Мир Зодака. Том I. Отброс

Вениамин Шер

Мир Зодака. Том I. Отброс

Пролог

25 июля 2187 год, Земная Федерация, республика Россия, муниципальный Смоленский округ, город Старый Рославль, секретная база повстанческого формирования «Великая Русь».

– Виола… Как там мой мальчик? – ослабшим голосом спросила русоволосая девушка лет двадцати пяти.

Она лежала обнажённой в белоснежной медицинской полу-капсуле, лишь широкие ленты-фиксаторы скрывали некоторые участки её тела.

– Оксан, всё в порядке, – сказала ей молодая короткостриженая шатенка, одетая в серую мини-юбку, чёрный топик выше пупка, высокие ботинки на магнитных застёжках и короткую чёрную кожаную куртку.

Её человеческий карий глаз немного диссонировал с электронным светящимся голубым цветом имплантом вместо второго глаза. Шатенка что-то делала на голографическом экране капсулы у головы девушки, нажала что-то ещё пару раз, и тут со всех сторон раздался электронный голос:

– Система жизнеобеспечения деактивирована. Отсоединение катетеров: шесть из шести – завершено. Отсоединение фиксаторов…

От русоволосой девушки сразу же начали отсоединяться шесть щупалец-катетеров, что питали её тело комплексом необходимым питательных веществ и препаратов для усиления регенерации. Следом за щупальцами отстегнулись фиксаторы, полностью обнажая грудь и бёдра. Девушка с натугой начала подниматься из капсулы, а короткостриженая ей помогать.

– Как его самочувствие? – всё ещё слабым голосом, но требовательно обратилась та к помощнице.

– Ну а ты как думаешь? Не зря же трое наших доноров цедили из себя нанитов последние дни, – усмехнулась Виола, усаживая обнажённую на стул. – Здоров твой богатырь! Четыре кило весом! И как только ты согласилась девять месяцев его таскать! – добавила она, хихикнув.

– Если мы забудем, как рожать, то потеряем всяческий человеческий облик… – произнесла Оксана, принимая от Виолы бесформенный белый халат. Затем немедля встала, накинула его на плечи, как простыню, дёрнула за чёрную нить у ключицы, и он вздулся во все стороны, резко втянулся, окутывая стройную девушку в обтягивающий белый комбинезон с жёсткими чашечками на груди.

– Может, через пару лет поступлю так же, как ты, – улыбнулась шатенка, наблюдая, как Оксана с каждой секундой чувствует себя всё бодрее, будто и не рожала десять минут назад.

Бывшая пациентка медицинской капсулы надела серые ботинки из нано-материала, которые окутали её ноги без единой застёжки, и схватившись за виски, требовательно обратилась к короткостриженой:

– Веди меня уже к моему малышу, Виола.

(Иллюстрация 0.1)

– Пройдёмте-пойдёмте, мать-начальница Оксана Владимировна, – шутливо и с реверансом указала Виола на автоматическую дверь из медицинского отсека их базы.

Не успели девушки выйти в коридор, как прямо с порога двое проходящих военных в броне цвета хаки поздравили Оксану с рождением сына. Далее по дороге ей встретились коллеги из лаборатории и работники их общего дома и базы. А перед дверью детского отделения они столкнулись с братом мужа.

– Поздравляю тебя, Оксанушка! – усмехнулся светловолосый парень в аналогичной военным броне и резко обнял девушку, отрывая от металлического пола.

– Миша! Ну ты чего?! – засмеялась Оксана, пытаясь вырваться из объятий мускулистого тридцатилетнего мужчины.

– Вот-вот! Отпустил бы ты роженицу, а то Митьке всё расскажу – накостыляет тебе, – фыркнула короткостриженая, сложив руки на груди.

– Тебе лишь бы потрындеть, Виолка! – гоготнул он и отпустил на пол невестку.

– Дима ещё не приехал? – нахмурившись, спросила Оксана.

– Нет, – покачал он головой. – Связь пока не восстановилась из-за радиоактивной бури в Турции. Лететь по орбите опасно, федерация сканирует ту зону.

Он не стал волновать невестку, так как его брат попал со своей ротой в засаду от спецотдела федерации.

– Ясно… – поникла она и развернулась к пошарпанной металлической двери с надписью: «Детский медцентр». – Я пошла к сыну.

