Короли рая

Для того, кто был избит, ограблен и брошен на берегу, подумал Кейл, этот морщинистый иноземец вежлив и спокоен.

– Вы неподалеку от Шри-Кона – в часе ходьбы от городских стен, в военном округе. Но боюсь, если вы разведете здесь костер и ляжете спать, то скоро вас унесет в море. – Он в подражание Тейну показал руками нарастающий прилив, лишь слегка обеспокоенный, что его слова и произношение выдадут в нем принца.

Амит посмотрел в сторону воды.

– Итак, я идиот. – Кейл подавил смех. – Ну, если тебе известны… места для ночлега. Понимаешь? Я был бы признателен. Однако, – старик похлопал свои карманы и скривился, – у меня нет денег.

– У вас здесь есть друзья? Вы торговец?

Амит с прищуром отвел взгляд.

– Нет, я… нет. Э-э, я… ученый. Философ.

О, ни хрена себе, подумал Кейл.

– Вы священник?

Старик вздрогнул, как будто его ударили.

– Нет, ни в коем случае.

Кейл поднял брови, не особо придавая этому значения. Однако он получил свою долю религиозного обучения, и священники всегда надоедали ему до зевоты. А иноземные священники были хуже всех.

– Если ты спросишь у священника: «Что такое солнце?» – сказал Амит с интонацией и ритмом почти как у актера в пьесах-себу, – он может ответить: «Это Бог, сияющий в небесах». Но если ты спросишь у философа, он скорее всего ответит: «Я понятия не имею».

Кейл выслушал это и снова улыбнулся. Какой странный, любопытный человек, подумал он.

– Очень хорошо, философ Амит. Что вас привело сюда?

«Ученый» воззрился на него, затем пожал слабыми, округлыми плечами, как бы говоря «а что такого?»

Он сделал долгий вдох и объяснил, что был прислан императором Нарана говорить или на худой конец слушать от его имени – что он прибыл как посланник мира, или дипломат, или какой-то другой придворный чиновник.

Кейл внял этому и ничего не сказал, проклиная свою удачу, не уверенный, следует ли теперь объявить, кто он такой, да и важно ли это вообще. Амит рассеянно прочистил горло, как делают старики.

– Я полагаю, ты мог бы подсказать мне, где находится дворец?

Кейл сохранял нейтральное выражение лица, но издал мысленный стон, чувствуя, что битва с вежливостью уже проиграна.

– Да, конечно – я могу вас отвести.

Амит едва не рухнул от облегчения.

– О, спасибо, мальчик мой, поистине я тебе должен… то бишь, я у тебя в долгу. – Он закрыл глаза и поднес руку к голове. – Уж больно длинный был денек.

Кейл кивнул и повел его с пляжа, отряхивая песок с долгополой, толстой и непрактичной ткани, закрывавшей старика от шеи до лодыжек, и сочтя за благо, что прибыл тот не под палящим солнцем. Втайне он проклинал хорошие манеры и все жесты милосердия и надеялся, что никто во дворце не увидит его.

* * *

Пока они шли, стало ясно, что Амит ничего не видит. Кейл взял его под руку после того, как тот споткнулся о первое углубление на дорожке из плоских камней.

– Спасибо, да, спасибо. Боюсь, мои глаза не столь зорки в темноте, как раньше.

– Мне нетрудно, – сказал Кейл, и они продолжили путь в неловкой тишине. Казалось, Амиту неудобно принимать помощь. – Почему бы вам не рассказать мне о Наране? Я знаю только, что он далеко, и больше ничего.

Старик оживился, и Кейл подумал, что сделал правильный выбор.

– Ах, любознательный ум. Это хорошо! Ну, что мне тебе сказать? Мой дом – на равнине. Ты знаешь это слово? Огромные поля во всех направлениях. И никакой воды на много дней пути, представь себе, не считая нескольких жалких колодцев и ручьев.

Кейл улыбнулся, не особенно заинтересовавшись, но чувствуя растущую непринужденность Амита.

– Мой народ в основном фермеры. Хотя есть и обширные шахты, где работают тысячи людей.

Это знак для меня.

– Какие культуры выращиваете?

– О, рис и пшеницу. Много вещей, много злаков. Тебя интересует земледелие?

Кейл улыбнулся и пожал плечами.

– Ха, я так и думал, что нет. Девочки и воинская служба, да?

Вопреки себе – и к своему великому раздражению – Кейл вспыхнул.

