Я не смогу без тебя

– Дима, мы зачем здесь?

– Просто так, Галя. У нас есть время, мы оказались рядом, пошли на берег, тут два шага

– Не люблю я Дима, леса. Мне здесь неудобно

– Тебе понравится, тут Иркут красивый

Он помог мне спуститься, принес табуретку , и усадил меня. Луна была огромная, она отражалась в реке, и было такое ощущение, что мы в сказке. Тишина, река, луна, и Дима, который обнимает сзади. Он прямо в точку попал. Я расчувствовалась. Но дело то двигалось к осени, и мы маленько замерзли.

– Пошли к костру

– А может в машину?

– Галь, ну такая ночь, ну зачем тебе машина?

Костер горел ярко, что-то я догадываюсь, что дрова этот товарищ привез с собой. А еще возле костра стояла палатка. Когда он успел? Но вот палатки, став одноногой, я не любила больше всего. Мне там очень неудобно. Но он же старался! Все собрал, подгадал, устроил. Не могу же я все это обгадить? Тем более, он все-таки хотел романтики и моего отклика

– И чем мы будем заниматься в этом сказочном дворце?

– Спать, радость моя

– Только спать?

– Ну нет, конечно. Мы же попробуем в палатке?

– Ну ты же старался так, чтобы даже я удивилась! А одеяло там есть?

– Там все есть, как тебе помочь?

– Я скажу, когда будет надо. Ты уже предлагаешь залезть в палатку?

– Я скажу по-другому, я очень хочу тебя обнять.

Я с Диминой помощью оказалась в палатке, он подождал, когда я разденусь и унес мою одежду в машину. Сам он пришел уже без одежды.

Надо отдать должное Диминой фантазии. Тут была очень другая обстановка. Поэтому я захотела Диму задолго до того, как он вошел вовнутрь меня. Он либо чувствовал тоже самое, то ли уже знал это, поэтому вообще не торопился. В этот раз у нас была затяжная прелюдия, мы зацеловывали и заглаживали друг друга. Молча, не говоря ни единого слова. Потому что все слова в этом случае были бесполезны и бессмысленны. Но когда все случилось, и закончилось, Димка спросил меня шепотом: "Ну согласись , это было классно?". Что я могла ему ответить? Он был прав. Я поцеловала его в губы и все началось по новой.

Проснулась первой я, от того, что пели птицы. Они орали во всю мощь. Я приоткрыла полог, край неба посветлел, и солнце уже было готово осветить этот мир. И я зависла на этой картине. Птицы, рассвет, река в которой отражается восходящее солнце. Я посмотрела на Диму. Не знаю, спал он, или как всегда, притворялся, но смотреть на него было приятно. Красивое, спокойное лицо, растрепанные волосы, рука под головой. Черные ресницы, темные брови и яркие, зовущие губы. Я поменяла позу, наклонилась и прикоснулась к этим губам языком. В этот момент я поняла, что Дима не спит, его губы дрогнули. Но он держался изо всех сил. Ему нужна была моя инициатива.

Я трогала его губы языком, слышала, как они дрожат, но больше ничего не собиралась делать. Вообще я думала, что уже пора домой в теплую постельку. Романтика конечно хороша, но в меру. Тем более спали мы всего часа три. Надо ехать домой и продолжить. Продолжить спать. На огромной Димкиной кровати, под пуховым одеялом, на шести подушках или на Димкином плече. А можно и на том, и на другом сразу. Ведь сегодня у нас расставание. Потому что завтра у Дмитрия работа. И не как-нибудь работа, а суточная. И ему надо выспаться, без всяких глупостей. А я его всегда отвекаю от сна.

Дима резко притянул меня к себе.

– Ну вот тебе что, поцелуя жалко?

– Нет, не жалко. Но надо ехать, а после поцелуя мы никуда не поедем.