И прислонилась рукой к прозрачному считывателю.

За новоявленной матерью никто не пошёл, так как посторонним людям в это место вход воспрещён. А у Оксаны был автоматический доступ, так как она мать новоявленного пациента детского отделения.

В светлом коридоре с тремя белыми дверьми Оксану встретила седовласая женщина за сорок в шапочке и белом костюме медсестры. Она сидела за небольшой стойкой.

– Здравствуйте, Роза Борисовна, – поздоровалась девушка.

– Не терпится? – усмехнулась та, подмигнув гостье.

– Конечно, – улыбнулась Оксана в ответ.

– Ну пойдём.

Женщины прошли через среднюю дверь в комнату с нежно-голубым светом. В ней находились десять маленьких прозрачных капсул с закутанными в эластичные пелёнки младенцами, что родились за последнюю неделю у малоимущих женщин из Роставля и сотрудниц многотысячной освободительной организации «Великая Русь».

Оксана сразу узнала своего малыша в ближайшей центральной капсуле. Через нейроинтерфейс она видела связь нанитов, что находились в ней, и тех, что остались вместе с малышом после рождения. Она тут же подошла к нужной капсуле и, прикоснувшись к стеклу, вызвала голограмму с показателями и данными мальчика.

– Какой ты красавец… – прошептала девушка с покатившейся слезой по щеке.

Ей очень сильно хотелось обнять малыша и нежно прижать своей груди. Но делать этого нельзя. Три дня новорождённые должны проходить тщательное восстановление и лёгкую коррекцию генов для усиления иммунитета от агрессивной окружающей среды.

– Не волнуйся, милая. Три дня пролетят и не заметишь, – улыбнулась Роза, остановившись за девушкой, и коснулась ладонью её спины. – Имя ещё не придумали?

– Нет. Дима сейчас без связи.

– Ну тогда позже приходи, – сказала женщина, поглаживая ту по спине.

– Я хочу сейчас назвать сына, – замотала головой Оксана и открыла редактор медкарты на капсуле.

Девушка задержала руки на клавиатуре и с содроганием смотрела на пустую графу имени, но с отчеством «Дмитриевич» и фамилией «Чернов».

– Ты уверена? – спросила Роза, увидев заминку девушки, но та сразу же ввела четыре буквы.

– Его зовут Илья. В честь великого героя когда-то свободной России, что погиб за весь мир ровно сто лет тому назад, – с улыбкой произнесла Оксана и подтвердила выбор. Она была уверена, что её муж, Дмитрий, обязательно оценит её выбор.

Однако судьба распорядилась по-другому. В Турции, по месту скопления предполагаемых повстанцев, был нанесён орбитальный удар с высокотехнологичного корабля размером с луну, под названием «Звезда жизни». Иронично, что корабль, призванный спасать жизни людей от инопланетян, теперь отнимает их жизни на Земле.

* * *

3 октября 2192 год, Земная Федерация, республика Беларусь, муниципальный Минский округ, город Дзержинск, станция дальнего следования №3012.

В большом зале с сотнями металлических сидений, выставленных в ряды, происходила полная вакханалия. Толпы разношёрстных людей галдели, смеялись и спорили, заняв места в зале ожиданий, а некоторые сидели на своих пластиковых каркасных рюкзаках прямо на полу, у стенок.

Люди были настолько разные и местами опасные, что Оксана до самых очков кутала себя в бесформенном плаще с капюшоном и воротом. Прямо напротив неё в одной жилетке сидел лысый мужчина с зелёными бровями и губами и, размахивая своей дешёвой кибернетической рукой с какой-то синтетической выпивкой в банке, с кем-то эмоционально общался по нейросвязи на сербском языке.

Справа от него сидел человек со сканирующим модулем вместо глаз, чем-то напоминающем узкие очки. С ёжиком волос на голове и в чёрной кожаной куртке он неподвижно сидел прямо, глядя в одну точку.

Оксана не владела визуально-спектральным сканером, но прямо наноботами чувствовала, как этот мужчина просвечивает её сквозь одежду, от чего та съёжилась, прижимая в руках спящую двухлетнюю дочь, а рядом с ней, в маленькой люльке, спала годовалая дочь её подруги, Виоллы.

– Да где же они… – пробормотала девушка, оглядываясь и выискивая знакомые фигуры.

