Ледяное пламя 3

Ольга Ломтева

Ледяное пламя 3

Пролог

Караван медленно брёл по дну ущелья. Садилось солнце. Ледяной ветер неистово завывал, гоняя свежевыпавший снег. Он забивал белые хлопья под одежду и не давал широко открыть глаза или рот.

Представители северного племени Иву двигались на юг.

Караван шёл достаточно быстро: кто-то ехал верхом на олене, кто-то сидел в санях, а впереди скакал проводник. Он знал «дороги жизни» Северных гор как свои пять пальцев и умело вёл за собой людей. По всему каравану рассредоточился отряд воинов, готовый в любой момент дать отпор разбойникам или диким животным. Замыкал вереницу самый могучий страж, который следил, чтобы никто не отстал.

Уставшие от долгого пути Иву молчали. Изредка кто-нибудь поправлял меховую одежду, выгребая из складок снег. Воины иногда тянулись к оружию, будто оно могло раствориться, и проверяли, хорошо ли прикреплены к сёдлам копья. Сидевший в расписанных резьбой санях торговец поглубже закутался в многослойные одежды, молясь о достойном наваре от продажи потрохов тюленя или шкуры белого медведя.

В других санях ехала мать с дочкой. Женщина с тревогой поглядывала на девочку, ласково гладила меховой капюшон и тоже молилась всем известным ей богам об исцелении ребёнка. Закончив читать очередную молитву, мать коснулась пришитого к воротнику амулета: крошечный кристалл аметиста помещался на полоске кожи расшитой деревянными бусами.

Ехавший рядом с санями воин нахмурился. Он угрюмо посмотрел на жену и болеющую дочь. Страж снисходительно относился к верованиям своей наречённой и давно уже привык к утренним и вечерним молитвам, что каждый день звучали в их доме. Привык и к божественному алтарю, который собственными руками соорудил для супруги.

Это была коробка с тремя полками. На нижней располагались резные фигурки самых мелких духов: воды, ветров, священных мест. На второй —боги значительнее: бог гнева, бог любви, богиня охоты, богиня смерти. Верхнюю же заняла одна единственная статуэтка, которая властвовала над всеми остальными – Айшуак – великая богиня мудрости, луны, воздаяния и справедливости. Тело её будто было рассечено на две половины – с одной стороны поза умиротворённая, со сверкающей путеводной звездой в руке, с другой – воинственная, где пальцы сомкнулись на рукояти карающего серпа, а на предплечье сидел ворон. Лицо тоже делила невидимая черта, левая сторона которого излучала добро и смирение, а правая изображала гнев, острый клык выглядывал из полуоткрытых губ.

Именно так выглядела грозная богиня, которая могла указать путь заблудшим, и горе преследовало тех, кто посмел ослушаться её.

В особых нишах походного алтаря вытачивались углубления для свечей и благовоний, к покупке которых муж привыкал, скрипя зубами. Они стоили дорого, и приходилось много охотиться, чтобы порадовать любимую.

Страж же давно потерял веру в Айшуак, а в других богов не верил никогда. Его дочурка болела с младенчества. Чем она провинилась, что боги одарили её такой тяжкой хворью? Все последние восемь лет несчастный отец наблюдал, как страдает родное чадо и обессиленная мать. Страдал и он сам, не зная, как помочь малышке, – всякий знахарь, от юнца до старца, только разводил руками.

Воспоминания о бесконечных путешествиях – от одной стоянки к другой, от одного селения к другому, чтобы показать ребёнка местному лекарю, – вызывали у воина злость, какую, порой, он не испытывает даже в битвах. «Надо было давно бросить это занятие и сразу повезти Анну к драконам».

Среди северных племён ходило много слухов о невероятных способностях драконов – целителей Арувийского Королевства, хотя большинство соплеменников опасалось обращаться к жителям юга. Ящеролюды, как называли их на севере, давно утратили веру и связь с духами природы, однако знахари, что говорили так, не помогли Анне, поэтому и слушать их не стоило.

Мольбой и добычей от охоты отец добился разрешения через вождя у короля рептилий на пересечение границы и повёз семью на юг: целительство драконов – последняя надежда для них.

Раздался протяжный звук горна, и караван встал. Сани прекратили убаюкивать Анну, ребёнок открыл глаза. Девочка уставилась в небо, закрытое пеленой вьюги, – лишь синяя полоска виднелась меж длинных скал. Вдалеке раздалась команда, которая быстро стала передаваться от одного воина к другому.

