Горизонты будущего

Поэтому если говорить только о материальном мире Вселенной, то тут сомнений не было многие века: человек всегда находился в центре физического мироздания. Геометрия и физика, вся связь космических событий с земными – всё подтверждало древнему человеку, что это так. Поэтому древнему человеку даже в голову не приходило, что космос – это бескрайние пустые просторы, что любая звезда в миллионы раз больше Земли, что ничего, кроме Луны, на самом деле вокруг Земли не вращается. Вот тут возник дьявольский соблазн познания добра и зла.

Если теперь посмотреть на теорию Коперника под этим углом зрения, то окажется, что главным в ней было не изменение физического принципа вращения планет и светил, а то, что она полностью разрушала идею центрального положения мира человека во Вселенной. Тем самым она ломала стержень древнего мировоззрения. (Недаром Церковь столетиями активно боролась с учением Коперника.)

Однако остановить развитие науки было невозможно, ведь именно изменение физической картины Вселенной открыло человечеству двери в новую физику, которая через некоторое время принесла термодинамику (паровые двигатели), электродинамику (электричество), аэродинамику (самолёты), а также всё, что составляет сегодня практическую основу жизни большинства людей.

И вот теперь оказалось невозможным не считаться с нарисованной ею картиной мироздания, а она вкратце такова: где-то вдалеке от центра Солнечной системы вращается небольшая планета Земля. Обитатели этой планеты уже знают, что их центральное светило – всего лишь одна из окраинных звёзд, которых в Галактике – десятки миллиардов. После открытия Хабблом других галактик оказалось, что и наша Галактика – тоже лишь маленькая часть огромного мира, в котором насчитывается около десяти миллиардов других галактик.

Чем же является на этом полотне наша Земля? Пылинкой, соринкой, молекулой? А мир человека сжимается до микроскопических масштабов и теряется на окраинах. Более того, геометрическая ничтожность дополняется физической бездной – ведь за пределами нашего мира доминируют ледяные просторы враждебного и практически пустого космоса, который пронизан губящими всё живое излучениями.

Спрашивается: есть ли нам дело до этих пустых, враждебных всему живому пространств? Зачем нам думать о них? Ведь для гигантского космоса, где бушуют энергии, разрушающие целые галактики, наша планета – ничтожная мелочь. Да и что может человек изменить в этом мире? Получается, человек – сам по себе, Вселенная – сама по себе, связь событий в этих двух мирах невозможна из-за различия масштабов и гигантских расстояний. Говорить же о возврате идеи центрального положения человека во Вселенной с научной точки зрения вообще кажется абсурдным и нелепым. Унылая и трагическая картина мироздания рисуется современной наукой. Недаром ещё В.И. Вернадский, который очень остро воспринимал этот трагизм, писал: «Увеличивая мир до чрезвычайных размеров, новое научное мировоззрение в то же время низводило человека со всеми его интересами и достижениями – низводило все явления жизни – на положение ничтожной подробности в Космосе».

Ничтожная подробность… Вряд ли мы до конца осознаём, насколько эта картина мира проникает во все поры нашего сознания, вплоть до личных и самых глубоких трагедий отдельных людей, которые не могут найти смысла в кратковременном пребывании на поверхности микроатома огромного мира. Эта картина мира усилиями дьявола чрезмерно удаляла человека от Бога.

Эта картина способна внушить только ужас и страх любому, кто всерьёз представляет себе место жизни в этом гигантском мире, – она оставляет после себя вселенское уныние и тоску. Недаром известный космолог П. Дэвис пишет, что «человечество так и не смогло полностью оправиться от интеллектуального шока, порождённого тем, что Земля утратила свои привилегии».

И не ужасно ли то, что человечество уже никогда не сможет забыть об этих бесконечных пустых пространствах, никогда никакие наблюдения уже не вернут нас к столь уютной и домашней картине Вселенной эпохи средневековья? И мы уже никогда не сможем забыть о собственных мизерных масштабах в этом огромном мире, о нашей пространственной периферийности, забыть о том, что ракета будет лететь до ближайшей звезды тысячи лет. Гипотеза Коперника стала фактом нашего времени, и вычеркнуть этот факт нет никакой возможности.