– Мама! – воскликнул мальчишеский голос, и Оксана обернулась.

С правой стороны выбежал её сын, Илья. Он был в тёмном дождевичке, сером комбинезоне и с маленьким респиратором, болтающимся на шее. Часто в городах происходят выбросы едкого газа, поэтому за пределами жилища, детям без нейросистемы и нанороботов нужно носить с собой средства защиты органов дыхания.

– А мы когда уже поедем? – спросил он, оперившись матери на колени.

– Я же сказала, Юшик. Через час приедет наш маглев, – усмехнулась подошедшая за ним девушка в длинном плаще, неизменной мини-юбке и топике, что не скрывал её стройный живот.

– А мама скажет меньше! – воскликнул мальчик, отзываясь на прозвище от его тётки.

– Через пятьдесят минут, мой умный мальчик, – улыбнулась Оксана и погладила сына по светлой головке.

– Вот видишь, тётя Виола! – улыбнулся он и показал ей язык.

– Ладно, уел, – признала она и повернула голову направо. – Эй ты! Упырь! Ты че нас сканируешь что ли?! – возмутилась Виола, подходя ближе к «узкоглазому».

«Видимо, я была права…» – подумала Оксана и, нахмурившись, поглядела на мужчину с глазными инплантами.

– Да ладно тебе, детка. Я же самую малость вам под трусики залез! – с улыбкой поднял тот руки вверх.

– Ну ублюдок… – процедила Виола и, приподнимая рукав плаща, оголила свою полностью металлическую руку.

– Эй-эй! Детка. Я же пошутил! – напрягся он, чуть отодвинулся и толкнул спиной своего соседа с зелёными бровями и безрукавке.

(Иллюстрация 0.2)

– Ты чё, шакал, толкаешься?! – рявкнул тот и с локтя заехал ему в ухо.

– Он мой! – грубо процедила Виола лысому, который спорить не стал, видя у неё военный имплант.

Она моментально схватила одной рукой узкоглазого за грудки и подняла перед собой. Люди вокруг совершенно не обращали внимания на происходящее. Такие представления случаются довольно часто в общественных местах скопления низших категорий граждан планеты.

– Ещё раз просветишь нас, и я вырву тебе твоё узкое очко! – прошипела Виола и так зарядила обидчику три звонких пощёчины, что тот аж заскулил. А когда она швырнула его на пол, спотыкаясь, трусливо бросился на выход из станции.

– Мама, а очко – это же неправильно? – удивлённо спросил Илья, наблюдая за этой сценой.

– Именно, сынок. Тётя Виола просто глупая, – усмехнулась Оксана.

– Чего это я глупая? – вскинув бровь, возмутилась та и сложила руки на груди. – У него одно узкое очко, а не два.

– Виола! Прекрати! – засмеялась Оксана, а сын подхватил смех матери, но внезапно дочь на руках зашевелилась.

– Ма-ма! – захныкала она.

– Т-ш-ш, всё хорошо, Лизонька… Разбудили тебя? – улыбнулась мать.

По странному стечению обстоятельств, Михаил и Оксана сошлись через два года, как та овдовела. Кому-то это может показаться странным, но девушка видела в нём напоминание о её утраченной любви. И спустя девять месяцев на свет появилась Элизавета, сестра Ильи. Вот только с отчеством «Михайловна».

Девочка в этот момент обернулась на остальных, приподнимаясь с материнских рук, увидела брата и улыбнулась.

– Ба-атик! – и потянулась к нему.

Оксана поставила девочку на пол, и та довольно шустро подбежала к Илье.

– Дявай игать!

– Лизка! Не хочу я! – надулся Илья, а девушки засмеялись.

Посмеиваясь, Виола подошла к люльке со своей дочерью и, сев рядом с подругой, поставила люльку себе на колени. Приоткрыв прозрачные створки детского защитного ложа, она нежно погладила своего ребёнка по животику.

– Да уж… Кто ж знал, что нашу базу так быстро раскроют… – пробормотала короткостриженая.

– Сейчас нам главное выжить и добраться до базы Игоря… – нахмурилась Оксана. – Пойдём уже, на улице постоит. Через тридцать минут магнитоплан придёт.

