Владимир Мономах и Ключ-город

Глаза Мануила максимально близко к глазам Мономаха. Взгляд до глубины души.

МОНОМАХ

(Мануилу, громко и проникновенно)

Пламень сердца тебе дарую

Клятву верности жду от тебя

Мануил из рода Смоленского.

МАНУИЛ

(искренне)

Клянусь в верности и любви,

великий князь Мономах рода Рюрика!

МОНОМАХ

(Мануилу)

Отныне спину мою сбереги.

Феникс становится слева от Мономаха. Мануил заходит с тыла и незыблемо возвышается над Мономахом. Дружина одобрительно гудит. Будимир поводит бровями в легком недоумении от неожиданного поворота событий.

МОНОМАХ

(Фениксу и Мануилу)

Послужим народу смоленскому, на благо Руси-матушки!

Дружина одобрительно гудит.

ТИТР:

Чернигов, 10 днями ранее

ИНТ. ЧЕРНИГОВ КНЯЖЕСКИЕ ХОРОМЫ ДЕНЬ

Большая зала. В окна льется солнце и доносится хоровая песня какого-то летнего праздника.

В проемах нескольких выходов из залы заметна праздничная суета. Проносят всякую вкуснотищу на блюдах. Осетр, поросенок и далее.

Периодически по коридору пробегают веселые, празднично одетые детишки, некоторые из них заглядывают и показывают язык, строят забавные рожицы, за что и получают от нянек упреки и подзатыльники. Няньки – тоже дети, но постарше. Очень серьезны. Положение обязывает.

В центре залы за большим круглым столом, по периметру столешницы которого в одну строку изящно вырезано послание Ярослава Мудрого, восседают три тетки Мономаха.

Тетушки торжественны, очень красиво одеты в соответствии с положением и страной, которую представляют.

АНАСТАСИЯ ЯРОСЛАВНА 50 в прошлом королева Венгрии, замужем за немецким графом, выглядит старше пятидесяти, любит всплакнуть, ходит с огромным посохом, часто крестится. ЕЛИЗАВЕТА ЯРОСЛАВНА 48 в прошлом королева Норвегии, живет в Дании, очень богата, жизнь среди суровых скандинавов добавляет стали во взгляде и движениях. По-северному красива и статна, похожа на богиню войны из легенд. Одета скромно, но крепко, по-походному.

АННА ЯРОСЛАВНА 37, в прошлом королева Франции, помогает сыну, королю Франции Филиппу первому, очень красивая с золотыми волосами. От нее исходят волны любви, которые возвращаются волнами обожания и мужчин, и женщин. Годы добавляют ей восхитительного шарма и истинной женской красоты.

В залу вбегает Мономах в охотничьем костюме. Раскрасневшийся, с задорно оттопыренными ушами. Бросается к каждой тетушке с объятьями и троекратным поцелуем.

МОНОМАХ

(с искренней радостью и немного обеспокоенно)

Тетушки мои милые, как скучаю без вас,

как тревожусь о вас, в дальних краях гнезда свои вьете,

среди людей иных да разных.

АНАСТАСИЯ ЯРОСЛАВНА 50

(нежно)

Как же ты вырос Владимир, сокол мой ясный!

(с грустью)

А где же волосы твои золотые, лучик мой солнечный?

Помнится, волосы у тебя как у тетки твоей

Анны-королевы франков были, солнышком горели!

МОНОМАХ

(смеется)

Батюшка говорит, золотая голова

только у храма господа нашего.

Я батюшке в спорах не ровня!

Анна Ярославна 37 обнажает удивительной красоты волосы цвета золотой пшеницы.

Маленькая девочка лет пяти-шести с длинными золотистыми волосами, не моргая, с открытым ртом и нескрываемым восхищением смотрит на Анну Ярославну 37.

В больших синих глазах девочки – восторг и поклонение. Ах, как ей хочется стать такой же красивой! Анна Ярославна 37 замечает девочку-поклонницу, тут же достает и дарит ей удивительный гребень с дорогими каменьями.

