Бессердечные изгои. Безжалостный соперник

– Можно, – он поправил темно-бордовый галстук, – но я не люблю проигрывать.

– Я тоже.

Лифт остановился и открыл двери с характерным звуком. Мужчина отошел в сторону, пропуская меня и жестом приглашая выйти. Я так и сделала. Он провел электронным ключом по экрану и нажал на тридцать третий этаж. Мы оба смотрели на хромированные двери, наше искаженное отражение мерцало в ответ.

– Пришли на консультацию? – спросил он. Я чувствовала, что находилась под его пристальным вниманием, но также знала, что он не флиртовал со мной.

– Не совсем. – Я посмотрела на свои красные ногти. – Я здесь в качестве консультанта по связям с общественностью.

– И какой пожар вы тушите на этот раз?

– Полыхающее здание. Урегулирование дела по сексуальному домогательству, – ответила я. Он убрал телефон в карман и расстегнул свой бушлат.

– Знаете, что обычно говорят о разрушительных пожарах?

– Возьмите шланги побольше и все получится? – Я изогнула бровь.

Он еще больше усмехнулся. Я почувствовала, что мои бедра были согласны продаться этому мужчине и убежать с ним в Париж. Обычно я выбирала парней так же тщательно, как одежду утром, и всегда выбор падал на галантный среднестатистический тип. То есть на тех, с кем не будет никакой драмы. Но этот парень? Он выглядел как пиньята, полная сумасшедших бывших, с фетишами богатенького парня и проблемами с мамочкой.

– Острый язык. – Он бегло, но внимательно осмотрел меня.

– Вы еще не видели мои коготки. – Я похлопала ресницами. – Все пройдет быстро и безболезненно.

– Так ли это? – Мужчина обернулся и посмотрел на меня. Его бирюзовые глаза похолодели, становясь похожими на замерзшее озеро. В этом взгляде все-таки было что-то, напоминающее мне саму себя. Упрямство, рожденное из-за горького разочарования во всем мире.

– Я не позволю превратить это все в медийный цирк. Слишком многое стоит на кону. – Я немного выпрямилась.

Не могло быть такого, чтобы Аманда Гиспен и вправду верила, что у нее что-то было на моего отца. Очевидно, ей нужны были его деньги. Мы собирались отослать ее подальше с солидным чеком и с жесткими условиями о неразглашении, после чего все сделаем вид, что всего этого никогда не было. Папа не был виноват, что нанял кого-то, кто после увольнения решит пойти по такой дорожке. Главное сейчас было свести все к минимальной огласке. К счастью, адвокат Гиспен, этот Кристиан Миллер, не привлек внимания к судебному процессу. Пока что. Без сомнения, очень просчитанный ход с его стороны.

– Извините. – Его улыбка из приятной превратилась в по-настоящему холодную. Только тогда я заметила, что у него были заостренные зубы, два верхних зуба слегка заходили друг на друга. Маленькое несовершенство, которое только больше подчеркивало другие его идеальные черты. – Не помню, чтобы мы представились.

– Арья Рот. – Я повернулась к нему, вставая так, чтобы моя грудь была более заметна. Мое тело чуть ли не звенело, предупреждая об опасности. – А вы?

– Кристиан Миллер. – Он протянул мне руку, уверенно пожав ее. – Рад встрече с вами, мисс Рот.

У меня буквально выбили воздух из легких. Я сразу узнаю катастрофу, когда вижу, и сейчас, видя хитрую ухмылку Кристиана, поняла, что меня обвели вокруг пальца. Только один из нас был удивлен разоблачением наших имен, и этим одним стала я. Он уже был хозяином положения, как только я подошла к стойке десять минут назад. И я так невероятно глупо попалась в эту ловушку, показала ему свои карты!

– Секретарша назвала вас боссом, – к счастью, мой голос звучал спокойно и невозмутимо.

– Сэнди любит прозвища. Очаровательно, да?

– Вы сказали, что вы не партнер фирмы, – продолжила я.

Он пожал плечами, как бы говоря: «И что ты сделаешь?»

– Вы солгали? – надавила я.

– Почему же, это было бы очень нечестно. Я старший юрист.

– Значит, вы…

– Адвокат мисс Гиспен, верно, – закончил за меня Кристиан, сняв бушлат и выставляя серый дорогой строгий костюм на всеобщее обозрение.

