. Но она, по всей вероятности, исчезла очень рано; скоро в этом римском квартале, все более и более населявшемся, не осталось ни одного клочка земли пустого – количество домов все увеличивалось, света и воздуха становилось все меньше, и несчастные весталки, вынужденные жить среди скученных стен, старались устроить у себя дома то, чего не давало им соседство. Поэтому им построили более обширное жилище, где им легче было бы дышать, и насадили там маленький сад, чтобы они видели зелень. Немного это было, но древние довольствовались малым. Сад требует фонтана, и мы действительно находим фонтан в Атриуме Весты. Это бассейн в 4,40 и 4,10 метра, который и теперь еще облицован изнутри мрамором. С удивлением заметили, что в бассейне и поблизости от него нет и следа водопровода, откуда бассейн мог бы быть наполнен, но Йордан очень хорошо объяснил эту особенность. Фест сообщает, что весталки должны были брать воду только из источника вполне чистого и что им запрещено было пользоваться водой, проходящей через трубы. Следовательно, надо предполагать, что рабы отправлялись за водой к какому-нибудь источнику и ею наполняли бассейн. Через найденный провод она могла стекать в водосток, устроенный под зданием.
Как это было в обычае в римских домах, все залы и комнаты были расположены вокруг двора. По обычаю приемный зал, или таблинум, находился в самом конце против бассейна. Он занимал обширное пространство и был роскошно изукрашен; с удивлением только замечают, что он не посредине. Эта неправильность объясняется поправками, которые делались в разные эпохи и которые нарушили некоторые пропорции. Другие комнаты разрушены, и трудно указать на их назначение. Некоторые служили, по-видимому, только для работ весталок, например, для изготовления mola salsa, в других они жили. Это те, которые размещены были вдоль портиков со стороны Палатинского холма. Некоторые сохранили еще обшивку из драгоценного мрамора с фризами, не потерявшими блестящих красок. В то время как я с любопытством их рассматривал и восхищался их богатством, я вспомнил знаменитый спор Симмаха со св. Амвросием по поводу Алтаря Победы. Симмах энергично нападал на последние законы, изданные императорами против языческих жрецов. Он сокрушался особенно о весталках, он с чувством говорил об этих благородных девах, посвятивших свою девственность благу государства и у которых отнимают отданную им землю и содержание, получавшееся ими из казны. Св. Амвросий отвечал ему, что эти благородные девы не заслуживают того восхищения, которое высказывает Симмах. Он напоминал привилегии, богатство, почет, которыми они пользовались, и роскошную жизнь, которую они вели благодаря поддержке государства; тем не менее, несмотря на все эти преимущества, их было только семь. «Вот как мало дев можно было собрать вокруг храма Весты. Они носили блестящие пурпуровые одежды, их носили в носилках, за ними следовала целая свита служителей, им щедро раздавали деньги, они могли обрекать себя на девство только на известное количество лет». Этим дамам, пользующимся всеми мирскими благами и светскими удовольствиями, Амвросий противопоставляет христианских девственниц, простых, скромных и вместе с тем многочисленных. «У них нет роскошных повязок, а только грубое покрывало на лице. Вместо того чтобы подчеркивать свою красоту разными украшениями, они, напротив, стараются одеваться как можно проще. Они ищут не роскоши и удовольствий, а поста и бедности». Несомненно, должен был быть резкий контраст между христианскими монастырями и аристократической обителью весталок. Мне кажется, что посещение их роскошного дома, открытого раскопками, и вид их покоев, от которых сохранились прекрасные остатки, могут служить комментарием к словам св. Амвросия.
