Потерянный рай

В данный момент «Пес» закончил гиперпереход и лежал в дрейфе, на краю бескрайнего провала межгалактических пустот. Все габаритные и навигационные огни были погашены, внешние устройства свернуты, лишь яростный свет голубого солнца змеился по его броне сверкающими бликами.

Цель полета была близка, но экипаж пока ничего не знал об этом: люди, погруженные в холод криогенных камер, пребывали в оцепенении многолетнего сна.

Нужно сказать, что именно относительная тихоходность и морально устаревший гиперпривод делали «Пса» идеальным кораблем для поиска новых планет.

Давно закончилась эра Великой Экспансии. Планеты, колонизированные в период Великого Исхода, окрепли, люди научились строить мощные автоматические корабли, набитые чуткой электроникой, и теперь они, а не экипажи отчаянных смельчаков, проваливались в недра аномалии пространства, именуемой «гиперсфера», в «изнанку» трехмерного космоса, где блуждают чудовищные потоки энергии, а время, по мере погружения, стремится к нулю.

Так прокладываются современные звездные трассы, а легенда постепенно умирает вместе с романтикой первых прыжков, когда хрупкие скорлупки несли людей, отчаявшихся либо безрассудно смелых, к иным галактическим пределам. Те, кто первым нырял в бездну, уже давно нашли свою Землю Обетованную либо свой Ад, ставший проклятьем для поколений их потомков, терявших человеческие черты на таких мирах, что и не снились древним фантастам в их видениях будущего. Иные же корабли стали Летучими Голландцами космоса, неся мертвые экипажи сквозь бездну световых лет.

«Звездный Пес» не относился ни к одному из этих разрядов. Годы локального бортового времени ощущались секундами жизни Галактики, а он упорно продвигался вперед на зыбкой границе аномалии космоса. Бортовой компьютер терпеливо выискивал силовые линии гиперсферы, по которым определял истинное положение звезд и прогнозировал наличие у них планет. Год за годом корабль приближался к конечной цели…

…В обшивке «Пса» бесшумно открылись технические люки, и из них поднялись вогнутые чаши антенн. Через минуту с небольшим все звездные ориентиры были зафиксированы и опознаны бортовым компьютером.

В центральном отсеке «Звездного Пса» у темных полушарий низкотемпературных усыпальниц вспыхнули голубые огни.

На мониторах ходовой рубки одна за другой появились надписи:

«ПЕРЕХОД В ТРЕХМЕРНЫЙ КОСМОС ЗАВЕРШЕН»

«СИСТЕМА ЗВЕЗДЫ 12-Y-27 ИДЕНТИФИЦИРОВАНА»

«ОБЩАЯ СИСТЕМА ЖИЗНЕОБЕСПЕЧЕНИЯ ВКЛЮЧЕНА»

«АВТОМАТИЧЕСКИЙ КОНТРОЛЬ БОРТОВЫХ АГРЕГАТОВ – МИНУС 60 МИНУТ»

«Пес» пробуждался.

Центральный отсек наполнился шелестом заработавших механизмов, затем их перекрыл утробный вой вентилятора, и первая от входа полусфера внезапно подсветилась изнутри. Сквозь вихрящуюся муть пробуждающего газа медленно проступили контуры человеческого тела, пристегнутого к жесткому пластиковому ложу, в изголовье которого светилась пластина с надписью:

«Артур Лайн Грозз. Капитан».

Он был стар, но упругие комки мышц под одряхлевшей кожей еще хранили остатки былой физической силы. Многочисленные рубцы и шрамы, едва прикрытые сплетениями проводов, свидетельствовали о прошлом этого человека гораздо красноречивее, чем любые рассказы…

Лицо Артура Грозза, кирпично-красное, наводило на мысль о ядерной вспышке… или же неосторожном пребывании в жестком излучении какой-то негостеприимной звезды. Трудно сказать, что явилось первопричиной этой жутковатой маски. Тяжело нависшие над впадинами глаз густые брови, чуть приплюснутый нос, выдающий смешение древних рас, и жесткая линия губ завершали портрет. Они были чем-то похожи: корабль и его капитан. Пробуждающий газ под пластиковым колпаком медленно рассеивался, омывая изувеченное космосом тело. По нему пробежала бесконтрольная судорога.