Двери лифта открылись как по расписанию. Кристиан пропустил меня вперед, его манеры были безупречны, его ухмылка невыносима. Было удивительно и странно, как он из потенциального отца моих гипотетических детей превратился в огромного плохого волка за каких-то шестьдесят секунд!

– Третья дверь направо, мисс Рот. Я буду буквально через минуту, – проговорил он.

– Жду с нетерпением, – ответила я, сладко улыбнувшись.

Я позволила ногам нести меня к нужной двери, не собираясь оборачиваться и стараясь собрать все мысли в кучу. Все это время я чувствовала покалывающий спину и затылок взгляд Кристиана. Он смотрел коварно, оценивающе и с расчетом.

Этот мужчина воспользуется любой моей слабостью, которая откроется ему, я точно знала это.

Один-ноль в пользу команды соперника.

– Спасибо большое, что нашла время быть здесь, милая. Я знаю, как ты занята, и я… Что ж, мне неловко. – Папа сжал мою руку, когда я села позади него. Мы сидели за овальным столом в комнате для переговоров компании «Кромвель & Трауриг». То, что Аманда Гиспен была настроена решительно, сказал мне интерьер комнаты: подвесные потолки, парадные лестницы, итальянский мрамор со вставками розового золота и держатели для ручек, изготовленные из латуни. Наверное, она продала парочку внутренних органов, чтобы ее представлял сам мистер Миллер.

– Не глупи, папа. – Я погладила его ладонь большим пальцем. – Через пару часов мы забудем об этом, как о страшном сне, и вернемся к обычной жизни. Это ужасно, что тебе приходится разбираться с этим, – проговорила я.

– Это часть работы, – вздохнул он.

Теренс и Луи, папины адвокаты, сидели по правую сторону от него. Они уже что-то записывали в блокноты. Адвокаты оживленно переговаривались друг с другом, не обращая на нас внимания. Когда все только началось, они объяснили, что жалоба против моего отца была подана через КСРТ. Видимо, это посредничество было частью согласительной процедуры комиссии.

Посредником была суровая женщина с седыми волосами, одетая в черное платье с круглым воротником. Она печатала что-то на своем ноутбуке, уже ожидая истца и ее команду.

Миниатюрная привлекательная женщина в вязаном бежевом платье неторопливо зашла в комнату, прижимая к себе планшет и клипборд, вместе с ней был ассистент, который балансировал подносом с напитками. Модная блондинка представилась Клэр Лесавой, младшим юристом. Кстати, она полностью игнорировала мое существование. Похоже, Кристиан пока не ввел ее в детали моей оговорки. Стало интересно, вводил ли он в нее еще что-нибудь, и я возненавидела себя за подобные мысли. Он был придурком. Пусть достается весь ей.

– Почему так долго? – Теренс, чье лицо было похоже на морду броненосца, смотрел на Клэр так, будто она лично была виновата в задержке. – Ваш клиент опаздывает на тридцать пять минут.

– Полагаю, мистер Миллер решает последние вопросы с мисс Гиспен перед встречей. Это не должно занять много времени. – Клэр ослепительно улыбнулась, явно наслаждаясь раздражительностью Теренса. Она села перед нами. Посмотрев на нее ближе, я поняла, что Кристиана наверняка связывало с ней нечто большее, чем рабочие отношения. Она была словно модель с обложки журнала.

Кристиан и Аманда зашли спустя пятнадцать минут. К этому времени встреча задерживалась уже почти на час. Я посмотрела на время на экране телефона. У нас с Джиллиан была назначена встреча с потенциальным клиентом в Бруклине меньше чем через два часа. С дождем и пробками я никак не успею вовремя.

– Извиняюсь за задержку. Мне и мисс Гиспен нужно было еще раз пройтись по предварительным заявлениям. – Ухмылка Кристиана была поразительной, такой естественной, даже слишком.

Не было никаких сомнений, что этот мужчина нуждался в долгом и серьезном психологическом лечении. Кто еще так наслаждался бы делом о сексуальном домогательстве? Даже поддельным делом? Юрист, вот кто. Отец предупреждал меня о них. При возможности избегать адвокатов, не психопатов, хотя и их тоже следует. Как человек, которому приходилось разбираться с адвокатами всю его жизнь, отец рассказывал о них лишь плохое. Конрад Рот придерживался мнения, что между юристом и преступниками была тонкая грань в виде возможности и стипендии. Он терпеть не мог адвокатов. Теперь я начала понимать причину.

