Путешествие «Галеота»

– Я обещал Галеоту провести Цах-маскам. Старый обычай, ещё времен Небесного Братства. Сейчас им мало кто пользуется. Но тебе как новичку будет полезно.

Вокруг плескался вечер. Солнце почти зашло, и длинные тени очерчивали корабль. На палубе уже собралась вся команда клипера. На середину вышел незнакомый девушке старик с косичками и страшным татуированным лицом. Заботливо разложил железный лист, ножницы, бритву, маленький рубанок и коробку больших спичек. Войд опустился перед листом на колени и задумчиво взял ножницы.

Стелла оказалась среди толпы крыс. Стоящие на задних лапках, они доходили ей до колен. Мелькали серые, рыжие и даже белые шкурки. Отдельно стояли пятнистые, напыщенные толстяки-хомяки.

– Сегодня, по договору и добровольному согласию, мы совершаем Цах-маскам, – над палубой поплыл резкий голос капитана, – по древнему обычаю, ради воздуха и облаков делаем мы это.

Крысы запищали, пришли в движение и выстроились в подобие очереди. По одному они подходили к Войду, стянув с головы кто платок, кто треуголку или феску. Войд аккуратно отрезал ножницами клочок шерсти и бросал на железный лист.

– Каждый должен отдать кусочек, – шепнул девушке на ухо подошедший старик, – а больше всех капитан.

– А зачем? – так же шёпотом спросила Стелла.

– Увидишь, – старик хмыкнул и вслед за крысами шагнул к Войду.

Старый кок сам отрезал себе одну косичку и бросил в общую кучу. Следующей была очередь Стеллы. Она шагнула вперёд и взяла из рук капитана ножницы. Зимородок тихо, только для неё, сказал:

– Отдай столько, сколько тебе не жалко для своего корабля.

Девушка вздохнула, нащупала резинку, стягивающую волосы в хвост. И отрезала его, почти без сожаления. Войд улыбнулся уголками губ и серьёзно кивнул. Стелла, удивляясь своему поступку, и уже почти жалея о своем порыве, отошла в сторону.

В руках Зимородка блеснула бритва. Аккуратно, на ощупь, капитан принялся обривать себе голову наголо. Десять минут подряд команда, затаив дыхание, молча, следила за опасным трюком. А затем сгрудилась за спиной капитана. Войд отложил бритву и взял в руки рубанок. Опустил руки и медленными движениями стал снимать тёмную стружку с досок палубы.

Бросив стружку на кучку шерсти и волос, Зимородок снова взял бритву и полоснул себя по ладони. Тяжёлые капли крови упали палубу, на волосы и стружку.

– С кровью из человека выходит жизнь.

Войд зажёг спичку и коснулся огнём тонких завитков дерева.

– С дымом выходит из корабля жизнь.

Маленький костёр пылал на железном листе, пожирая собранное подношение.

– Мы смешиваем нашу кровь и твой дым, наш дым и твою кровь, во имя союза. Обещаем заботиться. Ты о нас, а мы о тебе. Да будет наш союз прочен, а наш путь удачен.

Дым от пламени змеёй поднялся вверх. Кольцами обвил мачту. Изогнулся странным знаком. И в один миг сгинул, исчезнув вместе с огнём и пеплом. Оставив только чистый лист горячего железа. Над кораблем пронёсся вздох и глухой голос тихо произнёс:

– Договор заключён.

Капитан поднялся. Медленно, задерживая взгляд на каждом, оглядел команду.

– Косса, раздай команде ужин. Через час мы поднимаем паруса и начинаем поход к Туманным островам. Уйвек, назначь дежурные парусные команды.

Подозвал к себе Стеллу:

– Сегодня выспись, завтра начинается твоё обучение.

И, не дожидаясь ответа, пошёл к своей каюте. На ходу ощупывая ладонью непривычно лысую голову, морщась и шипя под нос ругательства.

