Умрут не только цикады

– Мистер Гликман! Надевайте хотя бы штаны! – возмутилась Финли, не в силах смотреть на впалую грудь и ноги-палки.

– Я же сказал, что у меня нет чистой одежды, милочка. Стирка! Нужна стирка! – Стив уселся за стол, который Финли как раз сервировала салфетками и столовыми приборами.

– Но ваша уборщица… Почему она не занимается этим? – Финли выложила на тарелку яичницу, несколько слайсов бекона и тост со сливочным маслом.

– Поломойка. Значит, моет полы. Она же не прачка.

Финли решила не спорить, просто села напротив Стива и уткнулась носом в тарелку.

– Милочка…

– Меня зовут Финли.

– Ну да. Разве я не просил жареный бекон? Так почему же ты приготовила… тушенный? Жареный хочу, чтобы хрустел на зубах, – ворчал Стив.

– Тогда готовьте сами! – обиделась Финли. Неужели этот человек не может начать день, не поругавшись с кем-нибудь? – Кстати, в вашем возрасте лучше обойтись без кофе и бекона.

– Мой возраст не твои заботы. У нас был договор, милочка. Так что будь любезна. Мой распорядок дня таков. Каждый божий день я сплю днём с двух до четырёх. Чтобы ни случилось. На прикроватной тумбочке должен стоять стакан холодного чая марки «Бин-Бонс». Именно эта марка. Я всегда пью этот чай перед дневным сном. По вторникам и пятницам в первой половине дня приходит поломойка Сара, доктор Бишоп и парнишка с продуктами. Я, как и обещал, буду заниматься с тобой писательским мастерством. Около трёх-четырёх часов в день ты должна посвящать архиву. Необходимо рассортировать всё содержимое. Потом решим, что войдёт в книгу воспоминаний. Тебе всё понятно?

Стив съел яичницу, но ни к тосту, ни к бекону даже не притронулся. Отхлебнул кофе и вновь заныл:

– Моча кота и то будет приятней.

Финли сдерживалась как могла, пытаясь унять ярость, кипевшую внутри. Она представила поле с барашками и стала мысленно их считать.

– Эй! Ты под наркотиками что ли? Сидишь со стеклянными глазами. Не надо было с тобой связываться, – Стив подозрительно всматривался в Финли и щёлками пальцами у неё перед лицом. Она огрызнулась:

– Да какие наркотики! Просто задумалась.

– Смотри мне. Я такого в доме не потерплю. Я спросил, ты с чего вообще решила стать писателем? Физиономия у тебя туповатая. Но сиськи и задница неплохие. Шла бы в модели или в актрисульки для мыльных сериалов на худой конец.

Финли захотела провалиться сквозь землю, когда представила, как Стив пялится на её фигуру. Может, он сексуально озабоченный, и поэтому ходит без одежды? Пытается соблазнить её? Ха-ха. Финли подавила смешок и ответила:

– В тринадцать лет я прочитала вашу книгу «Умрут не только цикады» и была поражена, как можно через слова так точно выражать внутренний мир людей. Во время чтения я чувствовала запахи и вкусы, слышала звуки и ощущала боль, счастье, злость. Это перевернуло мою жизнь. Я пробовала писать, наблюдала за окружающим миром и мечтала встретиться с вами, чтобы научиться и самой так.

Финли замолчала. Больше ей сказать было нечего. Она не помнила себя в том возрасте. Никаких подробностей: откуда у неё появилась книга, где она её читала, кто был рядом? Перед внутренним взором не появлялась картинка дома, в котором она жила, и даже образ города заблудился где-то на краю сознания. Складывалось впечатление, что кто-то проник в голову Финли и ластиком стёр воспоминания в период с тринадцати до четырнадцати лет. И этот провал беспокоил её уже много лет, потому что тогда что-то произошло: хорошее ли, ужасное ли, но что-то очень важное.