– Все в порядке, Кристиан, мой дорогой. – Посредник с теплотой похлопала его по руке. Вот черт. У него уже было преимущество в том, что его любили и уважали. Аманда Гиспен и Клэр Лесавой тоже смотрели на него с нескрываемым обожанием.

Кристиан сел прямо напротив меня. Я же смотрела на Аманду, которую знала всю свою жизнь. Моргая в неверии, я пыталась сопоставить образы женщины, с которой я выросла, и той, которая сейчас сидела напротив. Было сложно поверить, что это она делилась со мной печеньем, если я пряталась у нее за столом, когда папа брал меня с собой на работу. Она была той, кто дала мне книгу о сексуальном просвещении, когда мне было двенадцать, ведь моя мама относилась к проявлению моей сексуальности так, будто это несуществующий единорог из сказок. И это она же сейчас сидела здесь и требовала от отца денег за то, чего он не делал.

Посредник начала с короткой презентации того, что можно ожидать в течение слушания. Я по возможности смотрела на папу, который выглядел бледным и больным. Из него всегда плескалась энергия. Мучительно было видеть его в таком состоянии. Когда нам впервые позвонили и сказали, что Аманда обратилась в суд, реакция моей матери была странной, если можно так сказать. Я ожидала хлопанье дверьми, крики, целую театральную постановку. Но вместо этого она приняла новости спокойно и смиренно. Она отказалась дальше обсуждать проблему и, конечно же, забронировала отель на Багамах, чтобы сбежать от всего. Она никогда не была настоящей женой для него или матерью для меня.

Отец нуждался во мне. Больше, чем когда-либо.

Я взяла его за руку под столом и сжала.

– Я с тобой, – шепнула я.

Когда я подняла глаза, то заметила, что Кристиан наблюдал за нашими тихими переговорами, а его челюсть ходила ходуном.

В чем, черт возьми, его проблема теперь?

Посредник закончила объяснения о проце-дуре.

– Запишем, что мы совсем не впечатлены вашими играми с разумом, то есть опозданием на целый час. – Луи что-то написал на полях документа, лежащего перед ним, обращаясь к Кристиану.

– Запишем, что плевать я хотел, что вы думаете обо мне, – ответил Кристиан, после чего все в комнате одновременно посмотрели на него.

У папы отвисла челюсть. Аманда повернулась, смотря на Кристиана, ее лицо выражало настоящий ужас. Даже Клэр немного побледнела.

– А теперь позвольте нам продолжить, – снова сказал Кристиан, похоже, совершенно не замечая реакцию остальных и удобнее устраиваясь в своем кресле.

Каждая из сторон выступила со своими показаниями. Посредник объяснил, что сейчас мы собираемся предложить решить все мирным путем и обсудим все еще раз по отдельности в разных комнатах. Папа сказал, что он не будет опровергать жалобу Аманды по совету его юристов. Луи и Теренс считали, что это лишь позволит Аманде ударить сильнее. Мне не нравилось все это, но я так же ничего не знала о делах по сексуальным домогательствам и просто хотела покончить с этим. Со стороны пиара я знала, что сделать справедливый выбор или правильный не всегда одно и то же. Правильным было бы заставить это все исчезнуть по-тихому, даже если тебе придется наступить на горло своей гордости и заплатить такой мошеннице, как Аманда.

Через час стало очевидно, что я не смогу приехать на встречу к Джиллиан. Любая возможная цифра, которую Луи и Теренс предлагали посреднику, была мгновенно отвергнута мрачным Кристианом Миллером еще до того, как он и его клиент обсудили бы это наедине. Спина папы была уже изогнута, как у креветки. Он качал головой и закрывал глаза, не веря в происходящее. Мы никуда не продвинулись за все это время.

– Я ничего не понимаю, – сказал мне папа, бледный, словно призрак. – Чего она добивается? Если мы будем судиться, то все пострадают. Она должна понимать это.

– Не волнуйся, папа. Она знает правду. Она не пойдет в суд. – Я погладила его по руке, но он не выглядел уверенным.

Я осторожно взяла телефон под столом и написала Джиллиан, что не смогу приехать на встречу в Бруклине. Моя лучшая подруга ответила мгновенно:

Не волнуйся об этом. Удачи Конраду.

Держи меня в курсе! Целую.

– Мы вас утомляем, мисс Рот? – вдруг протянул Кристиан. Я чуть ли не подпрыгнула на месте и ударилась коленкой об стол. Мысленно я закричала от боли. Внешне я ухмыльнулась.

