Умрут не только цикады

– Это твоё решение, но меня не покидает предчувствие, что ты ошибаешься, – Эдди так крепко сжал Финли в своих объятьях, что ей стало больно.

– Отпусти! – Финли отступила назад и недовольно проворчала. – Если и ошибаюсь, то это уже мои проблемы.

– Жаль, что ты так и не поняла, что с проблемами можно справляться вместе, – сказал Эдии и, взяв смартфон и рабочие документы, вышел из комнаты.

На следующее утро Финли надела чёрное платье и отправилась на похороны Мэдисон. После обеда заказала такси в аэропорт. Эдди не вызвался проводить. Устроил молчаливую акцию протеста и залип за компьютерной игрой, только бы не видеть, как Финли в спешке бросала вещи в чемодан. Она не обижалась, потому что Эдди было труднее, чем ей самой. Финли упорно двигалась к цели, сметая на пути все препятствия, а он потерял любимого человека, до конца не осознавая, к чему все эти трудности.

Когда пришло время выходить из квартиры, Финли поцеловала Эдди в макушку и сказала:

– Я позвоню.

– Не болей, – буркнул он, продолжая пялиться в экран компьютера.

***

– Я совершила ошибку, – мучительно простонала Финли и потянулась к пузырьку с антидепрессантами. Запила таблетку водой. Поперхнулась. Бутылка выскользнула из ладоней и залила джинсы.

– Чёрт! Чёрт! Твою ж мать! – Финли несколько раз ударила по рулю. Внезапно перед внутренним взором появился образ матери, вечно молодой, благодаря гиалуроновой кислоте, и усмехающейся одним уголком рта. «Я же говорила, Фин, не нужно было уезжать. Мама всегда знает, как лучше для дочери. Я же говорила…»

Стив Гликман, мечта всей её жизни, оказался уродливым стариком в труселях и с мерзким характером. А может это был не он? А какой-нибудь сумасшедший брат или кузен? Финли уговаривала себя, хотя в глубине души знала, что права.

И хотя она сожгла все мосты за собой, но не доставит матери удовольствие быстрым возвращением. Она решила покинуть Форесто и отправиться в авто путешествие по стране: ночевать в дешёвых гостиницах, питаться на заправках, так сказать, почувствовать настоящую жизнь на коже и на языке. Навязчивый запах топлива, пыль дорог, порывистый ветер в волосах и нежный баритон Конана Грея, под лирические песни которого так хорошо рыдать в голос. « I wish that you would stay in my memories, but you show up today just to ruin things. I wanna put you in the past, cuz I'm traumatized»4.

Но прежде… Финли выехала на дорогу и торопливо двинулась в сторону центральной улицы. В супермаркете купила шоколадный торт и прямо на парковке уселась на капот «шевроле». Сняла пластиковую упаковку и восхищённо улыбнулась. Шоколадная глазурь, миндальные лепестки и крупная клубника. Почерпнула пальцем крем и закрыла глаза от блаженства. Сливочное удовольствие с ярким ванильным ароматом. Разве существует что-то вкуснее этого лакомства? Сколько Финли не ела торт? Около года? Или ещё дольше? Беспокоилась о фигуре, боялась лишних килограммов, целлюлита на бёдрах. Какая теперь разница? Она – никто. От должности топ-менеджера отказалась, писательницей не станет, женой, видимо, тоже. Вряд ли Эдди ещё раз сделает предложение. Так что… Кому какое дело до её внешности?

– Смотри, мамочка, что я делаю! К чёрту фигуру! – хохотнула Финли, прямо лицом нырнула в торт и откусила огромный кусок. Нос, щёки и волосы покрылись коричневыми липкими пятнами.

– Кажется, тебе нужна вилка, помощь и умыться? – засмеялся появившийся ниоткуда парень в униформе работника магазина. Он толкал перед собой несколько тележек. Высокий, хорошо сложенный; загорелое лицо с яркими синими глазами; пряди тёмно-русых волос падали на чистый лоб.

