Храм боевого мага

Родион резко ударил его в ноги. Зачарованный Принц устоял, быстро развернулся и занёс оружие. И вонзил бы его в брата, если бы не… Ти бросился вперёд, его меч вошел в грудь Лага. От нереальности происходящего все застыли. Лаг дернулся от удара и рухнул в снег. Родион зашёлся в крике и бросился на Ти. Оба отлетели в сторону.

– Что ты сделал, безмозглый идиот? Что ты сделал?

Родион тряс несчастного за грудки и макал в снег.

– Ты убил его, понимаешь, убил!

Ти пытался отбиться, но и сам не разобрал, что произошло. Это какой-то непрекращающийся кошмар. Он беспомощной куклой трепыхался в его руках.

– Знахарей тащите.

Родион путался в шубе и неуклюже спешил встать, чтобы помочь Лагу. Но прямо на его глазах поверженный принц ожил, чуть приподнялся и вонзил меч в грудь склонившегося над ним Яни.

Родион оцепенел, словно Вилли ударила его магией. С пронзённой грудью Ридалаг уверенно встал, оглянулся по сторонам, сделал шаг назад и бросил оружие. А затем развернулся и продолжил бег на север. Так, словно одолел препятствие, утратил интерес к схватке и вернулся к своей цели. Он просто выбежал из развалин и скрылся в пелене сгущающихся сумерек.

Яни!

Близнец лежал на снегу, окрасившемся в красный цвет. Крови столько, что полушубок сочится от влаги. Бледный растерянный Яни тяжело дышит. Конни поддерживает его голову и стирает кровь, стекающую с уголка губ. При виде Родиона он нашёл в себе силы улыбнуться какой-то привычно-виноватой улыбкой. Он делал так всегда, когда его поймают за проделку, сделал это и в последний раз.

– Не знал, что так выйдет, – рывками говорил он.

Родион рухнул на колени в снег и схватил лицо умирающего брата.

– Яни, что происходит? Как так?

Рядом на колени рухнул Ти. Он в полном недоумении таращится на брата и не находит слов.

– Отриэн очень жаль, – хрипел близнец. – Ребёнок. Мальчик или девочка?

– Яни подожди. Ты что, помирать собрался? – рычал Родион. – Ты не можешь. Не должен. Этого просто не могло произойти.

– Ти, проследи, чтобы она не очень плакала…

Второй близнец ронял слёзы и держал руку Яни. Конни, не сдерживаясь, рыдал, почти выл от несказанных слов.

– Нет. Сам ее утешай, братишка. Не оставляй нас. Подожди еще немного, знахари придут.

– Яни, мы в Агароне, – паниковал Родион. – Здесь знахари – настоящие чародеи. Просто держись.

Рану осмотрел подбежавший лекарь, а с ним Диибур. По их лицам не разобрать положения, но ясно, что надежда слабая. А затем Диибур качнул головой.

– Вылечи его! – кричал Родион. – Дай любое зелье, верни его.

– Милорд, нет таких зелий. Он умирает.

Родион тряс несчастного, бил его от отчаяния. Он готов разорвать всех и тратит бесценное время. Что делать в такие минуты он тоже не знал, но до последнего пытался бороться.

– Мне нужен целитель. Я могу стать таким целителем. Я могу. Яни, ты не смеешь умирать, гусеница ты моя.

Родион стащил с руки Яни браслет, наполнил его до краев силой, закрыл глаза, и братьев накрыл магический удар.

Глава 5

Северное Царство Агарон. Столица Гаард

Вилетта толкнула дверь ногой и ввалилась в комнаты помощника высшего магистрата. Аравид голодным хорьком прыгнул ей навстречу и перекрыл проход.

– Работы сдаём?

– Какие работы?

– Поэтические работы, – воинственно сверкнула глазами девушка. – Не забываем, на днях запланирован поэтический шабаш. Живо вывернул карманы и поделился с миром своими рифмами.

– Я не давал согласия на твой шабаш, – выдавливал он девушку из своего кабинета.

– А я не давала согласие на твое несогласие, – сопротивлялась она и схватила молодого человека за нос. – Крольчонок, что, тебе жалко пару строк натворить? Делов-то на пять минут. Зачем так сопротивляться творческому началу?

– Не жалко, – вывернулся секретарь, развернулся спиной и массой выдавил ее в проход. – Но для тебя, миледи, у меня получается только неприличная лексика. Куплеты для притонов, не больше.