– Как хорошо, что вы спросили, мистер Миллер. На самом деле да. Утомляете меня особенно вы, – ответила я.

Он подстерегал меня с того момента, как я зашла в здание Ван Дер Хаут. Я понимала, что это всего лишь бизнес. И что от Аманды Гиспен он получал целое состояние, которое ему нужно было как-то оправдать. Но не за моей спиной.

– Мои извинения. Мисс Лесавой, могли бы вы принести мисс Рот копию журнала Us Weekly? Возможно, ей понравится хорошая литература, – проговорил он, щелкнув костяшками пальцев и не сводя с меня взгляда. Я скрестила руки на груди, так же прямо смотря на него.

– Принесите Enquirer, мисс Лесавой. И можно еще что-то вроде аудиоверсии? Я не очень хорошо разбираюсь в буквах, – проговорила я, стараясь изобразить самый тупой и легкомысленный тон, который могла.

– Может, вы двое сможете продолжить словесную перепалку после того, как мы закончим переговоры, – недовольно сказал мне Луи.

– Адвокат, я…

– Положите телефон на стол, мисс Рот, – чуть ли не рявкнул на меня Кристиан после Луи, его глаза впились в мои с открытой ненавистью.

Да что, в конце концов, не так с этим человеком?

Теперь папа повернул голову в мою сторону и смотрел на меня.

– Извините, мистер Миллер, но когда вы успели стать моим боссом? – Высокомерная улыбка тронула мои губы.

– Арья, – в шоке прошипел отец. – Пожалуйста.

– Предлагаю вам послушаться папочку и положить телефон на стол. Мое время стоит денег, – сказал Кристиан, а глаза сузились.

– Раздражать вас стоит того, – парировала я и продолжила: – Я даже добавлю иностранную валюту и пару биткойнов, если это заставит тебя страдать, – ответила я.

– Ты не изменилась. – Кристиан не сдержал легкий смешок.

– Что, простите? – Я замерла. Его улыбка мгновенно исчезла.

– Я сказал, вам бы измениться.

– Вы не это сказали. У меня есть уши.

– А еще рот. И, кажется, это орган, который вам нужно научиться контролировать.

– Кто воспитал вас? – Мне не нужно было видеть себя, чтобы знать, как расширились мои глаза от возмущения.

– Никто, мисс Рот. Вам интересно послушать историю моей жизни? – Он отбросил в сторону документы, лежавшие перед ним.

– Только если у истории жестокий и трагичный конец, – снова парировала я.

Что ж, все пошло по наклонной слишком быстро.

– Милая, что на тебя нашло? – Папа положил руку на мое запястье, его глаза умоляли меня остановиться.

Наконец я положила телефон на стол, мне стало как-то не по себе. Я не могла отвести взгляд от Кристиана. В его голубых глазах будто сверкали молнии, было в этом что-то пугающее.

Переговоры продолжались еще двадцать минут, во время которых я старалась смиренно молчать. Каждый раз, когда мы думали, что подошли к соглашению, в итоге упирались в тупик.

– Мистер Миллер, я не понимаю. Ваша репутация говорит, что вы улаживаете дела вне зала суда, но сейчас вы отказываетесь от любого нашего предложения, – наконец проговорил Теренс, вытирая вспотевший лоб.

– Потому что я думаю, что этому делу стоит пойти в суд. – Кристиан откинулся в кресле, поправляя темно-бордовый галстук, который, к сожалению, идеально сочетался с его бледно-серым костюмом. Что ж, похоже, дьявол и правда носит Prada[11].

– Тогда зачем вы пригласили нас сюда? – Нижняя губа Луи дрожала от злости.

– Я хотел проверить обстановку. – Кристиан внимательно рассматривал свои идеальные квадратные ногти. Он выглядел так, будто был избалованным вредным принцем, которому до смерти было скучно.

– Вы не можете всерьез хотеть перенести это дело в суд! Будет настоящий цирк… – не выдержал мой отец впервые с того момента, как началась встреча.

– Проверить обстановку? – одновременно с ним прошипел Теренс.

– Я очень даже люблю цирк. – Кристиан поднялся со своего места, застегивая пиджак, который, без сомнения, был от Prada. Клэр и Аманда последовали за ним, вставая по обе стороны, как в верном гареме. – Красочный. Полный развлечений. Сладкий попкорн и сахарная вата. Как можно не любить цирк?