– Что там? Что говорят? – послышался тревожный голос матери.

– Вождь сказал, идём до пещер Лунного ущелья. Там сделаем остановку, – спокойно ответил муж.

– Это не случайно. Богиня благоприятствует нам. Она хочет, чтобы мы помолились у стен её храма, – самозабвенно проговорила женщина.

– Милая, грядёт вьюга. Нам придётся переждать в пещерах. Это уже отнимет у нас время, мы не можем задерживать караван ради… – Начал воин, но резкий фанатичный взгляд жены заставил его тяжело вздохнуть. – Эх-х-х… Обязательно помолишься.

Караван продолжил движение, точно разбуженный зверь, снова тронувшийся в путь. Анна заворочалась – спина затекла от лежания в одной позе. Захотелось скинуть тяжёлые шкуры и сесть, покрутиться на месте, размять во рту кусочек засоленной оленины. Мысль о еде вызвала приятное возбуждение, но за ней пришла боль в конечностях – слабая и ноющая, она часто преследовала её после сильных судорог, а иногда была предвестницей очередной волны припадка.

Анна толком не помнила приступов: накатывала боль, точно кто-то невидимый резко накрывал её одеялом с головой, и наступала темнота. Потом девочка просыпалась с привкусом горького лекарства во рту. Такого, как сейчас – травяного, с горчинкой. «Выплюнуть бы его, запить водой да заесть жирной рыбой».

Серая пелена над головой навевала скуку, а поднявшийся ветер заглушал все звуки вокруг, кроме самых близких и резких. Боль так и застыла на кончиках пальцев и у висков. Спать не хотелось, но иного занятия в такую непогоду оказалось сложно придумать. Кроме того, под этим грузом шкур и одеял было так тепло и уютно…

«Сколько же ещё ехать до долины и Лунного ущелья? Если я не буду спать, то смогу увидеть их».

Но вьюга скрывала от взора всё, что располагалось дальше пятидесяти шагов. Красота пряталась за белой пеленой кружащего снега, и это разочаровало ребёнка. Ведь всю дорогу ей пришлось терпеть подступающую боль и волноваться: вдруг она заснёт и не увидит великого святого места – Лунного ущелья, о котором так много говорила мать.

Караван благополучно добрался до места остановки, заставив людей выбраться из нагретых «гнёзд». В пещере отец развёл костёр и расчистил место от камней. Мама ловкими привычными движениями соорудила уютную постель из шкур и уложила дочь. Постепенно тепло завладело этим местом. Анна лежала на боку и смотрела, как потрескивают деревяшки, как танцуют языки пламени. Родители о чём-то шептались. Спорили. Девочка плохо разбирала слова. Уловила только «молиться» и «Айшуак», а ещё «храм». Она выдохнула и, закрыв глаза, помолилась про себя, не решаясь упомянуть чьё-либо имя. Малышке было всё равно, кто ей поможет: она бы посвятила свою жизнь тому, кто излечил бы её от странного недуга. С этими мыслями девочка крепко заснула.

Внезапно Анна дёрнулась, ощутив чьё-то присутствие. Она широко распахнула глаза и увидела перед собой лицо спящей матери, даже во сне не знающее умиротворения. С другой стороны дремал отец. А там, около входа в пещеру, куда не доставал свет догорающего костра, стояло нечто. Высокая фигура наблюдала за ней.

– Бедное дитя, – по пещере разнёсся женский голос. Он был по-матерински нежен и приятен на слух.

– Кто здесь? – испугалась Анна. Она приподнялась на локтях, ощутив в теле невиданную ранее силу, и повертела головой по сторонам. Соплеменники, даже дозорные, лежали, образуя ковёр из спящих тел на каменном полу пещеры. От беззащитности её сердце забилось чаще. Анна слышала о разбойниках и боялась, что кто-то напал на их лагерь.

– Не бойся, я не причиню тебе зла, – рядом с костром возникло свечение. Мягкое голубое мерцание заполонило грот.

Анна прищурила глаза и затаила дыхание. Она увидела самое настоящее чудо. Тень у входа исчезла, а из облака света возникла невероятно красивая женщина – длинные медовые волосы и кристально голубые глаза, белое с серебром платье. Девочка ахнула и села. Она снова оглянулась, не понимая, почему от таких ярких лучей не проснулся ни один сородич, никто даже не пошевелился.

– Я откликнулась на твой зов, – женщина улыбнулась.