– Мы и так никуда не едем в настоящий момент. И если бы ты не строила из себя девственницу, уже бы все закончилось

– А я не хочу так быстро, я хочу, как вчера

– Посмотрите на нее! Она хочет! А чего я хочу?

– Я не знаю, ты еще не говорил.

– Я хочу, чтобы ты меня целовала и уговаривала.

– В смысле уговаривала?

– В прямом, Галя смысле! Можно от тебя услышать слова любви и признания?

– Дим, я как-то об этом не думала, вообще. Мне казалось, что тебе хватает физического контакта и всяких крыш и берегов

– А может если бы ты говорила что-нибудь хорошее, я бы тебя и не таскал по крышам!

– Ну я же и так говорю

– Что ты говоришь?

– Как мне с тобой здорово, даже напрягаться не надо

– Знаешь, что я слышу, когда ты так говоришь? Дима, у тебя такая классная тыкалка, что сам то ты мне не особо и нужен, лишь бы тыкал меня иногда. Мне десять тыков хватит.

Я легла на спину и задумалась. А ведь я его действительно воспринимаю, как сексуальный автомат. Обнял меня, я легла на спину, ноги раздвинула, и жду прихода, потому что знаю, что все начнется, как только. Ведь поцелуи в нашем общении присутствуют, а объятия? Только с Диминой стороны. Я могу его обхватить руками, но даже я не могу сказать, что я его так обнимаю. Потому что нет в этом обхвате ни тепла, ни нежности. Обхватила, прижалась, и греюсь об него. Ведь сегодня могла же его поцеловать? Могла. А почему не поцеловала? Жадная? Может и так. Надо у него спросить, но стыдно. Он старается, что-то для меня делает, а я?

– Ну поцелуй то я сегодня выпрошу? Или без поцелуя поедем?

Я привстала, оперлась на его грудь, и начала его целовать. Сначала верхнюю губу, потом нижнюю, потом обе, потом с помощью языка, потом почувствовала, как он мне отвечает, а потом он застонал. Правда? От поцелуя? Я так зажралась, что забыла про поцелуи? Наверное так. Ведь у меня до Димы не было такого стопроцентно результативного контакта. Вот там приходилось себя разгонять, поцелуями, обнимашками, словами, поглаживаниями, потрогиваниями, чтобы дойти до точки. А с Димой действительно все просто. Давно. С самого начала. Но он же и не сопротивлялся, значит ему нравилось. Три минуты и оба в дамках?

Я задумалась опять и замедлилась.

– Гал, не останавливайся пожалуйста

Это было какое-то утро открытий. Дима, как девушка, подставлял мне свои губы и даже не пытался ускорить контакт. Руки его гладили меня не где нибудь, а по голове, и нам так было классно от этого, что оба закрыли глаза и утонули в этом бесконечном поцелуе. И мне все это нравилось, я даже забыла о взрослых играх, пока не поняла, что меня хотят уложить сверху. Понятно, что время пришло, и еще понятно, что Дима лоббирует свои интересы. Но все-таки я люблю по-другому. Но меня же попросили о нежности и понимании, значит надо что-то придумать. Только фантазии у меня столько не было. И я стала делать вид, что я не понимаю, чего от меня хотят.

Ну а Дима не имел права применять силу, потому что двадцать минут назад говорил о любви и ласке, об объятиях и поцелуях. А чего-то новенького ему сильно хотелось. Ну натура такая. Он перекатил меня на одеяло, и я даже подумала, что я победила и расслабилась. А он резко встал и выдернул одеяло всесте со мной из палатки, под восходящее солнце. А дальше мы продолжили, то что начали в палатке. Он получил свой экстрим, я свою любимую позу. И оба получили то, к чему шли минут тридцать с поцелуями и объятиями. На одеяле, у прогоревшего костра, долюбив друг друга до восторга, мы, в костюмах Адама и Евы, ржали над тем, что в итоге получилось.

А еще через двадцать минут, мы выруливали из этого села в сторону города.