«Может быть, космос – один из шансов для обновления нашей веры?» – Вопрошает Иерей Алексий Волчков в журнале «Вода живая». Ведь Вселенная – от слова вселиться. XX век – эпоха глобальных космических проектов. Самые могущественные народы мира соревновались друг с другом в освоении новых космических рубежей. Вклад советского государства в исследование космоса был очень серьёзным: первый искусственный спутник земли, первый человек на орбите, первый выход в открытый космос.

Летопись советской космонавтики описывает совершённые впервые в истории подвиги. Американцы выиграли в этой космической «гонке» лунный и марсианский «забеги». Но вот в исследовании Венеры советские космические аппараты всегда были успешнее.

В СССР космонавтика была чем-то большим, чем научная практика. Это была идеологически заряженная философия, доказывающая советским гражданам и всему миру преимущества социалистического строя. Внутренняя оппозиция строя проявляла себя в критическом отношении и ко всем его достижениям.

К сожалению, многие современные публицисты взяли на себя миссию отомстить советскому строю, отыгравшись на советском космосе. Они отважно расправлялись с ушедшей эпохой – высмеивали и героев советской космонавтики, и все её достижения. Основной книгой 1990-х годов, в которой давалась оценка человеческой тяге к космосу, оказалось сочинение иеромонаха Серафима (Роуза) «Православие и религия будущего». Автор её указывал на греховность человеческого любопытства в отношении познания Вселенной и однозначно утверждал, что все инопланетные цивилизации, с которыми людям предстоит встретиться, – демонические.

Расправившись с ушедшей советской эпохой, они приняли участие в созидании общества нового типа, мечтали создать общество свободы, частной инициативы, демократических ценностей и товарного изобилия. Из всего этого перечня удалось реализовать лишь последний пункт – мы живём в самом современном из человеческих обществ западного типа – в неолиберальном обществе активного потребления. Наш мир, свободный от коммунизма, стал воплощением одной советской антиутопии, описанной братьями Стругацкими в романе «Хищные вещи века».

В этом благополучном мире есть возможность удовлетворить любую нужду, но сытость приводит к скуке и добровольному порабощению человечества дьяволу (мамоне) – идолу потребления. «Космический» проект в такой атмосфере умер за нерентабельностью. По мнению футуролога Сергея Переслегина, стоит порадоваться тому, что в 1970-1980-е годы ни американцы, ни мы не создали постоянную базу на Луне. Сейчас бы её неизбежно закрыли как «неперспективную», не приносящую коммерческой отдачи.

Сегодня общество подходит к изучению космоса именно с точки зрения потребления. Разве нужна космическая база на Луне или Марсе? С какой стати отправляться в космическую экспедицию, да ещё и на несколько лет?

Например, московский философ Александр Дугин, относящий себя к православному христианству, считает так: «Развитие космонавтики есть вещь богомерзкая и постыдная. Это классическая глобалистская утопия, предвосхищающая приход антихриста. Космос – это иллюзия. Надо быть верным Христу и русской земле». Другой православный публицист Егор Холмогоров декларирует: «Мы твёрдо знаем, что звёзды сотворены для того, чтобы любоваться на них издали как на часть небесного свода, а не шарить по ним руками».

Иммануил Кант начал свой путь в науке не как философ, а как астроном-теоретик. В астрономическом сочинении «Всеобщая естественная история и теория неба» Кант задаёт знаменитый вопрос: «Почему Вселенная именно такова, какой мы её наблюдаем?». С одной стороны, мы её видим, она открыта для нашего теоретического исследования. Но с другой – она столь огромна, что практическое изучение её (экспедиции к другим звёздам, полёты в другие галактики) представляется едва ли возможным…

В этом вопросе Кант сформулировал главную проблему. Количество звёздных систем в нашей галактике описывается числом с двенадцатью нулями. Чтобы долететь до центра нашей галактики с максимальной из теоретически возможных скоростей, скоростью света, нам потребуется почти 28 000 лет. А скорости самых быстрых современных космических аппаратов (например, покинувших пределы солнечной системы аппаратов «Пионер-10», «Пионер-11», «Вояджер-1», «Вояджер-2») в 18 000 раз ниже!

