Хроники Падших

Отец сбросил тело на пол. Он попытался снять маску с лица искалеченного парня. Глаза молодого человека были полны лютой ненависти, а его голос звучал максимально жестоко.

– Если ты думаешь, что сможешь заставить меня говорить таким образом, то можешь сразу вернуть меня обратно, – сказал он. – Я не сотрудничаю с фашистами.

– Молчи, – отец с трудом сдерживал весь спектр нахлынувших негативных эмоций. – Сейчас ты закроешь рот и выслушаешь меня. Я даю тебе шанс выбраться отсюда живым и отпущу тебя на все четыре стороны.

– В чём суть? Пытки не дали результатов, и ты решил добиться от меня содействия, играя в добродетель? – парень изобразил максимально ироничный и фальшивый смех. – Боюсь тебя огорчить, но я не ведусь на такие уловки. Особенно со стороны фашистов.

– Послушай меня, идиот. Я предлагаю тебе шанс выжить и избежать смертной казни утром, – отец сжал кулаки. – Но мне нужна от тебя одна услуга.

– Тебе? От меня? – парень засмеялся ещё более наигранным смехом. – И что же? Если ты попросишь встать на колени и совершить непристойные действия, то я лучше выберу самую жестокую казнь, которая есть у вас в арсенале, чем пойду на это.

– Прекрати этот треп! – отец схватил парня и поставил его прямо перед собой. – Ты сбежишь вместе с этой девушкой и поможешь ей добраться до Москвы. Ты поможешь ей скрыться и быть необнаруженной. После этого можешь идти на все четыре стороны и отправляться прямо в ад.

– Что? Ты просишь меня спасти какую-то девчонку и помочь ей устроиться в столице? И это после того, как ты приказал убить меня и подвергал жестоким пыткам? Не пойти ли тебе на… ,Гитлер, – парень плюнул прямо в лицо отцу.

– В последний раз призываю тебя одуматься. Другого шанса выбраться у тебя не будет, – сказал отец. Я впервые видела, как он не реагирует на провокации в свой адрес. – Помоги ей выбраться. От тебя зависит и твоя, и её жизнь.

– С чего мне помогать ей? И кто она вообще такая?

– Она такая же, как и ты. Она тоже относится к людям G.

Парень впился в меня взглядом.

– Она? Ты думаешь, я поверю, что ты спасаешь девчонку поколения G? Ты умом тронулся? Я никогда не поверю в это и никогда не стану тебе помогать!

В коридоре послышался топот множества ног. Звук тяжёлых армейских ботинок нарастал с каждой секундой. Пустынное и мрачное пространство карцера наполнилось громкими мужскими голосами. Отец выхватил из-за пазухи пистолет и снял его с предохранителя.

– Катя, хватай этого недоумка и уходи как можно дальше от города, – сказал он.

– Я не уйду без тебя! – я схватила отца за руку, с неконтролируемой паникой глядя ему в лицо. – Они же казнят тебя. Теперь ты такой же террорист, как он или я! Ты должен бежать с нами.

– Мы оба знаем, что ты не сможешь переместить нас всех, – тихо ответил отец. – Я восемнадцать лет пытался заглушить твои силы и сделать из тебя обычного человека. Твоя сила неподвластна тебе, и в этом виноват я. Мне не стоило заставлять тебя быть кем-то другим и подавлять твою природу. Но теперь эта ошибка будет стоить мне жизни. Я отдам свою жизнь за тебя и за шанс обрести долгожданный покой.

– О чём ты? – я вскрикнула, сглатывая слёзы, которые текли по моим щекам. – Ты не можешь остаться здесь, и ты не должен жертвовать собой ради меня. Я же даже не твоя родная дочь! Я тебе никто и не имею никакого права забирать твою жизнь…

– Ты её не забираешь, – отец провёл ладонью по моим мокрым от слёз щекам. – Ты дала моей жизни самое ценное – смысл. Пусть ты не моя кровная дочь, но ты мой истинный и духовный ребёнок. Катя, будь сильной и никогда не позволяй себе эмоции. Борись за жизнь и за себя. Никогда не доверяй людям и всегда будь готова к тому, что самые близкие могут предать.

– О чём ты?