– Не-а! – замотала головой Финли и подкинула вверх клубнику. Хотела поймать ртом, но ягода упала к ногам парня. – Надо же? Не поймала. Руками вкуснее есть.

Внезапно движения Финли стали резкими и дёрганными. Уголки рта постепенно сползли вниз. Захотелось пить и спать, а ещё больше – разреветься. Волосы в глазури прилипли к шее. Торт даже на короткое время не приглушил боль и разочарование. Парень присел рядом на капот. От него приятно пахло хвоей и физалисом, а в широкой улыбке причудливо переплелись сочувствие и ирония.

– Отличная тачка, – сказал он.

– Арендованная.

– Значит, ты не местная. Я, кстати, Крис Уоррен. Работаю в этом магазине, – Крис протянул ладонь для рукопожатия, но тут же отдёрнул. – Я не люблю сладкое, кхе-кхе. Какими судьбами в нашем городе?

Финли шмыгнула носом и вытерла руки прямо о футболку, оставив на ней шоколадные пятна:

– Финли Кёртис. Безмозглая курица, наивная мечтательница и просто идиотка.

– Сказала, как отрезала! – ухнул Крис. Финли пригляделась к парню, решая, можно ли ему довериться. Обаятельный, смешливый, ямочки на щеках. Рядом с ним было уютно, точно с давним знакомым.

– Я приехала к Стиву Гликману. Хотела с ним поговорить, открыть душу. У меня был миллион вопросов, а он… с ружьём… бросил книгу на пол, как кость собаке.

Крис нахмурил брови и серьёзно сказал:

– Всё ясно. У дедули скверный характер. Может, станет легче, но дело не в тебе. К нему часто приезжают: журналисты, репортёры, редакторы и просто читатели. Он всех прогоняет.

Финли подняла к небу перепачканное лицо. Неторопливо сгущались сумерки, и на горизонте вечер разлил розовые и фиолетовые краски. Форесто неторопливо готовился ко сну. Жара спала, и прохладный ветер разносил по улицам едва уловимый цветочный аромат. Но горожане, сновавшие туда-сюда возле магазина, были увлечены запахами пиццы и жареной картошки, потому что через дорогу ярко сияла вывеска ресторана быстрого питания.

– Крис, ты читал его книги?

– Нет. Я в свободное время сериалы смотрю или на компе играю. Но старик у нас тут что-то вроде местной легенды, так что я примерно знаю, о чём он пишет.

– У меня когнитивный диссонанс. Ты знаешь, что мозг снижает затраты там, где это представляется возможным. Он стремится сохранить когнитивную энергию, сокращает её расходы до минимума и везде, где только можно, использует мыслительные стереотипы. И вот я стала заложницей стереотипа. Сама виновата.

Крис спрыгнул на землю:

– Ты думала, что Гликман – милый дедушка со светлой улыбкой и открытой душой? Про него всякие истории ходят в городе, и порой жуткие. Ладно. Нужно идти работать. Приятно было познакомиться. Кстати, у меня смена до восьми. Вдруг тебе захочется сходить в бар или на экскурсию…

– Спасибо за приглашение, но я приведу себя в порядок и в путь.

– Молодые люди, вы мне не поможете? – к ним со стороны магазина, прихрамывая на правую ногу, приближался мужчина средних лет в твидовом пиджаке с бутылкой воды и пакетом, полным фруктов: манго, лимоны и персики. – В телефоне села батарейка, а без навигатора я не знаю, как добраться до дома Стива Гликмана.

Крис и Финли переглянулись и засмеялись. Крис многозначительно расширил глаза, мол, я же говорил, ты не одна такая, и, прихватив тележки, зашагал прочь. Мужчина растерянно посмотрел ему вслед.