Покинем наконец этот обширный перистиль, который так долго удерживал нас. Лестница в 26 ступеней ведет нас на улицу, которую можно проследить в настоящее время от церкви Св. Марии Либератриче до окрестностей арки Тита, и которая идет вдоль Атриума Весты. Думают, что это Новая улица, о которой неоднократно говорится в римской истории и которая кончалась у Палатинских ворот и у храма Юпитера Статора (Юпитера Хранителя. – Примеч. ред.). Надо сознаться, что с этой стороны затвор весталок не был особенно крепок и что через низкие окна враг мог легко проникать к ним. Еще несколько ступеней приводит нас к новым комнатам, от которых сохранился только мозаичный пол; некоторые служили для омовения; до сих пор видны в стенах кирпичные трубы, по которым шла вода в мраморные ванны. Среди этих покоев, которые, по-видимому, были довольны грубо исправлены в последние годы империи, видно начало другой лестницы, и это доказывает, что жилище весталок имело по крайней мере два этажа.
Отсюда всего лучше наблюдать, какой вид принял Палатинский холм после раскопок. До последнего времени Палатинский холм был отделен от Форума пыльной дорогой, ведшей к саду Фарнезе. Потом, пройдя под воротами, построенными Виньолой[23], поднимались с террасы на террасу мимо деревьев и цветов вплоть до дворца Цезарей. Теперь все имеет совсем другой вид. Сняли обломки и землю, прикрывавшие античные дома, и все эти развалины, скрывавшиеся столько веков, появились вновь. С верха до низа холма видны теперь только каменные или кирпичные стены разной высоты и разрушенные дома. Это зрелище, по всей вероятности, нравится не всем, и художники будут жаловаться на археологов и упрекать их за то, что заменили сады Фарнезе, откуда такой прекрасный вид на Саmро Vасchino, чем-то напоминающий парижские улицы, когда ломают дома. Верно, что археология обыкновенно мало заботится о красоте и что ей достаточно правды, но и правда имеет свою прелесть. Когда смотришь на вид Палатинского холма, какой он принял от раскопок, сначала взгляд теряется от накопления развалин, но через некоторое время воображение делает свое дело. Над этими уродливыми фундаментами оно возводит исчезнувшие здания, соединяет остатки стен, воссоздает по нескольким обломкам разрушенные дома и представляет нам этот квартал таким, каким он был в конце империи.
Нам предстоит извлечь не один урок из любопытного зрелища, которое оно представляет. Прежде всего мы убеждаемся, что древние народы мало дорожили широкими улицами и большими площадями, без которых не могут обходиться наши современные города. Мы находимся тут у самых императорских дворцов, в нескольких шагах от Форума, т. е. в самом центре большого города, тем не менее у нас перед глазами только куча домов, поднимающихся по склону холма, так тесно прижимающихся друг к другу, что они как будто давят друг друга и не оставляют между собой никакого пустого пространства. Двух улиц, разъединяющих их и идущих параллельно по склону Палатина (Новая улица, о которой я говорил, и Clivus Victoriae несколько выше), было недостаточно, чтобы дать этому кварталу нужный ему свет и воздух. Дома стали все больше и больше заполнять эти улицы. Сблизившись своими основаниями, они соединились верхами, между крышами проложены были аркады, поддерживавшие воздушные помещения, так что с течением времени Nova via и Clivus Victoriae стали темными проулками. Проходя по этим местам, я говорю себе, что, по всей вероятности, в подобной улице во времена Суллы был убит Секст Росций (убийц которого обвинял Цицерон), возвращавшийся вечером с обеда.