Я пошла домой, а Дима остался во дворе, не знаю, с какой целью. То ли думал над тем, где машину поставить, то ли к маме хотел зайти, то ли еще какие дела были. Время было шесть с минутами, и я мечтала раздеться и упасть в постель. Хорошо, что не разделась, а решила сначала принять ванну после всяких берегов, палаток, лугов. Включила воду, и пошла стелить постель. Все подушки взбила, одеялко поправила, размечталась. И в это время зазвонил телефон. Я аж подпрыгнула. Это специально выбирали аппарат с таким звуком или просто повезло? Я хотела переждать этот звук. Но он не собирался замолкать, я взяла трубку.

– Да

– О, это кто?

– А кого надо?

– Диме я звоню, он мне нужен

– А нет Димы

– Девушка, он же где-то рядом, я точно знаю позовите его, пожалуйста

– А попозже нельзя позвонить?

– Девушка, миленькая, умоляю, а я подожду его у трубки

– Ну кто вам сказал, что я хочу идти за Димой?

– А давайте я вам тоже что-нибудь хорошее сделаю

– Например?

– Поцелую

– Именно этого мне сейчас и не хватает

Дверь открылась и вошел Дима.

– Тут кто-то тебя спрашивает, даже поцеловать меня готов, если тебя позову

– Это он пошутил, он уже не умеет целоваться

– Мне все равно

Я отправилась в ванну, а Дима взял трубку. Господи, наконец то я полежу в неге, и лягу спать! Не тут то было.

– Галочка, уступи мне ванну, очень надо!

– О господи, уступаю. Но учти, я пошла мазать твою кровать

– Мажь, я вечером поменяю

– Как вечером? Тебя до вечера не будет?

– Вечером спать будем ложиться и поменяю

Я пошла, скинула с себя все, и залезла под одеяло. Как же здорово распрямить спину, провалиться в подушки, и почувствовать тяжесть одеяла. Я прикрыла глаза, и в щелки смотрела, как пришел голый Дима, как сушил голову полотенцем, как выбирал одежду в шкафу. Было такое ощущение, что мы провели ночь порознь. Он был бодр, а я просто измочалена. Я хотела покоя, а он был готов к подвигам. Он берег мои нервы, и стоял ко мне здоровой стороной. А я опять думала о том, как же красив этот мужик. А одеваясь и преображаясь, он становился еще красивее. Жаль. Последний день я проведу без него.

Все, оделся поправляет галстук. Поправил влажные волосы. Как же хорош, коз ли на! Я бы ему прямо сейчас дала, но шевелиться лень. Дима одел пиджак, осмотрел себя. Все идеально. Посмотрел в мою сторону и зачем-то наклонился поцеловать меня в губы. Молодец. Я сейчас только об этом мечтала. Поэтому не стала строить из себя мертвую, а просунула свой язык между его зубами. Димкины глаза стали круглыми, и он прошептал: "Правда?". А мой рот был занят поцелуем, я не могла ответить. Я просто откинула одеяло и обняла его. Но он вырвался из моих объятий, и я уже хотела загрустить и придумать ему месть. Вот ведь врач!

Но тут открыла глаза и увидела, как он раздевается и все аккуратненько вешает на стул.

– Галя, ты поганка, зачем сейчас то?

– Не фиг было передо мной красоту наводить?

– Я такой красивый?

– Ну ты же знаешь. Но красоту бы я пережила, зачем ты решил меня поцеловать?

– Сейчас я тебя зацелую, как ночью

– Зацелуй, я согласна.

И нас понесло, мы гладили целовали, ласкали друг друга, как будто не было ни ночи, ни утра. К завершению никто не торопился, а время шло. Мы катались по кровати, рабросали все подушки и одеяла, и никак не могли остановится. Как же хорошо, когда тебя искренне обимают и целуют от всей души.

– Дима, ты уже никуда не торопишься?