– Простите, это нервный смех. Я час назад имела несчастье разговаривать со Стивом, и это было ужасно. Имейте в виду, что у него ружьё. Вы журналист? – спросила Финли и брезгливо покосилась на лимоны. Всей душой ненавидела эти фрукты. И прежде чем мужчина ответил, соскользнула с капота и полезла в машину за влажными салфетками.

– Меня зовут Дэвид Хантер. В прошлом я редактор вечернего шоу на NBC, а сейчас пишу документальную книгу о незаслуженно забытых писателях. Так что можно сказать, я по работе в Форесто, – голос у него был глубоким и с выверенными интонациями, точно у диктора теленовостей.

Лицо Дэвида сужалось к подбородку, который был тяжёлым и массивным. Кажется, этот человек знал, чего хотел. В складке рта – ирония, в глазах – усталость, которую подчёркивали низко нависшие брови. Волосы с еле заметной проседью и с залысинами тщательно зачёсаны назад. Одежда немного старомодная, но чистая и выглаженная.

Финли пожала плечами:

– Вдруг вам повезёт. Возможно, у мистера Гликмана пунктик относительно молодых женщин с упругим задом. Ой, простите. Давайте объясню, как ехать.

– А вы так просто сдадитесь? Наверняка, долго добирались сюда, на что-то рассчитывали, морально готовились? – спросил Дэвид, наблюдая за девушкой. Она вытерла руки и лицо салфетками и выбросила надкушенный торт в ближайшую мусорную корзину. Финли возмутилась:

– А что я могла сделать? Он ведь даже не стал меня слушать. Вы просто не видели его. Он… Он… Не знаю, как помягче выразиться.

– У всех есть свои слабые места, на которые нужно только надавить. Так вы со мной? Скоро станет темно, а старики рано ложатся спать, – хитро прищурился Дэвид.

– Я вообще-то собиралась уезжать, но может и стоит попробовать, – засомневалась Финли. – Если он решит стрелять, что мы будем делать?

Дэвид усмехнулся:

– Умирать и проклинать писателя самыми гадкими словами. Давайте поедем на моей машине, милая девушка! Вы так и не назвали своего имени.

– Нет уж! Я вас впервые вижу, поэтому поеду впереди на своей машине. Так вы работали над вечерним шоу? Это правда? Потрясающе! В детстве никогда не пропускала выпуски. Кстати, меня зовут Финли.

Она, воспользовавшись тем, что Дэвид направился к своему автомобилю, достала из багажника чистую футболку и быстро переоделась. Вскоре они выехали на дорогу, двадцать минут спустя добрались до липовой аллеи и припарковались возле дома Стива Гликмана.

Глава 3

– Мистер Хантер, подождите, – прошептала Финли, когда Дэвид поднял руку, чтобы постучать. Они стояли напротив входной двери в кругу желтоватого света фонаря и вслушивались в звуки дома, который постанывал и невнятно бормотал. Видимо, по телевизору шла какая-то передача.

– Раз оказались в такой переделке, можно переходить на ты, – улыбнулся Дэвид, легонько похлопал Финли по спине и несколько раз ударил кулаком по массивной деревянной створке. – Всё будет в порядке! Доверься мне.

Вечер опустился на Форесто серым плотным облаком, и от озера потянуло холодом и запахом пресноводных водорослей. Финли сомневалась, что время для визита они выбрали удачное. Вот бы дождаться утра и на свежую голову решить этот вопрос. Однако Дэвид совершенно спокойно переминался с ноги на ногу, словно заранее был уверен в успехе этой затеи.

Бормотание прекратилось, зато раздались шаркающие шаги. Финли непроизвольно ступила в сторону и спряталась за спиной Дэвида, поэтому не видела, как открылась дверь, но услышала разъярённое:

– Какого чёрта шляешься по ночам? Кто прячется за спиной?

Финли несмело вышла вперёд и поглядела на Стива. Всё в тех же трусах и кимоно, но без ружья. Голова на тонкой шее опасливо качнулась (хоть бы не оторвалась):

– Опять ты? Я предупреждал! Сейчас полакомишься порохом!