– Хм-хм-хм, – покряхтел Стив и с шумом отодвинул стул. – На журнальном столике в гостиной лежит текст. Внимательно прочитай его и ответь на вопросы в конце. Так же там найдёшь небольшую брошюру. Вызубри наизусть. Вечером после ужина обсудим всё это. Занимайся архивом и не попадайся мне на глаза.

Финли убралась на кухне, а потом решила привести в порядок свою комнату. Разложила вещи в шкаф, на рабочий стол поставила вазу с полевыми цветами. Стало немного уютнее. Постельное бельё развесила на перилах террасы. Там же примостились подушка и одеяло. В гостиной открыла окна. Солнечные лучи скользнули по вазам, отразились искрящимися зайчиками в настенном зеркале и обволокли теплом и светом пыль ные фолианты.

***

Это был прекрасный вечер. Один из тех вечеров, которые навсегда врезаются в память. Всё вокруг дышало летом. Воздух, напитанный жаром солнца и нектаром цветов, постепенно остывал и освежающими волнами накатывал на террасу, где, уютно устроившись на скамейке, сидели Стив и Финли. И в каждом взмахе ночной птицы, и в шёпоте лугового клевера, и в шуршании колосящихся трав воздавалась хвала первому летнему месяцу.

Финли было приятно, что Стив, приготовив ужин, пригласил её к столу. Он до черноты зажарил свиные стейки, залил их сверху томатным соусом и плюхнул на тарелку шматки мяса, расплёскивая кругом алые капельки. Еда была так себе, но отказываться Финли не решилась. И вот теперь из хрустальных рюмочек они пили смородиновую настойку, которую Стив собственноручно готовил прошлой осенью, и разговаривали. Во всяком случае, Стив говорил, а Финли периодически вставляла: «Понятно» или «Вот как!», а сама думала о чём-то постороннем. И хотя она приехала в Форесто, чтобы как раз-таки послушать Стива, но длинные истории из разряда, как делать настойки или правильно выбрать посуду из хрусталя её не интересовали. Она обратилась в слух, когда писатель решил проверить выполненное задание. Они тщательно разобрали текст, обсудили тему, идею, главного героя и стилистку. Финли делала записи в блокноте, задавала уточняющие вопросы, и Стив терпеливо отвечал на них. Поговорили о некоторых письмах из архива. И если бы на этом их общение закончилось, Финли отправилась бы в кровать с мыслью, что не зря поселилась в Форесто, но Стив, конечно, всё испортил.

– Ты всё равно ничего толкового не напишешь. Зря тратишь своё время. Может, накалякаешь сопливый романчик, может, десять таких же ничтожных на один вечер. Потом можно подтереть этими книжонками зад. У тебя пустые глаза. Пустышка, – с холодом произнёс Стив, вглядываясь в густую чернильную темноту сада. Лицо застыло, и жёлтый свет фонаря делал его безжизненно-восковым.

Финли перестала дышать. В груди образовалась зияющая дыра. Вдруг все её стремления, мечты и цели поблекли, истончились и стали незначительными. А вдруг Стив прав, и она действительно пустышка, возомнившая себя бог знает кем?

– Вы меня не знаете, мистер Гликман, – одними губами прошептала она.

– Конечно, знаю. Ты привыкла получать от жизни всё, что пожелаешь. Без разрешения приехала ко мне домой. Учите меня, потому что я так талантлива. Ты этой жизни не знаешь, тупая ты башка. Не видела боли и раздирающего душу страдания. Что ты можешь сказать этому миру? О чём поведаешь? Как ты богата, любима и красива? Голодный сытого не поймёт, милочка. Настоящий писатель тот, у кого в жизни произошла драма. Самая настоящая, дерьмовая драма. Не такая – ой, божечки, сломала ноготь, когда пыталась урвать сумочку на распродаже, – а выворачивающая душу наизнанку, открывающая суть вещей. Такой писатель понимает других страждущих и указывает путь ко спасению.