Вбегают няньки и уносят девочку.

АННА ЯРОСЛАВНА 37

(Мономаху, с любовью и уважением)

Владимир, кудри твои русые куда как больше идут тебе.

Взрослому мужу темный цвет подобает.

Отец твой Всеволод Ярославич сказывает, что ты возмужал несказанно,

с утренней зорькой охотишься на зверя дикого,

не раз в походах воинских доблестью отмечен был…

АНАСТАСИЯ ЯРОСЛАВНА 50

(мягко перебивает Анну Ярославну 37, с легким беспокойством)

Ох, уж сыны рода Рюрика. Прадедово семя.

Твердо знаю, бранное поле не милей ложа брачного,

да не с диким зверем душу исповедовать.

(чуть поднимая голос, тожественно)

Сын наш Владимир…

Сын наш любимейший…

Елизавета Ярославна 48 вдруг поднимает руку, встает и решительно вплотную подходит к Мономаху с твердым намерением и большим плоским предметом, завернутым в пурпурную тряпицу.

Вдруг в проеме на руках няньки начинает плакать мальчик. Елизавета Ярославна 48 поворачивает голову и ободряюще кивает мальчику, типа мужик ты или нет?

Слезы у мальчика тут же высыхают, нянька стремглав убегает вместе с ним.

Тетушки тихо возмущаются, что Елизавета Ярославна 48 перехватывает инициативу.

ЕЛИЗАВЕТА ЯРОСЛАВНА 48

(сестрам, с интонацией «это же элементарно»)

Имею право по старшинству.

Брата Всеволода нет в светлице,

выходит старшая – я!

Красивые карие глаза Анастасии Ярославны широко открываются и часто недоуменно моргают. Анна Ярославна 37 и Мономах азартно наблюдают за традиционным многолетним диалогом сестер.

АНАСТАСИЯ ЯРОСЛАВНА 50

(деланно утомленно, со вздохом)

Елизавета, сестра моя дражайшая.

Низкий поклон тебе за то,

что бремя старшей на себя взвалила.

Анастасия Ярославна 50 сгибается в низком поклоне. Елизавета Ярославна 48, как бы ни слыша, начинает разворачивать картину, завернутую в пурпурную тряпицу. Анастасия Ярославна медленно разгибается, шумно втягивая воздух через нос.

АНАСТАСИЯ ЯРОСЛАВНА 50

(постепенно ускоряясь, с иронией)

Выходит, матушка наша Ирина-Ингигерда, принцесса шведская,

царствие ей небесное и вечный покой, дочь короля Швеции Олафа,

монарха христианского, царствие ему небесное,

и батюшка наш Великий князь Киевский Ярослав,

Мудрым нареченный, светлая память ему,

сын Князя Владимира – Красно Солнышко,

Руси крестителя да заступника,

царствие небесное ныне и присно и во веки вечные,

тебя, Елизавета Ярославна, первой народили?!

Анастасия Ярославна 50 быстро грустнеет, смотрит в окно. В глазах появляются слезы.

АНАСТАСИЯ ЯРОСЛАВНА 50

(чуть охрипшим голосом, негромко)

Кто же я как не старшая сестрица,

коли отец за руку меня к колыбели твоей подвел

да сказывает:

Вот, Настёнушка, и подруженька тебе на свет божий

народилась.

Как назовем младшенькую?

Крупные слезы катятся по щекам Анастасии Ярославны 50.

АНАСТАСИЯ ЯРОСЛАВНА 50

(навзрыд)

А матушка Ирина по голове меня гладит:

Смотри, как сестрица ножками бьет и

бровки хмурит, чистый викинг!

Елизавета Ярославна 48 подходит к Анастасии Ярославне 50, обнимает за плечи. Ободряюще-успокаивающе кивает. Протягивает платок и картину без упаковки.

