Полная версия
Тысяча уловок Вилли Тирэлл
– А ещё князь Сиретта мог сделать это в отместку за Бо и скормить его токсичное тело акулам где-то по пути в Гарзат. Чем не мотив? А ещё дражайший дядюшка Ной Орс мог подослать убийц, Конни грозил ему виселицей. Князю Тиреллу он досаждал, князю Пирэллу, Наместнику Турису Асмагелу. Список потенциальных «доброжелателей» на отдельную полку императорской библиотеки потянет.
– И всё же…
– И у моей, как ты сказал, Висцийки, мотива меньше, чем у меня. Меня ты, надеюсь, в подозреваемые не вписал?
– Сынок, – тяжело вздохнул Россен Ялагр, – ты первый в этом списке. И все мы знаем почему.
– Чудненько, – пропел Принц и помял усталый лоб. – При выезде из Ригорона алесцийский отряд Солонны Артенны досмотрели. Ничего подозрительного не нашли. Впрочем, вряд ли она везла его тело на сувениры. Могла по пути где-нибудь придушить и притопить. И всплыл наш Конник где-то к концу лета неузнаваемым комком плоти, подъеденный раками.
– Гм… у меня есть повод написать Королеве Алесции протест?
– Повод есть, но ни одной улики. Что если Солонна чиста и невинна? Мы готовы разорвать договоры с королевством Алесция? Не забываем, Солонна – родная сестра-близнец Королевы Алесции. Я писал Нее и Солонне о его пропаже. Ответа нет.
– Куда он мог пропасть? – в отчаянии спросил отец.
– Я ищу его, – ответил Родион и поджал от негодования губы.
И потому агаронскими магическими дарами занялся Родион Ялагр.
Итак, первый из шести, Итоор оказался лекарем, очень неплохим и крайне полезным. Его направили в городскую лечебницу возглавить наставничество.
Второй магистрат сразу вызвал неподдельный интерес. Представился он Летраном, по происхождению калутонец, и тоже знахарь, но особенный. Лечил он не тело, а дух.
– В смысле душевнобольных?
– Верно, Милорд. Слабых умом и духом, – пояснил магистрат. – В моём ремесле не всё так просто. Люди нуждаются в утешении и забвении. Я могу избавить их от плохих воспоминаний, и это есть лекарство.
– Допустим. Пока неясно, как это может быть применимо. Например, человек пьющий…
– Ему нужно забыть вкус вина и эйфорию опьянения, Милорд. Это самый простой случай в моей практике.
– Гм… любопытно.
Летрана направили в лечебницу к Итоору. Там его способности вполне применимы и востребованы. Ему в помощь приставлены ученики.
Третьим магистратом оказалась молодая женщина, ведунья. И тоже лекарское дело. Она заговаривала раны. Принцесса Эстерсэн подобрала способных людей, не поскупилась на целителей всех мастей.
Однако четвёртый магистрат оказался совершенно бесполезный. Под мантией магистрата находился всего лишь священник, готовый нести веру в агаронского бога в языческой державе. Применение ему найти сложно, и потому Родион отправил святого отца в Греден, строить небольшой храм для гостей из восточной Гралиции.
Остались два магистрата, и оба на первый взгляд настоящие жемчужины.
– Ратный маг, – прочёл Родион с листа и поднял брови. – Что, так и есть? Ратный?
– Да, Милорд, – гулко ответил мужчина из-под капюшона.
Родион с интересом рассматривал магистрата. Мужчина крепкий, вполне сойдёт за гвардейца, способного мечом раскидывать неприятеля. Но у него другой талант. Ригоронец приблизился и заглянул под накидку.
– В смысле, маг, который кидается огненными шарами и палит по чём зря крепости?
Магистрат покачнулся, выронил из рук небольшой браслет из светящихся бусин и с сомнением посмотрел на своего нового хозяина.
– Для того нужно быть боевым магом и с собой иметь оружие Светоликих.