– Тоже искусство, – отступила девушка и со всего маха ударила сапожком меж расставленных в проёме ног. – Не стоит зарывать таланты в землю. Выйди и спой чего-нибудь похабненькое, от души, а мы покритикуем качество слога и смысловую нагрузку. Уверена, тебе есть, над чем работать.

Молодой человек с пунцовым лицом прикусил язык от боли и корчился на выцветшем шерстяном ковре.

– Боже мой милостивый, за что? – поскуливал он.

– Крольчонок, ты, главное, расслабься, – развалилась она в кресле, схватила со стола бумаги и обмахивалась от духоты. – В этом деле не важно с чего начать, требуется в рифму закончить. Хочешь, помогу тебе? Просто скажи первое, что придёт в голову.

Из шкафа пахнет неприлично,

Там пирожки, но это личное.

Ты съешь их скоро непублично,

Они с душком, и ты логично

Проводишь их самокритично.

– Учись, пока я с вами, – написала она на бумаге свой шедевр. – Вступительное слово мы тебе уже набросали. Ваяй, ушастенький мой. Стухшие пироги забираю, иначе ты под этим предлогом на творческий вечер не придёшь.

Вилетта громко постучала в запертую массивную дверь.

– Ханеин, бельчонок, открывай. К тебе пришла муза поэзии, напомнить о самом важном событии в мире искусства.

В двери открылось маленькое оконце, оттуда показался только нос. Для нормального человека оконце вместило бы все лицо, но для стража подземелья с узниками оно маловато.

– Миледи, я сегодня не в форме. У меня живот болит, – пожаловался нос зычным басовитым голосом.

– Не вижу повода отлынивать от поэтического исцеления. Рифмы очень хорошо звучат под бурчание кишечника. Тем более, такого громкого. Там и рифма, и ритм попрет. Открой дверку, я проверю твою готовность к прекрасному, – пропела девушка.

– Не положено открывать. У меня тут буйные. Они такие вирши слагают, что не для ушей приличных девушек сгодятся.

Вилетта нетерпеливо притопнула.

– Именно потому меня сюда и влечёт на лирических крыльях. Бельчонок, ты знал, что поэзия благотворно влияет на преступников и сумасшедших? Не пришло ли время для передовых методов перевоспитания? Ваши устаревшие пытки травмируют психику осуждённых и приводят к обратному эффекту.

– Не получится у меня. С детства косноязычием страдаю, – жалился страж. – Опозорюсь только на весь храм.

– Очень рекомендую попробовать себя в сатирическом жанре. Стихи для народа, частушки, прибаутки.

Меж зубов застряла кость,

Нету зуба, здравствуй гвоздь.

– Миледи, у меня так складно никогда не получится, – присвистнул от восторга Ханеин. – Это же сколько слов нужно одновременно помнить.

– То есть, отказываемся приобщиться к красивой речи? – фыркнула Вилетта. – Так и запишем в мою книжицу.

– Какую книжицу?

– Вилли, я здесь, Вилли, – услышала она едва различимый голос. – Я здесь, спаси меня.

– Это кто у нас там? Стихи слагать могут? Тащи всех ко мне.

Страж мигом захлопнул оконце и погремел ключами.

– Книжицу несогласных, – громко крикнула девушка в щель железной двери. – Уж что делать с этими именами, я ещё придумаю.

Оконце снова со скрипом и неохотой отворилось.

– Обидно даже, миледи. Мне, стражу подземелья, так грозятся. Я верой и правдой всю жизнь, а мне книжицу в нос.

– Бельчонок, допустим, разжалобил. Напишу сама за тебя местный фольклор. Бди на страже Храма и дальше, вот тебе пирожки ароматные. Жуй и вспоминай меня недобрым словом.

Тем временем Бириар нервно мерил комнату широкими шагами. Рядом с ним только его брат, поддерживает младшего и внушает уверенность. Авинэль сидит у окна и провожает взглядами робких прохожих, что рискнули пройти мимо храма чародеев.

– Биль, она всякий раз ставит меня в тупик.

– Неудивительно, младший братец, – смахнул невидимую пылинку с камзола Авинэль. – Ты прекрасно осознавал, во что вляпываешься.

– Я не знаю, что внушил ей душевнобольной Летран, но у меня иногда складывается впечатление, что она издевается. Очень тонко, очень умело…

– Отбрось сомнения, это не впечатление, так и есть. Вилли нельзя недооценивать, она очень умная женщина. Просто рядом с Ним развилась именно так. Защитная реакция. Он настоящий мерзавец, редкостный. Но ты добился своего, она любит только тебя.