Анастасия Ярославна 50 берет дорогой платок, вытирает слезы, шумно сморкается в него и с просветленной улыбкой машет платком, мол, сама рассказывай.

Елизавета Ярославна 48 по-военному разворачивается к Мономаху.

Мономах встает с лавки, где присел рядом с любимой теткой Анной Ярославной, чтобы от души похохотать над традиционной сценой определения старшинства. Мономах немного озадачен, встревожен, вытягивается в струну.

ЕЛИЗАВЕТА ЯРОСЛАВНА 48

(абсолютно спокойно, продолжает)

Привезли мы тебе, свет-Владимир, картину, маслом писаную.

Гита – принцесса Английская на ней,

дочь покойного короля Гарольда,

почившего 7 лет тому в битве при Гастингсе,

царствие ему небесное.

На лице Елизаветы Ярославны 48 возникает внезапное горькое переживание, но тут же приходит.

ЕЛИЗАВЕТА ЯРОСЛАВНА 48

(снова спокойно)

Девка ладная, крепкая, умом наделена

да статью королевской.

Мономах с неподдельным интересом разглядывает портрет миловидной девушки в рыцарских доспехах.

Шлем снят и чудесное нахмуренное лицо девушки с мило оттопыренными ушками – единственное, что можно разглядеть из всего тела.

На шлеме пристроился крупный белый горностай с черным кончиком хвоста и черными глазами-бусинками, похожий на Забаву, но белый-белый.

МОНОМАХ

(медленно, задумчиво)

Понял, зачем пожаловали, тетушки мои любезные.

(с озарением)

Ответ таков мой будет – не помышляю о жене да детях малых!

(торжественно)

Клятву даю, час настанет – вы первые услышите да узнаете!

Тетки настороженно молчат.

Мономах

(набирая обороты)

Да я и не бывал в той земле аглицкой,

и что за люди там живут мне неведомо.

Мономах продолжает разглядывать портрет, озорно подмигивает портрету.

МОНОМАХ

Принцесса Гита прекрасна.

Коли судьбинушка походом в Англию-страну забросит –

обещаю, навещу принцессу английскую!

Ромашки-то у них там, поди не растут?

Вот и привезу охапку, чтоб не скучала, да на лепестках гадала!

Мономах хохочет.

В одном из проемов залы, ведущих в полукруглый коридор, появляются недоуменные лица молодых друзей Мономаха, которые ждут его из последних сил. Все готово к охоте.

МОНОМАХ

(весело и деловито)

А, покуда и так дел невпроворот!

Мономах легкой уверенной походкой направляется к друзьям. Анастасия Ярославна 50 встает на пути, бьет посохом по полу.

АНАСТАСИЯ ЯРОСЛАВНА 50

(сурово)

Король Вильгельм Незаконнорожденный глаз на Гиту положил.

Крепость, где принцесса хоронится уж долгие месяцы

под неусыпным взором Вильгельмовым!

(приговор)

Али ярмо на девку, али голову сложит от меча Вильгельмова!

Мономах подмигивает друзьям.

МОНОМАХ

(нахально)

Про Вильгельма слыхал. Злой рубака…

А принцессу ослобонить – дело правое да святое!

Мономах на секунду крепко сжимает ножны на поясе.

МОНОМАХ

(спокойно)

Коли просишь да велишь, тетушка, ослобоню.

Только достойных мужей в Чернигове и так хватает…

(пытается загнуть палец, ведя счет)

…князь Олег Святославич,

да…

В светлицу быстрым шагом шумно входит ВСЕВОЛОД ЯРОСЛАВИЧ, отец Мономаха. Всеволоду Ярославичу – сорок три года. Он в сопровождении двух богато и нарядно одетых византийцев.

Оба смуглые. Умные интеллигентные лица. Один ТОЛСТЫЙ и невысокий грек. Пыхтит от жары. Явно заискивает перед Всеволодом Ярославичем. Много говорит. Небольшая аккуратная борода. Второй – ВЫСОКИЙ и крепкого телосложения. Ведет себя с достоинством. Молчалив. Орлиный нос. Похож на грека, но скорее итальянец. Потусторонний одухотворенный взгляд наводит на мысли о принадлежности Высокого к Ватикану. Небольшая аккуратная борода.

