Кулачок

Анна Гришина

Кулачок

Издатель: Лана Богомаз

Генеральный продюсер: Сатеник Анастасян

Главный редактор: Анастасия Дьяченко

Заместитель главного редактора: Анастасия Маркелова

Арт-директор: Дарья Щемелинина

Руководитель проекта: Анастасия Маркелова

Художественное оформление и макет: Дарья Щемелинина

Компьютерная верстка: Ольга Макаренко

Корректор: Наталия Шевченко

Иллюстрация на обложке: GEGYjiji

Иллюстрации в блоке: нитроем

Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

© Анна Гришина, текст, 2023

© ООО «Альпина Паблишер», 2024

* * *

Моей бабуле, которая не успела прочитать

эту книгу, но была бы очень ей рада

Часть 1

Лето на даче всегда идет своим чередом. Кто-то ловит бабочек, кто-то сажает огурцы, а кто-то влюбляется. В подмосковном садовом товариществе «Морской бриз» лето начинается в апреле, когда первые дачники приезжают на машинах или выгружаются из электричек и пересаживаются на автобус, шебуршат ключами в заржавевших замках, протирают полки от осевших клубов пыли, а по вечерам, устав от уборки участков, тихонько пьют чай. В конце мая людей становится больше. Бабушек, дедушек и школьников привозят сюда на все лето – с огромными сумками, набитыми одеждой, книгами и запасами еды. Те, кому нужно работать, вырываются из Москвы по пятницам и с грустью возвращаются в город по воскресеньям.

Начиная с июня любые дела на даче сопровождаются шумом газонокосилок – только успокоится справа, как сразу же зарычит слева. Вечерами пахнет шашлыком, и никто уже не сидит в тишине на кухне – люди смеются, произносят тосты, спорят за столом, носят туда-сюда посуду и ходят в гости. Летом здесь кипит жизнь, а зимой свет горит всего в паре окон, да и то лишь по выходным – дорогу обычно заметает снегом высотой чуть ли не с человека, и пробираться по ней никому не хочется.

Моря в ста с небольшим километрах от Москвы, конечно же, нет, и откуда взялась идея с бризом – неизвестно. Зато есть водохранилище, и все дачники – кто с гордостью, а кто шутя – называют его морем.

Прадедушка Вари построил дом, когда еще никакого садового товарищества не существовало, а был обычный дачный поселок на тридцать участков. Дом этот был одноэтажный, с просторной верандой, на которой всегда играл патефон. Со временем появился второй этаж, а рядом – баня, гараж и сарай, и только веранда остается нетронутой. Прадедушку очень любили, и в память о нем патефон каждый год отвозят в ремонтный центр на проверку – чтобы тот не остановился.

Родители Левы купили участок в «Морском бризе» два года назад, когда мама устала скитаться по дачам друзей и они наконец-то решились на свой дом. Сомнения возникали не столько из-за денег, сколько из опасений, что постоянно нужно будет решать какие-то проблемы – потечет крыша, сгниет пол или вырубит электричество. И все же им надоело ездить к друзьям, стелить там привезенное из дома белье и ходить в это время на цыпочках, чтобы не помешать хозяевам. Желание чувствовать себя этими самыми хозяевами перевесило сомнения.

Варя и Лева встретились, когда им только-только исполнилось пятнадцать. Начались каникулы, стояло теплое лето, и впереди было три бесконечных месяца.

* * *

Еще как будто никто не придумал слово, а я уже знал, что оно про тебя. И ничего не нужно было ждать – я просто увидел, как ты ехала с моря на велосипеде, и все понял.

На голове у тебя была большая соломенная шляпа с ярко-оранжевой лентой – я из-за нее тебя и заметил. Сначала ты была точкой вдалеке, а через две минуты никого ближе тебя уже не было. Я представил в голове твой строгий голос, и он оказался правдой.

Ты знала, что мы встретимся, иначе зачем бы еще надела на мокрый купальник платье, не дождавшись, пока солнце хоть немного его просушит, села и поехала мне навстречу. Даже волосы не стала выжимать, и с них всю дорогу стекала вода. Ты прокатилась мимо, и рядом со мной осталось три капли. Я присел на корточки, дотронулся до них руками и посмотрел тебе вслед, а ты остановилась в паре метров от меня, поставила ноги на землю и обернулась, уткнувшись носом в левое плечо и спрятав губы. Но я видел: ты улыбалась.