Но не успели они вместе с детьми выйти за большие створки дверей зала ожидания, как их остановили двое офицеров полиции в качественной обтекаемой чёрно-синей броне и с бликующими от света шлемами на голове. Оружие им было не нужно, сама броня была напичкана наплечными плазмомётами, кевларовой сетью, электрическими импульсниками в руках и ещё несколькими средствами для остановки нарушителей закона.

– Проверка статуса. Вытяните правые руки, – с неприязнью произнёс один из них.

– По какому праву, служивые? Мы что-то нарушили? – насупилась Виола, передавая люльку Оксане.

– Граждане четвертой категории обязаны беспрекословно подчиняться представителям органов исполнительной власти. Повторяем! Вытяните правые руки! – угрожающе выдал другой, и броня на их запястьях двинулась, высвобождая наружу маленькие стволы импульсников.

– Ничего не поделаешь… – хмыкнула Виола, вытягивая свою руку.

Оксана покрылась липким потом, так как скорее всего, часть их базы данных сумели сохранить от уничтожения, и они вполне могли сейчас находиться в федеральном розыске.

После проверки сканером запястья девушек полицейские начали пробивать их по базам с помощью нейроинтерфейса. Виола же повернулась к Оксане и отправила сообщение:

Виола: «Если не прокатит – беги!»

Оксана: «Ты дура! Если не прокатит – ты беги! И спаси наших детей! Ты напичкана железом не хуже прожжённых военных солдат!»

Виола: «Фигню не неси, подруга!»

Оксана: «Заткнись! Я просто физически с детьми не убегу! Дурында!»

Оксана с яростью поглядела на подругу, и та, вздохнув, вынуждена была с ней согласиться. Мать двоих детей хоть и не владела боевыми инплантами, но в её руке присутствовал мощный импульсник для быстрого уничтожения электроники, если их раскроют. Такое вживляли всем сотрудникам «Великой Руси» без исключения.

– Гражданки третьей категории Оксана Чернова и Виола Коныгина. Ваш статус прошёл проверку, счастливого пути, – отрапортовал один из офицеров, и оба, кивнув, развернулись и вошли в зал ожидания.

– Подруга… Я думала, напружу в трусишки… – прошипела Виола и быстро начала подталкивать девушку на улицу.

– Повезло нам… Мы остались незаме… – начала было Оксана, но вокруг прозвучала тревога. А на улице у выхода активировались боевые турели, которые направились прямо на девушек.

– Внимание! Нарушители! Немедленно поднимите руки и встаньте на колени! – раздался электронный голос со стороны самонаводящихся пушек.

– Ага… Щас… – фыркнула Виола, схватила Илью подмышку и крикнула Оксане: – Коли стимуляторы! Успеем скрыться лесом!

– Да… – кивнула та и активировала через нейроинтерфейс заготовленный препарат.

Время замедлилось в несколько раз. Подхватив свою дочь на руки, Оксана помчалась за Виолой, огибая металлические колонны и спрыгивая со ступенек на перрон. Виляя зигзагами, девушки успешно уклонились от попаданий сгустков плазмы и нырнули в ближайший пролесок.

Глава 1

День, 5 сентября 2200 год, Земная Федерация, республика Германия, Польский округ, город Плоцк, федеральный детский комплекс граждан низшей категории №25145.

В большой столовой на сотни мест молча и спокойно принимали пищу дети различных возрастов, от пяти до пятнадцати лет. Все они были одеты в белые костюмы с чёрными рубашками и выбитыми на груди индивидуальными номерами. Словно безвольные роботы, они синхронно работали своими пластиковыми ложками, даже по-детски не проронив ни слова, ни эмоции.

У выхода со столовой дежурили два охранника в серой кевларовой броне и с электрошокерами на поясе. Через экран своих шлемов они наблюдали за показателями сердцебиения и мозгового импульса каждого из детей.

В это момент в столовую вошла дама за сорок в чёрном обтягивающем комбинезоне и с планшетом в руках. Завязанные в бутон смоляные волосы гармонировали с полностью иссиня-чёрными глазами и светлым зрачком – передовым имплантом, сканирующим за раз в инфракрасном и СВЧ излучении.

– Доброслав, наше заведение покидают вот эти постояльцы, – сказала женщина одному из охранников и махнула по планшету рукой, отправляя ему список послушников на нейроинтерфейс.