Финли встала:

– Спокойной ночи, мистер Гликман. Я устала.

На ватных ногах она добралась до своей комнаты и долго стояла возле открытого окна. Свет не включала. Стив всё ещё сидел на террасе и что-то бормотал себе под нос. Финли позвонила матери.

– Привет, мам!

– Фин, дорогая! А я всё ждала звонка. Зачем же ты мучаешь меня таким долгим ожиданием? – бодрый голос Клариссы заставил Финли закатить глаза. Вот же неуёмная и неутомляемая женщина! Наверняка и выглядит шикарно, несмотря на позднее время.

«Если соскучилась по дочке, могла сама позвонить», – подумала Финли, но вслух произнесла:

– Прости. Нужно было устроиться и решить организационные вопросы. По твоей рекомендации я нашла хорошую гостиницу. Комната чистая. Купила весы, чтобы взвешиваться каждый понедельник. Нашла неплохой ресторанчик с вегетарианским меню. И да. Я сразу озвучила условия мистеру Гликману. Он в курсе, что мне нельзя переутомляться. Чуть позже он познакомит меня с редакторами и литературными агентами.

– Дорогая, ты прелесть!

– Мама, послушай. Я опять хочу вернуться к разговору о нашем резком переезде, когда мне было около тринадцати лет. Я хотела вспомнить название городка, в котором мы жили. Там остались мои друзья и я…

– К чему эти вопросы? – в голосе Клариссы зазвучали металлические нотки. – Зачем мне помнить имена каких-то… детей, людей? Мы просто переехали, потому что твой папа нашёл другое место работы.

– Но ведь это ненормально, что я не помню целый год своей жизни! – воскликнула Финли.

– Я же отвела тебя к своему психотерапевту, которая лечила тебя, Фин, много лет. Чего ты хочешь ещё?

– Она не помогала мне вспоминать, а только пичкала таблетками. Мама, я просто хочу знать название города, имена друзей. Что тут такого? Мы едва приехали в тот город, обустроились, а папа вновь решил поменять работу? Это же странно.

Кларисса застонала:

– Фин, я устала. Хочу спать. Я позвоню тебя на этой неделе. Пока.

Финли в сердцах швырнула телефон на стол и принялась нарезать круги по комнате. Она в который раз напрягла память. Что же случилось тогда в её тринадцать лет в неизвестном городке? Связующим звеном была книга «Умрут не только цикады», и Финли стала мысленно листать страницы. Книга оживала, как и её воспоминания. Внезапно появились какие-то обрывки картинок и звуков. Финли, боясь спугнуть их, легла на кровать и закрыла глаза. Медленно она погрузилась в яркий и объёмный сон.

***

Конечно, Финли понимала, что это не просто сезонные изменения в природе, а самый что ни есть спектакль жизни, вернее, его шестой акт. Девочка лежала на диванчике, обитом цветастым жаккардом, и наблюдала за полупрозрачной шторой, которая тревожной птицей трепетала на фоне открытого окна. Вдруг взмахнёт под порывом ветра крылом, осенит комнату своим благословением и вновь успокоится, нежась в море золотистого света. Финли всё порывалась встать и освободить птицу-штору от этого лихорадочного полёта, но руки и ноги сковала медовая дрёма, сладкая и безмятежная. Там, за окном, разыгрался июнь. Он пришёл на смену прохладному и зелёному маю, открыл двери ненасытному солнцу и развернул пёстрый карнавал. Ранним утром Финли догадалась, что приглашена на этот карнавал, когда за забором обнаружила нежно-фиолетовый кипрей. На другой стороне улицы возле особняка кремового цвета по палисаднику из роз блуждала хорошенькая миссис Девон. Наверняка, искала ту самую розу, которая станет королевой букета и украсит гостиную. Миссис Девон встряхнула рыжими кудрями и крикнула: «Доброе утро, юная соседка!» «Конечно, доброе! Лето же началось!» – ответила Финли…

…. – Финли! – низенькая женщина среднего возраста тронула Финли за плечо. Это была горничная Элис. Она держала в руках стакан лимонной газировки с соблазнительными кусочками льда. Финли разом подхватилась и с жадностью припала губами к стакану.

