Пространство и время

– Эдди! – окликнула Салли второго пилота. – Пойдём, разберём твои вещи. А то ты вчера всё свалил в кучу.

Пилоты тоже покинули кают-компанию.

– А они что, в одной постели будут спать? – вполголоса спросила Милли у Литы. – Это же негигиенично!

Та небрежно пожала плечами, задумчиво созерцая изображённый на стенах лес.

– А-а… У них тут всё, не как у нормальных людей.

Повар прикатил из камбуза столик на колёсиках и начал брезгливо складывать на него грязную посуду.

– Помогли бы, что ли, – заныл он. – А то я тут, как робот паршивый…

– Давай-давай, трудись! – прикрикнула на него Лита.

– Это тебе не траекторию до Марса рассчитать, тут думать надо, – засмеялась Нэя.

– Ну что вам – трудно, что ли…

Доктор Макс поднялся со своего места и стал старательно помогать. Они с Алексом уже были одеты, как положено – в одинаковые белые комбинезоны, только у Макса на груди красовалась змея с чашей, а у Алекса – вилка с ложкой. Пилоты щеголяли тёмно-лиловой новенькой формой, а нагрузочный специалист был зелёный, как только что сорванный с ветки огурец.

– А почему наш капитан так тяжело передвигается? – вполголоса поинтересовался он у стажёрок, опасаясь, видимо, что и его привлекут к уборке посуды. – Он что, космит?

– Это что за расовые предрассудки? – притворно возмутилась Нэя.

– Не думаю, – рассудительно заметила Милли. – Похоже, он просто размагниченный…

– Это как? – вытаращил глаза Тим Том.

– Как, как… Это на нашем сленге термин такой, – снисходительно стала объяснять Лита. – Если человек долго находился в Пространстве, при пониженной гравитации или вообще в невесомости, то ему потом очень трудно снова привыкнуть к земной силе тяжести. Вот и говорят про него – размагнитился…

– Так что ты, мелкий, про физотсек не забывай, – засмеялась Нэя. – Понял? А то потом тоже будешь экзоскелет заказывать.

Со стола наконец убрали, и на камбузе зашуршала посудомоечная машина, перемывая многоразовую посуду. Повар и доктор вернулись в кают-компанию, потом явился менеджер, а затем подошёл и второй пилот. Стол здесь, как оказалось, складывался, а кресла сдвигались к стенам, поэтому в помещении вскоре стало довольно просторно. Начался вводный инструктаж.

– Внимание! – пилот Эдди вышел на середину, держа в руке оранжевый свёрток. – Сейчас вы изучите первичные средства спасения.

– Ну мне-то, наверное, не обязательно, – менеджер полёта, такой же зелёный, как и специалист по нагрузке, повернулся к двери.

– Куда же вы, дорогой? Если за этот инструктаж не распишитесь – останетесь на Земле. Без вариантов.

– Точно! – подтвердил Тим Том. – Нам перед круизом тоже всё это рассказывали.

– Вот видите! Так что слушайте внимательно. Это «а-ка один» – аварийный комплект первый, он же последний.

– Последний? Это… а почему последний? – пробубнил доктор.

– Да потому, что это ваша последняя надежда на случай разгерметизации. Комплект представляет собой лёгкий костюм из прочного материала, с дыхательной системой, надеваемый поверх обычной одежды. Чтобы всё было понятно, сейчас мы его на кого-нибудь натянем. Ну? Есть добровольцы?

– Я его уже надевал в своё время, – поведал Тим Том.

– А уж мы-то сколько раз его надевали! – бросила Нэя.

Алекс и Макс переглянулись и промолчали.

– Эх вы! – укорил их менеджер. – Мужчины! Смотрите и учитесь. Я готов! – повернулся он к Санчесу.

– Оч-чень хорошо! Кстати, как вас зовут? А то вы нам так и не представились. Только и слышно – «я менеджер, я менеджер».

– Ли Ниразо, к вашим услугам. Давайте, давайте, начинайте!

– Конечно, конечно. Итак. В случае, если вы услышали сигнал вакуумной тревоги, почувствовали сильное движение воздуха или резкое снижение давления, короче, если есть опасность разгерметизации, ваша задача – надеть и активировать аварийный комплект. Делается это вот так.

Он резким движением оборвал ленточку с пломбой и одним движением раскатал свёрток на полу. Аварийный комплект превратился в длинный оранжевый мешок.