Глава 6. Гнездо кукушки

Стелла проснулась рано, вынырнув из сна, как пловец из тёмной глубины. Открыла глаза и долго не могла понять, где она находится. Покачивался гамак, в тишине поскрипывало дерево, тусклый свет из иллюминатора медленно наполнялся силой. Придя в себя, она выбралась из подвесной постели, оделась и отправилась на камбуз.

Там уже гремела посуда, что-то булькало, кипело, из-под крышки на большом казане вырывалась струя пара. А посреди всего этого многорукой тенью плясал старый Косса, дирижируя действом. Девушка замерла у двери, оробев. Татуировка на лице старика приводила её в ужас. Кок заметил её, хитро подмигнул и указал за столик в углу. Продолжая танцевать между кастрюлями, он мимоходом водрузил на стол перед девушкой кружку с чаем и тарелку бутербродов.

– Молодец, – кок улыбнулся щербатой улыбкой, – старпом должен просыпаться раньше всех.

– Вы раньше встали.

– Я не в счёт, у меня бессонница.

Чай оказался сладким, а бутерброды с сыром. Стелла завтракала и украдкой наблюдала, как Косса колдует с кухонной утварью. Татуировка на лице скрадывала морщины, становясь похожей на маску загадочного бога.

– Ну-ка, посмотри на меня, – неожиданно Косса оказался около девушки, и взяв за подбородок принялся осматривать её, – нет, так не годится, ты совсем растрёпанной выглядишь.

Стелла покраснела, вспомнив обрезанные вчера волосы.

– Сиди ровно.

В руках кока появились огромные ножницы.

– Не вертись.

Жуткий инструмент мелькнул перед лицом так близко, что можно было разглядеть пятнышки ржавчины на широких лезвиях.

Щёлк! Щёлк! Клацая, ножницы летали вокруг головы Стеллы, заставив ее замереть. Казалось, только дёрнись – и лишишься уха или носа.

– Ну, вот уже другое дело. Сейчас ещё чёлку…

Девушка зажмурилась, не в силах смотреть на металл перед глазами. Косса хлопнул её по плечу:

– Всё.

Стелла открыла глаза и взглядом стала искать, где можно увидеть своё отражение.

– Держи, – кок не дал и минутки, сунув ей в руки поднос, – отнесёшь капитану на мостик.

Ей стало не до испорченной причёски. Палуба чуть покачивалась под ногами. Медленно, делая маленькие шажочки, Стелла прошла через тёмный коридор, пересекла палубу, и поднялась по лестнице.

Капитан уже сидел в кресле перед штурвалом и листал толстый журнал. Бритая голова была обмотана платком и сверху накрыта треуголкой. Радостно крякнув, Войд с довольным видом принял из рук Стеллы поднос. Под салфеткой стояли кружка и тарелка с сыром. Зимородок, не глядя, отдал девушке журнал и сложенный вчетверо листок бумаги:

– У тебя почерк хороший? Впрочем, не важно. Перепиши в бортовой журнал, я там накарябал.

Стелла встала за маленькую конторку в углу и раскрыла журнал. Первые несколько страниц были заполнены кривым, совершенно неразборчивым почерком. Буквы, словно цирк уродцев, выплясывали на строчках, все разных размеров и каждая скособоченная на свой манер.

– Перепиши с листка на первую чистую страницу. Если будет непонятно, что написано, спрашивай.

Непонятно было всё. Таким почерком хорошо писать шпионские письма, скрывая от врагов страшные тайны. Но буква за буквой, слово за словом, Стелла разобрала первые строки. Дальше стало легче. Только один раз она подошла к Войду спросить про особо криво написанное предложение. Капитан наморщил лоб, почесал затылок, похмыкал, кривя губы:

– Не пиши. Я не помню, что там имел в виду. Давай считать, что это не важно.

Добросовестно переписав в корабельный журнал краткий отчёт о выходе в рейс, Стелла хотела отдать его капитану.