«Приходи сюда в восемь!» – прокричал я и сам не поверил, что сделал это.

Ты ничего не ответила, вернула ноги на педали и уехала. Но я не сомневался: ты придешь.

Лева стоял на месте, провожая Варю взглядом. Как только она исчезла за калиткой, он понесся к себе, вбежал на участок, скинул шлепки и начал носиться по траве, подпрыгивая и кружась. В нем было столько энергии, что, если бы пошел дождь и, как это обычно бывает, вырубило свет во всех домах, он смог бы заменить собой генератор в каждом из них. Но никакого дождя в тот день быть не могло.

На крыльце сидела Левина тетя, приехавшая в отпуск на две недели. В одной руке она держала книгу, в другой – сигарету. Лицо ее застилал дым, но Лева видел, что она улыбалась.

Ему показалось, что она все про него поняла, что с ней это тоже было. Сияя, он подбежал к ней, сел рядом, взял за плечи и, шутливо их потряхивая, поцеловал в щеку.

– Манечка, у меня такой хороший день!

Она поправила его задравшуюся футболку и, все еще улыбаясь, цыкнула – не с осуждением, а, наоборот, любуясь его юностью:

– Только поешь перед тем, как убежишь. Там суп на плите.

Мне не хотелось ничего выдумывать. Никаких красивых рубашек или брюк (да и откуда они на даче?) – как был в шортах и футболке, так и пришел. Лето в этом году теплое: можно ходить в одном и том же утром и вечером и не замерзнуть. Я даже не причесался – мне казалось, будет правильным, если все останется как было, когда я тебя впервые увидел.

Ты тоже пришла в утреннем платье. Только сняла с головы шляпу – теперь она висела на шее, закрывая лопатки. И купальник высох.

Мы добрались до нашей точки одновременно, и никому не пришлось ждать. Я вынул руку из кармана и протянул ее тебе. Ты усмехнулась и вытащила из моих волос травинки. «Это я так радовался». Я почувствовал твою мягкую ладонь, и со мной что-то случилось – не могу пока описать.

* * *

Конечно же, я за тобой следила. А ты, наверное, думаешь, что это все совпадение и так должно было случиться, – вот смешной. Я тебя увидела на прошлой неделе, когда ты с криком плюхнулся в воду, а потом встал на руки и начал дрыгать ногами. Пока я, подставив ладонь козырьком ко лбу, пыталась тебя разглядеть, слепень укусил меня в спину, а я даже не заметила, как он прилетел.

Все оказалось так просто. Я вышла после обеда из дома и увидела, как ты направляешься к полю, раскинув руки. Футболка у тебя надулась от ветра и волосы развевались в стороны. Я спряталась за деревом и стояла там, пока ты не повернул обратно домой. На следующий день в это же время ты снова гулял по полю, только вместо ветра была такая тишина, что можно было услышать, как ты задеваешь ногами мелкие камни. Тусклая дымка поднималась от земли, и во рту был вкус песка.

Значит, у тебя есть свое расписание. Нужно было подъехать к тебе на велосипеде и поздороваться. И обязательно в среду – по средам у меня хорошее настроение. Во вторник я долго лежала на веранде и слушала музыку, а перед сном немного поплакала – не знаю, больше от радости или от страха. Утром я помогала бабушке выдергивать сорняки из клубники, но грядка закончилась слишком быстро, а ждать было невыносимо. Я поехала купаться, чтобы успокоиться. Вода сначала была колючей, но постепенно сделалась ласковой. Я легла звездочкой, и солнце село мне на нос. У меня были закрыты глаза, и течение отнесло меня далеко в сторону. Было так хорошо, что я забыла, где нахожусь. А потом солнце пересело с носа на левое запястье, и я все вспомнила.

Времени осталось совсем мало, через десять минут ты уже должен был возвращаться домой. Пришлось накинуть платье даже не вытираясь. Шлепки были ужасно мокрыми и соскальзывали, но мне это не мешало – я только слышала, как они смешно хлюпают, а сама крутила педали быстрее. Ты уже шел в сторону своего участка, и я вдруг поняла, что нужно проехать мимо и остановиться не сразу, а через пять секунд. Мне вдруг стало так спокойно. Я начала улыбаться, а ты закричал: «Приходи сюда в восемь!» Все получилось!