– Родители уехали на вечеринку. Вернутся утром, – сообщила Элис, поправляя выбившуюся из причёски Финли прядку русых волос.

– Как уехали? А мне чем заниматься? – капризно протянула девочка.

– Сходи к подружкам.

– Ингрид и Кэрри уехали, а с другими девочками я ещё не познакомилась.

– Тогда почитай, – предложила Элис и ушла прочь.

Финли не любила читать. Делала необходимые задания для школы и на этом точка. Лучше посмотреть телик или погулять по окрестностям, тем более недалеко синей лентой расстилалась шустрая речушка. Вот там разворачивалась жизнь, настоящая, а не выдуманная! Финли захихикала, в несколько прыжков преодолела комнату и нырнула в окно, прямо в объятия шифоновой птицы.

А вечером, уставшая, с грязными пятками и потными подмышками, ворвалась в отцовский кабинет и долго пялилась на высокие шкафы с аккуратными рядами книг. Элис бренчала на кухне посудой и возмущалась, что «нечего пол кабинета песком посыпать» и «не мешало бы помыться и поужинать». Финли под неустанным взором горничной привела себя в порядок, съела овощную запеканку и легла спать. Но около десяти вечера, когда из спальни Элис донеслось еле слышное похрапывание, пробралась в кабинет, включила настольную лампу и долго водила пальцами по корешкам. Ей хотелось, чтобы книга сама выбрала её, тогда наверняка она будет очень интересной.

– Где же ты? Где же ты? – поторапливала книгу Финли. Чего она ждала? Голоса с неба, или покалывания в ладонях, или вспышку света? Однако вскоре поиски наскучили, поэтому она просто вытащила первую попавшуюся. «Умрут не только цикады». Финли фыркнула. Зачем же им умирать? Ей нравились крупные насекомые с полупрозрачными янтарными крыльями. Иногда она даже садила их себе на лицо. Цикады щекотали кожу и так и норовили заползти в рот.

Финли уселась в кресло и поджала под себя ноги, прямо как папа во время чтения. Первые несколько страниц дались с трудом. Финли зевала, чесалась, грызла ногти, а потом вдруг с удовольствием поплыла по волнам книжного моря, то преодолевая бури, то наслаждаясь штилем. Она теряла и приобретала, брала и отдавала, страдала и радовалась, умирала и воскресала…

… Артур Кёртис и его жена Кларисса вернулись домой на рассвете и обнаружили дочь, сидящую на крыльце в пижаме с изображением Серебряного Сёрфера.6 Она глазами, полными ужаса и восхищения, вглядывалась в синее с фиолетовыми полосами небо и тоненько скулила. Рядом на ступеньке лежала книга «Умрут не только цикады».

Глава 5

– У тебя руки растут из задницы? – зашипел Стив и так толкнул тарелку, что она прокатилась по столу и едва не свалилась на пол. – Жареный бекон должен хрустеть на зубах, а не разливаться во рту жирной лужей. А это разве кофе? Тьфу!

– И вам доброе утро! – прошептала Финли. Напрасно на кухню через открытое окно врывались птичьи трели и ветер с каким-то пряно-медовым ароматом. Мрачная грозовая туча уже нависла над головами старика и девушки.