– Я соврал тебе, когда говорил, что не любил. У меня была девушка, на которой я хотел жениться. Но началась пандемия Генезиса. У новорождённых детей проявлялись странные симптомы, а люди умирали тысячами. Моя невеста умерла, помогая ребёнку, чьи глаза стали искриться. Младенец выжег лицо моей Виктории, вместе с ней уничтожив любовь в моей душе. Но ты всё изменила. Ребёнок, который каждую минуту перемещался на мои руки. Ты подарила старику счастье и позволила вновь почувствовать любовь…

– Ты из-за этого так ненавидел всех представителей поколения G?

– Да. Но из всех правил есть исключения, – отец притянул меня к себе и обнял. – Никогда не забывай, кто ты и кто твой настоящий отец. Генерал в отставке Пётр Иванович Вознесенский.

В коридоре послышались звуки выстрелов. Стены стали осыпаться под действием крупнокалиберных снарядов. Отец закрыл меня своей массивной фигурой и указал на тело парня, который всё это время сидел закованный на холодном полу. Я попыталась схватить рукав отца, чтобы не позволить ему остаться в стороне. Пули просвистели в нескольких сантиметрах от моего лица. Я взвизгнула. В этот момент хватка отца ослабла, его тело зашаталось и затряслось. Из коридора показались силуэты вооружённого конвоя. Отец из последних сил прикрывал меня от пуль, а его тело испускало последний жизненный рывок. С громким криком я отпустила его руку. Он упал на колени и обмяк. Я взялась за закованного в кандалы парня и закрыла глаза. Раздался громкий хлопок, и всё разом прекратилось.

Глава 5

Меня затошнило, и к горлу подступила рвота, вызывая ощущение страха. Как только я оказалась на земле, меня вырвало. В воздухе стоял резкий запах рвоты, смешиваясь с ароматом туманной ночи. Рядом со мной кто-то упал. Превозмогая слабость и тошноту, я открыла глаза и увидела перед собой бескрайние степи. Рядом со мной лежал парень, его тело было покрыто глубокими царапинами, из которых сочилась кровь. Над нами ярко светила полная луна, и вокруг царила непривычная тишина.

Когда тошнота прошла, я вспомнила ужасающую картину: безжизненное тело моего отца и его угасающий взгляд. Его последние слова и моё поспешное бегство. Я осознала, что бросила отца умирать. Я убила своего отца… Из глаз потекли обжигающие слёзы. Я закрыла глаза и отвернулась от парня.

– Какого?.. – хрипло спросил незнакомец, нарушив тишину. – Это ты сделала?

– Сделала что? – Я незаметно втянула в себя воду, которая текла из носа, и постаралась скрыть недавнюю истерику. – Оставила отца на растерзание военным и сбежала, как подлая крыса?

– Как иронично, – ухмыльнулся парень, и это вызвало во мне дикую агрессию. – Дочь главнокомандующего южным округом оказалась террористкой. Похоже, генерал был двуличным, лживым и лицемерным подонком.

– Не смей так говорить об отце! – Я не выдержала и набросилась на парня с кулаками. – Пока я рядом, ты не посмеешь даже слова плохого сказать о моём отце. Понял?

– Дочь своего отца, – незнакомец пытался дать отпор, прижатый к земле. – Но тебе явно не хватает физической подготовки для боя с реальным противником.

Одним резким движением я ударила парня по голове, лишив его концентрации. Из-за пазухи я достала пистолет отца и приставила его к затылку наглеца.

– Теперь ты закроешь свой рот и выполнишь обещание, данное моему отцу, – я сняла пистолет с предохранителя и надавила стальной поверхностью на череп парня. – И только попробуй сдать меня или обмануть. Я тебя из-под земли достану и спущусь в Ад за твоей гнилой душой.

– Понял, – парень расставил руки в стороны. – А теперь убери от меня пистолет. Я не планировал умирать такой жалкой смертью.

Я ещё несколько секунд держала пистолет в прежнем положении. Но через минуту убрала дуло от черепа парня и поставила предохранитель в прежнее положение. Парень громко выдохнул. Он медленно повернулся ко мне лицом, изучая меня внимательным взглядом.

– Признаю, у тебя есть необходимые качества для выживания, – губы парня вытянулись в улыбке. – Ты уже убивала людей?

– Ты будешь моей юбилейной жертвой, – я смотрела на наглеца пронзительным взглядом. – Сотым трупом на моём счету.

– Сотым? – парень усмехнулся ещё сильнее. – Сколько тебе лет? Пятнадцать?