– Теперь берёте его за голову, вот здесь, – инструктор всунул край мешка в руку добровольца, – и запихиваете ноги внутрь, вот сюда. В невесомости это будет сделать несколько сложнее, но вы справитесь, если жить захотите.

Менеджер уже стоял в мешке, держа его край в руке.

– Далее. Верхнюю часть костюма, которая с прозрачным окошком, натягиваем сзади себе на голову. Р-раз! А теперь убираем руки внутрь. Два!

– Руки надо вдеть в эти мешочки? Я правильно понимаю? – спросил Ниразо.

– Погодите, погодите. Следующий этап – магнитная застёжка. Раскатываете рукой во-он тот рулончик, который рядом с вашими… в общем, пониже пояса. Хоп! Три! И наконец, последнее действие. Дёргаете за шнурок, который в конце застёжки.

Раздался лёгкий хлопок, шипение, и Ли Ниразо превратился в надувную оранжевую куклу с короткими пухлыми ручками, торчащими в разные стороны. Сквозь прозрачное окошко из гибкого пластика было видно его улыбающееся лицо. Будущие пилоты показательно захлопали в ладоши, и остальные стажёры тоже к ним присоединились.

– Ну вот, вы и спасены. На все эти телодвижения вам отводится пятнадцать секунд.

– Я на тренировке укладывалась в двенадцать, – небрежно сказала Лита. – В невесомости, на стратосферном флаере.

– Что вы говорите… Снимаю шляпу! – второй пилот повернулся к запечатанному в комплект менеджеру. – Теперь можете просунуть руки в мешочки, как вы выразились, и совершить некоторые нехитрые действия. Кнопку какую-нибудь нажать, например. Ну как, вам удобно? Нигде не жмёт?

– Замечательно! – приглушённо отозвался из-за окошка менеджер.

– А почему у него нет ног? – поинтересовался Алекс.

– А зачем ему ноги? В невесомости поплывёт, как рыбка. Или будет ждать прибытия аварийной партии в настоящих скафандрах. Руки, кстати, можно втянуть внутрь – места достаточно – чтобы оказать себе какую-нибудь помощь. Нос почесать, к примеру. Или надеть памперс. Никто не носит памперс в кармане? Хорошая привычка, между прочим…

– А как его это…снять? – спросил Макс.

– Дойдём и до этого. Итак. Аварийный комплект рассчитан на нахождение в нём человека до четырёх часов. Помимо воздуха, которым он наддувается при активации, в нём есть пакетик с пероксидом лития. Пакетик нужно вскрыть – потянуть за колечко с леской, которое там, внутри, под смотровым окном. Этот комплект учебный, пероксида тут нет, а колечко присутствует. Нашли? – обратился инструктор к добровольцу.

Тот согласно закивал за прозрачным окошком и, судя по колебаниям оранжевой плёнки, стал пытаться оторвать магнитную застёжку. Довольная улыбка быстро сползла с его лица и сменилась выражением панического ужаса.

– Выпустите меня! – сдавленно крикнул он из-под оболочки.

– После активации комплекта следует вести себя спокойно, – продолжал инструктаж Эдди, не обращая никакого внимания на доносящиеся из надувной куклы крики. – Не паниковать, не делать лишних движений. Во-первых, для экономии кислорода…

Менеджер лихорадочно просунул руки в трёхпалые мешочки по бокам и попытался открыть оболочку снаружи.

– …а во-вторых, для облегчения температурного режима.

– То есть? – не понял Алекс.

– Тело человека выделяет заметное количество тепла, и в вакууме оно уходит крайне неохотно. Поэтому, чтобы не перегреться раньше времени, нужно как можно меньше двигаться.

Ли Ниразо нервно дёрнулся с места, но тут же споткнулся в своём мешке и грохнулся на пол.

– Откройте его! Откройте! – заорал он, катаясь по полу. – У меня клаустрофобия! Мне нечем дышать…

– Воздуха внутри, даже при отсутствии пероксида лития, хватает примерно на двадцать минут, – спокойно продолжал свою лекцию второй пилот. – Но даже если вы почувствовали признаки удушья, не вздумайте открывать комплект без разрешения. Лучше потерять на время сознание, чем…

– Выпустите меня! – хрипел внутри защитного костюма незадачливый доброволец.

Практиканты с интересом следили за развитием событий. Второй пилот наконец сжалился.

– Когда опасность миновала, и вам разрешили снять комплект, не надо пытаться расстегнуть магнитную застёжку. Это ещё никому не удавалось. Для того чтобы скатать её обратно в рулончик, существует специальное приспособление.