Стив рывком открыл холодильник и вынул упаковку бекона. Завозился рядом с плитой, при этом безостановочно жалуясь, что такого гадкого завтрака ему ещё не приходилось пробовать. Локтем случайно столкнул тарелку с остатками взбитой яичной смеси. Осколки разлетелись по всей кухне. На полу расползлись светло-жёлтые пятна. Стив собирался было поднять осколки, но ручка сковородки скользнула в широкий рукав кимоно. В следующее мгновение с жутким грохотом упала сковородка, а вслед за ней и поскользнувшийся на разлитых яйцах Стив. Финли с ловкостью, присущей только спортсменам, выпрыгнула из-за стола и подхватила Стива подмышки. Она глянула вниз, хотела убедиться, что с ногами старика всё в порядке и заметила, что трусы сползли ниже, чем это принято в приличном обществе, и оголили островок курчавых тёмных волос. С другой стороны, в приличном обществе носят одежду. В этот момент Финли твёрдо решила, что сегодня же устроит стирку.

– Твою ж мать! И зачем только ты поселилась в моём доме? От тебя одни неприятности! – в сердцах крикнул Стив, высвобождаясь от цепких объятий Финли. – Уже и аппетит пропал. Лучше пойду на прогулку. А ты давай… прибирайся тут.

Он направился к выходу, оставляя после себя липкие следы.

***

У Финли возникла проблема. Стиральная машина и сушилка стояли в подвале, на вид вполне рабочие. Она даже нашла упаковку порошка и бутылку с кондиционером. Только вот нигде не было грязной одежды. По крутой лестнице Финли спустилась в подвал. В одном углу громоздился допотопный диван, в другом – ящики с книгами и сложенное инвалидное кресло. И всё – больше никаких корзин. В ванной Стива (Финли пользовалась гостевой) на крючках висели полотенца, а на полочке подпирали стенку шампунь и пена для бритья.

Финли нерешительно потопталась возле комнаты Стива. Всё-таки спальня легенды, пусть забытой и вредной, но легенды. Медленно распахнула дверь. Аккуратно заправленная кровать, у стены – книжный шкаф со стеклянными дверцами, за которыми теснились книги и блокноты, на рабочем столе – печатная машинка, ноутбук и стопочка исписанной бумаги. Финли открыла дверцы платяного шкафа. Между пустыми вешалками болтался одинокий хлопковый мешочек, от которого веяло стойким ароматом лаванды. Внизу стояла плетёная корзина с крышкой.

Финли растерянно оглянулась. Наверное, у Стива старческий маразм. Что он делает с грязной одеждой? Сжигает, закапывает, выбрасывает в мусорное ведро? Она решила дождаться писателя с прогулки и поговорить об этом, но тут же представила язвительное выражение лица: «Милочка, я и не сомневался, что ты не справишься с таким простым заданием. Где уж тебе книги писать?»

В кармане джинсов завибрировала телефон. Пришло сообщение от Эдди: «Привет. Как дела?» Финли, фыркая от раздражения, набрала ответ: «Ищу грязные носки великого Стива Гликмана». Затем поспешно удалила предложение и отослала следующее: «Выполняю литературное задание. Тысячей слов нужно описать прогулку вокруг озера». И это была чистая правда, только вот когда ей заниматься творчеством? Эдди написал: «Понятно. Тогда не буду мешать. Не болей».

Финли вернула телефон в карман и мысленно обратилась к Стиву: «Я не доставлю тебе удовольствие издеваться надо мной, лысый старикашка». Рванула створки шкафа и наконец-то додумалась заглянуть в корзину. Сняла крышку и чуть не брякнулась в обморок от омерзительного запаха – смеси пота и отсыревших носков.

– Чёрт возьми! Там внутри расчленённый труп?

Финли сгоняла на кухню за резиновыми перчатками, и вскоре стало ясно, что корзина плотно забита испачканными рубашками, брюками и футболками. Тяжеленную корзину она затащила в подвал. Но возникло очередное препятствие. На стиральной машинке времён палеолита стёрлись все надписи, так что Финли безрезультатно тыкала на кнопки. Древний аппарат отказывался работать.