Сколько галактик во Вселенной? Отвечая на этот вопрос, учебники астрономии используют не вполне корректное выражение – галактик во Вселенной, оказывается, «очень большое число». Например, на одного жителя Земли, по оценкам учёных, приходится 10 000 звёздных галактик! Вселенная могла бы быть и поменьше. Звёзды могли бы быть и поближе!

«Как же быть с этими невероятно огромными пространствами?!» – с отчаянием воскликнет физик. Большая часть Вселенной совершенно вне нашей досягаемости. Её нельзя исследовать и заселить! И правда: оснований для уныния и космического пессимизма предостаточно. Но, наверное, наше отчаяние чем-то напоминает отчаяние европейца раннего средневековья, который стоит на берегу Атлантического океана и с грустью понимает: эту безграничную стихию ему не покорить никогда… Есть основания полагать, что если Бог сотворил в мире, где живёт человек, океан, то отчасти для того, чтобы человек однажды его переплыл. Так же, наверное, обстоит дело и с космосом.

Невероятно огромный размер Вселенной – не только великая загадка, но и настоящий ключ к осмыслению роли человека на её просторах. Можно предположить, что для человечества приготовлена «долгая жизнь», основная часть которой будет посвящена освоению этого невероятно огромного мира! Человек спрашивает: «Бог, а где границы для моего познания, для моего развития?». И Он как бы отвечает: «У твоего познания и твоей истории почти нет пределов».

Здравое и слишком трезвое человечество XXI века устами политиков, финансистов, писателей задаёт вполне резонный вопрос: «Зачем иметь постоянную базу на Луне или Марсе, если это очень дорого, коммерчески неоправданно и… опасно?! Нам что, на нашей родной Земле мало свободного места? Надо сначала решить внутренние проблемы: бедность, загрязнение окружающей среды, социальную несправедливость, – а потом уже лететь к звёздам!» На эти вопросы существует только один ответ: Бог сделал человека таковым, что он любопытен, любит быть хозяином, желает размножаться и наполнять землю. «Луна была там, а мы здесь. Поэтому мы должны были лететь», – так ответил астронавт Нил Армстронг, объясняя мотивы крайне дорогостоящей и опасной экспедиции на Луну. Отказ человечества от космических амбиций равносилен измене своей судьбе, забвению своего призвания.

Космос, его дальнейшее освоение, ставка на него как на ориентир первоочередной важности – один из немногих шансов сохранить цивилизацию, ориентированную на прогресс, познание, героизм. Вместе с тем, возрождение космической романтики немыслимо без мобилизации и самого исторического христианства. Каждый спутник, запущенный в космические дали, каждый человек, оказавшийся на орбите Земли, – это итог колоссальных усилий десятков тысяч людей, каждый из которых однажды в жизни делает очень важный выбор.

Чему посвятить свою жизнь? Какую цель для неё определить? Чем я могу пожертвовать ради великой цели? Безопасностью? Высоким заработком? Спокойной и довольной жизнью? И космонавт, и инженер, и каждый рядовой сотрудник космической отрасли должны обладать уникальными внутренними свойствами, энтузиазмом, самоотверженностью, высочайшей дисциплиной. Где взять эти качества?

Отказ от космоса неизбежно приведёт к деградации человечества, к архаизации картины мира. Отказ от космоса является одним из следствий глобального кризиса капитализма.

И вот нам кажется, что нет выхода из этого мировоззренческого тупика. Накопление знаний о дальних галактиках, глубинах космоса всё более унижает человека, делает его всё более ничтожным элементом Вселенной. В этот момент вдруг, сквозь хаос накопленной информации, появляется проблеск красивейшей картины мира, в которой человек занимает не случайное, а центральное положение. Однако это положение является центральным не в обычном и привычном для всех трёхмерном пространстве, а в иерархическом мироустройстве.