– Убери вон в тот шкафчик. Теперь это твоя обязанность – заполнять журнал. Терпеть этого не могу. Всё равно потом даже я не понимаю, что там написано.

– А что мне туда писать?

– Что хочешь. Всё равно мы не отчитываемся. Главное, даты заходов в порты, значимые происшествия и координаты, если встретили что-то интересное. Это может пригодиться нам самим. Остальное – по желанию, хоть собственный дневник веди. Ладно, давай начнём обучение, раз я обещал.

Войд вышел на палубу, не оглядываясь, идёт ли за ним Стелла. Подойдя к центральной мачте, резко обернулся так, что девушка чуть не налетела на него.

– Начнём с терминов. Хочешь быть среди корабелов своей – говори только их. Не знаешь правильного слова – лучше покажи рукой. А не то обидятся и будут считать сухопутной мышью.

Стелла кивнула и отступила на шаг.

– Поехали. Там нос, там корма. Упаси тебя небо, назвать корму задом или как-то ещё. Растерзают и съедят без соли. Нос и корма. Начнём с носа.

Войд бегом отправился в указанном направлении так, что девушка с трудом за ним поспевала.

– Видишь маленькую мачту на носу? Это бушприт. Потом расскажу, зачем он нужен. Надстройка на носу – полубак. Там каюты экипажа, камбуз и гальюн.

Капитан делал короткие остановки, показывал на деталь корабля пальцем, называл и бежал дальше.

– Первая мачта – фок, вторая – грот, третья – бизань. Палуба между фоком и гротом – шкафут. Между гротом и бизанью – шканцы. Запоминаешь?

Остановившись, Войд задумчиво прошёл по шканцам, словно вспоминая что-то.

– Это особое место. Тут зачитывают приказы, награждают отличившихся и наказывают виновных. Считается, что за совершённое на шканцах нарушение следует наказывать вдвойне.

Зимородок довольно улыбнулся.

– Но это на военных и кораблях торговых компаний. А мы не будем чтить дурацкую традицию. Едем дальше. Надстройка на корме, сразу за бизань-мачтой – ют. Там капитанская каюта, кают-компания и крюйт-камера.

Наткнувшись на непонимающий взгляд Войд пояснил:

– Крюйт-камера – это оружейная на военном корабле. Нам, надеюсь, не пригодится. Так, сверху на юте – ходовая рубка, он же ходовой мостик, он же капитанский мостик. А сейчас сделаем паузу. Всё, что услышала – записать, что не запомнила – спросить ещё раз. Можешь в своей каюте. Записи покажешь. Бегом!

Ничего не оставалось делать, как вернуться к себе и за столиком под иллюминатором вспоминать, рисовать в тетрадке кораблик и подписывать его части. Стелла справилась быстро и, уже выходя из каюты, увидела своё отражение в маленьком зеркальце на двери. Она уже успела забыть об утренней стрижке, учинённой коком. Оказалось, что справился он очень даже неплохо, несмотря на ужасные ножницы. Девушка поправила ставшие непривычно короткими волосы – очень симпатично получилось, ей даже нравилось. Вот если бы ещё похудеть… Она вздохнула и побежала обратно к капитану.

– Молодец, быстро, – Войд нашёлся на капитанском мостике, – пойдём, покажу кое-что.

Они вышли из рубки, и капитан отвёл её на нос.

– Смотри, – Войд рукой указал вперёд.

Солнце уже поднялось высоко, и корабль скользил над пронзительно-белыми облаками. Вокруг, насколько хватало взгляда, сияли пушистые перистые замки. А впереди, синими исполинами из пуховой перины, поднимались верхушки гор.

– Вон там, между Иглем и Маатром, лежит Тёплый перевал. Им не очень часто пользуются, мелковато для кораблей. Но нам он подходит – срежем хороший крюк.

Стелла присмотрелась. Между двух вершин узкой лентой ползли облака. Даже отсюда было видно, как среди белых локонов мелькают тёмные острые скалы и корявые узкие тени.