– Очень может быть, но Он ее контролировал, а покуда у меня создаётся стойкое ощущение, что контролируют меня. Что он делал иначе, если она его слушалась?

Авинэль тяжело вздохнул.

– Иль, стоит признать, ты до него не дотягиваешь при всем старании. Женщины это чувствуют и уважают силу.

– Я сильнее его.

– Я бы так не сказал.

– Мальчики, – с шумом ворвалась она в комнату. – У нас чрезвычайное происшествие. Сразу оговорюсь, я к этому имею отношение. Угадайте, что произошло?

Девушка счастливо пропела свой вопрос и замерла в ожидании.

– Пожар, наводнение, смерч, – безучастно предположил старший.

– Скука какая. Не то, – отмахнулась Вилетта и чмокнула в щеку Биля, да так, что остался красный след. – Ильчик, чего молчишь? Есть какие-нибудь зацепки?

Бириар растерянно таращился на девушку и перебирал в уме все самые чудовищные варианты.

– Скоро состоится творческий поэтический вечер. Кстати, вы участвуете, с вас по поэме, участие обязательно. Но это так, к слову, суть не в том.

– А в чём?

– А в том, что у нас поэтов мало, все нашли способ отнекаться. Ввиду чего я попросила на такое непотребство писать объяснительные, – тряхнула она стопкой бумаг. – Вы знали, что половина наших магов не имеет фантазии? Вообще никакой. Ссылаются на семейные трудности и здоровье. Читать противно. Только наш хомячок превзошёл ожидания. Мм… вот, зачитываю.

– Уюр? Не ожидал, – расплылся в улыбке Биль.

– Итак, с его слов библиотека не может использоваться под мои, дословно, выходки, поскольку я, дословно, дурно влияю на вековую плесень, которая обладает ценнейшим компонентом, способствующим сохранности древних фолиантов. Ее дескать специально выводили маги-природники. Послушайте, где я и где плесень? – возмутилась девушка. – И потом, кто знал, что она так хорошо горит? Как можно ставить мага-пиромана охранником в библиотеке, а потом валить вину на меня?

Мальчики переглянулись.

– Миледи, мы можем отложить вечер, дать людям время написать стихи? – спросил Авинэль. – Скоро у нас приём в царском дворце. Вас лично хочет видеть Ее Царское Величество Лариджа. У вас важный день, нужно подготовиться.

– Бильчик, не переводи тему. У меня творческий вечер накрывается, а ты со своими глупостями, – отмахнулась она. – К чему там готовиться? Иль сам прекрасно справится, я постою в сторонке.

– Вилетта, ты боевой маг. Скромно отмолчаться не получится. Лариджа давно мечтает с тобой подружиться.

Девушка нетерпеливо закатила глаза и швырнула объяснительные в сторону.

– Если мой поэтический вечер никому не важен… что ж, пойду готовиться к приему, – встала она с кресла. – Но предупреждаю, у меня много свободного времени, подготовлюсь так, что скучно не будет.

– Вилли, – вскрикнул Бириар, а Авинэль бросился ей на перехват. – Не нужно готовиться. Мы поедем в торговые ряды и прикупим тебе женских штучек.

«Подготовка» Вилли послышалась настолько угрожающей, что мужчины готовы на все, лишь бы она была занята простыми женскими радостями, а не тем, что она называет «нескучно».

– Женских штучек? Это о чем? Белье, драгоценности, косметика? – мечтательно задумалась она.

– Все, что пожелаешь, – Иль поцеловал ручку и томно улыбнулся.

Зря он это предложил, но об этом пожалел позже. Потому что желала она многого, а под конец сама устала и потребовала утех на ледяной горке. Скатились все, с визгом, руганью и синяками, в толпе раскрасневшихся детей и простолюдин, а в устье горки не обнаружили девушку. То есть, на ледяном пути она где-то потерялась, причём бесследно, будто растворилась.

Поиски заняли остаток дня, Иртини сбились с ног, разыскивая боевого мага, усталые вернулись в Храм первородных и застали ее отмокающей в ванне с голубой ароматной пеной и большим леденцом во рту. Это тоже ее каприз, теперь ванна стоит в ее огромной спальне, всегда горячая, всегда готовая согреть хозяйку.

– А в чём собственно дело? – стонала она и куталась в пену, пока братья возмущались ее исчезновением.

– Вилетта, где ты была? Город опасен, неужели ты не можешь этого понять? – отчитывал ее Биль.