Дэвид примирительно поднял ладони в жесте «сдаюсь» и сказал:

– Мистер Гликман, вам низкий поклон от Барри Джонсона. Вы ведь давние друзья? Не так ли?

Стив, успевший нырнуть во мрак гостиной, замер и медленно обернулся. Он вышел на террасу, и Финли невольно вздрогнула, заглянув в его глаза. Зеленовато-жёлтые, как у рыси, блестящие и выпуклые.

– Барри Джонсон? Хах! Этот ублюдок лет тридцать назад написал на мою книгу разгромную рецензию, а я в отместку увёл у него подружку. Нахрена мне его поклоны? Пусть идёт в ад, и вы туда же! Проваливайте!

От громкого стука двери жалобно задрожали окна, а внутри дома что-то упало. Финли мысленно чертыхнулась. И к чему были все эти лишние телодвижения? Будто она не знала, чем закончится разговор с Гликманом. Без пули в животе – и на том спасибо. Финли развернулась и собиралась было спуститься по ступенькам, но Дэвид вновь забарабанил кулаком и крикнул:

– Вообще-то Барри Джонсон умер четыре дня назад! Так что он оказался в аду скорее, чем вы на это рассчитывали, мистер Гликман! Но поклон он передавал!

Финли ужаснулась. Она резко метнулась к Дэвиду, схватила его за локоть и потащила прочь.

– Что вы делаете? Уйдём, пока не поздно!

Но Дэвид с насмешливым и спокойным выражением лица положил руки на плечи Финли и, кивнув на дом, сказал:

– Зачем же уходить? Сейчас начнётся самое интересное.

И в самом деле. В узкой дверной щели показалось любопытная физиономия Стива. Он прошептал так тихо, словно боялся спугнуть удачу:

– Не врёшь? Барри Джонсон и правда сдох? Хе-хе. Ладно. Проходите в гостиную.

***

К затхлому запаху старого жилища примешивался терпкий аромат свежезаваренного кофе. В гостиной было убрано, но от книжных башен, некоторых в человеческий рост, у Финли засвербело в носу. Маловероятно, что у кого-то была возможность протирать эти многочисленные книги от пыли.

За окном уже густел вечерний мрак, и настольная лампа не в силах была осветить мрачные углы гостиной, в которых дрожала темнота. Финли нестерпимо захотелось включить допотопный телевизор и зажечь камин, только бы впустить шум и свет в эту угрюмую комнату, но вместо этого она тупо пялилась на стеллажи с книгами, огромные коробки с кривоватой надписью «архив» на каждой, кресла с выцветшей обивкой, журнальный столик с виниловым проигрывателем и пластинкой «Все песни Ареты Франклин».5

Стив бесцеремонно качнул головой:

– Ну и?

Дэвид спохватился:

– Дэвид Хантер, журналист. Сейчас пишу документальную книгу о писателях семидесятых-восьмидесятых годов. Я успел взять интервью у Барри Джонсона, прежде чем он…

Стив перебил:

– Я с этим придурком и срать не сел бы на одном поле, а уж соседствовать на страницах дурной книжонки…

– Господин Гликман, упаси Бог! Какой же из Барри писатель? – воскликнул Дэвид, изображая крайнюю степень возмущения. – Я просто собирал кое-какие сплетни.

Стив улыбнулся, запахнул кимоно на левую сторону и указал на кресла: «Садитесь». Он щёлкнул выключателем, и грязно-белый электрический свет заставил Финли зажмурить глаза, но вскоре она разглядела картины на стенах в японском стиле, а в углах – каменные статуи божков, которые обычно устанавливают в саду. На каминной полке громоздились керамические вазы с бытовыми зарисовками из жизни японских крестьян.

– А ты, юбка, чего хотела? – спросил Стив и, не скрывая презрения, зыркнул на Финли. Она не сразу сообразила, что вопрос был адресован ей. Пялилась на жирные пятна на своих джинсах и внезапно поняла, что смертельно устала.