– Никому из нас не нужно внимание СМИ, – резко ответил папа. Кончики его ушей покраснели, все лицо покрывала испарина. Я же сдерживала себя как могла, зная, что сейчас должна сохранять хладнокровие и спокойствие.

– Говорите за себя, мистер Рот. Мне лично нравится, когда на меня обращают внимание, – сказал Кристиан.

– Это может помешать и подвергнуть риску карьеры всех нас, – теперь предупредил Теренс.

– Наоборот, мистер Рипп. В результате моя карьера будет процветать. На самом деле думаю, что благодаря этому делу я получу долгожданное повышение, – честно ответил Кристиан, после чего они с Амандой просто ушли.

Клэр и посредник остались, чтобы переговорить с отцом и его адвокатами. Я же не могла себя больше сдерживать и встала, выбегая в коридор, чтобы догнать Кристиана. Он шел с Амандой мимо его кабинета. Когда Кристиан заметил меня, то попросил ее подождать его внутри, а сам остановился, прислонясь к стене и засунув кулаки в карманы брюк.

– Уже соскучилась? – невинно спросил он.

– Почему вы делаете это? – Я резко остановилась перед ним. Эмоции были на пределе, как раскаленные провода, во мне бушевала и ненависть, гнев и желание. Этот мужчина вывел меня из равновесия, чего не могли сделать даже мои двенадцатисантиметровые шпильки. На мой вопрос он картинно поджал губы, делая вид, что размышляет об этом.

– Давайте подумаем. Может, потому, что я собираюсь стать еще более богатым и более востребованным в своем деле благодаря бесхребетности вашего отца? – спросил он, а после недолгой паузы добавил: – Да, должно быть, в этом все дело.

– Я ненавижу вас, – прошипела я, все мое тело гудело от злости, я крепко сжимала кулаки по обе стороны от себя.

– Вы начинаете надоедать.

– Вы мерзкий мужчина.

– Ах, я, по крайней мере, мужчина. Ваш же отец – слабак, который не может держать свои руки при себе, а теперь должен страдать от последствий. Дерьмово, когда деньги не могут решить все твои проблемы, да? – проговорил он.

– Мистер Миллер, хотя бы ради приличия не притворяйтесь, будто сами удачно не родились в семье с привилегиями, – я не сдержала нечто среднее между смешком и рычанием. После моих слов что-то промелькнуло на его лице. Всего лишь на мгновение, но что-то изменилось. Я бы сказала, что задела его за живое, но сомневаюсь, что в нем было хоть что-то настоящее.

– У вас есть ноги, мисс Рот?

– Вы знаете, что да. Вы успели заметить это, когда пялились на них в лифте.

– Предлагаю вам использовать их по назначению и прогуляться, пока охрана не вывела вас. Тогда единственным разрушительным пожаром, который вам нужно будет потушить, станет ваша карьера.

– Это еще не конец, – предупредила я, по большей части потому, что это обычно звучало круто в фильмах.

– Полностью согласен и советую убираться к черту подальше от всего этого, пока оно не настигнет вас, – ответил он, а потом мерзавец захлопнул дверь в свой кабинет прямо перед моим носом.

Ошеломленная, я вернулась обратно в переговорную. Но когда я пришла, то папа и его адвокаты уже ушли.

– Извините, мисс Рот. Здесь назначена другая встреча через двадцать минут. – Клэр ядовито улыбнулась мне, собирая документы. – Я сказала, что вас могут подождать внизу, в лобби. Ничего страшного?

– Вовсе нет. – Я улыбнулась в ответ так же натянуто, как и она мне. После я направилась прямо к лифту с высоко поднятой головой и застывшей улыбкой.

Кристиан Миллер пойдет ко дну, и если это будет последним, что я сделаю, так это сама утяну его прямо в бездну ада.

– Они в деле. Мы нравимся им больше, чем Оскар любит Салли Филд, – уже вечером радостно объявила Джиллиан. Она кинула подписанный контракт на мою кровать и исполнила быстрый победный танец.

Я закуталась в пуховое одеяло в попытках спрятаться от всего мира после ужасного дня в компании «Кромвель & Трауриг». Я невольно представила папу, стоящего в суде, похожего на мятые листы бумаги, из-за чего меня сразу затошнило.