– Тороплюсь, но не хочу от тебя уходить

– Ну и не уходи, мы прекрасно проведем день

– Не, не могу, я пообещал, еще немножко полежу с тобой и бегу

В этот момент я поняла, что началось это самое "полежу", впилась ему в губы, чтобы не закричать, со всей силы обняла и притянула к себе. Он освободил губы и прошептал: "Кричи, кричи, как кричала ночью, плевать на всех, я хочу это слышать!". И я закричала. Фиг знает, как влияет крик на результат, но нас подняло над кроватью и кинуло на пол. На полу произошел ядерный взрыв и обоюдная истерика. Наверное, со стороны это было похоже на агонию.

Все кончилось, мы обессилили. Вернее, я обессилела. А Дима подскочил, помог мне вернуться на кровать, схватил одежду и одевался уже в коридоре, чтобы не было повторения. Потом он просунул в дверь голову и сказал: "Я вернусь часа через два, жди меня и мы повторим это еще раз пять"

– Дим, беги, ты опаздываешь

Проснулась я от того, что в дверь звонили. А за окном были сумерки. Ни фига се Дима ушел на два часа! Вот редиска же! А может это он звонит? С чего бы? У него ключ есть. Дима не из тех, кто забывает ключ. А звонок, звонил, не переставая. Я на опе потихоньку подползла к двери. Если бы поскакала на одной ноге, было бы слышно. По стеночке поднялась и осторожно посмотрела в глазок. Звонила Юлия Борисовна. Открыть или не надо? Вроде ничего страшного нет. Или ну ее? Опять же увидит, что я выполняю условия договора. Неужели у нее нет ключа?

Я повернула рычаг замка и дверь открылась. Юлия Борисовна подняла глаза и увидела меня в Димкином халате, на одной ноге.

– Господи, слава тебе! А я уж думаю, что это Дима машину дергает туда , сюда

– Здрасти, Юлия Борисовна . Он на работу ездит.

– Правда? А раньше пешком ездил. Интересно. В квартиру пустишь?

– Да я ничего против вас не имею, только я не хозяин

– Да, ты права, Димке не понравится мой визит, но я сейчас уйду, а ты не рассказывай, что я была

– Не буду, меня это не касается

– Ты давно здесь? Как у вас дела то?

– Три дня я здесь. У нас все по плану. А мои дела как?

– Процесс идет, даже быстрее, чем я ожидала.

Я хотела спросить, насколько быстрее, но тут зазвонил телефон. Я оглянулась на аппарат, а Юлия Борисовна вышла и захлопнула за собой дверь. Замечательный эффект. Я подняла трубку, и не успела донести ее до уха, как услышала, что с той стороны орут. Орал, конечно Дима.

– Галя, Галя, это ты?

– А тут еще кто то есть?

– Галочка, пожалуйста не уходи, подожди меня

– Конечно подожду, потому что сильно надеюсь, что ты меня увезешь

– Жди моя хорошая, я через час буду

– Жду, будь

Я положила трубку и пошла набирать ванну, хоть полежать тридцать минут перед расставанием. Пока бежала вода, я собрала свою одежду, чтобы вылезти и одеться. Все готово, пойдем, нырнем, погреем кости, понежимся. Но я рассчувствовалась на сорок минут, а потом как бешеная выскочила из ванны и стала вытирать и себя и волосы и готовится к отъезду. Не надо никаких поцелуев и объятий, надо просто выйти на площадку и заставить Димку увезти меня домой. Я поставила в коридоре стульчик и стала ждать. Мерзкое занятие, если совсем не хочется уходить отсюда.

Дима, запоздал, я устала сидеть на стуле. И когда услышала, как он вставляет ключ в замок, встала и приготовилась к решительным действиям. Дима открыл двери, и я увидела опять букет гладиолусов.

– Дим, можно я заберу цветы? Ты машину ещё не угнал в гараж? Пойдем ты меня быстро увезешь домой, чтобы не растягивать этот процесс, пошли быстрей.