Из трепыхающегося на полу надутого мешка раздавались совсем уже нечленораздельные звуки. Санчес встал на одно колено.

– Чтобы открыть комплект и выйти наружу, надо просунуть руку в рукав…

Он попытался нашарить руку Ниразо под плёнкой, но тот уже, видимо, ничего не соображал и ничем не попытался помочь инструктору.

– …просунуть руку в рукав, взяться вот за это кольцо у плеча и потянуть его вниз до самых… в общем, можно до пояса.

Эдди взялся за кольцо и резко рванул его вниз. Металлическая струна с лёгким треском распорола оранжевую плёнку, и бедный менеджер выпал наружу в почти бессознательном состоянии.

– И последнее. Этот комплект, как я сказал, учебный, мы его потом скотчем заклеим, а настоящий используется только один раз, после чего восстановлению не подлежит и утилизируется. Аварийные комплекты находятся в каждом отсеке, в необходимом количестве, на видных местах. У вас, в ваших спальных ячейках, они тоже есть, в изголовье. Все комплекты опломбированы и проверяются с определённой периодичностью. Вопросы?

Вопросов не оказалось. Лиловые практиканты снисходительно посмеивались, а белые с интересом рассматривали распоротый оранжевый мешок. Менеджер уже вполне пришёл в себя и поднялся на ноги.

– Ну вот, – сказал он и глубоко вздохнул. – Теперь, я думаю, каждый из вас знает, как пользоваться аварийным комплектом. Ничего страшного.

Он приложил палец к протянутому пилотом планшету, подтверждая получение инструктажа, и, слегка пошатываясь, двинулся к выходу из кают-компании. Разноцветные практиканты бурно зааплодировали ему вслед.

Глава пятая. Достойное руководство

– Долго ещё? – раздался с верхней полки унылый голос специалиста по полезной нагрузке.

– Не ной! Уже десятиминутную объявили.

– Я в туалет хочу!

– Ты что, памперс не надел? А ещё опытный космонавт!

– Надел…

– Ну так дуй смело!

– Ага, а вдруг он переполнится раньше времени?

– Тебе же сказали – перед стартом много не пить. А ты сосёшь, как топливный насос!

– О-ох… Великие Странники!

Практиканты уже четвёртый час лежали на гидроматах в своих спальных нишах, пристёгнутые широкими ремнями. Старт корабля в Пространство, как известно – мероприятие довольно серьёзное. Пока завершится бесконечная проверка всех систем, пока закачают топливо в ускорители, пока снова всё протестируют… Все три пилота находились в рубке, в своих креслах. Менеджер Ниразо сунулся было к ним, но его с негодованием выставили вон и пристегнули к койке в персональной каюте. Вся эта суета транслировалась по внутренней связи и немало повеселила молодых стажёров. Они, конечно же, тоже здорово волновались перед предстоящим стартом, но будущие пилоты старались своего волнения не показывать, а остальные скрывали мандраж заметно хуже. Красавчик-повар лежал неподвижно, бледный как смерть, и только изредка почёсывал свои пятнышки, брутальный медик шумно вздыхал и ворочался под ремнями, а юный Геркулес окончательно достал всех своим нытьём, и девицы-практикантки ругали его в три голоса.

– Доктор! – донёсся по интеркому оклик капитана. – Ты про свои обязанности помнишь?

– Ага, – пробасил корабельный врач. На его дисплей были выведены показания медицинских параметров всех молодых членов экипажа.

– Отклонения сверх допустимых есть у кого-нибудь?

– Не-е… Вроде…

– Вроде или нет?

– Нет.

– У кого самый частый пульс?

– Сейчас… У меня…

Нэя прыснула со смеху.

– Готовность три минуты, – разнёсся по кораблю доклад голосового помощника Эжен. – Есть предварительный запуск силовых установок.

Корабль наполнился мелкой, еле ощутимой дрожью и стал вздрагивать всем корпусом, когда разгоняющиеся генераторы проходили через резонансные частоты.

– Практиканты! – рявкнул капитан. – Поднять шторки на спальниках! Чтобы я вас всех видел.

Стажёры поспешили исполнить суровое приказание.

– Ну вот, сейчас и тронемся, – вздохнула Лита.

– Совсем немного осталось… – поддержала её Милли.

Доктор засопел, а повар интенсивно зачесался. Нагрузочный специалист наконец-то притих и лежал без движения.

– Готовность одна минута. Идёт отключение внешних коммуникаций.