Он понадеялся, старик это не видит.

– Ну, в Наране много красивых женщин. Любого цвета, облика и, ах, темперамента. – Он подмигнул, еще больше усугубив смущение Кейла.

Давайте сменим тему.

– И солдат?

– Ах да, много солдат. Чем крупней империя, тем крупней ее армия.

– И насколько Наран большой?

– О, нынче весьма, весьма большой. Расширялся с тех пор, как я был ребенком.

– В сторону моря?

Кейл приподнял бровь, и у Амита появился намек на улыбку.

– Почти во всех направлениях.

Кейл подумал, что притворная тревога была бы забавной, но его на самом деле не волновал ни Наран, ни кто-либо еще. Пью обладало самым крупным и боеспособным флотом в мире, и попытаться атаковать его можно было лишь вдоль побережья, которое контролировали многочисленные союзники отца Кейла, через море, названное в честь его предков, наперекор народу, который знал свои острова и погоду лучше всех и намеренно не составлял карт.

Некоторое время они шли молча, но Кейл все еще улавливал недовольство старика оттого, что ему нужна помощь, и, возможно, его досаду из-за сумрака.

– Этот ваш император – какой он?

– О, впечатляющий человек. Сильный и мудрый.

Что это был за взгляд? – полюбопытствовал Кейл. Он выдержал многозначительную паузу.

– Правда?

Амит громко рассмеялся, и, вопреки последовавшему за этим кашлю, звук был искренним и приятным.

– Да, правда! О, пожалуй, слишком уж любит свой собственный миф. Воображает себя сыном бога, видишь ли.

Боги, чьи дети – люди? Вздор.

– Повезло ему.

– Ха. Ну да. Его отца нету в живых, чтоб возразить. Ну да ладно. На твоих островах нет почитателей Ру?

Кейл, не совсем уверенный, покачал головой, заметив, что Амит говорит более быстро и плавно с каждой новой фразой. Они продолжали идти, и пожилой мужчина все так же спотыкался на дороге, хотя она была хорошо вымощенной и в основном ровной. Вскоре они услышали рев потока.

– Это Куби, – сказал Кейл, чувствуя заинтересованность. – Главная река, протекающая через большую часть острова.

– Что это за шум? Водопад?

– Ну, это… вы увидите. Мы будем пересекать мост.

Они двинулись вперед, и в свете факелов показалось ступенчатое каменное сооружение, называемое водосливом, встроенное в реку.

– Выглядит как плотина, только через нее течет вода!

– Да, оно… управляет водой, полагаю. – Наморщив лоб, Кейл порылся в своей памяти. Чертовски скучные гувернеры и их чертовски скучные уроки. – Вроде как измеряет ее силу. И тем самым, э-э, помогает предотвратить наводнения и сохраняет воду на засушливый сезон. По-моему.

Амит выглядел явно восторженным, всматриваясь во тьму.

– Люди называют их «ступени утопающих». Дети погибли здесь, когда купались. Эта штука засасывает вниз, понимаешь?

Нараниец обшаривал глазами реку, по большей части тщетно, его лицо посерьезнело.

– Как ужасно.

Кейл пожал плечами.

– Боги, да? – Иноземец моргнул, выглядя сконфуженным. Кейл осмотрелся по сторонам, полагая, что его точка зрения очевидна. – Они губители. Детоубийцы.

Он сказал это беззлобно, зная, как и любой островитянин, что большинство небесных и водных богов – злые, ленивые человеконенавистники и что это просто в порядке вещей.

Амит, однако, казался удивленным, прочистив горло и не сумев подавить веселую ухмылку.

Что за необыкновенный старик.

* * *

Он окружает весь город?

В поле зрения появились внешний ров и городские стены Шри-Кона, и Амит присвистнул, выпучив глаза.

– Да, в основном.

– Я… считал, что Пью не вело никаких войн… уже очень долгое время.

Кейл пожал плечами, полагая, что так и есть. Он никогда не видел войну и не встречал никого, кто знал бы ее, кроме иноземцев.

– Может, это потому, что мы строим большие стены.

Амит улыбнулся.

– Итак, я рассказал тебе про Наран. Что можешь поведать мне ты о своем короле?

Теперь осторожнее, подумал Кейл, я всего лишь паренек-островитянин, мало в чем сведущий.

– Ну, а что вы уже знаете?

Старик перевел дух.