Рис. 28. Масштабный интервал размеров объектов Вселенной [от фундаментальной длины М. Планка 10-32.8 см до расположенной на масштабной оси (М-оси) Метагалактики]. МЦВ – масштабный центр. В начале 70-х годов двадцатого столетия Сергей Иванович Сухонос [6, 7, 8] обнаружил удивительные закономерности масштабного устройства Вселенной.

Можно назвать его масштабным пространством. Чтобы понять, насколько важен для всех нас этот объективный научный факт – центральное положение жизни в масштабном пространстве, необходимо сначала показать, что это пространство играет во Вселенной главенствующую роль и что события, происходящие по законам трёхмерного пространства, являются лишь следствием причин, которые зарождаются в этом неизвестном пока для нас измерении.

Самым же волнующим было то, что основные параметры человека идеально точно соответствуют наиболее функционально важным закономерностям масштабной гармонии Вселенной. Это открывало невероятно плодотворный путь к постижению места человека в мироздании. Приведём некоторые результаты исследования С.И. Сухоноса [6, 7, 8].

Ровно сто лет назад М. Планком в докладе на заседании немецкой Академии наук были впервые предложены так называемые планковские величины, в частности ставшая с тех пор знаменитой планковская длина:

= ≈ 10-33 см,                                                (18)

где ћ – постоянная Планка, G – гравитационная постоянная, с – скорость света. Этот размер представляет собой некий предельно допустимый минимальный размер, на масштабе которого ещё действуют известные нам законы физики. Проникновение же в структуру материи глубже либо вообще невозможно, либо требует создания новой физики. В любом из этих вариантов планковская длина является фундаментальной нижней границей нашего мира.

Со стороны мегамасштабов проникновение астрономии во все более удалённые уголки Вселенной привело к тому, что удалось увидеть границы Метагалактики на расстояниях порядка 1028 см. Итак, в ХХ веке наука сумела на многие порядки раздвинуть масштабные границы нашего мира. При этом оказалось, что наш мир ограничен не только в размерах, но и в масштабах. Если есть какие-либо границы, то, безусловно, крайне любопытно узнать, что же находится в центре между ними? Другими словами, где расположен масштабный центр Вселенной?

При этом необходимо помнить, что традиционное представление о середине мира здесь не может быть использовано, ведь речь идёт не о привычном пространственном кубике, в центре которого пересекаются диагонали. Вопрос ставится иначе. Найти между масштабными границами середину – значит подобрать объекты «срединного масштаба», т.е. такие, которые были бы во столько раз больше фундаментальной длины, во сколько раз они меньше самой Вселенной.

На первый взгляд в этом поиске нет физического смысла, ведь объектов с такими размерами может быть во Вселенной огромное множество. Точка в центре этого отрезка имеет значение 10–2,3 см или 5 • 10–3 см, т.е. около 50 микрон. Полученное значение, во-первых, радует своей доступностью (такие объекты можно разглядеть в обычный микроскоп), а во-вторых, удивляет своей точностью.

Ведь границы – Бог знает где! Одна – за пределами возможностей телескопов, другая – на самом дне микромира, а здесь – 50 микрон. В живой природе в этом выделенном центральном месте всего масштабного интервала нашего мира находится биологическая клетка в её среднегеометрическом размере. Причём важно отметить, что этот среднегеометрический размер свойствен всем видам ядерных клеток: одноклеточным, растительным и животным.

Что такое жизнь? Жизнь – это Божественная энергия, которая из материи строит формы для своего проявления. Это та сила космического вихря, которая быстро соединяет и комбинирует химические элементы, образуя из них живые организмы. Эти формы строятся из всевозможных комбинаций ранее созданных химических элементов. Каждая форма существует лишь до тех пор, пока Жизнь удерживает материю в этой форме.