Накатила дикая усталость, хотя после завтрака едва ли прошёл час. Финли шлёпнулась на диван и захныкала. Зачем она здесь? Для чего все эти квесты? Неужели её детская мечта оправдывала эти невзгоды? Жаль, что рядом нет Мэдисон. До своей болезни она была такой весёлой и озорной, ничего и никогда не боялась. Всякая проблема была ей по плечу. Но почему-то Мэдисон сломалась. Что-то случилось с ней, что-то или кто-то заставили её врать и в итоге выпрыгнуть из окна. Как теперь жить с этим? Как продолжать улыбаться и радоваться, осознавая, что лучшая подруга мертва?

Наверху раздался требовательный звонок. Вот и Стив вернулся с прогулки. Почему бы ему не воспользоваться собственными ключами? Финли смахнула слёзы. Она не будет выглядеть печальной и расстроенной, пусть старик даже не надеется на это.

Финли неторопливо (пусть побесится, ожидая!) поднялась на первый этаж и открыла дверь. Во все тридцать два зуба улыбался… Крис. Он держал огромный ящик с продуктами. Вот тебе и парнишка из магазина! Финли облегчённо выдохнула. Этот парень определённо был ей нужен в такое мерзкое утро!

– Слава Богу, ты пришёл! – воскликнула она и смутилась. Звучало не так, как она задумала. Хотела сказать: «Слава Богу, что это ты пришёл, а не злобный мистер Хрыч», но получилось, будто Финли ждала именно его.

Крис радостно засмеялся:

– А я ещё подумывал прогулять сегодня работу. Вот идиот! Эй, а чего это у тебя глаза такие красные? Плакала? А-а-а, значит, дедуля доконал.

Финли вдруг захотелось уткнуться в плечо Криса, чтобы пожаловаться и поплакаться, но между ними были ящик с продуктами и короткое знакомство, так что она просто попросила:

– Ты мог бы мне помочь со стиральной машиной?

– Легко! Только продукты отнесу на кухню.

Стиральная машина мирно гудела. Финли прислушивалась к этому звуку и расплывалась в улыбке. А может дело в том, что Крис стоял совсем близко. Она щёлкнула выключателем, и подвальное помещение засияло в свете одиноко свисающей с потолка электрической лампочки. Полумрак и Крис – опасное и гремучее сочетание, так что нужно быть на чеку.

– Ты же знаешь, что можешь уехать в любой момент? – спросил он.

Финли дёрнула плечами:

– Чтобы Стив считал меня слабачкой?

– Этот старый чёрт всё равно скоро умрёт. У него повышенное давление, и он без меры пьёт кофе и жрёт много бекона. Какая разница, что он там считает?

– Не-е-ет. Я – мнительная особа, которая боится общественного осуждения. С этим разобрались. А ты? Расскажи что-нибудь о себе. Раз нам придётся теперь часто видеться. Я имею в виду каждый вторник и пятницу.

Крис почесал затылок и задумался:

– М-м-м… Мне двадцать пять. Не сидел и не привлекался. Не женат. Детей нет. По крайней мере, я об это мне знаю, кхе-кхе. Сразу после школы пошёл работать в магазин. Водительское удостоверение тоже показать?

– И свидетельство о рождении, и медицинскую страховку, – засмеялась Финли. – Почему не учился в колледже?

Крис посмотрел на наручные часы, видимо, торопился на работу. Он направился к лестнице, на ходу рассказывая:

– Даже не знаю. Как-то так получилось… Моя старшая сестра – большая умница, у неё учёная степень. Книгу сейчас пишет по своей специальности. Средняя сестра окончила колледж, но решила посвятить себе семье. А я… В детстве мне бабушка читала сказки народов мира. Так вот в норвежской сказке есть такой герой, Эспен-Замарашка-Младший, которому старшие братья снисходительно говорили: «Набрался бы сначала ума, а потом бы и с нами пошёл». Так вот я – Эспен. Но! У меня с сёстрами хорошие отношения.