– Но ты забыл прихватить его с собой, – понятливо хмыкнул Родион.
– Оно хранится в храме, применение подобного оружия имеет ряд существенных ограничений.
– Боги вы мои лихие, – развёл руками Ригоронец. – За каким интересом ты нужен мне безоружный? Зачем мне ратный маг без огненного меча? Это всё равно, что баллиста без ядра. Бестолковое приобретение.
– Я владею мастерством управления боем, – растерянно бормотал тот.
– Управления боем? Талантливый полководец?
– Я способен внушить солдатам боевую ярость. Наслать на неприятеля ужас и панику, и тем изменить ход боя.
Принц разочарованно поднял брови.
– В таком случае я тоже ратный маг. Примерно то же самое говорят про меня.
– Да, Милорд, – Агаронец поднял браслет и убрал вещицу в карман мантии. – Уверен, у вас найдётся множество талантов.
Последний магистрат вызвал у Родиона двойственные чувства. Мужчина без возраста, небольшого роста, худощавый, с бегающим взглядом. Эдакий нервный всклокоченный человечек. И потому сразу вызывает отторжение. Но это только поначалу.
– То есть, алхимик? – уточнил Родион.
– Не совсем, Милорд. Всё же больше аптекарь, – Диибур прятал взгляд и взволнованно сучил руками в карманах. – Лекарства, эликсиры, зелья. По части зелий, должен сказать, что это больше увлечение, эксперименты.
В этот момент Алхимик засветился. Увлечённая натура, он буквально жил в своём эликсирном мире. И ему неважно где, в какой стране, в какой лачуге он будет творить.
– Зелья – это то, о чём я подумал? – заинтересовался Принц. – Яды, отравы всякого свойства?
– Ох, это скучно, Милорд, – зарделся от смущения Диибур. – С моей точки зрения, яды – это примитивная вещь. Убить человека куда как проще, чем влиять на него.
– Как ты на него можешь влиять? Подсыпать слабительного?
– Признаться, мне больше по нраву иное влияние. Например, любовные зелья. Очень пользуются спросом.
Родион возможно впервые за шесть магистратов удивился.
– Любовные зелья? Это что-то вроде приворотных зелий? Ты серьезно? Выходит, я выпью одну из твоих склянок и полюблю тебя до гроба?
Алхимик наконец остановил блуждающий взгляд на Ригоронце, и было в нём столько сочувствия, что Родион почувствовал себя неудобно, что случалось с ним исключительно редко.
– До гроба вряд ли. Сила зелий не столь велика и ограничена во времени. К тому же требует от участников процесса, как бы это правильно сказать, встречного курса. В указанном вами случае, я бы мог вызвать некое ваше расположение.
Диибур и ратный маг Эрсэн остались при Родионе. Алхимик варил свои склянки для городской лечебницы, а второй обосновался в Тёмной башне, где должен был внушать ужас врагам трона. Маг большей частью обходился без работы, а вот зелье повар изрядно повеселил семью. Его любовными зельями азартно воспользовались домочадцы, и даже сам Император. Отметили, что зелья действительно работают пусть и очень ограниченно по времени. Забава всем приглянулась, Диибуру выделили в Тёмной башне отдельную комнату под лабораторию, где он мог творить свои эксперименты.
Родион вспомнил о домашнем алхимике только в момент, когда получил очередное утреннее письмо.
– Один день, – прочитал за него Тибель. – Милорд, завтра у вас свадьба?
– Тибель, почему в твоём голосе мне слышится злорадство? – блистал дурным настроением Принц.
– Я бы себе не позволил, Милорд, – наигранно возмутился тот. – Если вы не заметили, я тоже человек, мне свойственны сочувствие и милосердие. И совсем немного паники, Ваше Вашество. После свадьбы я буду вынужден терпеть Её чаще и дольше.
– Никакой свадьбы! – рявкнул Родион. – Сам паникую. Тащи ко мне нашего Зельеварца.