В эти мгновенья, перед окончательным пробуждением, облик капитана вдруг изменился; черты лица стали жестче, и казалось, что будет лучше, если он останется за толщей прозрачного пластика таким же холодным и неподвижным, как батареи лазерных орудий его корабля…

Однако процессы, протекающие в блоках бортового компьютера «Звездного Пса», не были подвластны эмоциям несуществующего стороннего наблюдателя, – полушарие криогенной камеры вдруг разломилось пополам, точно посередине, и обе половинки раскрылись, поднимая наверх неподвижное тело.

Капитан Грозз тяжело вздохнул и открыл глаза.

Программа автоматического полета была исчерпана. Он проснулся.

Встать на ноги оказалось непросто. Элементарное движение потребовало от него мучительных усилий, и капитан в который раз почувствовал, насколько неумолима навалившаяся на него старость. Эта мысль не доставила ему никакого удовольствия. Он еще мог обмануть объективное время Галактики, прыгая через столетия в низкотемпературной камере своего корабля, но это не предотвращало сокрушительного старения организма в периоды бодрствования…

Грозз напрягся, сдерживая стон, и запахнулся в теплую ткань халата, специально подогретого автоматикой перед пробуждением хозяина.

Еще несколько минут он сидел на краю криогенной камеры, приходя в себя, потом встал, подошел к пульту управления процессами анабиоза и включил коды пробуждения остальных камер, в которых спал его экипаж…

«ТЕСТОВАЯ ПРОВЕРКА СИСТЕМ ПРОБУЖДЕНИЯ, – высветил монитор, – ЖДИТЕ».

Грозз закашлялся и облокотился на панель пульта.

Этот поиск должен стать последним, он чувствовал, что больше не сможет выйти в космос… Глаза капитана сузились, и его тяжелый взгляд опять упал на темные полушария, в которых спали ничего не ощущающие люди…

Их было пятеро.

Гея Силборг – галактбиолог. Ей было не больше тридцати – юный возраст по галактическим стандартам. Она была уроженкой Трагора – планеты с низкой гравитацией и суровым климатом, в составе скопления Центральных Миров…

Окончив институт галактической биологии на Альфе Змееносца, она получила несколько предложений от молодых колоний Окраины, ведущих борьбу с враждебными человеку биосферами, но, поразмыслив, решила, что Дальний Поиск больше соответствует ее натуре, нежели уничтожение исконной жизни на пограничных планетах…

Неизвестно, что привлекло в ней капитана Грозза: природная красота, диплом галактбиолога или же удостоверение пилота второго класса, но Гея была принята на борт «Пса» без каких-либо проблем, хотя на ее место претендовало еще несколько человек.

Вторым членом экипажа по списку значился навигатор и космогеолог Дональд Данглар.

Характер Дона не относился к разряду «тяжелых». Двухметровый, мускулистый мужчина, с претензиями на юмор, он был высокого мнения о себе и слегка снисходителен к другим. Смысл его существования, похоже, составляли мерцающие кредитные билеты банка «Галактика-Центр».

В жизни Дон занимал очень удобную и не лишенную здравого смысла позицию: умеренный риск за неумеренные деньги – таково было кредо навигатора «Звездного Пса».

Первый пилот Джон Митчел появился перед самым стартом из системы Аллора и сразу же вызвал неприязнь у половины экипажа своей сумрачной загадочностью. Трудно сказать, что побудило первоклассного пилота подняться на борт мощного, но тихоходного разведчика. Если верить его документам, то он вполне мог пилотировать современные гиперсферные корабли, опускающиеся до седьмого-восьмого уровня аномалии космоса, но, видимо, у Джона имелись веские причины для того, чтобы на двадцать лет похоронить себя в холоде криогенной камеры.

Игорь Лозанов отвечал за работу бортовых кибернетических систем «Звездного Пса». В его компетенцию также входило управление планетарной техникой. Если бы кто-то из экипажа смог проникнуть за внешнюю оболочку этого человека и заглянуть в его внутренний мир, то был бы крайне удивлен, обнаружив там достаточно романтическую натуру. Кто бы мог подумать, что этот сильный, порою даже циничный человек, за плечами которого лежали несколько локальных войн, пишет стихи и мечтает о собственном космическом корабле…

И, наконец, последним членом экипажа был «специалист по насильственному захвату территорий», как в шутку звал его Игорь, наемник с планеты Ганио Инвар Зори-Магир. Низкий, коренастый, свитый из мышц и костей, Тамерлан древней Земли, Зормалийский язычник и свирепый воин Космического Халифата в одном лице…

…На пульте управления наконец вспыхнули ровные шеренги зеленых индикаторов. Пробуждение началось. Грозз встал. Он уже окончательно пришел в себя, и годы словно отступили под напором неукротимой воли этого человека.

