Сон разума

Кречетов коснулся сенсора связи.

– Первый, докладывает пятый пост. У нас гости. Включаю канал телеметрии с сенсоров бастиона.

Через несколько секунд пришел ответ координатора. Две золотистые фигуры за это время едва ли успели пройти десяток шагов.

– Пятый, вижу ваших гостей. Почему отсутствует нормальный видеоряд?

– Их фиксирует только инфракрасная оптика. В обычных лучах они невидимы.

– Броня «хамелеон» не дает такого эффекта…

– Я знаю. – Кречетов не был настроен рассуждать, обмениваясь техническими подробностями с незнакомым майором. – Они сейчас войдут в тыловую зону охраны. Прошу дать конкретные указания.

Мортимер и Скрег напряженно ждали, готовые действовать в любую секунду.

Андрей непроизвольно поморщился. Масса инструкций, регламентирующих несение службы в столице Конфедерации, связывала его по рукам и ногам, как липкая паутина. Он не привык запрашивать дополнительных инструкций, когда прямо на него спокойно движется нечто неопределенное.

Невидимость двух фигур в диапазоне нормального человеческого зрения для лейтенанта уже являлась знаковым фактом.

Не тяни, майор, шевели мозгами, это не грибники и не заблудившиеся обыватели из соседнего городка.

– Пятый, действуй по обстановке.

Развязываешь руки? – мелькнула в голове лейтенанта безошибочная мысль. – А заодно и сваливаешь ответственность?

Андрея вполне устраивал такой расклад.

– Скрег… – лейтенант взглядом указал на колено.

Джон кивнул, не отрывая глаз от компьютерной оптики, лишь слегка шевельнул стволом, переводя точку прицеливания с головы левой фигуры на коленный сустав.

Автоматическая пушка, венчавшая пластиковый бастион, прекратила вращение. Теперь ее привод тихо повизгивал, осуществляя точную наводку.

Палец Кречетова коснулся сенсора громкой связи:

– Внимание, двое неизвестных, вы вошли в зону охраны правительственных трасс. У вас есть тридцать секунд, чтобы покинуть ее…

Это была чистой воды формальность, дань каналу автоматической передачи событий, который в реальном времени транслировал все происходящее на терминал координатора. Подсознательно Андрей был уверен – они не повернут вспять.

С дистанции сто девяносто метров инфракрасная оптика начала выдавать детали, и теперь стало окончательно ясно: двое неизвестных являются людьми. Оставался непонятен способ их маскировки, но тепловое излучение показывало, что у существ две ноги, две руки и одна голова… Не факт, что люди… – промелькнула в голове лейтенанта здравая мысль. – Может, хараммины?.. Нет… – Андрей умудрился сосчитать пальцы рук неизвестных. – Пять пальцев. Значит, это не голубокожие братья по разуму…

Цифры в окошке хронометра менялись удручающе медленно…

Двадцать четыре секунды… Дистанция – сто пятьдесят метров.

В этот миг они ударили первыми, не маскируясь, а продолжая при этом двигаться прямо на бастион.

Атака оказалась ошеломляющей даже для видавшего виды лейтенанта Кречетова и его бойцов.

Две золотистые фигуры внезапно остановились и начали темнеть, наливаясь тяжелым цветом расплавленного драгоценного металла. Андрею вдруг показалось, что он видит на дисплее инфракрасного сканера, как отовсюду: от деревьев лесополосы, от травянистых стебельков гречихи… да и от самой земли – к ним тянутся тончайшие нити золотистого цвета… но это длилось лишь секунду, спустя миг от застывших без движения фигур в отлично замаскированный бастион ударило два энергетических разряда.

Это не походило на слепящий росчерк молнии или острый укол лазерного луча. Два темно-красных переливчатых тепловых сгустка ясно прослеживались лишь на дисплеях термальной оптики, а в реальности их движение оставалось практически незаметно. Только воздух над полем неожиданно пришел в движение, струясь зыбким маревом, и в следующую секунду что-то ударило в укрепление, разорвавшись с оглушительным грохотом, похожим на сдвоенный раскат грома. Бастион, глубоко вкопанный в почву, вырвало из земли, заставив все сооружение подпрыгнуть от внезапно образовавшейся ударной волны, внутри укрытия лопнул экран и заискрила проводка, в воздухе резкий запах озона мгновенно смешался с флюидами расплавленной пластмассы и сгоревшей изоляции.