Он говорил это, и сам понимал, что не город опасен для неё, а ровно наоборот.

– Рыжуля, зачем столько нервов? Я была с вами на горке. У меня синяк на попе, хочешь покажу? Откуда мне знать, куда вас занесло? Там множество ледяных ответвлений, самый настоящий лабиринт.

– Мы обошли все ответвления, – шипел рядом Иль. – Тебя нигде не было. Как можно так пугать нас? У тебя провалы в памяти, сама говорила. Ты могла забыть, где твой дом.

– Пф… провалы в памяти у меня не настолько. Например, я отчетливо помню, что ты, Ильчик, изменял мне с Царицей Лариджей. А завтра тащишь меня к своей любовнице знакомиться. Забыл, как танцевал с ней, сказал мне «пошла вон», а потом уединился с ней в кладовке, я все слышала за дверью?

Иль потерял дар речи. Ее память совершает немыслимые кульбиты, всякий раз ставит его в безвыходное положение. Она забыла имена и лица, а все грехи Ригоронца помнит отменно и приписывает Бириару. Давеча вспомнила, как тот отправил ее растить грудь до замужества. Она переела капусты и мучилась животом. Теперь эта капуста икается ему.

– Любимая моя, это был кто-то другой ты ошиблась, – заикался он.

– Раньше ты говорил иначе. Сказал, что тебя принудили, – томно лизала она сладкий кругляш.

– Если и было такое, то никак иначе. Его принудили, – согласился с братом Биль.

– В таком случае, странная история получается. Тебя принудили, а ты охотно тащишь меня к этой прелюбодейке. Я вообще-то ревную, – капризничала девушка и сдувала синюю пену на их камзолы.

– Вилли, царица беременна. Она очень благосклонна к нашей свадьбе, хочет помочь в ее организации.

– Интересно как? Отрепетировать первую брачную ночь?

– Иль пошутил, в той кладовке был я, – Авинэль опустился на колени перед ванной и изобразил смущение. – Он просто хотел заставить тебя ревновать. Все от любви.

Девушка подозрительно прищурилась, а затем и вовсе прикрыла глаза.

– В любом случае если мы подружимся, я и переспрошу у неё. И предупреждаю, ещё один поход налево, я за себя не отвечаю.

В этот момент со стены слетели два факела и зависли ровно над головами мужчин. Ужас состоял не в том, что она добыла кристалл и может разбить им головы. Ужас в том, что она когда-то научилась контролировать силу, и остановила орудия ровно за миг до удара.

– Вилли, откуда кристалл? Тебе нельзя пользоваться магией, – возмутился Биль.

Девушка смачно засосала леденец и выбросила из ванной пуговицу из кристалла, а факелы рухнули на пол. Пуговица оказалась с камзола Бириара, когда она успела ее оторвать, оставалось только догадываться.

– Поэмы написали? Я жду до вечера, хочу оценить ваш слог, мальчики.

Иль вылетел из проклятой спальни и смачно выругался.

– Теперь ты видишь? Она издевается. Биль, я ее боюсь.

Старший растерянно мял уставший лоб.

– Как Он ее контролировал? Был же способ? Она же ни слова против Него не сказала? И вряд ли угрожала разбить голову?

– Именно, Биль. Если мы не найдём на неё управу, скоро окажемся, сам знаешь где и в каком положении под охраной небезызвестного Ханеина. Она боевой маг. Упечёт нас в подземелье и подвесит в кандалах. Нужно снова тащить Летрана, внушать ей уважение и любовь ко мне.

– Займись этим, иначе Лариджа будет недовольна. Пусть ночью работает, пока она спит. Если не будет результата, свернём ему голову.

Вилетта проснулась в прекрасном расположении духа и вспомнила, что сегодня приём в царском дворце. На столике лежали два листка с бездарными стихами, скука такая, что пробивает на зевоту с первых слов. Пожалуй, над этим ещё придётся поработать.

Сборы во дворец проходили в спешке, Иль бегал по комнатам и ворчал на нерасторопных слуг. Вилли всецело отдалась в руки Яма, тот творил чудеса. Уже вскоре в зеркале на неё смотрела чудесная девушка с прекрасными светлыми волосами, убранными в затейливую причёску. На ней роскошное жемчужное платье, поверх синий полушубок, из украшений крупные сапфиры.