– Дельная мысль, Милорд, – встрепенулся секретарь. – Одна капелька яда решит все наши проблемы.
– На яд я бы ставки не делал. Это же Вилли, её ядом разве на икоту вызовешь. Будем приворотное зелье спаивать. Пусть полюбит что-то более достойное. Например, тебя.
– Высочество, помилуйте!
– Не имею такой привычки!
Родион чувствовал, что с каждым днём в груди нарастает комок страха. Сегодня он вполне понимал своего дядюшку Ноя Орса, коего однажды притащил на свадьбу связанным и с кляпом во рту. И тоже к княжне Тирэлл, родной сестре Вилетты. Тот упирался до последней минуты, надеялся на побег и согласен был сразу стать вдовцом. Но венценосный племянник распорядился иначе.
– Мой магистратный друг Диибур, я позвал тебя в трудную для себя минуту.
– Милорд, торговцы из Агарона ещё не прибыли. У меня ингредиентов с трудом хватит на микстуру от кашля.
– Ты режешь мне сердце без ножа, – упал в кресло Принц и горестно застонал. – На что ты тратишь наши ценнейшие капли любовного эликсира?
– В основном на вас, Ваша Милость.
– В смысле?
– Все спешат добиться вашего расположения. Вы употребили основную часть.
– Диибур, ты в своём уме? – возмутился Родион. – Меня что, грязно используют? Кто?
– Почти все, Ваше Высочество. Спрос на ваше расположение крайне велик. Но это врачебная тайна.
– Эту врачебную тайну я выбью из тебя с помощью Эрсэна за пару минут. Живо раскрывай карты.
Диибур нервно заерзал в кресле.
– Ваш секретарь, например. Он всякий раз просит увеличить дозу и концентрацию.
– Ах ты ж, гнойный фурункул!
– Их Высочества Рестиан и Роянг. Им запрещено пользоваться моими зельями, но они всякий раз по множеству причин хотят вас опоить.
– Гусеницы!
– Дейн Вистога заходил буквально пару дней назад.
– Так хотел поехать в Агарон? Кто ещё?
– Милорд, я не смею говорить о Самом… – Агаронец нервно сглотнул.
– Папа? Ты серьезно? А среди всей этой мужественности была ли некая княжна Вилетта Тирэлл?
– Мм… Ваше Высочество, смею вас заверить, что ни одна женщина, желающая вас как мужчину, а не как брата или, скажем, брата мужа, не заходила ко мне. К тому же, я бы отказал. Эликсиры расположения безобидны и краткосрочны, а любовная магия между мужчиной и женщиной материя сложная и ведущая к непредсказуемым последствиям. Их ожидания не оправдались бы, а женщины умеют предъявлять претензии.
Родион откинулся в кресле и затянулся спертым воздухом приёмной комнаты.
– Ты сможешь наскрести хотя бы крохи своей чудодейственной магии? Вопрос жизни и смерти. Диибур, я на краю бездны, – просительно застонал Принц. – Мне нужно, чтобы Вилли оставила меня в покое хотя бы на… всю жизнь.
– Милорд, вам требуется отворотное зелье? – догадался алхимик. – С этим я вас не подведу. На это ингредиентов хватит, не извольте беспокоиться. Мне нужен день, эликсир уже завтра будет у вас.
Родион выдохнул от облегчения. Даже из безвыходного положения, под названием Вилли, есть выход. Она сама не придёт на свадьбу и будет долго удивляться, на что потратила лучшие годы жизни. Сомнений нет, девица Тирэлл уже завтра сменит ориентиры.
Мужчина в приподнятом настроении шагнул в следующую приёмную комнату.
– Ваше Высочество, – присели в поклоне посетители.