Тихо пискнул зуммер внутренней связи. Бортовой компьютер корабля требовал присутствия капитана в ходовой рубке. Грозз отлично слышал сигнал, но тем не менее задержался у своей криогенной камеры. Склонившись над распахнувшейся полусферой, он извлек оттуда прозрачный пластиковый куб, абсолютно гладкий, за исключением пяти выемок для пальцев на верхней плоскости.

Внутри куба было заключено омерзительное существо: мохнатый клубок рыжей, свалявшейся шерсти, из которого торчали десять голых членистых лап. Пять остекленевших глаз тупо взирали на мир. Под ними выступали мощные челюсти хищника с двумя тонкими, изогнутыми клыками нездорового, желтого цвета. На кончиках клыков застыло несколько капель грязно-зеленой жидкости.

Любого человека вид подобной твари привел бы в трепет, но Грозз отреагировал совершенно иначе.

Морщины на лице капитана мгновенно разгладились. Подчиняясь безотчетному порыву, он прижал куб к груди и, не оглядываясь, вышел.

Глава 3

– Порядок. Можешь вставать. – Гея Силборг повернулась к оперативной панели медицинского компьютера, стараясь унять дрожь пальцев, и резко коснулась сенсора.

Провода и шланги с влажным чавканьем упали на пол и тут же исчезли, втянутые внутрь реанимационного аппарата, на поверхности которого лежал навигатор «Звездного Пса».

Дон сел. Ему было холодно и стыдно. Похудевшие ноги болтались, не доставая пола. Дотянувшись до одежды, он поспешно напялил свой комбинезон.

– В следующий раз думай, что делаешь, – сказала Гея, поворачиваясь к нему. – Где ты взял эту медкарту? – Она протянула навигатору пластиковый прямоугольник и вопросительно подняла брови.

– Купил, – признался Дон.

– Ты придурок.

Он угрюмо кивнул.

Гею разозлила его покорность.

– Твоя сопротивляемость анабиозу на десять единиц меньше, чем указано тут. Благодари капитана за то, что он не стал экономить на криогенных камерах, как ты на предполетном освидетельствовании, иначе тебя бы уже упаковывали в кофр.

Дона передернуло. Он сгреб остатки одежды и поплелся к выходу из биолаборатории.

– Спасибо… – произнес он, задержавшись у порога.

Гея кивнула. Ей жутко хотелось что-нибудь выпить. Дрожащими пальцами достав сигарету, она прикурила и развернулась к панели связи.

– Лозанов.

– Да, мэм? – моментально откликнулся интерком.

– Игорь, ты думаешь проходить осмотр? Включи экран.

Монитор связи осветился, показав грузовой ангар «Звездного Пса». Лозанов с испачканными в масле руками копался в механизмах планетарного танка.

– Я бы предпочел встречу в более интимной обстановке, – улыбнулся он. От фигуры техника веяло здоровьем. – Я в порядке, не волнуйся.

Гея пожала плечами и отключилась. Формально она была обязана осмотреть каждого из членов экипажа, но это было проще сказать, чем сделать…

Она чувствовала себя немного растерянной. Во-первых, она впервые оказалась в глубоком космосе, в неимоверной дали от обитаемых планет, во-вторых, члены экипажа «Пса» практически не знали друг друга: кроме Дона, никто до этого не летал с капитаном Гроззом, а Митчел вообще появился на борту за сутки до того, как «Пес» вошел в автоматический режим и экипаж погрузился в криогенный сон.

Она отключила интерком и откинулась в кресле. На панели оперативной информации горели только зеленые огни. Сюда поступали сигналы личных биосканеров каждого члена экипажа, и, следовательно, причин для тревоги не было… Посмотрев на хронометр, она встала и, прихватив полотенце, вышла из биолаборатории.

«Звездный Пес» маневрировал, заканчивая долгий гиперсферный прыжок. В коридорах еще чувствовался запах нагретой пластмассы, и регенераторы воздуха трудились вовсю, наполняя корабль шелестом и вздохами. Изредка начинали дрожать переборки, взвывала сирена и вспыхивали предупреждающие надписи. Корабль все еще жил отдельно от пробудившихся людей, напоминая громадного, старого, но крепкого зверя, неторопливо осматривающего новую территорию.