Другое соображение, появляющееся у меня при виде нового квартала, относится к дворцу Цезарей. В прежнее время, когда туда можно было проникать только чрез ворота Виньолиуса, когда эти развалины были отделены от Форума полями и стенами, нам это здание представлялось вполне уединенным. Такими в нашем воображении обыкновенно рисуются царские дворцы. Тем не менее мы ошибались, и последние раскопки доказывают это с очевидностью. Дом Калигулы, самого подозрительного из Цезарей, почти соприкасается с другими домами на холме. Оттуда хорошо сохранившаяся лестница спускается на средину Clivus Victoriae; от Clivus лестница доходит до Nova via, соприкасавшейся, как мы знаем, с Форумом; таким образом в несколько минут можно было подняться со Священной дороги во дворец. Значит тут нет ничего, похожего на жилища восточных деспотов, как их описывает Геродот, с крепкими стенами и защитными валами. Ничто не отделяет от других домов дома Августа и Тиберия; они живут среди всех и не отделены от остальных римлян рвами и стенами. Они делали это нарочно, чтобы в них видели таких же граждан, как все остальные, чтобы убедить людей, которые судят по наружности (а это большинство), что Цезарей не следует считать царями и что под их владычеством Рим остается все-таки свободным городом.
Итак, из трех памятников, посвященных наиболее древнему римскому культу, мы имеем два: храм, где горел священный огонь, и жилище весталок. Остается открыть только третий, Regia, т. е. резиденцию великого жреца, где жил Юлий Цезарь. Следует ли думать с Ланчиани, что Regia исчезла гораздо раньше империи, или надо подозревать с Йорданом, что ее найдут под церковью Св. Марии Либератриче? Будущее ответит на этот вопрос.
IIIФорум царей и республики. – Место Комиций и Курии. – Первая трибуна. – Старые и новые лавки. – Базилики
Мы на границе Форума. Кто посещает жилище весталок, видит его в нескольких шагах от себя и стремится к нему; я хочу, однако, удержать его еще несколько минут на пороге. Следует предостеречь его от возможных заблуждений и не позволять ему искать того, чего он не нашел бы.
Не забудем, что Форум, который мы собираемся посетить, это Форум империи. Там уже нет большинства памятников эпохи царей или славных времен республики, с которыми нам так хотелось бы познакомиться; его столько раз переделывали и перестраивали, он столько раз менял свой наружный вид, что эти древние воспоминания не оставили на нем почти никакого следа, а для нас они сохранились только у древних писателей, но их тексты были так проницательно истолкованы ученой критикой, что в настоящее время можно без большого труда и с достаточной вероятностью поставить памятники первого времени Рима на место, занятое зданиями другой эпохи.
Вид площади и ее естественная конфигурация очень помогают сделать это. По словам Дионисия Галикарнасского, Ромул и Таций сошлись в одном месте Форума для совещания, и на этом месте, названном Соmitium (собранием), стали происходить народные собрания. Но где искать место Комиция? Давно его указывают повсюду, даже в самом низком месте равнины. Здравый смысл. однако, говорит, что он должен был находиться на возвышенном месте, обеспеченном от наводнения. Форум первоначально был болотом. Тарквиний, устроив Большой сток или Cloaca Maxima, открытый под портиком базилики Юлия, отвел стоячие воды в Тибр и первый сделал низ площади проходимым. До него не могло быть вопроса об устройстве там общественных собраний. Следовательно, место Комиция надо искать несколько выше, в сухом месте на склоне холма. Тексты древних писателей доказывают, что он находился на северо-западной стороне Форума, в той части, где теперь находится арка Севера, церковь Св. Луки и Мартины и церковь Св. Адриана. Он представлял квадрат, возвышенный на несколько ступеней, окруженный балюстрадой и достаточно обширный, чтобы там могли собираться Куриатские комиции. Над Комицием построили Курию, в которой собирался Сенат. Думают, что она находилась на том месте, где стоит церковь Св. Адриана. Несколько выше Курии довольно обширная площадка была занята разными памятниками, а именно Грекостадий или Graecostasis, местом, где иностранные послы присутствовали при народных собраниях, и храмом Согласия, развалины которого сохранились до сих пор.