Посетительницы. Мерионская принцесса Отриэн пять лет назад стала женой одного из близнецов, но с первого дня знакомства избегала второго Ялагра. Родион оставался для неё пугающим и непостижимым. Ти и Яни подогрели её чувства, и Мерионка неприкрыто боялась светловолосого Принца. Будучи в интересном положении, она чуть осмелела, но не настолько, чтобы не прихватить с собой подмогу. С ней сестра, мерионская принцесса Асма, явившаяся в Ригорон поддержать роженицу, а также святой отец агаронской веры, Тьент и странный отталкивающий человечек, по виду секретарь.
– Ваше Высочество, – взяла слово Асма.
Принцесса Асма за эти годы разительно изменилась. Из робкой пухлой девочки выросла настоящая Принцесса. Война в Степи наложила на неё свою печать, дети мерионского монарха не желали более оставаться слабыми и беззащитными. Они взрослели на пепелище горя и страха. Асма не вышла замуж за князя калутонских гор, как того желали до войны родители. Она взяла в руки лук и стрелы и села в седло. Теперь это скорее степной воин, чем принцесса.
Отец Тьент изменился разве что в ширь. Он водил кадилом вокруг венценосного Язычника, а его спутник Отлон шептал тихие проклятия.
– Принцесса Асма, – лукаво прищурился Ялагр и указал на кресло. – Ваш приход для меня полная неожиданность. Мне казалось вас больше интересуют приемные комнаты моего брата Гора.
Не секрет для семьи, Гор вызывает неподдельный интерес этой Мерионки. Младший заверяет всех, что между ними только дружба, но Родион в этом смысле куда подозрительнее.
– Милорд, они собирают вещи, – Асма с истинно королевским величием игнорировала его уколы.
– Кто они? Кто эти ужасные люди? Как посмели?
– Близнецы. Яни, и Ти тоже. Вы дозволили им ехать в Агарон?
Принцесса Отриэн, не скрываясь, заскулила в кулачок.
– Гм… – растерялся Принц. – Принцесса, так чтобы явно, нет. И если говорить начистоту, делать им там откровенно нечего. Если только по святым местам пройтись, иноверцам нашим.
– Но они собираются ехать, – настаивала девушка.
– Кто же им запретит это делать, – всплеснул руками Родион. – Пусть собираются, заодно разберутся в шкафах, там много лишнего. При скудости ума чем ещё занять время?
– А если они сбегут?
– Асма, воинственная ты моя, зачем тебе стрелы и арканы? Свяжи обоих, и дело с концом.
– С ними бесполезно разговаривать, они не слушают, – возмущалась свояченица.
– Угу… наконец и до вас стали доходить наши семейные проблемы. Ничего нового я сегодня не услышал.
Отриэн в голос разрыдалась, а отец Тьент махнул знойным фимиамом прямо в лицо Язычника. Тот даже не закашлялся.
– Милорд, можно ли их как-то остановить? У одного из них скоро родится ребёнок. Он не должен уезжать. У моей сестры дурные предчувствия.
– Разумеется, можно, – уверенно заявил Родион. – Есть масса способов и часть из них даже действенные. Вам как угодно, гуманно или можно не церемониться?
Отриэн перестала плакать, всхрюкнула не по-королевски носом и согласно кивнула.
– Церемониться не будем, – принял ответ Принц. – Вынужден вас оставить, мои мерионские родственники. Мне нужно срочно проверить комнаты в Тёмной башне. В последнее время там царит запустение и алхимия, время проветрить помещения.
Что ж, в игру вступили женщины венценосного семейства. Уже в следующей приёмной его ждала новая напасть.
– Икота, ты вечно не ко времени и не к месту. Что тебе нужно, художественная ты моя?
– Родик, он сбежит, я это чувствую, – с волнением проговорила Тенна.
Тенна за эти годы преобразилась в настоящую красавицу. Удивительно, насколько женщинам идёт любовь и двое детей. По слухам, она очень похожа на мать Россена Ялагра, а та была настолько хороша, что свела с ума Императора. Тёмные волосы искрились на солнце золотыми нитями, а зелёные глаза лесной феи наводили настоящий морок на любого мужчину.