Гея прошла к шахте лифта.

Оказывается, это вовсе не просто – остаться один на один с пятью жизнями, которые ты обязана сохранить. Сейчас ей не хотелось вспоминать минутную растерянность, когда на криогенной камере Данглара вспыхнули сигналы тревоги и биосканеры показали остановку сердца…

«Хватит. Ты справилась. Успокойся», – приказала себе Гея. Скоростная капсула стремительно провалилась вниз, опуская ее на четвертый уровень.

Длинный кольцевой коридор был пуст, под потолком с легким жужжанием сервоприводов поворачивались видеокамеры, где-то с шипением стравливался воздух.

Гея невольно замедлила шаг. Очередная вибрация пробежала по переборкам. Она вдруг почувствовала, как живет вокруг нее огромный корабль. Полумрак переходов, яркий свет рабочих отсеков, бормотание механизмов – все напоминало о том, что она в космосе… где-то в неимоверной бездне, среди неведомых миров, в немыслимой дали от дома…

Двери седьмого модуля были открыты, и оттуда сочился рассеянный зеленоватый свет. Переступив порог, она оказалась в широком проходе, со стенами из поляризованного стекла. Налево играл бликами наполовину заполненный бассейн, направо сквозь толщу армированного пластика просматривался тренажерный зал. Душевые кабинки были пусты, но в раздевалке, дальше по коридору, она увидела аккуратно сложенный перед раскрытым шкафчиком черную полетную униформу.

Вода с шумом хлестала в бассейн из двух широких труб. «Придется подождать», – расстроенно подумала Гея. Повернувшись, она заметила движение за противоположным стеклом и подошла поближе, в задумчивости теребя край полотенца. Стена была поляризована в ее сторону, так что оставалась прозрачной только со стороны коридора.

Первый пилот не мог видеть девушку. Он только что встал с жесткой доски силового тренажера, и его грудь тяжело вздымалась, словно он сбился с дыхания.

Ей вдруг стало неловко, словно она специально пришла сюда подглядывать, но что-то притягательное было в этом странном, молчаливом человеке…

Пока она стояла в раздумье, Джон внезапно повернулся и пошел прямо на нее. Гея отпрянула, но, опомнившись, едва не рассмеялась: между ними было стекло, и Митчел не мог увидеть ее сквозь дымку поляризованного пластика.

Действительно, он остановился в нескольких шагах от стены и, подтянув к себе парящий в антигравитационном поле миниатюрный пульт, стал набирать команды.

Гея почувствовала, что действительно попала в неловкую ситуацию. Она стояла, не зная, что делать, и невольно разглядывала оказавшегося совсем рядом полуобнаженного мужчину. Ее внимание приковала странная светящаяся татуировка на правом плече Джона. Голова эреснийского скарма… Пальцы первого пилота стучали по клавишам, и перетянутые черной лентой мышцы предплечья бугрились, придавая голове страшного хищника жуткую правдоподобность…

Он сильно изменился после их памятной встречи на Аллоре. Движения Джона обрели уверенность, руки зажили на удивление быстро, не осталось даже шрамов. Лишь настороженная сдержанность в общении да внимательный взгляд не по возрасту усталых глаз напоминали ей того окровавленного человека, которого она тащила по плитам космопорта…

В противоположном конце зала открылся второй вход, и в нем показалась коренастая фигура Зори-Магира.

Джон поднял голову, и тень неудовольствия пробежала по его лицу. Он взял полотенце и, делая вид, что вытирает взмокшую грудь, прикрыл татуировку на своем плече.

Ганианец выглядел не лучшим образом.

– Привет, Джон, – буркнул он, повалившись на тренажерную скамью. – Фрайг подери этот анабиоз… – Он завел руки за спину так, что хрустнули суставы. – А у тебя неплохая сопротивляемость… – заметил Инвар, посмотрев на Джона.

– Да, у меня редко бывают постэффекты, – кивнул Митчел, поворачиваясь к выходу.

Зори-Магир со стоном потянулся к рукояткам тренажера.

…Гее показалось, что она вдруг очнулась от необъяснимого наваждения.