– Поэтому ты будешь нашими глазами. Идём.

Они сошли с полубака. Над головой хлопали паруса и тоненько пищали корабельные крысы, бегающие по такелажу. Около грот-мачты нашёлся маленький незаметный люк. Открывался он хитрым рычагом, спрятанным под крышкой. Войд с натугой дёрнул рукоятку, и крышка уползла в бок. Стелла с интересом заглянула в открывшийся провал: узкий тёмный туннель, со скобами на стенке, вёл вертикально вниз. А вместо дна в квадратном окне мелькали несущиеся под кораблем облака. Там, из корпуса корабля, вертикально вниз торчала короткая мачта, с огороженной площадкой на конце.

– Готова? Спускайся.

– Я? Туда?

– Вот, держи, это карабин, зацепишь за кольцо. А это ремень – вот так крепится. Не бойся, не вывалишься.

– Нет! Ни за что, не полезу туда.

Войд строго посмотрел на Стеллу и поджал губы:

– Полезешь. Ты – старпом, а значит тебе сидеть в кукушкином гнезде. Давай быстрее, мы скоро дойдём до перевала.

– Нет, я не полезу, нет, прошу, не надо…

Зимородок резко шагнул к девушке, оказавшись к ней вплотную и, наклонившись, зашептал на ухо:

– Прекрати истерику, дура. Или ты мой старпом, или я высажу тебя в ближайшем порту. Если старпом – перестань позориться перед командой. Всё, собралась и спустилась в гнездо. Никто оттуда ещё не выпадал.

Руки Войда обняли Стеллу. Ей захотелось возмутиться, сказать, что она не собирается обниматься, особенно с ним… Но он только защёлкнул карабины на страховочных ремнях за спиной и отступил.

– Вниз!

Девушка взглянула в провал ещё раз, зажмурилась и, нащупав ногой скобу, стала спускаться в страшную дыру.

– В самом низу будет кольцо, справа от тебя, – Войд присел на корточки и стал давать советы торчащей из палубы голове, – зацепишь карабин. Затем по нижнему грот-шприту спустишься в гнездо. Там есть переговорная труба. О всех препятствиях докладываешь на мостик. Поняла?

Стелла кивнула.

– Спускайся.

Голова исчезла. Войд подождал пару минут и заглянул в люк. Оттуда слышалось громкое сопение и ойканье.

– Ну что? Долго ещё?

Девушка перестала ойкать, затихла, зашуршала одеждой, и из дыры послышался жалобный голос:

– Я застряла….

– Небо без дна! Горе ты моё, ты первая, кто умудрился застрять в этом лазе. Выдохни, втяни живот и лезь дальше.

В провале снова послышалось шуршание, стук ног о деревянную стенку, охи и громкое дыхание.

– Не могу! Не получается! Я совсем застряла!

– Можешь! Пробуй. Хохма века – старпом застрял по пути в гнездо.

Из люка послышались всхлипы. Войд поднялся, отошёл пару шагов и тихо сказал:

– Галеот, твои проделки?

В скрипе корабля послышался смех. Узор на досках палубы пришёл в движение и сложился в широкую улыбку.

– Я понимаю, что это смешно. Но девочка мне нужна. Или ты хочешь обойтись без старпома?

Стелла изо всех сил пыталась выбраться из ловушки. Сквозь слёзы, текущие по щекам, начала проступать злость. На себя, на корабль, на капитана. На своё глупое желание быть старпомом. Сидела бы себе дома, пекла пирожные, вышла замуж…Стены вокруг неё внезапно раздвинулись и она, не успев схватиться руками за скобы, заскользила вниз.

Уже в самом низу она кулем повисла на руках. Чуть не теряя сознание от страха, Стелла нащупала ногами опору, обхватила руками круглую мачту и прижалась к ней.

– Эй!

Она подняла голову. Лицо Войда выражало сочувствие и обеспокоенность.