Всеволод Ярославич размашисто, по ходу движения, прикладывает ладонь к груди одного из друзей Мономаха и мягко, но уверенно толкает его в грудь за себя. Друзья делают шаг назад. Перстни сверкают на пальцах Всеволода Ярославича. Няньки с детьми шумно разбегаются кто куда, еду по коридорам тут же перестают носить, в коридорах – внезапная мертвая тишина.

ВСЕВОЛОД ЯРОСЛАВИЧ

(радостно, с порога, Мономаху)

Вот и невесту тебе нашли,

писаную красавицу, девку сурьезную, истую королевну византийскую!

Чай помнишь деда свово Константина девятого Мономаха,

императора византийского?

Всеволод Ярославич энергично крестится, глядя в оконный проем на золотые купола церкви.

ВСЕВОЛОД ЯРОСЛАВИЧ

(тихо)

Царствие ему небесное, да прибудет господь с ним на небе.

(Мономаху, громко, торжественно)

Так вот и невестушка заморская из Византии!

Свадьбу в Киеве, пир горой!

Да так чтоб звенела молва по Руси!

Всеволод Ярославич внезапно понимает, что что-то не так и не то. В руках у Мономаха – портрет Гиты. В руках у Всеволода Ярославича тоже чей-то портрет. Всеволод Ярославич растерянно хмыкает в усы и бороду и молча меняется портретами с Мономахом. Мономах смотрит на любимых тетушек и портрет загадочной принцессы Гиты с туманного Альбиона, затем на подозрительно нахмурившиеся брови отца, заискивающее лицо толстого византийца и портрет византийской принцессы с голым пупком.

Личико византийской принцессы закрыто легким платком, как паранджой. Из-под паранджи смотрят красивые внимательные живые глаза, угадывается жаркая зовущая улыбка чувственных губ.

Рядом с византийской принцессой родная сестра Мономаха Янка, которая в качестве подруги гостит у византийской принцессы. Янке восемнадцать лет. Очень похожа на Мономаха. Искренне, по-доброму улыбается. Одета скромно, в длинный сарафан, но с византийским орнаментом. У Янки толстая длинная коса ниже пояса, в которую вплетены яркие византийские ленты. Лицо Янки выражает мягкое смирение и высокий ум.

Вокруг продолжается недоуменная пауза. Для Мономаха время останавливается. Загадочные улыбки обеих принцесс начинают мелькать перед глазами Мономаха все быстрее и быстрее под вихрь восточной мелодии танца живота и английской баллады.

Мономах проводит пальцами по лицу Янки на портрете.

МОНОМАХ

(удивленно, отстраненно)

Батюшка, светлый князь Всеволод Ярославич!

Выходит, сестра моя родная и

дочь Ваша Янка невесту мне ищет в Византии святой?

Мономах часто моргает, выходит из состояния прострации.

МОНОМАХ

(ровным голосом взрослого человека,

принявшего окончательное решение)

Батюшка, прости чадо свое неразумное и вы,

тетушки мои бесценные, не обессудьте!

Не нашел я свою невесту, единственную,

богом данную среди люда мирского.

(торжественно, Рим сказал – вопрос закрыт)

А посему, видно не готов еще к доле семейной!

Мономах гордым взглядом обводит присутствующих. Гробовая тишина. Слышно, как что-то жужжит, где-то что-то перестает шуршать и, испуганно пискнув, замолкает.

Всеволод Ярославич шумно и резко садится за стол. Хмурит брови, сжимает-разжимает в кулак пальцы руки, лежащей на столе. Перстни играют на солнце.

ВСЕВОЛОД ЯРОСЛАВИЧ

(Мономаху, задумчиво)

Какой же перст десницы моей для тебя сыне?