– Восемнадцать. И не строй иллюзий по поводу моей детской наивности. Я давно не ребёнок и никогда им не была. При первой возможности я убью тебя самым жестоким способом.

– А вот ума тебе явно не хватает, – парень поднялся на ноги и развёл руки в стороны. – Ну давай, стреляй.

Я растерялась от его реакции и действий:

– Что? Ты же только что умолял сохранить тебе жизнь.

– Я передумал. Стреляй, – парень сделал несколько шагов в мою сторону. – Я готов уйти из жизни и обрести покой.

– Но ты же…

– Что я?  Я прожил двадцать три года, восемнадцать из которых находился в аду. Для меня тот свет будет казаться раем.

– Тебе двадцать три? – Я с опаской осмотрела фигуру парня. – Кто ты такой и откуда взялся?

– Твой отец-нацист не рассказывал тебе, кто я?

– Не смей упоминать отца! Он никогда не был нацистом! Он защищал невинных и оберегал меня. Если бы не я, то он… – голос сорвался, руки затряслись.

– Был бы всё ещё жив. Но ты помогла миру избавиться от очередного безмозглого слуги системы. Плюс тебе в карму за это.

– Ты чудовище. Настоящий и безжалостный монстр. Выродок!

– Такой же, как и ты, – парень усмехнулся и вновь стал пристально меня разглядывать. – Значит, телепортация. Интересно. Первый раз встречаю телепорта в жизни. И давно это у тебя?

– Тебя удивляет наличие сил у представителя поколения G?

– Силы меня не удивляют, но твоя способность к телепортации воистину необычна, – парень отвернулся в сторону. – Так зачем твой одержимый отец просил доставить тебя в Москву?

– Я не знаю. Я не видела мир за пределами нашего селения и не знаю, как он устроен.

– Ты не бывала за пределами Ростова? Как ты смогла переместиться на пустошь, никогда не бывая здесь?

– Не знаю. Смогла и всё. К чему эти допросы?

– Я знал многих представителей нашего вида и видел разные способности, но телепортацию вижу впервые.

– Насмотрелся? – Мне уже сложно было сдерживать порыв съязвить наглецу. – Расскажи о себе. Кто ты такой?

– Я не привык откровенничать. Тем более с заносчивыми малолетками. Моё доверие нужно заслужить.

– Пошёл ты. Мне плевать на тебя и твоё доверие. Но раз от тебя зависит моя жизнь, то мне стоит знать, с кем я имею дело.

– Дикарка, прекращай строить из себя генерала. Ты хоть и его дочь, но точно не тянешь на вояку и жестокого лидера. Личико слишком мягкое и детское.

– Ещё одно слово, и я перемещу тебя обратно в карцер на растерзание конвою!

Я больше не могла сдерживать эмоции. Этот высокомерный и раздражающий кретин выводил меня из себя. Мне было противно даже смотреть на него, не говоря уже о его неприятном и надменном голосе.

Я схватила свою сумку, которая лежала на земле, и направилась по пустырю в противоположную от города сторону.

– Далеко собралась? – спросил он.

– Далеко. И чем дальше от тебя, тем лучше.

– Ты знаешь, куда идти? —в тишине пустошей раздался ироничный смех. – Для справки: Москва находится в другой стороне, и до неё чуть больше тысячи километров пути. За пару месяцев дойдёшь.

Его слова заставили меня остановиться. Мне было сложно признать свою беспомощность, но недоумок был прав. Я не знала мир за пределами моего поселения. Я не смогу добраться до Москвы самостоятельно, как бы сильно мне этого ни хотелось. Несмотря на то, что этот заносчивый кретин меня раздражал, мне придётся терпеть его присутствие рядом.

– У тебя есть конкретные предложения? Или ты так и продолжишь вести себя как законченный кретин?

– Предложение есть, но оно не помешает мне продолжать вести себя как законченный кретин.

– Если ты намерен продолжить этот путь со мной, то у меня будет несколько условий.

– У тебя? Условия? В этой ситуации ты зависишь от меня, и это я должен выдвигать требования.

– Во-первых, ты замолчишь и не будешь общаться со мной без острой необходимости. Во-вторых, ты больше ни одним словом не обмолвишься о моём отце. В-третьих, ты не оставляешь меня ни на минуту. Пока мы не доберёмся до Москвы, ты следуешь за мной словно тень.

– Дикарка, не много ли ты на себя берёшь?