– Меня зовут Финли Кёртис, – сказала она, подавляя зевоту. – Я надеялась, что вы дадите мне уроки по писательскому мастерству.

Впрочем, говорила она на автомате. Какой-то сонный дурман овладел ею, переживания последних дней тяжёлой ношей свалились на плечи, и цель, которая привела Финли в этот город, теперь казалась глупой и незначительной.

На улице громыхнуло – собиралась гроза. Настольная лампа несколько раз моргнула. Стив ухмыльнулся:

– Хорошо.

Финли мгновенно проснулась:

– Хорошо?

– Мне как раз нужна юная дева, которая будет подтирать мне зад, – заржал Стив.

Финли так резко подскочила, что опрокинула кресло. Жар залил лицо, ярость охватила каждую клеточку тела, так что и дышать было трудно. Она вспомнила, как молилась на этого человека в подростковом возрасте, как поливала слезами восхищения и благодарности каждую страничку его книг. Такого просто не могло быть? Господи, пусть это будет старческий маразм, иначе объяснить происходящее просто невозможно.

– Да пошутил я. Успокойся. Какие все нежные стали, – зафыркал Стив и запрокинул ногу на ногу. Кожаная тапка упала на пол, и от вида кривоватых коричневых ногтей старика Финли чуть не вырвало. – Со своим задом я вполне управляюсь сам. Два раза в неделю ко мне приходят поломойка и доктор, парнишка из магазина продукты приносит. Мне нужно разобрать архив, – он кивнул на вместительные коробки, разбросанные по гостиной. – Там много писем, начатых рукописей, заметок, документов. У меня зрение ни к чёрту, глаза болят. Пару лет назад у меня был секретарь. Был да сплыл. Хочу прежде, чем отправлюсь к праотцам, собрать самое интересное в книгу, что-то вроде воспоминаний. Так что давай заключим сделку: я буду учить тебя, а ты работай над архивом.

У Финли внутри нетерпеливо кипело одно единственное желание: поскорее свалить из этого мрачного и негостеприимного дома, но пришли на память ухмыляющаяся мать с этим своим «я же говорила», закрытый гроб, в котором хоронили Мэдисон, и яркая подростковая мечта. На что она готова была ради этой мечты?

– Я согласна, – сказала и ахнула, точно кто-то принял решение вместо неё. Дэвид извинился «простите, мы на минуточку», схватил Финли за ладонь и отвёл её в сторону.

– Ты уверена? Разбирать архив Гликмана, конечно, слишком притягательно. Представляю, сколько там всего интересного о нём самом и о других знаменитостях. До того, как осесть в Форесто, наш старичок вёл очень активный образ жизни, – шептал Дэвид. – Но общаться с ним постоянно? Не знаю. Может, хотя бы подумаешь, взвесишь все за и против, поживёшь в гостинице. Я узнавал, тут есть неплохое местечко.

Но в голове у Финли уже всё перемешалось. Хотелось, чтобы этот день поскорее закончился. Она решительным шагом приблизилась к Стиву и повторила:

– Я согласна.

– Чур жить у меня. Я буду присматривать за тобой, чтобы ты не унесла документы из архива, – затараторил Стив.

– Ладно. Но стричь вам ногти и мазать поясницу барсучьим жиром не буду, – в запале ответила Финли. – И вы должны перестать угрожать ружьём.

– Оно сломано. Так… Игрушка. Завтрак? Всё равно же себе будешь готовить?

– Ладно. Только завтрак.

– Стирка?

– Нет!

– Я стар и в подвал мне трудно спускаться. Видишь же, что в кимоно хожу. Нет чистой одежды. Я тебе за это дам книжонку, написанную лет сто назад одним писателем. Там кладезь информации для начинающих писателей. Сейчас уже такое не пишут, – торговался Стив.

– Хорошо. Я пошла за вещами, – обречённо вздохнула Финли.