Вилли не хотела ехать. Было у неё какое-то неприятное чувство по отношению ко всему происходящему. Царица нынче на сносях, живот большой, но это нисколько не скрадывало ее красоту и величие. Лариджа принимала в большом мраморном зале, долго рассматривала гостей с высоты гигантского трона, но затем осторожно спустилась к смертным и рассмотрела девушку.

– Барон, ваша невеста необычайно красивая, – снисходительно улыбалась она. – Вам удивительно повезло.

– Ваше Царское Величество, – склонился в поклоне Иль. – Я сам не верю своему счастью.

– Мой брат торопит свадьбу, – склонился следом Биль. – Нет счастья большего, чем находиться с любимой женщиной каждый день.

Двусмысленность, на которую Царица даже не обратила внимания.

– Это так романтично, – заметила Лариджа. – Непременно сразу детей. Дети – это главное счастье в жизни женщины.

Вилетта молча наблюдала за этой сценой, все трое уже с опаской поглядывали на неразговорчивую собеседницу. Ожидать от неё можно любого исхода, и что творится в голове у боевой девушки, не возьмутся гадать и опытные провидцы.

– Не стоит робеть, милая, – попыталась разрядить обстановку Царица. – Нет никакой опасности, здесь собрались друзья.

– Я не робею, Ваше Царское Величество, – присела в поклоне девушка. – Просто многозначительно молчу. О многом молчу. Мне нравится видеть страх в их глазах.

Лара искренне рассмеялась, и чем больше смотрела на неё, тем заразительней хохотала.

– Теперь я знаю, что мы подружимся. У нас похожий взгляд на многие вещи. Дитя мое, я украду тебя у этих несносных Иртини. Проходи в мой дом, чувствуй себя свободно. Он всегда открыт для тебя.

Женщины ушли довольные друг другом, а растерянные братья все ещё продолжали стоять в мраморном зале.

– Мне все меньше нравится эта затея, – бурчал Бириар.

– Я предупреждал тебя о последствиях. С боевыми магами много мороки, но не это главное. Девчонку можно укоротить, но Ригоронец вернётся. Он не уехал, остался в Агароне. Возможно, отправился в Долину.

– Я не имею отношения к истории с его братом. Если он уже в Долине, лишний раз убедится в этом.

– По меньшей мере он уже убедился в твоём вероломстве. В этом проблема.

– Мы не оговаривали тот факт, что я верну ему живого и здорового брата, – отмахнулся Иль. – Что он может сделать, если Она у нас?

– Я также думал шесть лет назад. Однако проиграл. Догадайся, кто оказался виновным на цепях в Башне отверженных?

– Я не трогал его брата, Храм первородных не имеет к тому отношение. А девчонку он оставил сам согласно договору. Мне нечего предъявить.

– Нечего, так и есть. Но это не меняет суть вещей. Ригоронец наконец разберется и захочет задать тебе несколько вопросов. А у него припрятано копье.

Иль побледнел, но сдержался.

– С копьем вышла заминка. Эрсэн следил за гробом. Кто и когда успел перепрятать?

– А это уже неважно. Иль, он будет искать виновных. Если до того ты был чист и мог доказать свою невиновность, то теперь ты заговорщик и соучастник. Кто знает, как далеко он зайдет? Ридалаг не простой человек, он Наследник ригоронского трона. Любое посягательство на венценосную особу – повод к объявлению войны. Откуда нам знать, сколько в Ригороне Светоликих, боевых магов и копий? Наличие двух светоликих уже говорит о многом, а война не сулит славной победы. Ты уверен, что на тебя не повесят все грехи ради примирения с Ригороном? Ради хлеба в караванах?

– Не уверен, – зло ответил младший и затравленно осмотрелся по сторонам. – Не ты ли мечтал прикрыть Лариджу боевым магом?

– Я хотел этого и поддержал тебя, верно. Но ты мой брат, я вижу риски. Всякий раз Лара умело защищается сама, жертвуя своими защитниками. Она заполучила Вилли. Как думаешь, кем она пожертвует в этот раз?

Назад ехали поздно и молча. Щебетала только Вилетта, которая подружилась с «прекрасной» Ларой и уже планировала совместные вечера. Царица провожала их лично и долго секретничала с новой подружкой. Мужчины хмурились и отводили взгляды.

– Ильчик, что такой грустный? Хочешь, развею скуку и печаль? Угадай, кому предложили стать посвящённой матерью будущего баронта?

Бириар сошёл с лица.

– Вилетта, ты… дала согласие?