– Ну замарашкой тебя точно не назовёшь, – Финли медленно поднималась по ступеням. Ей не очень-то и хотелось расставаться с Крисом.

– О! Я только что получил лучший комплимент в моей жизни! Ну и к тому же Форесто не отпускает. Это словно бабушкины объятия. Немного неловко перед друзьями, но всегда тепло и уютно.

Оказавшись в гостиной, Финли и Крис увидели Стива, который с невозмутимой физиономией сидел в кресле. Над ним нависал широкоплечий мужчина с фонендоскопом в руках, и кругом носилась невысокая смуглая женщина лет пятидесяти. Она причитала:

– Мистер Гликман, почему вы не позволяете доктору Бишопу вас осмотреть? У вас была страшная одышка после прогулки.

Стив заметил Финли и Криса и округлил глаза:

– Вы двое, где были?? Чпокались?

– К сожалению, нет! – воскликнул Крис и получил удар в плечо. – А-а! Больно!

– Он помог мне включить стиральную машину и уже уходит, – Финли потащила Криса к входной двери. Оказавшись на улице, Крис затараторил:

– У меня сегодня смена до восьми часов. Подъезжай к этому времени к магазину. Я же обещал тебе экскурсию по городу.

Финли глянула за спину парня. Возле крыльца, кроме её «шевроле», были припаркованы ещё два автомобиля и тёмно-синий запыленный кабриолет «порш бокстер».

– Твой кабриолет? – спросила Финли.

– Угу.

– Тогда до встречи! – она хлопнула дверью, и не успела даже и шагу ступить, как с головой окунулась в море претензий.

– Зачем вы жарите бекон мистеру Гликману? А кофе? Почему вы не напомнили ему выпить таблетки? Вы создаёте впечатление умной девушки, но тогда я ничего не понимаю, – возмущался доктор Бишоп. У него было кислое выражение лица и как будто брезгливое. Так выглядит человек, который в курсе, что-то где-то стошнило пса, а вот где конкретно не знает, поэтому постоянно оглядывается и с осторожностью передвигается.

Что могла ответить Финли? Что ненавидит бекон всей душой? Что за всю свою жизнь не говорила так много про этот продукт, как в последние дни? А таблетки? Почему она должна ещё и за этим следить? Она же не сиделка!

– Умной? Да вы шутите, док? Тупая как пробка. Только и умеет сюсюкать и закатывать глазки. Наверное, думает, что так выглядит неотразимой. И уберите свой фонендоскоп! Убирайтесь все из дома! У меня нет настроения глядеть на ваши мерзкие рожи! – закричал Стив.

Финли с трудом подавила желание закатить глаза. Внезапно женщина обхватила её за талию и поманила за собой на кухню:

– Дорогуша, посидим в тишине. Не будем мешать доктору работать. Меня зовут Сара Эскудеро, а ты, видимо, Финли. Бедняжка! Представляю, что тебе приходится выслушивать каждый божий день. Я приготовлю витаминный напиток из лимонов и мёда.

– Ненавижу лимоны, – буркнула Финли и плюхнулась за кухонный стол.

– Тогда напиток из апельсинов. Любишь апельсины? Хорошо! – Сара засуетилась рядом с плитой. В её словах и движениях проскальзывали жалость и материнская забота. Лицо красивое, но уже отмеченное первыми признаками приближающейся старости: морщины и пигментные пятна. Блестящие чёрные волосы с едва заметной сединой убраны в пучок на затылке. Зелёный спортивный костюм удачно подчёркивал стройную фигуру.

– Я знаю, что тебе не просто, деточка. Мистер Гликман… Как бы помягче выразиться. Человек необычный. Я уже двадцать лет у него работаю и…

– Двадцать лет?! – ужаснулась Финли.

– С перерывами, но приблизительно столько. Нужно приноровиться к его сложному характеру. Самые суетливые дни – это вторник и пятница. Я убираюсь, готовлю еду, стираю…