– Я знаю, что родители и большая часть его семьи умерли от болезни и он правит с тех пор, как был ребенком. Я знаю, что у него две жены, одна сестра и четверо сыновей и что он подавил как минимум одно небольшое восстание. Я знаю, что он выступает за торговлю, мир и порядок.

Вы пропустили фразу «чародей, истребляющий родню», подумал Кейл.

– Вы много чего знаете. Какие у него дела с Нараном?

Старик пожал плечами, но Кейл почувствовал обман.

– Нам можно многое приобрести друг у друга. Нарану есть что ему предложить.

– Ммм. – Разум Кейла инстинктивно накрыло скукой. Теперь он говорит прям как все другие иноземные послы, которым что-то нужно.

– Кажется, ты сомневаешься.

Кейл помедлил, но решил помочь.

– Никогда не говорите островитянину, что вам «есть что предложить». Он подумает, вы мошенник и лжец.

Амит широко улыбнулся в ответ, и наконец они прошли в уютном молчании через главные ворота на ряд пустых улиц. Кейл заметил, как пожилой ученый щурится, жадно пытаясь разглядеть открывшуюся перед ним картину.

– Обожженный кирпич и песчаник, – объяснил Кейл.

– Ах, спасибо. Что это за маленькие штуковины торчат из крыш?

Кейлу пришлось взглянуть самому, но он сразу догадался.

– А-а. Указатели – для бога неба, Ранги. Так люди просят пощадить их, если он рассердится или если Матэа нагрянет.

Амит поднял бровь.

– Бог ветра и штормов. Он ненавидит других богов, и человека тоже.

Старик улыбнулся, будто его это позабавило, хотя Кейлу померещилась и снисходительность.

– И ты веришь в такие вещи?

Он пожал плечами, думая: «Да, и совсем нет».

– Когда попадаю в шторм.

Амит все с той же улыбкой кивнул, с каждой минутой все сильнее опираясь на него для поддержки.

– Мы почти на месте, – сказал ему Кейл. – Дворец примерно в центре города, но с этой стороны он немного ближе.

Иноземец кивнул, но теперь глядел пристально лишь на дорогу, пытаясь удержаться на ногах. Они с Кейлом прошли мимо нескольких бездомных, чьи лица скрывались под широкополыми шляпами, так что были видны только протянутые руки: они просили подаяния даже во сне.

Крайняя нищета была редкостью на Островах, но даже в богатых городах имелись несчастные калеки, наркоманы и другие маргиналы с разрушенными жизнями. Амит, заметив нищих, вздрогнул.

– Это, э-э, безопасно? Ходить по городу ночью? Надеюсь, я не подверг нас никакой опасности.

Кейл помотал головой.

– Попадаются насильники и воры, но, думаю, нам не нужно бояться ни тех ни других. – В основном это было правдой, но иноземцы, даже без гроша в кармане, являлись мишенью, так что Кейл не сбавлял шага. Он был не уверен, следует ли ему отвлечь старика новыми расспросами либо просто оставить его в покое, и хоть в бледном свете было видно плохо, лицо Амита казалось немного белее, чем раньше. Кейл ссутулился и попытался перенести больше веса на плечо.

Они брели дальше, миновав главный храм Алхуны, даже не заметив его, хотя днем это массивное здание с позолоченной крышей и статуями – дань богатству города – сияло бы на солнце.

Кейлу вспомнились занятия по религии в детстве. Большей частью он помнил, как рисовал каракули, пока голоса учителей снова и снова окликали его имя. Тетя отругала его – придя в ярость, когда монахи обратились к ней с искренним беспокойством, что у Кейла слабый слух. Она вежливо сказала, что слух у него в порядке, большое спасибо, и попросила докладывать ей в будущем, если возникнут проблемы. Но Кейл видел, как она смеялась, когда рассказала об этом его няне.

Гнев и смех, вместе взятые, – вот она, моя тетя Кикай.

Она совсем не походила на его отца – словно буря над спокойным и пугающим морем. Кейл часто гадал, отчего братья и сестры бывают настолько разными. А возможно, как раз потому, что младшие приходят на выручку и восполняют пробелы, оставленные старшими вкупе с родителями. Какие пробелы заполняю я для моих братьев?

За храмовым кварталом и очередным ярусом торговых лавок нависала гигантская ограда дворцовых стен. Ночью возле ворот всегда висели большие зажженные фонари, и, невзирая на усталость, Амит, видимо, заметил лежащие сразу за вратами зелено-голубые ступни, словно отрубленные от морского гиганта из камня. В своем изнеможении он изобразил то, что больше всего напоминало вопрос: хмыкнул и пожал плечами в их сторону.