– Галя, не надо тебе сегодня домой. Я буду дома еще две ночи. Ты же останешься со мной?

Я прямо сердцем почувствовала, как меня отпустило. Ну не хотела я уходить от Димки, ну что-то приросла я к нему за три дня. Я взяла гладиолусы, унесла их и уложила на стол, вернулась, посмотрела на красивого Димку, в идеально сидящем костюме, белой нейлоновой рубахе и галстуке. Его глаза необычного темно бирюзового цвета заглядывали мне прямо в душу, а яркие губы просто просили поцелуя. И я припала к этим губам. Господи, сейчас я буду целовать его вечно. Просто обняв, притянув к себе, и рассматривая цвет его глаз. Димкины объятия тоже были резкими и сильными. Все, вот так хорошо. Просто стоять в коридоре обнявшись и соединившись в поцелуе.

– Гал, дай я сниму пиджак, жарко

– И больше не снимай ничего, не опошляй момент

– И галстук сниму. И хорошо, будем целоваться до утра, как первоклассники.

– Да, я именно так и хочу

– Как скажешь

Но хватило меня минут на пятнадцать, стоило почувствовать мужские руки на спине, как мне захотелось большего. Но я же сама начала эту игру. Поэтому буду держаться.

– Если ты не отпустишь меня переодеться, я за себя не отвечаю. Мне дышать нечем, и я страдаю

– Иди, переодевайся

– И ты найди какую-нибудь домашнюю одежду, джинсы не очень удобны. Честно говорю, я не буду на тебя покушаться, пока ты не захочешь.

А потом мы пошли ужинать тем, что нашли в холодильнике. Что-то говорили друг другу, что то жевали. Я не знаю, о чем думал он, а я думала о любви. О плотской любви, которую сама отменила. Как теперь его стимульнуть? Как будто это совсем и не я придумала бессмысленное воздержание?

Но Дима тоже устал и спросил: "Может пойдем ляжем в кровать, и я просто обниму тебя, как жену?". Я не знала, что ответить, я старалась зачем-то строить из себя женщину, которой совсем не нужен мужчина. Зачем?

– Слушай, а ты слышала когда-нибудь про ролевые игры? Давай попробуем! У меня халат есть. А у тебя на животе есть какое-то неправильное уплотнение, и оно мне не нравится. Я буду врач, а ты больная. Посмотрим, что получится, а?

Он говорил, а в моей голове шли картинки, как Дима в белом халате, своими тонкими пальцами трогает мое уплотнение на животе. Где он его нашел? Я встала и ушла в комнату, закрыв за собой дверь. Через три минуты я уже лежала в кровати, вместо ночнухи натянув на себя Димину самую длинную футболку. Я хотела увидеть его в белом халате, быстро, прямо сейчас. А он почему-то медлил

Когда Дима зашел в комнату, я потеряла дар речи. Я вообще не представляла, что он может быть таким! Волосы спрятаны под белой шапочкой, от этого лицо становится совершенно другим, строгим и чужим. Но яркие глаза и губы Димины. Но даже намека на улыбку нет. Ей богу, я как-то больше испугалась, чем заинтересовалась. Белый халат, под ним белая футболка. Он даже где-то стетоскоп нашел для полного образа. Я смотрела на него и не понимала, что делать. Это чужой мужчина, я его не знаю. А ведь мы вроде играть собирались. В очень стыдные игры. Какие игры с таким мужчиной? К нему даже обратиться страшно. Дима врач, это был человек, которого я не знала.

На моем лице, наверное, было все написано, и Дима это понял. Но разряжать обстановку не стал. А я не вносила никаких предложений, я просто не знала, что это за игры, как в них играют, я просто слышала о них. Короче, любитель- теоретик. Опять же все мое влечение к Диме, которое лезло еще десять минут назад, в коридоре, куда-то улетучилось. Остался интерес, а что дальше. Интим, но продолжения у этого интереса в моей голове не было. Я лежала, закрытая по подбородок одеялом, на одеяле лежали руки. Мне реально было страшно от неизвестности. Поэтому хотелось спрятать и лицо, и руки. Чтобы этот человек не смотрел на меня.