– Ну, брошенка ты моя возлюбленная, странно что он с этим так затянул. Предпосылки к тому созрели ещё в день его возвращения на ригоронские земли.
– Почему ты не запретил Дейну ехать в Агарон? – взвизгнула она. – Он посол Гралийского короля, он не имеет права оставлять службу! А ты его в этом поддерживаешь?
– Я могу ошибаться, не он ли заверил меня, что ты очень любишь Ридалага и готова пожертвовать самым сокровенным ради его спасения, – заметил брат.
– Готова! – ревела она. – Потому в Агарон должен ехать ты, Родик!
Мужчина на миг потерял дар речи.
– Даже обидно…
– Ты единственный, кто может вернуть Лага. Но это никак ни Дейн. И ты это знаешь!
– Предположим, я об этом догадываюсь.
– И терять тебе нечего, у тебя ни семьи, ни детей. В отличие от всех остальных!
– Опять обидно. Сестрица, ты забыла подлить мне в чашку эликсир расположения от Диибура? Я что-то не чувствую к твоим словам должной симпатии.
– Иди к лихим богам, Родик, со своими разбавленными эликсирами. Мне они ни к чему. Ты бессмертный, вали в Агарон и вытаскивай оттуда Ридалага.
– Меня терзают навязчивые сомнения, дорогуша. Во-первых, я не настолько влюблён в старшего братца, чтобы жертвовать сокровенным. К тому же, я не люблю агаронскую погоду, у меня нет тёплых вещей.
– Ты никого не любишь «настолько», потому и должен ехать. Возьми у Дедули пару тёплых носков, – огрызалась она.
– И почему разбавленные? Что, эликсиры уже не действуют на вашу остывающую полу-ригоронскую связь?
– Потому что на тебя они не действуют! Ты как был бездушным Поганцем, так им и остаёшься, даже если в тебя влить любовную сыворотку. Бочку!
– Тенна, у меня тоже есть дети, – зашёл с другой стороны брат.
– Это не дети, это сборник твоих прошлых интрижек! Целая коллекция разных одичавших без матери мальчишек. И это только те, о которых мы знаем.
– Всего трое. Зачем так грубо? Четвёртый пока глубоко в Ясторне.
– Езжай в Агарон, Родик. Пару лишних детишек привезёшь, мы не расстроимся, привыкли. А Дейна запри в башне. Пусть остаётся дома, иначе я лично напишу донос гралийскому королю на его халатное отношение к делу. И его отзовут в Гралицию. Пусть так, лишь бы не в Агарон.
– Что за фобия, никак не разберу? Вполне себе цивилизованное царство-государство с сильной монархией, устоявшимися законами и позитивной религией. Всего лишь в трёх месяцах пути от нас по безопасным дорогам Степи.
– Дивненько, что тебе всё нравится. Собирай носовые платки и в путь.
– А носовые платки зачем? – обиженно буркнул брат.
– Сопли подтирать.
Родион сидел, развалившись в кресле, и смаковал утреннюю трапезу. Именно смаковал, медленно с расстановкой, в ожидании нашествия Вилли. Сегодня очередное письмо не поступило, но Тибель охотно сообщил:
– Ноль дней, Милорд. Мои поздравления. Я сказал «поздравления»? Прошу прощения, Милорд. Мои соболезнования. Отворотное зелье в этой чашке. Прошу не перепутать, иначе вы испытаете отвращение к самому себе и наконец поймёте, что чувствуют ваши близкие.
– Тибель, дружок, не напрягай органы злоязычия. Я сегодня не поддаюсь на провокации.
– В таком случае вы не будете гневаться, если я скажу, что отлил от зелья и плеснул вам в чашку? Исключительно для вкуса.
– Ты первостатейный мерзавец, Тибель, – благодушно отмахнулся Принц.
– Спасибо, Милорд. Я стараюсь.
– Но, если она не придёт, – заметил Родион, – я от всей души ударюсь в панику. И набью тебе рожу.