В данный момент ей почему-то не хотелось столкнуться с Джоном…

Она развернулась и почти бегом кинулась в бассейн, на ходу сбрасывая легкую одежду. Прохладная толща воды сомкнулась над ней, лаская разгоряченное тело и отсекая все посторонние звуки, но перед глазами все еще стоял образ Джона. Загадочная, гибкая, полная скрытой холодной силы фигура, с оскалом эреснийского скарма на правом плече… и бледное лицо с глазами, в которых читался горький опыт нелегкой жизни…

Гея вынырнула, чувствуя привкус солоноватой воды бассейна. «Остынь, – мысленно оборвала она себя. – Киборг – это не лучший выбор для нормальной, здоровой женщины…»

* * *

Владелец «Звездного Пса» сидел в компьютерном центре корабля. Перед капитаном Гроззом светилось несколько дисплеев и лежала папка с пожелтевшими листами бумаги. Золотое тиснение поблекло от времени, но все же на обложке можно было прочесть: «Земной Альянс. Военно-космические силы». Он оторвал пальцы от клавиатуры ввода и откинулся в кресле. Все решится в ближайшие часы. Руки непроизвольно перебирали хрупкие факсимильные документы. Сейчас он уже смутно помнил залитое кровью лицо человека, судорожно сжимавшего эту самую папку много лет назад, – время стушевало подробности. Не все ли равно, каким путем были приобретены документы, главное, что они пригодились…

…

«…20 мая 2640 года. Проклятье гиперсферы тяготеет над нами. Крейсер вышел в нормальный космос, но навигаторы бессильны определить координаты точки выхода. Ясно одно: мы на Окраине Галактики. Вокруг жуткие провалы межгалактических пустот, и лишь несколько звезд в зоне досягаемости сферорадаров…

…25 мая. Починили систему регенерации и очистки воздуха. Теперь есть надежда выжить. Посылаем к трем окрестным звездам десантные рейдеры. На борту осталось всего семь человек, остальные улетают. По взводу космической пехоты на каждый разведывательный корабль…

…10 июня. Владимир закончил звездные карты. Пытаемся определить наше местоположение. Реакторы погашены. Активного вещества ровно на один прыжок. Связь с десантными кораблями устойчива, несмотря на сильное запаздывание сигналов. Все звезды имеют планеты, но есть ли на них жизнь? Меня не покидает ощущение, что идет игра в «русскую рулетку». Стыдно признаться, но после подсчетов ресурса корабля на какой-то момент захотелось пустить себе пулю в лоб и таким образом покончить с проблемами…

…27 июня. Два рейдера вернулись. Планеты мертвы. Связь с третьим идет с перебоями. Они на подходе, но, судя по расположению орбит планетоидов, система безжизненна. Глупо надеяться на чудо… Но я надеюсь…»

…Грозз с трудом оторвался от желтых страниц и отхлебнул из бокала. Ну да! Из-за таких слюнтяев, как этот писака, они и проиграли войну. Трагедия корабля, затерянного в бездне пространства, Грозза не трогала. Обычное дело. Любой стажер знает, что погружаться в гиперсферу во время боя, когда пространство вокруг в буквальном смысле «кипит» от бушующих в нем энергий, значит послать свой корабль в никуда. Ни один компьютер в таких условиях не способен учесть всех переменных, а следовательно, точка выхода в трехмерный космос не поддается вычислению. Чтобы вести ближний бой в космосе, нужно обладать стальными нервами, а этот капитан или его пилот – просто струсили, не выдержав напряжения схватки, и попытались удрать в гиперсферу…

Следующая страница была разорвана. Кто-то впоследствии подклеил ее кривой полоской прозрачной ленты. Запись была сделана феррокарандашом, и почерк писавшего изменился, стал корявым и неразборчивым. Дата отсутствовала.

«…Мятеж на борту подавлен. Сегодня похоронили капитана.

Тело вытолкнули в космос через главный шлюз, и оно еще долго кружило в гравитационном поле крейсера. Бунт стоил нам двадцати жизней. Теперь нас осталось тринадцать. Известий от третьего разведчика нет. Неделю назад приняли радиограмму бредового содержания: «Мы спасены. Здесь есть жизнь – она прекрасна». И все. Космический рейдер с взводом десанта исчез. Запас энергии на исходе, но мы сумели определить наши координаты. Идентифицирована Гамма Ориона. Готовимся к прыжку, но стартовать не будем, пока ожидание не станет бессмысленным. Я считаю, что лететь вслед за рейдером – это чистое безумие: если там нет пригодной для жизни планеты, мы будем обречены. Экипаж и так неспокоен. Андрей снял спектрограммы планет той звезды через оптические умножители и обнаружил у первой планеты линию кислорода. Все вроде бы сходится, но они молчат.