* * *

Оказалось, с твоей бабушкой я уже был знаком. Мы с ней виделись в магазине за пару недель до нашей встречи, и я помог ей нести сумки до участка, но ты тогда еще была в городе.

С родителями было ужасно страшно знакомиться, особенно с папой. Всю ночь перед встречей снился полный бред. Например, как я захожу к вам в дом, в первую же секунду задеваю локтем дорогущий телевизор и твой папа вышвыривает меня на улицу, как собаку из какого-то мультика. Переживал я зря – они меня сразу приняли, и я выдохнул.

Дедушку пока не видел – он сюда почти не приезжает.

Все происходило легко и интуитивно – и Лева и Варя без стеснения могли прийти друг к другу домой и провести там целый день. Больше всего они любили будни, когда родители были на работе. На неделе Варя жила с бабушкой, Лева – с бабушкой и дедушкой.

По утрам Варя любила купаться одна. Лева со всей серьезностью относился к этой привычке и ждал Варю после моря на месте их первой встречи. Они вместе ехали к ней домой, бросали велосипеды где попало и плюхались в кресла, стоявшие на веранде друг напротив друга. До обеда они обычно валялись с книгой в руках, но больше отвлекались и болтали, чем читали.

Когда Варе было шесть, бабушка отвела ее в музыкальную школу. До того дня она представляла, что, как только сядет за пианино, музыка польется сама. Ей казалось, со всеми великими музыкантами это так и происходит, а себя она заранее решила относить именно к великим.

Приготовившись слушать восторженные отзывы преподавателя, она принялась стучать детской рукой по клавишам, но в ответ они издали сперва злое рычание, а потом жалобный писк. Варя в слезах убежала из кабинета и больше за пианино никогда не садилась. Лет в двенадцать она начала читать биографии пианистов и в глубине души надеялась когда-нибудь все-таки научиться играть.

– Ты знаешь, что Гленн Гульд дал свой последний концерт в тридцать два года?

– Да ладно? Он так рано умер? – Леву больше интересовали литература и история.

– Сам ты умер! Умер он в пятьдесят.

– А почему тогда?

– Потому что ему было тяжело, когда вокруг было столько людей. Он больше хотел работать в одиночестве, без публики. – Варе ужасно нравилось рассказывать Леве то, чего он не знал. Лицо у нее сразу становилось серьезным, и говорила она медленно, растягивая удовольствие.

– Мне кажется, это как-то грустно. Если подумать, я бы, наоборот, очень хотел быть с людьми, которым нравлюсь. Понятное дело, что чувства, которые проживаешь наедине с собой, очень важны, но без выступлений история как будто неполноценная. Ради чего все это тогда?

– Ну как – ради процесса и себя, наверное. Он вообще говорил, что в будущем концертов не будет, а будут только записи.

– В смысле?

– Потому что, слушая запись, можно по-настоящему прочувствовать музыку и не отвлекаться. Ему даже казалось, что на концертах люди вслушиваются, не сфальшивил ли он.

– Подожди! – Лева, лежавший с закинутыми на подлокотник кресла ногами, приподнялся. – Во-первых, будущее уже наступило, и концерты никуда не исчезли. А во-вторых, люди ходят на них совсем для другого. Вот представь: ты приезжаешь за час, если не за два, протискиваешься к сцене через толпу людей, а потом стоишь там и умираешь от счастья, что перед тобой артист, которого ты очень сильно любишь. Какое тебе вообще дело, фальшивит человек или нет, если ты этого концерта ждал всю свою жизнь?

– Но классическая музыка – это же тебе не на кого-то популярного и современного сходить. Все-таки это очень интимная вещь. – Варя не была готова сдаваться.

– Да, конечно. Но, думаю, Гульд твой юлил. Ему точно нужен был кто-то, кто бы им восхищался.

– А может, и не нужен.

Варя знала, что нужен, но все равно была на стороне Гульда. Не могло настоящее искусство желать толпы. Она перебирала кистью правой руки в воздухе, словно нажимая на клавиши, и думала – сказать или нет.

– Не хотела тебе говорить, потому что ты сразу начнешь умничать, но ладно. Он звонил своим друзьям и играл им фрагменты. И мог позвонить даже ночью.

Лева просиял.

– Я так и знал!

Варя шутя бросила в него абрикос.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.