– Почему мне, Ваша Низость? – услужливо подавал тарелки помощник.
– Потому что так бездарно тратишь живительное зелье. Ни на меня, ни на маму они не действуют. Проверенный факт.
– Буду знать, Милорд. Какая жалость, столько золота впустую. Придётся мне поссориться с Диибуром и вернуть свои деньги.
– Не советую, – довольно улыбался хозяин. – У него закончились ингредиенты на любовные зелья. На все прочие уловки запасов хватает.
В этот момент долгожданная княжна Тирэлл всё же объявилась. И это хорошо, потому что Родион всерьёз тяготился таким затишьем. Ибо затишье от Вилли сулит самые непредсказуемые последствия.
Девушка облачена в обещанное красное платье и выглядит крайне воинственно. Ей к лицу, она похожа на красную от гнева треску. Рот открывается, но пока не готов жечь все мосты.
– Родик, ты ещё не одет? – подозрительно тихо начала она.
– Вилли, нареченная моя, ты как раз успела к моему утреннему туалету. Присядь, выпей чаю. Я пока начну сначала раздеваться, потом облачаться. В свадебное, – уточнил он на всякий случай.
Вилли подвох ощущала каждой порой, быстро осмотрела гостиную, триумфально ворвалась в спальню и вышла оттуда глубоко удовлетворённой, будто после первой брачной ночи. Кочевницы нет, нет даже тёмных волос на подушке, значит, он сохранял верность хотя бы в ночь перед свадьбой.
– Родик, можно сразу перейти к раздеванию-одеванию? Я тороплюсь и есть от волнения не хочу.
– Брачующаяся ты моя, не пугай меня. Волнением ты от роду не болела. Где ты успела подхватить эту хворь? Не чешется?
– Чешется, – девушка поджала губы. – Быстро раздевайся, чего я там не видела.
Мужчина поперхнулся чаем. До сего дня она была всего лишь ребенком, и никак иначе он к ней не относился. Потому «чего я там не видела» было неприятно, но предсказуемо. Вилли с детства активная девочка, ее нос прищемили все двери и ставни Ближних Патн. Могла ли она следить и подсматривать за мужчиной, которого обожала почти с рождения? Только этим она и занималась. А ещё тем, что ждала совершеннолетия, чтобы прижать его к стенке. И всего то пару раз в сердцах он обещал жениться, ради шутки и мотивации. Она была всего лишь ребенком, способным ребенком, нельзя отрицать, ее услуги по части выкрутится из неприятной ситуации дорогого стоили. Вилли умеет находить нестандартные решения. Она запомнила его невольные слова и теперь выставляет счет?
– Я же не предлагаю кушать. Выпей чаю, – протянул он остывшую чашку.
Вилли в раздражении выхватила чашку и одним залпом опорожнила. Родион удовлетворенно крякнул. Пара мгновений, и она с глубоким омерзением посмотрит ему в глаза и плюнет в намазанное жирным кремом лицо. Но Вилли умеет удивлять.
– Роди, меня что-то мутит.
– Надеюсь, от меня? – счастливо предвкушал он.
– Меня вырвет, – позеленела она.
– Нет-нет, не так сразу. Дай впитаться чаю, иначе эффект будет неполный. Держись, это только самое начало нашей семейной жизни. Нельзя расклеиваться так быстро.
А потом она схватилась за горло и рухнула на пол.
– Тибель, – тихо позвал Принц и ногой потрогал бездвижное тело. – Что-то пошло не так.
– Милорд, я бы удивился, если бы с княжной Вилеттой всё прошло гладко, – помощник склонился над застывшей девушкой.
– Как думаешь, есть надежда, что это навсегда?
Тибель приложил руку к жилке на шее.
– Боюсь, нет, Ваше Душегубство. Она дышит.
Глава 4
Родион за шкирку проволок алхимика через гостиную и втолкнул в спальню. Несчастный безумными глазами озирал огромную кровать, на которой раскинув руки и ноги лежала девушка в красном платье. Тишину нарушал только её неделикатный сап.