Дима взял стул и поставил его к кровати. Потом присел на него и поздоровался. Голос был тоже серьезный и чужой.

– Нам надо обсудить с вами, что мы будем делать с новообразованием, возникшем на шве от кесарева сечения

– Я там не видела никакого новообразования

– Ну это, потому что вы не внимательны к себе

– А что это может быть?

– Да все что угодно, натертость, воспаление, вросшая нить

– А это опасно?

– Это, наверное, можно будет сказать после осмотра

– И обследований никаких не надо?

– Сейчас посмотрим и увидим. Давайте руки уберем с одеяла, и я посмотрю.

Дима убрал одеяло, приподнял рубашку, и оттянул мои импортные труселя. Это не походило на игру, он был серьезен. И я реагировала на него, как на врача, мне даже в голову не приходило думать о чем-то другом. Он стал трогать руками мой шов.

– Вот она, эта шишка.

Я приподнялась на локтях и посмотрела на место, которое он трогал. И вот тут, увидев его тонкие и длинные пальцы, которые всегда возбуждали мой разум, я услышала внутри какое-то волнение. Но тут Дима заговорил и волнение затухло.

– Когда я трогаю, больно?

– Боли нет, но неприятно

– А так?

– И так неприятно. Даже больше противно.

– Мне не понятно объясните другими словами

– В первом случае хочется убрать вашу руку, а во втором случае растереть это место, чтобы ушли мерзкие ощущения. Там внутри что-то шевелится, покалывает, но раньше я такого не ощущала никогда

– Ну что могу сказать? Ее надо просто вырезать.

– Прямо сейчас?

– Можно было и сейчас, но инструментов нет.

– Других вариантов нет?

– Вот, потрогайте

Я стала трогать шишку. Да, она здесь была, величиной с орех фундук. Мне было интересно, откуда она там, и почему я ее раньше не видела. Я ее трогала и щупала, и вдруг коснулась Диминых пальцев, которые были рядом. Внутри опять прооснулось волнение. Я подняла взгляд и уперлась в Димкины индиго, что дальше?

– На спину ложитесь, я еще посмотрю

Голос в этот раз не испугал меня. Дима мял мой живот, и очень внимательно разглядывал шов, а я смотрела на него, и тянула вверх футболку. Живот оголялся всё больше и больше. Волны возбуждения шли по телу. Что еще сделать, чтобы он отвлекся от живота и вспомнил, зачем мы здесь?

Я начала медленно, почти незаметно разводить ноги в стороны. А Дима вдруг еще приспустил мои плавки. Ему это действительно нужно, или это знак?

Изпод футболки уже торчали мои соски, ноги были целомудренно раскинуты, я была в предвкушении. А Дима, как будто продолжал осмотр. Белый халат, белая шапочка. Если снизу расстегнуть пару пуговиц, будет доступна ширинка. Может начать? У меня сил нет ждать, внутри все кипит! Неужели он не чувствует?

Он все чувствовал. Потому что в этот момент я почувствовала, что плавки сняли, ноги раздвинули, и Димины волшебные пальцы трогают меня и внутри и снаружи. Наконец то! Не успела я это почувствовать, как меня заколотило в агонии. Ну сильно долго я ждала.

– Кричи пожалуйста

К агонии прибавился ещё крик. Врач тоже не смог больше терпеть и снимать халат не стал.

Я натянула на себя одеяло, а Дмитрий лежал, уткнувшись мне в плечо. Долбанную белую шапочку я с него стянула и бросила на пол. Бесит его чужое лицо! Мне хочется чувствовать рядом родного человека, а не врача- онколога.