– Ещё шаг вниз и ты на месте. Давай, сделай это.

Стелла опустила правую ногу и вместо скобы обнаружила прочную площадку.

– Зацепи карабин.

Точно! Она одной рукой поймала трос около пояса и зацепила у себя над головой за толстое медное кольцо. Держась за скобы, опустилась обеими ногами на площадку. Сдерживаясь, чтобы не закричать, отпустила мачту и развернулась.

Деревянная платформа: шаг в длину и шаг в ширину. Ограда по пояс. За спиной – мачта, уходящая вверх. Над головой висит туша корабля. А вокруг – небо. Облака и ветер. Страшно и одновременно горло перехватывает от восторга.

– Ну как? Живая?

Сверху, надрывая горло, прокричал Войд. У Стеллы нашлись силы только задрать голову и кивнуть.

– Посмотри, позади тебя переговорная труба. И там есть на что присесть. Давай, приходи в себя. Через полчаса доберёмся до перевала.

Голова капитана исчезла, и девушка осталась одна. Нашла раскладной стульчик, присела и задохнулась от красоты. Страх ещё гулял вокруг, но скоро растворился в набегающем ветре. Запахнув плотнее куртку, Стелла сидела, смотрела вокруг и чувствовала себя самым счастливым человеком на свете. Казалось, она летит. Как птица. Сама по себе. Непередаваемое чувство полёта.

– Капитанский мостик – кукушкиному гнезду. Как самочувствие? – за спиной медным раструбом гаркнула труба.

– Всё хорошо, – сиплым голосом выдавила из себя Стелла.

– Приближаемся. Будь внимательна. О любом препятствии докладывай заранее.

Девушка пропустила слова мимо ушей и продолжала купаться в накатывающей эйфории. Смотрела, дышала и потеряла всякое чувство времени. Пока впереди не вынырнула из белого тумана корявая тень. Мёртвое дерево, раскинувшее засохшие ветки, как руки, словно пыталось поймать приближающийся корабль. Стелла дёрнулась, судорожно отыскала переговорную трубу.

– Мостик, тут дерево. Впереди, чуть слева.

Труба захрипела.

– Точнее. Представь, что перед тобой лежат часы. Двенадцать часов точно впереди. На какой цифре дерево?

– На одиннадцать.

– Хорошо.

Корабль качнулся. Чуть накренился и сменил курс. На девушку накатило ощущение полёта с новой силой.

– Скала на два часа…

– Препятствие на двенадцать часов…

Стелла летела, щурясь от ветра, изредка кричала в трубу и снова смотрела, не в силах оторвать взгляд от облаков. Позже, с трудом она вспоминала, что к ней спустилась белая крыса и бросила на колени пакет с яблоком, бутербродами и фляжкой горячего чая.

– Эй, старпом! Поднимайся.

Голос капитана вырвал её из прострации. С сожалением она поднялась по скобам через узкий лаз и выбралась на палубу.

– Молодец. Отлично прошли перевал. Иди поешь и спать. У тебя был трудный день.

На негнущихся ногах девушка добралась до камбуза. Под насмешливым взглядом кока поела. И ушла к себе, чтобы всю ночь смотреть сны о полёте и ветре, бьющем в лицо.

Глава 7. Бубен, ветер и зубы

Ещё ночью Галеот зашёл в порт Инвар. В тугой, как натянутый барабан, темноте подошёл к пристани. Дежурная смена крыс пришвартовала корабль и перекинула сходни. При свете яркого фонаря Войд подписал документы у зевающего дежурного по порту и, махнув рукой, ушёл в каюту. Корабль заснул. Только белый крыс в кожаном жилете со множеством кармашков остался единственным вахтенным: уселся на борт и до утра играл на губной гармошке тягучие печальные мелодии.

Капитан встал поздно. Стелла вся извелась, бродя по кораблю и не находя себе места. Ей казалось, что вчера она показала себя ужасно. Она представляла, как шкипер выйдет, хмуро посмотрит и высадит её. Отчего она непрерывно дёргала себя за чёлку и нервно мерила шагами палубу.