– Ты богиня! – воскликнула Анна и тут же закрыла рот руками. Она не хотела будить кого-нибудь, ведь взрослые всегда портят волшебство. Девочка перешла на шёпот. – Ты богиня, так? Айшуак?

– Нет. Но я та, кто сможет помочь тебе, – мягкий голос так и манил поверить странной незнакомке. – Иди ко мне.

Анна сглотнула ком и оглянулась на спящих родителей. Страх сковал маленькое тщедушное тельце. Вдруг это какая-нибудь ловушка? Она слышала, что северные маги умеют и не такое проделывать.

«Может, я сплю?»

– Я – всего лишь твой сон, – незваная гостья присела возле костра и провела рукой над затухающим огнём. Пламя разгорелось с новой силой, стало голубым, и от него повеяло холодом.

– Такого не бывает, – выпалила девочка. Она никогда не слышала, чтобы огонь мог менять цвет, – он всегда красно-оранжевый и обжигает. А этот холодный, странный… – Значит, я точно сплю.

В ответ незнакомка улыбнулась и чуть качнула головой.

Анна резко встала и тут же удивилась, каким лёгким и податливым стало тело. «Это и вправду сон. Я никогда по-настоящему не смогу так ходить».

Осторожно, шаг за шагом, малышка подошла к незнакомке, и та усадила её рядом с собой, обняла, ласково провела пальцами по лицу, убрала непослушную прядь волос и поцеловала в лоб.

– У тебя страшное заболевание, но я помогу тебе.

От женщины веяло теплом. Анне казалось, что оно проникает под кожу, расслабляет мышцы, напитывает силой, прогоняя боль…

Они неосознанно начали покачиваться вместе из стороны в сторону, и гостья запела. Сладкий мелодичный голос звучал невероятно красиво, он проникал в самое сердце. Девочка прижалась к ней, будто к родному существу, не желая больше никогда отпускать из объятий.

Однако песня закончилась.

– Скоро мне надо будет уйти, – мягко произнесла незнакомка.

– Нет! – запротестовала Анна. Ей было так хорошо, и не хотелось, чтобы эта лёгкость и тепло испарились. – Это мой сон! Он не должен прекращаться. Я не хочу.

– Всё в мире имеет начало и конец, – вкрадчиво произнесла гостья. – Поверь, я тоже не хочу возвращаться в то место, откуда пришла.

– Ну так и не уходи.

– Я должна.

Анна заметила, как лицо тронула грусть.

– Что мне сделать, чтобы ты туда не возвращалась? Чтобы осталась со мной?

– О, милое дитя, часть меня навсегда останется с тобой. В твоём сердце. Когда ты проснёшься, ты больше не будешь болеть.

– Правда?

– Правда.

– Но… тогда получается, ты сделала доброе дело. Папа всегда говорит, что нужно отвечать добром на добро. Так что же я могу сделать для тебя?

Повисла тишина, прерываемая лишь треском поленьев и дыханием спящих.

– Когда подрастёшь, найди ледяного дракона. И сделай всё возможное, чтобы он никогда не попал на север.

– Ледяного дракона? – Анна никогда не слышала о ледяных. Красные, чёрные, синие… но о ледяных узнала только сейчас.

– Да. Ледяные драконы – мои дети. Мне бы хотелось, чтобы они никогда не попали на север. Никогда не оказывались в ловушке.

– Я всё сделаю, не грусти, – малышка вновь прижалась к незнакомке и робко прошептала: – Ты споёшь мне ещё раз? Пожалуйста.

– Конечно.

Женщина запела, а Анна прикрыла глаза. Девочка млела от чарующего голоса и запоминала каждое услышанное слово.

Глава 1

Вобрав в себя жидкость, обувь стала тяжёлой и потянула на дно. Алита задёргала ногами, чтобы избавиться от груза. Сапожки соскользнули, – только серебристая пряжка на голенище сверкнула и скрылась в толще фиолетовой воды. А следом толстое зимнее пальто и шарф…

Драконица барахталась изо всех сил, пытаясь всплыть на поверхность. Но оставшиеся вещи, мешая каждому движению, неприятно облепили тело, которое будто становилось всё холоднее. Вот уже Алита не чувствовала пальцев, икры свело судорогой. В какой-то момент боль прорезала низ живота.