Дэвид наблюдал за ними и цокал языком: один слишком стар, а другая ещё так молода. Стив зевнул:

– Как тебя там? Хунтер! Придёшь на следующей неделе. Дам интервью. А теперь проваливай и не смей шастать тут!

Дэвид и Финли вышли на террасу. Стив, отодвинув штору, наблюдал за ними из гостиной. После затхлого и пыльного помещения дышалось легко. Накрапывал мелкий дождь. Гроза обошла стороной.

Кровь прилила к лицу Финли:

– Чёрт знает, чем это всё кончится.

– Я всё-таки настоятельно рекомендую поехать в отель. Хотя бы возьми мою визитную карточку. В любой момент дня и ночи звони, – Дэвид выражал искреннюю озабоченность судьбой девушки.

– Спасибо. А ты сам? Какие планы? – Финли едва держалась на ногах, к тому же чувствовала, как Стив своим взглядом прожигал в её затылке дыру.

– Мой рабочий инструмент ноутбук всегда со мной. Так что я могу поселиться в любой точке земного шара. Мне понравился Форесто. Милый городок. Обоснуюсь пока тут. Попробую найти контакт с Гликманом. Может, разрешит и мне покопаться в его архиве.

– А твоя семья? У тебя есть жена, дети?

Дэвид удручённо простонал, будто Финли ковырнула свежую рану:

– Тяжёлая история. С женой недавно развёлся. Сын перешёл на сторону матери. Я внезапно стал одиноким. Возможно, поездка в Форесто – попытка сбежать от болезненной реальности.

– Мне очень жаль, – пробормотала Финли и направилась к машине. Открыла багажник. Кроме чемодана там лежал ящик с инструментом и тяжеленая кувалда. Как это она не заметила сразу? Видимо, оставил кто-то из бывших владельцев. Сделала мысленную заметку: позвонить арендодателю и сообщить об инструменте.

Дэвид завёл машину, опустил окошко и спросил:

– Может, встретимся завтра в баре. Выпьем что-нибудь и поболтаем.

Финли закрыла дверцу багажника и пожала плечами:

– Возможно. Но скорее всего я не выдержу и одного дня в этом доме и уеду куда глаза глядят. Спокойной ночи!

***

Она поселилась в комнате на втором этаже: широкая кровать с сырыми простынями, платяной шкаф и рабочий стол напротив окна. Пусто и неуютно. Финли открыла окно и впустила холодный ветер. Поёжилась, но продолжала стоять на сквозняке. Пел ночной соловей, шумели деревья, а со стороны парка доносилось стрекотание ночных цикад, точно далёкий и назойливый шум бензопилы.

Финли вытащила из кармана телефон и позвонила Эдди. Он не сразу ответил. Голос у него был уставшим и бесцветным:

– Привет.

– Я не разбудила?

– Нет, но я уже в кровати. Было много работы сегодня. Как твой престарелый писатель?

– Он… Ну, знаешь. Он такой… – Финли подавила всхлипы. – Такой, каким я и представляла. Добрый, мудрый, внимательный. Он разрешил остановиться у него дома.

– А это удобно? – спросил Эдди.

– Да. У него тут часто живут ученики, редакторы, журналисты. Он такой гуру, учитель для многих. Не беспокойся. У меня всё хорошо. Эдди, я скучаю по тебе.

– Хм-м-м. Не болей.

– Эдди?

– Что?

– Ничего. Спокойной ночи, – Финли, не в силах терпеть стрекотание цикад, захлопнула окно.

Мысли с трудом ворочались от усталости, ноги дрожали, но она никак не могла заставить себя раздеться и лечь на отсыревшие простыни. Приняла решение спать в одежде, а завтра выстирать и высушить постельное бельё на солнце. Финли еще пару десятков раз назвала себя идиоткой и упрекнула в поспешном решении, а потом тяжёлым мешком рухнула на кровать и провалилась в глубокий сон. Как в тёмную яму.