(с досадой)

А, пожалуй, этот, указующий!

Всеволод Ярославич показывает Мономаху указательным пальцем на выход из светлицы.

ВСЕВОЛОД ЯРОСЛАВИЧ

Наказую тебе, Владимир Всеволодович,

князем в Смоленск, сроку на пять лет.

(в сторону)

Там смоленские тебя враз образумят да жизни мудрой научат.

(Будимиру)

Воевода Будимир сопровождать будет,

в дороге правилам обучит, как смолянам говорить,

что говорить, а главное умело молчать.

(что-то вспомнив)

Там не осторожничают. Ключ-город не всем в длань!

Покуда все загадки не разгадаешь – князем не примут.

Всеволод Ярославич осуществляет по отношению к Мономаху захват Пламень сердца.

ВСЕВОЛОД ЯРОСЛАВИЧ

(медленно, вдумчиво)

Заслужишь доверие смолян – значит,

возмужал и право решать имеешь.

Всеволод Ярославич и Мономах смотрят друг другу в глаза. Сурово, настороженно, но с глубокой симпатией.

ВСЕВОЛОД ЯРОСЛАВИЧ

(Мономаху, негромко)

Ты что же, сын?

Вслед за дядькой своим Изяславом

супротив древних устоев отцовских?

Не бывать тому!

ВСЕВОЛОД ЯРОСЛАВИЧ

(византийцам, ободряюще, глядя на Мономаха)

А свадьбу с византийской принцессой из земель заморских

деда твоего Константина девятого Мономаха

осенью сыграем!

Мономах пытается возразить. Тетушки приближаются с протестами к Всеволоду Ярославичу.

ВСЕВОЛОД ЯРОСЛАВИЧ

(Мономаху и Будимиру, «рявкает»)

День на сборы!

Подхватывает наступающих сестер, обнимает и разворачивает на выход.

ВСЕВОЛОД ЯРОСЛАВИЧ

(радостно)

Сестры мои милые да гости из святой Византии прошу к столу,

от доброго стола – и беда мала!

Все уходят. Остаются Будимир и Мономах. Будимир выпускает воздух из надутых щек, смотрит перед собой.

БУДИМИР

(со смыслом, задумчиво)

М-м-да. Хвать с наскоку, сзади и сбоку…

Неожиданно в светлицу быстрым шагом возвращается Елизавета Ярославна 48. Кивком головы просит Будимира удалиться. Будимир быстро выходит. Елизавета Ярославна 48 нагибается к уху Мономаха.

ЕЛИЗАВЕТА ЯРОСЛАВНА 48

(шепчет)

Ввечеру жди меня на пристани.

Ладью норманнов узнаешь по дракону на носу.

Елизавета Ярославна 48 так разворачивается и выходит.

Мономах остается один с красными оттопыренными ушами. Глупо и немного растерянно улыбается. Мономах нервно зевает.

МОНОМАХ

(сам себе)

Что там Будимир говорил?

Мономах чешет правую ягодицу. Дерзко улыбается.

МОНОМАХ

(с вызовом)

Сзади и сбоку?

НАТ. ПРИСТАНЬ В ЧЕРНИГОВЕ НОЧЬ

Мономах и Будимир весело, как старые друзья, с удовольствием обсуждают новое назначение и предстоящее путешествие. Подходят к княжеским ладьям.

Жизнь на пристани энергично кипит, но идет к ночному завершению. Важные купцы медленно обходят тюки на берегу. Работники закатывают последние на сегодня бочки по широким доскам на ладьи. Кое-где слышны громкие призывы быстрее завершать погрузку или разгрузку.

Пристаниуправитель ЩУКА, невысокий кряжистый мужик с бородой, веснушками и прищуренными глазами, даже немного хитро прищуренными глазами. Совсем немного. Скорей всего половец или монгол.

МОНОМАХ

(Щуке)

Здрав будь, добрый человек!