– Понял вас, куратор Селина, – кивнул охранник по правую сторону от женщины и вышел чуть вперёд.

Несколько секунд ничего не происходило, – охранник готовил исходящее объявление через систему оповещения – а затем со всех сторон прозвучал электронный женский голос:

– Внимание! Послушники номер: девяносто два, сто двенадцать, сто восемьдесят девять…

Во время объявления поочерёдно со своих мест вставали мальчишки и девочки тринадцати-четырнадцатилетнего возраста.

– …триста двадцать три. Требование выстроиться перед вожатым, гражданином третьей категории Доброславом Ковальским, – закончилось объявление, и пятнадцать детей с потухшим взглядом выстроились перед охранником.

– Флайджет уже ждёт. Прошу следовать за мной, – сказала куратор и вышла из столовой.

Детей повели по светлым коридорам. Прохожие, другие вожатые и охранники уступали толпе дорогу, а роботы-уборщики автоматически переезжали на стену, продолжая свою уборку уже там.

Через пять минут послушники стояли на площади перед детским комплексом, где находилась большая посадочная площадка с воздушным транспортом. Флайджет – это гражданский транспорт на гравитационных двигателях, который вмещал в себя до пятидесяти пассажиров, помимо двух пилотов судна. Он выглядел как бомбардировщик с острыми углами крыльев и плоским двигателем под фюзеляжем.

С левого его бока уже был развернут пологий трап, где детей встречал небритый черноволосый мужчина со шрамом через всю правую щеку, в красной броне и без шлема. Он с усмешкой поглядел на женщину и сказал:

– Не лучшего сорта ребятня, куратор Селина.

– Выбраны наиболее проблемные, что плохо воспринимают Аутерий, – нахмурилась женщина.

– А где кстати он? Договор был на месячный запас, в пересчёте на ребятню, – хмыкнул он, приподняв бровь.

– Транспортировочные контейнеры фасуются на складе. Скоро доставят, – сухо сказала она.

– Ну так-то лучше, Селиночка!

Мужчина положил ладонь женщине на плечо, в связи с чем она моментально схватила его руку и с неимоверной быстротой вывернула за спину, перехватывая второй рукой шею.

– Если гражданин третьей категории ещё раз совершит телесный контакт со мной, гражданкой второй категории, то я буду вынуждена деактивировать его двигательные функции, – холодно произнесла она задыхающемуся мужчине на ухо и резко отпустила его. Он упал на колени, откашливаясь.

– Психанутая польская бабища… – пробормотал он на русском, вставая и держась за горло.

– Тупой русский валенок, – фыркнула она на польском, но благодаря нейроинтерфейсу все друг друга поняли.

– Грузи мелкотню в флайджет, – велел мужчина охраннику, а тот оглядел на Селину и, получив от неё добро, скомандовал движение по трапу.

В самом конце колонны детей подросток невысокого роста и со светлыми волосами обернулся перед входом в транспорт. Его чувства были подавлены Аутерием, но далеко не полностью, а потому он отдалённо ощущал тоску, волнение и безнадёжность от дальнейшей неизвестности в его судьбе.

(Иллюстрация 1.1)

* * *

Вечер, 5 сентября 2200 год, Земная Федерация, Калининградская автономия, Советский округ, город Раскольск, расконсервированный военный бункер №67, пункт досмотра и распределения.

– Ты меня слышишь, шкет?! – услышал я мужской рык, и мою щёку обожгло болью.

Я чуть не упал на пол и растерянно поглядел на здоровенного дядьку перед собой. Он стоял в потрёпанной коричневой броне с автоматом за спиной и продолжал что-то кричать. Моё сознание прояснялось медленно и неохотно, словно я не мог до конца проснуться.

Но в самом низу, перед глазами, я увидел строчки нейроинтерфейса:

Стабилизация мозговых импульсов… 43.7%… 43.9%…

Стабилизация гормонального фона… 39.7%… 39.8%…

«Мама… Лиза…», – горько подумал я с наворачивающимися слезами на глазах, но в слух сказал:

– Дядя… Что вы… сказали?

(Иллюстрация 1.2)

Я пытался лучше вслушаться в такую знакомую речь, но странные инъекции в том детском доме словно лишили меня разума непонятно на какое время.

– Какой я тебя дядя, щенок?! Я сказал – встал, разделся и прошёл через сканер! – проорал он, хватая меня за рубашку и поднимая перед собой.