Мортимера оглушило, отбросив в дальний угол укрепления, Скрег и Кречетов удержались на ногах.

Дважды сухо щелкнула снайперская винтовка.

Экран инфракрасной оптики уцелел, и Андрей по-прежнему видел остановившиеся на краю поля фигуры, – он мог поклясться, что Джон попал. Два выстрела пробили золотое свечение фигур в районе колен, но зрение в этот миг словно раздваивалось, – лейтенант не мог игнорировать пустую окраину поля, которую различал невооруженный взгляд, и два султанчика выбитой вверх пыли в местах, где титановые шарики снайперского «ИМа» прошили воздух, подрубили несколько стебельков гречихи и наискось вошли в землю.

Это было какое-то наваждение. Вслед за выстрелами снайпера автоматически заработало орудие, и разрывные снаряды тугой очередью хлестнули по тепловой аномалии.

С тем же эффектом. Выбитые вверх султаны земли, сладкое крошево гречихи, сизый относимый ветром дымок и… две золотистые фигуры на дисплее термальной оптики, которые стояли не шелохнувшись, лишь вновь начали темнеть, наливаясь уже знакомым тяжелым цветом расплавленного золота.

Все описанное происходило очень быстро – удар тепловых разрядов, выстрелы Джона Скрега и ритмичная очередь автоматической пушки слились воедино. Сержант Мортимер еще только пытался встать, держась обеими руками за голову, а Андрей уже метнулся к противоположной амбразуре, которая выходила в сторону МК-17, схватил установленный на съемной треноге тяжелый импульсный лазер и рывком перенес его к тыловой части укрытия.

Индикатор на панели накачки преданно тлел злобными красными огоньками – лазер был заряжен на пять импульсов. У каждой амбразуры бастиона имелись собственные крепления для тяжелого оружия; Кречетов с усилием опустил семидесятикилограммовый корпус в предназначенное для него гнездо и, не теряя ни секунды, одновременно с сухим лязгом фиксирующего устройства повел коротким толстым стволом, внутри которого был спрятан излучающий стержень из полуметрового искусственно выращенного рубина.

На прицельном дисплее лазерной установки, которая обладала своей системой тепловидения, отлично просматривались два контура золотистых человеческих тел, и Андрей успел нажать на сенсор огня раньше, чем они вторично разрядились накопленной энергией…

Два темно-красных луча вспыхнули и погасли.

Со стороны могло показаться, что потоки когерентного света прошили воздух, пустоту, как и пули снайперской винтовки, но последовавший за лазерными разрядами взрыв свидетельствовал об обратном. На краю поля полыхнуло так, словно лазерные лучи как минимум прошили незримые энергоблоки, – свет, который залил окрестности, был холодным, от него не вспыхнуло ни единой травинки, лишь все предметы в окрестностях на миг отбросили угольно-черные тени да многострадальную гречиху прибило к земле, образовав два круга полегшей травы.

Кречетов успел заметить, как по всей площади дисплея разлетаются клочья золотистого цвета… и все.

Наступившая внезапно тишина показалась ему оглушающе-ватной.

Что бы там ни было, но атаку мы отбили, – подумал Андрей, пытливо вглядываясь в окошко целевого инфракрасного монитора.

* * *

Точка пространства – неизвестна. Реальное время – неизвестно…

Позиция за замшелыми глыбами оказалась удачной: камни глубоко вросли в землю, между ними пучками выбивалась трава, а округлая форма обкатанных ледником валунов обусловливала наличие между ними расширяющихся зазоров, которые при умелом использовании представляли собой идеальные бойницы.

Лана хорошо знала науку маскировки и умела использовать преимущества, которые предоставлял тот или иной рельеф местности.

Ее, как и того пса, что валялся в окровавленной траве неподалеку отсюда, учили искусству боя с раннего детства. Смыслом ее жизни должно было стать убийство, а личные мотивации или желания обучающегося не имели при этом никакого значения.

Собственно, как она поняла позже, – ее просто зомбировали в ту пору, когда трехлетнюю девочку отдали на обучение в Храм.

Ненависть вырвала ее оттуда, а старые наставницы, повстречавшиеся на жизненном пути, сорвали пелену с глаз, и вот теперь настала пора отдать долг мудрым, но, как казалось ей, – беззащитным учителям.