Войд выскочил из каюты внезапно. Бодрый, улыбающийся, в лихо заломленной на затылок треуголке. Бросил девушке: «Не отставай!» и почти бегом сошёл на берег. Дойдя до причальной башни, даже не подумал воспользоваться подъёмником, а, перепрыгивая через две ступеньки, слетел вниз.

Стелле стало некогда думать о плохом – все мысли заняла задача не отстать от капитана. Пыхтя, как паровик цвергов, она неслась вниз по лестнице и мечтала только не упасть и не покатиться по ступеням громадной сарделькой. Плотный завтрак, съеденный под настойчивым взглядом Коссы, встал в желудке колом. Пот катился по лицу крупными каплями. А проклятая лестница всё не заканчивалась.

Догнать капитана она смогла только на улице. Войд, азартно торгуясь, нанял извозчика до «Трёх дев». Что за девы и почему их три, Стелла узнать не успела – шкипер затащил её в коляску и сунул в руки тоненький потрёпанный томик. «Всё о погоде. Издание, исправленное и дополненное по жалобам читателей» – гласила полустёртая надпись на обложке. На жёлтых страницах многословно и запутанно автор рассказывал, что погоду предсказать нельзя, все метеорологи шарлатаны, а ориентироваться надо исключительно на приметы, знаки, и вещие сны.

– Врёт, как сивый мерин, – заглядывая к ней в книгу, ухмыльнулся капитан, – читай и сразу поворачивай всё с точностью да наоборот. Он, как специально, всё вывернул и написал от противного.

– А зачем тогда её читать?

– Так хороших книг по этой теме нет. Метеорологам недосуг писать. А у этого – всё подробно, только наоборот. Ну, и ты всё это запомнишь, пока будешь выкручивать в правильную сторону. Проверено.

Стелла пожала плечами и углубилась в чтение. Очнулась, только когда Войд легонько ткнул её в бок локтем.

– Три сестры, – шепнул капитан ей на ухо и ткнул пальцем.

Дорога привела их к подножию крутого холма. От места, где они остановились, к вершине шла узкая тропинка. В стороне, в россыпи серых валунов, тесным кружком росли три ели. Огромные, с раскидистыми ветками и старыми шишковатыми стволами, на которых блестели слёзы смолы.

– Нам вверх, – Войд выпрыгнул из коляски и бодрым шагом направился к вершине.

И снова Стелле пришлось гнаться за капитаном. Она отстала и только на поворотах видела, как мелькала далеко впереди его треуголка. К вершине она дошла на одном упорстве. Будь подъём чуть длиннее, она бы сдалась, бросила всё и вернулась домой – так ей казалось, когда она, чуть живая, добралась до маленького домика на самой верхушке холма.

Возле дома, на высокой мачте, полоскался длинный полосатый чулок. На коньке крыши замер кованый флюгер в форме осьминога. В каждом щупальце летающий гад держал вертушки, с треском вращавшие лопасти на ветру. На скамеечке у порога сидел мужчина с длинными пшеничными усами и выстругивал что-то ножом из толстой деревяшки.

– Добрый день, магистр, – капитан учтиво поклонился и замер в нескольких шагах от хозяина дома.

– Птиц по дороге видели? – каркнул, не отрываясь от своей поделки, мужчина.

Войд пожал плечами и собирался что-то ответить, но его перебила Стелла. Она никак не могла отдышаться и шумно сопела, утирая пот большим синим платком.

– Белую, – пересохшее горло сделало голос старпома хриплым, – большую белую с чёрным хвостом.

– Только одну? – магистр нахмурился и, отложив нож и деревяшку, грозно упёр руки в колени.

– Да.

Стелла оробела, и ответ прозвучал жалобно.

– Отлично!