Болтаясь в его руке, я судорожно закивал.

– Я всё сделаю! – выпалил я, хватаясь за его огромное запястье.

– Бракованное отребье… – сплюнул он в сторону, а когда поставил меня на пол, я начал снимать пиджак и мельком огляделся.

Вокруг были знакомые лица моих сверстников, что стояли уже раздетые до нижнего белья и поочерёдно вставали на металлическую круглую площадку, стойка-сканер которого быстро проезжала вокруг человека и со всех сторон окидывала его синим лазером.

Мы находились в мрачном помещении с какими-то старыми компьютерами на стене слева, тусклым жёлтым светом с краёв потолка и металлическим полом, на котором змеями валялись провода.

Позади нас была металлическая дверь, возле неё, сидя на стуле, скучающе зевал охранник. А спереди, куда подходили некоторые мои знакомые, за столом рядом со сканером сидела за столом тётка с металлической рукой и лысой головой и что-то тыкала по голографическому экрану. А перед ней стоял тот самый дядька, что недовольно наблюдал, как я раздеваюсь.

Ещё не выйдя полностью с полусонного состояния, я встал последним в очередь и стал ждать, стыдливо отворачивая голову от нижнего белья полуголой девушки моего возраста, но с округлившимися уже формами.

Прикрыв глаза, я опять взглянул на строчки стабилизации своего тела:

Стабилизация мозговых импульсов… 56.4%… 56.7%…

Стабилизация гормонального фона… 42.1%… 42.2%…

С каждым процентом мне всё легче видеть и воздействовать на свой нейроинтерфейс. После того, как в наш дом ворвались федералы, мне практически сразу вкололи в шею порцию лишающего эмоций препарата. Я помню лишь кричащую мать, что тянулась к нам, когда её держали военные, и свою сестру, плачущую рядом со мной.

«Стойте! А сколько я провёл в том детдоме?!» – спохватившись, подумал я и с усилием сфокусировал внимание на верхнем правом краю нейроинтерфейса, где находилась текущая дата.

– Как… – потрясённо прошептал я с покрасневшими глазами.

Я провёл в детском доме практически год. Нас схватили в августе девяносто девятого, вскоре после моего дня рождения и установки мне системы «Зодак». Мне сейчас тринадцать лет! Год прошёл словно в тумане, по ощущениям, за месяц!

– Следующий! – выдернула меня из нерадостных размышлений женщина, что сидела за столом.

Я робко встал на холодную металлическую площадку и с бьющимся, как барабан, сердцем стал ждать.

Страшная лысая тётка недовольно поглядела на меня своими прожигающими зелёным электронными глазами, а стойка вокруг начала сканировать моё тело синим лазером. Даже ощущалось лёгкое неприятное чувство, будто каждую клетку просвечивают.

Когда сканирование прошло, она удивлённо взглянула на меня и обратилась к тому дядьке:

– Андрей, глянь-ка на этого экземпляра.

– Ну что опять не так, Эля?.. – закатив глаза, шикнул он и подошёл ближе.

– У этого мальца установлен какой-то имплант в нижнем отделе мозга, размером с горошину. Предположительно, это какая-то редкая модификация станции производства наноботов, – монотонно проговорила она, а я покрылся липким страхом.

Что со мной будут делать, если узнают, что у меня установлен модуль производства нанитов и Зодак редкой десятой версии?! Да меня просто на опыты пустят! Либо сделают из меня киборга! Непонятно, правда, зачем…

«Ладно, надо успокоиться. Я ведь умный, в двенадцать лет в лёгкую усвоил громадные образы полной школьной программы и начального университета для граждан второй категории… Поэтому что-нибудь придумаю», – судорожно думал я, успокаивая себя.

Но дядька с отвращением оглядел меня и, повернувшись, загоготал:

– Ха-ха-ха! Над этими болезными как только не поиздевались в подпольных лабораториях! Неужто ты думаешь, Эля, что ему установили восьмой Зодак? Черепушка мелкого бы взорвалась, как арбуз!

– Так-то оно так, – скептично усмехнулась женщина. – Но имплант всё равно странный.

– Сканер обнаружил наноботов или нанитов? – вскинув брови, спросил он.

– Ни того, ни другого нет, – покачала она головой.