– Галь, ты про шишку то свою подумай. Если хочешь, я тебе ее вырежу, аккуратненько. Дней пять надо, чтобы понаблюдать.

– Мы что ли опять сейчас шишку идем рассматривать?

– Ну чего ты придумала? Второй раз одно и то же? Это же скучно!

– Не знаю, я не пробовала. Со мной только один раз это было

– Скажи мне, только честно, тебе понравилось?

–Это ты хочешь, чтобы я тебя похвалила за находчивость? Ты же видел, как меня скрутило

– Да хочу, чтобы меня хвалили в постели. Это плохо?

– Нет, Дима, это хорошо. С тобой в койке вообще никогда не скучно.

– Давай еще что-нибудь придумаем.

– Не, придумывай ты, у тебя опыт. Я только помочь могу.

– Какой опыт? Это первый раз!

– Дима, ты врешь.

– Не, честное слово. Потом расскажу, откуда взялась идея

– Слушай, а ты со своими больными когда-нибудь это делал?

– А зачем тебе это знать?

– Интересно

– Расскажи про первую брачную ночь, а я тебе про своих пациенток расскажу. Их, кстати, две было

– А что тебе про брачную ночь то рассказать. Брачная ночь, она у всех брачная ночь.

– Галя, ну ты же знаешь, что ты не все

– Ну вот после первой брачной ночи я такой стала

– Правда, что ли?

– Правда. Генка всю ночь меня учил лежать, ноги раздвигать, вставлять, чувствовать, подставляться, разгоняться

– Серьезно, что ли?

– Серьезней не бывает

– И на какой раз получилось?

– Я что помню? На третий наверное

– Вот ты во время третьего контакта прямо закончила?

– Ну да, прямо получилось

– И что ты подумала?

– Ни фига себе, как классно. Интересно, то навсегда, или одноразово?

– И что, к какому выводу пришла?

– Ни к какому, у Генки спросила

– Правда?

– Правда

– И не постеснялась?

– Чего? Он меня к тому моменту уже на левую сторону вывернул.

– Повезло

– Кому? Генке или мне?

– Обоим. А почему у вас не сложилось?

– Так он всех встречных на левую сторону выворачивает.

– Но любовник то он от бога? Да?

– Я тебе про ночь рассказала? Теперь ты давай, делись.

– Да там особо делится нечем. Это на практике было. Знаешь в каком отделении? В гинекологии!

– А ты вообще, как туда попал?

– Кто-то отказался, отправили меня. Галь, в больнице я врач.

– Ага, и пара пациенток сразу вспомнилась.

– Ну эта то меня просто изнасиловала, мне чуть больше двадцати было.

– Давай уже, рассказывай.

– Дежурил я ночью. Конечно, под присмотром врача. Такая тетка была огромная Агриппина Степановна. Поужинали мы и она спать ушла. Ну а что может ночью в гинекологии случится? Ну а я решил до полуночи посидеть, молодой дурак. В одиннадцать сестра прибегает, говорит, что женщина с кровати упала. Я встал, пошел, женщина без сознания. Сердечный ритм, температура в норме. Лежит на спине, волосы растрепаны, руки в стороны. Халат рапахнулся, рубашка с глубоким вырезом и шикарная грудь, до сих пор ее помню, так и захотелось потрогать. Но я же врач.

Мы с сестрой еле подняли ее с полу, опять уложили на кровать. Что делать не знаю. А при моей вечной готовности я грудь увидел, и все, переклинило. Но знаю, что нельзя. Послал сестру за историей болезни, а сам подушку ей поправил, одеялом прикрыл, чтобы плоть моя успокоилась. Когда у мужика стоит, у него мозги не работают. А у меня стоял, и его срочно надо было уложить. И я по наивности думал, что мне это удастся. Принесли мне историю болезни, читаю. Ну ничего особенного, эндометриоз, доставлена по скорой с болевым синдромом. Через три дня выписывают. Что блин с ней? Опять болевой синдром? За Агриппиной что ли идти?