В плазменном вихре многократно возникали явления рождения и роста, увядания и смерти. Организм рождался, потому что Жизнь имеет цель совершить определённую эволюционную работу в нём. Первая живая клетка, способная к самовоспроизведению, росла по мере того, как работа шла к своему завершению. То, что представлялось смертью организма, было не что иное, как удаление из него жизни.

Рис. 29. Масштабные границы Вселенной. В центре масштабного интервала находится живая клетка, которая во столько раз больше мельчайшей частицы Вселенной – максимона, во сколько раз она меньше её верхней границы – Метагалактики.

В течение некоторого времени эта жизнь существовала вне материи в виде генетической памяти. Этот опыт, в виде новых комбинаций, переплавлялся в новые созидательные способности, которые обнаруживались при последующих условиях жизни организма. Хотя растение умирало, жизнь, которая её оживотворяла и побуждала реагировать на воздействие окружающего мира, не погибала. Когда роза вянет, мы знаем, что из её материи ничто не пропадает – каждая частица её продолжает существовать, ибо материя не может уничтожиться.

То же происходит и с жизнью организмов. Она временно отступает, чтобы потом вновь проявиться и построить новую особь. Опыт, который она приобрела относительно лучей Солнца, бурь и борьбы за существование в первой особи, используется ею для построения другой особи. Новая особь будет лучше приспособлена к жизни и распространению своего вида. В природе не существует того, что называется смертью, если под смертью понимать растворение в Небытии. Жизнь на время удаляется в свою первичную среду, сохраняя в виде новых способностей творчества результаты опыта, через который она прошла. Формы, которые возникают и погибают одна за другой, представляют собой как бы двери, через которые жизнь то проявляется, то исчезает с исторической сцены.

Ни одна доля опыта не теряется, так же как не теряется ни единая частица материи. Сверх того, эта жизнь эволюционирует, и её эволюция происходит посредством форм. Таким образом, жизнь следует эволюции, она постепенно становится всё более сложной и совершенной, превращаясь, в конце концов, в Бога.

Биосфера – это чудо мироздания, это мир живых существ нашей планеты, она является колоссальным вызовом смерти. В этой борьбе против смерти биосфера похожа на гигантское древо жизни, которое зимой, чтобы выжить, теряет листья. А листья – это бесчисленные индивидуумы, бесчисленные виды, роды, классы живых существ. Они гибнут, но мощное древо биосферы, мощное древо жизни остаётся неколебимым.

Потому что незримые узы связывают деревья и обитателей морских глубин, человека и мельчайшее насекомое, гигантского обитателя моря и то существо, которое мы можем видеть только под микроскопом. Единая структура жизни заложена во всю биосферу. Она работает по единой схеме, по единому генетическому принципу. И построена биосфера на основании тех элементов, которые она уже нашла в природе. Среди царства биосферы в настоящее время зародилось новое царство, которое Вернадский назвал ноосферой, сферой разума (от греческого noos – мышление, разум).

Ноосфера обладает удивительным свойством: она берёт за основу творчество, нравственный выбор, глубинное самосознание, стремление к бессмертию. Когда самка осьминога откладывает яйца, она убивает саму себя, для чего у неё имеется определённая железа, которая уносит её из жизни. Почему это так? Она выполнила своё предназначение. То же самое происходит со многими живыми существами. Кто видел над вечерней рекой кружащиеся стаи полупрозрачных лёгких стрекоз-подёнок, наверно, думал: что это за праздник и танец? А это праздник любви и смерти. Ибо рождаются эти подёнки даже без ротового отверстия, они даже не могут поесть. Их единственное призвание в этот единственный вечер их жизни, когда они выходят из воды, из личинок, – чтобы плясать в воздухе, спариться, дать начало новой генерации и в этот же день погибнуть. А утром на поверхности реки можно увидеть целые серебристые пласты этих погибших насекомых. Они выполнили своё земное предназначение.