Что, спрашивается, может на нецивилизованной планете заставить замолкнуть взвод космической пехоты?..

…8 августа 2640. Ожидание бессмысленно. Планета кислородная, несомненно, но корабль-разведчик пропал бесследно. Никто уже не хочет рисковать, всеми владеет одно желание – выжить. Порой кажется, что все мы безумны и опустились до уровня скотов. Вот они – цифры, ради которых были отданы жизни трех четвертей экипажа. Последняя запись на задворках Вселенной – координаты точки пространства и расчет гиперсферного прыжка… Символично, Фрайг побери…»

…Грозз закрыл папку. Теперь он вспомнил. Это было лет двести назад. Корабль-невозвращенец с двумя обросшими, полубезумными людьми на борту. Один из них прятался в ходовой рубке и бросился на него, но, напоровшись на пулю, упал, в агонии прижимая к груди папку бортового журнала…

Нетерпение вдруг накатило на капитана горячей, возбуждающей волной. Грозз посмотрел на хронометр и коснулся нескольких сенсоров. Где-то в недрах корабля гулко и тревожно взвыла сирена. Он усмехнулся, отхлебнув из бокала. Время ожидания закончилось. Наступала пора действий.

* * *

«Звездный Пес» разворачивался в пространстве, освещенный щедрыми россыпями навигационных огней и частыми вспышками корректирующих дюз. Огромные чаши сферорадаров ускорили вращение, обшаривая окрестный космос в поисках возможных препятствий.

В ходовой рубке корабля, разделенной на четыре отсека прозрачными перегородками, выполнявшими функции навигационных карт, звякнул сигнал, и центральный сегмент пола открылся, пропустив кабину подъемника. Первый пилот прошел к своему терминалу и уселся в кресло перед многоступенчатыми приборными панелями. Автоматика мгновенно отреагировала на вес его тела: сенсорные датчики кресла передали сигнал кибернетическому мозгу корабля, и тотчас же осветились дисплеи и замигали контрольные огни.

Джон надел коммуникатор, запустил тестовую проверку и включил обзор. Сзади вновь звякнул сигнал, сопровождаемый жужжанием гравипривода.

– Что, мрак его дери, случилось? – раздался недовольный голос навигатора. – До сбора еще полчаса!

Джон пожал плечами. Его пальцы сновали по консолям.

Дон прошел к своему терминалу.

– Ничего не понимаю, – пожаловался он, включив приборы. – Ты видел, куда нас занесло?

Стереообъем рабочего места первого пилота заполнила картина окружающего космоса.

Огромный лобовой монитор создавал впечатление окна, распахнутого в бездну. Прямо по курсу царил абсолютный мрак – рассеченное тонкими нитями секторов НИЧТО, в котором едва угадывалось несколько размытых пятен соседних звездных сообществ. Чуть правее мрак оживляли с десяток точек – пограничные звезды родной Галактики, и опять тьма… Слева не было даже намека на свет – чернильное полотно абсолютнейшей бездны. Гиперсфера вынесла их на задворки мироздания. «Пес» пронзил спиральный рукав и затормозил на границе межгалактических пустот.

– Н-да… – прокомментировал навигатор, заученными движениями активизируя сенсорные контакты своего рабочего места.

Вокруг на десятках дисплеев моделировались компьютерные изображения системы безымянного солнца, в которую входил «Звездный Пес». Планет было три, но их орбиты лежали слишком далеко от звезды, чтобы надеяться отыскать на них жизнь…

– Тебе не кажется, что Грозз промахнулся? – обратился он к первому пилоту. – Не думаю, что капитану нужны океаны жидкого аммиака и пласты сухого льда… но едва ли он отыщет тут что-нибудь другое. – В голосе Дона чувствовалось разочарование: размер премиальных выплат находился в прямой зависимости от исхода поиска, и он заранее готовил себя к худшему.

Джон Митчел включил общую связь:

– Первый пилот к работе готов. Обе установки главного двигателя синхронизированы.

В интеркоме раздалось довольное сопение Грозза.

– Ждите. Программа сближения сейчас будет передана на ваши терминалы. Идем к первой планете.

Джон скептически посмотрел на данные навигационного блока. Дон прав: выбор крайне неудачен. Почему «Пес» пролетел мимо сотен звезд и затормозил у безымянного и совершенно бесперспективного солнца?