– Охотно, – пропела девушка. – Очень даже правильно, что у новорожденного Арвиила посвящённой матерью будет боевой маг. Лара права, так много опасностей в этом мире, а он совсем беззащитный. Короче, скоро я стану матерью. Это так волнительно.

– Наша Царица очень предусмотрительная женщина, – осторожно заметил Авинэль.

– К тому же, есть некий Ригоронец, который мечтает отнять ребёнка, – выпалила она. – Скоро он приедет в Гаард. Пусть только попробует приблизиться к моему сыну. Я боевой маг или где?

Братья затаили дыхание и пристально вглядывался в девушку напротив.

– Теперь я знаю, кто жертва, – наконец произнёс Биль. – Братец, можешь успокоиться. Удача опять на нашей стороне.

Глава 6

Северное Царство Агарон. Долина вечной молодости

Яни умер после второго магического удара, а Родион продолжал раз за разом пытаться исцелить его. Целительная сила проходила сквозь тело брата, но не могла вернуть его к жизни. И потому Родион просто застыл между его смертью и моментом принятия смерти. Кристаллы наполнялись, опустошались, и снова целительная волна накрывала их с головой.

Трудно оценить, сколько прошло времени, когда наконец он остановился, когда в молчании братья не сдерживали слез, когда Конни закрыл ему глаза и прикрыл тело своей шубой. Они нашли Лага, но потеряли Яни.

– Как так? – хрипел Родион. – Что это такое? Он даже меча не почувствовал.

– Родик, – раздался голос Дедули, – не человек он. То есть, был им когда-то. Мертвяк он, поднятый.

– Кто?

– Я никогда не видел поднятых людей. Не скелетов, людей. По виду, он поднят сразу после смерти, будто живой. Но он не живой. Не может человек двигаться так, холода не чувствовать, паром не дышать.

Братья в оторопи смотрели на Аксила и наконец понимали суть.

– Беда-то какая, мертвяка тебе отдали. Не заколдованный он, а призванный. Не знаю, кто сделал это, но он идёт на зов своего некроманта. А тот из Долины зовёт. Он не свернёт с пути, любую преграду либо обойдёт, либо вот так, устранит…

Родион долго усваивал его слова, они объясняли многое.

– Вот для чего нужно было дождаться зимы, – устало выдохнул он.

Дедуля с пониманием качал головой.

– Лето мертвяки плохо переносят. Тело может испортится. Собачки мои, помнишь, как смердели. Некроманты для того и осели в Долине, там тела сохраняются. Не почувствовал он боли, а преграду устранил и ушёл. Там его теперь искать нужно, в Долине.

– Кто же его поднял? – обречённо рассуждал он. – Первородные, чтобы мне вернуть под видом живого?

– Выходит, так, – пожал плечами Дедуля. – Обманули нас, сыграли на нашем неведении. Я заподозрил неладное, да вот, не смог предупредить… Сам надеялся, что ошибаюсь.

Родион согласно кивнул. Он не готов принять смерть Яни. Но смерть Лага он принял давно. Отчасти надеялся, что произошло чудо, и его спасли. Но нет, Ридалаг погиб вместе с Эстерсэн, лежал во льдах, пока его не побеспокоили.

– Которого из близнецов он пронзил? Ти погиб?

Близнецов до сих пор плохо различали. Зачастую отличия находили только в поведении и словах. Одевались близнецы одинаково, их всегда забавляло сходство и путаница. Однажды Яни прокололи ухо, чтобы создать видимое отличие. Ти в ответ проколол себе сам, и долго лечил гноящуюся рану, а затем оба носили одинаковые сережки.

– Рестиана убили, – ответил близнец и вытаращился на Родиона.

Тот с осуждением уставился в ответ.

– Так будет лучше, – пояснил младший. – Не нужно, чтобы Отриэн страдала.

– Умом тронулся, – гаркнул Родион. – Тебя живо признают.

– Не признают, – упрямился Ти. – Нас уже год дома нет, а когда вернёмся, и того больше. Она забудет не только отличия, но и как муж выглядит. Пусть умрет Ти, а Яни останется жив.

– Идиот, ты выдашь себя быстро, – сомневался старший. – Ты же двух слов связать не можешь, а Яни…

– Он бы меня поддержал.

– Откуда тебе знать?

– Он сказал, чтобы она не очень плакала. Так и будет, если похоронить Рестиана, а не Роянга.

– Ти, у вас на задницах знаки, если ты забыл, – тихо шипел Родион. – Разные из-за имён. Поверь мне, твою задницу в супружеской постели долго не спрячешь. Вот конфуз выйдет!