Жизнь моей семьи всегда была тяжелой. Я потеряла брата-близнеца еще до того, как успела узнать его. Детские воспоминания о матери были наполнены посещениями реабилитационного центра, ее пропусками дней рождения, выпускных и вообще всех важных событий в моей жизни. Только папа был постоянным звеном во все времена. Единственный человек, на которого я могла положиться, который не отмахнется деньгами. Мне хотелось кричать от понимания, что его ждет нервный и тяжелый судебный процесс.

– Алло. Арья? Ари? – Моя подруга погладила меня по спине, стоя рядом и смотря на меня. – Ты чем-то заболела?

Я тяжело вздохнула, откидывая одеяло до живота и поворачиваясь к ней лицом. Джиллиан ахнула, прикрывая рот рукой.

– Ты плакала? – спросила она.

Я села на кровати, прислонясь спиной к изголовью. Глаза были размером с теннисный мячик, но думаю, что весь запас энергии и сил на слезы у меня иссяк пару проклятых часов назад.

– Аллергия, – пробормотала я.

Аккуратные брови Джиллиан нахмурились. У нее была идеальная кожа, фигура, как на фото семьи Кардашьян после фотошопа, кудрявые черные волосы и глаза цвета ириски. А платье из лилового твида было одолжено из моего гардероба.

– Что сказали клиенты? – спросила я, шмыгнув носом.

Мы с Джиллиан открыли Brand Brigade, нашу собственную консалтинговую фирму по СМИ, когда вместе были на перепутье. Джиллиан работала на некоммерческую компанию как пиар-менеджер и терпела общество придурков как внутри офиса, так и вне, из-за чего ее жизнь была невыносима, а парень ревнив. Я же в это время прошла через две политические кампании, которые закончились скандалом и развалом, тогда я работала сорок часов в неделю и получала копейки.

Наконец я и Джиллиан решили, что с нас достаточно и мы заслуживаем большего. Прошло четыре года, и мы никогда не жалели о сделанном выборе. Бизнес процветал, я гордилась собой, тем, что могу сама себя содержать, даже если для матери это выглядело актом неповиновения.

Сейчас я занималась тем, что получалось у меня лучше всего, а именно – решала проблемы людей, в которые они сами же себя и втянули. Ведь, по словам Джиллиан, в этом мире мы могли надеяться лишь на две вещи: налоги, которые обычно взимались 15 апреля, и людей, у которых был невероятный талант совершать ошибки.

– Они сказали, что мы наняты и что им очень понравилась презентация выставки «Реальные тела», которую ты сделала для Swan Soaps[12], – Джиллиан улеглась рядом со мной, забирая себе одну из моих подушек и обнимая ее, и продолжила свой доклад: – Они хотят трехмесячный пробный запуск, но подписали контракт и внесли предоплату. Завтра они внимательнее прочитают его. Это огромная возможность, Ари. Stuffed – самая крупная компания в мире по производству многоразовых подгузников.

Я радовалась и восторгалась, что Джиллиан смогла заполучить этого клиента. Но мои мысли были очень далеки от работы. До сих пор я не могла перестать думать о мраморном поле в офисе Кристиана Миллера.

– Может, расскажешь, что случилось? Мы ведь обе знаем, что аллергия была всего лишь предлогом, чтобы я рассказала о сделке. – Джиллиан легонько толкнула меня плечом.

Не было смысла скрывать что-то от нее. У нее были инстинкты настоящего агента ФБР и навык предвидеть проблему задолго до того, как та появится на горизонте.

– Дело папы пойдет в суд, – призналась я.

– Ты шутишь? – Она слегка отстранилась в удивлении, а рот открылся в форме «О».

– Если бы я шутила…

– Ох, дорогая. – Джиллиан скатилась с моей кровати и вернулась уже с двумя бокалами красного вина. Она скинула свои туфли и оставила их в коридоре, после чего сказала: – Пообещай мне, что не будешь все время прокручивать это в мыслях. У них ничего нет на твоего отца. Ты сама так говорила. Мы возьмемся за пиар в этом деле и сделаем все, чтобы он выглядел как папа-ангел Конрад, какой он и есть, – проговорила она, протягивая мне бокал, который был полон до краев.

Я сделала первый глоток, смотря в стену напротив.

– Не лучше было бы посмотреть на это внимательнее? – пробормотала я, больше говоря с самой собой. – То есть, если абстрагироваться от мыслей, что этот человек мой папа, обвинения против него довольно противные, – сказала я. Джиллиан на это резко замотала головой.