– Ноги Странника, – пояснил Кейл. – Просветленного и первого короля Пью, который прибыл на эти Острова с Западного океана давным-давно. – Он тронул предплечье Амита. – Они должны напоминать нам, что все люди когда-то пришли откуда-то еще. Не волнуйтесь, мы дружелюбный народ. – Он опустил старика на землю, прислонив его спиной к воротам. Амит слабо запротестовал, обещая, что наверняка уже больше не встанет, но тотчас уступил, потянувшись только, чтобы взять Кейла за руку.

– Мальчик мой, прости. Я о тебе ничего не знаю. Хотелось бы тебя вознаградить – имеешь ли ты родовое имя или дом, чтобы я мог тебя найти, когда отдохну?

Кейл крепко сжал и похлопал его руку.

– Не нужно, дедуля. А теперь дай я поговорю с этими людьми.

Похоже, ночью у ворот дежурили всего два стража. Эти двое были молоды – оттого им, вероятно, и повезло стоять здесь в такой глухой час. Кейл знал их в лицо, но не по именам. Он подошел и прикоснулся тыльной стороной ладони ко лбу, как любой ребенок церемонно приветствовал бы старших незнакомцев.

– Лоа, – сказал он. – Я привел старика. Иноземца. Он устал, избит и, возможно, болен. Но утром у него дела во дворце, и ему нужно место для ночлега. Пожалуйста, помогите ему.

Стражники оглядели Кейла и необычно одетого мужчину позади него, затем взглянули друг на друга.

– Извини, мальчик, но тебе придется его увести. Дворец – не место для бродяг и хворых.

Кейл уставился на них и застыл в замешательстве. Затем вспомнил про свои шорты новобранца флота, голую грудь и лицо в синяках и понял: его не узнали. Он раздумывал не слишком долго.

– Я – Ратама. Кейл. Алаку. – Он старательно выпрямился во весь рост и понизил голос – чтобы звучать как его отец.

Он шагнул вперед, и потрясенные парни сжали свои копья, широко раскрыв глаза.

– Вы возьмете этого человека и разместите в одной из гостевых комнат дворца. Затем вы пойдете на кухни, где возьмете для него еду и воду. Вы разбудите врачевателя. Приготовите ванну. И искупаете гостя, если он потребует.

На лицах парней вспыхивало то смущение, то страх.

– Наш принц! Мы не узнали вас, пожалуйста, простите…

– Где ваше сострадание? Вы стоите в пяти шагах от Просветленного. – Он указал на каменные ступни и осознал, что именно поэтому так рассердился. – Вы отказываете усталому старику? Гостю, страннику, что просит вас о помощи?

Говоривший стражник замотал головой и пожал плечами, его лицо зарделось.

– Добро пожаловать во дворец величайшего короля Пью, а теперь проваливай, да?

Оба мужчины бросились вперед, чтобы забрать Амита, застонавшего, когда они подняли его.

Жар схлынул с тела юноши, и Кейл задался вопросом, как много услышал Амит, но решил, что это не имело значения. Он был не в том состоянии, чтоб задавать вопросы. Кейл позволил стражам увести его в одну из многочисленных комнат для гостей, не попрощавшись. Он колебался, остаться ли на ночь в своей комнате или вернуться в казарму. Но уже нет, не теперь. Как ни крути, у него было предчувствие, что утро обещает быть волнительным.

5

Опасаясь, что мать не проснется, Рока провел большую часть ночи, наблюдая за ней. Матрона вождя приняла их с деревянным выражением лица, и они разделили мягкие меха, на которых обычно спали девочки, в комнате площадью с дом Бэйлы. Дочери Каро принесли завтрак – горячий гороховый суп и черствый хлеб – оказавшийся невкусным в сравнении со стряпней Бэйлы, но Рока все равно всегда считал, что знаток из него так себе. Он не стал утруждать себя попытками определить вид мяса.

Глаза Бэйлы открылись, когда он попытался накормить ее.

– Ешь, мама, день будет долгим.

Она улыбнулась и прихлебнула с ложки.

– Боюсь, слишком долгим. – Она с трудом приподнялась на локтях. – Кунла боится того, что произойдет на суде. Она попытается заткнуть нам рты. И если она обвинит нас и никто не выскажется против, нас признают виновными.