На дисплеях стажёров, подключенных к внешним камерам, отвалилась в сторону кабель-мачта, и поочерёдно отскакивали от ускорителей заправочные штанги, окутываясь белыми облачками.

– Внимание! – раздался хриплый голос капитана. – Начинаю обратный отсчёт. Десять, девять, восемь, семь…

И вдруг что-то громко щёлкнуло, противно завыла сирена, и кубрик окрасился красным мигающим светом.

– Отмена старта. Готовность снята. Отказ ускорителя три, – бесстрастным голосом докладывал (или докладывала) Эжен.

– Мама… – раздался снизу бас доктора Макса.

– Что?! Авария?! Авария, да?! Надо комплект надевать, да?! – Тим Том подскочил в своей нише, насколько позволяли ремни, и уже тащил из-под подушки оранжевый свёрток.

– Лежи смирно, дурак! – заорала на него Лита. – Сейчас как дёрнет – сломаешь себе чего-нибудь…

– Памперс не переполнился? – небрежно осведомилась Нэя.

Запаниковавший Геркулес откинулся обратно и замер, закрыв глаза.

– Внимание, стажёры! – подключился капитан. На заднем фоне слышались жалобные причитания менеджера и успокаивающий голос третьего пилота. – Всем лежать спокойно, ремни не отстёгивать до особого распоряжения. Начинаем слив топлива.

Аварийная сирена оборвалась, интерком замолчал, и какое-то время в кубрике стояла мёртвая тишина.

– А мы что, можем взорваться? – подал голос Алекс.

– Не бойся, красавчик, – ответила ему сверху Нэя. – Нас спасут.

– Кто спасёт?

– Кто, кто… Великие Странники!

– Система аварийного спасения, – стала объяснять Милли. – Видел те большие красные штуки под кораблём?

– Ну. И что?

– Если что, они нас от ускорителей оторвут и поднимут вверх и в сторону. А потом корабль разделится на части, и обитаемый отсек совершит посадку.

– А это… остальные части? – спросил Макс.

– Реакторы тоже приземлятся – у них своя посадочная система есть. А всё остальное грохнется где-нибудь в поле.

– Нас потому и запускают с крайней площадки, – вставила Нэя, – чтобы никому на голову не свалиться в случае чего.

– А этот мелкий суслик полез комплект надевать! – раздражённо добавила Лита. – Лежите все смирно. В любой момент может сработать, если с топливом что-нибудь не так…

Через некоторое время совершенно буднично открылась входная дверь, и в кубрик заглянул второй пилот.

– Всё, практиканты! – весело заявил он. – Снимайте ремни, отбой. Пора ужинать, слышишь, повар?

Все шумно завозились в своих ячейках, отстёгиваясь. Алекс, печально вздохнув, поплёлся на камбуз.

Ужин прошёл в глубоком молчании, аппетита не было ни у кого, кроме пилотов. На стенах кают-компании мрачные волны бесшумно разбивались о невидимый берег, нагоняя дополнительную тоску. Практиканты лениво ковырялись вилками в тарелках, поглядывая на круглый экран, где транспортёр-установщик, похожий из-за многочисленных колёс на гигантскую сороконожку, отстыковывал дефектный ускоритель и взваливал его себе на спину.

– А где капитан? – осведомилась Лита. Кресло командира корабля пустовало во время всего ужина.

– В печали, – коротко ответила Салли, допивая чай.

– В смысле?

Салли грустно посмотрела на неё, вздохнула и, ничего не ответив, понесла капитану наверх его порцию.

– С такими отказами мы и стартовое окно к Юпитеру пропустим, – проворчала Милли. – И что тогда будет с практикой?

Пилот Эдди махнул рукой.

– Да не волнуйтесь вы! Если что-нибудь серьёзное – привезут другой. Без вариантов. Но посещение Луны придётся, конечно, сократить.

– Мы по дороге на Юпитер заедем на Луну? Я правильно понимаю? – встрепенулся менеджер.

Все присутствующие невольно засмеялись от столь дилетантски сформулированного вопроса.

– А вы что, господин менеджер, ещё не удосужились ознакомиться с планом полёта? Как же вы будете осуществлять общее руководство?

Ли Ниразо слегка покраснел.

– Это не в моей компетенции! Я не обязан вдаваться в технические тонкости!

– А в чём состоит ваша компетенция? Что вы умеете делать? С диспетчером общается капитан, документы оформляет Салли, со стажёрами, в основном, занимаюсь я. А вы? Что можете вы?