Глава 4

Финли проснулась рано. Из-за спёртого воздуха пересохло во рту, к тому же щипало в носу то ли от аллергии, то ли от простуды. Она открыла окно и с удовольствием окунулась в поток солнечного света. Бодро щебетали птицы, ветер трепал кленовые ветви, где-то очень далеко кричали гагары. День обещал быть великолепным!

Финли проглотила таблетку антидепрессанта, приняла душ и спустилась на первый этаж. В просторной и светлой кухне с цветастыми занавесками на окошке не было ни одной лишней детали. Ни поварёшки, ни красивого фарфорового чайника, ни кулинарной книги – всё, что так приятно глазу домовитой хозяйки. В раковине стояли грязные кофейные чашки. Видимо, Стив не напрягал себя готовкой. Чем же он завтракал? Финли распахнула холодильник, с удивлением обнаружив забитые продуктами полки и записку под куском пармезана. «Я завтракаю яичницей и жареным беконом в 8.30. Но яйца и бекон закончились».

Финли взревела от раздражения. Жареный бекон? А овсянку с ягодами не желаете, мистер Гликман? А овощной смузи? В вашем возрасте стоит отдать предпочтение полезной еде, мистер Старый Хрыч. Взглянула на настенные часы: 7.40. С остервенением смяла записку и бросила её в раковину. Затем Финли поднялась в комнату за ключами от машины и уже через несколько минут на всех порах неслась по липовой аллее.

Как же прекрасен был Форесто ранним утром! Словно милая девчушка, которая, пробудившись на рассвете, тщательно умылась, надела яркое платье и завязала огромный бант. Хотелось заключить эту красотку в объятия, целовать в румяные щёчки, щекотать за ушком и хохотать вместе с ней до колик в животе.

Горожане торопились на работу. Монотонно грохотали мусоровозы, кофейни бренчали колокольчиками – всем хотелось с утра пораньше заполучить стаканчик с ароматным напитком.

Финли вбежала в супермаркет и сразу же столкнулась с Крисом, который толкал тележку с упаковками из-под йогурта. Внутри живота расползлось тёплое облако, медленно поднимающееся к груди и голове. И вот уже Финли непроизвольно расплылась в улыбке!

– Так ты не уехала? – обрадовался Крис и подмигнул. – Понятное дело. От меня не так-то легко сбежать.

Финли от всей души рассмеялась. Рядом с этим парнем невозможно оставаться серьёзной. Ей пришла на ум мысль, что Криса можно смело назвать символом лета. Беззаботный, лёгкий, загорелый, с этими яркими синими глазами и озорной улыбкой. Волосы растрепались, словно он только что спрыгнул с велосипеда, на котором колесил по всему городу.

– В двух словах не объяснишь, почему я осталась, – Финли тряхнула головой, прогоняя волнение, внезапно охватившее её.

Крис откатил тележку в сторону, сокращая расстояние между ними:

– И не надо в двух. Мне нравятся многословные девушки. И многослойные, кхе-кхе. Сам я не мастак на разговоры, а так помолчишь и сойдёшь за умного. Давай встретимся вечером! Я устрою экскурсию. Раз ты обосновалась в городе, то должна знать, где находится, например, почта.

– Почта? Хм-м-м. Меньше всего мне нужна почта, а вот что действительно нужно, так это яйца и бекон. А по поводу встречи… Как-нибудь потом, – пообещала Финли. На самом деле ей хотелось ещё хоть немного постоять рядом с Крисом и не думать о мрачном доме, в который следовало возвращаться.

– Иди прямо и потом налево. Там найдёшь яйца и бекон. И мы встретимся раньше, чем ты думаешь, – Крис загадочно округлил глаза и покатил тележку дальше.

***

Стив вошёл на кухню ровно в 8.30 и повёл носом, принюхиваясь к соблазнительным ароматам кофе и жареного бекона. Чаша кофеварки как раз наполнилась тёмно-коричневым напитком.