Таким образом, мы все же можем иметь представление об античном Форуме, хотя от него почти ничего не осталось. Представим себе у подножия Капитолия и крепости ряд террас, которые поднимаются одна над другой. В самом низу болотистая равнина, которая и есть настоящий Форум, где собирается народ; несколько выше Комиций, квадратная площадка, где собираются знатные, т. е. настоящие граждане, управляющие Римом; еще выше Курия, где заседает Сенат, преддверием которого служит Комиций, так что самая конфигурация площади является точным изображением политического строя страны, и разные этажи соответствуют ступеням социальной иерархии; каждый класс поднимается выше, по мере того как приобретает большее могущество, знать – над плебсом и Сенат – над всеми.
Изображение Ростры на римской монете
Это строгое государство, где все общественные классы подчинены друг другу, тем не менее оно не деспотическое. Аристократия, которой принадлежит власть, не похожа на венецианскую аристократию, совещавшуюся втайне и не позволявшую громко высказывать свое мнение. Самые важные вопросы обсуждаются публично в Комиции. В том месте, где происходили народные собрания, есть кафедра для ораторов, и ее считают священным местом (templum). Кафедрой служила возвышенная площадка – ростра, откуда оратор был повсеместно виден, что заставляло его прилично одеваться и принимать благородные позы. Стена, ее поддерживающая, имеет странное украшение; к ней прикрепили железные ростры[24] судов, которые римляне нашли в гавани Акциума, взяв этот город. Они сожгли корабли и унесли в виде трофея их Ростры, которыми должны были украсить Форум. Возле кафедры поместили то, что всегда должно быть перед глазами народа; например, там высечены законы Двенадцати таблиц, которые все граждане обязаны знать наизусть, и договоры, заключенные с соседними городами. Нельзя лучшим образом почтить гражданина, оказавшего услуги отечеству, чем поставив ему статую около этих носов «на самом видном месте города», как выражался Сенат. Тут находились рядом с ростральной колонной Дуилия, хранившей память о первой морской победе римлян, статуи римских послов, убитых жителями Фиден, – Камилла, Суллы, Гнея Октавия, Помпея. Место кафедры может быть указано довольно точно. Нам сообщают, что оно было по соседству с Курией; Сенат, знавший, какое значение имеет слово, хотел наблюдать за ней поблизости. Одно место Плиния сообщает нам, что она должна была находиться против Graecostasis, т. е. с другой стороны церкви Св. Адриана. Мы знаем, наконец, что она находилась на краю Комиция. Оттуда оратора могут слышать все, и голос его доходит до разных этажей Форума. Но в первые века было правилом, что он должен, произнося речь, обращаться к Комицию, он должен преимущественно иметь в виду знатное собрание, фактически управляющее городом. Позже Лициний Красс или, по другим сведениям, Гракх решились нарушить этот древний обычай, и в первую очередь стали обращаться к плебсу; верховная власть переместилась.
Так как Форум был наиболее посещаемой частью города, естественно, туда устремилась торговля; говорят, что, начиная со времен царей, он был окружен лавками. На юго-восточной стороне против Комиция было больше свободного пространства; оно было застроено раньше всего, там помещались так называемые Древние лавки (tabernae Veteres). Когда с этой стороны не хватило места, перешли на другое, остававшееся пустым около Комиция и Курии, и там построили Новые лавки (tabernae Novae). В них должны были быть представлены, особенно в первое время, различные отрасли торговли. Школа, куда шла Виргиния[25], когда ее схватили люди децемвира Аппия, находилась на Форуме. Когда отец вынужден был убить ее, чтобы спасти свою честь, он взял нож у мясника в Новых лавках. Позже купцы, изгнанные с Форума красивыми зданиями, там возводившимися, приютились в окрестностях. Значительная их часть основалась в квартале Священной дороги, рядом с продавцами фруктов и съестных припасов: там можно было найти более изящные лавки торговцев благовониями и ювелиров. Там жил в эпоху Юлия Цезаря, т. е. до христианства, «ювелир Священной дороги», которому в надгробной надписи расточается прекрасная похвала, что он был благотворителем и «любил бедных».
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