Сердце сжалось от страха, и принцесса оставила тщетные попытки выплыть. Она рванула ткань платья на животе, ожидая увидеть нечто ужасное. Изо рта вырвался крик, и в гортань хлынула вода. Между пальцев заструилась кровь. Кожа заходила буграми и начала лопаться, словно что-то изнутри разрывало её…

Алита распахнула глаза и мгновенно потянулась к животу. Пальцы сжали грубую колючую ткань. Принцесса не сразу поняла, что лежит в кровати на спине, накрытая большим шерстяным одеялом.

– Госпожа, вы пришли в себя! – Из угла комнаты послышался радостной возглас Лоры. Горничная отложила шитьё и медленно поднялась с места, будто не веря своим глазам. Она, быстро взяв себя в руки, устремилась к принцессе и бережно стала расправлять сбившееся покрывало. – Ой! У вас капля крови на верхней губе. Я сейчас вытру!

Горничная бросилась к столику, где лежала стопка чистого белья. Драконица осторожно коснулась лица. «Ну, конечно же, пошла кровь из носа. Как всегда с этими кошмарами…» – расстроилась Алита.

Лора аккуратно приложила платок и промокнула алую жидкость. Затем убрала его на тумбочку. Она выглядела непривычно взбудораженной, вызывая у драконницы тревогу.

– Всё чисто. Хотите ли воды или ещё чего-нибудь?

Принцесса нахмурилась, разглядывая веснушчатое лицо молодой девушки. Что такое происходит?..

– Сколько времени я здесь лежу? – прохрипела Алита. Из-за сухости во рту слова давались тяжело: распухший язык еле шевелился.

– Сейчас утро второго дня после той ужасной ночи, – печально произнесла горничная, понурив голову.

«Больше суток. Чуть больше суток я валяюсь в кровати», – принцесса горько выдохнула. Последнее, что она помнила – встреча с Кристофером. В тот последний ужасный час драконица не находила себе места от волнения. Многие уже прилетели из дворца, даже Арис. Не было только любимого, и никто не мог сказать, что с ним и где он. Гвардеец вернулся раненый, в грязной одежде и с запекшейся кровью на лице. Алита повела его в смотровую… Перед тем, как упасть в обморок, принцесса ощутила покалывание в той области, где осталась царапина, о которой она и забыла. Боль быстро усиливалась, и, когда девушка присела напротив Кристофера, чтобы осмотреть его, то потеряла сознание.

Что было дальше, драконица помнила довольно смутно: чьи-то разговоры и оклики, запах нашатыря в носу, женские возгласы, расплывчатые силуэты.

Дрожащими руками Алита потянула край одеяла в сторону, – низ живота тут же отозвался слабой болью и покалыванием.

– Ваше Высочество, вам нельзя вставать с постели. Малис наказал, чтобы вы не поднимались, – взмолилась Лора, нервно заламывая руки. – Прошу вас, лежите. Я могу подложить под спину подушек, чтобы вам стало удобнее, и напоить водой.

Алита одарила горничную тяжёлым взглядом, вернула на место край одеяла и кивнула. Девушка принялась хлопотать вокруг госпожи.

– Что с Кристофером? – поинтересовалась драконица после того, как Лора подала воды. Принцесса облизала потрескавшиеся губы, ощутив, как влага смачивает сухие корочки, и сделала пару спешных глотков.

– Господин сейчас несёт службу. У него повреждено плечо. В остальном, вроде всё нормально.

Ответ взбодрил Алиту, заставив на краткий миг улыбнуться.

– Как там резиденция? Как Мерида и остальные?

– Цела и невредима. Никто не пострадал. Поначалу гвардейцы ждали вашего возвращения или приказа. Потом активировали защитные барьеры, – горничная присела на край постели и забрала пустой стакан. – Мы очень переживали за вас. Вся столица была охвачена огнём, а в небе… Я никогда не видела так много драконов. Утром к нам прилетел отряд гвардейцев. Мы собрали вещи. К обеду явился ваш супруг. Потом всех нас… И госпожу Мериду, и слуг перевезли сюда, в университет.

Алита только сейчас внимательно осмотрела комнату, которая выглядела простовато, но она и не думала роптать по такому нелепому поводу. Мебель из тёмного дерева, стол, стул, узкая кровать, платяной шкаф и стеллаж… На полках громоздились полупустые склянки, котлы различного размера, весы, мельнички и множество других мелочей для изготовления зелий. В камине потрескивали дрова, а в ближайшем к нему углу стояли два набитых холщовых мешка.