Мимо по пристани проходит стража. Три здоровых бугая вооруженные до зубов и в кольчуге. Увидев Мономаха и Будимира, останавливаются недалеко. Будимир по-командирски машет рукой. Стража продолжает движение.

ЩУКА

(тихо, с сомнением, чуть запоздало)

Здрав будь светлый князь. Здрав будь отец-воевода.

МОНОМАХ

(Щуке, дружелюбно)

Проводи, Щука, к кораблю норманнов, что с драконом на носу.

Щука, немного ссутулившись, показывает в сторону, вдоль пристани и все трое начинают движение.

Вдруг мы видим, за тюками кто-то крадется. Кто же это может быть?

Ба, да это давешние византийцы! Толстый и Высокий. Преследуют Мономаха скрытно и жадно вслушиваются в его разговоры. Оба в черных накидках.

Мономах, Будимир и Щука продолжают движение. Мономах хлопает Щуку по плечу, от чего Щука чуть приседает.

МОНОМАХ

(окрыленно)

Готовь, Щука, ладьи, общим числом три.

Поутру отбываем с дружиной…

Виснет пауза. Мономах недоуменно взбрасывает голову в сторону Щуки, мол, где быстрое есть, служивый?

ЩУКА

(тихим извиняющимся голосом)

Батюшка Ваш, светлый князь Всеволод Ярославич дал указ…

(еще тише)

Ладьи вам не снаряжать и на уговоры не идти.

(совсем шепотом)

Прощения прошу княжич, помилуй да прости мя, слугу верного.

МОНОМАХ

(нахмурившись)

Что еще батюшка передал с указом?

ЩУКА

(мнется, мнется)

Пущай, говорит, не в ладье звездочки на спине лежати считает,

но через леса да поля к месту добирается.

МОНОМАХ

(недоверчиво)

Так и сказал?

ЩУКА

(громко, выдохнув воздух)

Неа… Громче…

(пауза, немного в сторону)

Да слова тверже!

Щука зажмуривается и вбирает голову в плечи, словно ожидая пинка.

Мономах не обращает на Щуку внимания и настороженно оглядывается по сторонам. Византийцы замирают, ни живы, ни мертвы.

Виден большой корабль викингов, пришвартованный у деревянного пирса. От него из темноты отделяется статная женская фигура и приближается к Мономаху. Это – Елизавета Ярославна 48, которая кивает Будимиру и Щуке. Будимир и Щука отходят в сторону.

Елизавета Ярославна 48 в вечернем походном платье. Указывает Мономаху на самую большую и нарядную ладью викингов.

ЕЛИЗАВЕТА ЯРОСЛАВНА 48

Дражайший мой сын, Владимир-свет. На ладьях подобных выдвинулась из крепости дяди своего, короля датского Свена Второго, принцесса Гита. Курсом на Ключ-город. Мыслю, в скором времени прибудет в Смоленск.

(проникновенно)

Ты уж не обидь чужестранную гостью, приветлив будь да участлив.

Мономах внимательно слушает. Сосредоточенно вглядываясь в тюки, наваленные неподалеку. Кивает Будимиру.

Будимир идет к месту, где прячутся византийцы. Там никого. Отрицательно машет головой Мономаху. Пользуясь случаем, Щука на полусогнутых ногах и с неестественной улыбкой куда-то тихо линяет, от греха подальше.

Византийцы чудесным образом осторожно перебираются на другую сторону. Залезают в воду, под деревянный пирс рядом с ладьей викингов.

Елизавета Ярославна 48 внимательно смотрит на Мономаха, следя за его реакцией.

ЕЛИЗАВЕТА ЯРОСЛАВНА 48

А как Вильгельм-то угомонится, да набесится –

дружина северная из норманнов преданных

возвернет тростиночку на землю родную.

МОНОМАХ

(с сомнением)

Тетушка, на конях не один день в пути проведу…

ЕЛИЗАВЕТА ЯРОСЛАВНА 48

(с любящей улыбкой)

Вот и поторопись, любимый сын мой, Владимир.