Хозяин сорвался с места, улыбаясь, пожал гостям руки, пригласил в дом. Девушка непонимающе посмотрела на капитана. Тот развёл руками и, взяв Стеллу за локоть, повёл за магистром.

В небольшой, скромно обставленной гостиной, магистр напоил их морсом. Выслушал от Войда последние новости и корабельные сплетни. Рассказал пару баек про дирижабли цвергов, первым смеясь над своими шутками. Девушка пила уже третий стакан терпкого напитка и не понимала, зачем они здесь.

– Милая, у нас гости. Ты помнишь Зимородка?

В гостиную вошла женщина. Рыжие всклокоченные волосы, отсутствующий взгляд, на шее в беспорядке висело на верёвочках и ремешках множество амулетов, монеток с дырочками, перламутровых раковин и перьев всех цветов. Не глядя ни на кого, она прошла через комнату к столу, налила себе полный стакан и залпом выпила. И, молча, пошла обратно. Уже в дверях она обернулась. Обожгла гостей взглядом ярко-голубых глаз.

– Зимородок? На Туманные собрался? Там Влад гуляет, до конца месяца будет безобразить. Попробуй проскочить по краешку, он сейчас добрый.

И, снова погрузившись в себя, вышла, слишком громко хлопнув дверью. Магистр, извиняясь, развёл руками.

– Простите Линду, она после сеанса не в себе. Только недавно закончила.

– Тут нечего прощать, магистр, – Войд изобразил учтивый поклон, – я знаю специфику вашей работы. Передайте от нас Линде огромную благодарность, она нам очень помогла.

– Пойдёмте, я послушаю, какая сейчас обстановка.

Вслед за хозяином они прошли через кухню на задний двор. Мимо пустующих грядок и облетающих яблонь прошли вглубь сада. Там, в окружении серых валунов и низких кривых сосенок, как упавшая монетка, лежал большой круг, засыпанный жёлтым песком. Магистр скинул обувь, стянул рубашку, взял в руки бубен и мохнатую колотушку. Голый по пояс, встал в центре песчаного круга, подняв руки вверх. И застыл с отрешённым выражением на лице.

Стелла и Войд уселись на камень за краем площадки и молча ждали. Девушка терялась в догадках – зачем это им нужно. И по началу внимательно смотрела на магистра, неподвижно стоявшего в центре круга. Но прошла минута, другая, третья. Ничего не происходило. Она отвлеклась, стала думать о чём-то другом. О доме, корабле, капитане. И когда полуголый магистр начал двигаться, она вздрогнула, испугавшись.

Хозяин странного дома проворачивался вокруг себя, подскакивал, высоко вскидывая колени, широко размахивал руками, ударяя колотушкой в бубен. Но это не было бы страшно, не происходи это в полной тишине. Беззвучно ударяли босые пятки, не шуршал песок. И даже бубен, дрожащий от ударов, ни издавал ни звука. Стелла даже испугалась, что оглохла. Но оторвать взгляда от странного зрелища не могла. А магистр двигался всё быстрее и быстрее. Рука с колотушкой размазывалась в воздухе. Смотреть на это было почти больно. Когда движения превратились в сплошной вихрь, девушка моргнула. И всё пропало. В центре площадки, неподвижный, как скала, стоял усатый хозяин дома. Она не успела удивиться – магистр уронил руки, встряхнул головой и направился к ним. Спрятав бубен, он обтёрся полотенцем и оделся.

– Плюс пятнадцать отсюда и до Туманных. Ветер на среднем эшелоне северо-восточный, десять-пятнадцать метров в секунду. Влад сдвигается на запад, но медленно. Настроение хорошее. Давление повышается. Облачность низовая, гроз не предвидится.

– Благодарю, магистр.

– Всё, идите.

Магистр махнул рукой и убрёл в глубь сада. Капитан и старпом прошли через дом и вышли через парадный вход. Проходя мимо столика в прихожей, Войд оставил на нём небольшой мешочек, звякнувший серебром.