– Да я… Да я… Да я лучше вас знаю, когда, где и чем мне заниматься!

– Да вы вообще ничего не знаете!

Второй пилот впервые за всё последнее время утратил своё добродушие и разговаривал с менеджером жёстким холодным тоном – видимо, накопившееся в нём недовольство неожиданным пассажиром выплеснулось наружу. Его оппонент тоже не на шутку разозлился, так как ещё не забыл переживаний, испытанных во время инструктажа. Оба вскочили со своих мест и, если бы их не разделял стол, наверное, вступили бы в схватку. Стажёры молча наблюдали за перебранкой двух взрослых людей.

И тут в кают-компании зазвенел бесстрастный голос Эжен:

– Срочный видео вызов центральной диспетчерской станции Земли…

– Великие Странники! – ахнула Милли, округлив глаза.

– …Согласно протокола настройки, ввиду отсутствия членов экипажа в центральном посту соединяю канал связи с каютой капитана. Точка соединения недоступна. Соединяю канал связи с кают-компанией.

И на круглом экране-иллюминаторе вместо длинной серебристой рыбины ускорителя появились два человека, находящиеся в благородном интерьере: видный, холёный мужчина в умопомрачительном костюме и женщина – томная блондинка, хорошо выдержанная в солярии.

– Мама! Папа! – вырвалось у нагрузочного специалиста, сидящего как раз напротив экрана.

Пилоты-практикантки, находившиеся к дисплею спиной, разом вскочили и прижались к стенке сбоку от него, вне поля зрения камеры. Стажёры в белом, то есть Макс и Алекс, успевшие во время доклада Эжен слинять на камбуз, благоразумно предпочли оттуда не высовываться. Поэтому перед взорами почтенных родителей предстал их драгоценный ребёнок, одиноко ужинающий за большим круглым столом в компании двух взрослых мужчин, стоящих навытяжку справа и слева от него.

– Тимочка! – нежно заголосила мама. – Тимусенька! У тебя всё в порядке?

– Нам сообщили, что произошла авария, – со строгой душевной теплотой заговорил папа. – И больше никакой информации…

– Мама… Папа… Всё хорошо… Всё нормально… – испуганно попытался успокоить родителей Тим Том.

– Тимёночек! Как ты себя чувствуешь? У тебя ничего не болит? Ты хорошо питаешься?

– Нас должны были уведомить в первую очередь! – В голосе папы появились стальные нотки. – Кто из вас капитан этого корабля?

– Я… Гхм… Второй пилот Санчес. Капитан занят… неотложными делами…

– Мама… Папа… Не надо… Я вам объясню… Потом… – сбивчиво пытался вклиниться в словесный поток растерявшийся сын. Уши его горели, руки нервно прыгали по столу, на лице застыла умоляющая плаксивая гримаса.

– Тимуленька!

И тут в разговор вступил Ли Ниразо.

– Позвольте представиться. Я менеджер полёта, – плечи его расправились, глаза заблестели, и по степени импозантности он, пожалуй, сравнялся с папой специалиста. – Я ответственно заявляю, что ваш сын находится в полном здравии и благополучии. Отказ техники никакой угрозы для его жизни и здоровья не представлял, последствия устраняются. Уверяю вас в совершенной и полной безопасности прибывшего проходить подвиги Геркулеса стажёра Тома!

Его речь произвела сильное впечатление на взволнованных родителей. Мама нервно прижала стиснутые руки к груди, папа смягчился лицом. Стажёрки-пилоты стояли у стены с вытаращенными глазами и, похоже, прилагали неимоверные усилия, чтобы не расхохотаться в голос. Милли прикрыла распахнутый рот ладонями, Лита прикусила нижнюю губу, Нэя вообще, закрыв лицо руками, сползла вниз по стеночке, плечи её беззвучно тряслись. Тим Том сидел красный, как переносной огнетушитель.

– Мама… Папа…

– Тимусенька! Мальчик наш! Герой ты наш! Геркулес…

– Что бы ни случилось в полёте, я знаю – любые трудности тебе по плечу!

– Не беспокойтесь! Я буду лично контролировать обстановку на корабле!

– Ах! Благодарю вас! Я чувствую к вам особое доверие. Вы такой же зелёный, как наш сыночек…

– Я вижу, что руководство кораблём находится в руках достойных людей!

– Мама! Папа!

– Бай-бай, Тимочка, не скучай, лапочка, не скучай!

– Удачного старта в Пространство, сын!