Конкретные нормы права не были записаны в Книге Гальдры, и поэтому Рока их не знал. Но если его мать сказала, что это работает таким образом, значит, так оно и должно быть.

– Я пойду один, мама, ты слишком больна.

Ее улыбка получилась слабой, искаженной.

– Мой храбрый мальчик. Ты не знаешь пути, а говорить должна я. Убедить судей трудно, и что бы ты ни сказал, этого будет недостаточно.

– Я найду ее. Долину рядом с вулканом и рекой. Каждый герой книги произносил там речь, которая длилась вечно. Я найду это место. Я знаю путь.

Бэйле удалось улыбнуться чуть шире.

– Я все равно понадоблюсь тебе на кругу, но мы должны избегать дорог. Если Кунла и ее убийцы найдут нас, она нас прикончит. Поверь мне.

Он вызвал в памяти образ Кунлы, когда та смотрела на него, как мясник на тушу. О да, подумал он, я в это верю.

– Быть может, вождь Каро сумеет помочь.

Она отвела взгляд, затем улеглась обратно на меха.

– Да. Может быть.

Рока услышал их через стену какое-то время спустя. Они закрыли дверь, но мальчик прислонил ухо к древесине и смог различить низкий голос вождя.

– …прости. Мне велено оставаться тут… Не знаю, кто идет с ней – мужчины из другого города, полагаю, э-э… лишенные вождя.

– …забрать мою семью, Бэйла. Не могу ничё сделать.

– …щедро… слишком щедро. Я не могу. И как ни крути, детей теряю.

Они ненадолго затихли.

– …прошу, нет, прошу. Я маленький человек с маленькими амбициями… Никогда не смогу… не Вишан. Боги, женщина, разве те мало участи Бранда? Хошь погубить и меня?

Дверь открылась, и Бэйла с вновь осунувшимся, бледным лицом вошла обратно в комнату.

– Мы идем одни, Рока. Собирайся.

Перед уходом с ними встретилась у двери матрона Каро. Она дала им столько воды, сколько они рискнули унести, немного сушеного мяса и два толстых одеяла. Она тихо поговорила с Бэйлой, которая прошептала в ответ и обняла ее.

Они покинули дом на рассвете и проследовали по дороге к окраине деревни. Затем свернули и пошли по краю холодной обширной степи, все еще омраченной затянувшейся ночью.

Любопытство Роки оказалось слишком велико.

– Мама… почему жена вождя нам помогла? Что она тебе сказала?

Бэйла ответила не сразу. А когда ответила, ее слова прозвучали осторожно, как будто ей не хотелось говорить:

– Ее имя Бетха. – После паузы: – Она намекнула, что может оставить Каро, чтобы я могла притязать на него.

Какое-то мгновенье Рока слышал только ветер и хруст снега под своей обувью. Полная бессмыслица.

Мать вздохнула.

– Она следует старым богам и старым путям. Возможно, я ей и не нравлюсь, но она верит, что однажды женщина-Вишан, с подходящим мужчиной, родит божественных детей. Она верит, что эти дети устроят освобождение Носса из горы – конец этого мира и начало нового.

Рока знал это, как знал все легенды и пророчества. Иногда он думал, что мать верит в его «божественность», хотя и не говорит об этом. Обычно ему было все равно, потому что это не имело большого значения. Но теперь она отвергла предложение о спасении. Ее верования одурачили ее.

– Но… почему, почему ты не согласилась? – Он провел рукой по своим длинным сальным волосам. – Это был выход для тебя!

Его мать остановилась.

– Потому что я не важна, Рока. Потому что… потому что я уже родила такое дитя, разве ты не видишь? И я должна обеспечить его защитой.

Рока сглотнул и закрыл глаза. Наконец-то она сказала это вслух. Он всегда стремился верить так, как верила она, или хотя бы уважать ее веру. Но подобное было уже чересчур.

– Это всего лишь дурацкая книга! – Его грудь вздымалась. – Я просто безобразен, мама, – в этом нет ни причины, ни смысла, ни правды. Я не сумел бы покончить с миром, даже если б хотел, а я не хочу. Неужели ты не понимаешь, как это глупо звучит? Я этого не стою, мама!

Ее глаза тотчас увлажнились.

– О, мой сынок. Ты не безобразен. Ты прекрасен… ты гений… разве не видишь?

Он не мог это слушать, не сейчас – когда она только что лишила себя единственного шанса на лучшую жизнь без него.