– Мы в студенческой башне, – пояснила Лора, перехватив взгляд госпожи. – Ваш супруг распорядился, чтобы королевской семье выделили комнаты подальше от больничного крыла.

– Ясно, – протянула принцесса. – Надеюсь, я никого не потеснила…

– Хозяин этой комнаты погиб во время нападения нежити, – грустно ответила горничная. – Нам с Вардой приказали собрать его личные вещи, – она кивнула в сторону мешков. – Их отправят его родителям.

Повисла скорбная тишина. Алита уставилась на собственные руки, лежащие поверх одеяла, которые мелко задрожали, как будто в мешках были не вещи, а то, что оставила нечисть от их хозяина. «Как много горя принесли вампиры? Столько смертей и несчастий». Она подумала о студенте, который жил в этих стенах. Ещё пару дней назад он спокойно учился, постигал что-то новое для себя. Судя по комнате, его специальностью являлось зельеварение. А ещё у него была семья и, наверняка, осталась неосуществимая мечта…

– Ваше Высочество, я должна сообщить Малису о том, что вы очнулись, – неожиданно произнесла Лора. Она поднялась, налила еще воды и заботливо поставила стакан на тумбу возле кровати.

– Иди, – выдохнула принцесса.

Как только дверь за горничной затворилась, Алита отбросила одеяло и задрала сорочку. Увиденное потрясло. Принцесса судорожно задрожала, пытаясь вдохнуть, но страх будто выкачивал весь воздух из лёгких. Царапина почернела. Кожа вокруг неё разбухла и покраснела, вокруг проступила синяя сосудистая сетка. Пальцами прощупывались мешочки с гноем. Между ног лежала ветошь, и драконица с гулко колотящимся в груди сердцем – так сильно, что даже потемнело в глазах, – осторожно отодвинула пальцами край. На ткани виднелось ярко-алое пятно с тёмными сгустками, напоминающими чёрную жижу, в которой Ясмина испачкала руки в саду.

– Это… внутри… ме…ня? – с ужасом прошептала Алита. По телу побежала дрожь. Сердце наполнили отвращение и брезгливость. «Может это всего-навсего лунные кровотечения?» – от переживаний она не смогла вспомнить дату, когда те были в последний раз.

Одёрнув сорочку, принцесса прикрыла глаза и положила руки на живот. При помощи магии она увидела, как от царапины внутрь тела тянулись тонкие ниточки. Ближе к чреву они переплетались и собирались в катышек, отдалённо похожий на чернильную кляксу. Весь детородный орган был охвачен чернотой.

– Не-е-е-ет… Нет… – Алита замотала головой, стараясь прогнать подступившую панику и встряхивая руками, будто желая избавиться от чёрных сгустков. – Может… это сон? Может… я сейчас проснусь, и ничего этого нет?

Резкий стук испугал принцессу. Она растеряно уставилась на дверь, ничего не говоря и с трудом воспринимая реальность. В голове диким роем проносились мысли о царапине, о том существе, что напало на неё в саду, о чёрной жиже…

Петлицы скрипнули, и в проёме показался Кристофер. Под его правым глазом красовалась ссадина. Кожа вокруг свежей раны потемнела из-за обработок антисептическими растворами. Лицо покрывала густая щетина. Левая рука покоилась в медицинской косынке, из-за чего мундир был расстёгнут и накинут на плечи.

Алита с грустью посмотрела на любимого. В ответ гвардеец тепло улыбнулся ей.

– Доброе утро, – мягко произнёс Кристофер и подошёл к изножью кровати.

Принцесса долго не отвечала – перед глазами всё ещё стояла картина замотанного в чёрные нити детородного органа, – но затем постаралась взять себя в руки.

– Что с твоей рукой? – с волнением спросила она.

– Ничего серьёзного. Потом, – отмахнулся гвардеец.

– Доброе утро, Ваше Высочество, – следующим вошёл Малис и прикрыл дверь. Он выглядел уставшим: под глазами залегли синие мешки, а движения, несмотря на полноту и привычную гррациозность, были резкими и угловатыми. Поправив съехавшие на кончик носа очки, он искренне улыбался подопечной. – Как вы себя чувствуете?

– Ну, живот… болит… – принцесса опустила взгляд и нахмурилась, всеми силами пытаясь унять внутреннюю дрожь. – Царапина… Она… немного странная…

– Ваше Высочество, над странностью вашей раны мы все голову ломаем, – устало выдохнул целитель. Он взял табурет и присел рядом с кроватью. – Лора сказала, что у вас пошла кровь из носа.