– Последнее и главное условие. Ты никому и ни при каких обстоятельствах не рассказываешь о том, кто я и что могу. Я просто девчонка, которую ты случайно встретил на своём пути. Ты умолчишь о моём отце и о произошедшей в моём поселении истории.

– К чему такая конфиденциальность? Боишься предстать перед ответом за грехи своего отца?

– Я не обязана отвечать за то, над чем я не властна. Мой отец погиб, и все его дела остались в прошлом. Я же должна начать жизнь с чистого листа и скрыть своё прошлое.

– Генерал успел подготовить тебя к подобному. Папаша предполагал твой побег, или это случилось по твоей воле?

– Никаких разговоров. Помнишь? Я не собираюсь обсуждать с тобой отца и свою жизнь. Доведи меня до места назначения, и мы забудем о нашей встрече.

– Хорошо, идём. И раз тебе так хочется поскорее отправиться в путь, нам нужно найти какой-нибудь транспорт, – зеленые глаза незнакомца стали оглядывать окружающий нас пустырь. – Но сначала предлагаю сделать небольшой привал. Я уже несколько дней ничего не ел и еле держусь на ногах. Твой отец и его солдаты не отличаются гостеприимством.

Я заметила, что парень постоянно покачивается. Его истощение было очевидно. Мне было непонятно, где мы сможем найти еду посреди этой пустоши и как мы найдём транспорт. Незнакомец опустился на траву и закрыл глаза. Его поведение было далеко от нормального, и я никогда раньше не встречала таких невыносимых людей.

– Эй, дикарка, – обратился он ко мне. – Я помню, что нам запрещено разговаривать, но можно задать один вопрос?

– Что тебе?

– Как тебя зовут?

– Екатерина, но я привыкла, чтобы меня называли просто Катя.

– Значит, Екатерина. Как императрица?

– Я не сильна в истории.

– Куда тебе, дикарке, знать историю, – сказал парень и изобразил улыбку, не открывая глаз. – Меня зовут Энтони.

– Чего? Это что ещё значит?

– Моё имя. Меня зовут Энтони.

– Что за имя такое? Ты вообще откуда родом?

– Это долгая и запутанная история. А у нас есть запрет на личные разговоры, не так ли?

– Так, – ответила я с недовольным видом. – А есть сокращённый вариант? Твоё имя слишком сложное для произношения.

– Тони. Но если совсем просто, то Антон.

– Антон? К чему тебе столько имён?

– Личные разговоры, – незнакомец взмахнул рукой, указывая указательным пальцем вверх. – Забыла?

Мне больше не хотелось спорить с этим невыносимым кретином. Для одного дня уже было слишком много событий. Утром я была дома и проводила обычную тренировку с отцом. А ночью я уже сидела в пустошах с этим нахалом, чьё имя вызвало много вопросов.

Я почувствовала слабый интерес к этому загадочному парню. Кто он такой? Откуда он родом? Чем занимается? Какие у него способности?

Я услышала тихое сопение. Парень уснул прямо на траве, склонив голову набок. У него были жёсткие черты лица, тёмная борода и густые волосы. Он был первым, с кем я осталась наедине ночью.

«Чувствую, дорога будет непростой и долгой. Он ещё выпьет у меня крови», – подумала я.

Холод ночи пронизывал до костей. Мне ничего не оставалось, кроме как найти сухой хворост и развести костёр.

Как только темноту вокруг рассеял мягкий свет огня, а по телу разошлось тепло, я устроилась на ночлег возле костра. В кармане куртки я нащупала подаренный отцом плеер. Устройство продолжало работать исправно. Я распутала наушники, обмотанные вокруг плеера. Отец знал, как я люблю музыку, и что только она помогает мне справляться со всем негативом.

Я не очень хорошо разбиралась в устройствах прошлого, но интуитивно нажала на иконку с изображением ноты. Вставив оба наушника, я нажала на кнопку «play» и закрыла глаза. Музыка и успокаивающий мотив песен помогли мне успокоиться и заснуть.

Я не прошу судьбу вернуть тебя ко мне.

Я знаю, счастье не приходит дважды.

Плыву по ветру, но река моя в огне.

А я всего лишь парусник бумажный.

В поту холодном просыпаюсь, боль в груди.

Мне не даёт забыть прощальные объятья.

Последний крик любви, последнее "прости".

Я не забуду тебя никогда.

Твою любовь, твою печаль, улыбки, слёзы.

А за окном всё так же стонут провода.