И на экране снова появился неисправный ускоритель, уезжающий на диагностику. Второй пилот опустился в своё кресло и беззвучно захохотал, закрыв лицо ладонью. Практикантки наконец-то громко заржали. Тим Том швырнул на стол зазвеневшую вилку и бросился вон из кают-компании.

– Вот видите! – важно сказал менеджер. – Я всё-таки незаменимый человек на этом корабле!

Санчес, продолжая смеяться, прикрылся второй рукой. Ли Ниразо невозмутимо вышел и полез по трапу в свою каюту, как было видно через открытую дверь.

Насмеявшись до изнеможения, девицы спустились в кубрик. Тим Том плакал, уткнувшись в подушку, а Макс бормотал что-то успокоительное и, благо позволял высокий рост, бережно гладил его по плечу татуированной лапой.

– У вас тут что – нежная мужская дружба? – невинно поинтересовалась Нэя.

– Теперь понятно, как ты попал сюда геркулесить, – желчно сказала Лита. – Твой папочка кто – член Мирового Совета?

– Представляю, каких денег это стоит – связаться через центральную, – сурово бросила Милли.

– Да вы… да вы… – зарыдал несчастный Геркулес, – да вы мне просто завидуете! Вы не только грубые… не только злые… вы… вы… вы инкубаторские!

Стажёрки застыли на пару секунд, переглянулись и, ни слова не говоря, полезли в свои ячейки.

Вернулся Алекс, закончив дела на камбузе.

– Я со своими предками сразу связался, – сообщил он. – Чтоб зря не дёргались.

– И я родакам запостил, – прогудел Макс. – И всему сообществу тоже…

– Ага… – проскулил Тим Том. – В корабле гаджет не ловит…

– Так вышел бы на площадку…

В полном молчании все стали укладываться спать.

– Тимочка, – со всей возможной для неё душевностью промолвила Нэя, устраиваясь поудобнее, – лапочка моя, не переживай. Хочешь, я буду тебе вместо мамы? Так ты только скажи. Грудью кормить, конечно, не обещаю, а в остальном…

Тим Том не ответил, только отвернулся к стене и, всхлипнув, перевернул зарёванную подушку.

Глава шестая. Синдром космической адаптации

Ускоритель привезли уже под утро, и все практиканты проснулись незадолго до подъёма от толчков и глухого металлического лязганья – установщик пристыковывал его к кораблю. Снова засыпать не имело никакого смысла, и молодые члены экипажа начали потихоньку выползать из своих ячеек. Алекс, которому предстояло опять топать на камбуз, окончательно загрустил – до него только сейчас стало доходить, что теперь надо будет заниматься этим изо дня в день, без выходных, почти два года. Чесаться он уже перестал, и пятнышки на его лице стали гораздо менее заметны.

– Завтрака, наверное, сегодня не будет, – с тайной надеждой предположил он. – Эту башню уже поставили, сейчас к койкам пристегнёмся и вперёд!

– Иди-иди, лентяй! – скомандовала ему Лита. – Если и полетим сегодня, то, как и вчера, вечером.

– Почему это?

– Потому что Земля вращается! В интернате учился?

– А что, нормально не объяснить?

– Космопорт два раза в сутки проходит через плоскость эклиптики, – терпеливо стала разъяснять из-за шторки Милли. – Утром и вечером. Но во второй раз, вот как раз сейчас, у нас фазовый угол с танкером не совпадает.

– Ничего не понял…

– Ну, значит, не судьба. Иди-иди, люди есть хотят.

После завтрака, как и накануне, настало время подготовки к предстоящей невесомости. Весь экипаж тщательно проверял – всё ли прикреплено, привязано и упаковано, не будет ли что-нибудь летать по кораблю после выведения. Потом был лёгкий перекус вместо обеда, и наконец стажёры снова пристегнулись к своим спальным местам. На этот раз волнение несколько притупилось, и в кубрике началась непринуждённая болтовня. Специалист по полезной нагрузке после пережитого накануне стресса лежал молча, в беседы почти не вступал и вообще вёл себя, как и подобает настоящему опытному космонавту – не ныл, не скулил и в туалет не просился.

– А почему вчера капитан сам время называл перед запуском? – спросил Алекс. – Все доклады робот делал, а тут – он сам…

– Традиция такая раньше была, – ответила Милли. – Последние десять секунд капитан должен отсчитать лично, чтобы все знали, кто тут главный. Это нам препод по астродинамике рассказывал. Смешной такой старичок. Он когда-то пилотом на астероиды ходил.