– Мой аптекарский спаситель, что-то пошло не так. Я соглашусь, теперь она проявляет ко мне чуть меньшие чувства, но в храпе проскальзывает столько любви, что я уже сомневаюсь в качестве отворотного зелья.
Принц не смыл кремовую маску, не сменил халат на свадебный плащ и даже домашние тапки не потрудился скинуть. Теперь он с ужасом взирал на личное ложе, куда, пусть даже таким образом, пробралась Вилли. Кстати, очень непросто оказалось дотащить её и спрятать от едва сдерживаемой волны нетерпеливых родственников. Тело Вилли оказало максимальное сопротивление, по пути цеплялось за мебель и косяки дверей, дважды уронило Тибеля и один раз застряло в проходе.
– Гм… – почесал небритую шею Агаронец.
– Эликсирный мой, не пугай меня. Скажи, что она вот-вот проснётся и будет ненавидеть меня до скончания своих дней.
– Пф…
– Пусть даже до скончания моих дней, я не жадный. Просто скажи, что действие отворотного зелья начинается с храпа.
– Нет, Милорд. Боюсь, нет, – понимающе кивнул алхимик.
– Я тоже боюсь, а теперь боюсь ещё больше. У неё полная невосприимчивость к эликсирам? Как у меня? – Родион паниковал и размазывал по лицу омолаживающую маску.
– Напротив, Ваше Высочество, исходя из симптомов эликсир подействовал.
Принц выдохнул от облегчения. Чародей подошёл к девушке и оттянул веко.
– Эликсир подействовал, но вступил в противодействие с чувствами подопытной. От навалившегося напряжения девушка не выдержала и потеряла силы. Впервые такое на моей практике. Она спит.
– Очевидный ты мой, не поверишь, я тоже это заметил, – Родион подошёл с другой стороны и оттянул второе веко. – Как долго это продлится?
– Она вас действительно сильно любит, – заключил Диибур. – Думаю, до окончания действия зелья. Раньше она не проснётся.
– Сколько это в годах? – уточнил Принц.
– Всё зависит от её организма. Возможно пару дней, возможно часов.
– Лихие боги! Откуда так мало? Я рассчитывал, как минимум, дотянуть до старости.
– Любовь – сильное чувство, Милорд. Она проснётся, и действие зелья прекратится.
– Диибур, готовь эликсиры с запасом. Я сразу волью в неё пару бутылок. Пусть спит дальше. Я готов терпеть её в таком состоянии бесконечно долго.
– Боюсь, после такой реакции организма она приобретёт полную невосприимчивость. Или, что хуже, непредсказуемый эффект. Я бы не советовал продолжать лечение.
– О, боги… – в отчаянии стенал мужчина. – Сделайте хоть что-нибудь! Дайте мне приворотное зелье, чтобы я женился и не чувствовал боли.
– Милорд, на вас зелья не работают, – пожал плечами магистрат. – И напомню, у меня нет ингредиентов. На днях жду поставки.
Вилли оставили на хранение в спальне. Родственникам сообщили, что девушка внезапно впала в зимнюю спячку. Почему в зимнюю не ясно, возможно потому, что нынче начало весны, и у неё сбился спячный график. Князь Тирэлл робко заметил, что раньше такого не случалось, на что Родион заявил, что девочка потому такая активная, что все мешали ей делать это ежегодно.
Самое время отбиться от навязчивой Ясторны и перевести дух. Ревность у Кочевницы проявлялась по отношению к Родиону крайне сдержанно. Она просто колотила вещи вокруг себя и тем успокаивалась. Поднять руку на избранника она не смела, но смотрела так, что молнии из глаз едва не сыпались. Она ревнива до умопомрачения, до бешенства, до скрежета зубов, и умеет контролировать его спальню так, словно привязала невидимые колокольчики к двери.