И поезд мчит меня в сибирские морозы.

Вино допито, свет погас, но дом чужой.

Чужая жизнь, чужая женщина разбудит.

Но боль потери не расстанется со мной.

Пока истерзанное сердце биться будет.

Пускай тепло твоё останется с тобой.

А мне мой лёд несбыточных желаний.

Я стал одним из всех, сольюсь теперь с толпой.

И поплыву в потоке разочарований…

(Сибирские морозы – исп. Владимир Кузьмин)

Глава 6

– Папа, что такое «самолет»?

– Самолет? Откуда ты узнала это слово?

– Просто узнала, и все. Расскажи мне.

– Зачем тебе это знать?

– Я читала, что самолет может унести тебя куда угодно. Я хочу найти самолет. Но для этого мне надо знать, что искать.

– Вот оно что. Ты опять выбиралась из дома? Куда ты на этот раз отправилась?

– В заброшенный торговый центр на западе. Там было пусто, и никто меня не видел.

– Самолет не птица, но летать они умеют.

– Если это не птица, как он летает?

– В прошлом самолетами называли специальные летательные аппараты с крыльями, которые могли перевозить множество людей в любую точку нашей планеты. Мир тогда был открыт для посещений, и все люди могли свободно перемещаться по всему земному шару на самолетах.

– Пап, давай найдем самолет! Я тоже хочу летать!

– Екатерина, самолетов давно не существует. Мир пал еще в 2023 году, и он закрыт на карантин вот уже десять лет. Тебе не стоит покидать пределы нашего поселения. Остальной мир слишком опасен для тебя.

– Но почему? Почему я не могу выйти в мир? Мне не нужен респиратор, и я не боюсь "Генезиса".

– Запомни на всю жизнь. Для всех остальных людей ты такая же смертная, как и все. Ты боишься "генезиса" и всегда ходишь в маске. Ты можешь заразиться, и тебе стоит всегда бояться вируса, как и всем нормальным людям. Ты не одна из выродков поколения G и никогда им не станешь.

– Но я не боюсь вируса. Я не хочу всю жизнь просидеть в этом доме. Я хочу увидеть мир!

– Мир никогда не будет прежним. Тебе не увидеть другой жизни, и ты никогда не выйдешь за пределы города. Смирись с этим.

– Я найду способ. Я обязательно увижу мир за пределами поселения, и я найду самолет. Клянусь тебе. Я найду этот чертов самолет и улечу отсюда…

Дыхание перехватывало, легкие горели от недостатка кислорода. В воздухе стоял запах истлевшего хвороста и приближающегося утра. Влажный тяжелый воздух никак не хотел поступать в легкие. Воспоминание из детства все еще стояло перед глазами: строгий взгляд отца, мое переполненное злости лицо, оглушительный детский визг и мои сжатые в кулаки пальцы. Эта картина из прошлого вызывала невыносимую душевную боль.

«Ты обещала отцу сбежать и покинуть пределы поселения. Ты сдержала свое обещание, но какой ценой тебе это далось…».

Я открыла глаза и увидела первые лучи рассветного солнца. Оглядевшись вокруг, я поняла, что моего попутчика нигде не было. «Неужели этот нахал мог оставить меня здесь одну? Какой же он законченный проходимец!» – подумала я.

Злость и раздражение переполняли меня. Я пыталась собраться с мыслями и найти план действий, отгоняя панику, которая могла бы помешать мне. Несмотря на то, что я не знала, в какую сторону мне нужно двигаться и где находится столица, я решила найти трассу М4 и двигаться вдоль нее.

Как только я начала свой путь, я заметила приближающийся ко мне силуэт. В прямой осанке и широких плечах я узнала вчерашнего нахала из карцера. Он шел с пакетом в руках. Его лицо заметно посвежело, а вид был намного лучше, чем накануне вечером. Волосы были собраны в тугой узел, на теле была новая куртка, которой у него не было раньше.

– Далеко собралась? – парень с интересом посмотрел на сумку в моих руках. – Не боишься, что тебя заметят бывшие подопечные твоего папаши? К твоему сведению, нас разыскивают все ближайшие патрули.

– Я была уверена, что ты решил оставить меня, – сказала я, бросив на парня презрительный взгляд. – Ты ушёл, не предупредив меня об этом. Это было подло и низко с твоей стороны.

– Не припомню, чтобы в твоём договоре был пункт, обязывающий меня отчитываться перед тобой, – ответил парень.