Снимает с большого пальца и передает Мономаху перстень, дорогой и красивый, с изображением головы северного оленя с большими ветвистыми рогами.

ЕЛИЗАВЕТА ЯРОСЛАВНА 48

Встретишь корабли, старшим среди сынов – сын Тьёдвальд.

На языке русском Владимиром звать.

Передай перстень ему.

Коли ладно все сбудется, старший сын Тьёдвальд

подобный перстень тебе возвратит.

(сухо, по-военному)

Ладьи-драккары общим числом три. Воинов на них сто да один.

Тьёдвальд с людьми в твоей воле,

покуда Гита в Ключ-городе таиться станет.

(задумчиво)

А уж далее и не загадать. Как господь решит.

(твердо)

Речь моя крепка да прочна.

Да и на том, Владимир.

Господь тебя благослови!

Елизавета Ярославна 48 троекратно целует Мономаха.

Мономах также целует тетушку, надевает перстень на палец.

ЕЛИЗАВЕТА ЯРОСЛАВНА 48

(мягко)

Не горюй, свет Владимир.

Батюшка Всеволод Ярославич уж давно замыслил

в Ключ-город тебя посадить.

А тут такая удача перед гостями ярким солнышко зажечь!

Елизавета Ярославна 48 и Мономах молча, улыбаются друг другу. Мономах кивает Будимиру. Мономах и Будимир медленно скрываются в темноте.

Вдоль пристани с треском и дымом горят факелы из смолы. Слышны грозные оклики стражи, плеск воды, дружный хохот стражи и возмущенные крики фальцетом на иностранном языке.

Елизавета Ярославна 48 троекратно крестит Мономаха в спину.

В это время с ладьи спрыгивают два огромных викинга с накачанными бедрами и бицепсами, в шкурах и шлемах. Прямо в воду, почти на византийцев. Византийцы в шоке.

Викинги их не замечают, подходят с поклоном к Елизавете Ярославне 48. Встают рядом как телохранители.

Елизавета Ярославна 48 твердо, на шведском языке, отдает команду одному из викингов. Викинг хрипло и гортанно перебрасывает команду на ладью. Начинается уверенное движение на флагманской ладье и ладьях сопровождения.

Елизавету Ярославну 48 поднимают на ладью. Она бросает прощальный взгляд в сторону Мономаха, и мы видим ее доброе одухотворенное русское лицо с легкой слезой и проникновенной улыбкой. Ладьи викингов отходят от берега.

ИНТ. ПОД ПИРСОМ НА ПРИСТАНИ В ЧЕРНИГОВЕ НОЧЬ

Византийцы все дослушивают до конца, стоят по пояс в воде, мокрые во всех отношениях. После паузы речь к Толстому возвращается.

ТОЛСТЫЙ

(с легкой дрожью)

Благодарю, господь всемогущий,

во-первых, что я человек, но не животное,

во-вторых, что я мужчина, но не женщина,

в-третьих, что я грек, а не варвар.

Высокий протягивает Толстому флягу. Толстый делает несколько глотков довольно жмурится. Высокий прячет флягу.

ТОЛСТЫЙ

(чеканным голосом)

Задача у тебя одна: принцесса Гита с князем Мономахом

в этом мире не встречаются. Хороши все средства.

Молодому князю Мономаху иная судьба уготована.

Кровь греков в сыне нашем Владимире,

и жена под стать на ложе брачном – принцесса византийская.

(прищурившись)

А там и Русь под Византию ляжет.

Высокий пытается раствориться в темноте. Толстый хватает его за черную накидку. На секунду мы видим ТАТУ ХИ-РО за левым ухом Высокого. Это буква Х, через центр которой проходит буква Р.

Толстый не обращает внимания на тату. Забирает флягу. Высокий все-таки растворяется в темноте.

ТОЛСТЫЙ

(размышляет вслух, ровно, без фанатизма)

Гита Уэссекская. Последняя королевская кровь англосаксов

в песок уйдет.