Она не мучилась и не сомневалась. После раскатистой, упругой пулеметной очереди, что хлестнула по крайним деревьям лесистого склона, душа Ланы будто окаменела… остались только обострившийся разум, рефлексы и ощущения…

Ощущения…

Она, как дикий зверь, могла получать достоверную информацию об окружающем мире не только посредством глаз. Ее слух был более совершенным, чем у обычного человека, а обоняние по своим возможностям могло дать фору нюху застреленного пса.

Этими умениями она была обязана хирургам Храма, но ими не исчерпывались возможности Ланы, – благодаря урокам в школе Круга в распоряжении молодой женщины имелись иные способы восприятия реальности, но их черед пока не настал: день впереди был долгий, и тратить силы понапрасну казалось ей как минимум глупо – и так ясно, что со стороны лиственного леса приближается погоня…

Она едва успела оборудовать себе убежище, как внизу действительно появились люди.

Две маленькие фигурки отделились от образующих подлесок кустарниковых зарослей и сноровисто, перебежками, двинулись вперед вверх по склону.

Их вид не удивил и не испугал Лану – это были люди Храма, такие же отлично подготовленные бойцы, как и она сама. Затаившись на позиции меж гранитных валунов, она видела всю площадь горного луга и могла снять продвигавшихся в ее сторону бойцов двумя одиночными выстрелами, несмотря на все их уловки.

Она бы так и поступила при иных обстоятельствах, но количество оставшихся в магазине патронов невольно заставляло ее изменить надежную тактику сдерживания на более рискованную.

Ланита невольно приподняла голову, посмотрев на солнце.

Диск светила едва оторвался от линии горизонта. До заката еще восемь с половиной часов…

Двое беспрепятственно пересекли открытую местность и, не сговариваясь, упали на землю, укрывшись за стволами сосен в ста метрах от нагромождения каменных глыб.

Лана знала, что не сможет легко спровоцировать их, сыграв на неосторожности или любопытстве, – не те это были бойцы, чтобы купиться на слабый стон или иную неуклюжую уловку.

Они тоже чувствовали: цель рядом, близко, и рассчитывать на их ошибки, а тем более уповать на милосердие не имело смысла.

Отступников Храма уничтожали. Это был закон, она знала его, знала, что ее преследователи – опытные воины и взять их можно лишь одним способом…

Машинально закусив губу, она легла в расселину меж острых каменных глыб, постаравшись как можно надежнее, глубже укрыть голову в теснине смыкающихся серых плоскостей, и потому ее поза получилась неестественной, будто Лана уже умерла и ее тело выгнулось в предсмертной конвульсии…

Автомат она оставила в полуметре от себя.

Мысленно сосредоточившись, девушка впустила в свой разум вселенскую пустоту, позволила сознанию сжаться до размеров точки, и, только придя в состояние полной расслабленности тела, при максимальной концентрации духа, она застонала, громко и естественно, как стонет смертельно раненный человек, и тут же, не медля, оттолкнула собственное сознание в бездонную черноту…

…Один из ее преследователей, услышав стон, осторожно приподнял голову, осмотрелся, потом сделал знак напарнику, кивком указав в нужную сторону, а сам спокойно вытащил осколочную гранату, надавил на утопленный в корпус диск активации и точно выверенным движением метнул рифленый шарик в теснину, образованную нагромождением каменных глыб.

Взрыв ударил глухо, не было ни столбов земли, ни султанов дыма – только взметнулся меж замшелых валунов злой оранжевый сполох огня, дрогнула почва да с заунывным воем резанули осколки металла и камня.

Они синхронно вскочили и ринулись вперед, плавно, с грациозной пластикой зверя вскарабкавшись по валунам, на поверхности которых серели свежие царапины от осколков и тлел мох, истекая приятным, тревожащим обоняние травянистым дымком.

Оказавшись наверху, они посмотрели в обширное углубление, заваленное острыми осколками не выдержавшего многолетней эрозии валуна.

В теснине между двумя угловатыми гранитными глыбами лежало тело их жертвы – запрокинутая назад голова была зажата в узкой расселине, грудь обильно напиталась кровью, которая ритмичными толчками с бульканьем прорывалась из невидимых ран, выплескиваясь наружу сквозь посеченную осколками одежду. Ее автомат валялся в стороне.