– Прекрати это. Просто прекрати. Я родился у тебя один. Я приношу несчастье и, возможно, проклят, Бэйла. Это видят все, кроме тебя. – Он тоже почувствовал слезы в глазах. – Разве ты не видишь, что я сгубил твою жизнь? Черт возьми, ты этого не видишь?

Она упала на колени и взяла его руку, прежде чем он успел вырваться.

– Нет, сын мой, дар мой. Не говори таких вещей. Послушай меня.

– Нет, мне это надоело, я не хочу…

– Ты меня выслушаешь.

Он попытался не быть таким слабым и сдержать немужественный всхлип, сотрясший его тело.

– Я очень больна, – сказала она, но это не помогло. – Забудь, во что я верю, или богов, или что думают люди. Ты всего лишь мальчик, посему еще не можешь видеть, но ты хороший, ты особенный и мудрый. Но этот мир темен, холоден и жесток, Рока. Он съедает слабость и выплевывает ее, – она сжала его ладонь. – Ты должен взять этого хорошего мальчика и поместить его здесь. – Она приложила пальцы к его груди.

– Спрячь его так глубоко, сынок, что найти его сможем лишь мы с тобой, в потайное местечко. Спрячь его там, пока не станет безопасно вернуться. – Она сглотнула, взяла Року за бугристый подбородок и держала с такой силой, что стало больно. – А потом схвати этот мир за горло и удуши его. Это все, что подразумевают легенды. Помни богов и истории. Помни все, чему я тебя обучила. Мне следовало бы научить тебя большему, и прости, что я сделала недостаточно. Однажды ты сможешь воспользоваться этим, – она дотронулась до его головы, – и разрушить это место, если захочешь, или отстроить заново. Ты сможешь отыскать Носса, Рока, или края мира. Сможешь всё изменить. Всё что угодно. Сможешь написать собственную историю и быть свободным. И ни эти подлые мужчины, ни эти перепуганные женщины не смогут остановить тебя, твой разум и твоих старых богов. Ты понимаешь?

Он не понимал, никоим образом. Но смотрел, как его слезы скатываются ей на руку, и просто молча кивнул. Она потянула Року вниз, и он стиснул ее в объятиях, и они оставались в таком положении какое-то время, пока он водил ладонями по ее золотистым волосам и раскачивался из стороны в сторону. Он поцеловал ее в макушку и сказал, что любит ее, и подумал: а вдруг каким-то образом у них все еще может получиться? Они попадут в долину закона. Бэйла выздоровеет и устрашит Кунлу своими словами, а присяжные услышат правду и защитят их…

– С нами все будет хорошо, мама. Я не дам тебя в обиду. Ты сделала достаточно, более чем достаточно, и теперь мой черед.

Она молчала, и это показалось ему странным.

– Мама? – Он ослабил хватку.

Ее руки обмякли, а он даже и не заметил. Когда он отпустил ее, она задрожала, будто от холода.

– Перестань. Мама? Мама, проснись!

Придерживая ее, он увидел, что глаза ее закатились, рот раскрыт и слюна пенится, как у бешеной собаки.

– Нет, нет, пожалуйста, нет. Бэйла! Прекрати это! Не сейчас! Не сейчас!

Она еще раз дернулась и замерла, затем простонала, и с ее губ потекла слюна. Рока уловил неприятный запах и понял, что ее кишечник опорожнился. Она едва дышала. Не сводя глаз, он поднял мать, плача, как маленький мальчик, целуя ее лицо и пытаясь заставить ее вновь сосредоточить взгляд.

– Нет, нет, нет. – Он баюкал ее, силясь поднять на ноги, но она обвисла в его руках.

Он сдался, сел на траву и положил голову Бэйлы к себе на колени, гладя ее золотистые волосы и глядя на облака.

Я убил ее, осознал он. Я слишком боялся уйти, и наконец мое проклятие убило ее.

Если он уйдет снова, она, несомненно, со временем оправится. Но ему не хватало сил отнести ее в долину – или даже обратно в деревню. Если же он останется, от его проклятия ей может сделаться еще хуже, а Рока не сумеет долго сохранять жизнь им обоим под открытым небом. Я мог бы сбегать и привести Каро, подумал он, и тот мог бы снова помочь ей.

Но в таком случае он ни за что не попадет в долину вовремя. Они с Бэйлой станут изгоями, и ее последние дни перед тем, как жрицы найдут и убьют ее, будут потрачены на сожаления о неудаче, о том, что ее «особенный» сын не оправдал доверия.