Исследователи выяснили, что человек на 97% состоит из вещества, созданного в недрах звёзд. Выводы были получены на основе анализа 150 тыс. светил. Тезис о том, что человек и все земные объекты состоят из космического вещества, совсем не нов. Об этом, в частности, говорил известный американский астроном и популяризатор науки Карл Саган. Однако сейчас астрономы из США смогли более точно выяснить происхождение атомов человека. Новые результаты, полученные в рамках масштабного проекта «Слоановский цифровой обзор неба (SDSS)», были представлены на встрече Американского астрономического общества.

Большая часть самых важных химических элементов, лежащих в основе жизни на Земле, появилась в недрах светил. Учёные даже придумали специальную аббревиатуру – CHNOPS, включающую углерод (C), водород (H), азот (N), кислород (O), фосфор (P) и серу (S). Сейчас, используя SDSS, астрономы измерили концентрацию этих элементов в 150 тысячах светил нашей Галактики. Это было сделано при помощи анализа спектров светил. Расщепив свет далёкой звезды в спектрографе и проанализировав линии отдельных элементов в полученном спектре, учёные смогли выяснить содержание тех или иных атомов в недрах звезды.

Задача была выполнена при помощи спектрографа APOGEE, который установлен на телескопе Apache Point. Оказалось, что человек на 97% состоит из вещества, которое появилось в недрах светил. Исследование также является чрезвычайно важным для понимания природы Млечного Пути. Так, учёные пришли к выводу, что внутренние области нашей родной Галактики имеют больше тяжёлых элементов. Это обусловлено тем, что там находятся более старые светила, которые в ходе своей эволюции наработали больше тяжёлых элементов, чем более молодые звёзды внешних частей Галактики.

Сейчас очевидно, что для Солнечной системы в прошлом не было возможности получить вещество из других звёзд. Следовательно, их образование является результатом сброса с поверхности Солнца. Новые данные также позволили учёным лучше понять то, откуда на нашей планете появился тот или иной химический элемент.

Велик Дух и сознание человека, в нём заложено много дарований, которые нужны ему для приспособления к окружающей среде. Стремление к высшему познанию, стремление к бескорыстной божественной любви, самые необходимые способности, присущие гению человека, несомненно, нужны для выживания людей. Более того, именно владея этими дарами, человек часто подвергает себя самозабвенно и опасности, и даже угрозе смерти.

Так создаётся новый сверхчеловек. Это природа за счёт опережающего отражения действительности дала человеку оружие для будущих земных испытаний. Жизнь животного, хотя и имеет в себе простейшие элементы психики и сознания, является отражением его телесной жизни. И когда животное удовлетворило потребности телесной жизни, элементарные потребности психической жизни, ему больше ничего не надо, животное спокойно.

Так, немецкий исследователь Шаллер, живя в лесу с гориллами, высокоразвитыми живыми существами, поразился, насколько они неизобретательны, флегматичны и даже безынициативны. Потому что у них нет врагов, им не от кого прятаться. У них пища всегда в изобилии. У них, как бы мы теперь сказали, решены все основные проблемы потребления, и поэтому жизнь их проходит в таком сонном состоянии. Но если человек удовлетворил свои потребности, если он одет, сыт, если всё у него есть, если он нормальный человек, он не должен успокоиться.

Величайшее значение «Фауста» Гёте заключается в красноречивом утверждении этого факта. Мефистофель слишком низко оценивал человека. Что он обещал доктору Фаусту? Молодость, любовь, богатство, власть, славу. Всё это он дал. Но никогда, ни на одно мгновение Фауст не успокоился. И только в конце дней своих он почувствовал драгоценность мгновения, когда он стал отдавать, когда стал служить другим людям. Напрасно Мефистофель думал, что он выиграл пари.

Бессмертная часть Фауста уносится в небо, как пишет Гёте в конце своей трагедии. А Мефистофель оказывается обманутым. Потому что тот, кто не для себя искал счастья, тот оказывается победителем низших начал. Человек – «мятежный, ищет бури», и если успокаивается, то деградирует. Человек – часть ноосферы. Он подобен стреле, запущенной в вечность.