Один из преследователей застыл на месте, направив ствол оружия на запрокинутую голову жертвы, второй осторожно приблизился к ней.

Оба преследователя были мужчинами, и на них, в отличие от простой домотканой одежды Ланы, присутствовала вся экипировка, положенная рядовым воинам Храма: плечи, грудь, спину и промежность прикрывал шуршащий при движении доспех, набранный из тесно пригнанных друг к другу серых пластин, ноги были обуты в высокие сапоги с толстой подошвой и шнурованным верхом, а головы бойцов прикрывали такие же серые, но не пластинчатые, а цельнолитые полушлемы с прозрачными забралами, прикрывающими глаза и переносицу.

На поверку выходило, что незащищенными у них оставались лишь бедра, затянутые в узкую ткань бриджей, нижняя часть лица и маленький участок шеи…

Первый из преследователей, тот, что приблизился к окровавленному, не подающему признаков жизни телу, протянул руку и осторожно коснулся пальцем тонкой голубоватой жилки на испятнанной кровавыми брызгами шее девушки.

Она не затрепетала под сильным нажатием пальца, он не смог прощупать ни единого удара пульса и потому, уже распрямляясь, сказал:

– Мертва…

В этот миг Лана перестала удерживать свое сознание вне тела. Она позволила ему вернуться, ринувшись назад из черноты, мгновенно впитать все ощущения боли, которые исторгала порванная осколками плоть, и одновременно с этим окровавленное рубище пришло в стремительное движение, будто незримый дух насильно вторгся в холодеющее тело и поднял его жестким, целенаправленным, контролируемым ударом.

Тот, кто секунду назад наклонялся над «мертвой женщиной», не заметил, что в ее правое запястье глубоко вживлен заостренный конец полуметрового, сталистого на вид, но гибкого шунта, а в левом, спрятанном в широком рукаве одежды, зажат метательный нож.

Это походило на секундный кошмар, когда мертвое на вид, окровавленное тело внезапно поднялось одним плавным, тягучим рывком и обе руки Ланы стремительно вытянулись вперед. Обоюдоострый метательный нож с неприятным хрустом пробил кадык того воина, что стоял поодаль, а первый, только что констатировавший ее смерть преследователь удостоился участи более страшной: свободный конец шунта с раздвоенным, как язык змеи, острием глубоко вонзился в его горло, пробив две основные кровеносные артерии, и в ту же секунду, не давая ему упасть, освободившаяся от ножа рука Ланы перехватила обмякшее тело воина. Это был страшный миг запредельного восприятия реальности.

Она смотрела в его глаза, физически ощущая, как медленно, капля за каплей его жизнь перетекает через соединительный шунт в ее израненное тело. Этот процесс не имел ничего общего с сознанием, в нем участвовал только обмен веществ двух организмов да медицинский метаболический преобразователь – страшное в плане этики изобретение древности, посредством которого легко раненный боец мог забрать остаток жизненных сил у своего безнадежно умирающего товарища.

Сейчас данный процесс принял иную окраску, протекая в обратном направлении – заостренные концы шунта, пробив кровеносные сосуды на горле воина, «пили жизнь» из здорового тела. Два человека – убийца и жертва – на краткое время превратились в единое целое, связанное черной глянцевитой пуповиной прибора. Все внутренние органы Ланы, остро борющиеся в данный момент за выживание, заставляли организм врага отдавать через шунт все необходимые метаболические реагенты, – она сжигала жировые запасы его тела, заставляла организм чужого человека бороться с ее собственными ранами, залечивая их… и это длилось не минуту или две, а гораздо дольше…

Рука Ланы онемела от напряжения, но она неотрывно смотрела в глаза воина, читая в них понимание протекающего процесса и жуткий животный страх… Взгляд девушки замораживал его разум, не давая пошевелить ни одним мускулом, – данному искусству ее учил Круг, и она предчувствовала, что рано или поздно ей придется воспользоваться этим запредельным для простого смертного навыком…

Кожа воина медленно усыхала, его щеки начали проваливаться, резко обозначая скулы, взгляд постепенно тускнел, теряя осознанную ясность мышления, прошло, наверное, минут десять, прежде чем Ланита со сдавленным вскриком вдруг оттолкнула от себя уже мертвое тело врага, позволив раздвоенному жалу шунта вырваться из его плоти.