– Там был пункт о том, что ты не должен отходить от меня ни на шаг. Или у тебя проблемы с памятью?

– С моей памятью всё в порядке, – парень подмигнул мне и устроился около потухшего костра. – И если ты разведёшь огонь, то, возможно, я поделюсь с тобой своей добычей.

– И что это такое? Откуда ты взял еду?

– Здесь неподалёку есть небольшой городок, который давно покинули жители. А ещё есть заброшенный торговый центр. Я потратил на поиски несколько часов, чтобы обеспечить нас пищей. Прояви хоть немного благодарности моим стараниям.

Я демонстративно отвернулась от парня. На его лице всё ещё играла наглая ухмылка, но отрицать голод и потребность в пище я не могла. В животе предательски урчало, а в груди стояла невыносимая тошнота.

Мне пришлось пойти на компромисс и развести костёр. Как только приятное тепло огня распространилось вокруг, я протянула к нему руки. Это тепло помогло мне привести мысли в порядок.

Мой спутник открыл пакет и начал доставать еду: старые консервы, крупы быстрого приготовления и несколько бутылок чистой воды. Он протянул мне небольшой ковш с водой, и я установила его над огнём, чтобы согреть воду для приготовления пищи.

В какой-то момент мой попутчик достал упаковку с лапшой быстрого приготовления, и это вызвало у меня сильное удивление.

– Ты… Ты нашёл лапшу? – рот наполнился обильной слюной при виде этого редкого лакомства. – Она же на вес золота ценится.

– Кто ищет, тот всегда найдёт, дикарка, – парень усмехнулся и открыл упаковку с лапшой. – В своё время подобная пища считалась едой бедняков и малообеспеченных слоёв населения.

– Это шутка? За эту лапшу многие готовы продать душу! Это же ценный деликатес.

– Для нашего мира, да. Но в прошлом её ели подсобные рабочие, гастарбайтеры и студенты, чьё финансовое положение оставляло желать лучшего.

– Гастар… Кто? Это кто ещё такие?

– Гастарбайтеры – это иммигранты из бедных стран, которые приезжали в крупные города на заработки, выполняя самую грязную работу: были дворниками, подсобными рабочими, посудомойками и брались за любую работу. Твой отец не рассказывал тебе об этом?

– Нет, отец не любил говорить о догенезийских временах. Он считал, что разговоры о прошлом не дают возможности выживать в будущем.

– Я с ним не согласен. Знаешь, как говорили профессора истории в прошлом?

– Какие профессора?

– Люди, которые занимались научной деятельностью в различных областях науки, – парень бросил на меня презрительный взгляд. – Ты настолько ограничена в своих знаниях?

– И что же говорили эти профессора? – я решила не акцентировать внимание на замечании заносчивого проходимца.

– Они говорили, что история дана человечеству для того, чтобы люди настоящего учли ошибки прошлого и не допустили их в будущем. Забывая уроки истории, мы обрекаем себя на нескончаемые ошибки в нашем будущем.

– Ты говоришь слишком заумными речами, – ответила я, покачав головой, а затем перевела взгляд на огонь. – Но в твоих словах есть нечто интересное. Отчасти, я соглашусь с тобой.

– Ты смогла меня удивить, – парень протянул мне ковш с приготовленной лапшой. – Но довольно разговоров. Когда я ем, я глух и нем.

Впервые за долгое время я получила огромное удовольствие от еды. Вкус лапши был просто невероятным. Эти ощущения от соленого и острого вкуса специй и сытной горячей пищи распространялись по моему организму приятными волнами.

Как только с едой было покончено, мы постарались убрать все следы нашего присутствия. Перед тем как мы отправились в путь, парень достал из сумки странный контейнер, который напоминал тубус для карт, но был слишком маленького размера.

– Что это у тебя в руках? – поинтересовалась я.

– Это? – парень поднял загадочный предмет. – Это очень важная и полезная вещь. Надеюсь, тот, кто оставил ее в своем доме и позволил мне найти ее, попал в рай без очереди, – парень засмеялся. – Ты правда не знаешь, что это такое?

– Если бы знала, то не спрашивала бы об этом. Это что-то опасное? Это какое-то оружие?

– Да, оружие. Оно страшнее атомной бомбы и может уничтожить все живое в радиусе сотни километров. Но я не позволю тебе прикоснуться к нему без моего разрешения.