– Несильно, пара капель, – Алита указала на тумбу, где лежал платок. – Мне опять приснился тот кошмар.

– С фиолетовой водой? – осторожно спросил Кристофер.

– Да-а, – протянула принцесса, стараясь, чтобы слова не звучали слишком тревожно. – Я снова тонула в этой жидкости. А мой живот… Кожа будто пузырилась, а затем начала рваться. Мне даже послышался… треск тканей, а затем полилась кровь…

От воспоминания драконица вздрогнула. Она заметила, как напрягся гвардеец, как с силой сжал пальцы здоровой руки в кулак.

– Позвольте осмотреть рану? – обратился целитель, поправляя очки.

– Конечно. – Алита легла обратно, но Малис не стал осматривать царапину обычным для врача способом. Вместо этого он провёл руками над животом и, не касаясь ткани сорочки, начал ритуал.

Принцесса не шевелилась. Тревога уступила место отчаянному желанию задать множество вопросов. Что с ней? Что происходит? Кто её ранил? Но она терпеливо ждала, когда целитель закончит.

– Как я и думал… – расстроенно произнёс Малис, убирая руки. – Стало хуже.

– Что происходит? Скажите, что это за царапина? – требовательно спросила Алита. Несмотря на то, что выглядела она напуганной, её голос прозвучал властно. Ей хотелось как можно скорее получить ответы. Но уловив в тоне жёсткие нотки, драконица мягко добавила уже тише: – Пожалуйста, объясните, что со мной происходит?

Наступило молчание, прерываемое лишь шумом из коридора да тиканьем часов. Прошло всего пара секунд, но для принцессы ожидание длилось бесконечно долго. Опустив взгляд в пол, Малис снял очки и достал батистовый платок с инициалами. Он поднес оправу ко рту и подул, на стекло, которое в момент запотело. Долго вытирал дрожащими руками. Как бы принцессе не хотелоь прервать его, она не сделала этого. Потому что знала, как тяжело сообщать плохие новости.

– Ваша рана имеет неизвестное происхождение, – начал целитель. При этом он привстал, взял край одеяла и бережно укрыл свою пациентку. – Нам не совсем понятно, кто вас оцарапал.

– Что? Как это? – Алита взглянула на Кристофера.

– Иными словами, мы пока не разобрались, что за тварь напала на тебя в саду. Соответственно, не знаем, как лучше и правильнее тебя лечить, – пояснил муж.

– Ну, это же какая-то нечисть? – принцесса озадаченно переводила взгляд с одного на другого. – Разве нет? Какое-нибудь создание. Оно было похоже на человека и птицу одновременно.

– Нет, Ваше Высочество, это создание не относится к нежити, – покачал головой Малис. – При помощи магии я вижу, как внутри вас расползается чернота. Но это не вампирская скверна. Скорее… она похожа на один случай…

– Как у леди Лорэны, так? – Алита помнила, как ещё во дворце при осмотре целитель упомянул рану кровной матери. Как-то на прогулке на неё напал ворон и оцарапал спину. Рана зажила, но вскоре королева-мать тяжело заболела. Хворь не поддавалась лечению и драконица медленно угасала. И теперь с ужасом ждала ответа.

– И да, и нет, – выдохнул он, глядя на девушку поверх очков. – Но очень похоже. Только в случае леди Лорэны чернота не распространялась так стремительно. И она казалась более тягучей. Поначалу походила на болезнь – на опухоль. Да и царапина у вашей покойной матушки не воспалялась и не гноила. Она быстро зажила, не оставив и следа на коже. А у вас совсем другое.

– Да, я уже посмотрела. – Драконица мельком взглянула на закрытый одеялом живот, будто на миг почувствовав, как что-то скребется изнутри. – Но что это тогда была за тварь?

– Предположений немного. И одно невероятней другого, – ответил Кристофер. Встав, он начал мерить шагами комнату, пытаясь скрыть волнение. – Мы исходим из того, что присутствие той твари было мне незнакомым. Драконье чутьё никак не определило её. Это не дракон, не нежить, не вампир, не эльф, не гном и не человек в буквальном смысле слова, а только лишь образ. Образ женщины. Поэтому берём за основу метод исключения и… у нас есть два варианта. Во-первых, искусственно созданное чудовище. В пользу этого говорит противный едкий запах, который исходил от твари, когда я спалил её огнём. Он напомнил тот смрад, что витает в алхимических лабораториях.