Мир кружился перед затуманившимся взором, земля и небо стремились поменяться местами, и в эти мгновения ей хотелось выть, как зверю, но, кроме сдавленного стона, исторгнутого в момент обрыва контакта, ни один звук не вырвался из ее горла.

Круг…

Она должна защитить его…

Взор Ланы обрел некоторую ясность, осмысленность. Она поняла, что стоит, опираясь обеими руками о шероховатый камень, а подле распростерты два мертвых тела: под одним натекла, напитав землю, огромная лужа крови, до сих пор сочащейся из пробитого ножом горла… а второй боец Храма, лежавший у ее ног, выглядел как только что эксгумированный труп, который усох внутри своей одежды и доспехов, став похожим на хорошо экипированный, обтянутый кожей скелет.

Это сделала она…

Впервые в жизни Лане пришлось воспользоваться всеми опасными знаниями, навыками и хирургически имплантированными приспособлениями, которые были внедрены в ее сознание и плоть специалистами Храма и духовными наставниками Круга…

Взглянув на себя, она не ужаснулась, ибо то, что происходило минутой ранее, было для нее гораздо более впечатлительно, чем вид собственной одежды, покрытой ломкими пятнами свернувшейся и засохшей крови.

Зябким движением скинув со своих плеч бесформенное, но удобное рубище, которое теперь превратилось в рваную окровавленную тряпку, Лана оказалась совершенно нагой.

Взглянув на свое тело, она увидела множество длинных розовых шрамов, которые наискось тянулись по животу, задевая левую грудь.

Это были следы осколочных ранений, которые она залечила, высосав все жизненные силы из своего здорового врага при помощи жуткого древнего приспособления.

Она знала, что если судьба позволит ей пережить сегодняшний день, то многое предстанет в ее душе совсем в ином свете, но пока не имела ни минуты на раздумье.

Лана начала быстро, сноровисто раздевать усохший труп, отдавая предпочтение одежде и доспехам, которые не носили следов пролитой крови.

Надев мягкое нижнее белье, которое еще хранило остатки тепла от чужого тела, она привычным движением позволила шуршащему металлокевлару скользнуть на плечи, грудь и живот, чувствуя приятный ненавязчивый вес брони, затем обулась в высокие сапоги, в голенища которых были вшиты чехлы для метательных ножей, надела полушлем, но прозрачное забрало оставила откинутым вверх…

Повесив на спину автомат, Лана склонилась ко второму, залитому кровью телу, вытащила все имевшиеся у врага запасные магазины и гранаты, рассовала их по свободным отделениям своей экипировки, потом приподняла труп и с видимым усилием отволокла его к щели между камней, уложив так, чтобы с определенного расстояния храмовника можно было заметить в примятой траве.

Иссохший труп второго воина она привалила камнями, чтобы не мозолил глаза своей страшной наготой, и, лишь выполнив эти операции, вернулась к намеченному заранее убежищу.

Взглянув в щель между камнями, она увидела, что по лугу неторопливо движется цепь воинов-храмовников.

Человек двадцать… – мгновенно оценил их количество взгляд, а рука уже машинально передернула затвор оружия, и короткая емкая очередь сухо рванула тишину, с убийственной точностью повалив замертво двоих ближайших к ее укрытию врагов.

Остальные мгновенно залегли, исчезли среди высокой травы, а от опушки лиственного леса вновь прицельно ударил крупнокалиберный пулемет, кроша гранит, срывая мох и высекая искры из покатых валунов.

Солнце только-только начало карабкаться к зениту…

До вечера оставалось семь часов.

* * *

Планета Элио. Три часа спустя после атаки на бастион…

Андрей Кречетов был материалистом, то есть он видел мир таким, каков тот есть на самом деле. В результате полученного воспитания и в силу рода своих сегодняшних занятий он не верил ни в мистические явления, ни тем более в конкретных существ, которым когда-либо приписывались громкие имена божеств.

В антиподов светлых сил он не верил также.

…

Кабинет генерала Дитера Грейна был просторным, но скупо обставленным, из предметов меблировки тут преобладали расположенные вдоль стен сиденья и небольшие столики перед ними, в которые были вмонтированы портативные компьютеры, соединенные в локальную сеть. Рабочее место генерала отличалось более внушительным рабочим столом и двумя установленными по бокам терминалами оперативных систем.

Усаживаясь на откидное сиденье, Андрей подумал, что тут могут собираться на совещание до полусотни человек.

Сейчас в кабинете Грейна их было только четверо: Кречетов, затем незнакомый ему майор, который осуществлял общую координацию действий отдельных блокпостов… напротив ссутулившегося майора сидел также незнакомый Андрею полковник и, наконец, сам хозяин кабинета, расположившийся за своим рабочим столом меж двух перемигивающихся огнями терминалов. На стенах, декорированных зеркальным деревом планеты Рори, выделялись огромные экраны, чья темная поверхность резко контрастировала с ртутным блеском зеркальной древесины.

– Итак, лейтенант, что вы можете пояснить по поводу сегодняшнего инцидента? – Голос генерала глухо прозвучал в большом полупустом помещении.

Кречетов встал, но Дитер Грейн остановил его мягким жестом:

– Сидите, лейтенант.

– Сэр, по существу я могу доложить лишь одно: в одиннадцать часов три минуты мной были обнаружены два неопознанных, светящихся в инфракрасном спектре существа, которые приближались к блокпосту со стороны тыловой запретной зоны, – произнес Андрей. – Я связался с координатором и, получив приказ действовать согласно обстановке, по громкой связи оповестил неизвестных о том, что они нарушили границы зоны охраны правительственных трасс.

– Вы им дали время, чтобы уйти?

– Да, господин генерал. Тридцать секунд. Вполне достаточно, чтобы исправить оплошность, учитывая, что они едва пересекли отмеченную предупреждающими табличками линию запретной зоны.

– Понятно… – Дитер Грейн сцепил пальцы рук в замок. – И что последовало дальше, лейтенант? Они остановились?

– Нет. На двадцать четвертой секунде оба существа замедлили шаг, изменили интенсивность своего свечения, которое по-прежнему регистрировалось только в тепловом диапазоне, после чего в сторону блокпоста ими было выпущено два тепловых заряда, которые взорвались при соприкосновении с бронепластиком. В результате укрепление было сорвано с опор, а сержант Мортимер получил контузию. Рядовой Джон Скрег открыл ответный огонь из «ИМ-200», целясь по ногам неизвестных, но выстрелы импульсной винтовки не причинили им вреда. Секунду спустя сработало автоматическое орудие бастиона, но и его заряды также не возымели действия. Оценив обстановку, я по характеру атаки понял, что мы имеем дело с энергетическими образованиями, и применил к ним адекватное оружие.

– Лазер? – уточнил молчавший до сих пор полковник.

– Да, сэр. – Кречетов чуть повернул голову. – Я уничтожил их из импульсного стационарного лазера.

– Уничтожили, лейтенант? – с сомнением в голосе произнес полковник.

– Да. На мониторе инфракрасной оптики я отчетливо видел, как от эпицентра двух взрывов разлетались бесформенные фрагменты золотистого свечения.

– Хорошо, лейтенант, тогда скажите: как вы можете оценить природу этих существ и примененное ими оружие? – спросил Грейн.

– Оружия я не видел, сэр, – ответил Кречетов генералу. – По личным ощущениям удар может быть охарактеризован как выстрел маломощного плазмогенератора… – Он хмуро взглянул на хозяина кабинета и добавил: – Если верить собственным глазам и обычной оптике, то этих существ попросту не было.

– Да, – кивнул, соглашаясь с ним, полковник. – Замедленная видеозапись событий без применения инфракрасной расшифровки выглядит именно так. На окраине поля, внутри границы запретной зоны, неожиданно появились две линии струящегося, перегретого воздуха; они удлинялись в течение пяти секунд, пока не соприкоснулись с замаскированным укрытием. Произошел взрыв, после чего по пустому участку территории было произведено два одиночных выстрела из снайперской винтовки, затем последовала очередь автоматической пушки и наконец два лазерных импульса, которые, без сомнения, уничтожили нечто, – он подчеркнул интонацией последнее слово, – находящееся там. Мои специалисты осмотрели стационарный пост и место попаданий ответного огня. Повреждения бронепластика свидетельствуют о воздействии на него высоких температур…